Полки книжного червя

Пока первое место

Добрый на первый взгляд со знакомо-пренебрежительными нотками в описаниях.
На второй взгляд рассказ тоже добрый, мною не найдено ни ужасов (без разницы, классических или личных), ни даже попытки.
Очень милая наверное вещь, которую было трудно читать.

А ужас тут в том, что показана зависимость высших чувств человека отнеких химических веществ.
То есть, мы себе не хозяева.
Что-то поменяется в составе сосны, начнёт она выделять в воздух флюиды не любви, а ненависти. Или тяги к суициду, например.
То есть, тут ужас ещё и потенциальный.

Хммм... а вот это мысль, которая мне в голову не приходила... Таки да(((

Я сразу все понял, это же было так очевидно

Угу-угу.


А теперь - фанфик)))

__________________

Утром сосна зацвела …
Старая дева с третьего этажа вытащила из шифоньера туфли на тонком, изящном каблучке. Сменила серый невзрачный балахон на яркое легкое платье, распустила тугой пучок, взбила легкомысленные локоны и выпорхнула экзотичной бабочкой из подъезда под удивленные взгляды соседок.




Женька проснулась с ощущением – нет, с уверенностью! – что сегодня непременно случится что-то удивительное. В хорошем смысле. До звонка будильника еще оставалось время, но она решительно отключила проклятую верещалку и встала. Такое утро жаль терять!

В комнате пахло цветами – слабо, но отчетливо. Из окна лилась тихая мелодия. Смутно припомнилось, что эту музыку она слышала и раньше, но как-то не обращала внимания. А зря! Удивительно душевно. Кто это из соседей такой меломан?.. Крутнувшись по комнате в подобии вальса, Женька направилась в ванную.

Из зеркала, сонно моргая припухшими со сна глазами, щурилась на нее помятая тетка лет за тридцать, чтобы не сказать – за сорок. Женька даже оглянулась – но в ванной, разумеется, никого постороннего не было. Чай, мы не в триллере, где из унитазов нечисть вылезает! Протерев глаза, она снова уставилась в зеркало. Отражение ничуть не изменилось. Поплескала в лицо водой, чтобы проснуться уже окончательно, - тот же результат. Морщинки возле глаз, потрескавшиеся губы, седина в растрепанных волосах... что за ерунда? И пижама какая-то убогая – в жизни бы не купила себе такую. Чей-то дурацкий розыгрыш? Тогда на лице грим, попробовать умыться... нет, ничего не изменилось. Болела? Не похоже. Амнезия?! С какой радости? Но предположим... авария или что-то такое...

Но Женька же прекрасно помнила вчерашний день! Вчера она в очередной раз вспылила и поругалась с любимым начальством. Нет, она любила свою работу – но завлаб, неуважаемый Модест Петрович Камнеедов, по непонятному недоразумению называемый ученым и занимающий абсолютно не подобающее ему место... Бюрократ, невежа и зануда. Если бы он хоть просто ничего не делал – так нет же, изображал бурную деятельность и всячески мешал работать всем остальным. Начальству это просто. Видно, уж очень серьезные связи у него были в верхах, раз его до сих пор терпели. А вот он Женьку терпел с трудом. «Лазарева, ваше предложение смехотворно...» - а когда удалось-таки это «смехотворное» успешно реализовать, приписал, конечно, все заслуги себе; «Лазарева, вы недостаточно эффективно работаете» - а кто, простите, тянет на себе практически всю работу лаборатории?! Почти все оттуда сбежали, осталась только пара зашуганых неудачников – да Женька, которая, как на грех, проводила кое-какие исследования и надеялась довести их до конца, а потом уж хлопнуть дверью.

Да, так вот вчера, после очередного «Лазарева, научный сотрудник не должен так легкомысленно одеваться» - ага, еще в мундиры всех запечатай! В лагерную робу! - она не сдержалась и высказала мусью Камнеедову всё, что о нем думала. То есть не всё, а только часть. Небольшую. Но тем не менее. Начальство же, против обыкновения, не стало орать и топать ножками – а, пожевав губами, молча удалилось. Женька еще удивилась – неужто внял?

А в конце рабочего дня он остановил ее в дверях лаборатории и позвал в свой кабинет. Идти не хотелось, ожидалась выволочка... но и сбегать было глупо. Пошла. Однако, как ни странно, Камнеедов об инциденте вспоминать не стал, а с гордостью указал на некое странное сооружение на столе – и стал распространяться о том, что прибор сей есть его, Модеста, личная разработка, плод долгих раздумий, трудов и так далее, и должен он, прибор то есть, повышать когнитивные способности, концентрацию, эффективность работы и прочая. Результаты на мышах ошеломляющие. «А вас, Лазарева, я хотел бы видеть первым добровольцем-человеком. Всё очень просто: встать вот здесь, перед излучателем, и нажать на эту кнопочку.»

А унутре у ея неонка... Женька чуть было не спросила, почему это именно ее эффективность надо срочно повышать. Но такой вопрос грозил вылиться в очередной скандал, а скандалить с начальством всё-таки не комильфо, к тому же закроет он из вредности ее эксперимент – и вся работа коту под хвост; к тому же она торопилась... куда именно? В общем, торопилась куда-то – и потому молча встала, куда было велено, и нажала, куда надо было, чтобы поскорее закончить этот цирк. И...

И?

И что было дальше?!

Похолодев от нехорошего предчувствия, Женька выскочила из ванной, бросилась к настенному календарю – и замерла, кусая губы. Очень хотелось заорать, разреветься, устроить истерику с битьем лбом об стену... но почему-то казалось, что Модесту это было бы приятно, и она изо всех сил сдерживалась.

С того дня прошло почти десять лет.

Она нахмурилась, пытаясь вспомнить эти годы – не амнезию же завлаб ей устроил, в самом-то деле?! Вспоминалось с трудом, смутно, как обрывки из сна, причем всё, что удавалось выудить, связано было с работой. И как! «Да, Модест Петрович», «Как скажете, Модест Петрович», «Я подготовила отчет, Модест Петрович», «Совершенно верно, Модест Петрович»...

Не амнезия, но почти.

- Он меня... выключил! – выдохнула Женька. Женя Лазарева – красный диплом и танцы до утра, оригинальные идеи и разлетавшиеся по всему НИИ шутки, одобрительные отзывы маститых ученых и полгорода подруг – исчезла. Уснула, как Спящая красавица. Осталось нечто – то ли робот, то ли зомби, послушная и бессловесная исполнительница Модестовых приказов. Исследования ее, конечно же, или пропали, или Модест их выдал за свои... Господи, да разве в этом дело? Десять лет, десять лет жизни!

Она рванулась к платяному шкафу. Ну, Камнеедов, дайте только до него добраться! Скольких же еще он за эти годы «обработал»? Такой эффект вообще был запланирован – или случайно повезло? Да нет, наверное, всё же случайно: если бы в институте начали плодиться полузомби, на это обратили бы внимание и докопались до причин, а Модест, судя по тому, что удавалось вспомнить, всё еще был завлабом... Или у его приборчика был особый режим, который он включил единоразово, чтобы избавиться от вредной лаборантки?

Чтобы Камнеедов действительно изобрел что-то работающее, да еще так, как было задумано? Быть не может. Повезло. Или не повезло – смотря с чьей стороны смотреть.

В шкафу висели какие-то унылые серо-коричневые тряпки, которыми она-настоящая побрезговала бы мыть пол, ей-богу. А та, другая, надо понимать, их носила. Вот это, надо понимать, завлаб считал подходящим для научного сотрудника. Женька полезла на антресоли – и там, к счастью, нашла пакеты и коробки со своими старыми платьями. Запасливая зомбиха была, не выбросила, спасибо ей. Немодные, мятые? Неважно. Хоть бы только налезли... но нет, она не растолстела за эти годы, скорее, похудела. Селедка тощая, тьфу. А вот и туфли на шпилечках, только-только она их тогда купила... ноги отвыкли, небось; та, другая, небось, в ботиках «прощай-молодость» ходила зимой и летом... ничего, как отвыкли, так и привыкнут, никуда не денутся.

Мама дорогая... А что подумали ее родители? Подруги? Впрочем, подруг она, само собой, давно растеряла... Решили, что она вдруг сделалась карьеристкой? Придумали дррраматическую историю о какой-нибудь неразделенной любви?

Любви?

Любви...

О черт! Черт, черт, черт! Ведь именно в тот день после работы она должна была встретиться в кафе с Сережкой! Именно к нему спешила, именно ради этого оделась «легкомысленнее» обычного – потому что очень надеялась, что он сделает ей предложение!

Женька опустилась на пол – и всё-таки разревелась, уткнувшись носом в шелковую блузку, которую как раз собиралась примерить.



Прошло немало времени, прежде чем она немного успокоилась и привела себя в относительный порядок (пытаясь не впасть в истерику снова от собственного вида в зеркале). На работу безнадежно опаздывала – но сегодня это было неважно. Первоначальные планы – бежать к руководству НИИ и всё рассказать (поверят, в Милогорске и не такое бывает!), пусть разберутся, что там за дрянь Камнеедов сотворил, – эти планы кардинально изменились. Бежать надо к Сережке. Первым делом – к нему. Хотя бы объяснить, что она его не бросала, что с нею случилось... то, что случилось. Он поверит. Он бы поверил, даже если бы и не в Милогорске жили. Но только он же, конечно... А вдруг? «Господи, если ты есть – пусть Сергей окажется не женат! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Ну что тебе стоит? Это ведь мелочь в планетарном масштабе... а мне, в конце концов, еще не восемьдесят!»

Из подъезда Женька вылетела в полной боеготовности. Максимум, что удалось сделать (пытаясь не плеваться от собственного вида в зеркале...) Выпорхнула экзотической бабочкой, подумали соседки, пораженно глядевшие ей вслед. Но это для кого как: может, бабочкой – а кое для кого и реактивным истребителем!

Весьма достойно Лучше конкурсных рассказов
Ирина, требую продления приема фанфиков!!! Хотя бы на недельку. Посмотри какие шедевры выдают

Продлить-то я могу... если это поможет. Только тогда еще неделю окончательного результата надо ждать(

Фанфик женщина писала. Вот все что могу сказать пока.
не понимаю я вот этого: Гарри П. на самом деле был пришельцем, а Тор - большой черепахой, и вдруг они встретились в Москве и бурно полюбили друг друга на спасской башне.
блин
никогда не понимал фанфиков

А тут никаких "на самом деле", на самом-то деле. Взят третьестепенный персонаж, упомянутый вскользь в одной фразе, и задан вопрос: а кто она может быть такая?

Я лично не то чтоб большой фанат фанфиков, чаще всего это бяка; но - известно, что нет плохих жанров, есть плохие авторы. Так и фанфики, в принципе, тоже имеют право на существование. Иногда и среди них встречаются жемчужины. Скажем, "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" - по сути, фанфик)

А здесь у нас открыто предложено было, если вдруг кто не помнит. Чуть ли не условие конкурса (ну да, не обязательное).

Тут вон Роксана предлагала даже продлить на неделю прием фанфиков... но сомневаюсь, что это что-то даст(

Сам рассказ миленький, не больше, а вот фанфик понравился

Фанфик явно требует продолжения.
(Это такое, как бы предисловие, такой пролог, как мне кааця.).
Но странно, однако, что Модест Петрович, а не Амвросий Амбруазович! От него-то скорей такого "выключателя" следовало ожидать.

Уж кто бы говорил про "требует продолжения"...)))))

Это не рассказ. Не тешьте своё самолюбие, уважаемая.
Это даже не заметка в газету, где события описываются по правилам репортажа с места событий.
Больше всего это похоже на рассказ кого-то кому-то.
- А вот я давеча такое видала... Асфальт в хлам и две коньячные струи забили!
- Да ты чё? Абалдеть... А мне деверь сказал хдеб сейчас из рыбьей чешуи делают.
- Абалдеть!!!! До чего жизнь дошла...

Я понимаю, что автору хотелось красиво изложить свои мысли, которые ему (почему-то???) показались очень важными.
Но потом он понял, что мыслей то нет.
Есть красивая (по его мнению) метафора и невозможность всунуть её как-нибудь в рассказ.
Нет, всунуть, то всунули. А вот как кончать при этом?
(Ой! на меня афродизиаки подействовали...)
Кстати.
Никто не заметил, что автор путает любовь и секс.
Ревность и глупость.
Нежные чувства и гормональную бурю.
Если писать о любви, высокой, как сосна и чистой, как слеза ребёнка - при чём тут афродизиаки?
А если о виагре, то надо бы покруче завернуть и поподробнее.
Мне не понравилось ничего.
Ни слог.
Ни пролог, ни эпилог, ни то, как автор развивал сюжет.
Здесь нет ни загадочности, ни бури чувств, ни интриги.
Я понял.
Это анекдот.
Причем баянистый.
Тады ой!