Site Logo

Полки книжного червя

 
Текущее время: Пт мар 29, 2024 0:33

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 36 ]  На страницу 1, 2  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Пн янв 09, 2017 16:52 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
Добрый день.
Хотим представить вам свою вторую книгу. Так как останавливаться на достигнутом мы не хотели бы, представляем на суд. Надеемся на обоснованную критику и отзывы, которые мы могли бы учесть в будущем.
Заранее спасибо всем за потраченное время!
Изображение

Плещутся флаги и стрелы свистят,
Воины сталью друг друга разят.
Время идет, не меняется суть —
Алчность и злоба войне стелют путь.
Если наполнить желаешь казну,
Войско к соседям отправь на войну.
Ярость с гордыней в бою правят бал,
Чтобы купец свою прибыль считал.
Ты, о король, повелитель и князь,
Втаптывай жизнь своих подданных в грязь,
Но не забудь: и в твои закрома
Столь же охотно ворвется война.
Так круг порочный разорви —
Открой объятия любви


**
С интересом наблюдая за двумя людьми, робот сохранял полную неподвижность. Те сидели за круглым, заваленным окурками и клочками бумаги столом, не подозревая о соглядатае. Стены в комнате были выкрашены бледно-зеленой краской. Это, вкупе с холодным «дневным» светом ламп, делало одетых в белые халаты собеседников похожими на призраков. Впрочем, робот быстро убедился, что перед ним человеческие существа.
— Ну, и каково твое мнение? — с затаенной гордостью спросил толстый румяный коротышка с сальными редеющими волосами.
— Мое мнение таково, — отвечал ему долговязый тощий мужчина с седой шевелюрой и запавшими мрачными глазами, — ты — начитавшийся комиксов задрот, собравший на государственные деньги уродца из «Судьи Редда». Вся наша шарашка отправится торговать шаурмой, когда главный увидит это чучело.
— Я ожидал чего-то подобного, — рассмеялся толстячок. — Расслабься, мы живем в будущем. Значит, вместо нас должны воевать огромные боевые человекообразные роботы. — Внезапно голос его резко изменился, сорвавшись на визг: — Гребаные типпонцы за последние двадцать лет научили роботов танцевать, разливать рисовую водку и трахать своих плоскожопых типпонок!
Седовласый испуганно отпрянул, когда собеседник навалился на стол и с грохотом опрокинул пепельницу. Однако робот установил с точностью: агрессивных действий не предвидится — люди всего лишь испытывают нервное перенапряжение.
— А я создал машину, которая оттрахает всех, а потом еще успеет разогреть тебе ужин! — коротыш засопел, приступ ярости явно исчерпал себя.
Человек по другую сторону стола вытер лоб платком и сурово посмотрел на тяжело дышащего толстячка.
— Лармериканцы уже готовят к отправке на умбраинскую границу своих суперсолдат. Если верить разведданным (а у меня нет причин в них сомневаться), каждый такой солдат стоит раз в десять дешевле твоего кадавра и в двадцать — при сокращении курса обучения до минимального.
— Да-да, отец рассказывал, как злопыхатели удушили его атомный танк… Гениальный проект, опередивший время! Но сейчас, когда Гроссия поднимается с колен…
Слегка дрожащие пухлые ручки вернули пепельницу на место, опорожнив остатки содержимого на пол. Небольшой, еле слышно гудящий пылесос, стуча лапками, убрал последствия взрыва эмоций.
— Мой робот сделает с пиндосскими суперсолдатами то же самое, что дед сделал с «высшей расой» Тиглера. Правда, у деда со товарищи на все про все ушло семь лет, а роботы управятся, — коротышка задумался, барабаня по столу пальцами, — скажем, за год.
— В любом случае уже поздно что-то менять, — седой пододвинул к собеседнику пачку бумаг. — Заполни документы и отсылай на полевые испытания. В следующие три месяца нам понадобится не меньше тысячи. И сними уже с него эту полосатую ленточку. Мой дед, знаешь ли, тоже воевал и дорого заплатил за такую.
С этими словами тощий поднялся, одернул халат и направился к выходу. Судя по взгляду, от будущего он ничего хорошего не ждал.
Едва закрылась дверь, пузан схватил высокую табуретку и подбежал к роботу.
— Ух, ну и заварим же мы с тобой кашу!
Проанализировав поведенческую симптоматику говорящего, робот зафиксировал легкое психическое отклонение. Конкретный диагноз мешало поставить отсутствие соответствующего программного расширения.
— О, да ты за нами подсматривал? — издав нервный смешок, толстяк просунул пальцы куда-то под массивную челюсть робота, и мир вокруг исчез.
**
Получение визуальной информации осложнялось неблагоприятными погодными условиями. Дождь заливал зрительные датчики, вокруг вспыхивали и гасли призрачные зеленоватые силуэты. Робот никак не мог вспомнить, зачем он оказался в этом пугающем незнакомом месте. Мощности большинства систем составляли в лучшем случае примерно 9,67% от максимальных. Тяжело загремев суставами, робот попытался встать и только тут заметил: нижние конечности блокированы. С удивлением, переходящим в ужас, он обнаружил, что частично погребен под изуродованными телами себе подобных, лежащими вперемешку со скелетами. Предположительно человеческими. До предела напрягая сервоприводы, робот в близком к панике состоянии сбросил с себя останки.
Небеса рассекла молния, сразу за нею раскат грома вызвал малоприятное напряжение аудиосенсоров. Озираясь по сторонам, робот тяжело бежал по заваленным мусором улицам, огибая остовы автомобилей, заметенные сыпучим снегом. Под его ступнями хрустели кости. На пути порой возникали жуткие блуждающие сгустки света, вынуждая робота малодушно прерывать видеосигнал. Сервомоторы и гидравлика, когда-то работавшие бесшумно, надсадно выли, реактор охватывали аномальные пульсации, из-под искореженной брони вырывались свистящие струи пара. Происходящее вокруг мог объяснить только человек, и робот ускорял свой бег в надежде встретить его за следующим поворотом. Но радар молчал, местность вокруг оставалась безлюдной.

ПИРОМАНКА
(ТИАНА ЭЛЬХАИМ)

Шестнадцатилетняя Ирма была прехорошенькой и умной не по годам. У нее имелось все необходимое для счастья: изящная фигурка, уже обретшая приятные глазу женственные изгибы, но еще не утратившая подростковой свежести, богатые родители, а также уйма воздыхателей.
Поскольку умные девочки не читают газет, не интересуются политикой и вообще избегают вредных волнений, жизнь Ирмы не омрачалась идиотскими страхами. Готовясь к пляжному сезону, девушка обновляла гардероб, радовалась необычной пустоте магазинов, лайкала котяток и симпотных мальчиков в персон-буке и не замечала нервозности отца и горки транквилизаторов на ночном столике матери. Лето обещало быть особенно жарким в этом году, что дарило возможность каждодневно ошеломлять поклонников изрядно подросшей за зиму грудью, стройными ножками и безупречно плоским животом.
Надо отдать ей должное, Ирма угадала — жарче лета мир еще не видел.
Отца на удивление долго пришлось убеждать вывезти семью к морю. Но как он мог отказать своей маленькой Принцессе? Небольшая, умело спланированная истерика открыла Ирме путь на золотые пляжи Глорифорнии, жемчужины лармериканского побережья.
Но спустя всего лишь неделю юная красотка с негодованием покинула взморье. Пляжи превратились в мерзкие помойки, где никто не появлялся, кроме орд старичья и бездомных собак. Наблюдательные вышки, обычно содержащие внутри широкоплечих атлетичных спасателей, оккупировали бездомные. Магазины и рестораны, за исключением отвратительного «Макрональдса», стояли закрытыми. Ирма возмущалась, истерила, но поделать ничего не могла.
Конец июля девушка встретила в ганзасском захолустье. Отец перед отъездом сюда говорил с ней очень сурово, поминал какую-то нелепую войну, якобы уже где-то идущую, бомбы, убежища и кучу прочей ерунды, которая просто не могла заставить здравомыслящего человека гноить своих дочь и супругу там, где до сих не считается зазорным жениться на сестрах, есть на ужин опоссумов и пить одеколон. Лармериканская армия постоянно защищает демократические идеалы, отправляя своих солдат сражаться с ордами восточных варваров, — сию нехитрую истину Ирме открыл один из ее многочисленных бойфрендов. Она не могла взять в толк, почему отец так разволновался из-за очередной стычки с дикими племенами Гроссии. Ирма пялилась в пыльное засиженное мухами окно, спала, читала старые замусоленные журналы и ждала, когда папа образумится.
**
Чьи-то руки вырвали ее из вялой томительной дремоты. Напольные часы с разбитым стеклом показывали четверть одиннадцатого, судя по окружающей темени — вечера. Отец (а это он разбудил Ирму) был страшен. Стащив еще не пришедшую в себя спросонья девушку по лестнице, он запихнул ее в машину, где уже сидела подозрительно спокойная мать. Наверное, она основательно приложилась к своим «таблеткам радости». Хорошо хоть Ирма легла одетая, а то, чего доброго, папа выволок бы ее на улицу в исподнем. Она уже была готова испугаться, но потом ее осенила счастливая догадка: родители всего-навсего решили наконец вернуться в свои городские апартаменты. Немудрено — здешняя тупая деревенщина, слоняющаяся без дела, а посему излишне назойливая и любопытная, кого хочешь выведет из терпения.
Когда Ирма полностью осознала, что на самом деле затеял отец, она начала яростно сопротивляться, обнаружив в себе силу, которую трудно было предположить в таком изящном теле. Огромный люк, ведущий в убежище, принимал последнюю порцию людей, брошенные автомобили вкривь и вкось застыли на парковке. Ирма в отчаянии вопила и вырывалась, не желая быть заживо погребенной в подземелье из-за нелепого каприза своих свихнувшихся родителей. Вдали, на фоне ночного неба, маняще сверкал огнями мегаполис. Девушка отдала бы все, лишь бы оказаться там, среди нормальных, вменяемых лармериканцев. Человек в сером мундире с нашивками лейтенанта на рукавах буквально подлетел к борющимся. Вдвоем мужчинам удалось подтащить Ирму ко входу. Мама, пошатываясь, брела рядом, судорожно сжимая в руках клатч. Ирма извернулась и пнула дядьку в форме в пах, одновременно погрузив зубки в отцово запястье. Что теперь? Бежать! Бежать куда угодно от безумцев, намеревающихся похоронить ее и себя в лабиринте из бетона и стали. Девушка уже начала поднимать ногу, собираясь рвануться с места, но тут на горизонте зарделось пламя. Ярче тысячи солнц оно озарило прерию, и каждая травинка отбросила длинную тень, похожую на тонкую острую иглу. Склон холма стал белее снега. К ногам застывших в ужасе четырех человек приклеились громадные чернильные двойники, метнувшиеся в долину, прочь от слепящего сияния.
Мужчины, не сговариваясь, подхватили один девушку, другой женщину и помчались к спасительному люку, начавшему уже медленно закрываться. Ирма не могла оторвать глаз от охватившего небо огня. Люди, видевшие атомный взрыв на кинопленке или фотографии, сравнивают его с грибом. Оцепеневшей Ирме он показался туго обтянутым кожей черепом с дымными провалами глазниц, который издевательски подмигивал ей, как бы намекая, что вся дальнейшая ее жизнь пройдет на глубине нескольких сот метров под землей.
— Хорошенько запомни это пламя, малютка, — нашептывал ей жаркий морок, ухмыляясь зубастой пастью, пожирающей мир кусок за куском. — Там, куда ты отправишься, тебя ждет лишь тусклый холодный свет умирающих ламп.
И Ирма закричала не в силах зажмурить или отвести глаза. Ее прошлое, настоящее и будущее обратились в тлеющие угли и пепел. Такую же незавидную судьбу в той или иной степени разделили еще примерно семь миллиардов человек по всему миру, однако сей факт нимало не успокаивал Ирму. Сделать это удалось лишь много позже — квалифицированному медицинскому персоналу с помощью сильнодействующих лекарств.
**
Мэр благочестивого города Феррибелл находился в неоднозначной, прямо говоря, ситуации. Шерифу же, наоборот, все виделось предельно простым, он уже отыскал, как ему казалось, оптимальное решение.
— Джефф, отсутствие улик само по себе ничего не доказывает, — с нажимом произнес блюститель порядка, глядя на градоправителя, расточительно выводящего ручкой замысловатые загогулины на куске грубого картона. — Ты же знаешь эту историю.
Мэр знал. В городе, раскинувшемся райским оазисом посреди радиоактивных руин старого мира, ее знали все. В этом и заключалась проблема. И дурак сообразил бы, к чему клонит шериф.
— Поговаривают, ее бабка сбрендила, увидев взрыв первой бомбы той войны. Глупости, разумеется. Важно, что она чокнулась. Тиана, судя по всему, пошла в нее.
— Приобретенные психические дефекты не наследуются, — мэр устало вздохнул.
— Я в курсе, Джефф, — отвечал шериф. — Но народ требует найти виновника, ведь выгорела целая улица. Сами они уже все для себя решили. Ты же помнишь, как девчонка спалила ангар в нижнем городе? Были и другие случаи… Она странная.Поэтому она виновата, даже если поджог устроил кто-то другой. Мы непременно выясним кто. Потом. А сейчас нам нужен показательный расстрел. В противном случае люди учинят самосуд, а у нас и так забот хватает.
— Ты же не собираешься действительно ее…
— Да ну ладно тебе! Конечно, нет. Это всего лишь фигура речи. Но в Феррибелле ей больше не место.
Мэр огласил свой кабинет очередным страдальческим вздохом. Шутка ли, вот так, запросто, без прямых улик, выставить за ворота гражданку в третьем поколении, выгнать ее на верную смерть среди головорезов, мутантов и груд радиоактивного шлака. Но продолжать спор не имело смысла — обо всем, что озвучил Долговязый Клейн, градоначальник и сам уже подумал не единожды. Кроме того, возмущенный электорат мог влегкую прокатить на выборах (которые, к слову, были уже не за горами), а Джеффрис Райан ценил свое положение и сопутствующие ему маленькие радости жизни.
Наконец, решившись, мэр широким росчерком шариковой ручки исключил Тиану Эльхаим из списка граждан Феррибелла, и уже полтора часа спустя шериф патетически зачитывал приговор у внешней городской стены.
Ворота с лязгом захлопнулись за спиной. Тиана взглянула на бегущие над головой облака, почти не отличимые по цвету от серо-желтой земли под ногами. Окружающий пейзаж внушал ей уважение к неодолимой силе Великого Огня, снизошедшего на землю десятилетия назад. Но, если верить россказням купцов и патрульных команд, пустоши не такие уж и пустынные. Во всяком случае, там осталось немало всего, способного гореть. Когда эта мысль робко проникла в сознание, Тиана вздрогнула, но не поспешила изгнать незваную гостью, откровенно наслаждаясь ею. Поправив на плече потрепанный армейский рюкзак с пожитками, которые ей позволили взять с собой, Тиана зашагала прочь от облепленных зеваками городских укреплений. Опасно в пустошах или нет, в них точно не будет скучнее, чем в Феррибелле.
**
В жизни множество событий зависит от случайностей. Ничтожнейшие мелочи ведут к впечатляющим победам и низвергают великих мира сего с пьедесталов. Нити судеб, сплетенные в мохнатые клубки, безжалостно рассекаются сверкающими лезвиями неожиданностей или перепутываются еще сильнее, словно в лапах игривого котенка.
Рассуждения эти были не совсем уместными в сложившихся обстоятельствах, но Тиана ничего не могла с собой поделать.
Кендрик протянул мощную ручищу, покрытую жесткими щетинистыми волосами, и рванул на себя Тианину рубашку. Ее изготовили из добротной довоенной материи, но гад был слишком силен — сказывалась богатая белком диета. Ткань с треском лопнула, высвободив девичьи груди. В тот же момент мелкий ублюдок, имени которого Тиана узнать еще не успела (если, конечно, при рождении матушка не нарекла его «Эй Ты»), распорол ножом ее левую штанину и впился зубами в бедро. В укусе этом похоть смешалась с исключительно гастрономической страстью. Тиана вздрогнула и зажмурилась.
— Хей, говнюки, мать разве не запретила вам играть с едой? — папаша Гоб просунул в кухню свою тяжелую квадратную башку. — У вас для таких дел есть красавицы-сестры, выросшие из того же семени, что и вы. А чужаки годны лишь в пищу!
Братья нехотя покивали, насупленно глядя на патриарха людоедской семейки.
Впрочем, развлечься с аппетитной милашкой можно и попозже. Толкаясь и переругиваясь, они начали приготовления к пиршеству: точили ножи, раскочегаривали большую закопченную плиту, извлекали из шкафов и холодильника гарнир и приправы.
Обилие работающей техники поражало — засранцы очень даже неплохо устроились, избрав в качестве жилища бензоколонку. Генератор в случае надобности снабжал поместье электричеством, подземные хранилища исправно поставляли газ. А уж что на этом газу приготовить, дело десятое, особенно если ты не брезгуешь человечинкой.
Каннибалы исправно, по широкой дуге, обходили крутящийся табурет у разделочного стола. На означенном предмете мебели восседал мистер Фрай, с живейшим интересом на неприятной роже наблюдающий за происходящим. Пируэты вокруг табурета были, однако, единственным знаком внимания, оказываемым Фраю людоедами.
«Какого хрена они его не насадят на вертел, обмявав сперва за сиськи?» — подумала Тиана, испытывая искреннее негодование.
— На этот вопрос я легко отвечу тебе, моя маленькая жгунья, — Фрай выудил из складок плаща коробочку для завтраков (в детстве мама подарила Тиане точно такую же) и принялся складывать бутерброд с колбасой и салатом. — Они, конечно, погрязли здесь в разнообразных пороках, навроде инцеста и людоедства, но до сих пор убежденно гетеросексуальны. Остатки пуританских традиций лармериканской глубинки, знаешь ли. Кулинарные же качества моей скромной персоны вряд ли удовлетворят вкус такой искушенной в приготовлении человечины семьи, как Гашеры.
Фрай вгрызся в бутер, время от времени прихлебывая из серебряной фляжечки. Не отрываясь от перечисленных действий, он каким-то образом умудрился раскурить восхитительно ароматную сигару. Тиана сглотнула слюну — она не вдыхала табачного дыма уже около суток.
— Жаль расставаться с тобой, — Фрай придал своей несимпатичной харе комично-скорбное выражение. — Но уж то, как сначала тебя отжарят, а потом — зажарят, я не пропущу. Прям жду не дождусь вашего совместного отжига.Я вот и попкорн захватил. Не сказать, что очень уж его люблю, но в Мессике весьма трепетно относятся к кукурузе и связанным с нею традициям.
Тиане было нехорошо. В кухне стояла духотища, веревки впивались в тело, но мысль об уготованном придала сил и решимости. Стараясь не привлекать внимания, она начала осторожно вытаскивать из заднего кармана джинсов маленькую зажигалку.
**
Мессика — удивительное место. Великая Война не особенно изменила ее пейзажи — меньше пострадали, наверное, только пустыни Кафрики и Остралии. В Мессике у каждого есть лучший друг, заклятый враг и прозвище. В Мессике далеко не у всех найдется смена нижнего белья, но у любого за пазухой лежит маска героя или шейный платок злодея. Мессиканские женщины красивы, а мужчины брутальны либо комичны и уродливы. Испокон веков местные условно разделились на три категории: хорошие ребята, плохие ребята и крестьяне.
Декстер по прозвищу Королевский Тушкан причислял себя к плохим ребятам и брутальным красавцам, хотя ему больше подходило определение «комичный шалопай».
Вопреки многочисленным довоенным комиксам и фильмам, а также домыслам ныне живущих, радиация не породила на Эос расу могучих супермутантов. Она всего-навсего наградила уйму людей неприятными хроническими заболеваниями, поиграла с количеством конечностей у двух-трех поколений, подарила истерзанному войной миру сурков размером с теленка и… Королевского Тушкана.
Само собой, Декстер не был помесью человека с тушканчиком, который не водился в Мессике и в лучшие времена, но какой-то умник однажды сравнил маленького мутанта с этим забавным зверьком. С таким же успехом он мог бы назвать мальчишку «человеком-кенгуру», если бы знал о существовании таких прыгучих тварей. Декстер тогда, невзирая на нежный возраст, не замедлил пройтись по поводу взаимоотношений матери шутника с линялым ишаком, случившимся неподалеку. Сразу после того он (Декстер, а не ишак, разумеется) обнаружил полезнейшее свойство своих ног — они с легкостью унесли его тщедушное тельце от задетого Декстеровым красноречием недруга. Именно тогда началась история Королевского Тушкана.
Мальчишка, от природы осторожный, если не сказать трусоватый, во всем положился на свои мощные, непомерно удлиненные нижние конечности и голый, с пушистой кисточкой, хвост, позволявший совершать ошеломительные повороты на пределе скорости. Благодаря этим весьма потешно выглядевшим частям его тела Королевскому Тушкану сходили с рук поражающие нахальством фортели. Декстер крал еду, воду, нетяжелую скотинку со дворов оторопевших хозяев, а молодых красоток — из-под носа разъяренных отцов. Оскорбления словом и действием занимали прочное место в перечне декстеровских развлечений. Безнаказанность воспитала в юном мутанте неуемные наглость и бахвальство — он утверждал, что обгоняет пулю. На счастье Декстера, возможности проверить это до сих пор не представилось.
В тот самый день, когда Тиана подвергалась нетривиальной опасности быть отжаренной и зажаренной, Декстер раздумывал, чем бы еще досадить людоедам, обосновавшимся чересчур близко от ареала его обитания. Семейка Гашеров пожаловала сюда откуда-то с севера, не имея, таким образом, никаких прав топтать своими жирными мохнатыми ножищами засушливую мессиканскую землю, и Декстер вел с ними непримиримую войну. Один вид Королевского Тушкана приводил Гашеров в неистовое бешенство, их взаимоотношения во многом цитировали довоенный мультфильм про Дорожного Бегуна и Печального Койота. Рано или поздно кто-то должен был ошибиться…
Декстер видел, как братья под руководством папаньки Гоба затащили брыкающуюся чику на кухню. Девица, белокожая, гладкая, неплохо одетая, родилась и выросла точно не под жарким мессиканским солнцем. Развалившись в колючем кустарнике, Декстер недолго посмаковал грядущие сцены ярости в людоедском логове, после того как он, Королевский Тушкан, отнимет у говнюков и игрушку, и обед. Затем, резко вскочив на ноги, мутант занялся реализацией своих планов, даже не представляя, чем это для него обернется.
**
Еще в том нежном возрасте, когда разница полов в играх ничего не значила, Тиана на спор дольше всех держала ладонь над свечой. Ее взаимоотношения с огнем в итоге сложились удачнее, нежели со сверстниками, которые откровенно побаивались странностей младшей Эльхаим.
Колесико зажигалки щелкнуло почти неслышно. На кухне, наполненной душным и тяжелым смрадом жарящегося картофеля, запах тлеющего сыромятного жгута терялся совершенно.
Мистер Фрай минут пять как перешел к потреблению попкорна, но Тиана уже не отвлекалась на нарочито громкий хруст воздушной кукурузы. Время утекало сквозь пальцы, точно песок; масло вовсю шкворчало на огромном противне, придавая царившему в кухне зловонию горький тошнотворный оттенок. Щипки старшего братца недвусмысленно намекали: скоро начнется самое интересное.
«Да, ублюдок, — подумала Тиана, — скоро».
Кендрик схватил ее за грудь и дернул. Тиана повалилась в его широкие объятия, освободившейся рукой утянув с плиты кастрюлю с кипящим овощным бульоном. От рева обожженного ослепшего людоеда задрожала пластиковая посуда на столе. Фрай выругался и уронил попкорнину. Безымянный выродок в нерешительности застыл с ножом в руке. Тиана выхватила тесак из его щуплых ручонок, судорожным движением взрезала путы на ногах и, попытавшись шагнуть, рухнула на немытый дощатый пол. Вокруг, завывая и круша мебель, метался Кендрик. «Эй Ты» испуганно ринулся к выходу.
Декстер переступил с ноги на ногу и проделал один из тех великолепных прыжков, которые создали ему репутацию. Проломив трухлявую раму, Королевский Тушкан погрузился в смрадную атмосферу людоедской кухни. Со стороны такие действия, пожалуй, выглядели глупо, но, по сути, Декстер не особенно рисковал — стремительность его реакции позволила бы покинуть помещение в доли секунды при малейшей угрозе жизни и благополучию.
Упав, Тиана пребольно ударилась. В ладони вонзилась, наверное, добрая сотня заноз, шляпка ржавого гвоздя рассекла запястье до крови. Ощущение не из приятных, что и говорить. Но Тиана и думать о них забыла. Она не отрываясь смотрела в незастекленное окно — некое существо, одним махом преодолев покосившийся забор, влетело внутрь и толкнуло беснующегося Кендрика. Мордоворот издал последний истошный вопль, затем скатился на пол, шмякнувшись виском об угол плиты и перевернув на себя противень с кипящим маслом. Разлившийся в воздухе запах явно указывал на то, что людоед начал готовиться.
Декстер уставился на полуголую чику. Та, покачиваясь, передвигалась по кухне и открывала газовые вентили. Вонь паленой щетины, картофеля и перца смешалась со сладковатым душком пропана. Вдобавок тонкий нюх Декстера уловил неизвестно откуда взявшийся аромат жареной кукурузы.
— Королевский Тушкан жаждет благодарности! — Декстер приосанился, переместив потертые мотоциклетные очки на лоб. — Я спас тебя!
— Еще нет, — ответила Тиана, — но сейчас спасешь.
Пока Декстер вникал в смысл фразы, девица неожиданно ловко взобралась к нему на спину и обхватила левой рукой за плечи. Что-то зашуршало по кожаному декстеровскому шлему. Мозг Королевского Тушкана мгновенно обработал информацию и вынес вердикт: чиркнула спичка. Мутант не мог похвастаться излишней образованностью, но был в курсе — пропан имеет свойство взрываться от контакта с огнем. Поэтому, когда Тиана Эльхаим еще только «пришпорила» своего скакуна, ноги Декстера уже разгибались, выбрасывая владельца вместе с его ношей в окно.
Если бы Королевский Тушкан знал, что он первым в мире совершил «реактивный прыжок» без тактического доспеха, защищающего задницу от осколков, и уцелел при этом, он возгордился бы непомерно. Но Декстер не догадывался о рекорде; он обжег пяточки, а куском газового баллона ему чуть не отсекло кисточку на хвосте. К тому же, пролетев около сотни метров по воздуху на гребне взрывной волны, он неудачно приземлился и вывихнул лодыжку. От избытка впечатлений Королевский Тушкан потерял сознание.
Тиана откопала в сумке забавного мутанта засохшее буррито и съела его, с непередаваемым наслаждением глядя на полыхающие руины усадьбы Гашеров. Затем она достала из все той же сумки маркировочную ленту и задумчиво обмоталась ею поверх подгоревших обрывков рубашки. После Тиана, понукаемая неясным чувством (возможно, благодарности), взвалила Декстера на плечи и продолжила путь.

ВЫЖИВАЛЬЩИК
(НАТАН ДРИББЛ)

Маленький Натаниэль Дриббл внимательно взирал на отца. Тот как раз, прикончив банку темного пива, закуривал сигарету. Огонек зажигалки отразился в темных очках, которые папа носил не снимая. Их зеркальные стекла мешали телепатам подчинить человека взглядом, еще неплохо помогала жевательная резинка.
— Ну, сын, ты сделал все, как я велел? — Келл Дриббл выпустил колечко дыма и посмотрел (хотя из-за очков Натаниэль не был в этом уверен) на отпрыска.
— Да, папа. Я ущипнул Бетти за грудь, схватил Венди за задницу, поцеловал самую красивую черлидершу и прилюдно обозвал директора Голдфиша свиньей. Теперь директор очень хочет с тобой встретиться, Венди собирается подать на меня в суд, капитан футбольной команды пообещал меня прикончить, а Бетти, кажется, понравилось. Деньги, которые ты мне дал, я потратил до последнего стандарта.
— Это все уже неважно, сын, — Келл поставил пустую пивную банку на бетонный пол убежища. — Наконец я могу сказать тебе правду. Сегодня, в двадцать три часа ноль семь минут по местному времени, знакомый тебе мир исчезнет. Ты же, надежно укрытый мощными стенами нашего персонального бункера, пронесешь воспоминания об этом славном дне сквозь года.
Натаниэль ожидал более подробных объяснений, и они последовали незамедлительно.
— Ты знаешь, сын, долгие десятилетия я посвятил борьбе с жидомасонским заговором, — Келл назидательно поднял желтый от никотина палец: — Я жертвовал многим: работой, рыбалкой, общением с друзьями, сексом с твоей красавицей-матерью и другими обывательскими радостями, делающими жизнь такой чудесной. Я до сих пор цел лишь потому, что мудро заказывал пиццу под вымышленными именами. Благодаря моей проницательности, все мы спасемся и окажемся должным образом снаряжены для комфортного существования в постъядерном мире. Кстати, сын, ты уже наделил своим высококачественным генофондом какую-нибудь счастливицу?
— Нет, папа, я еще не проделывал это с девушкой.
— Надеюсь, сын, я правильно понял тебя, иначе наш род обречен на медленное и мучительное угасание.
На отцовскую реплику Натаниэль, густо покраснев, ответил, что, конечно же, он не извращенец и предпочитает женщин, как и все 100% мужского населения штата Тексас.
— Знай, Натаниэль, ты получишь столько девчонок, сколько пожелаешь, когда осядет радиоактивная пыль. Этот могучий бункер, построенный твоим прозорливым дедом и усовершенствованный моими умелыми руками, наполнен предметами, за которые в послевоенном мире любой человек отдаст ребенка, жену, родителей, распростится с частью тела или продастся в рабство. Здесь есть кусковой сахар, активированный уголь, зажигалки «крокет» и консервированные половинки персиков в банках, оснащенных открывными кольцами.
Затаив дыхание, Натаниэль внимал. Как-никак у них с папой и мамой было еще примерно часа три.
— Твой дед построил убежище, предугадав Харибский Кризис, но жидомасоны перехитрили его, отложив свой чудовищный план на долгие годы, и упекли в психушку. Но я, достойный отпрыск своего отца, продолжил борьбу.
С помощью дат рождения и смерти видных жидомасонских деятелей я установил точное время начала войны, которую они развяжут с целью заселить планету отвратительными мутантами…
Келл принялся перечислять имена и фамилии. Натаниэль проникался все большим уважением к своему родителю, безусловно, умнейшему человеку столетия, как вдруг одно из имен неприятно резануло слух.
— Папа… — Натаниэль решил не щадить самолюбие Келла и прямо указал на ошибку. — Гроссийский поэт Сергей Александрович Тушкин был масоном, но не жидомасоном.
Келл с восхищением взглянул на плод своих чресел.
— Натаниэль, мальчик мой, ты — наш спаситель. Поскольку ты абсолютно прав, у нас осталось на полчаса меньше, чем я предполагал. Как хорошо, что мама уже вернулась с работы. Пойди, попроси ее принести нам лимонада.
— Пап, а не рано?
— Сынок, я женат на ней двадцать лет. Мама как раз успеет минут за десять до первого взрыва.
**
— Ну и чудик этот Келл! — сказал своим друзьям Билл, потомственный дальнобойщик. Он смотрел через невысокий забор на стройную блондинку, спешащую с подносом ко входу в подземелье. — Будь я ее мужем, точно не сидел бы целыми днями в затхлой выгребной яме.
— Говорят, ее трахает личный хиропрактик, — ответил Фред, торговец подержанными автомобилями, переворачивая шипящее на решетке мясо.
— Как-как? Херопрактик? — Мак, вот уже третий месяц как лишившийся работы и существующий на нищенское пособие, расхохотался и нагнулся за очередной банкой пива. Именно поэтому последнее в своей жизни зрелище — вспышку, озарившую небеса, — он пропустил.
**
Натан с тоской обозревал то место, где раньше располагалось его надежное пристанище. Он размышлял о жестокости и несовершенстве мира. По иронии судьбы дом-убежище, построенный его прадедом, улучшенный дедом и сохраненный отцом, выдержал мощь атомных ударов, пережил невзгоды Долгой Зимы, и вот теперь его погубило наводнение. Вода скрыла бережно накопленное имущество семейства Дрибблов, могилы дедушки, бабушки, папы, мамы и пятнадцати папиных, как он их называл, «наложниц».
Разумеется, Натан не винил в случившемся жидомасонов, вернее, винил не только их. Разрозненные ошметки правительства, создатели Нового Лармериканского Объединения, расположили плотину таким образом, что поднявшаяся вода затопила натановские хоромы. Случившееся выглядело как минимум подозрительно. И Натан Дриббл не собирался этого так оставлять.
Отец приучил его не выходить из дома без элементарного набора вещей и инструментов, необходимых для выживания. С благоговением вспоминая папу, взрастившего столь жизнестойкое потомство, Натан сел в ухоженный «сандерклап», выменянный когда-то на двадцать банок консервированных персиков и десять пачек сигарет. Он повернул ключ и, вздымая колесами тучи серой пыли, начал неторопливо удаляться на восток, куда еще, по его данным, не успело распространиться влияние Нового Объединения.

БОЕЦ (САГЕРТ)
Учитель был уже стар. Слишком стар, чтобы выбраться из лагеря, сохранив телесную оболочку. В душе Сагерт скорбел о смерти наставника, но именно она в итоге дала ему шанс.
Лодыжка Учителя запуталась в густом переплетении ржавой колючей проволоки. Старик, как и подобает мужчине, не издал ни звука, но, увы, не устоял на ногах. Шелест стали, придавленной его телом, известил всех вокруг о провале очередной безумной попытки вырваться на свободу. Сияющие глаза фонарей метнулись к несчастному, вдалеке раздался лай собак и топот тяжелых сапогов. Сагерт бежал во всю прыть, не оглядываясь, с нечеловеческой ловкостью избегая многочисленных ловушек — спиральных проволочных хвостов, взрывающихся дисков, врытых в землю, и лучей-охотников. Погибнуть рядом с телом Учителя почетно для Воина, но оставалась еще обязанность передать Искусство достойным древнего знания… и месть.
Сагерт хорошо запомнил ту страшную ночь. Он просто не мог постичь, почему Тайгерт, взращенный с младенчества, как и другие воспитанники, в обители у подножия Тайбетских гор, решился на такую низость.
Вооруженные сетями и железными яйцами с ядовитым газом, закованные в крепкие доспехи враги избрали для нападения глухой предрассветный час. Если бы не коварный дым, похищающий зрение и силу, у людей с равнин не было бы ни малейшего шанса… если бы проклятый предатель Тайгерт не связался с работорговцами. Благодаря ему пришельцы предусмотрели все.
Выживших везли в клетках, точно зверье, на чадящих колесных повозках (Учитель называл их «автомобилями» или «грузовиками») среди прочих жертв этого нечестивого ремесла. Кагерт предпринял побег в первую же ночь, едва оправившись от действия газа. Его гибель показала, насколько серьезно работорговцы относятся к своему занятию. Оставалось ждать и наблюдать.
Место, куда пригнали повозки, как понял Сагерт, являлось одновременно и неприступной крепостью, и рынком. Толстосумы приезжали отовсюду, желая приобрести ремесленников, носильщиков, наложниц и наложников, евнухов и многих, многих других. Больных, немощных и стариков продавали мясникам. За ценными рабами ухаживали неплохо, а «туши» или «скот» влачили свои дни в тесных вонючих ямах, забранных сверху решеткой. Но, разумеется, и тех и других стерегли отменно.
И вот она — свобода! Сагерт спрыгнул с внешней стены, бесшумно пробежал вниз по насыпи и очутился лицом к лицу с четырьмя патрульными. Мысленно укоряя себя за неосторожность, невнимательность и преждевременную радость, Сагерт мощным ударом пятки, твердой, как гранитная храмовая ступень, отправил к праотцам ближайшего врага. Остальные до смешного медленно начали поднимать свои жалкие громобои. Люди с равнин были развращены мнимой силой своего оружия, забывая, что их тела — сами по себе совершенные инструменты убийства. Он прикончил бы всех их, но охранники трусливо не приняли боя и, не сговариваясь, разбежались в разные стороны.
**
Кирна Лавджой лениво прохаживалась вдоль «мясного ряда», ласково поглаживая полированный ствол «моссбурга». Многие работорговцы ханжески считали должность погонщика «скота» грязной и к тому же чрезмерно рискованной. Действительно, обреченные на верную смерть люди демонстрировали чудеса находчивости, обнаруживали в себе прямо-таки нечеловеческую силу или расставались с остатками достоинства. Кирна любила их всех: каждый тип «скотов» мог развлечь на славу, если знать в веселье толк.
Вот уже пару дней она наблюдала за очень необычным смертником. С тех пор как отец приобщил крошку Кирну к семейному делу, минуло уже пятнадцать лет. Ей довелось повидать всякого, но такого мужчины, чьи кости, словно были оплетены стальными тросами вместо мышц, она еще не встречала. Нет, в здоровяках даже в нынешние нелегкие времена недостатка не ощущалось, но этот разительно отличался от них, буквально излучая ауру силы, спокойствия и абсолютной уверенности в себе.
Говнюка посадили в отдельную укрепленную клетку. Как утверждал папаша Лавджой, до войны в ней держали каких-то хищных тварей — кажется, тигров. Так вот, по слухам, «скот» прикончил пятерых вооруженных охотников голыми руками, а ударом ноги проломил череп девяностокилограммовому ротвейлеру. Брехня, конечно, но мужик выглядел так, будто мог это сделать.
Кирна поймала себя на том, что ее влечет во вполне определенную часть помещения: ей хотелось стереть выражение бесстрастного превосходства с наглой рожи узника, заставить вопить, извиваться от боли, умолять о пощаде. Хотелось и кое-чего еще. Приклад дробовика скользнул по девичьему животу, приятно холодя кожу, и угнездился наконец между крепких бедер. Кирна приоткрыла пухлые губы, жмурясь от удовольствия, и потянула оружие вверх. Когда ствол, проникнув под доспех, ткнулся в грудь, девица плотоядно облизнулась. О нет, сегодня этим дело не ограничится.
Сагерт с искренним интересом, сохраняя, однако, невозмутимое выражение лица, наблюдал за манипуляциями, которые девка-охранница производила со своим громобоем. И, когда та, вызывающе виляя задом, двинулась к его узилищу, он внутренне возликовал. Стоит только ей отпереть замок, ступить внутрь… все-таки предназначенных к отправке на бойни стерегли на удивление халатно — за ними приглядывала женщина.
Едва Кирна пнула дверь, пленник стремительно атаковал. Нужно ли говорить, насколько разочаровало бы ее иное развитие событий? Приклад «моссбурга» вошел в подбородок Сагерта с глухим влажным звуком; лязгнули зубы. Кирна, недобро усмехнувшись, перевернула жертву носком сапога и затем провела каблуком от яремной впадины до паха, любуясь наливавшейся красным царапиной. Размотав с пояса один из узких кожаных ремней, служивших хозяйке не только и не столько для украшения, Кирна начала вязать «скота», фальшиво мурлыча под нос простенький мотивчик. Она уже мысленно смаковала предстоящую потеху.
Сагерт сделал вид, будто все случившееся он спланировал заранее. Начиная с постыдной ошибки в клетке (удар оказался хорош — дальнейшие подробности ускользали, но в целом осталось приятное впечатление) и заканчивая сумасшедшей ездой на безлошадной повозке, управляемой охранницей. Сложнее всего было одолеть тошноту, подкатывающую к горлу при каждом толчке машины. Впрочем, скоро Сагерт пообвыкся с тряской и занялся освобождением от весьма неуклюжих пут.
Только на рассвете Кирна затормозила.
— Теперь ты принадлежишь мне, — дуло дробовика уперлось в обнаженную Сагертову грудь. — Не забывай об этом: ты — моя собственность.
Кирна похотливо изогнулась — на мгновение оружие чуть вильнуло в сторону. Пленник резко, насколько позволили занемевшие мускулы, выбросил из-за спины левую руку и ударил по стволу. Выстрел опалил кожу на плече, но Сагертова ладонь уже обхватила нежное девичье горло. В глазах Кирны застыл не страх — лишь изумление… и желание. Пожалуй, впервые нашлась сила, которой она безропотно подчинилась. Ее будоражила опасность от соседства с человеком, способным опередить выстрел из «моссбурга», чувство беззащитности перед ним и бесстрастность его власти. Другой воспользовался бы плодами своего триумфа незамедлительно, проявив жестокость недавней жертвы: попытался бы унизить, изнасиловать, изувечить, убить, наконец. Подчиняться же холодному непроницаемому взгляду этого мужчины было невыразимо приятно.
Аккуратно отобрав у Кирны оружие, Сагерт мягко толкнул ее обратно на водительское сиденье.
— Пусть так. Я принадлежу тебе. Но только в постели. А пока у меня есть несколько неотложных дел.

ВЕЗУНЧИК
(МЭЙБИ ТУМОРРОУ)

— … И потом они распотрошили Бориса как куренка. Один мужик говорил мне, что если вытащить из человека кишки и уложить в линию, то наберется несколько десятков километров. Так вот, это очень похоже на правду. Ублюдки ковырялись в нем, а я смотрел. Пока не отрубился окончательно. Да-а-а, тут они просчитались, ведь меня даже шерстовская горлодерка не сразу с ног валила. Всех нас ждет подобная участь — и тебя, милочка, тоже. Они едят людей, попомни мои слова!
Старик Срам, известный так же, как №10005673—758, мрачно вздохнул и почесал едва заметный шрам на морщинистой шее. Мэйби благоразумно отнеслась к сказанному, как к очередной бессмысленной страшилке. Срам знал их сотни — в основном его истории вращались вокруг убийств, насилия, разрушений и иных ужасов внешнего мира. Помимо того, из всех обитателей Идэна старик наиболее активно строил теории, объясняющие происходящее внутри нерушимых стен.
Мэйби скучающе проводила глазами круглого робота-помощника, летевшего чуть выше линии взгляда. Железные болваны тактично старались не показываться людям лишний раз. Но, если начистоту, именно они главенствовали под куполом, сколько бы не убеждали идэнцев в обратном.
— … Да, на воле приходилось порой туго: зима, радиация, мародеры, голод… — продолжал болтать Срам. — Но там мы жили. А здесь мы как боровы. Жрем, гадим и жиреем, а стальные ублюдки подбирают нам сопли. Боров, к твоему сведению, — это хряк, которому отрезали яйца.
Мэйби обожала слушать старика. Сама она родилась в Идэне, как и большинство окружающих, Срам же принадлежал к числу тех, кого роботы отловили где-то снаружи. До недавнего времени оставался еще Борис, но он пропал с неделю назад после медицинского осмотра, на который отправился вместе со Срамом. Конечно, роботы не могли съесть Бориса — незадолго до исчезновения он весь высох и пожелтел. А раньше был довольно-таки жирным.
— … Заставили меня трахать ту черномазую лармериканскую свиномордию! Да, жопу она отрастила изрядную, но на рожу век бы не глядеть. Вот моя Сарочка — другое дело… — Срам замолчал, но эту историю Мэйби и без того знала. Вроде бы роботы уволокли старика прямо из дому, почему-то проигнорировав его женщину.
Его женщину…
Девушка вздрогнула. Через три дня ей исполнится шестнадцать, а значит, для нее подберут мужчину. Вообще-то Мэйби немного нравился мальчик, живущий в пузыре через две линии, но составлением пар занимался искусственный разум, редко учитывавший людские симпатии.
В шесть лет роботы позволяли человеку выбрать себе имя (до того ему полагались номер и ласковые прозвища). В восемь лет обитатель Идэна начинал свое обучение какому-нибудь полезному навыку. У Мэйби, например, многочисленные тесты выявили талант швеи. В шестнадцать наступала пора зачинать потомство.
Хитрые роботы предусмотрели все: в еду новообразованной семейной пары добавлялись какие-то вещества, вызывающие неистовое желание совокупляться. Если верить Сраму, в далекие годы своей молодости разводившему лошадей, животных побуждали к соитию точно таким же способом. Результаты налицо: Мэйби не раз доводилось наблюдать, как «семейные», совершенно друг другу безразличные в течение дня, после ужина мчались из столовой в свои пузыри, по выражению старика, как ошпаренные. Наверное, имелись способы обмануть надзирателей, но Мэйби знала, что у роботов есть средства для укрощения строптивых, причем далеко не всегда приятные.
Она поднялась со скамейки, оставив Срама наедине с воспоминаниями, и побрела вдоль матовой стены купола. Мысль о побеге возникла у нее спонтанно, но исход предприятия не подлежал сомнению — Мэйби привыкла получать все, чего хотела, легко и непринужденно.
Мэйби относилась к редкой породе существ (вряд ли она могла именоваться человеком — выдавали длинные слегка загнутые кверху ушки), которые не обременяют себя построением сложных планов. Чем больше в замысле простора для импровизации, тем устойчивее он к жестоким реалиям окружающего мира. Планы Мэйби рождались по мере необходимости и состояли из импровизации целиком. Впрочем, такой образ мысли сформировался не на пустом месте: бесстыдная удачливость девушки буквально бросала вызов рациональности и логике. Поэтому не было ничего удивительного в цепи совпадений, последовавших за мыслью о побеге. Мэйби наткнулась на заросший сорняками и плющом аварийный шлюз, безоговорочно пропустивший ее наружу. Итак, на сам план и его реализацию ушло около двадцати минут.
Вокруг Купола царила темнота. В воздухе разлился незнакомый для Мэйби запах океанского побережья. Огромные массы черной воды разбивались о неприступные скалы, небо прорезали ветвистые молнии, ветер завывал на сотни голосов. Наверное, то, что девушку не сбросило волной или вихрем в мировой океан, тоже следует приписать ее ошеломительной везучести. Купол Идэна мягко, по-домашнему, светился изнутри, как бы намекая на пока еще существующую возможность образумиться. Другой, несомненно, юркнул бы назад с поджатым хвостом.
Но не такова была Мэйби Туморроу.
Она подставляла лицо струям дождя, которые не секли, а ласкали. Ураганный ветер нежно ерошил ее коротко остриженные волосы. Молния ударила в древнее скрюченное дерево, озарив ей путь. Ноги точно сами находили дорогу среди ржавых обломков и останков строений, уверенно неся свою хозяйку по растрескавшимся бетонным ступеням к руинам причала.
В дрожащем мерцании грозовых вспышек старинные корабли (Мэйби видела такие на школьных занятиях) выглядели торжественно и загадочно. Но они были великоваты для маленькой беглянки.
Девушка задумалась, рассеянно осматриваясь. Конечно, судьба и здесь преподнесла ей искомое на блюдечке — робокатер, пришвартованный за полузатопленным крейсером, полностью удовлетворял представлениям Мэйби о безопасном средстве передвижения.
Внутри судно оказалось уютным, а помимо того — набитым всякими интересностями. Три скелета, составлявшие экипаж, незамедлительно упокоились в волнах — девушка побрезговала делить с ними свой корабль.
Расчистив для себя жизненное пространство, Мэйби с аппетитом поужинала сгущенкой, тушенкой, молочным шоколадом и консервированными фруктами, обнаруженными в холодильнике. Еда эта настолько выгодно отличалась от полезной пищи, которой кормили своих подопечных роботы, что Мэйби съела, пожалуй, даже чуть больше, чем следовало. На континенте подобный набор продуктов сделал бы ее баснословно богатой, но Мэйби, как уже говорилось, не приветствовала далеко идущие планы, хоть и внимала в течение почти шестнадцати лет поучениям Срама. Старик, поди, вырвал бы последние вихры, узнав, как распорядилась сокровищами маленькая дуреха.
На приборной доске мигали разноцветные огоньки. Девушка наугад потыкала в кнопки пальцем, побудив тем самым катер отправиться в путь. Мерный негромкий шум мотора убаюкивал, в желудке образовалась приятная тяжесть, поэтому Мэйби вскоре задремала на потертом кожаном диванчике в кают-компании и проспала четырнадцать часов кряду.
Между тем перед бесхитростным дряхлым умишком робокатера встала нетривиальная задача — отыскать дорогу к большой земле. Подавляющая часть спутников, существенно упрощавших поиск, давно вышла из строя, а погодные условия оставляли желать лучшего. Впрочем, посапывающая на диване Мэйби явилась гарантом успеха. Утлое суденышко доставило беглянку к наименее пострадавшему от атомной бомбардировки берегу.
Когда катер ткнулся носом в белый песок, Мэйби проснулась, потянулась и выглянула в иллюминатор. Ласковый ветер трепал выцветший полосатый брезент на покосившихся спасательных вышках и поваленных зонтиках, на обломках сгнивших шезлонгов верещали птицы. Несколько ржавых автомобилей довершали живописную картину. Мэйби зевнула, покидала в цветастую заплечную сумку уцелевшее содержимое холодильника, на прощание дружески похлопала по приборной панели и за пару скачков преодолела трап на палубу.
Ярко светило солнце, будущее рисовалось радужным, а в случае Мэйби воображаемое редко расходилось с реальностью. Девушка пружинисто спрыгнула на пляжный песок и бесстрашно двинулась навстречу загадочному свободному миру.

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Продолжени Каменные сердца. Часть 1
СообщениеДобавлено: Пт янв 27, 2017 15:13 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
Шаман (Владилен Михайлович Птицын)
Война застала Владилена Михайловича Птицына на рабочем месте – в лесу. Безбрежные зеленые угодья Гроссии требовали неустанного присмотра – узкоглазые желтолицые гатайцы в поисках дармовой древесины перебирались через плохо охраняемую, существующую, по сути, только на картах, границу сотнями. Особо обнаглевшие пригоняли передвижные лесопильни и приносили дрянное автоматическое оружие. По замыслу Гроссийского департамента лесного хозяйства, на пути азиатских орд должны были бесстрашно вставать Владилен Михайлович и его коллеги, коих распределили по одному на каждые двадцать квадратных километров территории.
Лесничему не стукнуло еще и тридцати, но повидать он успел всякого. Чащи восточной Симбири полнились противоречащими здравому смыслу явлениями: местный фольклор пестрел упоминаниями о духах, оборотнях и прочей малоприятной нечисти. Однако сказочные существа, хоть и вели свою таинственную жизнь прямо под боком у Владилена, регулярно снабжая его материалом для детских (и не только) страшилок, беспокоили куда реже, чем понятные и простые, как еловая шишка, гатайцы.
Владилен любил одиночество – именно это и определило в свое время выбор профессии, – но иногда его становилось слишком много. Поскольку проводного контакт-нета в лесу не предвиделось, а мобильная связь работала скверно (не иначе как из-за происков волшебного народца), с избытком одиночества он боролся крайне неоригинально, по-гроссийски: пил водку, гнал самогон (и тоже его пил), почитывал книги, газеты, играл по рации в шахматы с соседом-лесником. Еще он иногда вязал крючком, чего стыдился, а потому приписывал плоды своего труда выдуманным сердобольным родственницам.
Почти весь свежий номер газеты «Аргументированные факты» был посвящен политике. Владилен наискось пробежал несколько статей, в которых одни крикливые горлопаны восхваляли непреклонный характер гроссийского президента, дающего решительный отпор лармериканской гегемонии, другие – беззубо журили правительство за рост коммунальных тарифов и цен на продукты. Открыв посвященный войне на Умбраине разворот, напичканный фотографиями погибших в стычках противоборствующих сторон мирных умбраинцев, лесник возмущенно сунул в печь ура-патриотическую писанину. «Мир обезумел, – мысленно огорчился Владилен. – Стальнина на них нет...»
Да, что-нибудь в таком духе сморозил бы сейчас его покойный дед. Чем конкретно помог бы Виосиф Иссарионович в столь напряженной ситуации, сам Владилен представлял слабо.
Другие издания не развеяли, а только усугубили мрачное настроение. К одной из заметок прилагалось бравурное селфи десантников в береточках и полосатых тельняшках, снявшихся на фоне здоровенного, страшного как бес, боевого робота. На человекообразную машину тоже умудрились натянуть тельняшку, неохватные плечи обернули гроссийским триколором.
Достойным завершением и так уже испорченного дня стала замолчавшая рация. Вероятно, сосед либо завалился спать пораньше, либо отлучился по делам, а может, вообще заночевал в лесу. Владилен достал из погреба банку соленых огурцов и копченый сыр. Он решил напиться. С неодобрением повертев в руках бутыль «Жутинки», с этикетки которой то ли на Владилена, то ли в светлое будущее излишне оптимистично смотрел гроссийский президент, лесник убрал бутылку в сервант. Ей на смену он бережно извлек из тумбочки трехлитровую банку прозрачного самогона. Еще четыре таких же призывно подмигивали яркими бликами из-за стопки соболиных шкурок, которые Владилен на прошлой неделе не успел сдать перекупщику.
Жидкость с отдающим осенней грустью пряным ароматом разлилась по жилам приятным теплом. В какой-то момент пол под ногами лесника закачался, но, как опытный потребитель крепкого спиртного, он не придал этому особого значения. Банка опустела гораздо быстрее, чем ожидалось, но лесник не нашел в себе сил продолжать посиделки.
Утро поприветствовало Владилена гадкой ломотой в теле и плотными пепельно-серыми облаками, задевавшими верхушки сосен. С недоумением оглядывал он изломанные деревья. На поленнице в осколках шифера обнаружился труп жирного бурундука. Рация не работала. Но Владилен предпочел нудному кропотливому ремонту необременительную прогулку в Краснознаменск, районный центр, расположенный километрах в восемнадцати от его избушки. К тому же утренний воздух наверняка разгонит нечаянное похмелье (себе лесник готовил исключительно высококачественный продукт, поэтому столь тяжкое пробуждение оказалось для него непривычным).
Краснознаменск пустовал. Нет, здесь никогда не было особо людно, но сейчас он напоминал город-призрак из лармериканских вестернов: выбитые окна, поваленный на бок пивной ларек, следы панического бегства. «Уж не ураган ли так напугал жителей?» – глупое, но закономерное предположение напрашивалось само собой.
Ответы не заставили себя ждать. Углубившись в покинутый Краснознаменск, Владилен увидел в расплескавшемся пожарном пруду самолет – огромный, с нелепым, тупоугольной формы, рылом, черный как мазут. Внутри он еще тлел. Одно крыло оторвалось и валялось в стороне, раздавив корпус местного детсада. Владилен проходил срочную службу в мотострелковых войсках, но и ежу было ясно: самолет военный, причем из новой серии Бо-300. Потоптавшись недолго вокруг, боязливо заглянув в мертвые недра машины, лесник со всех ног бросился к зданию горадминистрации. Хотя вернее сказать: торопливо зашагал – ломота в теле не только не исчезла, но усилилась, а ведь Владилен слыл великолепным ходоком, не знавшим устали. Страшные догадки теснились в голове, понуждая, вопреки изнурению, двигаться быстрее.
Вот и трехэтажный кирпичный дом, место работы председателя и сонма чиновников рангом поменьше. В палисаднике под немыслимыми углами застыло несколько иномарок. Папки с казенной надписью «Дело №...» на обложках громоздились в луже у крыльца. На доске объявлений криво висели набранные крупным шрифтом плакаты, предписывающие населению в виду угрозы атомной бомбардировки прибыть в гражданское убежище 412 в ста пятнадцати километрах, под селом Зайчанским. Владилен тоскливо вздохнул и присел на бетонные ступени, машинально подложив под зад папку посуше. О нем просто-напросто забыли в суматохе, а, судя по датам на воззваниях, он, в довершение, умудрился проспать и начало, и, скорее всего, конец войны.
Для очистки совести лесник попытался завести парочку брошенных автомобилей, но быстро убедился в бесполезности этого занятия. Оставалась слабая надежда переждать бедствие в избушке. В конце концов, места здесь глухие и, возможно, радиация обойдет их стороной так же, как раньше обходило вниманием гроссийское правительство. Конечно же, тяжесть в ногах – от долгой прогулки и скверного самогона, а не... Владилен тряхнул головой, точно налитой свинцом, и зашаркал к зеленеющему за окраинами Краснознаменска лесу.
Обратный путь занял остаток дня, лишь около полуночи лесничий в изнеможении плюхнулся на свою крепкую дубовую кровать. Несмотря на сокрушительную усталость, сковавшую тело, кушать не хотелось. Владилен заставил себя доесть полбуханки черного хлеба, глотнул из стоящего у изголовья бидона и провалился в тревожный, без сновидений, сон.
Разбудила лесника струйка воды, стекающая на пылающий лоб. Похоже, во время позавчерашнего «урагана» пробило крышу. Кряхтя и матерясь сквозь зубы, Владилен кое-как передвинул свое ложе. Взгляд его случайно упал на маленькое запыленное оконце. Увиденное побудило лесничего прервать борьбу с кроватью и выбежать на крыльцо.
Лес, наполненный шелестом ливня, мерцал иссиня-фиолетовым. Светилось низкое небо, вздрагивающая под ударами капель листва, подлесок, устланная хвоей земля, светился даже владиленовский колун, по рассеянности забытый в полене у дровяного сарая. Зловещее потустороннее зрелище завораживало и означало конец всему.
«Теперь землю наследуют крысы, тараканы и феи», – отстраненно подумал Владилен, выплюнул во влажную траву зуб и, пошатываясь, воротился в дом. Четыре банки самогона оказались там же, где он их оставил, застывшие в безмолвном ожидании. Предпочитая смерть от алкогольного отравления всем прочим ее видам, лесник выстроил банки в рядок на столе, полюбовался игрой отражений на стеклянных боках и методично принялся вливать в себя терпкую жидкость.
**
Затхлый запах пощекотал ноздри, Владилен чихнул и повернулся на другой бок. Откуда-то издалека доносились голоса.
– Вот, извольте, милсдарь, взглянуть, что принес народу большевизмъ, – бархатистый приятный бас говорящего убаюкивал, но Владилен прислушался, борясь со сном. – Вы, несомненно, изрядная сволочь, но должны же понимать: царь в своей стране есть хозяин в доме. Вот станете вы, простите, срать в собственную кровать? Не будете, верно. А коммунист, он как мышь в амбаре: пока пшено родится – живет, а как прекратится – кучу навалит да дальше пойдет. Он, батенька, везде в гостях. Президенты всякие да парламенты ничуть не лучше – ворье ворьем. Знаете ли, у родимой матери украсть способны, а царь воровать не может – себя-то любимого не обворуешь.
Пространная тирада завершилась приятным звоном питейных принадлежностей.
– Все ты, генерал, с больной головы на здоровую валишь, – возражал резкий дребезжащий фальцет, показавшийся Владилену смутно знакомым. – Есть коммунисты, а есть редиски – снаружи красные, внутри белые. Ты вот про царя своего ноешь, а в толк не возьмешь: не коммунисты страну погубили, а буржуины навроде тебя. И окружающая разруха – их рук дело. По-твоему, Стальнин Гроссию разворовал? Ильич? Нет! Всем буржуйским миром душили ее, матушку, натравили Тиглера, а в итоге вот – бомбами ядовитыми закидали. Ну теперь-то пролетариат гроссийский сплотится и перестреляет капиталюг поганых. Да ты рожу-то не криви, генерал, тебе чего бояться? Тебя-то уже давно того...
Дробный хриплый смешок почему-то напомнил Владилену о деде.
– Какую вы, однако, херню городите оба! – третий голос, женский, звучал холодно и полнился неприкрытым отвращением. – Еще жидомасонов приплетите сюда. Иногда глупость – это просто глупость, без всякого второго дна. Ваш несчастный мирок заплатил страшную цену за выбор горстки людей, сделавших своими правителями истеричного ниггера с заячьими яйчишками и упрямого самодура, вообразившего себя великим вождем. Я скажу вам, говнюки, в чем заключается настоящая политика! Настоящая политика заключается в усвоении мысли, очевидной даже для дождевого червя: не бросай гранату в свой собственный сортир. Не развязывай войну там, где живешь.
«Даже на том свете обсуждают, как обустроить Гроссию, – подумалось Владилену. – Только многовато разговоров о говнах и сортирах…» Тут он почувствовал, что и сам бы с удовольствием поразмыслил о судьбах страны, засев в уютном нужнике в сенях, в двери которого, следуя традиции, на уровне глаз собственноручно выпилил лобзиком окошечко в форме сердечка. Но хотелось дослушать беседу.
– Ну, это вы вздор ляпнули, милочка, – пробасил давешний генерал. – Как же можно без войны? Есть вещи для самолюбия несносные.
– Есть вещи куда более несносные для всего остального! – ответствовала таинственная дама. – Например, радиоактивные осадки. Хотя перед кем я распинаюсь? Ты ж ничего сложнее сабли в руках-то, поди, не держал. Радуйся, что местные не вывели на орбиту турболазер, иначе ни водки бы вам не видать, ни вот этого упыря, притворяющегося спящим.
Повисло молчание. Владилен резко сел на кровати – та с хрустом переломилась под ним, подняв тучу пыли. Он все еще находился в своей избушке. Но сквозь осевшую дырявую крышу лился серый утренний свет, в районе стойки для обуви ветвился куст поганок с радужными разводами на шляпках, пол густо порос лишайником.
За скособоченным столом сидели люди, в одном из них Владилен с удивлением признал своего деда по отцовской линии. Тот был пьяницей, отставным майором советской армии и ярым коммунистом. Справа от неведомо как оказавшегося здесь предка устроился на плетеном коробе пухлый лоснящийся господин в мундире, увешенном орденами. На его широких плечах красовались богатые эполеты, пуговицы сияли маленькими золотыми солнцами, темно-синюю ткань на груди прочерчивали витые шнуры аксельбанта. Слева от деда развалилась на стуле дамочка с копной иссиня-черных волос. Точеную фигуру плотно облегал блестящий, наверное, кожаный, наряд, весьма легкомысленный на вид и напомнивший леснику иллюстрации к любимой им фантастике за авторством Ларри Ларрисона. Дамочка, единственная из троих, была вооружена, по крайней мере, кобура на поясе имелась. Взгляд ее ясно давал понять, какого она мнения обо всех присутствующих в комнате.
– Да вы не кипятитесь, Бэллочка, – примирительно проворковал генерал, галантно пододвигая к женщине Владиленову кружку с павлином, в которую заботливо нацедил, если верить облезлой, вздувшейся пузырями, этикетке, той самой, отвергнутой лесником, «Жутинки». – Вы лучше вот водочки выкушайте, а то сидите, чесслово, как не родная.
– Конечно не родная, кретин! – Бэлла, запрокинув голову, осушила кружку одним быстрым глотком. Владилен заметил на ее шее тонкий извивающийся шрам. – Я, как у вас выражаются, жила давным-давно в далекой-далекой, мать ее, галактике. А тут, если угодно, по чистой случайности.
Генерал, привыкший, видимо, к общению с истеричными роковыми красотками, молча подлил в кружку еще «Жутинки».
– Знаем мы ваши буржуйские случайности, – Владиленов дед осуждающе покосился на Бэллу. – Тому дала, этому дала, и вот она, ваша случайность, орет и пачкает пеленки. Везде так: хоть в загнивающей Лармерике, хоть в далекой-далекой глаптике – дармоеды, они всюду одинаковые.
Среди шума яростной перепалки, вот-вот грозящей перерасти в потасовку, отчетливо рокотал поучающий бас – генерал увещевал Владилена тщательнейшим образом подготовиться к «выходу в свет». Неизвестно, какой еще ахинеи насмотрелся бы лесничий в своем безумном сне, если бы Бэлла в запале не опрокинула бутылку с остатками водки на замшелый пол. Раздался пронзительный звон – Владилен широко распахнул глаза.
Наваждение исчезло. Однако бутыль лежала именно там, куда упала, сбитая «героиней из научной фантастики». Был ли это сон? Мозг пронзило мучительное воспоминание: война! Лесник ринулся к покосившейся двери, задержавшись только у завешенного густой паутиной зеркала. Он осунулся, поседел, постарел, правый глаз слегка подрагивал, но передний зуб, который выпал в ту страшную ночь, торчал на месте. Лесник толкнул дверь, сорвав ее с гнилых петель, и ветер бросил ему в лицо горсть пыли. Мертвые поваленные стволы деревьев сюрреалистично устилали сыпучую ржаво-серую почву. «Отныне я не лесничий, а пустынничий», – заскреблась в мозгу Владилена непрошеная шуточка. За спиной с грохотом, завалив кровать, рухнул потолок.
Прислушиваясь к шепчущим голосам в голове и изредка присаживаясь отдохнуть, лесник собирался в дорогу. Неожиданно вспомнилось: прабабка по матери слыла колдуньей и в детстве нередко пугала маленького Владика рассказами о духах, привидениях и прочей бесовщине. Может статься, он унаследовал ее талант.
Владилен даже не пытался осмыслить случившееся с ним, приняв ситуацию как должное. Если ему понадобится совет духов (Владилен окинул прощальным взглядом следы пиршества странной троицы), он знает, как с ними связаться. Опираясь на выцветшую лыжную палку, лесник резво зашагал, спеша заново открыть для себя мир.

Солдат (Захария Джонстон)
Заки сидела на покоробившейся облезлой палубе «Полярного медведя». Она плакала, продолжая тем не менее обсасывать ребрышко Малькольма. Малькольм Бэй оказался очень даже неплохим на вкус, но Захария Джонстон, еще недавно рядовой лармериканской морской пехоты, а теперь – тощая и перепуганная Заки, все равно плакала. Потому что она осталась одна на огромном полузатопленном авианосце, потому что холодильник отключился на минувшей неделе и сегодня Малькольма пришлось-таки прикончить. Потому что Заки боялась умирать.
Тогда, словно в чужой жизни, все было иначе. Президент произносил пламенные речи о роли лармериканской демократии в мире, об особой судьбе лармериканского народа, который обязан, подобно пастуху, беречь стадо от взбесившегося волка. Под «волком» политик подразумевал Гроссию, впервые за много лет осмелившуюся схватиться с Лармерикой на равных. К «овцам» следовало причислять все прочие страны, кроме, вероятно, Гатая, придерживавшегося вооруженного до зубов нейтралитета.
Заки вспоминала, как рыдала ее бабушка, слушая безупречно срежиссированные выступления обаятельного негра, которого за несколько лет до того народ единодушно избрал президентом. Бабуля еще застала времена, когда ниггеров не пускали в один вагон подземки с белыми людьми. А нынче ниггер указывал всему миру, как жить. Захарии тоже это нравилось, и, конечно же, она была патриотом своей страны.
Вряд ли Заки с первого раза нашла бы на карте Умбраину, из-за которой, собственно, все и началось, но она неплохо стреляла и считалась лучшей на курсах женской самообороны. Ее молодость и вера в торжество лармериканской демократии и Высшей Справедливости не позволили Захарии отсиживаться в стороне. Посему, когда ей предложили принять участие в экспериментальной военной программе, Захария Джонстон без колебаний поставила в бланке свою подпись.
Ее с неделю кололи какой-то «супердрянью», повышавшей остроту зрения и скорость реакции до предела; мышцы после инъекций будто вибрировали от переполнявшей их энергии. Великолепные общие результаты не позволяли зацикливаться на побочных эффектах вроде боли во всем теле, щетины, пробивавшейся на груди и подбородке, шелушащейся кожи и прогрессирующей близорукости. В итоге врач, почему-то очень неохотно, раздобыл для Заки очки. Но, в конце-то концов, борьба за правое дело всегда требует известной степени самоотверженности. Тренировки проходили по жесткому, если не жестокому, графику: ни единой потраченной впустую минуты, каждое движение строго подчинено общему ритму – «Дядя Пэм меня призвал! Чтоб я грусских в жопу драл! Раз, два, три, четыре, ОШЛ нет круче в мире…» Есть, срать, спать, умирать только с разрешения сержанта!
К тому времени гроссийские ублюдки вели военные действия в открытую, применив атомных боевых роботов и прочие нелепые, но внезапно весьма эффективные средства. Захария рвалась в бой. Но вместо этого ее и еще несколько тысяч участников программы погрузили на «Полярного медведя» и загнали в рекреаторы.
Рекреаторы! Тогда Заки испытывала безудержную гордость за свою страну. Пребывание в вонючей густой жиже являлось обязательным для поддержания «суперсолдат» в надлежащей форме до прибытия к месту военных действий. Родное правительство напичкало Заки препаратами, к концу курса изуродовавшими ее молодое красивое тело, после засунуло в гроб, и все ради двадцати четырех часов убийств и разрушений. Выполнив боевое задание, то есть, одержав победу, Захария Джонстон и остальные, чересчур опасные для мирной жизни, согласно плану заснули бы вечным сном. В крайнем случае (при провале миссии) они стали бы очередным примером бесчеловечности грусских, оправдывающим любые ответные действия Лармериканского военного департамента.
Рекреаторы исправно снабжали «суперсолдат» питательными веществами, поддерживая в близком к коме состоянию, когда «Полярный медведь» потерял управление, несколько пострадав в штормах, вызванных атомной бомбардировкой на континенте. Почти никто из солдат так и не очнулся – «суперсыворотка» медленно, но верно прикончила их. При перераспределении энергии в постепенно угасающих системах покинутого экипажем авианосца компьютер отключал отсеки один за другим. В результате уцелело тринадцать «везунчиков»: жидкость, предназначенная для баков погибших, направлялась туда, где еще теплилась жизнь. Разбуженные автоматикой, зарегистрировавшей истощение запасов веществ, необходимых для работы рекреаторов, они долго не понимали, что произошло. Затем иссушенные мумии сослуживцев по всем правилам – с горном, поднятием флага и ружейной пальбой – предали океану. В этом не раз раскаивались позже, когда вслед за скудными запасами пищи закончились ремни, обивка кресел и другие очень условно съедобные вещи.
Заки обсосала ребро Малькольма дочиста, но голод и чувство вины продолжали донимать ее. Кстати, именно Бэй предложил тянуть жребий. Говнюк мухлевал с самого начала и получил по заслугам. Но почему-то легче от этой мысли не становилось.
Малькольм Бэй, с виду такой тихоня, подал кошмарную, но неожиданно быстро одобренную идею. Кое-кто пробовал рыбачить, однако небогатый улов не подошел для изнеженных желудков – отравившиеся вне очереди пополнили запасы провизии своими телами.
– И знаешь, дорогой друг, – рассказывала Захария голосу у себя в голове, – что мы сделали потом... когда съели тех счастливцев (она называла их так совершенно искренне)? Разумеется нет, откуда? Парни сразу же пошли бриться, ведь наконец-то появились силы. А я до блеска начистила ботинки.
После того как по жребию забили Фила, Заки и Малькольм остались на «Полярном медведе» вдвоем. Вес спутника Захарии, тщедушного даже до своего заточения в рекреаторе, сейчас едва ли достигал сорока килограммов. Рослая, крепкая, как все чернокожие, Захария могла бы прикончить его голыми руками. Но она чувствовала себя не вправе пойти на такой шаг. Пока не вскрылся обман.
Заки с содроганием вспомнила, как подвесила связанного, извивающегося Бэя на крюк для говяжьих туш, обнаруженный на камбузе, и с трудом подавила тошноту. Там засранец болтался с неделю. Захария колола ему морфин и умело пережимала крупные кровеносные сосуды, не позволяя говнюку загнуться раньше срока, ведь холодильник к тому моменту уже отрубился. Может быть, содеянное лучше расценивать как чудовищный акт возмездия, а не как банальную борьбу за выживание? Из-за высокого содержания опиатов в мясе Малькольма и безумия всей ситуации в целом Заки с трудом сохраняла черты цивилизованного индивидуума.
Шатаясь, Захария подошла к облупившемуся проржавевшему фальшборту и выбросила останки Бэя в воду. Подняв подслеповатые глаза, она заметила на востоке мутную полоску. Поскольку на вечер Заки ничего не запланировала, она не поленилась дотащиться до своей каюты и надеть очки. Километрах в двух, по ее прикидкам, виднелся берег. То, что не удалось совершить кучке отчаявшихся людей, с легкостью выполнили океанские течения.
Человек – поразительно жизнелюбивое существо. Выползая на четвереньках из серых волн на пляж спустя полтора часа, Заки уже обдумывала свои дальнейшие действия и жалела об оставленном на авианосце снаряжении. «Полярный медведь» еще маячил размытым пятном на горизонте. Захария сжала потрескавшиеся губы и быстро отвернулась.

Доктор (Данике)
Старина Брауни умирал. Данике, Младший Врач, долго отказывался принять очевидное, слишком долго, а теперь уже было поздно. Механические щупальца бились в конвульсиях, мини-реактор надсадно гудел, заполняя комнату липким влажным теплом. Данике проскользнул под извивающимися манипуляторами автодока и нажатием нескольких кнопок на контрольной панели прервал мучения друга.
Само собой, еще семьдесят лет назад никому не взбрела бы мысль общаться с медицинским ботом, как с разумным существом. Но, если говорить начистоту, в мире уцелело не так много разумных существ вообще, а уж заслуживающих доверия – и того меньше. Древний, похожий на осьминога, робот спас больше жизней, чем кто-либо другой в радиусе сотни километров от Солберри, охотно делился своими знаниями с любым желающим, был добр и ласков. Немудрено, что Данике считал автодок равным себе и гордился установившейся между ними дружбой.
В неспокойном довоенном мире ученые ломали головы над загадкой искусственного интеллекта. Могут ли в компьютерной программе зарождаться эмоции? Может ли робот испытывать страх или сомневаться? Но главный интерес исследователей заключался, конечно, в следующем: может ли робот сойти с ума и обратиться против своих создателей? По иронии судьбы, четыре поколения врачей Солберри не знали точного ответа лишь на последний вопрос. Если док Брауни и мог восстать, то благородно не сделал этого, проработав семьдесят два года на пределе своих мощностей. Вряд ли где-то на Эос (исключая, наверное, запечатанные правительственные бункеры) люди получали более тщательную и квалифицированную медицинскую помощь.
Аккуратно затворив дверь, Данике выбрел в коридор. Десятки глаз с надеждой ловили его взгляд, но Младший Врач лишь опустил голову, пробормотав под нос нечто невнятное. Керингер, Старший Врач, приобнял молодого человека за плечи и увел прочь – пациентам не следовало видеть его слез.
**
Данике как раз заканчивал укладывать рюкзак. Оставалось еще выбрать лучший лук среди тех, которыми владела его семья. Занимаясь этим непростым делом, он услышал за спиной негромкое покашливание. Бургомистр Биллбэйн мялся в дверях комнаты, нервно теребя поля своего потрепанного цилиндра. Данике без труда сообразил, зачем пожаловал градоначальник в столь поздний час.
– Простите, я уже все решил, – Младший Врач, соблюдая приличия, слегка поклонился. – Если нам не удастся вернуть Брауни к жизни, Солберри обречен на вымирание.
– Это химера, Данике, – Биллбэйн положил цилиндр на стол. – Робот был уже стар, более того – изношен. Он передал тебе все знания, какие только можно; наша медицинская библиотека не имеет равных. Твой преемник станет доктором ничуть не хуже тебя, если ты, конечно, не сглупишь, отправившись на поиски деталей. Вот тогда будущее Солберри действительно окажется под угрозой – у Керингера не хватит времени и сил на подготовку нового Младшего Врача.
– Ваши слова логичны, сэр, – Данике попробовал составной лук, которым пользовался еще его отец, – но Брауни был мне другом. Я уверен, он бы пожертвовал собой ради моего спасения.
Биллбэйн начинал закипать. Мальчишка вздумал поступиться благополучием общины из-за какой-то довоенной железяки, пусть и очень полезной, но уже отслужившей свое. Рука сама потянула из кармана коммуникатор: бургомистр собирался вызвать начальника полиции. Неделька-другая в карцере вышибут дурь из сорванца...
– Я боялся, что вы не поймете.
Данике неожиданно очутился рядом с Биллбэйном, ладонь его мягко прижала к красному, смахивающему на картофелину, носу пропитанную сладко пахнущей жидкостью ткань. Бургомистр вздрогнул, уронил переговорное устройство и грузно осел на пол.
Бывший Младший Врач Солберри закинул за плечо лук в чехле и колчан, поднял рюкзак и тихо выбрался в окно. Когда на небе зажглись первые звезды, он уже надежно затерялся в пустошах.

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Продолжение Каменные сердца. Часть 1
СообщениеДобавлено: Вт апр 04, 2017 13:07 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
Ученый (Джонатан Хайд)

День, который стал для старого мира последним, запомнился Джо совсем по иным причинам. Как нередко случается с людьми, увлеченными своим делом, посвящающими ему и выходные, и праздники, и отпуск, Хайд мало интересовался политикой. Если бы в это погожее июльское утро Джонатана спросили, какого мнения он о перспективах войны с Гроссией, он бы попросту не понял, о чем речь. Зато именно на сегодня намечался важнейший эксперимент – первый случай криоконсервации живого человека. Все предварительные испытания Хайд уже провел: десятки мышей и пара шимпанзе благополучно перенесли процедуру. Наступил логический момент для финального теста. Добровольцев пришлось бы искать неделями, и Джонатан, будучи уверен в успехе, решил испытать «временную капсулу» на себе. Теоретически она могла поддерживать организм в гибернации сотни лет, но, естественно, ученый не собирался «спать» так долго. Трое суток криостаза – и его имя навсегда войдет в историю мировой науки.
В холле родного института Джо неприятно поразило суматошное оживление. Среди людей, мелькавших туда-сюда через турникеты, он заметил несколько знакомых лиц, но суету в основном производили амбалы в военной форме, выносящие какие-то опломбированные контейнеры.
– В чем дело Билл? Что тут у нас творится? – обратился Джонатан к одному из своих коллег.
Тот сперва вздрогнул, но, узнав Хайда, успокоился.
– Эвакуация секретной документации и прототипов из тринадцатого отдела. Болтают про заварушку на востоке. – Как и Джо, Билл Корштейн мало уделял внимания миру за пределами своего микроскопа. – Твою капсулу тоже чуть не уволокли, но, выяснив, что это вовсе не модель супербомбы, передумали.
Микробиолог хихикнул, тряхнув чернявой головой. Джо нахмурился – в сложившихся обстоятельствах шутка казалась более чем неуместной, – и спешным шагом, едва ли не бегом, направился к лифту. Через несколько минут он уже находился рядом со своим обреченным на успех детищем – трехметровым яйцом из розово-серого металла. Капсулу Джо и разработал, и собрал практически в одиночку. Корпус, правда, он позаимствовал в лаборатории суперсплавов, но ту бредовую космическую программу все равно уже свернули. Ну да, да, и биологи немного помогали.
Химические реагенты были заправлены, мини-реактор заряжен процентов на сорок (чего с лихвой хватило бы на восемьдесят лет бесперебойной работы), а таймер подключен к компьютерной сети НИИ. Прибору предстояло запустить обратный процесс, как только истекут трое суток с начала активации программы сна. Вообще-то Джонатан намеревался починить атомный хронометр в самой капсуле, но руки никак не доходили, а за часами в серверной следили аж восемь бездельников из отдела технической поддержки.
Ученый щелкнул тумблером и оболочка, еле слышно зашелестев сервомоторами, открылась. На секунду задумавшись, Джо набил на клавиатуре докладную записку на имя институтского директора. Первоначально он намеревался сообщить об испытании лично, но из-за этого нелепого переполоха начальство могло назначить другую дату, чего нельзя было допустить. Ну а после того как захлопнутся створки, из сверхпрочной капсулы, спроектированной для высадки на Гермез, его уже точно никто не вытащит: не считая кабеля связи с главным компьютером, система поддерживала абсолютную автономию. Джо устроился поудобнее в кресле и смело ударил ладонью по кнопке активации. Створки сомкнулись, зашипел консервирующий газ. Начали!
Хайд заснул. Пока его биологические часы постепенно замедлялись, ученый успел увидеть сон, в котором ему вручили Лорберовскую премию и подарили роскошный особняк, а хорошенькие девушки в бикини выпячивали высокие груди для автографов. Зато чего Джонатан уже не видел – это как получившие новый приказ военные спешно выводили ученых из здания и загоняли их в здоровенные транспортные вертолеты. Не видел, как позже над городом вырос бело-золотой шар «чистой» бомбы. Не видел, как испарилась высотка НИИ, а вместе с ней и узловой компьютер, к которому он опрометчиво подключил таймер капсулы. Не видел промелькнувших десятилетий…
**
Время и непогода безжалостно разрушили то немногое, что пощадила война, а остекленевшая воронка к югу от городских руин отбивала всякую охоту селиться по соседству. Единственным светлым пятном среди пыльных остовов зданий была изрядно поцарапанная поверхность металлического яйца. Древний бесполезный хлам, которому суждено валяться здесь вечно. Никто и не догадался бы, что внутри идет оживленный диалог контрольных устройств.
– Внимание! Исчерпана энергия основного источника питания. Начинаю автоматическое отключение системы заморозки.
– Система заморозки отключена. Провожу откачку консервационного газа для последующего использования.
– Жизненные функции подконтрольного объекта возвращаются в норму. Открыть основной люк капсулы.
– Основной люк не открывается. Вероятно, произошло спекание внешней обшивки при посадке, – откликнулось наследие космической программы.
– Ввожу в действие аварийную систему раскрытия капсулы.
Безмолвие, царящее в руинах, нарушил грохот взрыва. Пиропатроны, несмотря на свой почтенный возраст, сработали штатно, и верхняя половинка капсулы развернулась тремя лепестками. От этого шума сидящий внутри человек окончательно очнулся.
Картина, открывшаяся глазам Джонатана Хайда, несколько сбивала с толку. Вспомнилась книжка про путешествия во времени, которую он читал в детстве. Свинцовое небо над головой, руины вокруг. Воздух жаркий и сухой, с ощутимым металлическим привкусом. Вот-вот из-под земли вылезут морлоки и уволокут Джо в свои катакомбы...
– Не желаешь ли чаю, мистер Скелет? – голос заставил Хайда подпрыгнуть, точно от пинка. – Госпожа Манекен, передай мне еще паштета из крысиных потрошков. Как тебе не стыдно, мистер Кто-Знает-Кем-Ты-Был-При-Жизни! Оставь сладостей другим гостям.
Около убогого костерка собралась разношерстная компания, будто сошедшая со страниц сказки про безумное чаепитие: несколько скелетов, три манекена и проржавевший робот-секретарь. На столе, подозрительно напоминающем бильярдный из комнаты отдыха для сотрудников НИИ, в беспорядке расположились банки, тарелки, бутылки и надтреснутая, явно самодельная, керосиновая лампа. Огромный, величиной с ладонь, мотылек бился в стекло, рискуя повалить светильник и отбрасывая жуткие тени на окружающий ландшафт. Внезапно кукла с копной рыжих, почти красных волос обернулась – в ее глазах вспыхнул и погас отблеск пламени.
Хайд чуть не упал в обморок, но тут ученый взял верх над обывателем. Кроме того, в уютной тесноте капсулы и падать-то было особо некуда. Манекен, оказавшийся невысокой девицей, одетой... да практически голой, если не считать крошечных тряпочек, заменяющих топ и трусики, приблизился к капсуле.
Левое предплечье девушки украшала коллекция разномастных часов. Сунув их под нос Джо, она улыбнулась, обнаружив в себе неожиданный шарм. Скользнув взглядом по циферблатам, Хайд бесцеремонно вытаращился на длинные вислые уши незнакомки. Совершенно точно не человеческие. Украшенные кольцами и венчающиеся цветными нитяными кисточками.
– Мы всегда рады гостям. Обычно в это время в Долине ужинают. – Жестянка с дымящейся, дурно пахнущей жидкостью ткнулась в губы Хайда.
– Что... Где я? – коронная фраза «попаданца» вполне соответствовала ситуации.
– Здесь, – кратко ответила девушка.
Она подала Джо руку. Оскользнувшись разочек, он все-таки вылез и ступил дрожащими ногами на растрескавшийся кафель институтского коридора. Между тем рыжая ловко проскочила в капсулу и умудрилась выворотить из креплений мягкое плюшевое кресло.
– Стой, это мое кресло, – неуверенно пробормотал Джо.
– А теперь – Тувино, – таким странным образом девушка, очевидно, представилась. – Приличные люди, будучи приглашенными в гости, бросают полено в костер или камин хозяина. Кресло, впрочем, тоже сойдет.
– Но...
– Этой традиции тысячи лет! Твое кресло должно быть счастливо принять участие в чем-то подобном. Стол, например, такой чести не заслужил.
– Вы же за ним едите...
– Еще я под ним сплю, но это к делу не относится.
Джо размышлял. Цивилизованный человек внутри его головы внушал: случилось нечто ужасное (слова «всемирная катастрофа», точно лезвие гильотины, зависли над разумом), и он, Джонатан Хайд, обязан позаботиться о бедной девочке-подростке, которая, по-видимому, слегка тронулась от одиночества. Но некоторые другие части его тела дерзко требовали иного: раз уж таково положение вещей, значит, большой сильный Самец Джо должен немедленно выдрать девицу, затем взять разводной ключ и добыть себе еще десяток самочек не хуже. Принятие решения он отложил на потом.
Усевшись на одно из свободных мест, он поприветствовал присутствующих, рассеянно отрекомендовался и неубедительно притворился, будто отхлебывает из банки.
– Ты подоспел вовремя, Джонатан, – проронила Туве, – сейчас подадут десерт.
В ожидании обещанного десерта Хайд тоскливо наблюдал, как горит его кресло. Вместе с креслом сгорали мечты об особняке, мировом признании и автографах на девичьих буферах. Туве проследила за его взглядом.
– Обычай питать хозяйский очаг уважаемый и древний, а ты до сих пор ноешь про себя. Нет бы порадоваться!
– Чему радоваться-то? И что все-таки случилось? Надеюсь, про тысячи лет ты преувеличила... Кстати, почему у тебя такие уши?
– А почему у тебя такие? Вот у мистера Скелета-в-Каске их совсем нет, однако с него ты за это не спросил.
– Когда я ложился спать, у окружающих были уши навроде моих. Ну не считая котиков там, зайцев, коров… – произнес Джо, действительно пытаясь объять в уме все разнообразие ушей в мире. – У мистера Скелета в принципе с плотью проблемы. Для скелетов это как бы норма, – Хайд мысленно поразился тому, какая чушь лезет в голову вместо, например, конструктивных идей, как прокормиться в здешних руинах или как не подцепить какую-нибудь дрянь. – А вот ушек, подобных твоим, мне еще видеть не доводилось.
– Когда я ложилась спать, тебя, скажем, вообще здесь не было. Это не мешает мне стойко сносить твое невежество. – Туве картинно всплеснула ушами, которые, по наблюдениям Джо, ни секунды не оставались в покое. – Ты бы еще форму моей попы обсудил с госпожой Манекеном-Третьей-Справа.
– Судя по истощению реактора, я-то тут очутился задолго до тебя. А попа очень даже... то есть, извини, сорвалось. – Хайд вновь вынудил себя отвести взгляд от девичьих прелестей, прямо-таки выпрыгивающих из грубой ткани, в которую хозяйка их упаковала. – А почему ты со всеми этими скелетами и манекенами, а не с людьми (и не важно, какие у них уши)? Что-то мне подсказывает: твои гости, в отличие от тебя, заседают ну очень давно. Неужели все настолько плохо, что красивая девушка предпочитает пить виртуальный чай в столь неподходящей компании?
– Что-то мне подсказывает, человек, который пять минут назад вылупился из яйца, должен быть осторожнее в суждениях. Мои гости и мой чай реальнее, чем ты!
Туве обиженно сложила руки, опять невольно (или осознанно?) обратив внимание Хайда на свой бюст. Оправленная в серебро раковина теребра – их еще, вспомнил Джо, называют бесовскими пальцами, – глубоко утонула между мягких, покрытых прозрачным пушком, грудей.
– Точно! У меня обыкновенная сенсорная перегрузка после гибернации! – в очередной раз проявив силу воли и стараясь соблюсти элементарную вежливость, Джо перевел взор с соблазнительных телес на свои колени, машинально достал из левого нижнего кармана халата «Никерс» и принялся его разворачивать, прикидывая попутно, как на ста граммах шоколада, орехов и нуги отразилась заморозка. Откусив от затвердевшего бруска, он брякнул: – Наверное, тебя нет. Ты мне мерещишься.
– А, может, ты – мне, – Туве комично вскинула выгоревшие бровки. – Может, все вокруг – мой сон, а сама я – Королева Луны.
Джо крепко зажмурился, помотал головой, открыл глаза, ущипнул себя, а когда это не помогло, попробовал потрогать ушастую девицу. Предлог был не хуже любого другого.
– Ты б еще в меня палкой потыкал, невежа! – Туве и не подумала отпрянуть (или тем более исчезнуть).
Джо нервно сглотнул, когда сознание услужливо придало Тувиному восклицанию вполне определенный эротический окрас. Шоколадный батончик выпал из его пальцев на стол.
– Ты настоящая – это плюс. Дерьмо кругом, следовательно, тоже. Это минус. А другие населенные пункты поблизости есть? И еще…
Хайд вдруг резко вскочил с места, подошел к капсуле, вынул из левого верхнего кармана отвертку и несколькими быстрыми движениями выкрутил винты, крепящие панель с кнопкой и индикаторами на одной из створок яйца. На свет была извлечена связка проводков, к которым Джо подсоединил телефон, часы и фонарик. Абсурдный элемент комфорта пригодился! Ну зачем потенциальному космонавту зарядные разъемы для ненужных при высадке на чужую планету устройств? Однако же вот… Туве, жуя оброненный «Никерс», следила за действиями своего невольного гостя.
– Так-то лучше, – Джо отряхнул ладони и смущенно зыркнул исподлобья на девицу. – И извини, я просто убедился, что ты осязаемая.
– Я бы на твоем месте для начала научилась вести себя в приличном обществе. Твое поведение ошеломляет даже мистера Скелета-в-Каске, хотя у него, как мы раньше выяснили, и ушей-то нет.
– Простите, мистер скелет в каске, – Джо отвесил поклон чуть серьезнее, чем собирался. – У меня в некотором роде шок. Не ожидал найти тут столь изысканную кампанию.
– Он на тебя не сердится. В конце концов, ты вылупился всего десять минут назад.
– Надеюсь, ты тоже на меня не сердишься. Поскольку я, ммм, новорожденный, у меня мало знакомых, особенно таких симпатичных.
Помимо прочих неприятностей, Джо почуял, как его прямо-таки распирает от желания говорить, говорить, говорить… «Словесный понос», – обозвал бы это состояние его дядя, единственный человек в семье Хайдов, который не одобрил Джонатанов выбор профессии. Будучи потомственным земледельцем, он считал поголовно всех выходцев из институтов задохликами, пустобрехами и дармоедами. Надеясь заглушить свою болтливость, Джо выудил из правого нижнего кармана халата пакетик леденцов и, отправив парочку в рот, протянул его Туве.
– Хочешь?
– Хочу. А ты все же попробуй паштет из Мистера Крысы, ведь я сожгла твое кресло. Мясо крысы – редчайший деликатес.
– Спасибо, я пока не голоден, – Джо с сомнением взглянул на гнусное месиво, выдаваемое рыжей за паштет. – Я завтракал недавно... ну, или давно. Трудно сказать определенно. А кресло… да пусть его, я никогда не был к нему особо привязан.
Туве задумчиво прожевала конфетку вместе с оберткой и посмотрела на пока еще совсем бледные звезды, усыпавшие небо.
– Да, не стоит привязываться к вещам. Кстати, поздравляю тебя, ты родился вовремя. Секундой раньше – и ты стал бы страстным, но неумелым игроком в покер. Секундой позже – и тебя застрелил бы из арбалета одноглазый бородатый мужик. И съел бы. Главное в жизни каждого из нас – вовремя родиться.
– А кем родилась ты? – спросил Джонатан.
– Понятия не имею. Когда это произошло, я забыла посмотреть вверх. Но даже если бы не забыла, то наверняка увидела бы потолок. А тебе повезло: ты будешь много путешествовать, встретишься с интересными людьми.
– Ну, с некоторыми я уже встретился, – Джо из вежливости поковырялся прутиком в кашице из крысиных костей и кишок. – А что касается путешествий... Если даже спутники связи еще функционируют, то местность, небось, сильно изменилась. Мне бы проводника... Ты вот, случаем, не путешествуешь?
– Путешествие с проводником оскорбляет самую суть Пути.
С трудом разбирая, когда девушка говорит серьезно, а когда шутит, Хайд поощрительно кашлянул, надеясь на пояснения. Они не замедлили прозвучать, впрочем, суть предыдущей фразы от этого не стала понятнее.
– Сейчас я живу здесь, но в любой момент могу вновь начать вести разгульную жизнь. Особенно, если подвернется подходящий повод. – Туве тепло потрепала гостя по руке. – Конечно, я тебя не брошу, мелкий Джо. Ты молод, туповат, неуклюж и непременно упадешь в яму и сломаешь ногу. Или тебя укусит огромная улитка. Если за тобой не присмотреть.
«Блииин, огромная улитка! – Хайд почесал затылок, погрузившись в раздумья. – А вдруг она серьезно? Да нет, бедняжка просто тронулась».
– Не волнуйся, под присмотром можно делать все то же, что и без него. В случае беды я буду лечить твою ногу отваром крысиных ушек и сушеным шипоцветом. А потом мы ее отрежем (Джо вздрогнул, осознав: речь-то идет именно о его ноге) и съедим. У тебя остались еще вкусности?
– Угу, – Хайд дал Туве очередной леденец, но загодя развернул его.
– Кожуру тоже надо есть, дурачок: в ней все витамины, – девица подняла выброшенную бумажку, небрежно вытерла ее о предплечье и сунула в рот. – Поди угадай, когда еще получится поесть? Но если будешь паинькой, я срежу тебе кусочек с бедра.
Джо благоразумно не прокомментировал эти слова, хотя на аппетитное бедро попялился немного, испытывая, однако, вовсе не гастрономический интерес. «Мда, наверное, подобная несвойственная мне похотливость является побочным эффектом длительной гибернации», – мелькнула обнадеживающая догадка. Снова уловив направление его взгляда, девица заставила Джонатана покраснеть.
– Еще рано думать о том, как меня приготовить, – уголки ее широкого рта поползли вверх. – Не ешь меня, Джонатанушка, я тебе пригожусь.
– Я не думаю, как тебя готовить, – смущенно пробурчал Джо и не соврал: воображение рисовало ему совершенно иные картины, – просто ты очень милая. А почему ты так экстравагантно одета?
– Жарко же, – ответ потрясал своей бесхитростностью.
– Пожалуй. – Хайд непроизвольно расстегнул верхние пуговицы своего лабораторного халата. – А чего интересного тут есть? Вот почему ты, к примеру, переселилась сюда?
– Вокруг интересно все, важна точка зрения, – рыжая опять соблаговолила ответить лишь частично.
– А что интересно тебе?
– Пока – ты, – Туве коснулась пальчиком груди Хайда. – Но теперь придется тебя кормить, а ты между тем воротишь нос от деликатесной крысы и полезной кожуры.
– Признаюсь, я привык к другой пище. Может, мне удалось бы обменять что-нибудь на еду… Такие штуки больше не используют? – Джо выудил из кармана джинсов серебряную монету номиналом в один стандарт. С ее потертой поверхности на него с укоризной взирал круглолицый президент в парике.
– Это я заберу, – оживилась Туве. Она выхватила монетку из Джонатановых пальцев и принялась примерять на цепочку, висящую на шее и уже украшенную разнообразными предметами, среди которых металлический кругляш смотрелся бы вполне уместно. – Но еды за такую ерундовину не получишь. У тебя есть полезные вещи?
– Когда дозарядятся батареи, появятся, но разумно ли их обменивать, не уверен. А какие вещи считаются полезными? Есть штука повкуснее конфет, но, полагаю, мы ее и сами съедим по дороге. Есть часы вроде твоих, но с кучей функций…
– Правильно, глупо менять еду на еду. Часы тоже лучше отдай мне. – Маленькие глазки Туве вспыхнули страстью коллекционера. – Ты их сломаешь.
– До сих пор не сломал, – проворчал Джо и, не желая отдавать дикарке устройство, которому при аккуратном обращении износу не будет, спешно перевел разговор на другую тему: – Лучше я попробую починить те твои часы, которые не ходят.
– Если часы остановились, значит, где-то кончилось время. Как можно это починить?
– Можно найти новое время, – серьезно заметил Хайд.
– Времени не хватает на всех, – грустно вздохнула девушка. – Найти его куда сложнее, чем еду.
За столом повисло молчание. Скелеты таращились на Джо, словно вопрошая, почему это он такой живой и болтливый. Туве замерла, оттого опять похожая на манекен. Вдруг рыжую осенила какая-то идея – уши встали торчком.
– Ты умеешь копать? Или рубить дрова? Или вить гнезда?
– Ну, копать случалось пару раз на ферме у дяди... в общем, умею немного. Рубить дрова смогу, с гнездами – куда хуже.
– Ты обязательно должен что-то уметь. Просто пока не знаешь – что именно, – девушка оценивающе взглянула на Джонатана.
– Попробую собрать дистиллятор воды, – Хайд откинул прядь красных Тувиных волос, попавшую ему в рот.
– Право же, какие-то странные у тебя идеи. Но, не волнуйся, вить гнезда я тебя научу, а копать несложно. Будем рыть могилы.
– И искать что-нибудь полезное? – наконец настала очередь Джо улыбаться. – Дай угадаю: вот откуда прибыл мистер скелет?
– Который из них?
– Не одобривший мои манеры. Угадал?
– Мистер Скелет-Не-Одобривший-Твои-Манеры в прошлом несомненно был уважаемым человеком. Он не потерпел бы выкапывания себя из уютной могилы. Мы будем копать для тех, кто еще не умер. Их повсюду хоть пруд пруди.
«Интересно, – задумался Джо, – а знает ли она, что такое пруд?»
А вслух выдал:
– Повсюду – это где? И почему не здесь? Из-за погибших? Это ведь старые тела… А все-таки откуда ты сама родом? Ты очень интересная.
– Погибших? Нет, в руинах, обитают скелеты с привидениями, манекенами и роботами, соблюдая свои скелетные, привиденческие и другие обычаи. Живые селятся в пустошах. – Комплимент, похоже, не достиг развесистых ушей рыжей.
– Роботы? Привидения?
– Я как-нибудь покажу тебе привидение. Они страшноваты, но в целом безобидны, если притвориться, что не желаешь им зла. А робот – вот он сидит за столом, на углу. Ему так и так уже не светит женитьба.
– Притвориться? Да разве можно навредить привидению?
– Ну, можно подумать о нем плохо… – Туве очаровательно пожала покатыми плечами, амулеты на шее мелодично звякнули.
– И?
– Они этого не любят, – рыжая исподлобья взглянула на Хайда, и он усилием подавил напрашивавшуюся ироничную улыбку. – Тебе такое тоже не понравилось бы.
– Гм, ментальная проекция с восприятием эмоций... – пробормотал Джо под нос, преодолев первоначальный скепсис, и на всякий случай уточнил: – А причем тут женитьба?
Подойдя к однорукому секретарю, Джонатан обследовал его. Исключительно для очистки совести – ремонту тот не подлежал. Судя по общим признакам, он пострадал от электромагнитного излучения и оказался в придачу довольно сильно помят, однако (нежданная удача!) источник питания уцелел.
– Нельзя садиться за угол стола, если у тебя есть кто-то на примете. Даже если ты робот-инвалид, – ответила между тем Туве из-за Джонатановой спины.
Покивав, скорее собственным мыслям, чем словам собеседницы, Джо принялся выкручивать батарею из пазов.
– Как бы ты отреагировал, если б Мистер Робот вырвал твою печень? – девушка не замедлила прокомментировать совершаемый акт вандализма. – На твое счастье, ты тоже мой гость, иначе Мистер Робот был бы в ярости.
– Я бы попросил его не сердиться. И для мистера робота это совсем не печень. – Джо бережно обтер батарею полой халата и убрал в правый верхний карман. – Но спасибо за твою защиту. Копать отправимся утром? Или начнем с местных?
– Пойдем прямо сейчас. Кресло почти догорело, а я уже все доела.
Туве действительно умяла «яства» – аж за ушами трещало. Наверное, хрустели на ее зубах крысиные косточки и хрящевитый хвост. Закончив двигать челюстями, девица облизнула сгиб локтя, куда капнула «паштетом» (или «чаем») и смерила Хайда очередным долгим пристальным взором. Примерно так на Джо смотрела учительница в младшей школе, когда он порол какую-нибудь чушь.
– Все же ты ничего не понял, – медленно проговорила Туве. – Копать надо для тех, кто еще не умер, но собирается. Они могут дать нам еды.
Проглотив моментально созревшую в уме скабрезную рифму, Хайд откликнулся:
– Теперь понял. А ты так уже делала?
– Иногда. – Девушка склонила голову, умильно всплеснув ушами. – Люди не очень-то меня любят. А те, кто любит, проявляют чувства чересчур бурно. Скелеты и манекены в основном воспринимают меня гораздо спокойнее. За это я их и ценю.
– Странно, что ты кому-то не нравишься. По-моему, ты ужасно милая.
– Ну, у вас здесь все не как у людей, – с неодобрением протянула Туве и неопределенно помахала рукой. – Впрочем, неважно. Вот зимой рыть могилы было еще той задачкой, а сейчас – занятие не бей лежачего.
– У кого «у вас»? – Хайд не удержался от вопроса.
– Да у тебя и у тех, кто тут обитает, – Туве помолчала и, бросив взгляд на капсулу, добавила: – Похоже, ты вырастешь огромным. Вон какое яйцо!
– О, у моего вида все немного по-другому. Мы вылупляемся уже взрослыми – так проще.
– Мудро, – девушка тряхнула головой. – Предупреждаю кстати: в окрестностях у меня скверная репутация.
Джо включил систему навигации в телефоне, проверив таким образом состояние спутников и выяснив точные дату и время. Цифры не придали ему оптимизма.
– Семьдесят лет, семьдесят лет, – промямлил он ошарашенно. – Какого же хрена произошло?! – затравленно вскинув глаза на девицу, Джо повторил за ней: – Скверная репутация?
– Если кто-то начнет меня бить, притворись, будто мы незнакомы. Они прозвали меня «Ржавый гвоздь», ведь я рыжая и, по мнению многих, как гвоздь в заднице.
– Тебя бьют?! – опомнившись, возмутился Джо. – Но как же так можно! Семь десятилетий разрухи – не шутка, но это уж слишком!
– По крайней мере, пытаются, – хладнокровно подтвердила Туве. – Никому не нравится слышать о себе правду. Один вот выстрелил в меня из мушкетона, – девица, отведя пряди волос, продемонстрировала едва заметные на смуглом боку черные конопушки. – Дробь неделю выходила. А я только лишь предостерегла его.
– Дробь? Но, судя по всему, обошлось? – Джо мысленно навесил на историю рыжей яркий ярлычок бреда, в чем, однако, не сразу признался себе. – А что ты ему сказала?
– Что его убьет мужик, которому он пригрозит мушкетоном. Это уже случилось, наверное, ведь весь заряд дурак высадил в меня.
«Фантазия у нее – любой писатель обзавидуется. Но вдруг...» – Хайд отмахнулся от неприятно беспокоящей мысли о реальности Тувиных баек.
– Естественно, он удручился. Кому же хочется знать мрачное будущее?
– Будущее – тайна. Я лишь предположила.
– Местные правила поведения тебе не близки. Следовательно, ты издалека… – Джонатан потер бровь, уже не надеясь на удовлетворение своего любопытства.
– Ну да. Я переправилась через большую воду. Зимой в Долине все заснули. Поди, до сих пор дрыхнут. А я встала пораньше, побродила, заскучала и решила немного прогуляться. Так я здесь и очутилась.
Сказанное ровным счетом ничего не проясняло, но Джонатан отложил подробные расспросы (да и собственные размышления) на потом. Если, конечно, наступит это «потом».
– Кроме того, люди могут оскорбиться, если им предложить копать могилы, пока они еще живы.
– Могут. Но когда придет пора умирать, нас не окажется рядом. И их тела съедят сурки.
Джо несколько секунд обдумывал эту неожиданно глубокую мысль и согласился:
– Тогда мы прямо-таки обязаны помочь им. Кстати, а у тебя случайно нет веревочки? Или цепочки?
– Есть. Но ее еще надо найти.
– На досуге попробую сделать тебе подарок, – в мозгу Хайда переплелись искренняя благодарность к девчонке и вполне приземленная, но не вполне осознанная, мужская потребность. Джо собрался закрепить успех (его молоденькие современницы ничего так не любили, как глазеть на собственные фоточки) и поинтересовался: – А еще, можно тебя сфотографировать?
– Э нет! – Туве восприняла намерение Джо весьма эмоционально: она отпрыгнула назад и закрыла личико ладонями, следя за собеседником между пальцами. – Мое изображение – как вторая я. В мире достаточно одной меня.
– О’кей. – Джонатан покладисто спрятал телефон. – Так идем? У нас есть лопата?
– Идем, – откликнулась Туве. – На первых порах обойдемся без нее. Для копания важно желание, а не лопата. Как, впрочем, и для всего остального.
**
Джо начал уставать. Видимо, тело еще не свыклось с нагрузками после семидесяти лет бездействия. С другой стороны, Хайд никогда не отличался особой выносливостью, хоть и регулярно посещал тренажерный зал.
Туве чуть обогнала его, легко прыгая по ржавым корпусам автомобилей, мусорным бакам, здороваясь со скелетами и поправляя обрывки одеяний на манекенах. Они придерживались старой трассы Крон-Ривер и сейчас наконец приблизились к окраинам, что несказанно радовало. Карабканье по развалинам жутко изматывало, хотя и позволяло лишний раз ущипнуть спутницу за бочок, скрашивая мрачное путешествие, отвлекая от осмотра окрестностей, которые были когда-то совсем иными. Вспомнились старшая школа и первые университетские годы, когда «случайные» щипки и прикосновения являлись неотъемлемой частью повседневного общения мальчишек и девчонок. Хайд улыбнулся. Замечтавшись, он сходу налетел на внезапно остановившуюся Туве.
– У тебя в штанах фонарик, или ты просто рад меня видеть? – осведомилась девушка.
– Извини, – Джо опять смутился и поправил в кармане джинсов мультитестер.
В следующий момент он обратил внимание на причину остановки. Неподалеку от руин гольф-клуба «Партсдейл», на месте одноименного озера, в окружении дряхлых обшарпанных автомобилей, горел костер. У которого сидели люди.
**
Мэйби заерзала в латаном-перелатанном спальнике, продавливая задницей удобную ямку в земле. Она слышала эту историю, наверное, не меньше сотни раз, с тех пор как присоединилась к табору, и готовилась с превеликим удовольствием выслушать в сто первый. Девушка любила истории, цыганин любил рассказывать. Костер ярко пылал, из помятых автомобильных колонок раздавалась негромкая, сопровождаемая шипением музыка, в небе гасли августовские звезды... Скоро можно будет сунуть в раскаленные угли картофелины и кусочки жирной крольчатины.
Лукаво прищурившись, Аксель накинул на плечи не очень чистое клетчатое одеяло.
– Знаешь, приятель, ходит молва, что наш народ навеки обречен странствовать, искупая какое-то ужасное преступление, совершенное давным-давно. Отец говаривал: первый цыган увел у богов первого коня. Вообще-то мы, пэйви, в конокрадстве не спецы, особенно на фоне рома. Да и далековато от старой доброй Кирландии до гроссийских земель. Но уж так издревле у нас повелось: облажался один – отдуваются все. Полагаю, дело в том... – рассказчик, выдерживая паузу, многозначительно поднял тощий палец, увенчанный алюминиевым перстнем, в котором переливался кусок красного катафота, – дело в том, что цыганин – это состояние души. Я цыган, ты цыган, Тиана еще та цыганка – только цыган способен так боготворить огонь!
Аксель умолк, прислушался и ухмыльнулся:
– Сагерт и Кирна – безупречные цыгане. Подумай, как страстно они любят друг друга, без обывательских условностей и мыслей о завтрашнем дне. Даже Королевский Тушкан – цыган не меньше моего, хоть и мессиканец по рождению, – перечислив всех таборных представителей цыганского этноса, Аксель придал своей хитрой роже слегка торжественный вид. – Правда или нет, но мой отец в это верил, и дед тоже, а они были людьми достойными всяческого уважения. Да и я не сомневаюсь в том, что рассказываю. Так вот, если верить легендам и моим отцу с дедом, народы, населяющие Эос, в незапамятные времена спустились со звезд…
Тут Мэйби, как и всегда в данном месте истории, подняла глаза на небо: большинство усеивающих его искорок уже исчезло, но другие, покрупнее, пока мерцали.
– Поди угадай, почему они отправились в путь? – продолжал Аксель. – Романтика бесконечной дороги перекликается с бесконечностью человеческого Пути. Ты, наверное, возразишь: «Хэй, Акс, а как же смерть, кладущая предел всему?»
Мэйби отрицательно затрясла головой и ушами. Цыганин кивнул.
– В действительности наши слова и поступки мостят широкую дорогу в далекое будущее и позволяют заглянуть в прошлое. Цыгане отлично в этом разбираются, потому и слывут мастерами в гадании. Но на самом деле никто не может знать будущего, собственного или чужого. Мы всего лишь убедительно предполагаем.
Как бы то ни было, у пращуров имелись причины сняться с насиженного места. Они взяли с собой вещи, которые напоминали бы им о покинутой родине, и вместе с семьями погрузились в небесные трейлеры.
Тогда наверху горело гораздо больше звезд. Древним странникам куда проще было отыскать дорогу в темноте, не то что нам с тобой, попади мы сейчас на небо. Если я начну перечислять все их приключения, то не управлюсь и за год. Посему перейдем сразу к главному: однажды кто-то из скитальцев высунулся в окошко (примерно такое, как в нашем фургоне) и увидал внизу прекрасный континент Эос, обрамленный лазурью океана. Новость, как водится, мигом разлетелась по каравану, друзья и родственники выслушали дозорного, развели костер и принялись совещаться. – Аксель указал пальцем в одну из звезд, висящую низко над горизонтом. Несмотря на занимающуюся зарю, она лучилась ровно и ярко. – Костер этот не потух до сих пор. Благодаря ему всегда можно определить, где находишься. Его еще именуют Утренней Звездой, но мы-то в курсе: утренняя звезда – шипастый шар на цепи, а искра на небосклоне – костер наших далеких предков.
– И они решили остаться? – Мэйби поправила плед на подремывающей Тиане и выжидательно воззрилась на цыгана.
– Знамо дело, – Аксель коротко хохотнул. – Кто бы устоял перед красотами Эос?
– А дальше?
– А дальше они построили чудесный мир, где у всех всего было вдоволь.
Мэйби немного посмаковала мысль о мире, где у всех всего вдоволь. Схожесть с Идэнским куполом слегка подпортила привлекательность образа.
– А потом началась война. В наши дни войны и воины измельчали, но тогда было иначе. Остается только подивиться случаю, сохранившему маленькую Эос. Для такого нужна удача не меньше твоей, Том Мэйби.
Девушка хихикнула. Ее забавляла эта игра: уже четыре месяца она путешествовала с табором, но никто, даже по-цыгански проницательный Аксель, еще не раскрыл ее тайны.
– К нашим предкам явились далекие родичи и попросили о помощи. Отец называл их Старшими Братьями. Я разделяю его мнение: невзирая на многочисленные отличия (например, цвет кожи и разрез глаз), общий тип мышления прозрачно намекает на близость всех людей и существ, на них похожих. Кровные узы святы – отказать было нельзя. Тем более, сообща разумнее и проще давать отпор врагу.
Все войны заканчиваются рано или поздно. Закончилась и та. Надо полагать, человеческий род выиграл ее, иначе мы бы здесь не балакали. Затем, очевидно, все вместе попировали и занялись своими делами – после войн, в конце концов, приходится наводить порядок. На прощание Старшие Братья оставили нашим предкам возможность связаться с ними, если уже им, предкам, понадобится поддержка. Ну а потом минуло много лет, слишком много для нашего понимания. Многое забылось, мир изменился до неузнаваемости, но цыгане – древнее племя и помнят…
– Эта история так и осталась бы красивой легендой, если б не один интересный случай, – Аксель слегка изменил тон повествования. Торжественная вступительная часть завершилась. – Как-то раз я со своим кузеном, дядей его тетки и прочими родственниками отправился в Итарию помочь взыскать карточный долг и прикупить новый трейлер. – Цыганин гулко постучал по ржавому борту дома на колесах, то ли желая уточнить, что это тот самый трейлер, то ли пытаясь заставить находившихся внутри Кирну и Сагерта вести себя потише. – Произошедшее в итоге с должниками, пожалуй, не делает нам чести, хотя байка получилась занятная.
По слухам, Итария с высоты птичьего полета напоминает сапог. Мой пятиюродный братец, у которого есть самолет, утверждает, будто она похожа скорее на мужские гениталии. Сам не видел, не поручусь. Короче, именно в этой загадочной, смахивающей одновременно и на сапог, и на член, стране я повстречал того мужика. Иначе и быть не могло.
В костре оглушительно грохнуло. Тиана вздрогнула, тихонько застонав во сне, внутри трейлера сладострастно вскрикнула Кирна. Доносящийся из громадного «сандерклапа» храп сменил тональность. Мэйби живо представила, как беспокойный даже во сне Натан перевернулся на другой бок.
– Мне потом все уши прожужжали доброхоты да умники: «Акс, он просто очередной свихнувшийся выползень из убежища». Оно и понятно, ведь та история звучала совершенно неправдоподобно.
Когда мы его нашли, он загибался от укуса какой-то дряни, которой видимо-невидимо развелось повсюду в последние годы. Так вот, он практически точь в точь повторил рассказанное мной сейчас. Далеко не так складно, конечно, – Аксель самодовольно улыбнулся, вновь сверкнув на удивление белыми зубами, – и в его варианте было полно заумных слов, но общий смысл сохранился. А потом он вручил мне маленькую коробочку. – Цыган продемонстрировал плоский серебристо-белый брусок с проводком. – Собственно, причина, вынудившая бедолагу открыть свою тайну и отдать свое сокровище, абсолютно несущественна. Главное, с помощью этой штуки можно отправить послание Старшим Братьям, которые пособят нам выкарабкаться из выгребной ямы, куда мы по дурости угодили. К сожалению, по рации их не вызовешь, письмецо на картонке не накорябаешь, иначе мужик справился бы сам. Для начала нужно найти особое место...
**
Туве извлекла из ближайшей груды хлама трухлявую деревянную табуретку, оторвала ножку и всучила ее Джонатану, оставив прочее себе. Несколько мгновений он растерянно пялился на занозистый обломок, затем разгадал намерения рыжей. Девушка подтвердила его мысль:
– Играет музыка. Дурные люди не слушают музыку. Мы поболтаем и выясним, нельзя ли у них чем-то поживиться.
– А если это все же какие-нибудь головорезы? – Джо припомнились разнообразнейшие киношные злодеи, очень даже слушавшие музыку.
– Возможно и такое, – признала Туве. – Тогда нам придется их убить.
– Убить!?
Лицо девушки посерьезнело.
– Мы в мире каменных душ и сердец. Здесь так заведено.
**
Аксель замолчал и потянулся к лежащему рядом арбалету. Теперь Мэйби тоже их заметила: две фигуры, приближающиеся от руин города.
Первой в круг света вступила весьма фривольно одетая рыжая девица, сжимающая в кулаке табурет без ножки. Ножка обнаружилась в руке у ее спутника, высокого, симпатичного, поразительно опрятного мужчины, чей белоснежный халат даже в темноте представлял собой прекрасную мишень.
Поднявшийся с земли цыганин нацелил оружие пришельцу в солнечное сплетение. С тихим шорохом с плеч Акселя упало одеяло, всклубив пылевое облачко.
– Привет, туве, – бодро обратилась Туве к Мэйби, глазевшей, открыв рот, на новоприбывших.
«Еще один ушастый, – изумился Джо, всматриваясь в завернувшегося в спальник мальчишку. – Значит, мутация...»
– Мы всегда рады гостям, – губы Акселя растянулись в не очень-то искренней улыбке, в голосе его сквозила сталь. – Но предпочитаем сами их приглашать.
– Считайте нас приятной неожиданностью, которые так редки в пустошах. – Туве метнула табуретку в костер. – Там где уже есть одна туве, пригодится и вторая. А это хороший повод начать путешествовать вместе.
– Твоя бесцеремонность подкупает. – Похоже, происходящее веселило Акселя. – Наглому дай волю, он захочет и более. У меня есть к вам только пара вопросов. Вот первый: стояли две горы, а между ними море, если орел взлетит с одной из них...
– Ее отца звали Иваном, – Туве ответила быстро и хмыкнула: – Хороший вопрос, но старый.
– Тогда сразу перейдем к главному. Почему вы считаете, будто ваша компания придется нам по вкусу?
– Мы умеем копать могилы… – начала рыжая, но Джо зажал ей рот ладонью.
– Раз болт все еще в вашем арбалете, а не в моем животе, человек вы, по местным меркам, разумный. Скажем, для начала я мог бы отремонтировать вашу акустическую систему.
– Валяй. – Аксель посторонился, подмигнув Хайду, но не убрав пальца со спускового крючка.
Опасливо оглядываясь через плечо, Джонатан принялся за работу, и спустя полчаса из колонок донесся очистившийся от помех звук.
– А мне нравилось, когда они чуточку шипели, – пробубнила Мэйби. Незнакомцы, особенно девка, возбуждали у нее смутное беспокойство.
– Добро пожаловать на борт! – объявил Аксель. – Теперь можем представиться друг другу и покончить с формальностями.
Джо хотел откликнуться, но следующая песня заставила его выронить мультитул и замереть. Он никогда не думал, что услышит ее при таких обстоятельствах. Туве кивнула ему, подобрала ножку от табуретки и бросила в огонь.

Каменные сердца

Неси же мне мой верный меч, неси мой лук и стрелы,
Уж занимается заря, пущу их вскоре в дело.
Наш мир, исполненный любви, скрыт пеплом и песками,
А света тоненькая нить мерцает лишь меж нами.
Как изменилось все вокруг! Сердца оделись в камень.
Не размыкая наших рук, пройдем сквозь тьму и пламя.

Средь каменных душ мы остались одни,
Но одиноки не мы, а они.

В лесах и полях мы бродили с тобой,
Нам солнце с луною сияли.
И думали мы, что хранимы судьбой, –
Ни горя, ни бед, мы не знали.

Но слезы горячие льются из глаз,
И небо окуталось дымом,
И ненависть в сердце моем поднялась:
За то, что утрачено, тысячу раз
В кровавом бою отомстим мы.

Им не сломить нас никогда – не дрогнем, не отступим!
И ратной удалью своей фортуну мы подкупим!
Средь каменных душ мы остались вдвоем,
Но все равно мы на битву идем!
Держу я крепко верный меч, со мною лук и стрелы,
И в блеске утренней зари пущу их скоро в дело…

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Продолжение Каменные сердца. Часть 1
СообщениеДобавлено: Чт май 11, 2017 12:09 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
Глава первая
Рассказывать истории, к вашему сведению, – большое искусство. Ну право же, сложно балакать так, чтобы сидящие вокруг костра слушали, а не ковыряли в носу, слюняво целовались или давили песчаных козявок, да еще вдобавок верили тебе. Кто-то небось и умеет (по крайней мере, у Акселя неплохо получается), но я, к моему сожалению, не из таких. Нет у меня таланта к сочинительству, а тяга есть.
С тех пор как я выбралась из Идэна, прошла уже уйма времени (месяца четыре или около того), и каждый день случается что-то ужасно интересное. Но человеческая память – удивительная штука: даже знаменательные события нередко стираются из нее, а мелочи и подавно. И повествование начинает смахивать на заношенный дырявый свитер – надевать глупо, выбросить жалко. Например, байку про Кирну и три банки тушенки никто уже не помнит, кроме, собственно, Кирны и меня. Но ведь если ты что-то забыл, значит, этого будто и вовсе не было! Или вот про то, как мы гостили на страусиной ферме… А едва я заговариваю про сурка весом в двести пятьдесят четыре килограмма, окружающие просто-напросто обвиняют меня во лжи!
Роботы в Идэне, конечно, не самое приятное общество, но кое-что они устроили достаточно толково. Например, железяки заносят в свою память все, включая явную ерунду. Поэтому они никогда не скучают и редко делают глупости.
Ну вот, я тоже решила регулярно фиксировать происходящее в особой тетрадочке, – не зря же роботы учили меня грамоте! – которая называется «дневник». Таким образом, к старости, то бишь годам к тридцати, я обеспечу себя яркими воспоминаниями.
Вообще-то, по-чесноку, старперы, нудящие про «прежние времена», позабыли, как все было на самом деле. А я открою дневник и прочту. Я не забуду! Кроме того, в моей голове теснится множество мыслей, иные из которых я нахожу небезынтересными. Обидно, если они порастеряются. Ну и когда я стану старой, смогу почитывать записанное всяким потомкам и с друзьями.
Подходящая фиговина для заметок отыскалась у Натана – я позаимствовала у него толстенный альбом. Он, один хрен, накалякал бы там дурацких голых баб с раздвинутыми ногами и огромными вислыми сиськами. Но их и так кругом навалом, вполне даже живых, не нарисованных – и баб, и сисек, а вот нехватка интересных историй ощущается крайне остро. Прочтете – еще спасибками закидаете!
**
Ненавижу, когда какой-нибудь говнюк будит меня утром. Ну, знаете, как это бывает – начинает бестактно греметь кастрюлями, топать своими чоботами, чихать, кашлять, рыгать и производить другие, не способствующие качественному сну шумы. Аксель поступил нынче именно так. В мой восхитительный сон про целую ванну воды с воздушной шапкой пены ворвался, подобно бураву, его голос. Я приоткрыла глаза и оглядела нутро трейлера. Свет, еле-еле пробивающийся сквозь жалюзи на окнах, всякий полезный хлам, распиханный по углам, и небритый упырь, решивший спозаранку побакланить с... Нет, помимо Акселя, вокруг никого не оказалось. Зато к уху он прижимал плоский черный брусочек (дистанционное средство связи, спутик, короче, или мобильник), с которым и болтал, продолжая, однако, активно жестикулировать, точно собеседница присутствовала здесь же.
– До встречи, зайка! Ага, и тебя чмоки.
Да, диалог, несомненно, велся с дамочкой.
Аксель нажал кнопочку на переговорном устройстве (видала я уже такие, но вот держать в руках не приходилось), приготовившись убрать его в карман джинсов. Он удачно повернулся ко мне спиной – момент был идеален. Я рванулась с места и почти выбила телефончик из цепких цыганских пальцев. Вернее, он его упустил, но поймал на секунду раньше меня.
– Вали-ка отседова, Том! – ухмыльнувшись, обратился ко мне Аксель, прихватив за шкирку, как нашкодившего кутенка. – Поднимай табор, трогаемся через полчаса. – С этими словами он выдворил меня из помещения, придав ускорение посредством бодрящего дружеского пенделя.
– Да я только позырить хотел! – пробормотала я захлопнувшейся двери, впрочем, тут же радостно заорала: – Ребята, встаем, жрем и отчаливаем! Пошевеливайтесь! Вы думали, если спрятать мою «будильную» кастрюлю, сможете допоздна давить храпунцова? Эй вы, сонные тетери, открывайте, на хрен, двери!
Благодаря старику Сраму в моей голове засело несметное количество обрывков разнообразного фольклора: стишков, песен, нескладушек и прочей чепухи.
Мне, как самому молодому в нашем кочевом сообществе или, по-цыгански, таборе, полагалось заниматься всяческой неблагодарной работой (хотя из чего угодно получится развлечение, если подойти с умом). Например, приходится будить народ, мотаться вдоль вереницы машин из-за любой фигни, лазить на подъемный кран тягача, или даже помогать готовить на всю ораву. Меня-то это не сильно обременяет, а вот друзья воспринимают некоторые мои обязанности, ммм, слегонца в штыки.
О чем я и говорила: какой-то гад запустил в меня тапкой. Не иначе как Натан. У него в багаже осели многие раритеты, исчезнувшие из обихода в послевоенном мире. Это оказалась женская домашняя туфелька с радужными перышками и бантиками, чуточку потертая, но яркая и нарядная. Воздев над ее головой, я подбежала к автомобилю Дриббла и замахнулась, намереваясь от души засадить каблучком в лобовое стекло. Однако вовремя остановилась. Наверное, из-за возникшей в окне разъяренной хари Натана, грозящего мне кулаком.
– О’кей, приятель, я просто аккуратно положу ее на крышу, – с напускным ужасом прошептала я.
За порчу своего имущества Дриббл мог и убить. Вероятно. Если начистоту, он из самострела с пяти шагов по банке мазал.
Чудненько! Нет ничего приятнее бодрой утренней перебранки. Далее я заглянула к Сагерту и Кирне (с особой осторожностью – белобрысая давно обещала укоротить мне уши и, в отличие от Натана, действительно могла воплотить угрозы в жизнь), растолкала Тиану и Данике, пощекотала пяточки Декстеру (эти трое иногда вяло бузили, не больше). Заки, по-моему, вообще не спала – ни разу я ее не застукала. А Владилен Михайлович, напротив, всегда находился как бы в полудреме.
Таким образом, обежав табор по кругу, на обратном пути я не преминула огласить окрестности победным кличем и вломилась в трейлер.
– Садись-ка, мелкий. Кофейку? Какавки? Или, мать его так-то, молочка? – подобные приколы с утречка уже превратились в ритуал. – Кастрюлю твою я нашел, но какой-то умник сделал из нее «розочку»… – цыганин, усмехаясь, протянул мне останки «будильника»: – Вот. Но, на-ка, держи взамен звонкую чугунную сковородку. С ней такое не прокатит!
Аксель добыл ее с одной из полок. Ну прямо любящий папаша сынку игрушку подарил! Я радостно выхватила посудину у цыгана из рук, высунулась в дверь и замолотила по ней алюминиевой ложкой (тоже та еще диковинка). Из-под трейлера раздалось недовольное бурчание – забыла я про новичков-то.
– Сон лучше завершать естественным путем! – вслед за фразой показались рыжая голова и развесистые уши вчерашней гостьи. – А Джо вообще еще маленький. Будет плохо спать – не вырастет.
– Пропустит завтрак – точно не вырастет! – наставительно произнесла я (хотя Джонатан и без всяких снов да завтраков бугаина не из последних). – В большой семье хлеборезкой не щелкают!
Тем не менее через обещанные полчаса караван неспешно двинулся, вздымая клубы пыли. Цыганин объявил, что мы держим путь в Кеблин-Таун. Там нас ждет один из его друзей (поправляю про себя – подруга), которого он оставил здесь когда-то.
У Акселя целая сеть единомышленников, раскиданных по миру, и разыскивающих загадочное «место-откуда-можно-отправить-послание-Старшим-Братьям». Сам цыган потратил на это два с лишним года в Кенаде, но не преуспел. В войну разрушили значительную часть радарных установок (Аксель-то, небось, даже слова такого не знает!), а ведь их и раньше было не на каждом углу понатыкано. Теперь нам предстоит подобрать тех из его знакомых, кто преодолел сей немалый для обитателя пустошей срок. И если они ничего не нашли, то караван пересечет Отлантическое море и последует через Ивропу дальше на восток, в суровую Гроссию и таинственный Гатай, где обретаются желтолицые гатайцы, у которых, по слухам, даже император (это такой очень важный вождь) – гатаец.
**
Старик Срам много порассказал о воле. Мир, который ему запомнился, корчился в ледяных тисках Долгой зимы, голода и отчаяния. А я сравнивала Эос с человеком, медленно приходящим в себя после тяжелой болезни. Кризис миновал, и тень смерти отступила. Пустоши покрылись жесткой, как свиная щетина, травой, молодые деревца взрастали на вчерашних пепелищах, плющ оплел руины, торопясь спрятать под зеленым ковром грехи рода человеческого. Да, тут растениям, зверью и людям не так сыто живется, как в безопасном благоденствии опекаемого роботами мирка. Но зато в пустошах ты уясняешь, что почем, осознаешь истинную ценность любой мелочи. Срам был прав на все сто – только здесь я ощутила себя живой.
Разумеется, Великая Пустошь, в которую превратился Великий Континент, – не самое спокойное место. Вернее даже, очень неспокойное. Иногда меня посещают неутешительные мысли относительно будущности человечества, как вида. Но я стараюсь ни о чем таком не думать. По крайней мере, часто.
**
От пространных размышлений меня отвлекла Захария, углядевшая по правую руку от автоколонны сизо-черный дымный столб. Очкастая негритянка изрядно посрамила Тома, ведь зыркать по сторонам – его работа. Ну, как-никак друзья для того и нужны, чтобы прибрать за тобой, если ты напортачил. Конечно, если облажались они, расхлебывать придется уже тебе. Такова нехитрая суть дружбы.
Выпрыгнув из «вороньего гнезда», устроенного над кабиной тягача, я ринулась к головной повозке. Вообще-то табор располагал весьма приличным количеством разнообразной техники. Под управлением Тианы углублял дорожные колеи автокран-тягач «джон гир», к нему с помощью троса крепился натановский «сандерклап». Армейский джип с брезентовым верхом, к которому прицепили жилой трейлер, вела Кирна. Аксель во главе каравана правил тройкой тощих, но крепких лошадей, влекущих странный гибрид кабины автомобиля и телеги. Определить, где и как начинала свою карьеру его распиленная колымага, не представлялось возможным.
Я легко настигла конскую упряжку и вскарабкалась на козлы. Кое-кто из таборчан присоединился ко мне, переговариваясь на ходу, – Аксель сбавил скорость, не затормозив, однако, полностью.
Стоит заметить, караван никогда не передвигался быстро, исключая моменты опасности и спешки: техника и лошадиные подковы при езде «с ветерком» по пересеченной местности (это когда повсюду рытвины да сурочьи норы) изнашиваются в мгновение ока, а ремонтных мастерских в наши трудные времена раз, два и обчелся.
– В полях дым столбом, а Томми молчком. Че за фигня, поц? – отчитал меня цыганин. – Задрых опять?
Вообще-то Аксель способен выражаться нормальным человеческим языком, если захочет. Одна беда – такая охота возникает у цыгана редко. Слова выкатываются из его рта, точно маслом смазанные – легко и непринужденно, в темпе движения иглы швейной машинки, прилепляясь друг к другу в самых немыслимых положениях. Посему пришлось научиться понимать несомую Акселем околесицу. Впрочем, Срам и Борис заложили неплохой фундамент в данной области моего образования.
– Ну поучи еще меня! – я несильно тюкнула цыганина в плечо. – Прошвырнусь туда-сюда!
От нетерпения у меня даже ушки задрожали. Еще бы! Потряситесь с мое в тесной обзорной корзинке, и вам тоже непременно захочется размяться. А если откровенно, я просто любопытна. Очень.
Кстати, когда я говорю «утро», то подразумеваю время примерно около пяти-шести часов дня, а то и позже. Только конченый идиот рискнет выдвинуться в путь под палящим солнцем, запекающим человека, как картошку в углях, – до хрустящей черной корочки и раскаляющим автомобильные корпуса настолько, что хоть яишенку жарь. Поэтому матерые караванщики навроде нас начинают движение во второй половине дня, ближе к вечеру, и едут всю ночь до утра. Впереди обычно идет кто-то с жировым светильником, на машины и повозки тоже вешают фонари. Таким образом, самый жаркий период суток употребляется для сна.
– Том, ну че за твою мать. Горит и горит, не у тебя штанах – и ладно. Хошь заглянуть на огонек к тем, кто хатку запалил? – недовольно протараторил Аксель, а для подкрепления своего невысказанного, но очевидного решения звонко щелкнул кнутом поверх лошадиных спин.
Тройка побежала резвее, позади послышался рев набирающего скорость тягача, перекрывший прочие звуки. Судя по всему, Тиана не увидела дым пожара, иначе, к гадалке не ходи, поддержала бы меня. Тогда караван точно встал бы.
– Отвали, а! – я позволила себе показать цыгану один из тех жестов, которые разъясняют, куда следует идти, и скатилась с козел, избежав расправы.
Мой велосипед, мой персональный скакун, мой гребаный Дуцефал, висел на внешних крюках на правом борту трейлера. Вероятно, когда-нибудь я просвещу вас, откуда у Тома велик и чьим славным именем назван – если найдется минутка. Дождавшись у обочины автомобиля Кирны, я махнула ей рукой, та недовольно притормозила. Прежде чем она успела как-то прокомментировать мои действия, я уже сняла велик, взобралась на него и помчалась к ферме. Вслед доносились нечленораздельные ругательства Акселя.
Немного погодя со мной поравнялся Сагерт, бегущий ненапряжной трусцой. Его, к слову, укачивает в машинах, потому он обычно идет рядом с колонной, умудряясь не отставать, и чаще других исполняет роль «поводыря» ночами. Этот мужик вообще впечатляюще ловок и вынослив – я, например, так не смогла бы. Сильно запоздав, нас пытались догнать Захария и Владилен Михайлович. Птицын брел, тяжело опираясь на лыжную палку и периодически утираясь грязным клетчатым платком. Негритянка же бодро отмеряла шаги, сохраняя ровный темп и не сбивая дыхание. Мы вдвоем снизили скорость, чтобы явиться на пожарище вместе с ними.
Я оглянулась: Аксель продолжал движение, как и следовало ожидать. Ну и пусть его! В любом случае мы успеем улизнуть под защиту городских стен, до которых отсюда рукой подать. Вон повозка уже втягивается в ворота. Сейчас начнется та еще скучища: шмон, препирательства с местными властями из-за машиномест, из-за оружия, из-за мутантов, из-за хрен-знает-чего-еще. Снова Аксель примется заливаться соловьем по поводу нашей маленькой походной горелки – Тианиного огнеплюя. Эту мутотень я с превеликой радостью пропущу. То ли дело – свеженькое пепелище, где наверняка осталось, чем поживиться.
– Владилен Михайлович, вы опять за старое? – недовольно пробурчала Захария, наблюдая тощий зад гроссийского лесника, обращенный в небо.
Птицын беседовал с углями, припадая к ним ладонями, а порой и физиономией. Заки получила достаточно хорошее воспитание (интересно где?) и соглашалась уважать почтенный возраст, но эксцентричные выходки дряхлого оборванца ее раздражали. И не ее одну.
– Ладно тебе, зато после расскажет, что стряслось, – урезонил Сагерт негритянку.
– Ты ему веришь?
Ага, а это извечный вопрос, поднимаемый в таборе изо дня в день и столь же часто получавший ответ, но не надоедающий. Владилен угадывал не всегда, но чаще, чем можно предполагать. Хотя в данном случае и без общения с духами была ясна неприглядная картина разыгравшейся здесь драмы.
Пока остальные бессмысленно ворошили пепел, осматривали обгоревший скелет домика снаружи, я решительно шагнула внутрь. Фермерское семейство пренебрегло опасностью, не пожелав бросить имущество. Их не застали врасплох – судя по дыркам в стенах и гильзам на полу, завязалась ожесточенная перестрелка. Трупы валялись рядом с оконцами.
Головорезы-людоеды поработали на славу. Нападавшие вынесли все подчистую, точнее все, что нашли. Зуд в моих ладошках и кончиках ушей подтверждал: ворюги лоханулись, – а я привыкла доверять наитию. Уж если мне так приспичило обыскать руины, значит, тут непременно что-нибудь отыщется. Послышался протяжный стон – это возник и осел в дверях наш пожилой гроссиец. Он вновь окунулся в кошмары своих правдивых (я-то не сомневаюсь ни капли) видений, связанных с местной трагедией. Наверное, только моя молодость не дает мне прочувствовать ужас случившегося. Ох, как бы не пришлось выволакивать деда отсюда на себе.
Зашедший внутрь Сагерт предупредил меня о замеченной им дымке на горизонте. Похоже, проклятые каннибалы возвращались за добавкой.
– Да я уже… почти… вот оно! – я ухватилась пальцами за едва приподнятую половицу-лючок.
Видимо, до меня туда пытался забраться хозяин дома, которого безжалостно оттащили от тайника, забили и избавили, как и прочих, от излишков мясца. Рывок – мне в нос ударил влажный подвальный запах. Есть! Ай да я! В промасленной тряпке лежал заряженный обрез с двумя дополнительными патронами. Конечно, оружие было не очень ухоженным, но все-таки было оружием – добычей.
Я выскочила наружу. Пылевые столбы, переместившиеся с линии горизонта в непосредственную близость от фермы, прозрачно намекали – нужно убираться поскорее.
– Владилен, подъем! – засунув обрез подмышку, я тряхнула дедка за плечи.
– Она там! – взревел лесник, неожиданно распахнув свои мутноватые гляделки, ринулся ползком к обломкам кровати, подлез под нее и вынырнул с жестянкой, от которой распространялся терпкий запах брожения. – Теперь идем! – скомандовал Птицын, указуя мосластым пальцем на дверной проем.
Сагерт и Заки уже улепетывали вовсю – только пятки сверкали. Я плюхнулась в седло, педали бешено завертелись, велосипед понес меня к спасительным стенам, на которые высыпали ополченцы и зеваки. Но меньше чем через минуту сзади донеслось надсадное хриплое дыхание лесника, категорически не способного к быстрому передвижению. Я обернулась: угроза оформилась во внедорожник с болтометом в кузове, несколько мотоциклов и линию темных точек чуть поодаль.
**
В голове Птицына раздался голос Бэллы, рекомендующий поторопиться. Однако прыти старику это не прибавило. Дух покрыл тихохода трехэтажным матом и выдал увесистого пинка: «Твоей мохнатой заднице вряд ли понравится знакомство с вертелом или еще чем похуже!»
**
– Владилен, шевели батонами! Поедешь на багажнике, – рявкнула я на отрешенно закатившего глаза Птицына. – И держись за ремень. А то, чего доброго, наебнешься.
– Да-да...
Приземлив пятую точку на погнутое сетчатое сидение, алкаш взялся-таки одной рукой за мой пояс, а другой бережно прижал к сердцу добытую банку. Лыжная палка опасно легла поперек багажника, удерживаемая лишь костистыми стариковскими коленками.
– Жми, бесененок! – скомандовал Владилен.
Оставалось надеяться только на крепость моих ног, ну и на удачу, конечно. Рейдеры наступали нам на хвост. «Вот бы кто-нибудь из ублюдков навернулся под колеса этому драндулету!» – гневно подумала я.
Раздался испуганный вопль, оглушительный визг тормозов и скрежет. Переднее колесо одного из мотоциклов провалилось в сурковую нору, отправив наездника в полет по эффектной дуге. Сам же байк влетел в утыканный шипами ржавый скребок внедорожника. Обо всем случившемся радостно сообщил мне Владилен, рискнувший повернуть башку вполоборота. Ввиду обстоятельств непреодолимой силы, преследование захлебнулось. К тому времени двое наших более расторопных товарищей уже были в безопасности, а нам со стен приветственно выкрикивали всякую ободряющую (по мнению крикунов) чушь.
**
В общем-то, вышеописанные события легко позволят догадаться, почему я, Мэйби Туморроу, прячу свои девичьи округлости в мешковатой одежде. Великая Пустошь – мир мужчин. Мир, без стеснения демонстрирующий самые уродливые черты хозяев. Женщина здесь – такой же предмет вожделения и торга, как рабочее оружие или машины на ходу, невольный и бесправный игрок за столом, где крутые парни режутся в свои жестокие игры. Так проявляется мрачная ирония судьбы: проигравший мужчина всего-навсего умирает. Для слабого пола поражение в мужской игре зачастую оборачивается адом, а смерть тянет на благополучное избавление.
Посему я без зазрения совести мухлюю в этом нелепом состязании. На мой взгляд, пусть уж лучше мне всадят под ребра стрелу или нож, приняв за пацана, чем насильно засунут между ног ту смешную штукенцию, которой парни так гордятся. Хотя наш мир не без извращенцев, и Тому Мэйби тоже может не повезти. Ну, теоретически. Хорошо у меня не такие здоровенные буфера, как, например, у Тианы, и их нетрудно скрыть под разномастными обносками. Конечно, с момента побега из Идэна мои волосы отрасли, но я все еще с легкостью строю из себя парня (даже хитрожопый Аксель не догадался). Я сквернословлю, бахвалюсь, пью, смеюсь в лицо опасности – совсем как мужики. Не получается только мочиться стоя и, самое главное, мужественно вонять. Впрочем, по-женски я тоже не пахну, не знаю уж, как мне удается. Наверное, запах придет с возрастом, однако я искренне надеюсь, что нет.
**
Аксель ругался на чем свет стоит, понося упрямого пацаненка, решившего в очередной раз испытать свою счастливую звезду. Вот же не сидится маленькому засранцу, а ведь еще полтабора с собой увел. Молодость специально отведена человеческой природой для совершения глупостей, но цыганин все равно злился на «юнгу» – мальчишка успел стать чем-то вроде караванного талисмана. Гибель его, согласно поверьям, сулила крупные неприятности.
Стена, окружающая Кеблин-Таун возвышалась на добрых десять метров, ее венчали несколько площадок со станковыми болтометами, наверху сновали люди. Одни спешили к орудиям, другие лениво взводили ручные самострелы, третьи просто прибежали поглазеть. Городские стены выглядели неприступными – кочующие орды мародеров и племена дикарей никогда не осмелились бы на кровавый штурм.
– Вовремя поспели, ребята. На горизонте опять бандюги на колесах, – воскликнул стражник, потом, окинув караван взглядом, несколько тише, но не сильно таясь, проворчал: – Правда, вы не лучше смотритесь, да и хари у вас…
Ворота распахнулись, и вереница машин попала в специальный «карман», предваряющий улицу. Место это было призвано помешать неблагонадежным гостям проникнуть в город. Если шерифу и его парням по каким-то причинам не нравились приезжие, то они быстро, без особых затруднений, изгоняли их обратно за стены или истребляли. Все более-менее крупные поселения нынче основательно укреплялись, возвращая человечество к эпохе замков, вот только рвы теперь не заполнялись водой, а стены складывались из разнообразного мусора вперемешку с камнями, песком, глиной и изредка бревнами. Оборонительные ухищрения предков возродились: кипящая жижа, баллисты и требушеты, ловушки в надвратных башнях, ну и еще кое-что новенькое, из поздних наработок.
Караван долго и нудно досматривали. Цыганин сладкоречивым змием увивался за охранниками, но оружие пришлось-таки сдать (в городах его вообще редко удавалось оставить при себе). А потом начались извечные проблемы с мутантами.
– Мужик, ты поручишься за своих уродцев? – спросил Акселя один из ополченцев. В категорию таковых попадал Декстер, хвостатый приятель Тианы, и рыжая Туве. Попал бы и Том, очутись он сейчас с табором. Удивительно, насколько важна для некоторых форма ушей! У мальчонки-то всего недостатков – эти хреновы уши.
– Как, блин, за самого себя! – Аксель выдавил одну из своих широчайших улыбок.
– Сэр, данные существа совершенно безопасны. Они ничем не больны, – вмешался Данике. – Я вам как врач гарантирую. – Его спокойный голос подействовал безотказно.
– Перейдем к оружию, – подытожил страж.
– Мы уже его сдали вон тому бурдюку в окне! – возмутился цыганин, ткнув пальцем себе за спину, где располагался приемник и хранилище всего, хотя бы приблизительно напоминающего оружие.
– Угу, заливай! Я не вчера родился! Это что за срань? По-твоему, пропановая плитка? – процедил стражник.
– Приятель, каждой девочке нужна зажигалка, разве ты не знал? – вступила в диалог Тиана, прикуривая самокрутку от крошечного язычка пламени, скользнувшего из раструба.
Если дипломатические изыски Акселя разбивались о крутолобые головы городских сторожей, на сцену выплывала Эльхаим. Да, девица была хороша, и огонек безумия, тлеющий на дне серо-зеленых глаз, лишь подчеркивал ее красоту, буйную и неухоженную. Обычно нескольких секунд беседы хватало для закипания мужских мозгов и чресел. Вот как теперь.
Почему важно было оставить «горелку» при красотке? Ну, она нервничала без нее, просто спать не могла, а бессонница Тианы грозила проблемами и табору, и поселению. Разумеется, те блюстители порядка, кто не зря ел свой хлеб, понимали: забирать все оружие у гостей совсем не обязательно, следует изъять лишь наиболее опасные экземпляры. По счастью, никто из местных ополченцев, включая шерифа, никогда не видел боевого огнеплюя, иначе не прокатили бы никакие доводы.
В конце концов внутренние ворота откатились в сторону, пропуская караван в Кеблин-Таун. Аксель утер пот со лба и погнал повозку на платную стоянку – по сути, город в городе: многие заезжие оставались жить прямо здесь. А сейчас гостей задерживали бандиты, кружившие под стенами не первый день. По словам местных, головорезы ошивались тут уже около двух недель, сильно затрудняя выход наружу, нанося серьезный ущерб торговле и разграбив все близлежащие фермы. Ввиду недостатка у бандитов сил и желания для полноценного штурма, а у горожан – решимости для изгнания злодеев, ситуация сложилась патовая.
Цыган почесал подбородок, соображая, насколько противоестественно такое поведение кочевой кодлы. Обычно мародеры избегали длительных осад: фермеры и, соответственно, запасы пищи в окрестностях городков вроде Кеблин-Тауна очень быстро заканчивались. Если к тому времени не удавалось получить какого-либо выкупа, налетчики, скучая и голодая под неодолимыми стенами, теряли свой запал. Впрочем, в данный момент у Акселя имелись другие заботы и тревоги – он присоединился к толпящимся на стенах людям, напряженно следившим за головокружительным бегством бесшабашного велосипедиста от передовых разъездов.
**
Я вкатилась в узкую щель, которую оставили для меня в воротах, буквально ободрав о створы коленки. Не свои, конечно, – владиленовские. К счастью, старик додумался перехватить лыжную палку на манер рыцарского копья, а то лежать бы ему на спине за оградой, глотая пыль. Весь табор вернулся к проходной, чтобы достойно встретить победителей в гонках на выживание. Я ликующе подняла вверх обрез.
– Повезло говнюкам! Хотел перестрелять их к едрени-фени! – совершенно не смущенная осуждающими взглядами спутников горделиво возвестила я.
– Ты мог задержаться, я бы на это посмотрела, – съязвила Кирна, винившая, очевидно, меня в смертельной опасности, которой подвергся ее бесценный Сагерт. А еще девка страшно завидовала моей находке.
– Я дам тебе пальнуть пару раз. Не кипятись, зайка, – рассмеялась я.
– У меня есть свой да получше твоего, сопляк! – Кирна любовно огладила ствол «моссбурга». Только два объекта в целом мире пользовались симпатиями Кирны: ее дробовик и Сагерт.
– Если ты отполируешь мой ствол своим острым язычком, будет не хуже!
Вокруг послышались смешки, а я, уже вовсе не страшась взбучки, вразвалочку зашагала к приемке, где меня чуть не настиг подзатыльник от Акселя. Успев поднырнуть под тяжелую ладонь, я бросила обрез в руки клерка и утекла по лестнице на стену.
– Встречаемся в «Лиловом носе»! – долетел до меня клич цыгана.
Все разбрелись по городку: кто на рынок, кто в бордель, кто в трактир. А самые любопытные – позырить на осаждающих.
На последней ступеньке я ловко проскользнула в зазор между одоспешенным боком стража и перилами, а дальше уже ищи-свищи меня (пропали втуне все проявления заботы о малолетних типа «тикай вниз, поц», «молокососам здесь не место» и тому подобные). Зато Сагерта здоровяк вытеснил обратно; ему повезло, что боец незлоблив да и сообразителен. Снизу донесся краткий диалог Тианы и Королевского Тушкана.
– Декстер, составишь мне компанию у бойницы? – с напускным безразличием спросила девица сквозь табачный дым.
– Чика, ты в своем уме? Это может серьезно повредить целостности моего организма! – вознегодовал мутант и веско добавил: – У меня есть дела поважнее. Чао.
Мне хорошо представилось лицо Эльхаим: в гневе девица, поди, разгрызла самокрутку, глаза потемнели, а в пропасти зрачков, точно ракета в шахте, полыхнула зарница. Правда, Декстеру она прощала многое.
На верхотуру красотка проникла без особых затруднений: на ее прелести запал давешний охранник, порекомендовавший ей не подвергать опасности столь впечатляющий экстерьер. Видимо, по его мнению, потный перепихон с малознакомым мужиком в каморке под лестницей принес бы Тиане больше пользы, чем прогулка по стене. На этот сомнительный посыл Тиана отреагировала надлежащим образом, заявив, что трусоватым задротам наверх действительно лучше не соваться, а вот у нее там есть интерес. Мужик ошалел и не посмел удерживать нахалку.
Именно тогда Тиана впервые высказала идею спалить к ебеням лагерь рейдеров. Ее внимание привлекла огромная цистерна, надежно охраняемая бандитами и наверняка полная драгоценного топлива. Всякое мало-мальски уважающее себя племя держало в хозяйстве такую, и благополучие шайки напрямую зависело от уровня жидкости внутри. Топливо в буквальном смысле было кровью банды: когда техника глохла, головорезы незамедлительно становились жертвами многочисленных соперников. Кочующие обитатели пустошей жили, боролись и умирали ради горючего.
Имелась, однако, важная тонкость – Эльхаим интересовала способность цистерны воспламениться, взмыть в небеса ярким огненным цветком, а вовсе не прямое назначение ее содержимого. Тягач с заветной емкостью торчал точно по центру временного стойбища налетчиков, и его уничтожение положило бы конец всему лагерю. Жаль, безусловно, топлива, техники, снаряжения, но простота решения искупала потери с лихвой. Пожалуй, поддержу-ка я Тиану, если представится случай подискутировать.
Становище и бессмысленная круговерть мотоциклистов, призванная запугать горожан и развлечь осаждающих, занимали меня недолго. Взгляд мой упал на шикарную тачку, нашедшую приют во рву. Там валялся неведомо как попавший сюда гроссийский байк «юрал» военной модификации с аутентичным названием «Торчащий ствол», полученным за возможность установки в коляску турели под какую-то охрененную пушку. Собственно, я передаю вольный перевод пьяной болтовни Владилена, который узнал земляка, якобы нежно любимого им в мотострелковых войсках. Опустим закономерные вопросы плана, «как хромой алкаш взобрался на стену» и «в каких это войсках он служил», ибо ответы на них мне неизвестны. Главное – сверкающий красавец под стеной. Владелец (до столкновения с метровым болтометным снарядом) явно холил и лелеял своего железного скакуна, и тот до сих пор находился в великолепном состоянии. В коляску я могла установить, разве что, Акселя или Кирну с ее дробовиком, но желание завладеть штукенцией не ослабевало. Одна беда – нас разделяли десять вертикальных метров укрепления.
– Малыш, не облизывайся на того жеребца, – обратился ко мне ближайший ополченец. – Последнего, кто пытался его достать, ублюдки сожрали на минувшей неделе. Думаю, мотик пролежит внизу до конца осады.
– Да ты хоть знаешь, с кем говоришь-то счас? – не терплю, когда сомневаются в моих способностях. – Приятель, моей удачи хватит на весь гребаный Кеблин-Таун!
Ответом мне были обнажившиеся гнилые зубы мужика, затрясшегося в припадке неистового смеха. Скучковавшиеся вокруг зеваки всячески пытались подначить нас и сподвигнуть на спор. Какой-то хохмач прошелся по поводу моих ушей. Обычно эти долбоебы, лишенные ума и фантазии, прозрачно намекают на порочную связь моей матери с ослом. Так случилось и на сей раз.
Вообще-то я стараюсь не появляться на людях с непокрытой головой. Увы, во время велосипедной гонки моя бандана слетела, и теперь ушки мне трепали ветер и тупые подколки.
Само собой, я вспылила не на шутку.
– Запомните, трусы, вы вскоре увидите меня верхом на классном байке. Взять с вас один хрен нечего, посему я добуду его оттуда только ради того, чтобы продемонстрировать, как должен вести себя настоящий мужчина. Вам будет полезно поучиться! – Не обращая внимания на смешки и унизительные шуточки, я, гордо вскинув голову и нарочито шевеля ушами (и вовсе они не ослиные!), направилась в «Лиловый нос».
**
Аксель заказал на всех еды и пива. Лично я терпеть не могу пиво (и на вкус, и на запах – сущая моча, да и похмелье потом ужасное), но мужики и некоторые девки от него в восторге. Поэтому из своей надтреснутой глиняной кружки я прихлебывала исключительно для виду. Основное же мое внимание сосредоточилось на сурке-гриль с дрянными горькими овощами и рассказе Акселя – он решил загодя расписать свою подружку, которую мы тут поджидали.
Тиана нервно курила, вяло ковыряясь вилкой в еде, – Королевский Тушкан уже часа два как куда-то запропал. Туве выхватывала куски из тарелки Джонатана (свою порцию она заглотила в считанные минуты), втолковывая ему что-то о вреде жирной пищи. Сама Туве, кстати, довольно-таки гладкая (чересчур гладкая!), но Джо, видимо, наплевать на возможное наличие человеческого мяса в рационе дикарочки. Да и на прочие странности тоже, судя по взглядам, которые он мечет на ее сиськи. Также Тувины буфера весьма возбудили Натана, но пока исключительно с художественной точки зрения. Полагаю, через какое-то время ее портретец украсит хижину очередного любителя вздрочнуть, а Дриббл пополнит бездонный багажник «сандерклапа» чем-нибудь полезным. Данике, так и не притронувшийся к пище, катал языком во рту очередную таблетку и сонно таращился в стену. Подвыпившая Кирна ластилась к Сагерту, но его это, похоже, не особо занимало – он погрузился в какие-то собственные мысли. Птицын, невнятно ворча в бороду, отирался у стойки и привлекал боязливо-неприязненное внимание посетителей. Наверняка дед уже приложился к трофейной банке с бормотухой. Заки исподволь оглядывала собравшуюся публику, украдкой собирая крошки и пригоревший жир с тарелки. Она вообще большое значение придавала регулярным приемам пищи.
То есть я единственная слушала Акселя. Как и всегда.
Множество народу застряло здесь из-за буйства рейдеров: купцы, мрачные фермеры, пустынное отребье вроде нас – все они галдели, гремели посудой, играли в карты, кости, кулачки. И, разумеется, накачивались выпивкой. Короче, в кабачке было очень людно. Тем не менее я сразу заметила женщину, пробирающуюся к нам, именно потому, что уделила внимание акселевскому рассказу.
Элейн получила прозвище «Принцесса воров» в своей давно прошедшей молодости, лихо провернув несколько крупных дел. С тех пор удача не жаловала ее своим вниманием – Элейн благополучно повзрослела и даже начала стареть, но титул «Королевы воров» так и не завоевала.
Неверно было бы назвать Элейн красивой, но она, спору нет, относилась к разряду женщин эффектных. Вьющиеся ржаво-каштановые волосы, увенчанные легкомысленной береточкой, придавали грубоватым чертам ее лица неотразимое обаяние. Одевалась Принцесса вызывающе до крайности. Думаю, в том числе поэтому королевы воров из нее не вышло. Ширину сутулых плеч скрадывала поражающая своими размерами (даже больше Тианиной) грудь. Животик, бесстыдно выставленный на всеобщее обозрение, уже начал слегка обвисать, имелись и мясные бока, в каковые глубоко врезался пояс юбки неопределенного зеленоватого оттенка. К моему удивлению, высокие потертые сапоги оказались без пижонских каблуков, столь обожаемых Кирной. Иными словами, так, как Элейн, могла выглядеть либо очень недалекая, либо очень самоуверенная и сильная женщина.
Развратно качая узкими, но пухлыми бедрами, Принцесса воров приближалась к нашему столику. Движение ее затруднялось людьми, которым внезапно приспичивало протиснуться мимо по самым неотложным делам. Элейн, брезгливо ругаясь, распихивала (судя по всему, силушкой девицу природа не обделила) поклонников декольтированных блузок и мясистых молочных желез. Наконец она прорвалась к нам.
Вокруг Элейн распространялось тяжелое благоухание, которое мне, как девушке, вообще не издающей сильных запахов, было трудно оценить по достоинству. Мужикам, однако, от такого просто крышу срывает: резкий аромат женского пота с вкраплениями табачного дыма и алкоголя, смешанный со слащавой ноткой духов. Учуяв поветрие в полной мере, я смекнула, кому принадлежит до блеска надраенный скутер у коновязи перед входом – Принцессе воров, кому же еще. Несло от него точно так же.
Наградив Акселя слюнявым несестринским поцелуем, Элейн продефилировала вдоль стола. О небо, неужели Аксель ее трахал? Ну конечно, трахал, о чем это я, право же. Взгляд девки скучающе скользнул по нашим рожам, на мгновение задержавшись на сосредоточенном челе рисующего Натана. Вдруг Элейн ухмыльнулась и грациозно запрыгнула на колени к Джо, случайным (или, наоборот, хорошо рассчитанным) пинком отодвинув прочь табуретку Туве. Та, не растерявшись, забрала Джонатанову тарелку с остатками еды и между делом предупредила ошалевшего Хайда, что он и сам сейчас может попасть на закуску, если не остережется. Принцессу воров, однако, ремарка ничуть не смутила.
Элейн не теряла времени зря, потратив два года с пользой. На столешницу легла выцветшая картинка, завернутая в целлофан, изображающая ажурную чашу, выемкой устремленную в небо. С помощью такого устройства Аксель и намеревался отправить весточку Старшим Братьям.
В окрестностях обнаружилось аж три подобных штуковины, ближайшая – в селе Гатскиллз, в неделе пути от Кеблин-Тауна. Теперь оставалось лишь незамеченными улизнуть из кольца осады, и эту проблему сочли заслуживающей обсуждения.
Головорезов, если верить слухам, насчитывалось около шестидесяти при внушительном количестве мотоциклов и более серьезной техники. Правда, обилием огнестрельного оружия рейдеры похвастать не могли. Тиана, раздраженная и взволнованная долгим отсутствием Декстера, предлагала выйти за ворота и сжечь всех и вся. Кирна сетовала на высокие риски и низкие прибыли такой операции, Натан предпочитал дождаться, когда рейдерам надоест тусоваться под стенами или когда кеблинцы прекратят трусливо отсиживаться внутри, Аксель смешливо подначивал полемистов. В общем, предприятие, как обычно, грозило завершиться судорожной импровизацией. Меня, впрочем, такой подход вполне устраивал, потому я, ввернув реплику-другую, переключила внимание на Принцессу воров.
Элейн откровенно ерзала у Джо на коленях, доставляя ему ощущения вполне определенного рода. Жестом заправского фокусника она извлекла откуда-то из-за его спины гитару и начала томно перебирать струны, выпуская в лицо осоловело хлопающего глазами Хайда клубы сигаретного дыма. Да, дымила она почище Тианы. Кирна, болезненно завистливая по своей природе, бросала уничтожающие взгляды на Принцессу, которую загодя внесла в длинный список соперниц. Туве, искоса посматривая на Джо, слизывала с пальцев соус. А он, прижатый крепкой Элейниной рукой к ее здоровенным буферам, невнятно мямлил что-то про радиолокационные комплексы, инопланетян и смехотворность Акселевой задумки. Шум усиливался, и неизвестно, чем бы закончились препирательства, но тут нашу компанию почтил вниманием еще один гость.
Ларри Фостер появился за нашими спинами словно чертик из табакерки. Как это мы не заметили персонажа его габаритов? Высокий, широкоплечий, с необъятным брюхом, мужчина был богато, хоть и безвкусно, одет. Лицо его, в нижней трети поросшее сивой щетиной, покрывали разнокалиберные шрамы, выдавая в нем человека тертого.
На самом деле только конченый псих или романтик решится вести кочевую жизнь в Великой Пустоши. Большинство людей продолжают следовать старым, испытанным веками, шаблонам – они обрастают семьей, знакомствами, заводят тощего облезлого кота и вешают на стену не менее облезлый ковер. Мир за пределами городских стен видится им враждебным и опасным. Там обитают чудовища, людоеды, великаны, феи и другие твари, в существование которых не веришь, укрывшись грязным пледом у дымного семейного очага. Купцы, работорговцы, коммивояжеры и мусорщики вынуждены бродяжничать, но в душе они такие же домоседы – необходимость покидать комфорт своих жилищ лишь усиливает желание поскорее вкусить его вновь.
Другое дело – цыгане, путешественники и прочие приверженцы разгульной жизни. Они раз за разом покидают тоскливые застенки сытого городского благоденствия, увлекаемые песней странствий. Пыльная, поросшая по краям засыхающей травой, дорога становится их домом и незримой преградой между скитальцами и благопристойными горожанами. По мнению последних, пустынные гуляки рискуют своей шкурой ради самого процесса риска, а не для получения материальных выгод. На этой благодатной почве взращен в обывательском сознании образ человека без имени, являющегося из пустошей, делающего свое дело, будь то убийство полусотни людей из автоматического оружия или покупка трех поросят, и возвращающегося обратно к серым пескам, людоедам, великанам и феям.
Наверное, вы уже поняли, к чему я веду.
Любой бродяга, сидючи в кабаке или нежась в полумраке холла публичного дома, знает: если к нему вдруг подходит некто, то случилось одно из двух – либо он (и его друзья) вызвал недовольство местных властей, либо ему сейчас предложат дело, в процессе которого придется убивать и калечить. И подставлять свою задницу под клинки и пули, конечно же. Богатый купец Ларри Фостер обратился к нам по второму пункту. Он, судя по всему, имел понятие, как обстряпываются такие дела: перво-наперво он наполнил наши тарелки едой, а кружки – пивом, потом отрекомендовался и сразу приступил к сути.
– Я слышал, вы привезли с собой целый арсенал, – Ларри уперся в столешницу волосатыми кулаками. – Мне нужны именно такие люди. Люди, владеющие оружием и умеющие им пользоваться.
Натан попытался возразить, но купчина лишь обвел нас покровительственным взглядом: дескать, не пристало таким, как вы, ломаться да отнекиваться. Вот что он поведал:
– Банда Керроувелла уже давно терроризирует окрестности. Мерзавцы пожаловали откуда-то с юга. Разумеется, с ними пытались бороться. С переменным успехом. Точку в конфликте вроде бы поставил нынешний шериф Генри Свирф. Вернее, тогда он еще не занял свой, – Ларри пренебрежительно хмыкнул, – высокий пост, а был всего лишь одним из кандидатов. В рамках предвыборной кампании Генри с десятком отчаянных парней прокрались в лагерь бандитов и устроили славную резню…
На мой непросвещенный взгляд, в обозримом прошлом шайка не подвергалась «славной резне», но я предпочла дослушать, прежде чем делать окончательные выводы. Фостер между тем продолжал:
– Уцелевшие ублюдки убрались прочь, но через полтора месяца приперлись обратно. Их стало еще больше, чем раньше. Наверное, они захотели с нами посчитаться…
Определенно похоже на правду. Но зуд в кончиках ушей не покидал меня. Шериф, которого я мельком видела на городских стенах, относился скорее к породе политиканов, а не крутых парней.
– Генри и рохля-мэр решили подождать, – глаза Фостера недобро сверкнули. – Ведь не они ежедневно теряют прибыль из-за осады, и не их фермы полыхают вокруг. На минувшей неделе мы попытались справиться своими силами. – Мужчина угрюмо опустил голову. – Скоты захватили моего сына. Теперь они требуют выкуп не только от города, но и от меня лично. Чего просят? Как обычно: топлива, еды, запчастей. В непомерных, естественно, количествах. Их цистерна начинает пустеть, ума не приложу, какие еще дела способны удерживать злодеев здесь так долго.
Как по мановению волшебной палочки, на столе появились три патрона для дробовика, промасленный автоматный рожок и ржавая канистра, остро пахнущая соляркой. Тиана жадно втянула ноздрями воздух.
– Вот задаток, – проговорил купец. – Верните мне сына. Живого, если повезет, или мертвого… Тогда я похороню его, как подобает. Я щедрый человек, и вы получите больше, чем можете вообразить. С превеликим удовольствием я отдам вам то, что вымогает у меня Керроувелл. За каждого убитого мерзавца еще и накину сверху.
Мы молча переглянулись, только Элейн продолжала шумно сосаться с Джо, хотя – я готова уши прозакладывать! – она-то не упустила ни одной детали. А вот Хайд, оторопевший, перемазанный помадой с пухлых губ девицы, наверняка все проворонил. Ну, по крайней мере, на время занудствовать прекратил.
– Даже если откажетесь, задаток ваш. Считайте это подарком. Вам пригодится пара лишних патронов, когда вздумаете выбираться из Кеблин-Тауна, – Фостер грузно поднялся из-за стола и, не прощаясь, двинулся к дверям.
– Давайте уже кого-нибудь прикончим, – высказалась Тиана, притянув к себе канистру.
Захария привстала с места, коснувшись потайного чехла, в котором, как я знала, лежал огромный нож.
– Я схожу к ним… к головорезам. Вернусь – доложу, – Заки несмело улыбнулась.
Иногда негритянка пробирала меня до самых печенок. Кирна убивала с ненавистью, которая буквально ощущалась физически. Сагерт забирал чужую жизнь легко, но с неохотой. Тиана высвобождала жадное пламя огнеплюя, восхищенно распахнув безумные глаза. Прочие сражались в случае необходимости и изрядно в этом поднаторели. Только Захария Джонстон, костлявая черная женщина с добрым взглядом, убивала почти небрежно, с безразличием, с которым иные ковыряют в носу или чешут задницу.
Все начали разбредаться, ухватывая с собой остатки пищи и сливая дрянное пиво во фляги. В конце концов, Заки понадобится какое-то время, которое можно употребить с пользой. Краем глаза я увидела, как Элейн увлекла Джонатана на улицу. Туве проводила парочку неопределенным взглядом и медленно, по-кошачьи лизнула тарелку, прочертив в густом слое жира широкую полоску блестящей жести. Уши ее подрагивали, но связывалось ли это с какими-то переживаниями или предчувствиями – мне неизвестно.

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Чт май 11, 2017 18:33 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Ср окт 07, 2009 18:12
Сообщений: 4764
Откуда: оттуда, оттуда
То есть, намечается эпопея?
А сколько уже написано сейчас?

_________________
Фок-стаксели травить налево!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Пт май 12, 2017 17:49 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
приветствуем. книга завершена, сейчас заканчиваем финальную вычитку второй части.

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Продолжение Каменные сердца. Часть 1
СообщениеДобавлено: Пн июн 05, 2017 11:40 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
Собственно, просто сидеть и ждать возвращения Заки из разведки было бы чересчур скучно, кроме того, Тиана вся извелась от опасений за пресловутую целостность тушки Декстера. Владилен подлил маслица в огонь, категорично заявив: «В кольце городских стен хвостатого нет». И я, на правах джентльмена, предложила даме локоть, чтобы сопроводить ее на стену – полюбоваться бандитским становищем, а заодно разузнать, не видал ли кто поблизости молодого да борзого тушканчика.
Темная улица радушно встретила нас вонью свежих помоев и экскрементов, разложенных по углам (утром их иногда убирают, но вечером некто раскладывает подарки снова, как говенный Санта Глаус). Напротив зазывно горели оконца второго кабака «Кроличья норка», предусмотрительно совмещенного с борделем, вернее даже, поглощенного им. Вдоль стен, подобные уродливым изваяниям, притулились подвыпившие обыватели, кто-то уже прилег отдохнуть. А, это ж Владилен Михайлович! Ну-ну.
Наш дуэт вслед за практически невидимой Захарией направился к воротам, как вдруг… послышался сиплый рассерженный женский шепот:
– Генри, ты – вонючий подонок! Но ты сдержишь обещание! Если и теперь на мне не женишься, я открою всем твою гребаную тайну!
– Лучший выход для тебя – немедленно заглохнуть, Салли! – раздалось гневное предупреждение. – Пока не стало слишком поздно.
Голос мужчины напоминал шерифский. Я развернулась. Нет ничего интереснее чужих секретов, особенно, если в них замешан столь влиятельный человек. Дверь дома терпимости открылась, высветив на мгновение (достаточное для меня) лица спорщиков, женщина шагнула внутрь, а мужик, наоборот, отпрянул в тень.
Блин, девка же сейчас уйдет! Хрен ее потом найдешь в этом вертепе! Не желая заниматься выуживанием шлюхи из-под клиента, я метнулась за ней. Ошеломленная Тиана осталась посреди улицы вместе с Заки и вышедшим следом за нами Сагертом. Иногда я забываю предупредить друзей о своих замыслах, отчего возникают разные курьезы. Ну ничего, я завариваю, я и расхлебываю.
Преследуемая девица уже толковала с каким-то прокопченным солнцем типом о совместном времяпрепровождении. Дядька нервно сглатывал, поглядывал на дверь, а при моем появлении мигом ретировался к столику с захватанными срамными открытками, где уже сидело несколько любителей бумажных утех. Я развязно подкатила к «жертве».
– Не рановато ли тебе, шкет? – конечно, дамочка начала диалог с плоской шутки, тем не менее она беззастенчиво выпятила фасад на мое обозрение.
– Мамзель, у меня к вам дело посерьезнее, – многозначительно пошевелив бровками, намекнула я и указала пальцем на свободный диванчик у окна. Шлюха игриво хохотнула, но решила выяснить, какое же к ней дело у молокососа. Возможно, касаемо отсоса?
Мы уселись, я начала говорить, но тут девка навалилась на меня, тычась густо напомаженными губами мне в нос и щеки. Ох, уж это мое смазливое личико!
**
– А куда это Том побежал? – с улыбкой вопросила Заки. – Приперло, что ли?
– Да кто его разберет! – откликнулась, раскуривая очередную цигарку, Тиана. – Ветер в голове, шило в жопе.
Вдруг неслышно подошедший Сагерт обратил их внимание на силуэт рядом со входом в бордель. «Вон тот тип не клиент», – шепнул боец. Действительно, присмотревшись, девушки поняли: кто-то крутился у двери с длинным, почти в рост неизвестного, продолговатым предметом. Захария хотела посоветоваться, но Сагерт уже исчез.
– Пойду, проведаю мелкого. Он должен был уже кончить, – Эльхаим вальяжно направилась в рассадник блуда и разврата, спугнув заодно подозрительного незнакомца.
А Заки двинулась выполнять «задание».
**
От шлюшечьих приставаний меня избавила наша огнепоклонница. Ослепив всех в холле заведения своими красотами, искупавшись в похотливых мужских взглядах (и в завистливых женских), она прошла до середины зала, обводя интерьеры ищущим взором. Заметив меня, Тиана ободряюще махнула ладонью и села на подоконник неподалеку.
– Это чо еще за шмара? – ревниво поинтересовалась моя соседка.
– Мама моя! Волнуется, как бы не случилось чего, – ехидно огрызнулась я, затем довольно грубо повернула физиономию девахи к себе и процедила: – Детка, я – твой шанс совершить доброе дело. Сдается мне, ты знаешь кое-что интересненькое…
– Парень, да тебе в головку никак ударило? Ты чего несешь? – взвилась та. По всему видно, мои слова испугали ее не на шутку.
– В кои-то веки, Салли, поработай мозгами, а не языком, – выразительно прошипела я. – Генри запросто разделается с тобой.
Кстати, об опасности: к чему бы этот тревожный зуд в кончиках ушек? Возможно, он намекает лишь на то, что Тиана кинула на незанятое кресло непотушенный окурок, а сейчас, насвистывая, направляется к дверям, но на ее мелкие шалости мое шестое чувство уже не реагирует. Вряд ли мебельная обивка займется от полупогасшей искорки. Да вон сверху уже плюхнулась освободившаяся Саллина товарка! Примерно такие беспечные мысли осенили меня, но, сконцентрировав внимание на цветастой мордашке и рассказе путаны, я так и не ухватила ни одну из них за вертлявый хвост.
Салли поведала мне весьма заурядную историю. Генри Свирф метил на должность шерифа, и ему требовалось как-то привлечь избирателей на свою сторону. Полтора месяца назад, накануне выборов он условился с бандой Керроувелла, орудующей в окрестностях. Было разыграно представление, в котором героические парни во главе с кандидатом одолели пустынных бродяг и изгнали их с позором. Все бы ничего, но Свирф, воцарившись на посту, предпочел забыть о своих обещаниях. Разъяренные бандиты возвратились, и борьба возобновилась. Замкнутый круг осада-переговоры-осада-переговоры продолжался уже около двух недель.
В общем, рассказ Ларри Фостера подтвердился и оброс интересными подробностями. Надо бы познакомить купца с этой женщиной. Большая политика, конечно, не наше дело, но, если легкие телодвижения в данной области могут принести очевидную выгоду, стоило вмешаться.
Внезапно я учуяла едкий запах гари, заметила густой дым, струйками сочившийся сквозь щели в стенах, и Тиану, выбирающуюся почему-то через окно. Вот вам и зуд в ушах.
**
Сагерт замер, прислушиваясь к звукам из окна второго этажа гостиницы, – тихо. Из кабаков и борделя доносился гомон посетителей, в куче мусора поблизости шумно копошился жирный сурок. Откуда-то издалека долетали нежные гитарные переборы. Под городской стеной выл койот, суля кому-то скорую гибель. Сагерт, однако, не беспокоился на сей счет – он точно знал, кто должен умереть.
Кеблин-Таун насчитывал от основания много лет сравнительно сытого благополучия, хоть и находился в отдалении от бойких караванных трактов. Гильдия работорговцев отчего-то не почтила город открытием своего филиала, но перекупщик живого товара здесь все-таки был.
Первое, что делал Сагерт, попадая в любое поселение, – расспрашивал о точках продажи невольников. Так он поступил и сегодня. Его направили к мрачному, заросшему многодневной щетиной, мессиканцу, застрявшему в Кеблин-Тауне из-за рейдеров, как и многие другие. Скудный ассортимент купца состоял из пятерых изможденных мужчин, провожавших покупателей и праздношатающихся отупевшими голодными взглядами: по причине осадного положения цены на еду подскочили, и купчишка бессовестно экономил на рационе своих подопечных.
Вряд ли из пристрастной беседы с этим мужиком будет какой-то прок – мессиканец не числился среди членов Гильдии, следовательно, мог ничего не знать о предателе Тайгерте, – но попробовать все равно не мешало.
Легко преодолев подъем по щербатой, облицованной прогнившей жестью стене гостиницы, Сагерт проник в комнату. Купчина храпел, облапив грязную подушку. По торчащей из-под одеяла голой мохнатой лодыжке лениво полз жирный клоп.
Сагерт снял с пояса крепкую конопляную веревку и двинулся к хлипкой кровати. Мужик перевалился на другой бок, раздавив клопа, храп сменился сиплым бульканьем. В окно потянуло дымом, с улицы раздались топот ног и крики. Купец всхрюкнул, поморгал и приподнялся на локте, сонными глазами уставившись на полуночного гостя. В тот же момент Сагерт нанес мощный удар – шея работорговца сломалась с оглушительным хрустом. Боец пожал плечами, вынул из-под кровати недопитый кувшин дрянного пойла и обильно полил дряблую грудь покойника, затем, с легкостью подтащив грузную тушу к окну, метнул сосуд вниз. Спустя пару секунд работорговец отправился следом. Потолковать не удалось, увы. Что ж, может быть, в другой раз. Мягко приземлившись рядом с замершим в неестественной позе трупом, Сагерт незаметно влился в глазеющую на разгорающийся пожар толпу.
**
Дом терпимости уже полыхал вовсю. Не иначе как расточительный поджигатель воспользовался бензином, керосином или другой горючей смесью. Больно быстро занялось.
Тиана, донельзя довольная, выпрыгнула из окна первого этажа. Истинно верно подметил мистер Фрай, навестивший ее минут пять назад: «Неплохо бы очистить пламенем эту аспидную дыру!» Вот она и запалила. Хотя слава достанется кому-то другому – едва ли тлеющее кресло произвело эдакий содом. Уж не тому ли типу, который тут отирался? И дверь-то позаботился закрыть снаружи на засов. Изнутри отчаянно ломились, но доска плотно засела в скобах. Тиана подергала запор и смятенно заозиралась. Ей претило выступать в роли убийцы, просто нравился огонь.
В окне возник Том, ловко преодолел подоконник и зачем-то наклонился обратно: он пытался помочь шлюхе, с которой обнимался на диванчике. Какие сантименты, право же! Гм, или сантиметры? Неуклюжая деваха зацепилась юбкой за раму, визжала и только мешала парнишке себя освободить. Сзади напирали прочие желающие спастись.
Вдруг из толпы зевак вырвался Сагерт. Отстранив Тиану, он одним ударом выбил засов, а толпа страждущих довершила дело. Потом боец, потеснив Тома, легко и непринужденно выворотил дамочку вместе с рамой из оконного проема и вручил мальцу.
Подоспели ополченцы, по совместительству пожарные, незамедлительно организовав ближайших зевак тушить огонь и оттаскивать потерпевших. К добровольцам присоединились Данике, Аксель и Дриббл, отвлекшийся ради такого от рисования. Кирна, чуждая состраданию, подпирала стену «Лилового носа». Она предпочитала хорошо стоять, чем хорошо работать и перепачкаться.
– И часто здесь так зажигают? – спросил Том у ошарашенной Салли.
**
Неожиданно меня хлопнула по плечу Тиана, указав на мужика в широкополой шляпе и длинном кожаном плаще. Тот досадливо треснул кулаком в столб коновязи и побрел прочь.
– По ходу, это он дверь запер, – шепнула она. – А, может, и притон подпалил.
Переглянувшись, мы согласно кивнули друг другу – нужно было проследить за предполагаемым злодеем. В свете занятной истории, поведанной мне Салли, мужик представлял особый интерес. Я пихнула деваху к только разогнувшему спину Акселю и подмигнула ему.
– Хорош прохлаждаться, на-ка, побереги ее для меня.
– Не бойсь, мелкий, не попорчу, – цыган щипнул Салли за бок.
Не по себе мне от того, как он лыбится, ну да ладно.
Дальше мы с Тианой окунулись в лабиринт междомовых расщелин, соединяющих три главных городских улицы. За нами увязались Сагерт и Кирна.
К сожалению, в итоге злоумышленник заметил нашу компанию, свернул и исчез. Поскольку свернул он в тупик, у говнюка было всего три пути: зайти в правую дверь жилого дома, проникнуть в универсальный магазин с черного хода или взмыть в небеса. Стену неизвестный не штурмовал, по крайней мере, никаких следов не оставил. Значит, нам придется разделиться для обыска помещений, а ведь в байках цыганина именно с этого начинаются настоящие проблемы персонажей.
Тиана борзо распахнула магазинную дверь и первая шагнула в чернильный мрак, Сагерт недолго всматривался и вслушивался, а потом двинулся за ней. Похоже, дом обшаривать не придется…
Во тьме кто-то хрипел, доносились звуки ударов, тренькнула тетива арбалета, а затем раздался хруст костей. Тут помещение озарило тусклое мерцание жирового светильника – Кирна зажгла фонарь над притолокой.
**
Произошло же примерно следующее: злодей понадеялся на удачу, эффект внезапности и нашу нерешительность. Когда красотка, не задумываясь, вломилась в магазин, тот уже приготовился, укрывшись между ящиком с вяленым мясом и тюком шерстяных одеял. Насколько он мог судить, девку сопровождал хиленький подросток, который теперь жмется, поди, от страха за дверью. Нисколько не сомневаясь в свой способности справиться со столь пустячной угрозой, Бутч бесшумно вытянул из кармана крепкий шнур со свинцовыми рукоятками, дождался, пока преследовательница поравняется с ним, и, прошелестев полами плаща по коробкам, накинул ей на горло удавку. Жаль, с такой приятнее завалиться в постель, а не танцевать джигу смерти, но гребаная баба напросилась сама. Девчонка дергалась все слабее и через считанные секунды затихла бы навсегда (Бутч был профессионалом – жертва попалась на выдохе).
Однако силуэт, приближавшийся от двери, принадлежал не пацаненку!
**
Сагерту хватило приглушенного скрипа кожаного одеяния – беглец находился здесь. Надо полагать, вместе с глупышкой Тианой. Пропускать вперед нужно бойца, а не женщину. Да уж, Кирна подобной ерунды никогда не сотворит! Мысли эти рождались в голове, ничуть не мешая послушному телу действовать: собственно, вот прямо сейчас его стальной кулак пришел в соприкосновение с корпусом говнюка. Мужик согнулся и выпустил полузадушенную Тиану, мешком шлепнувшуюся на пол. По прикидкам Сагерта, у злодея стало на несколько целых ребер меньше; часто после такого избитый благоразумно отключался, но этот тип явно нарывался на добавку.
**
Цедя проклятия, Бутч выхватил миниатюрный арбалет из специального крепления на бедре. Промазать он бы не сумел – атаковавший ублюдок стоял вплотную. Бзынь. Болт по-прежнему торчал в направляющих. Предательская тетива оборвалась вместе с надеждой уйти. А в скулу врезались костяшки пальцев безвестного громилы.
– Эй, вы чо? Без нас забавляетесь? – в дверном проеме мелькнул тот самый задохлик с ослиными ушами.
Тут сознание покинуло Бутча, и он грузно осел в ящик с мясом.
**
Том метнулся к лежащей Тиане, но убедившись, что она жива и лишь чуточку раскраснелась, обозленная своей неудачей, подошел к поверженному врагу. Сагерт крутил в руках арбалет, усмехаясь про себя наивности людей, вверяющих свое благополучие хрупким детским игрушкам. Кирна переместила фонарь поближе, на бочку с водой, и нагнулась, желая получше разглядеть, из-за кого весь сыр-бор. Опасаясь, как бы она не развлеклась с жертвой в своей обычной манере (например, почесывая мошонку горемыки тесаком, который, кстати, уже достала), Том оттеснил Сагертову подружку.
– Э-э-э, погодь, милочка! – мальчишка сноровисто обчистил карманы дядьки, добыв миниатюрный однозарядный «деррингер» с тремя запасными патронами и… – Я-то думаю, чего рожа такая знакомая! – удивленно воскликнул Том, подбросив на ладони жестяную звезду помощника шерифа.
– Теперь ты усек, Томми? – с едва скрываемым нетерпением вкрадчиво поинтересовалась Кирна, нависнув над плечом парнишки. – Его нужно похоронить! Предварительно распилив на куски.
– Сначала – допросить! – жестко возразил пацаненок.
Вряд ли мнение Тома возымело бы действие, учитывая садистскую любовь Кирны к издевательствам над беззащитными (или не очень беззащитными, надо отдать ей должное) людьми. Но Сагерт молчаливым кивком поддержал мальчишку.
**
Итак, мы вчетвером склонились над помощником шерифа и рассуждали, как выйти из щекотливого положения. Большинство придерживалось мнения, что злодея следует прикончить сразу или после допроса, Сагерт соблюдал нейтралитет, я же требовала сохранить бедолаге жизнь.
– Давайте разбудим его уже! – высказалась Тиана, поставив точку в прениях (как раз поступило предложение подбросить труп на пепелище борделя).
Невзирая на присутствие Сагерта, мне не хотелось отдавать дядьку в руки Кирны. Я ухватила мужика за щеголеватый грязный галстук, наотмашь хлестанула по сусалам. И без того не блещущий красотой шнобель пленника свернулся на сторону.
– Кажется, я сломала ему нос, – смущенно пролепетала я, разжав пальцы и озадаченно посмотрев на свои ладони.
Глаза Кирны превратились в узкие щелочки, злобные и смертоносные. Она довольно осклабилась, но тут Сагерт предложил донести шерифского прихлебателя в мешке до трейлера и там уже решить его участь. Блондинка звонко топнула каблучком с досады, но спорить со своим мужчиной не посмела. Вдвоем они принялись укутывать дядьку в кусок брезента, случившийся под рукой, а я обратила внимание на как-то странно притихшую Тиану. Конечно же, кто бы сомневался? В ящике с разномастным тряпьем тихонько тлел окурок, а Эльхаим рассеянно поглаживала бок канистры с керосином, делая вид, будто ни при чем. Полагаю, если б самый крупный магазин в городе сгорел (или, к примеру, эффектно взлетел на воздух), сие никому не прибавило бы радости. А узнай кеблинцы о нашем участии в этом… Боюсь даже вообразить!
– Тиана, лучше б ты забрала шмотки себе – обновила гардероб! – проворчала я, вытаскивая бычок и сбивая ладонью крошечный язычок пламени.
– Я не мародер! Я поджигатель! – гордо сообщила девица и надула губы.
Наконец мы гуськом покинули магазин, уходя постаравшись вернуть все, как было. Процессия наша, сильно напоминающая похоронную, тем не менее особого внимания не привлекла. На улицах города всякое случается под покровом темноты. Почему вот лотки в мясных лавках пополняются каждое утро? Где те тучные стада, чьи туши вывешивают на крюках? Напугала? На самом деле это популярная городская легенда, не совсем, впрочем, бессмысленная.
Идею оставить мужика, хоть живого, хоть мертвого, на пожарище, естественно, отмели: там было излишне многолюдно. В толпе любителей легкой наживы, блуждавших среди руин дома терпимости, мы приметили Владилена Михайловича, также что-то собирающего. Я решила увести лесника от греха подальше – пусть под трейлером копается. Итак, у нас на руках оказалось два тела.
По дороге Птицын повеселил меня очередной байкой: предки посоветовали ему собрать гвоздей и соорудить из них противомотоциклетные «ежи». Один из пращуров лесника назвал их чесноком; якобы с помощью сией хитрости изводили кавалерию (так вроде бы именовались раньше конные войска). Речь Владилена бессвязно лилась мне в уши, пополняя мозговые запасы ерунды, иногда я понимающе поддакивала. В любом случае на скрепление добытых гвоздей уйдет непомерно много времени, да и надыбал их старичок, прямо скажем, не густо. Правда, когда он неуклюже заваливался на меня, мое бедро явственно ощущало запасы металлических ошметков, набитых в дедовы карманы. Самому Владилену, судя по всему, это никакого дискомфорта не доставляло.
**
Натан, всецело довольный минувшим днем, махнул рукой Данике, склонившемуся над последним пострадавшим на пожаре пациентом, и направился на стоянку – пора бы и отдохнуть от трудов. Улыбка не хотела слезать с лица Дриббла, как он ни старался (ведь радостный человек привлекает внимание, в том числе нежелательное). На рынке ему удалось реализовать весь альбом с дамочками, разобрали даже быстрее, чем обычно. После он удачно наткнулся на единомышленника, способного оценить безусловные преимущества и комфорт «сандерклапа». Конечно, Натан, в отличие от того немытого утырка, не собирался поселиться в своей машине, какая бы удобная и уютная она ни была. Автомобиль, по его разумению, являлся исключительно средством передвижения, а не недвижимостью. Жилище он надеялся обустроить в фамильном убежище, как только найдется возможность спустить оттуда воду, или в крайнем случае рядом с озером, на дне которого до поры таились бы несметные сокровища семьи Дрибблов.
Факт обнаружения такой редкости, как «сандерклап» в занюханном городишке, сам по себе был невероятным везением. Мужичина, обосновавшийся в нем, позволил Натану покопаться под капотом своего «домика» за смехотворную цену. Однако прижимистый потомок тексасского антисемита все равно исступленно поторговался перед выдачей банки маринованных помидоров, банки тушенки и листа с полуголой сисястой девкой в обрывках оградительной ленты (Тиана и не подозревала, что ее впечатляющие формы стали объектом купли-продажи). После двух часов утомительного изучения изуродованного двигателя Натан извлек неплохо сохранившийся стартер. Остальное, увы, было безнадежно испорчено (именно надежда на большее задержала Натана, так бы он ушел раньше). «Непростительная безалаберность!» – гневно подумал Дриббл, аккуратно обертывая деталь промасленной тряпицей.
Вечером же случился пожар в «Кроличьей норке». Поначалу Натан досадовал на необходимость отвлекаться от рисования новой порции девах, но активное участие в тушении создало ему репутацию надежного парня. Выше поднялся лишь авторитет Данике. Нынче они вдвоем могли бы смело баллотироваться на посты мэра и шерифа – их бы с радостью поддержали. Кроме того, Дриббла будоражила обещанная им с доктором незабываемая бесплатная ночь с любой (или даже с каждой) девочкой из заведения. Осторожный разум, впрочем, подбрасывал, помимо непристойных, всевозможные картинки с сыпью на гениталиях, нечистым бельем, грязными ногтями, гнилыми зубами и тому подобными ужасами. Но бесстыдств, как всегда, было больше.
**
Принцесса воров хрипло вскрикнула и засопела, быстро двигая бедрами. Ее желтоватые от никотина зубы впились в беретку, которую она зачем-то сунула себе в рот вскоре после начала. Груди, освобожденные из плена нечистого бюстгальтера, потешно подпрыгивали, покрытые крупными каплями пота. Вислый живот Элейн покрывали серо-коричневые разводы – размазанная руками Джонатана Хайда пыль пустошей.
Джо неожиданно открыл в себе философа, о существовании которого еще какую-то неделю назад («Точнее семьдесят лет с хвостиком», – шепнула память) и знать не знал. Заложив руки за голову, искоса поглядывая на оседлавшую его девку, Хайд размышлял о превратностях судьбы, занесшей их двоих на покрытое безвкусным розовым ковриком заднее сиденье «сандерклапа», ровесника Джонатанова отца и Биглов.
Будущее представлялось весьма туманным. Джо очутился в мире, похожем на огромную свалку, в мире, где арбалет и старый добрый кулак надежнее автоматического пистолета. Джо с горечью вспомнил, как на рынке выменял у желтолицего болезненного фермера электрическую погонялку для скота на рубашку и ключи от квартиры с брелком. Ему стало жаль себя.
Происходящее смахивало на видеоигру, в которую Джонатан запойно резался в школьные годы. Но он не хотел есть паштет из крысы, не хотел тыкать в людей электропогонялкой. Трахать Элейн ему тоже не особенно хотелось, вернее, не хотелось задумываться о возможных последствиях этого в целом вполне приятного занятия. В открывшемся новом мире все казалось нереальным, словно он, пребывая в приличном подпитии, вдобавок раскурил косячок. Рыжая девка, мечта фаната типпонской анимации, разговаривающая, как тронутые медиумы из второсортных киношек. Рейдеры с цистерной из «Безумного Мака». Цыгане. Женщина с самодельным огнеметом. Лесник-шаман. Истории об инопланетянах. Принцесса воров, которая, не сняв одежды, занимается сейчас с ним грязным сексом. Причем грязным во вполне определенном смысле, не имеющем никакого отношения к извращениям, – навскидку Элейн принимала душ, хорошо если в прошлом месяце.
Девица всхлипнула и обмякла, обслюнявленная береточка плюхнулась прямо в мрачную Джонатанову физиономию. Вслед за головным убором навалилась и владелица, едва не задушив Хайда своими буферами. Машинально извергая семя, Джо страдальчески сообразил: это его первая женщина за последние (семьдесят) два года. После разрыва с Феорой у него все никак не находилось времени устроить личную жизнь, а потом…
Кучка горячего пепла упала ему на лобок. Хайд вздрогнул, выныривая из своих невеселых мыслей. Принцесса томно дымила, восседая у него на ногах, поправляла замятое исподнее и укладывала перезрелые груди обратно в топ.
«Неудивительно, что она такая сутулая», – с раздражением подумал Джо.
– Разбуди меня часика через два, симпатяжка, – сонно пробубнила Элейн, лениво вытирая пот полой хайдовского халата и уронив бычок на его голый живот.
В окно «сандерклапа» кто-то яростно постучал.
Когда двадцать минут назад Элейн привела Джо на автостоянку, ее взгляд сразу же прикипел к Натанову автомобилю.
– Это одна из ваших? – голос девицы тогда аж задрожал от волнения. Похоже, именно вид нелепой слоноподобной ретро-тачки по-настоящему завел ее.
Джо в ответ промычал какую-то несуразицу, наблюдая, как Принцесса лихорадочно вскрывает замок шпилькой для волос. Потом она втолкнула его внутрь, сдернула с него штаны и…
И теперь явился хозяин.
– Убирайтесь вон, иначе я стреляю! – Натан ухватился за кобуру, но стрелять-то было нечем (оружие он добросовестно сдал). Указательным пальцем разве.
Дриббл резко распахнул дверь и выволок Джо, как есть, с голой задницей, на холодный ночной воздух. Затем протянул руку и поймал Принцессу воров за кожаную бретельку бюстгальтера, намереваясь сделать с ней то же самое. Издав звонкий шлепок, полоска черной кожи лопнула. Элейн, хлопая глазами, огромными в обрамлении потеков туши, уставилась на Дриббла. Натан неожиданно для себя смутился.
– Так это твоя машина? – Принцесса хищно улыбнулась. – Я выращу здесь наших детей!
Мутная капелька пота блеснула на затвердевшем Элейнином соске. Натан, зачарованный зрелищем, вмиг порастерял всю свою злость.
«А она ведь очень даже…» – отметил он про себя, шумно сглотнув слюну.
В следующий момент Элейн ухватила его за воротник и, затащив в салон, с оглушительным лязгом захлопнула дверь.
Стыдливо оглянувшись, Джо поправил штаны и понуро побрел прочь от ритмично покачивающегося «сандерклапа». Возникшая перед ним Туве застигла его, что называется, врасплох.
– Случившееся – важный этап твоего взросления, – проронила она, заботливо разглаживая Джонатанов шейный платок и полы халата. – Пойдем, назрел клиент.
– А?
– Скоро может понадобиться могила, – Туве взяла Джо за руку и повела к цыганскому трейлеру.
**
Бутч сидел весь пунцовый от злости и необходимости признать: его обставили две бабы, мальчишка и безоружный мужик. Мало того, им удалось его напугать, да и кто бы не струхнул, увидев выражение лица злющей белобрысой девки, подкрепленное угрозами недодушенной красотки и деловитой невозмутимостью паренька. Пускай Генри сам расхлебывает свое дерьмо! Помощником шерифа Бутчу так и так не бывать: или его прикончат здесь за несговорчивость, или Свирф избавится от него лично (отстранит или даже убьет). Сейчас это стало очевидным, хотя, когда он подряжался провернуть грязное дельце для своего начальника, столь светлая мысль его не посетила. Обидно! А вроде всегда считал себя башковитым парнем.
Мальчишка, выяснив подробности сделки шерифа с рейдерами и с шлюхой, почему-то не удивился. Невзирая на гневные возражения блондинки, пацан обещал сохранить Бутчу жизнь, если тот повторит свои слова при Ларри Фостере (вот же ушлые цыганские рожи – и с купцом-то уже сторговались). Торговец был влиятельной фигурой в Кеблин-Тауне и одним из оппонентов клики нынешнего правительства. Он нанял табор для освобождения сына из плена, но теперь мог придать делу политический оттенок и инициировать внеочередные выборы. А цыган, поди, ждет дополнительное вознаграждение. Впрочем, помощник шерифа плевать хотел на чью-то выгоду, дипломатические междоусобицы, даже на свою гордость и должность; он любил жизнь, какой бы говенной она порой не казалась. Бутч согласился сделать все (или почти все), чтобы сберечь шкуру: он признается Фостеру, покажет тайный подземный ход из города и в топливное хранилище, куда так рвется его бывшая жертва. Однако вопрос про горючее шкет замял. Предусмотрительно. Бутч тоже не подпустил бы дамочку с таким агрегатом (и таким блеском в глазах) к кеблинским запасам топлива. К луже с бензиновой пленкой и к той не подпустил бы! Кто бы мог заподозрить в дурацкой штуковине, похожей на пылесос, оружие? Век живи – век учись!
Вдруг в закрытую дверь постучали.
– Могила готова, – раздался с другой стороны приятный девичий голосок.
Гребаные бродяги! Неужели паршивец обманул?

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Продолжение Каменные сердца. Часть 1
СообщениеДобавлено: Пт авг 25, 2017 13:55 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
**
Джонатан уселся на трухлявую тракторную шину. Видела ли его Туве со спущенными штанами? Как они будут копать без лопат? В трейлере его новые друзья (если их можно считать таковыми) собрались пытать какого-то мужика, напоминающего забулдыгу-ковбоя из шпагетти-вестернов. Затем и понадобилась могила…
– Не сиди на холодном слишком долго, мелкий Джо, – Туве подошла к нему и нагнулась, уперев руки в грязные коленки. – Лучше помоги мне отвалить плиту. Мы же вроде как команда.
Не препираться же с сумасбродкой! Джо поплелся за ней.
Рядом с трейлером в дорожном покрытии был выжжен неровный четырехугольник. Если бы Хайд решил осмыслить увиденное, он бы вынес следующий вердикт: «Поверхность повреждена концентрированным энергетическим пучком», – или что-то не менее занудное. Туве просунула пальчики в оплавленную щель, взглядом приглашая Джо присоединиться. Вдвоем они с трудом подняли кусок бетона и с грохотом обрушили его на противоположную сторону ямы.
Мокрицы и муравьи бросились в щели и норы, белесые черви корчились, вырванные из привычного подземного тепла.
– У меня нет лопаты, – Джонатан брезгливо покосился на копошащихся тварей и вытер ладони о штаны.
– Не волнуйся, самое сложное позади. – Туве начала совершать непонятные, но смутно знакомые движения. Они вызывали ассоциации с детством и зимой – таким же образом маленький Джо (да и всякий другой ребенок) скатывал снежки.
Вскоре у Туве в руках пылал ровным иссиня-белым светом небольшой шарик. Девушка оценивающе взвесила его на руке и кинула в пролом. Джо любопытно вытянул шею: около кубометра земли просто... исчезло. Вместе с копошащимися букашками, личинками и вездесущим подорожником. Повторив вышеописанную операцию еще пару раз, Туве устало вздохнула и уселась на пыльный растрескавшийся бетон.
«Сама непосредственность», – изумился Джонатан, в котором уже принял охотничью стойку внутренний ученый, безжалостно оттеснивший внутреннего ребенка вместе с внутренним подростком, наперебой галдящих о волшебстве, девках в бронелифчиках и прочей нелепице.
Разумеется, Джонатан Хайд не вполне соответствовал довоенному словечку нерд, хотя на его книжной полке (до того, как ее милосердно разложила на атомы гроссийская ядерная боеголовка) обретались и серия «Игр на престоле», и «Приключения Черного Эльфа в Позабытых королевствах», и дрянной худлит, посвященный вселенной «Топора войны», и другие издания, чтение которых считалось постыдным в кругах серьезных людей. Да, Джо изредка собирался со своими школьными дружками поиграть в «Лабиринты драконов» и, чего греха таить, не раз забивал в поисковую строку контакт-нета «эльфийки-лесбиянки». Но при всем том Джонатан оставался выдающимся ученым с цепким трезвым рассудком. Чудесам, по его мнению, надлежало ютиться на страницах любимых с детства книжек про мохноногих недомерков, за усеянным крошками пиццы игровым столом и в иных подобных местах. В реальном мире, пускай даже пережившем глобальную катастрофу, волшебству места не было.
– Как ты это сделала? – вкрадчиво осведомился Джо.
– Я очень захотела, глупый. А если очень захотеть, можно к звездам улететь, не говоря уж о ерунде навроде копания могил.
Джонатан задрал голову. Светящиеся точки, щедро рассыпанные в чернильной тьме, подмигивали ему, будто подначивая, предлагая захотеть. Он никогда не видел столько звезд, даже в заповеднике Редстоун, где они с Феорой отдыхали накануне разрыва...
– Не слишком-то заглядывайся, мелкий Джо. – Обхватив Хайда за щеки ладонями, Туве мягко опустила его голову, оторвав от созерцания горних высей. – В это время года там холодновато – для начала раздобудь куртку и теплые носки. Шапку и шарфик я, так и быть, попрошу у Птицына.
– Кто же ты на самом деле? – Джонатан накрыл Тувины ладони своими.
– Просто я, – ответила девушка, высвободив руки, и направилась к трейлеру. – Могила готова!
**
– Спасибо, Туве, но нам пока не нужно! – крикнула я, посмеиваясь про себя над побледневшим Бутчем. Даже если он собирался артачиться, теперь это пагубное желание пропало у него окончательно.
– Кекс, а чой-то ты заперся с девочками-припевочками? – донесся ехидный голос Акселя. – И с фига ли Джо с рыженькой роют ямы под окном?
Я открыла. Цыганин поддерживал под локоток изрядно захмелевшую Салли, живую и здоровую. Не иначе у Акселя имелись особые виды на трейлер. Вместо того ему пришлось в качестве взрослого разумного мужчины возглавить делегацию к Ларри Фостеру. Нельзя же отправлять ценных свидетелей грязной политической игры кеблинского шерифа под охраной сопливого мальчишки и женщины (меня и Тианы). Прочие же сочли это мероприятие чересчур унылым.
Итак, мы сдали шлюху и помощника шерифа Фостеру. Конечно, он не обрадовался, выслушав их, но, как человек приличный, поблагодарил нас за помощь и содействие. Похоже, мы с лихвой отработали задаток. Мне бы возгордиться – ведь благодаря моей пытливости удалось все обтяпать, – но это довольно низко, недостойно даже. Что мне, удачи жалко, что ли?
Теперь можно было посвятить несколько часов отдыху. Чем все с чувством выполненного долга и занялись. Ничью, даже Натанову, голову не посетили опасения за судьбу табора.
Я долго маялась, пытаясь представить, какие такие блага шериф дрянного городка в жопе мира посулил главарю бандитов, не располагая, по сути, неограниченным доступом к городскому топливному хранилищу или запасам еды. В итоге меня одолел-таки сон.
**
Многие полагали, что после ядерной войны уцелеют крысы, тараканы и несколько разновидностей кузнечиков. Никто и не думал о кроликах или сурках.
Крысы с тараканами издавна паразитировали на людских сообществах и являлись не меньшим продуктом цивилизации, чем род человеческий. Нет, их легендарная живучесть и приспособляемость никуда не делись, да и война, продлившаяся около восьми часов, обильно снабдила пищей и крыс, и тараканов на несколько лет вперед, обеспечив резкий прирост численности. Однако позже, в разгар Долгой Зимы, обнаружилось, что эти существа вкусны, богаты белком, просты в приготовлении и поимка их связана с меньшими затруднениями, чем можно предположить. А крысиные шкурки оказались незаменимы для нужд легкой промышленности. Люди открыли охоту на своих мелких неприятных соседей, да и те, в свою очередь, жрали преимущественно друг друга. Теплолюбивые насекомые вскоре сдались под двойным натиском. Пасюки, напротив, долго удерживали занятые позиции. Байки о стаях, обгладывающих человека до костей в течение десятка минут, до сих пор с замиранием сердца слушают у костров в разных частях света. И все-таки жестокая правда состоит в неоспоримом факте: люди практически истребили вышеупомянутых существ. Причиной тому стал и масштабный отлов, и, самое главное, катастрофическое (с точки зрения животных-синантропов) снижение производимых человеческими сообществами отходов.
Сурки и кролики – другое дело.
Еще до войны в некоторых лармериканских штатах приходилось закачивать под землю ядохимикаты: иначе победить расплодившихся тварей не представлялось возможным. Вы никогда не увидите крысу или таракана, соблюдая относительно несложные правила гигиены, в худшем случае наткнетесь на следы их деятельности. Сурки же и кролики не таясь копались в городских помойках, не забывая опустошать окрестные поля.
О масштабной борьбе в отсутствие специальной техники и ядов бессмысленно упоминать; единичный же отлов грызунов бесперспективен. Кролик хитер и быстроног, с его убийством возникали сложности как у специально выведенных для этой цели пород собак, так и у вооруженных скорострельным оружием охотников. А голыми руками поймать кролика удавалось лишь героям сказок, негритянских баек и канувших в небытие комиксов. Сурок куда менее быстр, но на порядок осторожнее.
Но главное – все они рыли норы. Глубокие норы.
Взрывы почти не затронули ареал обитания сурков и кроликов. Во время Долгой Зимы им, разумеется, пришлось не сладко, как и прочим выжившим, зато про них надолго забыли. А когда первый послевоенный фермер, вооружившись ржавой водопроводной трубой в качестве дубинки, подкараулил на свой убогой делянке юркого длинноухого ублюдка, момент для борьбы на равных уже был безвозвратно упущен.
Поразительная штука – естественный отбор.
**
Декстер применил свою излюбленную тактику: скрываясь в редких кустах колючек и высокой жухлой траве, он до темноты наблюдал за потенциальными жертвами. Следовало изучить их повадки и привычки – вызнать о них побольше. А затем под покровом мрака… хвост Королевского Тушкана мелко задрожал от предвкушения тех нечеловеческих унижений, которым подвергнутся рейдеры еще до полуночи.
**
Марк подкрутил фитиль жирового светильника и оперся локтем на громоздкий, покрытый облупившейся темно-зеленой краской, болтомет. Херк, ухмыльнувшись, пододвинул стопку карт, сбросив все, кроме одной. Марк мысленно ругнулся: проверить сейчас означало проиграть. Пятеро ополченцев увлеченно резались в «наеби соседа». Фил, Боб и Джоанна напряженно следили за размышлениями оппонента. Тот тяжело вздохнул и уже собрался подсунуть еще пару картишек, вынудив рискнуть кого-нибудь другого, но тут тишину августовской ночи прорезал сухой треск автоматной очереди. Почти сразу за ним прозвучал гулкий взрыв. Игроки мигом повскакивали на ноги и устремили взгляды на становище рейдеров. Там явно происходило нечто интересное. Опасаясь, как бы головорезы не решились наконец на приступ, Боб взвел оружие и притаился у бойницы.
– Шесть валетов!
Марк, не упустив шанса, шмякнул сверху все свои карты и дернул Фила за рукав. Тот рассеяно вскрыл первую же (единственного валета в наборе), смачно выругался и вернулся к созерцанию бурлящего разбойничьего лагеря. Марк придвинул к себе горку поставленных на кон ценностей и принялся деловито засовывать выигрыш в сумку. Бандиты бандитами, а к имуществу нужно относиться бережно.
Под стенами же разворачивалось форменное цирковое представление.
**
Дабби приложил автомат к плечу и нажал на спусковой крючок. Но он опоздал – прыгучая скотина взвилась над палаткой, оттолкнувшись длиннющими мускулистыми ножищами. А незадачливый стрелок прошил очередью Тощего Гарфильда и его жопастую подружку, ошалело уставившихся в черное небо, куда уносился их брезентовый полог.
Кто-то впопыхах прогревал мотор мотоцикла, другие выбегали из палаток в чем мать родила: паника охватила стан головорезов своими по-кошачьи мягкими, но цепкими лапами.
Наконец отдача повалила Дабби, который никогда не слыл силачом, на груду пустых канистр. Пули колокольным звоном прогрохотали по бронированному боку цистерны, после чего дряхлый Н-16 милосердно заклинило. Повсюду с воплями метались полуодетые люди.
**
Королевский Тушкан был великолепен. Подобно опытному тореадору, играющему с молодыми бычками, он глумился над неуклюжими бандитами, шутя избегая редких стрел и пуль. Ловко отпрыгнув с пути разъяренного мотоциклиста, вознамерившегося провернуть эффектный таран, Декстер удовлетворенно проводил взглядом кувыркнувшегося через руль наездника. Тушкан натянул пыльники за несколько секунд до того, как пробитый ударом о булыжник бензобак вспыхнул вместе с близлежащими палатками.
Сполна насладившись зрелищем учиненного им беспорядка, он собрался уже возвратиться в городок и пожать там плоды своей отваги – обожание женщин и бессильную зависть мужчин, – но блестящим планам не суждено было осуществиться из-за самого обычного суркового семейства.
Декстер провалился в обширную нору по плечи. Днем такие места довольно просто заметить, если знать, на что обращать внимание. Декстер знал, но стояла ночь, поэтому он сейчас и торчал в яме, пытаясь выдавить на лице дружелюбную улыбку, окруженный мрачными, злыми, униженными головорезами.
Лысый лупоглазый толстяк, прикрывший жирные телеса лишь короткими домоткаными шортами, медленно занес над головой громадную, утыканную ржавыми гвоздями, дубину. Декстер малодушно зажмурился.
– Погодь, Богри, – раздался вкрадчивый баритон. – У меня есть идейка получше…
**
Большинство значимых поселений располагаются на месте частных или муниципальных убежищ. Кеблин-Таун не числился среди городов крупных, однако история его тоже восходила к довоенным годам, когда какому-то богатею вздумалось возвести личный бункер, а позже расширить его ради тех, кто способен заплатить. Внизу, под улицами Кеблин-Тауна, располагалась запутанная сеть ходов и помещений, часть которых на всякий случай засыпали. Кое-какие, правда, использовались для хранения скоропортящихся продуктов. Но оставались также и потайные норы… Благодаря покладистости Бутча мы получили доступ к катакомбам и планировали с умом применить открывшиеся возможности.
Захария выполнила свое обещание и проникла в бандитский лагерь. Увы, из-за устроенного Тушканом светопреставления ей мало чего удалось узнать. Но главное она выяснила – пленники были еще живы.
Самого же Декстера, привязанного к цистерне и медленно запекающегося на солнце, я заметила утром, прогуливаясь по стенам. К тому времени горожане только и судачили, что о бесстрашном, но теперь обреченном, хвостатом уродце, переполошившем ночью осаждающих. Так или иначе, Тушкан изрядно осложнил нам задачу – взрыв бензовоза, о котором мечтала Тиана, откладывался. Она требовала вызволить недотепу Декстера, судьба прочих пленников ее не волновала. Зато волновала нас. К сожалению, ни им, ни Королевскому Тушкану до темноты мы помочь не могли. Все напряженно дожидались сумерек. Тиана понуро ковырялась в огнеплюе, Принцесса воров мыла скутер. Птицын с завыванием скакал по стоянке, пугая наших соседей, – должно быть, камлал (кажется, так именуются эти кульбиты у людей в теме). Сагерт с Кирной оккупировали трейлер и вряд ли там скучали, Аксель возился с лошадьми. Заки отсыпалась, Данике тоже еще не вылезал из тканевого нутра повозки, а Натан куда-то смотался поутру, похоже, скрываясь от страстных взоров Элейн. Я же погрузилась в сладостные мечты о «юрале».
**
Джонатан с возрастающим ужасом наблюдал, как его спутники буднично готовятся к массовой резне. Он почему-то не задумался над тем, что им тоже присущи бахвальство и пустословие. В его мозгу вертелись сетования Кирны про разорительность затеи, где придется тратить больше одного патрона на цель, и соответствующий им кровавый образ. Не в силах терпеть это дольше, Хайд, побродив среди машин, отыскал Туве, спящую в ржавой бочке. Девушка подняла голову, вяло моргая заплывшими со сна глазками. Выглядела она довольно комично – Джо усмехнулся.
– А ты бывала уже в Кеблин-Тауне? – спросил он. Фраза «с добрым утром», которая вертелась на языке, как-то не вязалась с солнцем, давно миновавшим зенит. – Может, посмотрим, что здесь интересного?
– Давай попробуем, – флегматично согласилась Туве. – Хотя все эти городки на одно лицо. Как разбитые и криво склеенные тарелки.
Она выползла из своей «спальни», каким-то чудом умудрившись не ободрать колени, и, потянувшись, встала рядом с Джонатаном.
Разумеется, девушка оказалась права. В Кеблин-Тауне не обнаружилось достопримечательностей, заслуживающих внимания, по крайней мере, топливное хранилище, кирпичная тюрьма и кособокая часовая башня к ним, по мнению Джо, не относились.
Гуляя, Хайд подмечал, как окружающие реагируют на его спутницу. Некоторые, конечно, провожали ладную фигурку Туве сальными взглядами, но большинство брезгливо косилось на уши и амулеты, иные складывали пальцы в знаки, защищающие небось от дурного глаза. Джонатану также перепала порция негатива – ведь он якшался с бродяжной нелюдью.
– А там, откуда ты родом, у всех такие красивые уши? – Джо решил приободрить девушку, заметив очередную абракадабру из пальцев, выставленную в ее сторону какой-то бабкой.
– Уши – твой фетиш? – Туве приподняла бровь, и Хайд смутился, припомнив похотливых эльфиек-лесбиянок. – Там, откуда я родом, были самые разные уши, если тебя именно это интересует. По паре одинаковых на каждой отдельно взятой голове.
– Нет, не фетиш, – пробормотал он. – Но почему-то я уверен: в порядке вещей такие уши, как у меня, Натана, Кирны, ну, в общем, у всех, кроме тебя и Тома.
Пытаясь поскорее замять щекотливую тему форм и размеров ушных раковин, Джо всучил Туве, уже раскрывшей рот для ответа, пару леденцов. Пока девушка жевала, он задал следующий вопрос:
– А почему ты покинула дом? Наверное, за тебя волнуются… Впрочем, я-то рад. Приятно, когда за тобой присматривают, – Хайд несмело улыбнулся. – Вообще у нас с тобой практически случай инбридинга...
– Инбридинга? Так ты называешь то, что сделал с Принцессой воров? Вроде бы это зовется иначе. – Увидев, как лицо Джонатана страдальчески вытягивается и заливается румянцем, Туве подмигнула ему: – Все просто: я не люблю скуку, мелкий Джо.
– Элейн – эффектная женщина, но в ней есть немного от самки богомола. Та пожирает своих партнеров после соития, – Джо потупил глаза.
Ему показалось, Туве всерьез осуждает его. А та молчала.
– Ей нужен не ты. – Девица с хрустом разгрызла остаток конфетки. – Может, Натан.
– Знаешь, я тоже так считаю. – Джо, уже начавший нервничать, воспрянул духом. – Ей нужны не мужчины, а то, что у них есть. В кои-то веки я почти рад своей нищете.
– Она уже немолода и мечтает завести семью, – продолжала Туве, поправляя с едва заметным оттенком кокетства свой легкомысленный наряд. – Но нельзя вступать в серьезные отношения с тем, кто не умеет вить гнезда.
– Гм. Тогда, пожалуй, мне стоит овладеть этой наукой. Надеюсь, под твоим руководством.
Джо никогда не был специалистом по общению с женщинами, а Туве вообще являлась для него сложнейшим ребусом. Ему вспомнилась книжка «Обезьянья планета», герой которой, помимо прочего, танцевал, вил гнездо и вытворял другие нелепости, пытаясь завоевать расположение красавицы-дикарки. Хайд, правда, еще не созрел морально для брачных танцев и постройки гнезд, но избежать их, похоже, не удастся.
– Но я не с Элейн хочу вить гнездо, – быстро добавил Джонатан.
– Тебе еще рано задумываться о таких серьезных вещах, как гнездование. – Туве всецело погрузилась в возню со своим топиком, одна из завязок которого перетерлась. – Начни с простого – с рытья могил.
– Я не могу дезинтегрировать материю. В свете этого начну с поисков лопаты. А ты умеешь вить гнезда?
– Конечно, умею. Все туве умеют их вить.
– Мне повезло, один я вряд ли справился бы, а с такой наставницей – освоюсь. – Джо вздохнул, несколько раздраженный необходимостью соблюдать идиотские дикарские ритуалы. – А пока я еще не решил, чем заняться в этом мире, уж очень он странный и жестокий. – Тут взгляд Джо зацепился за белую спираль на плече собеседницы, и он поинтересовался: – А зачем на тебе рисунки?
– Все хорошо воспитанные туве наносят анима-разметку, – рыжая почесала руку, прочертив в узоре царапины.
– Погоди-ка! – Хайд придержал ее за локоть. – Разве Туве много? А как же твоя уникальность?
– Глупый Джо! – девица хихикнула.
Не иначе он вновь оплошал, выдав свою неосведомленность о неких элементарных вещах. Поди, дикарка уже записала его в дураки. Примерно те же чувства у Хайда пробуждал его приятель, не способный самостоятельно отладить операционную систему своего домашнего компьютера.
– Мы все туве. Но поскольку у Мэйби-туве есть имя, то он туве с маленькой буквы. А я обыкновенная туве, но достаточно важная, поэтому начинаюсь с заглавной. Ты ведь знаешь про буквы, да?
– То есть у тебя нет другого имени? – Джонатан пропустил последний вопрос, побоявшись осрамиться вновь. – Тогда я буду называть Туве только тебя. Я не глупый, просто пока мало знаю. Но я учусь. Кстати, мне удалось раздобыть спальник – тебе больше не придется ночевать на голой земле...
– Не стоит слишком зависеть от вещей.
– Вещи – всего-навсего инструмент. Почему бы не воспользоваться им? – удивился Джонатан. Его немножко задело то, с каким откровенным презрением Туве отнеслась к подарку. Мешок из кроличьих шкур, хоть и пах прескверно, обошелся ему, между прочим, в леденец, девять картофелин и два килограмма вяленого мяса, которые втихомолку пришлось взять взаймы в таборе. – Пока есть кровать, можно спать в ней, а если нет, тогда уже на земле. Неужели ты и дома спала на полу? – В итоге Хайд не утерпел и съязвил: – Похоже, ты тоже не так давно родилась.
– На твое счастье, достаточно давно, чтобы позаботиться о нас обоих, – сурово откликнулась Туве. – Вещи коварны: сейчас ты разглагольствуешь о своей воображаемой независимости, а завтра Колесо Вселенной давит тебя, потому что ты забыл дома смену носков.
– Ты преувеличиваешь, потеря вещей – это лишь досадное неудобство. – Джонатан с грустью представил навсегда утраченный комфорт своей пятикомнатной квартиры. – До тех пор пока я не вылупился, мне снился сон про другой мир. Мир без руин, мир, где людей не убивают только из желания повеселиться. Нет, разумеется, существовали свои сложности, но жизнь ценилась больше. – Туве внимала, слегка наклонив голову и любопытно приподняв мясистое ухо. – Хотя тебе там не понравилось бы, наверное. То был мир вещей. И девушки в костюмах, как у тебя, встречались только на пляжах и в бассейнах. По сравнению с этим сном нынешняя реальность переполнена злобой. Все можно решить миром, но люди продолжают убивать. Я, конечно, не имею в виду тебя. Ты уникальное исключение.
– Мне доводилось убивать, мелкий Джо. Насилие – неотъемлемая часть бытия. Иногда оно служит вполне адекватной заменой другим способам общения. Что касается твоей грезы... Сны обычно или не значат ничего, или наоборот – значат очень много. Одно точно – мир, который тебе приснился, плох. Хуже настоящего.
– Тот сон имел для меня значение… но его не вернуть. Придется жить здесь и сейчас. –Джонатан протянул Туве еще леденец. Пора бы уже продумать модель отношений без них, ведь конфетки потихоньку заканчивались. – Скажи, а тебе не колко ходить босиком?
– Я уже говорила о вреде вещей. – Девушка, по своему обыкновению, закинула сосалку в рот, не разворачивая. – Мне не нужны ботинки, чтобы не раскроить ногу о камень.
Целый день Джонатан (не считая неуклюжих и наивных попыток флирта) пытался осмыслить Туве с точки зрения науки, но выяснить, кто же она такая, представлялось очень даже нетривиальной задачей. Регенерация тканей, контролируемые энергетические выбросы, уши. «Эльфийские!», – шепнул ребенок из глубин подсознания, «Отличные дойки! Я бы помявал», – вторил ему подросток. Биоконструкт? Акселевские Старшие Братья выступили вперед. Инопланетянка? Неизвестный науке вид? Взаправдашняя мутантка с суперсилой? Ученый не приблизился к разгадке ни на шаг. Пока Туве оставалась просто Туве, странноватой девицей в обрывках выцветшей ткани и бренчащих амулетиках. Оставалась таинственной. Наверное, впервые за долгие века страсть сплелась в чьей-то голове с живейшим научным интересом.
– Иногда ты какая-то слишком уж серьезная. Хотя вообще такие ноги, как у тебя, следует беречь. – Неуклюжие комплименты рождались как бы сами собой, помимо Хайдовой воли.
– Разве ты не поклонник моих ушей? Странноватая манера – делать комплименты отдельным частям тела. – Расплата не заставила долго ждать. Джонатан в очередной раз мысленно пообещал себе следить за речевым потоком в присутствии симпатичных женщин.
Тем временем Туве поучала его:
– Жизнь – серьезная штука. Серьезная, но не занудная!
– Мне пока трудно судить. Всего-то пару суток вне яйца! – побледнев, выдавил из себя Хайд. Предательский язык ляпнул вдогонку: – Я поклонник тебя всей.
– Даже не знаю, хорошо это или плохо. – Туве неопределенно всплеснула ушами.
– Конечно хорошо! Позитивное отношение всегда лучше негатива. – Джонатан хотел придать голосу убедительность, но получилось так себе, и он поспешно сменил тему: – Кстати, а как тебе наши спутники?
– Они путешествуют. Это мудро.
– Я не про то спрашивал….
– Людей трудно узнать так быстро, ты не находишь? – Туве лукаво ухмыльнулась.
– Да. Однако мнение-то уже успевает сложиться. Все, кроме Натана, производят впечатление бедовых голов, – заявил Джо, надеясь услышать согласный ответ.
– Боятся те, кому есть, что терять. Вероятно, нашим спутникам бояться нечего.
– Тогда я должен быть абсолютно бесстрашным, а это совсем не так.
– Ну, тебе-то есть, что терять. Ты еще и не пожил толком.
Туве собиралась продолжить, но тут ночное небо озарилось алым, а барабанные перепонки накрыло ревущей звуковой волной. Девушка, толкнув Джонатана в проулок, навалилась сверху и тем самым уберегла его от незавидной участи быть располовиненным стремительно вращающимся автомобильным капотом.
«Нет худа без добра», – рассеянно заключил Джо: лицо его покоилось между выпавших из топа Тувиных грудей.
**
Не помню, кто первым предложил отвлекающий маневр, но идея оказалась великолепная, да и воплощение ее, я считаю, прошло удачно (хотя кое-кто оспаривает это). Ну, при моем участии иначе получиться не могло.
В становище с миссией освобождения отправились, воспользовавшись кеблинским подземельем, Сагерт с Заки, а Тиана и я вызвались отвлечь побольше народу.
В городе, кроме единственных въездных ворот, существовало еще несколько пешеходных калиточек на разной высоте от земли, надежно охраняемых и не менее секретных, чем лаз в катакомбы. Нас с Эльхаим спустили из одной из них на подобии детской «тарзанки» (только не морщите лбы, неужели вы не в курсе, как это выглядит?), и мы устремились в ночь.
Стоило нам отойти метров на триста от городской стены, как наш замысел потребовал незамедлительной порции импровизации: в темноте мы буквально споткнулись о бандитский разъезд! Ребятки все сделали по-умному, надежно укрыв костерок от нежелательных взглядов, в том числе наших, переносной ширмой, которой послужила металлическая бочка без дна. Пятеро рейдеров намеревались совместить приятное с полезным и прихватили с собой смазливую мясистую девку. К моменту нашего появления один из них похрапывал в коляске мотоцикла, другой занимал даму делом, остальные курили вонючие самокрутки и негромко переговаривались, наблюдая за дуэтом голодными глазами.
Тиана, которая в минуты внезапной опасности (как, впрочем, и многие другие мои товарищи) бывает до ужаса медлительна, застыла разинув рот. Папироска выпала из ее пухлых обветренных губ и отскочила от потертого сапога. По счастью, головорезы также вытаращились на нас с тупым непониманием, даря мне спасительные секунды для принятия решений. Лишь девкины сиськи продолжали ритмично подпрыгивать в такт движениям партнера – парочка, похоже, достигла той стадии, когда их остановил бы, разве что, огонь небесный, но только не две незнакомки, свалившиеся как снег на голову.
Идея сверкнула у меня между ушами, точно молния: единственное действие, позволяющее выполнить все одним махом (привлечь внимание лагеря, избавиться от пятерых бандитов и спастись от паршивой участи быть убитыми, изнасилованными или съеденными в любом порядке), – выстрелить в мотоциклетный бензобак. И уповать на последствия, многажды виденные мною в фильмах, в реальности же почти недостижимые. Правда, мы находились от мотоцикла в каких-нибудь трех-четырех метрах, но это в сложившейся ситуации показалось мне несущественным. На одном дыхании вытянув трофейный «деррингер» из бокового кармана на бедре, я кое-как прицелилась и, уже падая назад, пальнула в яйцевидную емкость с топливом, последний раз ухмыльнувшуюся миру намалеванным на боку черепом.
«Деррингер» пользуется в пустошах славой дамского или детского оружия. Маленький, идеальный для скрытного ношения, пистолетик также очень привечают люди с сомнительной репутацией – от карточных шулеров до наемных убийц. Говорят, прикончить из него человека можно только выстрелив в упор. Правда же заключается в другом: крохотный «деррингер» дает всего один шанс, но оставляет огромные дыры.
Чем, интересно, прежний хозяин заряжал свою пукалку? Реальность потонула в чадном мареве, наполненном криками боли, в том числе и Тианиными. Девица часто похвалялась способностью (мнимой или реальной – не знаю) сидеть в костре без ущерба для здоровья, но вот сейчас ее подпалило основательно, кроме того, в Тианином животе засела пара осколков. Поэтому она неистово поносила меня и проклинала моих предков вплоть до десятого колена. Бандиты так легко не отделались.
Со стороны лагеря рейдеров послышался шум, ясно указывающий на то, что наша хитрость сработала, – сюда направлялась внушительная группа любопытных. Согласившись для простоты со всеми упреками в свой адрес, я схватила Эльхаим за руку и увлекла обратно к калитке. Там нас ждали с распростертыми объятиями, из которых далеко не сразу удалось выпутаться. Дальше я сдала Тиану Данике, а сама вернулась на стену, где, наблюдая за становищем и ажиотажем вокруг взорванного мотоцикла, собрались прочие таборчане.
Тут где-то в районе секретного лаза, откуда должны бы уже выползти Сагерт и Заки, раздались вопли. Не иначе диверсантов засекли.
**
Захария жестом остановила следовавшего за ней по пятам Сагерта – снаружи донесся какой-то подозрительный шелест. Негритянка высунулась из черного нутра подземелья, но наверху было не сильно светлее, и разглядеть, кто или что издало этот звук, ей не удалось. Она бесшумно выскользнула из-под валунов, укрывавших вход в катакомбы, на локтях доползла до чахлого кустика и потянулась за ножом (пока возможно, нужно сохранять тишину).
Раздался приглушенный расстоянием и стенами города взрыв, а следом – галдеж в лагере, тарахтенье моторов, шорох шин по земле. Да, Том с Тианой отлично справились. Поблизости от Заки плюхнулся Сагерт. Кажется, это получилось у него случайно, зато своевременно – совсем рядом кто-то чихнул. Неужто головорезы знали о подземелье? Скрип кожаных штанов, шуршание мелких камушков с пылью под подошвами, мелодичное позвякивание чьих-то украшений на одежде. Нелепое пижонство бандитов, даже в дозор напяливших свои узорчатые косухи, вызывало у Захарии улыбку – дилетанты.
Мужчины побродили рядом с валунами, почти наступая на лазутчиков, но ничего не обнаружили и побрели дальше. Дождавшись, когда патруль отойдет подальше, негритянка совершила короткую перебежку до заброшенной сурочьей норы, в которой засела, укрывшись по глаза. Сагерт последовал ее примеру. Им повезло сделать еще два захода, а потом их заметили и окликнули от ближайшего к границе лагеря костра. Сагерт попробовал старый как мир метод – прикинуться своим. Но выслушав несколько, надо признать, довольно несуразных, ответов бандиты вскочили с насиженных мест, выхватывая тесаки и взводя арбалеты (благо огнестрельного оружия никто из присутствующих не припас). «А закричать они могут не успеть», – подумала Захария и метнула нож.
Когда Бен с тесаком в солнечном сплетении грохнулся в костер, Тренч торопливо нажал на спусковой крючок, целясь в ту из призрачных теней, которая была ближе. Болт со свистом ушел в небо. Прочие любители пропустить по глоточку перед сном еще вникали в ситуацию, хотя оружие уже держали в руках.
Последним, что увидел Тренч, было суровое лицо Сагерта. Потом кулак бойца отправил бандита грабить караваны в загробном мире. Почему-то больше никто не выстрелил, завязался ближний бой, в котором у рейдеров почти не имелось шансов. Захария еще немного понаблюдала и решила оставить соратника веселиться, а сама направилась искать пленных горожан.
Сагерт же, против ожиданий, не веселился, а смертельно скучал: все эти здоровенные, но неуклюжие мужики не составляли ему серьезной конкуренции в рукопашной, да и самострелы тоже особого вреда ему не причинили. Если так, может, получится перебить ублюдков в одиночку? Боец, безусловно, отдавал должное мастерству Захарии, но ей придется сейчас выручать купеческого сынка, искать дурацкого Тианиного дружка и остальных узников (если их еще не съели).
**
Мне на плечо легла горячая ладонь Тианы. Она перекатывала в зубах очередную (из бесконечной череды выкуриваемых за день) самокрутку и напряженно вглядывалась в сторону лагеря. Я знала: она смотрит на еле заметную в темноте цистерну, уже предвкушая будущий разгул пламени. Или все-таки ее будоражило обладание несметным количеством топлива? А еще красотка волновалась за Декстера, хоть и старалась это скрыть.
– Томми, ты мне должен за случившееся, – медленно произнесла девица, поглаживая перевязанный живот. – Самое время взыскать с тебя. Ты же проводишь меня туда?
Иногда Тиана норовит применить на мне свои чары, ну и приходится поддаваться – я же настоящий мужик, а ни один из них не откажет такой дамочке. Аксель попытался было задержать нас, но, поморщившись, только рукой махнул, ведь еще ни разу у него ничего не получилось.
Мы рванули к потайному ходу в багажнике «вольксвагена» в одном из тупичков неподалеку от стены. По пятам за Тианой семенил Данике, пытавшийся образумить свою взбалмошную пациентку. Но его доводы пролетели мимо, не задев извилин в голове Эльхаим. В результате док присоединился к вылазке, и вдохновлял нас ценными врачебными рекомендациями. К несчастью, его гугнеж слабо напоминал пламенную речь вождя.
Хотя особенно-то мы и не скрывались, нас никто не остановил, ибо Сагерт с Захарией устроили в лагере нечто невообразимое. Повсюду метались перепуганные люди, визжали девахи, кто-то открыл пальбу (не исключено, что по своим же), некоторые палатки обрушились, укутав своих владельцев надежнее смирительных рубашек, полыхало несколько машин. Да и недавно вернувшиеся с разведки рейдеры, доставившие вести о пяти погорельцах, внесли немалую лепту в общую сумятицу.
Наконец наша троица достигла бронированного монстра. Мотор тягача, к которому крепилась емкость, прогревался. Судя по всему, водитель получил приказ, а, может, решил слинять. Я начала карабкаться к пленнику, уступив честь разбираться с водилой Тиане и Данике.
Наверху, распластанный между двумя люками, лежал Королевский Тушкан. Он основательно прожарился на солнце за день и не сразу очухался, когда я слегка потрепала его по щекам. А как только очнулся, перво-наперво возмутился нашей нерасторопностью: он-де не оставил бы камрада в беде так надолго. Привычно пропуская мимо ушей обвинения и жалобы, я нашарила в кармане куртки кусок проволоки и без особых усилий отомкнула замки на цепях. Декстер сел, потирая ссадины на запястьях и лодыжках, но продолжил бухтеть.
Вот тут-то бензовоз дал гудок, взревел и начал набирать скорость. Из окна выглянула Тиана и, заливисто рассмеявшись, предложила покататься. Гребаная психопатка! Мы с Тушканом еле успели ухватиться за концы цепи, когда грузовик зашел на первый поворот, разметав нас по разным сторонам цистерны.
**
– Горожане окружают, пора сматываться! Этой махине не проехать, беги! – истошно заорала Тиана, распахнув дверь в кабину.
Но Гас, не первую неделю отвечавший за безопасность цистерны, был не робкого десятка. Он втащил гостью внутрь и уже почти вдавил педаль газа, когда девка, извернувшись, ударила его ногой в ляжку и принялась выдавливать из кабины. Водитель, процедив ругательство, ткнул ей в физиономию потной грязной ладонью, измазав щеку и нос девицы в масле. Эльхаим приготовилась хорошенько вломить хаму, когда водительская дверь открылась и в проеме мелькнул Данике. Новый участник потасовки подействовал преимущественно на нервы Гасу, потому что воздействовать на него физически – выкинуть из кабины мужика весом в полтора центнера – Данике не удалось. Гас ударил пришельца локтем в грудь, и тот повис на дверце, едва не улетев под колеса проехавшего мимо мотоцикла.
Тиана захлопнула дверь и уперлась в нее спиной, а обеими ногами – в бок противнику. Жиртрест положительно начинал ее бесить.
Дальше все произошло очень быстро. Эльхаим с остервенением пнула толстяка, потянувшегося к лезущему обратно Данике, который, выхватив из-за плеча стрелу, нацелил ее толстяку в глаз. Водитель выпал из кабины, а доктор, напротив, ввалился внутрь, распоров наконечником Тианину рубашку. Последовала короткая пауза, во время которой Данике лицезрел открывшиеся красоты, затем Эльхаим скинула с себя ошалевшего дока и протиснулась за руль.
– Прокатимся с огоньком? – крикнула она Данике, сверкая полубезумными глазами, всучила ему связку «долотовых» и вдавила кнопку гудка.
Гас предпринял попытку вновь овладеть бензовозом. Он уже взобрался на первую ступеньку, держась за дверную ручку, но девка прислала ему тяжелым сапогом в харю. Гнилая дверца оторвалась вместе с вцепившимся в нее жирнюком. Одержав эту нелегкую победу, Эльхаим соизволила вспомнить о Томе и Декстере, высунулась наружу и предупредила мальчиков о предстоящей прогулке (для них особенно захватывающей – непристегнутыми, на обшитой ржавым острым железом цистерне).
**
Если вы спросите, хотела бы я повторно прокатиться верхом на бензовозе, то нет. И еще раз нет, если за рулем сидит Тиана Эльхаим. Тягач набирал скорость, давя на своем пути людей, технику, палатки. Из кабины раздавался демонический хохот пироманки и летели «коктейли долотова». Впрочем, это меня занимало слабо, гораздо сильнее волновала собственная судьба – аккурат сейчас цепь скользнула в мою сторону, вынеся Тушкана наверх, а я чуть не попала под колеса. В следующий миг уже мое тело вознеслось к люку, а Декстер перебирал ногами почти по земле. Невдалеке перед тупорылым капотом грузовика маячили ворота.
– Поворачиваем! – радостно завопила Тиана.
Нашу с Тушканом связку подкинуло, и ненадолго мы оба зависли в воздухе, ожидая неминуемого падения в ближайшее пожарище. Внизу продолжала маневр, заваливаясь на бок, цистерна. Под нами проносилась ее надежная, почти родная шершавая поверхность. На самом деле снижение уже началось, просто мы еще об этом не знали.
Вдруг цепь попала в щель между люком и скобой запора – нас дернуло, по очереди припечатало к бронепластинам и начало полоскать, как белье на ветру. На сей раз цистерна не рухнула. Но сколько поворотов она еще выдержит? А сколько выдержим мы?
Руки, чудом не выдранные из суставов, болели, ладони саднило, но я все же поползла вверх. Оказалось, Декстера также осенило, поэтому немного погодя мы встретились на крышке люка.
– Ты сможешь прыгнуть отсюда? – задыхаясь спросила я.
– Чико, я – король прыжков! Давно пора заучить... – даже стоя на четвереньках, судорожно ухватившись за скобы, страдая от голода, жажды и солнечных ожогов, Королевский Тушкан не забывал о поддержании своей репутации.
– Назови меня так еще, и я тебя сам почикаю, – прорычала я, потом спокойнее предложила: – Прыгаем сейчас!
Не дожидаясь возражений, я оседлала Декстера, крепко обняв его за плечи. Одновременно я ощутила неприятное жжение в левом ухе, предвещающее опасность, и игру Тушканьих мышц спины, отправляющих нас прочь с цистерны. Надсадный скрежет, вой вхолостую крутящихся колес, противный хруст стекла и сдавленные крики подтвердили, что ретировались мы очень вовремя.
**
Данике с ужасом наблюдал за победным маршем хаоса – грузовик давил, сбивал, а сам он периодически кидал в окно зажигательную смесь в бутылках – и думал о заразности психических заболеваний. Завораживающая безумная красота девушки на соседнем сидении была сродни буре, извержению вулкана, землетрясению, то есть губительна. Тиана запалила от самокрутки очередной «коктейль» и бросила его в дверной проем (банка со звоном разбилась о капот какого-то автомобиля, сзади взметнулось пламя). По крайней мере, они уже ехали в противоположную от города сторону.
Тут Данике увидел прямо перед носом бензовоза Элейн, выкатившуюся из палатки на своем мотороллере. Принцессе воров оставалось жить около трех секунд, если тягач не сменит курс. Гибели ее доктор допустить не мог. Он бросился к Тиане и, невзирая на яростное сопротивление, резко выкрутил руль. Чувствуя, как вздуваются вены на руках и шее, мужчина захрипел, но, уже падая, заметил – цыганка уцелела. Сверху навалилась Тиана. Окурком Данике прижгло щеку, и его поглотило забытье.
**
Захария ударом в пах свалила верзилу-охранника и скользнула в палатку. Ее взору предстала неожиданная картина: искомого юношу, фостеровского сына, грузила на свой скутер Элейн. Похоже, дрянь вознамерилась присвоить славу, а главное, плату за выполненное задание, себе! Принцесса улыбнулась негритянке и газанула, однако Заки стащила-таки парня с багажника. Элейн, не успев затормозить, выехала наружу. Оттуда в адрес негритянки донеслись проклятия, потонувшие в громоподобном гудке тягача. Захария махнула девке рукой, взвалила обессилевшего пленника на плечо и шагнула к противоположному выходу из шатра. Было стыдно оставлять прочих узников, обнаружившихся здесь же в клетке, но Заки надеялась возвратиться за ними чуть позже.
Она отвернулась как раз в тот момент, когда клетку и ее содержимое с леденящим душу скрежетом и чавканьем придавило завалившейся на бок цистерной. А затем саму Заки и ее подопечного подцепило опорой под днищем емкости.
**
Элейн, грязно бранясь, неслась к городу. Все нутро холодело от мысли о том, что жизнь ее могла закончиться под колесами взбесившегося грузовика. Нет, это слишком даже для нее! Долбаные психи! Она же точно видела за лобовым стеклом чокнутую брюнетку и костоправа. Кого и где понабрал Аксель на этот раз?
**
Королевский Тушкан подсадил меня на колесо бензовоза, а сам вспрыгнул следом сразу на бок кабины и осторожно заглянул внутрь. На пассажирской дверце лежали два тела, обильно присыпанные битым стеклом. Мы никак не решались окликнуть их, полагая, что Данике и Тиана вот так, в объятиях друг друга, завершили свой жизненный путь. Вдруг девица шевельнулась, сбросив большую часть крошева на врача, и смачно выругалась. Судя по ее словам, док посмел указывать ей, как управлять машиной (я передаю суть ее монолога, опуская цветистые узоры, обрамляющие личность и поступок Данике). Нам с Тушканом тоже досталось.
С помощью веревки, найденной мной в окружающих руинах, удалось вытянуть потерпевших на волю. Данике тут же предложил свалить отсюда подобру-поздорову – из многочисленных пробоин неумолимо вытекало горючее, а огонь пожарищ подбирался все ближе. Мы согласились. Но не пропадать же драгоценной жидкости! И я побежала искать подходящую тару, пока остальные отправились за транспортом – пешком никому добираться не хотелось.
**
Сагерт шел пошатываясь мимо обезумевших людей, мимо машин, мимо, мимо, мимо… Его гордость была уязвлена, но ее следовало смирить. Довольно сложная задача, когда у тебя в боку засел изрядный заряд дроби, одежда прилипла к телу, а в штаны стекает кровь. Боец знал: победа за ним. Стрелок, неповоротливый жиртрест в розовом шлеме и жилете на голое тело, лежит со сломанной шеей. Но это мало успокаивало – мужик подстерег его, попал, унизил.
– Куда ты опять вляпался? – прорезал уже привычную мешанину звуков голос Кирны (откуда она тут?!).
– Кирна…
– Придурочная Тиана перевернула цистерну, там скоро все взлетит на воздух. Правда, мне удалось кое-что спасти, – девица сунула Сагерту в руки побулькивающую канистру, неожиданно тяжелую (он едва не упал), – и ты поможешь мне это донести.
Сагерт ухмыльнулся, приняв ношу. По его прикидкам, здесь было литров двадцать, не меньше. Крепкая она все-таки девка! И практичная. Сейчас его умилила подобная запасливость, хотя чаще раздражала, ведь Кирна упорно навязывала «своему мужчине» приверженность к материальным благам.
– Если б я подоспела пораньше, у нас бы появился свой бензовоз! – зудела Кирна, периодически подцепляя что-нибудь из окружающего хаоса вещей. – Почему ты не взял меня с собой? Уж я бы точно эдакого богатства не просрала.
**
Мне на глаза попалась добротная чугунная ванна на колесиках – ума не приложу, кому и зачем она понадобилась, – я выкинула из нее какой-то мусор и принялась толкать к цистерне. Все это время меня не посещала мысль обернуться, посмотреть, как там мои друзья, что поделывают, но процесс перемещения сантехнического монстра по просторам разворошенного рейдерского лагеря определенно требовал помощи. Совершив финальный рывок, я смирилась, потерла ноющую спину и подняла взгляд.
Для кого-нибудь другого зрелище сие стало бы последним. Ребята расселись во внедорожнике, напрочь забыв обо мне. Автомобиль чихнул, затарахтел и послушно тронулся к городу, переваливаясь через руины палаток и техники. В общем-то, мне оставалось лишь развести руками и так же направиться обратно (собирать топливо в компании весело, но в одиночку я этим заниматься не готова). Если бы не маленькое «но». Крохотное, тлеющее с одного конца и обмусоленное с другого, вонючее, теряющее пепел «но». Незатушенный Тианин окурок! Машина отъехала уже довольно далеко, когда изящные тонкие пальцы послали чинарик четко в топливную лужу, натекшую из цистерны. Пока смертоносная искра летела, я успела истошно заорать и прыгнуть в ванну.
**
Жаркая волна поглотила все в радиусе двухсот метров, на мгновение ослепив собравшуюся на стене публику. Аксель закрыл глаза и покачал головой – несколько минут назад к нему присоединилась взбешенная Элейн и просветила его в вопросах, какой идиот устроил гонки на бензовозе и где сын Ларри Фостера. Похоже, цыганское сообщество вновь проредили безжалостные обстоятельства. Принцесса воров продолжала брюзжать. Внезапно кто-то справа прошептал: «Это ж гребаная ванна!» Вслед за фразой стену сотряс мощный удар – что-то со скрежетом вписалось в нее в полутора метрах под ногами Акселя. Несмотря на опасность получить осколок в голову, цыган свесился из бойницы: действительно ванна, наполовину ушедшая в стену, на дне которой свернулся клубком довольно лыбящийся Том.
– Не рыпайся, шкет, – выпалил ошеломленный цыган и быстро ретировался.
**
Я и не собиралась рыпаться, понимая, что прибыла в авангарде разномастных обломков. Тут, кстати, в оградительный ров забросило внедорожник с остальными. Зад автомобиля полыхал. Оттуда, пригибаясь, высыпали мои так называемые друзья и укрылись за валом мусора. Началась неистовая бомбардировка пламенеющими останками: покореженный раскаленный металл, плавящиеся на лету ошметки пластика, яркие метеоры машинных кресел и куски людских тел. Осколки летели нескончаемым дождем.
**
Захария почти добралась до тайного лаза. Сынок Фостера, дважды спасенный сегодня, счастливо вырубился, когда осознал, что на него льется горючее из пробитой цистерны. Сопляк! Теперь его приходилось тащить на себе. Вдруг раздался чудовищный грохот – у Заки заложило уши. Она обернулась и увидела закрывший небо и землю, стремительно увеличивающийся клубящийся бок огненного пузыря. Негритянка отчаянно рванулась вперед, ее почти ласково толкнуло в спину, опрокинуло… Она ощутила, как сухая почва под ногами рассыпается, оседает, проваливается, а следом на нее обрушилось раскаленное нечто, окончательно ввергнув в подземную (или загробную?) тьму.
**
– Владилен Михайлович, мы колесим тут уже битых два часа! Если вас не осенило, признайтесь в этом! – крикнула я сквозь рев трофейного «юрала», доставшегося-таки мне (завидуйте, трусливые кеблинцы!), в коляске которого вместо страшного орудия угнездился лесник. Пожалуй, мотоцикл был для меня тяжеловат.
**
«Вот помню в сорок пятом, внучек… – вещал в голове у Птицына его дед, – попер на меня, значится, танк. Здоровая бандура (любил Тиглер большую технику, страшную) – отступать некуда. Схоронился я в итарьянском окопчике, да глубиной тот не вышел: ни копать-то, ни воевать итарьяшки не умеют, хе-хе, – предок прокашлялся. – В нем бы мне и гнить, как есть, заживо подавленному. Однако я ж не пальцем делан! – тут раздались сумбурные недоверчивые комментарии генерала и Бэллы. – Закатился в канавку да дверью автомобильной прикрылся. Там всякое случалось...»
**
Владилен на ходу неловко выпрыгнул из коляски и начал раскидывать какой-то завал. Кое-как затормозив своего скакуна, я поспешила к дедку на помощь. Вскоре из-под металлической кровати, перекрывшей дыру обрушившегося свода катакомб, мы извлекли бесчувственных Захарию и фостеровского сына.
**
На рассвете цыгане потянулись к дому Ларри Фостера, транспортируя на самодельных носилках его изрядно помятого, но живого отпрыска. Счастливый отец встречал нас в дверях. В собственность табора перешли несколько бочек с отменным топливом, два литра медицинского спирта, за который позже велся нешуточный бой между нашими лекарями, и хренова куча еды. Поистине щедрая оплата труда! Мне удалось стибрить банку клубники в сиропе.

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Чт окт 19, 2017 10:55 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
Генри Свирф не был крутым парнем, но и дураком не был тоже. Прознав о пожаре в борделе, шериф возрадовался. Но Бутч не возвращался, и радость Генри таяла с каждым часом. А уж как только он увидел Салли, выходящую из фостеровского особняка, то и вовсе приуныл. И все же существовал неплохой шанс спасти положение. В конце концов, кто поверит забулдыге и дешевой шлюхе? Однако, заслышав далекую стрельбу и оглушительный взрыв, а затем ликующие вопли на улице, шериф, даже не выглядывая в окно, сообразил, что карьера его, по крайней мере в качестве главы правоохранительных сил Кеблин-Тауна, завершилась. Теперь, когда фостеровские наймиты расправились с рейдерами, горожане проглотят все, сказанное купцом. Хоть бы он заявил, что облака – из ванильного мороженого, а солнце – апельсин. Но пока еще будущее Генри Свирфа зависело от него самого.
Свирфы числились среди тех толстосумов, кто успел купить себе приличное помещение в частном убежище Джорджа Кеблина-младшего, на месте которого спустя три десятилетия и вырос Кеблин-Таун. Последний в славном роду, Генри собирался далеко пойти на политическом поприще, но из-за одной не в меру болтливой шлюхи, из-за дебила-подручного, из-за гребаных цыган, сующихся не в свои дела, и еще по ряду причин честолюбивые планы рухнули.
Но Генри, как говорят в простонародье, не имел привычки складывать все яйца в одну корзину и держал в рукаве пару-тройку козырей. Да не каких-то дрянных шестерок или семерок! У него в рукаве прятались старшие карты – валет, крепко сжимающий короткий меч, томная грудастая дама и властный бородатый король. Правда, валета побили, а дама в итоге сыграла против Свирфа. Теперь все надежды возлагались на короля. Туза у Генри Свирфа, увы, не было.
Нанодок, маленькая круглая капсула с закрытым пластиковым колпачком инъектором, превратился в легенду – иные почитали его за волшебное средство, способное поднимать мертвых из могил. Но никаких чудес, по словам Фалко Свирфа, отца Генри, вещица в себе не таила. Максимум, на что она годилась – исцелить от последствий беспорядочных половых связей, вывести из организма яд, обновить набор зубов или восстановить свежеотрубленную кисть руки. Якобы там, внутри, сидели маленькие такие, невидимые глазу, существа навроде муравьев, которые точно знали, как справиться с вышеперечисленными проблемами. По злой иронии судьбы, Фалко умер в пустошах от укуса молодого анакондавра, так и не воспользовавшись помощью чудо-муравейчиков.
Генри тоже берег штукенцию. В крайнем случае он планировал применить ее лет в сорок-пятьдесят, чтобы не мучиться от простатита и подагры, как бедняга Тандер, освободивший пост шерифа по состоянию здоровья. Но в глубине души Свирф верил: маленькая капсула из полузабытого мифического прошлого способна на большее.
Впервые она послужила на славу, когда головорезы Керроувелла подстерегли Генри и его отряд, отправившихся разделаться с обнаглевшими говнюками. Кроме Свирфа тогда уцелел, несмотря на страшный удар по голове, только Бутч. Впрочем, если учесть эпизод с поджогом борделя, случившееся вряд ли пошло на пользу его умственным способностям.
Поразительно, но и у кровожадных выродков бывают крепкие личные привязанности. Керроувелл, например, оказался заботливым папашей. Именно это (а еще умение правильно выбирать слова) и спасло Генри от ям с раскаленными углями, в которых запекли его соратников.
Для любого дикарского вождя проблема преемственности власти всегда остается одной из насущнейших, а десятилетний сынок Керроувелла явно готовился окочуриться в обозримом будущем. Свирф очень мало смыслил в вопросах медицины, но даже его скудных познаний хватало для постановки диагноза – мальчишка страдал от тяжелой формы лучевой болезни. Учитывая кочевой образ жизни людоедов на колесах, не брезгующих соваться в пользующиеся наидурнейшей репутацией земли, Генри ничуть этому не удивился. И немедленно вспомнил про нанодок.
Конечно же, получив звезду шерифа, Генри не отдал целебное средство бандиту. Керроувелл продолжал донимать Свирфа своими тайными визитами около месяца: просил, грозил, умолял. Похоже, именно тогда гребаная Салли, любившая на досуге гулять по городской стене (хотя, учитывая царящую среди дозорных скуку, ее туда тянули, скорее, сверхурочные) и заметила их. Проблемы накапливались, как нечистоты в сточной канаве.
А тут еще пожаловала делегация из Нового Лармериканского Объединения. На тайном совещании тупица-мэр отклонил весьма, на взгляд Генри, заманчивое предложение примкнуть к молодому государству. Зато покладистому шерифу люди из НЛО оставили маленький спутниковый переговорник, пятизначный номер, который Свирфу порекомендовали зазубрить наизусть, и напечатанное на бумаге (о небо, напечатанное на бумаге!) название места, где всегда хорошо ловит. То бишь, если Генри внезапно приспичило бы что-то рассказать своим новым друзьям, лучше было сделать это оттуда.
Теперь у него имелось, что рассказать. Главное, заинтересовать избалованных цивилизацией спесивцев, вынудить их поднять жопы и вызволить его отсюда, иначе, чего доброго, придется отвечать за свои поступки перед кеблинским судом.
Свирф вынул из ящика стола маленький курносый «юзи», сунул в карман запасной магазин, в другой положил аккуратно завернутый в тряпицу нанодок и переговорник. Остальные вещи вряд ли ему понадобятся в райских кущах директората НЛО, пропуск в которые он рассчитывал заслужить с помощью нанодока. Уже через пять минут Генри неспешно шагал по тускло освещенному подземному коридору для личных нужд, с каждым шагом удаляясь от Кеблин-Тауна.
**
Бриггс нахлобучил дурацкий шлем последним из троих. Ублюдочная штуковина давила на затылок, обеспечивая после получаса ношения премерзкую головную боль.
– Как вы думаете… – сидящий справа от Бриггса Поул развлекался, включая-выключая красные осветители на плечах костюма. Дикари от этих фонариков приходили в неописуемый ужас. – У него действительно есть нанодок? Я считал его сказочкой для смертельно больных. Ну, типа у них должна быть надежда и все такое прочее. – Поул обожал потрындеть, как по делу, так и без.
– Кончай эту херню, По. Не твоего ума дело. – Виллис легко, но властно, тюкнул подчиненного стальным кулаком в грудь. Поул прекратил баловство с прожекторами и сконфуженно затих. – Какая, в конце концов, разница? И для нас, и для Свирфа – никакой. Как только он отдаст нанодок (или мы убедимся, что он блефовал), я пристрелю его.
Бриггс тупо кивнул, похлопав по встроенной в бедренную часть доспеха кобуре. Голова уже начинала побаливать.
– Вон он, внизу! – пилот, имени которого Бриггс не знал, постучал пальцем по экрану инфравизора, на котором мельтешили красные точки. – Да не один! Вокруг полно шушеры попряталось! Может их того... проредить?
– Потом. – Виллис приготовился к выходу. – Сначала – нанодок. Снижаемся.
**
Захария, вытянувшись по стойке смирно, размашистым жестом приложила руку к воображаемому козырьку – отдала честь. По коричневой ее щеке сползла крупная слеза. Белоголовый орлан, гнездящийся на заросшем бурым мхом куске скалы, символизировал собой Свободу, Порядок и Демократические Ценности. Сейчас благородная птица почивала, поскольку по-простецки закемарить было ниже ее достоинства.
Остальные, то есть мы, а не белоголовые орланы, позевывали и скучали. Заки замаскировала нас в жухлой траве и провалах кроличьих нор у подножия Орлиной горки. Только Элейн высокомерно отказалась от ее услуг, «спрятавшись» выше на уступе. Ее немытые сиськи, голый живот и бедра белели в густой тени, точно призраки.
Когда обнаружилось бегство шерифа, любопытство вынудило нас последовать за ним. В этом деле Ларри Фостер продемонстрировал потрясающую халатность: он и его люди прошляпили целый день, наведавшись к Свирфу только ночью, примерно в тот момент, когда я таранила стену ванной, и, конечно, никого дома не застали. Ночью и поутру провели вялые обыски, погоню не организовали. В принципе верно – ну чем способен насолить городу один человек? А все-таки я бы на месте Ларри подошла к делу серьезнее. Впрочем, грех бузить – зато этим делом занялись мы.
Не упустивший шанса порыться в хоромах шерифа Натан разыскал клочок бумаги с печатной надписью «Орлиная горка. Круглосуточно» (похоже на вывеску борделя, а?) и пятью цифрами, нацарапанными карандашом. Копался там он, разумеется, с позволения властей, которых заморочил специальными терминами и поразил наличием лупы, кисточки и некоего порошка для обнаружения отпечатков пальцев, подозрительно напоминающего муку. Надо ли уточнять, что Дрибблу не повезло, – ценности вынесли уже до него. Но, опять-таки, благодаря ему мы законно отлынили от нудных сборов. Всем хотелось выяснить, какое сокровище Генри Свирф посулил главарю мародеров. Оно наверняка и цыганам пригодится! А узнать это можно было единственным способом – спросив у беглеца лично. Так что готовить караван к отъезду Акселю придется самому. Сумеет ли он принудить Владилена участвовать? Я поставила бы «юрал» на крах сего предприятия.
Бумажка не обманула – мы встретили Генри у Орлиной горки. Видимо, он не очень обрадовался гостям: вместо приветствия засранец выпустил в нас автоматную очередь. К счастью, положение спас Королевский Тушкан, великолепным прыжком сбивший незадачливого стрелка с ног. Кирна собиралась уже прикончить оглушенного Генри, но тогда наши вопросы остались бы без ответов.
Из карманов Свирфа мы выудили запасной магазин к его «юзи», ключи, мятую сигаретную пачку, говорильную штуку типа акселевской и маленький круглый контейнер, на две трети заполненный каким-то серым порошком. Добыча разошлась по рукам. Контейнером завладели Джо и Данике: первый бурно удивлялся, а второй, взирая на штуковину с почти религиозным благоговением, на время утратил дар речи. Затем док разразился лекцией о значимости фитюльки для ни много ни мало всей Эос. Ему оживленно поддакивал Хайд, изредка вклиниваясь в восторженные славословия Данике. Итак, опуская их кудрявившиеся спецтерминами оды, растолкую вам: сейчас док бережно укладывает в сумку панацею индивидуального пользования. Пока никто не оспаривает его прав на нее, но Натан уже намекнул, что лучше хранить вещицу в «сандерклапе», а Кирна молча буравит глазами докову сумку.
Однако наше любопытство требовало продолжения банкета (и это разрядило обстановку). Ведь мы еще не выяснили, кого шериф поджидал в столь диком и безлюдном месте в добрых четырех километрах от Кеблин-Тауна.
Теперь у меня есть соперник по совершению необдуманных глупостей: Сагерт предложил трюк с переодеванием. Даже не знаю, как мы (читай – Кирна) позволили ему ввязаться в подобную авантюру? Вероятно, нам слишком многое сходило с рук до сих пор. Хотя, если честно, случившегося чуть позже не ожидал никто. Как обычно.
Пока Сагерт напяливал мешковатый плащ шерифа и примерял его широкополую шляпу, Джо ковырялся в мобильнике. Тут-то из маленькой черной коробочки донесся голос…
**
На приборной панели пилота истошно запищал телефон. От мерзкого звука Бриггс зажмурился. Он окончательно решил наведаться к врачу по возвращении.
– Это Генри! – пилот хохотнул. – Что ему ответить?
– Спроси, блин, про здоровье его мамочки! Скажи, пусть не паникует и никуда не уходит – мы уже близко. – Виллис, придерживаясь за скобу, поднялся и проверил боеготовность своего табельного «джорджа гуша». – Зависни рядом с ним, не садись. У этой хреновины левая турбина барахлит.
– Это ж, мать его, орел! Я их только в кино видел! – раздался глухой стук: Поул прильнул к маленькому иллюминатору.
**
Заслышав неприятный скрежещущий голос из переговорника, Джо опешил. Но к нему вовремя подоспел Сагерт – он выхватил прибор из рук Хайда и пробубнил туда пару фраз.
– Просили никуда не уходить. – Сагерт надвинул шляпу на глаза. – Они уже на подлете, что бы это ни значило.
Все ошарашенно закрутили головами, пытаясь отыскать подлетающее нечто. Однако небеса оставались девственно чистыми. Первые проклевывающиеся звезды на синем фоне с грязновато-оранжевой подпалиной на западе, полотнище Млечного Пути... и ничего более.
Штука появилась внезапно – будто темнота обрела форму и объем. Нам в физиономии ударили облака пыли и сухой травы, поднятые потоками воздуха, с легким шелестом вырывающимся, видимо, из двигателей машины. Механизм смахивал на идэнских роботов-соглядатаев, но стократ превосходил их размером. В чреве летуна прорезался прямоугольник кроваво-красного света, в нем возник массивный силуэт, отдаленно напоминающий человеческий. Глаза существа пронзительно вспыхнули, словно два ярких угля.
– Полезай-ка сюда, приятель! – рявкнула тварь.
**
Сагерт был не из пугливых. До сих пор бойцу не попадался противник, которого ему не удалось бы одолеть в открытом бою. Посему о природе чудища, внешне похожего на вставшую на дыбы степную черепаху, он решил поразмыслить опосля. Возможно, это один из пустынных демонов, о которых говорил Учитель, возможно – какие-то иные создания. Во всяком случае, опасными они не казались.
Резко дернув за протянутую к нему лапу и одновременно ударив в коленное сочленение, Сагерт сбросил монстра наземь и ловко запрыгнул в летучую пещеру. Внутри его встретили еще двое бесов. Их тупые круглые глазки, поблескивающие на насекомовидных рылах, ничего не выражали, но Сагерт интуитивно почувствовал: его действия привели демонов в замешательство.
**
– Это не Генри... – изумленно промямлил Поул, когда Виллис с воплем вывалился из люка, а внутрь запрыгнул какой-то дикарь в плаще. Незнакомец выглядел так, будто в одиночку намеревался прикончить солдат в тяжелых тактических доспехах, и Поул подумал, что надо срочно принять хоть какие-то меры.
Бриггс не собирался дальше терпеть этот бред. Генри там или не Генри, нанодок, сотня голых баб или сама Святая Статуя Свободы – что-то явно пошло не так. Он, коротко замахнувшись, нанес мощный удар, призванный положить конец выходке туземца и, скорее всего, проломить ему грудную клетку. Но тот играючи проскочил у него под локтем, и огромный кулак, просвистев над макушкой гаденыша, разворотил стальной поручень.
Виллис поднялся с земли и тряхнул головой. Какую бы шутку не затеял говнюк Генри, теперь ему точно не поздоровится! Мысль эта была довольно нелепой – ведь лейтенант собирался прикончить Свирфа с самого начала, – но в такие минуты редко задумываешься о логике и прочей фигне. А после Виллис решил устроить воздушное сафари в том засранном хрен-знает-как-там-его-Тауне. Кого, в конце концов, гребет судьба пары сотен дикарей?
Увидев командира невредимым, Поул обрадовался несказанно. В какой-то момент он испугался, что туземец и вправду прикончил Виллиса. Рука сама метнулась к набедренной кобуре. Пора заканчивать, шутка затянулась!
**
Тиана вполне разделяла беспокойство незнакомого ей Поула, но в несколько ином ключе. По ее мнению, затянулось лежание в мерзкой пыльной канаве.
Просто удивительно, как такой большой штуковине удалось подобраться к отряду абсолютно бесшумно. Подняв голову, Тиана с интересом разглядывала летательный аппарат. Ей как-то доводилось слышать о потрясающей степени очистки авиационного топлива. Она не совсем понимала значение слов степень очистки, но их сочетание, вероятнее всего, свидетельствовало о высоком качестве горючего. Хорошее горючее хорошо горит.
Декстер отказался наотрез. Играть со смертью весело, да, но прыгать прямиком ей в пасть – не для него. В здешних местах, где повсюду кроликами и сурками понарыты норы, риск слишком велик. У него, Декстера, саднят ожоги. У него болит лодыжка. Ни за какие чимичанги! Тиана исчерпала все аргументы и начинала уже злиться, как вдруг ее осенило. Она расстегнула последние пуговицы, уцелевшие на изорванной рубашке. Королевский Тушкан придал своей наглой физиономии безразличный вид, но Эльхаим заметила, как прищуренные глазки косятся на ее прелести.
– Я положу их тебе на спину, – проворковала она, часто-часто моргая глазами в обрамлении длиннющих ресниц. – Я знаю, ты это любишь. Ты знаешь, что мне это тоже нравится.
Декстер мысленно сравнил «за» и «против». Два увесистых округлых «за» призывно покачивались прямо перед ним. «Против» внезапно показались ему несколько надуманными.
**
Сагерт впечатал кулак в скулу одному из демонов. Не такие уж и страшные! За ту минуту, пока он осторожничал, изучая противников, никто из них не сумел его достать. Сильные, но неуклюжие, как нередко бывает.
Он услышал хруст костей. Своих костей!
Рука налилась жгучей болью. На панцире демона не осталось и следа. А ведь атаки бойца зачастую с одного удара отправляли жертву гулять по небесным полям. Однажды он на спор (Кирна всецело одобряла этот способ заработка) пробил кулаком слегка заржавевшую стальную пластину. Но сейчас случилось нечто необъяснимое. Однако для всего есть свое место и время, в том числе для размышлений о необъяснимых явлениях. Пора убираться отсюда!
**
– Да вы что, не можете справиться с одним дикарем!? – вернувшийся Виллис ревел, как раненый бык. Потом он увидел Поула, прицелившегося в широкую спину наглого туземца. Рожа лейтенанта под забралом скривилась в мерзкой ухмылке.
**
Граната с дребезжанием скользнула в жерло воздухозаборника. Повернув голову, Тиана зачарованно смотрела, как левая турбина исчезает в ярком бурлящем облаке пламени. Декстера же пожары не интересовали. Получив свое, Королевский Тушкан стремился поскорей смотаться от источника чрезмерной опасности, к коим он относил, в числе прочего, все, способное взрываться.
**
Поул нажал на спусковой крючок. Но пуля, наверняка прикончившая бы Сагерта, ушла в сторону, и у нее имелись на то веские причины. Когда, потеряв левую турбину, флайер накренился, стоящий в десантном люке Виллис рухнул на Поула, снизив таким образом его шансы попасть в цель до нуля.
Сагерт начал действовать в тот момент, когда тварь только-только ввалилась внутрь. Ловко вскочив на плечевую пластину падающего демона, боец выбросился наружу с силой и изяществом, которым позавидовал бы сам Королевский Тушкан.
Бриггс не верил своим глазам. Это был действительно дерьмовый день.
Пытающийся справиться с управлением пилот кричал что-то трудноразличимое в нарастающем грохоте.
«А выдержит ли костюм взрыв двигателя и топливных баков?» – отстраненно подумал Бриггс.
**
Да к этому просто нельзя привыкнуть, знаете ли! Интересно, мои собственные фортели вызывают такую же реакцию у остальных? Тиана бросила в двигатель летуна гранату. Пока Сагерт находился внутри. Как такое вообще возможно? Не иначе ее мозг наклонился за упавшим орешком, делегировав все полномочия телу. Сагерт успел выпрыгнуть (или его вынесло?) буквально на гребне огненной волны, очутившись в итоге в гнезде пресловутого демократического символа. Что ж, основное правило шалопаев – ситуацию, в которой никто не пострадал, представляем, как выигрышную.
А еще, пока мы глазели на полыхающие обломки, гребаная Кирна прикончила шерифа. Иногда я ненавижу ее! Вот сейчас она отняла наш единственный шанс удовлетворить любопытство. Придется пользоваться версией Сагерта про черепахообразных пустынных демонов.
Когда пожар утих, Джо зачем-то полез копаться в обломках. Усердие его было вознаграждено обширным ожогом предплечья.
– Так всегда случается, мелкий Джо, – Туве назидательно подняла указательный палец и левое ухо, строго глядя на пронзительно орущего Джонатана, прижимающего обожженную конечность к груди. – Ребенок не понимает, что такое молоток, пока не отобьет себе руку.
Фраза, по-моему, ставила эффектную точку в безумствах последних трех дней. Прощай, Кеблин-Таун!

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Next Каменные сердца. Часть 1
СообщениеДобавлено: Вт янв 02, 2018 14:31 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
Глава вторая

Городок, название которого вылетело у Хайда из головы, остался в двух переходах позади вздымающих тучи ржаво-серой пыли цыганских автомобилей. Джо, обзаведясь нелепыми исцарапанными пыльниками и смастерив дыхательный фильтр, проводил почти все свободное время на дребезжащем крылечке трейлера.
А свободного времени было море – Джонатан давно не бездельничал так долго. Нет, иногда ему отдавали какие-то вещи на починку, он дважды пробовал охотиться на кролика и даже пытался вести машину. Джо хотел приносить пользу, но, если начистоту, покамест получалось не очень.
Мир, в котором против своей воли Джонатан Хайд теперь обитал, оказался огромен. Огромен, непонятен и пуст. Житель мегаполиса ничего не знает о настоящем одиночестве, но у Джо появился не иллюзорный шанс восполнить этот пробел. Впрочем, на его счастье, поблизости частенько крутилась Туве. Похоже, рыжая сумасбродка всерьез решила «присматривать» за ним, но крылось ли за ее решением нечто большее, Хайд затруднился бы ответить. Все попытки пофлиртовать с девицей разбивались, точно фарфоровые зверюшки-талисманы, падающие с каминной полки. Однако она с готовностью болтала с ним о любой ерунде, прыгая по темам, как мартовский заяц, – начиная от методологии ловли сурков и заканчивая предположительным минеральным составом планетарного ядра.
Сейчас Туве, изготовив из разнообразного хлама ветряные колокольчики, пристраивала поделку над трейлерной дверью, рискуя грохнуться под колеса «джона гира». Джо отстранил девушку и повесил колокольчики сам – как-никак он был на полторы головы выше ее. А еще ему хотелось поговорить и не хотелось, чтобы она уходила.
– Туве, а что ты любишь, кроме путешествий, чаепитий с манекенами и вкусностей? – невзирая на неделю, проведенную в обществе дикарки, Хайд в основном рассказывал о себе или нес уже совсем отвлеченную околесицу.
Прошлое девушки, ее характер, пристрастия и другие детали биографии словно туман застилал. Не считая открытого неприятия материальных ценностей и потребности в регулярном обновлении нательного рисунка с помощью какой-то едкой глины.
– Ты меня уже спрашивал об этом, мелкий Джо, – отозвалась Туве. – Нельзя любить жизнь кусками. Кстати, как нельзя восхищаться отдельными частями женского тела – тебе на заметку. Любишь – люби целиком. Или оставь в покое.
– Тебе бы Эммануила Ганта почитать, – со скрытой досадой усмехнулся Хайд. Девица невольно попала в точку: он был одним из тех, кто выковыривает лук из сандвича и брезгует коркой от пиццы.
– Философия – глупейший способ убийства времени из изобретенных людьми. В жизни и без того достаточно бессмысленных сложностей. – Туве наградила Джо взглядом, от которого желание спорить с данным утверждением (излишне субъективным, на его вкус) или выяснять, откуда девице известно имя знаменитого мыслителя, мгновенно пропала.
– Иногда ты выдаешь чересчур заумные для такой красивой девушки вещи. Звучит немного занудно. Особенно для Королевы Луны, – Джонатан, как обычно, сморозил бестактность, не задумываясь.
– Иногда приходится, мелкий Джо. Даже таким, как ты выразился, красивым девушкам, – в голосе Туве не проскользнуло и тени обиды, только мягкость и безграничное терпение. – Быть занудой вынужденно и занудничать ради процесса – две большие разницы. Если я тебя не научу заботиться о себе, то научит жизнь, а это совсем не так приятно, хотя куда менее занудно.
– Я не мелкий, я молодой!
Джонатан пожал плечами и вынул из кармана банку консервированных ананасов, оснащенную открывным кольцом. Туве выхватила ее у него из рук и... прокусив днище зубами, шумно выхлебала сироп. Потом, тщательно прожевывая кусочки, начала уминать остальное. Вместе с банкой.
– Осторожнее, а то порежешься… наверное.
Джо ощутил себя героем анимешки. Типпонские мультфильмы были одной из многочисленных тайных его страстей. Особенно ему нравились те, где главный герой – невзрачный парень, иногда даже школьник – становился объектом пристального внимания стайки милейших девиц. Барышни изводили друг друга, состязаясь за несколько лишних минут внимания протагониста, тот же возмутительным образом умудрялся нежиться в потоках их симпатий и ласк, не отдавая явного предпочтения ни одной из соискательниц.
Джо вздохнул и, заложив руки за голову, откинулся на стенку трейлера. Воображение услужливо нарисовало восхитительную картину: он, Джонатан Хайд, возлежит в мраморной ванне, полной теплой воды, а вокруг него переплетаются в яростной борьбе женские тела топлес. Тиана, Кирна, Феора, миленькая кассирша-мессиканочка из «Макроналдса», Элейн, пожалуй, тоже сойдет, если помыть хорошенько. Ну и Туве, конечно. А вот и похотливые эльфийки-лесбиянки подоспели. Разумеется, всякая уважающая себя лесбиянка, а тем более эльфийка, прям-таки мечтает, чтобы Джонатан наставил ее на путь истинный. Любо-дорого смотреть, как девочки щиплются, несильно кусаются, трутся друг о друга, стараясь ему, Джо, угодить. Ммммм! Победительницей сегодня провозглашается...
Что-то холодное и липкое ткнулось ему в лицо. Остатки ананасной банки, надо полагать. Туве взирала на Хайда осуждающе, слегка раздраженно.
– Так ты будешь доедать или нет? Кушай маленькими кусочками, жуй хорошенько, не набивай полный рот!
– Боюсь, этому мне не научится… – Джо несколько секунд не мог уяснить, почему девица вновь одета. – Такая пища для моего организма не самый лучший выбор. Он усваивает только органику, да и то не всю.
– Опять привередничаешь. Мне прожевать для тебя?
– Спасибо за предложение, ты очень добра, – Джо собирался снова вздохнуть, но передумал. Не стоит с этим перебарщивать, а то можно ненароком показаться впавшим в уныние или старше своих лет. – Но я не привередничаю. Я просто устроен иначе, чем ты. Такая порция жести, скорее всего, мне сильно навредит. Лучше я перебьюсь солониной – ее у нас теперь много. Кстати, ты уже ела железки раньше? А то я немножко волнуюсь за тебя.
– Это я за тебя волнуюсь. Такому капризуле будет трудно по жизни.
– Полагаю, все люди не едят металлы и живут вполне неплохо.
– Речь не обо всех, а о тебе. Впрочем, дело твое.
Следующие десять минут прошли в безмолвии, нарушаемом лишь скрежетом автомобильных корпусов, урчанием моторов и бряцанием ветряных колокольчиков. И хрустом жести на Тувиных зубах. Джо возобновил разговор:
– А откуда туве взялись на Эос?
– Думаю, где-то заскучали и явились сюда. Не от обезьян же, в конце концов, произошли.
– Интересно, – Джо вымученно рассмеялся, – похоже, все туве не любят скучать. Вообще, да, после того как планета опустела, многие могли заглянуть на огонек за семьдесят-то лет.
Едва не прикусив себе язык, Хайд осекся, сообразив, какой «оригинальный» получился каламбурчик. Заглянуть на огонек… как бы не обделаться со смеху!
– Видимо, кроме моих ног и ушей, тебя завораживает цифра «семьдесят». Она играет важную роль для тебя?
– Точка перелома. В тот момент людей в мире стало гораздо меньше.
– Почему ты так решил?
– Наверное, это у меня инстинктивное. Как у птиц, знающих, куда лететь...
– Птицы – довольно тупые твари, Джо. Я бы на твоем месте не слишком им доверяла.
Туве спрыгнула с крылечка и зачем-то направилась к головной повозке. Хайду оставалось только сидеть на грязной подножке и слушать на удивление мелодичный звон колокольчиков.
**
Тиана запихнула окурок в одну из многочисленных самодельных пепельниц, которые буквально заполоняли кабину «джона гира». Далеко не все из них она регулярно опорожняла и частенько просто бросала бычки в дырку, проржавевшую в полу и кое-как заложенную фанерой. Но все же ей нравился легкий налет культуры и цивилизации, создаваемый пепельницами. А еще из них приятно пахло.
Принцесса воров бесцеремонно запрыгнула в кабину, даже не постучав и не затворив за собой как следует дверь. «В хлеву она, что ли, родилась?» – подумала Эльхаим.
Элейн одернула короткую юбку и понесла какую-то ахинею про излишне опасное ведение дел, явно собираясь поболтать о другом, но не зная с чего начать. Затем она угостила Тиану сигареткой, извлеченной из пачки с изображением голенастого горбатого ишака. «Вер-блюд», – прищурившись, прочла Тиана про себя по слогам и с наслаждением затянулась. Да, табак оказался чудесный, несмотря на неприятную тварь на картинке.
Некоторое время девицы молча дымили, обмениваясь многозначительными взглядами.
– Я еще не видала тут ни одного толкового дела, – произнесла наконец Тиана, презрительно фыркнув.
– Ну, все эти взрывы и трупы… – Элейн брезгливо поморщилась, а затем суетливо продолжила: – Хотя я не за тем, подруга. В таборе вот уйма новых мужчин появилась, они, ммм, кем-нибудь заняты? Например, Натанчик.
– Взрывы – это то, что нужно, – мечтательно протянула Тиана и добавила, с безразличием пожав плечами: – А трупы, ну, эээ… как там говорит этот зануда? Побочный аффект! Или дефект? В общем, как-то так. А насчет Натана, хм… Скажу одно: тот симпатичный ствол с полной обоймой, который он носит, как брелочек, занят мной. Как с прочими стволами – не в курсе. Если ты понимаешь, о чем я... – Тиана сдавленно хихикнула, сопроводив смешок глубокой затяжкой. Шапка пепла полетела на пол, но девица не обратила на это внимания: беседа принимала интересный оборот, а ей давно хотелось посплетничать. Но не с Кирной же! – А как с занудой? Не вышел стволом?
– Это который в белом? – Элейн выразительно скривила лицо. – Он миленький, конечно, а его плащик – самая чистая шмотка, какую я видела за свою жизнь. Только он странный, и вокруг него вертится эта размалеванная дикарка. Натанчик – другое дело. В его машине я бы не прочь вырастить детей. Да место, где росла я, было втрое меньше его тачилы!
– Ну, мы все немного с приветом, – Эльхаим с сомнением покосилась на Принцессу воров. – Все, кроме меня. Кстати, Дрибблов драндулет на моей памяти даже не завелся ни разу.
– Значит, никуда не сбежит. Главное, остальное у Натана заводится как надо. – Элейн повернула расколотое зеркало заднего вида к себе и принялась подводить брови угольком, после намазала губы какой-то розовой штукой в цилиндрическом флаконе. Тиане штука напомнила песий член, вызвав очередной смешок. Принцесса между тем вещала: – Устала я от беготни. Хочу большой дом, детей, но вокруг не мужчины – сплошной мусор. Так и норовят напороться на пулю или прилечь на ножик. А Натан мало того, что богат, так еще и на рожон не лезет.
– А, знаю, это у тебя топленый жир му-тан-тат-ных поросят! Угадала? – Тиана радостно тронула пальцем помаду. – То-о-очно, я видала такую фиговину раньше. И воняет-то как – прям дух вышибает! – отработанным движением Эльхаим отправила окурок в пепельницу в противоположном углу кабины. – Свинячий жир тебе не поможет. Подумай хорошо, с чего бы такой ящерке, как Натан, жареной да с приправками, таскаться в одиночку? За ним бабы табунами должны бегать, я тебе говорю. А где они? Нету их. Значит, есть подвох. Вдруг му-тан-та-ция где-то приросла к тебе, или ты полысеешь, ну, или он личинок откладывает, когда кончает. Так-то, подруга.
Тиана с напускным безразличием воззрилась на унылый пейзаж, проплывающий за окном. Элейн вздрогнула всем телом. Было в этом ее движении что-то лошадиное.
– Считаешь, он из таких? Пожалуй, если ты разобралась в огнемете, то и в мужиках разбираться должна, – они попроще будут. Но мне сейчас, в общем-то, привередничать не приходится. В твои года я могла ноги за уши закинуть, ну и закидывала, когда требовалось, а месяц назад, представляешь, спину прихватило. Думала, так и подохну... Но спасибо за предупреждение, я присмотрюсь к его причиндалам. Есть надежные способы отличить мутантов.
– Способы – да. Ты какие знаешь? Я вот слыхала, подождать надо. Завтра и проверим. – Придвинувшись к побледневшей и вспотевшей Принцессе, Тиана с недобрым прищуром осмотрела ее волосы и резко дернула за сальную прядь. – Не, вроде пока не вываливаются. Ну, может, личинки еще полезут... Конечно, покамест не похожа на больную-то, но ты, это, лучше доктору покажи.
– Это покажи? Доктору? – Элейн оттянула лифчик и покосилась на грудь. – Вот, прыщ вскочил как раз после... Но в это я еще не заглядывала...
С видом полнейшей осведомленности по всем поднятым вопросам Тиана продолжала консультировать неожиданно впечатлительную Принцессу воров, время от времени кивая в ответ на поток разнообразных жалоб, которых у любой женщины к тридцати годам набирается изрядно, но когда Элейн стала деловито задирать юбку, быстренько подвела итог.
– Данике в повозке, – Тиана ободряюще похлопала товарку по мясистому плечу. – Покажи ему все: и то, и это. Без утайки.
На ходу поправляя юбку, Элейн вылетела из кабины тягача, словно ей задницу обдали кипятком. Тиана проводила девицу насмешливым взглядом и только тогда сообразила, что забыла стрельнуть еще одну верблюжью сигаретку.
**
Я третьи сутки изнывала на своем насесте – ни тебе нападений гигантских сурков, ни подожженных ферм, ни путников. Мутное марево на горизонте, окрашивающееся в пурпурные тона на закате, мне уже снилось. В кошмарах. Аксель утверждает, будто лучше ехать скучно да безопасно, но не пойти б ему с его безопасностью куда подальше! Сегодня даже бегать вдоль вереницы повозок не хотелось.
Вдруг задняя дверь «сандерклапа» распахнулась, и оттуда высунулся пыльный высокий сапог со множеством пряжек. Куда это намылилась наша Принцесса? Элейн вылезла, хлопнула дверью (наверное, у Дриббла в этот момент случился микроинсульт) и стала догонять повозку. Вскоре она нырнула под матерчатый тент. Интересно, с Данике она покалякать вздумала или как?
Цыганка забавляла меня. Она обожала рассказывать о себе, сплетничать о других, доверчиво следовала глумливым советам Акселя, увивалась вокруг непробиваемого Натана, шугалась меня, Декстера и Туве (дважды я заметила, как она втихую складывала оградительный знак из пальцев). На прошлом перегоне Элейн наведывалась к Тиане, но как я ни старалась, ничего не расслышала из их разговора. К сожалению, со мной Принцесса шушукаться не желала, существовало целых две причины: я – шкет и мутант. Ладно, потом само собой выяснится.
**
Данике закинул в рот бежевую таблетку, проглотил ее, не запивая, и блаженно завалился на ворох спальников. Веки сладостно наливались свинцом и медленно наползали на глаза, сознание постепенно затухало, когда входной полог впустил пронзительный и все еще жаркий вечерний свет. Вслед за ним внутрь бесцеремонно забралась Элейн. Она плюхнулась рядом с доктором, слегка отдавив ему руку, которую тот не успел отдернуть из-под обтянутого юбкой бедра.
– Боюсь, я невольно вступила в контакт с мутантом, – взволнованно пролепетала девица, доставая из бюстгальтера левую грудь и тыкая в крошечный прыщик явно грязевого происхождения.
Ох, как же часто мнительные больные осаждали его кабинет! Данике удивленно осмотрел вплотную поднесенную к его лицу распутную горячую плоть, почесал переносицу и устало констатировал: «На данном этапе все в порядке».
– Но ты даже в это не заглянул! – возмутилась Элейн, и врач понял – легко ему не отделаться.
Он, тяжело вздохнув, сел и начал муторный опрос о симптомах. Обычно самые назойливые пациенты больше всех «знают», поэтому пришлось перебрать массу хворей: гонорею там, сифилис, ангину, диатез. Наконец, когда Данике уже воспрянул духом, считая, что выполнил свой, а заодно и чей-то чужой, долг, Элейн с самым серьезным видом передала ему фонарик и улеглась на спину. Надеяться было глупо. Принцесса нетерпеливо поерзала, несколько смущенно заявив: «А еще я вчера нашла седой волос. Там!» Док обреченно прикрыл глаза.
В общей сложности через час-полтора Элейн удовлетворилась полностью. Данике проверил все, что мог. Оставалось еще два вопроса: как расплачиваться и чем подтвердить Натану свою безупречность? Первый она попыталась решить привычным способом (натура – лучший товар, а доктор – очень даже ничего), но Данике почему-то отказался. Затем Принцессу воров посетила поистине гениальная идея: она достала из декольте мятый клочок бумаги, подозрительно похожей на туалетную, и потребовала написать на нем «справку». Врач размашисто вывел «ЗДОРОВА» с какой-то закорючкой сбоку.
Ура, он снова один в мягкой полутьме повозки и может вздремнуть! Данике поколебался – не принять ли еще таблеточку, но отверг малодушный порыв, ведь его запасы были не безграничны.
**
Элейн, довольная и счастливая, забралась в «сандерклап» и сунула Дрибблу под нос бумажку.
– Я чистенькая! Теперь твоя очередь, – с апломбом сообщила цыганка и добавила, легонько пихнув озадаченного Натана в плечо: – Сходил к врачу – прям заново родился! Двигай!
Как известно, если женщина чего-то хочет, лучше ей это непременно дать, иначе она возьмет сама. У цыганки хватило бы ума и сил дотащить его силком у всех на глазах, посему Дриббл, хоть и счел претензии Элейн абсурдными, отправился к Данике (благо караван остановился).
**
Пока сумерки не сделали мое торчание на посту совсем уж бестолковым занятием, я имела возможность полюбоваться на горы, которые видела впервые. Вообще-то горизонт довольно давно смущал меня своей волнистостью. То есть всякие там холмы, бугры не были для малыша Тома новинкой, но вот полноценные горы в белеющих шапках снега – другое дело! Кроме того, где-то у подножия блеснули красным в лучах заката шпили некоего здания. Все-таки нужно выклянчить у Натана бинокль! Нельзя же так работать!
Прямо по курсу на дороге стояла машина, вполне приличный «гранглер», а вокруг горело несколько костров. Просьба о помощи или западня. Я постучала ногой в крышу кабины тягача, заранее предупреждая Тиану, и скатилась на землю, спеша размяться. Аксель, впрочем, уже заметил огоньки, поэтому мы немного поспорили о лаврах первенства, намеренно откладывая необходимость принимать решение – тормознуть или объехать. Уже стемнело, и караван запросто мог нарваться на подлую ловушку в сурочьих норах или за ближайшей россыпью камней. С другой стороны, подобное и днем случалось.
Мы приблизились к месту предположительной аварии настолько, что луч фонаря на крыше акселевской повозки озарил хозяина внедорожника, встречающего нас с ружьем. Тип зыркал на нас не менее враждебно, чем мы на него. Аксель остановил лошадей, едва-едва не задавив дядьку. Тягач легонько тюкнулся бампером в повозку, Кирне же, кажется, удалось не поцарапать драгоценный «сандерклап». Кстати, она единственная, помимо цыганина, не покинула водительского сидения, зная не понаслышке, как быстро может понадобиться стартовать. Вот Тиана до сих пор не усвоила эту немудрящую истину и вылезла вместе с Декстером полюбопытствовать, «за каким хреном встали». Мишеней у мужика, пожелай он пострелять, теперь имелось предостаточно.
Однако палить почем зря незнакомец вроде бы не собирался, хотя оружие не опустил (ну, Аксель-то тоже держал его на прицеле). Настороженно изучили друг друга. Наконец дядька соизволил раскрыть рот: по его словам, он застрял здесь вчера, не сумев разобраться в поломке своего автомобиля. Джо с позволения владельца сразу же углубился в изучение подкапотной начинки «гранглера». Вскоре к нему присоединились остальные, кроме опять-таки цыганина.
Наш таборный умник вынес неутешительный вердикт: пробит радиатор, который он все же брался починить. Ясен пень, Джонатан чуть не проболтался, что ремонт-то пустяковый, но Тиана вовремя оттеснила его. Незамедлительно начались обычные в таких случаях торги – бескорыстная забота о путниках не числилась среди наших добродетелей. Хозяин тачки внаглую предложил нам совет в качестве оплаты. Лично я с трудом проглотила все те встречные советы, которые так и просились на язык. А следивший за переговорами с облучка Аксель насмешливо намекнул, что мастерских нет до самого Кеблин-Тауна, зато охотники экспроприировать имущество кишмя кишат. Незнакомец – а этот хам так до сих пор и не представился! – обреченно покивал, сунул руку за пазуху, отчего пальцы цыганина чуток плотнее сжали арбалет, и извлек на свет два патрона. Надо было видеть наши рожи, особенно Акселеву! Богатый опыт товарообмена научил: любую, даже самую выгодную сделку подвергни сомнению, подбери слюни с подбородка, вздерни цену, стой на своем до хрипоты и только тогда бей по рукам.
Тиана ловко сгребла патроны и согласилась за всех. Джо вздумал заклеить дыру розовой хренью, упакованной в яркий фантик (то бишь специальной пищевой резиной – киногерои используют ее для заглушения голода и надувания пузырей ртом), которую вынул из кармана и разжевал до получения липкой пахучей массы, но тут возроптала Туве.
– Нельзя переводить еду на ерунду! – возмущенно воскликнула девица и отняла у Хайда тянучку.
Пришлось чинить по науке: ставить металлическую заплатку на дырень. Тут уж вмешался Аксель. В качестве припоя выступил украшавший приборную доску «гранглера» оловянный солдатик (мужик расставался с ним, как с родным). С помощью Тианиного огнеплюя цыган расплавил игрушку в половинке консервной банки, держа ее ржавыми ножницами, обильно полил полученной жижей вокруг пробоины и плюхнул сверху, обжав по краю, крышку от той же банки. Джо авторитетно заверил нас, будто один металл прекрасно приклеит второй к третьему (блин, надеюсь, он в этом действительно сечет), но, конечно, не преминул посетовать, что даже из спичек и желудей получилось бы надежней. Впрочем, в пустошах желудей днем с фонарем не сыщешь, а без желудей спички не канали.
Хозяин «гранглера» в итоге расслабился, разулыбался и заодно выдал нам забесплатно свой совет – не соваться на мост. Оказалось, шпили впереди являлись частью древней конструкции, переброшенной через ущелье, и избежать этой переправы мы не могли, иначе пришлось бы потерять неделю на объезд. Аксель осведомился, чем мотивировано предостережение. Незнакомец словно того и ждал – каждый хочет потрепаться вволю и лишь ищет благодарных слушателей. Некоторые вообще единственно затем и живут. Феликс (ну, ради такого дела, как офигительная история, он представился, наконец) своих слушателей дождался, ведь мы были, как никто другой, заинтересованы в его рассказе.
Место называлось незатейливо – Каньон. Проблема заключалась в том, что существовали Верхний Каньон, город на мосту, и Нижний – поселение дикарей под ним.
Кстати, насчет понятия «дикарь». Сами знаете, все мы ходим по тонкой грани, рискуя ежеминутно скатиться в первобытное состояние. По-моему, иные варварские новообразованные племена даже более цивилизованны, чем некоторые горожане. В сложившихся после войны обстоятельствах правильнее строить общество заново, а не на руинах того, что уцелело. Это не значит – забыть прошлое и отмести довоенные достижения человечества, но их стоило бы переосмыслить, а не слепо пользоваться ими. Не правы те, кто засел на топливном хранилище, не интересуясь, как жить после истощения ресурса и предполагая просто переехать туда, где запасы еще есть. Не прав тот, кто берет в руки оружие, не понимая, чем грозит его применение. Я про восставшие из пепла государства, как в старые добрые времена мерявшиеся, у кого пушка больше, толще и длиннее. Пожалуй, было бы куда лучше, если бы мы вернулись к дубино-кулачному способу разрешения споров, к костровому обогреву жилищ, к обществу, где женщина бесправна, но за ней закреплена функция «рожать», наделяющая ее почти священной неприкосновенностью. А нынче люди объединились в выморочные коллективы: одни пытаются собрать и сохранить ошметки цивилизации, но их ряды тают день ото дня, ведь они боятся выпускать детей в несовершенный и жестокий мир. Другие, напротив, плодятся, как кролики, но деградируют или даже погибают, столкнувшись с неизвестными им проявлениями древних технологий.
Цыгане аккуратно, уже много тысячелетий, по уверениям Акселя, находят срединный Путь. Они жгут костры, подолгу не моются, воюют дубиной и пращей, но хранят знания. Правда, они жили так всегда. Бродячие романтики – кровь, города (раньше государства) – органы, а земля, наша Эос, – кости, основа. Так это видится мне.
Ну вот, «высококультурное» население Верхнего Каньона довольно долго сосуществовало в мире с невежественными дикарями, ютящимися, точно сказочные тролли, под мостом. Но никто не вечен: вождь племени скончался, оставив двух взрослых сыновей, тут же начавших делить наследство. Сугубо варварские разборки никого в городе не волновали до тех пор, пока соседи снизу не уничтожили (случайно, наверное) одну из опор моста. Кроме того, они, похоже, решили подрасширить свой ареал обитания – там, где хватало места одному племени, двум было тесновато.
В общем, горожане очутились в бедственном положении осажденных. Феликс отважился прорваться и призвать на помощь кеблинцев. Знай он о нападении бандитов Керроувелла, сидел бы дома. А теперь мужик обратился к нам – всех-то вводит в заблуждение воинственный вид отдельных харь из табора. Конечно, Феликс посулил безмерную благодарность сограждан и мэра, то есть, образно говоря, золотые горы, в их случае скорее даже молочные реки и кисельные берега. Он обольщал нас, как самец сурка свою подружку по весне. Слегонца поломавшись и тем окончательно уподобившись кокетливой самочке, мы поддались на ухаживания. Только Кирна, все же явившаяся поглазеть, чего ради сборище, не растеряла остатки здравого смысла.
– Ага, красиво поет! Ну прям как в опере, – брюзжала блондинка. – А потом всучат пару канистр ослиной мочи – и отваливай!
– Но иметь две канистры и не иметь две канистры – это четыре канистры разницы, – Сагерт приобнял разбушевавшуюся девицу за талию, мгновенно ее тем обезвредив и не дав ей развить тему ослиных испражнений под видом горючего.
Даже обычно рассудительный Аксель поддался на уговоры. Впрочем, его согласие, думаю, было связано с нежеланием тратить лишнюю неделю, а по факту две-три, на объезд.
**
Натан вернулся в «сандерклап», сел за руль и приготовился, ожидая мигания поворотников тягача (после нескольких неудачных стартов, когда машина Дриббла оставалась на ручнике, Тиана перед началом движения согласилась подавать сигнал), как вдруг почуял неладное. Он покосился в зеркало заднего вида и медленно обернулся, грозно сдвинув брови. На заднем сидении удобно устроилась Элейн, разместив на панели под стеклом косметику, белье и горку разномастных курительных принадлежностей. Только сейчас Натан заметил, что багажник приоткрыт и из-под него торчит руль Принцессиного мотороллера.
– Элейн…
– Натанчик, я поживу пока у тебя. Ты же не против? – сложив руки под грудью и таким образом выпятив ее, спросила цыганка.
– Здесь и так тесно! – холодно отрезал Дриббл. Он ждал, возможно, слез, совершенно точно – обиды, но никак не безапелляционного заявления:
– Я постелю тебе на коврике, милый! – Элейн указала на розовое мохнатое покрытие на полу.
Натан открыл было рот, но тут автомобиль тряхнуло (он прошляпил Тианин сигнал и не снял машину с ручника). Элейн с визгом грохнулась с сиденья, а Дриббл больно прикусил язык. Дернув за ручку тормоза и вцепившись в руль, он задумался: «А почему нет? Выгнать ее я всегда успею». На его решение, вероятно, повлияла картина, открывшаяся в зеркало, – девица нарочито медленно поправляла бретельку бюстгальтера на загорелом плече.
**
В Верхний Каньон табор въехал на рассвете через северные ворота. Поистине чудны дела твои, человече! Устроить город на мосту – нужно ж было допетрить! Как он выглядит? Представьте дорогу, лежащую на мощных столбах и обрамленную по сторонам ожерельями из тросов, которые протянуты между металлическими спицами, вырастающими из нижних опор. Это не пыльный, развороченный сволочными грызунами, тракт, нет, перед вами многорядное шоссе, закованное в асфальт (темно-серый материал похожий на камень). Покрытие слегка подплавлялось под солнцем и источало не сравнимый ни с чем аромат цивилизации. Правда, значительную часть его похоронили под построенными во время Долгой Зимы зданиями. Оставались лишь небольшие отрезки перед каждым из въездов, а меж строениями тянулась «узкая», всего-то двум машинам разминуться, мостовая. Стены прикрывали город с «берегов», зато с боков он был доступен всем ветрам. Этим мудро пользовались – Верхний Каньон обеспечивался чистой энергией, производимой множеством специальных мельниц, облепивших края моста, как неведомые гигантские насекомые. На некоторых домах жители установили персональные маленькие ветрячки.
Одним словом, тишь, гладь да небесная благодать, если б не дикари, вздумавшие повоевать. Кроме всего прочего, из-за усобицы между сыновьями вождя горожане остались без питьевой воды, по крайней мере, добыча ее теперь связывалась с серьезными проблемами. Можно, конечно, черпать из речки, но данный вариант весьма скверно (во всех смыслах) пахнет – мало ли что несет в себе поток?
Поселения варваров внизу смахивали на лагеря рейдеров с той разницей, что кое-кто обосновался капитально: не в палатке или автомобиле, а воздвиг из подручного материала домик. И таких умельцев нашлось порядочно, я вам доложу. Дикарские слободки окружали мусорные баррикады, а разделялись они помоечным валом, образовавшимся под мостом стараниями горожан. Среди отбросов и автомобильных остовов мы с затаенным ужасом увидели выгоревший танк. Я предпочла не думать, откуда он там взялся и не завалялось ли у дикарей еще парочки.
Впрочем, трусливо поджимать хвосты мы не собирались и гордо направились прямо к ратуше, ведомые Феликсом, – эдакие древние герои-освободители, вроде Котфрида или Шанны из Арки. Помпезность мэрии соответствовала нашему настроению и поведению: после разрушения опоры моста градоначальник с компанией перебрались в публичный дом, обозначенный своеобразной вывеской – автомобильной покрышкой, насаженной на металлическую трубу. Здание, одно из немногих, было возведено из камня, украшено красочными росписями, похабными, правда, но эффектными, заодно как бы намекающими, кто в городе появился раньше и чье место почетнее. Вообще, если судить по добротности конструкции, то, выходило, что в Верхнем Каньоне правили бал шлюхи и работорговцы.
Кем-то предупрежденный, мэр встречал нас на грязной красной ковровой дорожке метров за пятнадцать до гостеприимно растворенных дверей борделя-мэрии. Градоправитель представлял собой помесь аристократа с дешевым сутенером: пухлощекий толстячок в суслячьей шапке, длиннополом фраке на голое тело и грязных меховых тапках в виде зайчиков. Да, конечно, имелась и статусная лента, в которую он, судя по разводам и пятнам, еще и сморкался. Пузан раскланялся перед нами и пригласил в ратушу, но практичная Кирна потребовала на месте выяснить, как будут оплачиваться наши услуги. Вот тут-то мэр и продемонстрировал истинную ценность полосы голубого шелка у себя на брюхе – он утер ею обильный пот, проступивший у него при упоминании о награде. Суетливость отцов города – а присутствовали и шериф, и главный казначей, и еще какие-то невнятные хари – подсказала сообразительным нам, что жадность в их мозгах потихоньку побеждает осторожность. Посему Тиана не замедлила подкинуть им пищи для размышлений.
– Ну, уровень нашего бесстрашия напрямую зависит от оплаты, – обронила она, лениво скручивая цигарку.
– О, благодарность наша не ведает границ! – выкрикнул заученную фразу Феликс и немедленно получил от шерифа зуботычину.
– Старина Фел прав, но… – замялся мэр, оглянулся на казначея и решился, – но годы нашего процветания давно позади… – Кирна угрожающе хмыкнула, я зевнула, Тиана предложила ехать дальше. – Мы заправим… да, заправим ваши машины!
– Похоже на бычачье дерьмо! – воскликнул Декстер и уже приготовился ляпнуть более весомое оскорбление, но мэр прервал его:
– Давайте проследуем на склад, уверен, там найдется для вас что-нибудь!
Под склад город выделил огромное, обитое жестью здание, ибо здесь хранилось все – начиная с запасов съестного и топлива, и заканчивая ненужным, просроченным, истлевающим хламом. В нос ударил острый запах химикалий, сдобренный аппетитным мясным амбре. Какое-то время мы стояли в полной темноте. Под потолком мигнуло, потом еще, и свет постепенно разгорелся. И мы узрели! Горы тюков, ящиков, канистр…
Что-то мне подсказывает, мы могли устроить и впрямь разорительный набег на городские закрома, никто не посмел бы окоротить нас. Но мы скромно покопались в ближайших кучах. Владилен выудил пузырь технического спирта. Я удовольствовалась неработающим (пока) роторным пулеметом, достойным турели моего «юрала», и ящиком разнокалиберных патронов, в котором заметила полупустую, вроде бы пулеметную ленту. Джо, как с родным, обнимался с ноутбуком – переносным компьютером, типа книги, только без страниц. Натан, обретающий в подобные моменты зоркость грифа, добыл из груды железяк очередную деталь для своей ненаглядной тачки. Тиана приперла несколько мешков удобрений и промышленной взрывчатки, мотивировав свой выбор необходимостью решать проблему дикарей кардинально. И проблема эта вновь напомнила о себе устами взволнованного мэра, уже почуявшего скорое оскудение хранилища.
Как обычно, мнения разделились: одни хотели вжарить, другие – мирно поболтать. Аксель пристрастно расспросил градоправителя о предпринятых мерах по усмирению братьев-варваров. Толстяк покраснел и тихо признался, что столковаться с ними он уже пытался… но его публично унизили и изгнали с позором. Дикари не допускали в свои дела цивилизованных соседей, считая эру тонкой взаимовыгодной дипломатии прошедшей. Каньоном, по их мнению, должен был править кто-то один, сверху, снизу – везде, а сыновей осталось двое да еще слабак-мэр. Амбиции Клыка и Когтя (очень подходящие имена выбрал им папаша) жаждали удовлетворения, немедленного и полного.
И тем не менее Аксель, Натан и Данике настаивали на попытке провести очередной тур мирных переговоров, тщетно стараясь убедить прочих во главе с Тианой, выступавшей особенно громко, пока ничего не ломать и не взрывать. Но разве можно спорить с теми, кто записал себя в герои? Конечно, нет. Цыганин махнул рукой и предложил хотя бы поспать перед началом активных действий. С этим все согласились. Не иначе Аксель надеется, как он выражается, спустить дело на тормозах. Интересно, как…
**
Сагерт направился к филиалу Гильдии, самому крепкому и внушительному зданию в городе. Его походка, выражение лица никогда и никому не выдали бы истинных чувств, бушевавших внутри. Боец позволял себе ненавидеть лишь в краткий миг приближения к цели, потом он очищал свою душу от чересчур сильных эмоций и снова становился расчетливым, хладнокровным, внимательным. Как должно воину, воспитанному Учителем.
В Верхнем Каньоне Гильдия поставила дело на широкую ногу – помимо рыночных павильонов имелся магазин в первом этаже филиала. Просторная зала мягко освещалась многочисленными лампами, отражающимися в ростовых зеркалах, являвших пример истинной, а не бутафорской, роскоши. Посередине ее делил длинный помост-дорожка, по которому дефилировали рабы во время показа клиенту, после они выстраивались на нем же, ожидая своей участи. Не было аляповатых украшений, как в борделе, напротив, простотой убранства подчеркивалось – клиент попал в солидное заведение, а не в шарашкину контору. Тут предлагались не девочки на час, а выгодное вложение денег, приобретение полезного движимого имущества, которое прослужит долгие годы.
Вошедшего Сагерта встретила миловидная девушка, чистенькая, одетая строго и со вкусом, с блокнотом из плотного картона в руках. В магазине существовало несколько ступеней проверки покупателя: вышибалы, освобождающие помещение от безденежных, недовольных, излишне буйных клиентов, продавцы-консультанты, отсеивающие праздношатающихся зевак, и хозяин зала, заключающий сделки. Вы могли покинуть магазин на любом этапе даже без объяснений причин. Но Сагерт выглядел достаточно презентабельно, чтобы охранники, лишь покосившись на него, вернулись к своим занятиям, а владелец мигнул продавщице: мол, твой выход.
Сагерт хорошо подготовился. Нельзя прийти просто так – если хочешь задержаться подольше, нужно действительно сделать заказ. Ему якобы понадобилась женщина, не мутантка – ни в коем случае! – симпатичная и… Он слышал о людях, умеющих влиять на разум, эмоции, даже способных переиначивать их. Данике называл их «психиатрами» и уверял, будто некоторым таборчанам (в числе первых Кирне и Тиане) необходима помощь такого специалиста. Чем не предлог? Когда Сагерт сжато выдал свои требования, консультантка хмыкнула, закусила карандаш и с сомнением качнула головой. Терять покупателя из-за его глупых желаний было недопустимо, и в итоге она переложила задачу подбора на опытные плечи начальника, попросив клиента подождать.
По подиуму просеменили семь девиц, все ухоженные, накрашенные и причесанные, в одинаковых легких туниках. Сагерт скучающе проводил их глазами, а потом воззрился на продавщицу, как бы говоря: «Знаете, интересующие меня способности на лбу не написаны».
– Вот эта станет чудесной женой, – консультантка кивнула на эффектную мулатку. – Та отлично шьет, прямо-таки Дарья-искусница. С нее может начаться процветающее дело! – палец переместился в сторону девчушки лет тринадцати. – Следующая, не поверите, работала в ремонтной мастерской…
– Я же четко сформулировал, какими талантами должна обладать кандидатка, – с деланным спокойствием сказал Сагерт, мысленно недоумевая: «А кто такая, о небо, Дарья-искусница?»
– Но описанные вами способности могут скрываться в любой из них, – вкрадчиво произнесла девушка, обводя рукой строй рабынь.
Сагерт намеревался продолжить дискуссию, когда в дверь ввалилась Кирна. Стражи напряглись, один приподнялся с табурета, но продавщица, заметив взгляд, брошенный клиентом на визитершу, подняла ладонь, останавливая бугаев.
– И что ты тут забыл? – гневно вопросила Кирна. – Тебя же облапошат, ощиплют, как куренка! Тебе их пытаются всучить? Это дрянь, Сагерт. Брак.
– Я бы на вашем месте не позволяла своей женщине вмешиваться в серьезные дела, – тихо проронила консультантка.
Сагерт обреченно вздохнул. Фразочка едва не стоила неразборчивой девчонке жизни – Кирна за доли секунды выхватила тесак и очутилась рядом с обидчицей. Если бы Сагерт немного промедлил, по начищенному полу покатилась бы голова продавщицы с растрепавшейся прической и с застывшим навеки удивлением на лице. Но он успел сжать Кирнино запястье, и оружие оставило на шее жертвы длинную неглубокую царапину, ровно такую, на какую договорились его ненависть с его здравомыслием. Боец и сам с удовольствием убил бы замешанную в грязном деле работорговли девку, но не сейчас же! Он сгреб брыкающуюся подругу в охапку и покинул магазин, когда охранники только начали соображать, что стряслось.
**
Меня давно терзало любопытство, зачем нашему бойцу сраная Гильдия, филиалы которой он с таким упорством ищет в каждом городе? На сей раз я решила это выяснить, благо никаких других развлечений пока не предполагалось.
В торговом зале Гильдии вышла курьезная сценка. Похоже, Сагерту понадобилась еще одна сожительница, но первая имела свое мнение на этот счет. Ну вот, теперь мне тоже лучше делать ноги!
Я вернулась к каравану почти сразу за Сагертом с Кирной. Народ уже укладывался спать, а мне вздумалось прогуляться вниз, к дикарям, пока все вокруг превратилось в сонное царство. К несчастью, меня застукал Аксель, и он не оценил моей идеи. Приперев меня к стенке трейлера, цыган разорялся насчет «молокососов, что не только нос, всю харю по самую жопу в костер суют». Все, кто не дрых, услышали, а кто уже дремал – проснулись и тоже были введены в курс дела. В итоге вместе со мной увязалась большая часть табора, кроме Натана, притворившегося занятым, Элейн и Акселя с Захарией, которые остались приглядывать за имуществом.
Нет, ну какого же хрена! Мой великолепный замысел оказался испорчен. Я-то рассчитывала незаметно – сиеста, она и на дне Каньона сиеста – подобраться к стойбищу справа от моста (по словам мэра, там правил менее свирепый из братьев – Коготь). Но такую ораву даже вусмерть пьяные или объятые безудержным сном дозорные заметят! Расстроившись не на шутку, я убежала вперед, оставив отряд далеко позади.
Прогулка заняла около часа, и это по самому солнцепеку! Как назло, долбаная тень выбрала другую сторону каньона. И почему мы тоже ее не выбрали? Впрочем, питьем и всякими шапками да очками мы запаслись (без них ни один опытный путешественник из машины носу не высунет), а вот чего не учли, так это тяжести Тианиной поклажи. Девица никому не позволила нести хотя бы часть багажа, утверждая, будто такие жопорукие ребята, как мы, обязательно попортят содержимое ее рюкзака. Ну, никто особенно и не настаивал. Декстер, так тот вообще через некоторое время принялся глумиться над подружкой:
– И с чего ж ты так взмокла? Уж не от вида ли моей крепкой спины? Поторапливайся, если охота и спереди посмотреть! А? Говоришь, из-за жары? Ну да, точняк, я горячий мачо...
Тушкан, посмеиваясь, ловко уклонился от тяжелого сапога Тианы и продолжил в том же духе.
Джонатан справедливо бухтел по поводу неразумности массового похода и бессмысленности своего личного участия в нем. А вот по мнению Туве, грядущие сцены насилия должны были открыть Хайду непознанные грани мироздания, а прогулка – не допустить возникновения детской полноты. Какая же дурь, дамы и господа!
Наконец Тиана покачнулась и рухнула наземь, как подкошенная. Данике констатировал тепловой удар. Остальные, сгрудившись вокруг, создавали тень, вернее же, просто любопытничали. Доку удалось привести девицу в чувство в рекордные пять минут, в процессе лечения нещадно ругая ее за самоуверенность, недальновидность и глупость. Проморгавшись, Эльхаим первым делом попробовала закурить, но Данике разгневанно выбил папироску из ее дрожащих пальцев и запретил прикасаться к табачным изделиям до конца дня.
– Встань и иди! Тушкан повелевает! – дурным голосом воззвал Декстер, простерши ладони над Тианой.
Единственное, чего он добился своей показухой, – сердитого шиканья Данике, сопровожденного моим тихим хихиканьем и бранью Кирны. Конечно же, Эльхаим была пока не в силах даже сесть. Тяжело вздохнув и окинув нас мутным взором, она поинтересовалась, не рванул ли ее рюкзак до срока…
Тогда-то хвостатый мессиканец и решил освободить подружку от тяжелой ноши, причины всех ее бед. Он принялся отволакивать свертки из рюкзака к реке и утопил около трети до того, как диверсию обнаружили. Вот тут началась настоящая потеха! Хоть плату в шляпу собирай! Тиана, вскочив, обрушила проклятия на голову Декстера, его родных, знакомых и домашних животных, и накинулась на него с кулаками. Тушкан пытался отшутиться (мол, хочешь, чика, таскать что-нибудь вспыхивающее быстро и горящее долго – понеси меня), но получил свое сполна. Девица безжалостно поколотила его и навьючила поклажей. Огнеплюй, само собой, она оставила при себе.
Увлекшись дружеской потасовкой, мы, как распоследние идиоты, прозевали группу дикарей, направляющуюся к нам из деревни Клыка. Спасла нас бдительность Кирны – все попрятались по кустам. Кроме Туве, которая невозмутимо обратилась к Хайду с очередной речью:
– Урок на сегодня: отгадай-ка, что им нужно, мелкий Джо?
– Они хотят нас убить, – торопливо ответил тот и умоляюще добавил: – Туве, а ты разве не спрячешься?
– Я разберусь с ними, – улыбнулась ушастая. – Покажу, как это делается.
С сумасшедшими спорить бесполезно, посему мы сныкались, затихли и приготовились ко всему. Все не заставило себя ждать: вскоре на дорогу вышли опасного вида мужики, где-то рыл пятнадцать или около того. Вооруженные в основном арбалетами, но парочка ребят захватила винтовки, и, похоже, они умели ими пользоваться.
– Где эти ублюдки? Попрятались, сучьи дети! Ну да ладно, от нас не уйдут! – раздавались крики, а потом их внезапно сменило гробовое молчание: бугаи осознали присутствие в пейзаже лишней детали – Туве.
Девушку обступили, некоторое время рассматривали, не проронив ни звука, и наконец, расчухав ситуацию, принялись обсуждать, «а кто у нас тут самый смелый», «что же, кроме девчонки некого и послать», «понравятся ли Клыку разрисованные сиськи» и тому подобные насущные вопросы. Туве немного послушала, а потом громко пообещала:
– Если вы не бросите оружие, у вас будут неприятности.
Рев гудка «джона гира» стыдливо заглох бы перед взрывом хохота (вперемешку с возмущением), последовавшим за столь наглым заявлением. Рыжую дурочку ожидала незавидная судьба…

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Вт янв 02, 2018 23:03 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Стены в комнате были выкрашены бледно-зеленой краской. Это, вкупе с холодным «дневным» светом ламп, делало одетых в белые халаты собеседников похожими на призраков. Впрочем, робот быстро убедился, что перед ним человеческие существа

Стены в комнате были выкрашены бледно- зеленой краской ,что в купе с холодным дневным светом ламп ,делало одетых в белые халаты собеседников похожими на призраков.



А что робот по сюжету был запрограмирован на призраков и отдельно на людей? С первой секунды он не мог пределить. Лень читать, что ему помешало изначально классифицировать объекты как людей- краска стен и дневной свет? На кого книга рассчитана, на дебилов?

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Вт янв 02, 2018 23:46 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
ты — начитавшийся комиксов задрот, собравший на государственные деньги уродца из «Судьи Редда». 


А что такое " Судья Редд"?

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Вт янв 02, 2018 23:50 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Внезапно голос его резко изменился, сорвавшись на визг:

 


На визг? Он завизжал что ли? Вошь укусила? Увидел говнодемона в углу? Прищемил яйцо?


Мы живем в будущем это что значит? Они по сюжету переместились в будущее или вы так кувалдно пытаетесь донести до читателя что это 2095 год?

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Ср янв 03, 2018 21:55 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
Котикъ писал(а):
Внезапно голос его резко изменился, сорвавшись на визг:
На визг? Он завизжал что ли? Вошь укусила? Увидел говнодемона в углу? Прищемил яйцо?
Мы живем в будущем это что значит? Они по сюжету переместились в будущее или вы так кувалдно пытаетесь донести до читателя что это 2095 год?



Добрый вечер. Ваша тонкая критика не нуждается в ответах, пояснениях и прочих расшаркиваниях авторов, поэтому благодарим за прочтение тех нескольких строк, которые вы осилили.

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Ср янв 03, 2018 22:57 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
хоть бы на пользу

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Ср янв 03, 2018 23:28 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Пн янв 09, 2017 16:34
Сообщений: 17
Хоть бы.

_________________
Колесо Вселенной крутится – тысячи солнц плетут свои истории.
О нас


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Ср янв 03, 2018 23:58 
Не в сети
Вредина
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс ноя 29, 2009 0:06
Сообщений: 3160
Котикъ писал(а):
Внезапно голос его резко изменился, сорвавшись на визг:

На визг? Он завизжал что ли? Вошь укусила? Увидел говнодемона в углу? Прищемил яйцо?

Котик, не понял суть претензий, если честно. Довольно распространенная фраза.

_________________
Что, не ждали? А зря-я-я...


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Чт янв 04, 2018 0:06 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Макс , визг это визг а крик это крик. Учитывая характер сцены голос собеседника мог сорваться на крик но ни как не на визг. Я понял что хотели сказать авторы но это не отменяет кувалдности сравнения. Хотя если тебя устраивает почему нет. Я же пишу от своего имени. Меня не устроило

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Чт янв 04, 2018 0:39 
Не в сети
Вредина
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс ноя 29, 2009 0:06
Сообщений: 3160
Ну, имхо, там лучше было бы написать "сорвался на фальцет", в принципе, так было бы правильнее, когда из-за эмоционального раздрая резко и внезапно меняется тембр голоса на высокий. Ну или попросту - взвизгнул.
Тогда никакие Котики сейчас тут бы не выпендривались. :4:

_________________
Что, не ждали? А зря-я-я...


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Каменные сердца. Часть 1 (фэнтези/постапок, ~800 тзн)
СообщениеДобавлено: Чт янв 04, 2018 1:00 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Напиши он фальцет или взвизгнул я бы так же докопался. В моем случае " сорвался на крик " выглядит гармонично .

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 36 ]  На страницу 1, 2  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 6


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Литературный интернет-клуб Скифы

статистика

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Template made by DEVPPL Flash Games - Русская поддержка phpBB