Полки книжного червя

- Это твои сородичи? – спросил Робинзон. – Я рад.
Радости он не чувствовал. Дикари, которых привел Пятница, смотрели... оценивающе. Нехорошо смотрели. Враждебности, впрочем, не проявляли – скалились радостно. Пятница и вовсе сиял от счастья.
- Сородичи, да! – возвестил он. - Хотим тебя знакомить с Бенамуки!
- Бенамуки? Ваш бог?
- Да! Этой ночью Бенамуки спускается с горы смотреть мир, и если принести ему сердце человека, такой человек станет гостем Бенамуки, станет сидеть с ним рядом на горе, и все будут ему тоже говорить: «О!»
- О! – закивали дикари. – О!
- Постой, что значит – принести сердце? Убить?! Разве ты забыл...
- Пятница помнит! Есть человека плохо. В гости к Бенамуки – очень хорошо. Пятница просил выбрать тебя. Ты мне как отец. Сегодня большая луна, главная луна: десять лун, две луны и еще одна, - Пятница показал на пальцах для наглядности. – В эту ночь Бенамуки...
Робинзон не в силах был вымолвить ни слова. Пятница, верный Пятница! Ну, удружил... сыночек. И ведь свято убежден, что оказывает великую услугу! Дикарь останется дикарем, сколько его ни учи. А если бы выбрали его самого, он бы так же радовался?! Тринадцатое полнолуние... начало года? У них есть счет лет? Сколько полнолуний в году?... Боже милосердный, не об этом надо думать! Но что же делать, что?
Пятница между тем вещал, что сердце счастливчика принесут Бенамуки, а тело – морскому старику, имени которого никто не знает, и можно будет гостить и у того, и у другого. Соплеменники его приплясывали от нетерпения – им надоело ждать и хотелось заняться делом.
Робинзон облизнул губы.
- Вы хотите... сделать это... прямо сейчас? – выдавил он.
Пятница с важным видом покачал головой.
– Сначала мы будем петь для Бенамуки. Мы будем пить священный напиток. И ты с нами, конечно. А когда встанет солнце...
Хоть какая-то отсрочка! К тому же, насколько Робинзон знал, все дикарские «священные напитки» содержали либо алкоголь, либо наркотик. Тоже хорошо. Но если сидеть среди них, вряд ли что получится.
- Послушай, Пятница, - Робинзон постарался придать голосу убедительности. – Это большая честь. Но, если я буду гостить у Бенамуки, Иисус рассердится, что я не пришел к нему, и нашлет на вас много бед. Мне надо попросить у него позволения.
Дикарь задумался. Кивнул, повернулся к татуированному с ног до головы старцу с перьями в волосах – должно быть, жрецу или как там они назывались – и стал что-то ему объяснять. Видимо, переводил Робинзоновы слова. Старец хмурился, тряс головой, Пятница размахивал руками, тыкал пальцем то в Робинзона, то в небо... Робинзон ждал, затаив дыхание.
Наконец старец фыркнул и отвернулся. Не согласился?! Нет, Пятница подошел, довольный, и объявил, что будущий гость Бенамуки может спокойно говорить с Иисусом на берегу моря, никто ему не помешает.
Что ж, впереди целая ночь жизни. Почти вечность.

Вечность вытекала водой сквозь пальцы. Что делать? Драться? Против толпы дикарей он не выстоит. Сбежать? Куда? Сказать, что Иисус не позволяет? Могут и попросту убить со злости. Ах, если бы была лодка...
Тут Робинзон чуть не расхохотался. Ведь всё просто! Дикари приплыли на лодках, и эти лодки где-то поблизости. До утра его не хватятся – он же беседует с богом, - а утром будут пьяны. Да, он может умереть от жажды в открытом море – но не позволит зарезать себя, как свинью, ради дикарских суеверий.
В одной из лодок нашелся топор, которым Робинзон без зазрения совести продырявил все днища. Целую же оттолкнул от берега и взялся за весла. Мелькнула мысль, что Пятнице не поздоровится; но судьба дикаря волновала его теперь менее всего.

Через неделю португальское судно подобрало в море изможденного до крайности человека в странном меховом наряде. Несчастный был не в себе: когда при нем кто-то сказал: «Сегодня пятница,» - он забился в истерике. Прошло немало времени, прежде чем он пришел в себя настолько, что сумел рассказать свою невероятную историю.
Разумеется, никто ему не поверил.

А извержение вулкана на маленьком острове в океане тем более не имеет ко всему этому отношения.

Я помню этот рассказ, Не могу вспомнить на какой конкурс его присылали, но он мне и тогда понравился и сейчас.

это все еще гриб


Пятница и полнолуние - примерно тут

от Гриба:

по существу замечаний нет, славно, но мало. Хотя в таком формате еще бы пару предложений порезать. Пару-тройку
но у Ирены всегда было свое авторитетное мнение на этот счет )

не по существу:
А негры точно себя украшали перьями? забыл, где происходит действие Робинзона Крузо (

Вообще-то на Карибах, так что в каноническом тексте негров нет.

А, ну тогда с перьями норм.

Мейби-мейби... тут может быть и субъективно.
А когда одному соавтору предложили и даже попросили резать текст по своему усмотрению, он не больно-то этим воспользовался, еще и деталей добавил ;) Нужных деталей, да.

грибы отличаются деликатностью когда не надо

Ну да. Я имею склонность тексты засушивать.

По итогу бог Иисус оказался круче бога Бенамуки, а Робинзон - паршивым педагогом

Ага, пятница 13!
Читывали мы уже сей опус.
Что могу сказать? В теме, да. Остров наличествует.

Ага!)))
Про засушивать я ничего не говорила! И не считаю так вообще.

Зато я сказал

*подумав* Если бы Р.Крузо был написан таким языком, то имел бы больший успех в современности)


**вот, помню, как поразился, когда начал читать прозу Лермонтова. Так и не скажешь, что полтора века назад написано.
до полдня за могильною
часовней подожду
и на дорогу пыльную
винтовку наведу

прекрасно же

Истинно так.

Проза же!

До полдня рощей грабовой
С вниманьем похожу -
Добычу с шляпкой краповой
В корзину положу.

Соленья с маринадами
Заполнят погреб мой
Фу!!! Как пахнуло смрадами -
Поганкам - смертный бой!!!

Но-но!

Проза отдельно, поэзия отдельно. Я фанат Лермонтова

А я фанат Чехова! Стрелку забьём?

Только на поедание крыжовника

С Вас крыжовник.

Рассказ годный. Жаль что Б\У.

И я!
Антон Палыча тоже очень уважаю)