Site Logo

Полки книжного червя

 
Текущее время: Чт мар 28, 2024 14:11

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 20 ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Вс янв 20, 2019 23:36 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Рассказ выложен без разрешения авторов - но обычно они не возражали против выкладки, так что, надеюсь, не будут против и в этот раз.
Ирина.





Суббота. 11 сентября 1887 года. Александр Вест.

«Я не могу точно описать те чувства, которые охватили меня в момент, когда экипаж остановился у больших кованых ворот и я впервые увидел особняк, доставшийся нам таким странным образом. Большой серый дом, совсем не создававший ощущения уюта; но, вместе с тем, все это было гораздо лучше той съёмной квартирки в Лондоне, где мы проживали раньше. Даже сейчас, когда прошло уже два дня, вещи наши распакованы и приведены в порядок, а я сижу в небольшом, утопающем во тьме кабинете, слушая, как за окнами шумит осенний ветер, - даже теперь я не могу уверенно сказать, что рад такой перемене в жизни.
Хотя, наверное, рад. Два серых, унылых и давящих года в Лондоне, когда всё вокруг казалось мертвым, а человек, который был для меня наиболее дорог, стал неумолимо отдаляться, - на фоне этого любая перемена будет чем-то радостным. Даже известие о смерти дяди, о котором я вообще мало что помнил.
Нет, я, конечно, знал, что у моего покойного отца был брат, живший где-то в сельской местности; знал также, что мой родственник был довольно зажиточным. Но этим всё и ограничивалось. Дядя Гарольд никогда не искал встреч с роднёй, и мне общаться с ним никогда не доводилось. Да и зачем? Чтобы попросить денег? Это было бы глупо, ведь у меня тогда было всё, чтобы встать на ноги и жить жизнью достойной. Диплом врача, практика в Лондоне, наконец, жена, которую я любил всем сердцем.
Элен. Думаю, именно она послужила причиной того, что я стал вести эти записи. Вернее, её отчуждение, возникшее неодолимым барьером после смерти нашего шестилетнего сына. Прошло уже два года, а Элен так и не оправилась, настолько страшным оказался для неё тот удар. Возможно, для меня он был ещё страшнее, но я держался, считая, что должен скрывать горе в себе, что это поможет жене забыть. И потому вёл себя подчеркнуто холодно, по возможности избегая разговоров о сыне. Наверное, этим я и оттолкнул от себя жену. Она искала, но не нашла во мне той меры сочувствия, которую ожидала, и потому замкнулась. Да, я виню лишь себя, виню во многом, и, возможно, именно это сподвигло меня излить свою вину на бумагу. Поможет ли подобное, не знаю. Скорее всего, нет.
Когда мне доставили извещение о смерти дяди, я не очень много над этим думал. В конце концов, о чем мне было размышлять, если я даже не знал, где он живёт. Но уже через неделю к нам явился адвокат, назвавшийся Сэмюэлем Стоуном, душеприказчиком покойного, и зачитал завещание, по которому именно мне отходил дом в предместье Ипсвича и тысяча фунтов в придачу.
Я понятия не имел, почему дядя завещал дом именно мне. Не знал также, откуда он вообще узнал о моём существовании: ведь при жизни мой отец и его брат не ладили и общались очень мало. Но это был реальный шанс изменить что-то в расползающейся на клочки жизни, и я даже возблагодарил Господа это. Странно благодарить Бога за смерть родного дяди, но иногда в нашей жизни случаются вещи и более странные.
И мы отправились в Ипсвич. Деньги давали мне возможность не заниматься практикой года два, и я решил посвятить это время исследованиям, а главное - восстановлению наших отношений с Элен. Правда, я так и не понял, рада ли она случившейся перемене, но в первые дни нам было не до того - мы бодро занимались обустройством. Единственное, что тогда омрачило мне все эти хлопоты, были слова Элен, что нам стоит жить в разных комнатах; но я не стал упрекать её, твёрдо решив быть терпеливым. Смена обстановки обязательно излечит мою жену, я уверен, так что нужно только подождать.
А вот сам дом оказался весьма странным местом. В наше время многие зажиточные люди заняты собиранием восточных древностей, и это увлечение явно не обошло стороной и моего дядю. Дядя собирал кошек.
В первый раз, осматривая дом, я был поражен; потом - сбился, пытаясь пересчитать все статуэтки, картины, гобелены, гравюры и ещё Бог знает что, с изображением кошек, которые имелись здесь буквально повсюду. Лишь за первый день я увидел столько изображений этого животного, сколько не видел за всю свою жизнь. Слава Богу, хоть в моей спальне и кабинете кошек не было - что вообще-то странно, ведь самое дорогое обычно ставят именно в кабинете; но, видимо, дядя был человеком странным, и я не желаю думать об этом. Сейчас я просто отправляюсь спать. За эти два дня Элен не подала никаких сигналов, что желает общения со мной, но всё равно каждый вечер я подходил к дверям её комнаты и прислушивался, всё ли в порядке. Я люблю её, что бы между нами ни пролегло, и даже сейчас готов отдать всё на свете, только бы вернуть те месяцы в Париже, когда мы познакомились.
Но достаточно. Воспоминания эти слишком болезненны, а я устал. Думаю, теперь у меня будет больше времени, чтобы вести записи и разобраться в себе, но на сегодня достаточно.»


Суббота. 11 сентября 1887 года. Элен Вест.

«В здравом уме и трезвой памяти я, Элен Вест, согласилась на этот переезд, потому что такова была воля моего мужа. Мы оставили Лондон, оставили нашу квартирку, с которой было столько всего связано, и переехали в Ипсвич, в этот большой и пока что чужой мне дом. Нельзя сказать, чтобы подобная перемена меня радовала, но я последовала за мужем, как и полагается жене, о чем не жалею. Александр - хороший человек, и я искренне желаю ему добра. Он считает, что смена обстановки, тишина и сельское уединение пойдут нам на пользу… ему виднее. Он все же доктор, и если он перевез сюда лишь наши вещи – значит, так надо, и я должна с этим смириться.
Сегодня я весь день расставляла книги. У Александра их очень много. А будет, наверное, еще больше, потому что теперь, когда его покойный дядюшка оставил нам некоторые средства, муж решил заниматься наукой, и я верю, что на этом поприще он многого достигнет.
А книжки Тони остались в Лондоне, на старой квартире. И одежда его, и кое-какие игрушки. Я не выбрасывала их, потому что всё собиралась отдать бедным людям, как велит христианский долг. Собиралась, доставала вещи из коробок, перебирала - и… прятала обратно.
Иногда при этом плакала. Но редко. Я уже почти не плачу. Прошло ведь уже целых два года, два месяца и двадцать два дня, как умер Тони.
Александр говорит, что надо, наконец, смириться и жить дальше. Конечно, он прав, и я смирилась. И даже стараюсь быть прежней. Но всё это лишь притворство, и оно не заменит Александру моей любви. Ему нужна настоящая Элен. А я…
Много ли любви в пустой шляпной картонке?
Сейчас он там, по ту сторону двери, в коридоре. Стоит и держится за дверную ручку. Я узнала его по шагам. Когда-то, в Париже, его шаги звучали музыкой, от которой пело мое сердце.
А сейчас я сижу и пишу дневник. И мне все равно. Если он войдет, я буду вести себя, как должна вести жена. Но…
Я хорошо знаю Александра. Он не войдет, пока я сама не открою дверь.
Шаги удаляются. Наверное, он пошел в библиотеку - взять себе книгу, чтобы почитать перед сном. Как хорошо, что я сегодня закончила с расстановкой! Он легко найдет, что нужно.
Завтра займусь дядюшкиным столовым серебром. У него очень симпатичный сервиз – черенки ножей и вилок в форме вытянутых кошачьих фигурок, стилизованные кошки притаились по краю тарелок, кошки на супнице, кошки на корзинке для хлеба, котенок оседлал крышку сахарницы… очень мило, правда.
У него вообще много всего с изображением кошек. Муж говорит, что дядюшка был коллекционер и чудак. Это заметно. Чудаки - они обычно странные, но этот чудак оставил нам наследство, и я ему благодарна.
Милая черная кошечка свернулась клубочком на небольшой подушке и смотрит на меня лукаво одним глазком. Я нашла эту подушку в диванной и принесла к себе. Кошка тут как живая. Мне она нравится. Пусть будет со мной».


Вторник. 23 сентября 1887 года. Александр Вест.

«Я, наконец, смог вернуться к своим записям, но теперь просто не знаю, с чего начать, столько всего сейчас хочется мне выразить. Я не спал уже три ночи - возможно, поэтому мысли мои так сумбурны, а рука дрожит. Укол опия не помог, и каждый раз, когда я закрываю глаза, возникает одно и то же ощущение. Ощущение, что на меня кто-то смотрит. Смотрит пристально, внимательно и, как мне кажется, недобро, - и я не выдерживаю, открываю глаза, осматриваюсь, но в комнате никого нет, а дверь всё так же заперта на ключ. Третью ночь я не могу заставить себя погасить лампу: в темноте ощущение взгляда лишь усиливается.
Я не знаю, что сказать Элен. Всё это время она ведёт себя, как обычно; следовательно, дело во мне. Иногда мне даже кажется, что жена моя выглядит гораздо уверенней, и моментами на лице её я замечаю даже тень некой радости. Но что же тогда происходит со мной?
Как врач, я вполне осознаю, что должен что-то предпринять, и даже понимаю, что подобное состояние может перерасти в серьёзное психическое расстройство, поэтому постоянно пытаюсь успокоить себя, убедить, что всё это - лишь порождение моего утомлённого разума; но мелочи каждый раз не позволяют мне этого.
Мелочи. Именно мелочи. Я уверен, что все эти дни в доме что-то меняется. Становится другим. Выглядит по-другому. По утрам, выходя в гостиную, я всё чаще ловлю себя на мысли, что вечером кое-какие детали выглядели немного не так. В некоторые мгновения я абсолютно уверен в этом, но боюсь спросить Элен. Как она воспримет мужа, который ведёт себя как сумасшедший? Но я ведь точно помню, что статуэтка лежащей кошки, вырезанная из дерева, ещё вчера была статуэткой сидящей кошки. Что картина с пятью котятами выглядела совершенно иначе. И котят там было шестеро. Я это точно помню. Я уверен в этом. И таких мелочей с каждым разом я замечаю всё больше, но Элен словно не видит происходящих вокруг изменений, и это заставляет меня молчать.
Неужели изменяюсь лишь я? Но почему? Что спровоцировало заболевание? Я не знаю, были в моём роду безумцы или нет, но я в своей жизни даже в обморок ни разу не падал. Я не могу вот так просто сойти с ума, тем более, если твёрдо решил вернуть нашу с Элен жизнь в нормальное русло.
Неужели она не видит? Или, как и я, старается не подавать виду, чтобы я не посчитал её сумасшедшей? Но ведь со мной всё произошло не сразу. До того, как у меня появилось это ужасное ощущение чужого взгляда, я ещё мог спать. И в одну из ночей впервые что-то услышал. Что-то несколько раз пробежало по коридору мимо моей двери. Пробежало мягко и быстро. Я решил тогда, что это крысы, и наутро нашёл на чердаке несколько ржавых капканов, которые расставил в углах гостиной. Но капканы до сих пор пусты, а мягкие шаги за дверью я слышу всё чаще.
Я, конечно, выбегал из комнаты, осторожно, дабы не будить Элен, но ничего не обнаруживал. Только эти проклятые кошки пялились на меня со всех стен.
Каждый раз я подходил к комнате Элен, но лишь тишина была за дверью. Однако стоило лишь вернуться в спальню или кабинет, и за дверями снова слышал я шорохи и мягкий топот странных ног. И каждый раз утром не решался поговорить об этом с женой. Я боюсь, что даже мельчайшее потрясение разрушит тот шанс, на который я так надеялся. Шанс вернуть жену.
Только что мне пришла в голову мысль, что я ничего не знаю о смерти дяди. Все эти дни я даже не думал об этом. Отчего он умер? Ему было шестьдесят два года, но мужчина в шестьдесят два - это совсем не обязательно дряхлая развалина.
Почему это меня заинтересовало? Не знаю. Хотя, наверное, причина есть. Я всё время ловлю себя на мысли, что в этом доме, где дядя прожил очень долго, нет той печати хозяина, которую носит любое жилище. Кроме кошек, я не видел ничего, что дало бы мне намёк на то, как жил мой дядя. Ничего. А ведь даже самый педантичный аккуратист оставляет за собой след. Но в этом доме следов нет! Нет нигде, кроме кабинета, словно дядя не выходил из него никогда. Нет, не того кабинета, в котором я сейчас пишу эти строки, - в доме, как оказалось, есть ещё один кабинет, и я обнаружил его лишь на третий день после нашего приезда. Маленькая дверца в углу, за которой и оказалась небольшая комнатка с письменным столом и несколькими шкафами.
Вот тут следы были. Но следы эти оказались всё теми же проклятыми кошками. Комната была буквальна завалена листами бумаги, на которых кто-то рисовал кошек. Большими листами, альбомными листами, страницами тетради, крохотными клочками, вырванными из блокнота, - и на каждой бумажке была нарисована кошка. Иногда просто набросок, иногда над рисунком явно работали... но ничего, кроме кошек. Ни одной записи.
В книжных шкафах я обнаружил аккуратно расставленные альбомы, но каждый из них был наполнен всё теми же выполненными от руки изображениями кошек. Я исследовал даже поверхность стола, стараясь понять, чем же здесь занимались, и стол как раз носил следы того, что хозяин частенько сидел за ним. Чернильные пятна, царапины, несколько подпалин от сигары - все, что должно присутствовать на письменном столе любого мужчины, здесь присутствовало. Здесь - и более нигде в доме.
Но это не был кабинет нормального человека. Неужели дядя всё же был безумцем, и это передалось мне? Ведь кабинет этот являл собой картину совершенно непонятную, в том понимании нормальности, каким видит его наш просвещённый век.
Я снова попробую уснуть, а завтра отправлюсь в деревню. Хочу поговорить с викарием и местными жителями. Хочу узнать о дяде все, что смогу. О дяде и его доме.
Сделаю себе ещё один укол. В этот раз попробую кокаин. Его не рекомендуют при психических заболеваниях, но ничего. Иное мне не помогает.»


Вторник, 22 сентября, Элен Вест.

«Как здорово, что я придумала писать свои мысли в дневник. Ведь рассказать о них некому, а если бы нашелся кто – не поверил. Александр так точно не поверит, поэтому я даже не пытаюсь. А ты, дневник, меня выслушаешь и поймешь. Конечно, я понимаю, что на самом деле говорю сама с собой. Но…
Но мне есть что сказать!
Уже три дня, как я счастлива, и не хочу иного. Все началось в ту ночь, когда я уснула, прижимая к себе подушечку с вышитой на ней черной кошкой. Среди ночи я проснулась…
Было тихо, очень тихо, где-то слышался мягкий топот лапок, еле слышное мурлыкание, иногда – сладкий зевок раскрытой алой пасти. Кошки. Я знаю, у моей матери их было пятеро.
А потом я услышала рядом с собой дыхание. Теплое, сонное и неровное. Дышавший недавно переболел бронхитом, потому что не слушался меня, когда я говорила: «Тони, нельзя гулять без кашне!» Мало того, он стаскивал с себя это кашне, как только оказывался вне пределов моей видимости. Потому что ему всегда было жарко! Что поделаешь, папина кровь, Александр и сейчас не признает шапок и шарфов. Вернее, не признавал. Раньше, когда мне было еще не все равно.
Дыхание рядом было ровным и живым. Не взрывалось кашлем, не сипело спазмами, не булькало мокротой. Это было дыхание живого и здорового Тони. И слышался запах – нежный и знакомый запах макушки моего сына, моего мальчика, моего Тони…
Я лежала, замирая, слушала дыхание сына и не могла уснуть. Не шевелилась – боялась спугнуть. Лишь когда в окне появилось предрассветное марево, я приподняла голову и увидела, что рядом со мной никого нет. Только черная вышитая кошечка на диванной подушке словно привстала на задние лапки, выпрашивая у меня лакомство.
Да, я не питала напрасных иллюзий. Я понимала, что Тони мне лишь привиделся. Но как ярко! Осознавая, что стала жертвой галлюцинации, я, тем не менее, страстно желала ее возвращения…»


Вторник, 23 сентября, утро. Элен Вест.

«Сегодня ночью зарядил дождь, унылый и промозглый, но это даже хорошо. Я люблю такие дожди. Александр с утра был занят какими-то странными изысканиями по дому: рылся в книгах, осматривал комнаты, зарисовывал положение вещей, даже приклеивал фигурки кошек к каминной полке клейстером. Чудак. Будто можно поймать кошку! Эти тварюшки – как ветер: непредсказуемы и непостижимы. Лучше с ними дружить, я думаю. Именно поэтому каждый вечер беру в руки кувшин молока и обхожу комнаты.
В каждой комнате, в потайном уголке, у меня стоит блюдце, в которое я наливаю молоко.
Каждое утро блюдце пустеет.
Я не знаю, кто пьет это молоко. Может, маленький коричневый брауни. А может, кошечка с моей диванной подушки. Не знаю.
Но сытые кошки спят и ночами не шастают по дому.»


Вторник, 23 сентября, вечер. Элен Вест.

«Тороплюсь поскорее написать том, что сегодня произошло. Я задремала примерно в обед, когда шел дождь и капли так сонно стучали в стекла. Муж был в отъезде, у какой-то местной роженицы. Да, он сейчас не занимается практикой, но коллеге понадобилась помощь, и он не смог отказать. Он уехал, я задремала - и спала до тех пор, пока меня не разбудила маленькая, но уже крепкая ручка, ткнувшаяся мне в ладонь.
- Ма!
Я открыла глаза… и закрыла их. Не хочу разрушать сон. Тони, он здесь, он рядом, он жив…
- Мы поедем на Рождество к бабушке? Мама! Ну, хватит, просыпайся!
Я открыла глаза. Замерла. Тони, мой Тони, сидел рядом со мной на кровати и упрямо тащил на себя край пикейного покрывала. Так он обычно будил меня раньше. Пока был жив.
- Ма, вставай! Ты не пекла имбирных пряников? Ма, я хочу пряников с молоком!
Синие глаза, русые кудряшки, запах Тони. Мальчишечьи руки с обломанными ногтями. Мой мальчик!
И плевать мне, почему он здесь и кто мне его вернул…

Пряников не нашлось. Он ел пирожки в кухне, запивая их молоком и болтая ногами в сбитых туфлях. Я понимала, что эти туфли остались в ящике с его вещами на старой квартире, понимала, но… просто выбросила это из головы. Подумаешь, туфли! Какая мелочь. Меня волновало другое. Когда он доел, я, замирая, спросила:
- Тони, ты еще придешь ко мне?
- Мама! – он выскользнул из-за стола, одним прыжком оказался у меня на коленях и, обхватив меня за шею, замер, уткнувшись мне в плечо. Мой котенок…
- Я приду, конечно, обязательно, я приду, как только мне разрешат, я стараюсь быть хорошим, мамочка, чтобы мне разрешили прийти к тебе!..
Горячая пощечина ударила меня по глазам, по сердцу. Я поняла, что вот-вот заплачу, и вышла лишь на минуту, чтобы прийти в себя. Я боялась напугать мальчика. Да и Александр не любит, когда я плачу. А когда вернулась, его уже не было.

Его нет. Пустая кухня, недоеденный пирожок на столе с четким прикусом. Маленькие молочные зубки с аппетитом вгрызались в слегка недопеченное тесто.
Помолиться, может быть?
Не буду…»

Суббота. 4 октября 1887 года. Александр Вест.

«Я нормален. Нормален. Сейчас я сижу и пишу это, а значит, я нормален. Я запер дверь, потому что боюсь. Не звуков за дверью - я уже привык к ним, не шагов... Боюсь, что Элен войдет сюда без стука. И что? Она войдёт, и что? Что я ей скажу?
Я говорил с викарием. Даже угрожал ему, хотя чем я мог ему угрожать? Но я угрожал. Кричал, что вызову сюда полицейских, что обвиню местных в убийстве своего дяди. Глупо? Ещё как глупо, но что я мог поделать, если старый дурак, едва услышав мою просьбу, отказался даже пустить меня в дом.
И страх. В его глазах был страх, я уверен в этом. Ничего я тогда не узнал. Ничего, кроме одного: места, где находится могила моего дяди. Больше ничего. Проклятые местные не желают говорить. Но и не нужно. Я узнал всё сам. Всё узнал.
Снова. Я точно уверен, что снова слышал это. Шаги. Мелкие, быстрые. Гораздо более страшные, чем раньше. Это уже не кошки, будь они прокляты. Такие шаги издают маленькие ноги маленького человека. Детские ноги. Я слышал их когда-то. У нас в доме нет детей. Теперь.
У нас в доме нет детей.
У нас в доме нет детей.
У нас в доме нет детей.
И никто не бегает за моей дверью. Потому что я нормален.
Если кто-то будет это читать... Вчера ночью я стоял у спальни Элен и, клянусь своим спасением, я слышал голос. Детский голос. И смех. Её смех. И смех того, кого не может быть здесь. Но этого нет. Этого не должно быть.
Нет.
Нет.
Кто смеётся у неё в комнате? За эти дни моя жена словно посветлела. Словно пелена сошла с её лица. Почему? Неужели она не видит? Этот смех. Детский смех за дверью. Я постучал. Неожиданно для себя, ведь я дал себе клятву, что не буду беспокоить её. Но я постучал. И она ответила, что не желает сейчас говорить. Что у неё болит голова.
Болит голова. Да я же врач.
Это уж точно. Я врач. Тогда, стоя у разрытой могилы, я не ощущал себя врачом. Я не упоминал могилы? Мысли путаются. Снова эти шаги. Нужно выйти в коридор, но я не могу себя заставить. После того, что я увидел...
Я вернулся туда ночью. На деревенское кладбище. С фонарём и лопатой. Днём бы мне этого не позволили, но суеверные болваны не ходят туда ночью. А я пошёл. Да, я выпил перед этим, но всё виски улетучилось, как только я уткнулся лопатой в крышку гроба.
Некоторое время я просто сидел на краю ямы. Масляный фонарь давал немного света, и всё время казалось, что вокруг, во тьме, что-то движется. Что-то быстрое, маленькое и многочисленное. Словно множество кошек, которых пытаешься разглядеть, но разве можно разглядеть кошку в темноте ночи? Лишь глаза. Глупости? Или там и впрямь что-то двигалось? «Это страх, это лишь мой страх», - вот что я говорил себе в тот момент. Когда вскрывал гроб, когда сорвал тяжёлую крышку и когда, прикрывая нос от ужасной вони, поднёс фонарь поближе.
Дальше я не помню. Я осознал, что сижу у кладбищенской ограды и пытаюсь разогнуть прутья руками.

ЭТО НЕ ЧЕЛОВЕК.
ЭТО НЕ ЧЕЛОВЕК.
ЭТО НЕ ЧЕЛОВЕК.
ЭТО НЕ ЧЕЛОВЕК.
ЭТО НЕ ЧЕЛОВЕК.

Я же врач, понимаете? Врач. О да, мертвеца я бы не испугался. Только суеверные глупцы боятся трупов. Я вернулся. Не знаю, почему, но вернулся. Несмотря на дикий ужас, что-то толкало меня к разрытой могиле. Мне хотелось рассмотреть… В гробу лежало... Нечто.
В первый момент это напомнило мне огромную скрючившуюся кошку. Или человека. Хотя человеческого там было гораздо меньше, чем кошачьего. Скорее, нечто, странным образом совмещённое в жуткую, гротескную пародию. Я не знаю.
Сейчас лишь измазанный в земле плащ и покрытые засохшей грязью сапоги доказывают мне, что я был на том кладбище. Что смотрел на это.
Смех. Я точно его слышу. Элен. Она смеётся. Почему она смеётся? Я должен пойти и рассказать ей всё. Что по дому бегает нечто. Что кошки... Что в дядином гробу лежит жуткая помесь кошки и человека. О да, я точно знаю. Человека и кошки. Вот что я там видел.
Мы все станем такими. Элен, я, глупые деревенские дураки. Все станем жуткой помесью человека и кошки. Не знаю, почему, но станем. Я не хочу. Господи, если ты прочтёшь это... Если кто-то прочтёт это...
Завтра мы покинем это проклятое место. Если будет нужно, я заставлю жену. Если будет нужно, даже ударю её. Смогу ли я её ударить? Не знаю. Но ведь она впервые за столько лет выглядит той Элен, которую я помню. Которую так жаждал увидеть. Такой, какой она была в Париже. Но почему не со мной? Почему она не желает ничего говорить? Кто смеётся в её спальне?
Мы должны уйти отсюда, как можно быстрее, я уверен в этом. Как болит голова. Нужно сделать укол. Я увеличил дозу, но я же врач...
Я скажу ей. Завтра. Скажу...»


Пятница, 3 октября 1887 года. Элен Вест.

«Нет, это просто ужасно - затащить меня в такую глушь. О чем думал Александр, когда переезжал сюда? Ну да, тут здоровый воздух и деревенская пища – но скольких благ цивилизации мы тут лишены!
Мне нужен моток шерсти, всего лишь моток тонкой белой шерсти. Мелочь. Но без него никак! А в этом доме я смогла найти лишь несколько мотков толстой ручной пряжи. Конечно, можно съездить в Ипсвич и купить там. Но шерсть мне нужна сегодня! В Лондоне мы жили как раз над лавкой Перкинса, и у него там было множество мотков разных расцветок. На выбор. Почему я не купила тогда?
Дело в том, что я готовлю сюрприз моему обожаемому мальчику, и нужна белая шерсть. Иначе как я вывяжу полоски на воротнике матроски Тони? Ему скоро семь. Вчера, около полудня, мы с ним сидели у окна и любовались чудесным осенним днем. Я хотела было повести его погулять в сад, но он вцепился в меня и наотрез отказался выходить из дому. Тогда мы устроились у окна, и я завела этот разговор:
- Что мамин котенок хочет получить на день рождения?
Тони, перебиравший жемчужины в моем ожерелье, сидя у меня на коленях, очень оживился.
- Корабль! – выпалил он. - Трехмачтовый, мама! И чтобы с пушками. Знаешь, которые стреляют?
Он сиял, предвкушая подарок. Мордашка расплылась в улыбке, щечки зарумянились, зрачки от света сошлись в узкую вертикальную щелочку.
- И чтобы матросы были на корабле! Да, мама?
- Конечно, милый, - я поцеловала Тони, - а ты будешь на этом судне капитан. В фуражке и матросской форме.
- Мамочка, как я тебя люблю… - теплые детские губы чмокнули меня в щеку, - а почему папа меня не любит?
- Котеныш, он любит тебя. Просто очень занят. Много работает.
- Я хочу к нему. Позови папу!
- Завтра, милый. Сейчас папы нет дома. Он ушел.
- Куда?
- К больным, мой мальчик. Ведь папа доктор.
Мальчишка надулся, слез с моих коленей, пошел к двери. У порога повернулся, сказал холодно:
- Позови его. Пусть завтра придет. Сюда.
- Но он может быть занят, Тони.
Детское лицо исказилось гневом:
- Если он не придет – я тоже больше к тебе не приду!»


Суббота, 4 октября 1887 года, Элен Вест.

«Александр вернется поздно, но я жду его и не ложусь, потому что мне надо с ним поговорить. Хватит уже ему пренебрегать своими отцовскими обязанностями. Дела -делами, но Тони нужен отец. Мальчик растет, и мамы ему недостаточно! А Алекс все время занят чем-то, мне непонятным. Даже когда мы с ним встречаемся в столовой, то говорим лишь о погоде. Он до сих пор даже не знает, что Тони здесь!
Нет, сегодня я ему все расскажу. Обязательно! А завтра… нет, уже сегодня, днем, они встретятся.
Господи, как я рада за Алекса. Ведь он тоже соскучился по нашему мальчику. Как же я рада!
О… шаги. Это мой муж. Бегу»

«Продолжаю писать уже в воскресенье. Алекс вернулся усталый и весь перемазанный землей. Пил виски. Даже зубы стучали. Странный. Смотрел на меня, как на рецепт с ошибкой. Мне стало его жаль. Я заговорила с ним, спросила - что случилось? Сказала, что он сам не свой. Он сначала молчал, потом еще выпил виски и все же ответил: «Ты заметила? Странно. У тебя ведь все время болит голова»
Это он меня обидеть, видимо, хотел.
- Сейчас не болит, - сказала я и улыбнулась, - это плохо?
Он даже в лице переменился. На минуту стал прежним Алексом. Отставил стакан, взял мои руки в свои:
- Элен, послушай меня. Очень серьезно послушай. Тут что-то происходит.
- Да, конечно!
- Ты заметила?
- Ну, еще бы! Мой муж куда-то пропадает по ночам, а я не замечу?
Я засмеялась и обняла Алекса. Так, как когда-то: руки на плечах, пальцы сплелись у него на шее, а бедра, его и мои – вместе, чувствуют друг друга. И улыбнулась ему. Как когда-то.
Он молчал с минуту, глядел на меня, будто узнавая, потом взгляд дрогнул, потеплел. Алекс обнял меня и прошептал:
- Элен, ты – это все, что у меня осталось. После того, как наш Тони…
- Тсс… - шепнула я, прижимая палец к его губам, - не надо. Не сейчас. Это сюрприз. Пойдем ко мне?
- Лучше ко мне. Элен?
Я согласилась. Какая разница! Тони найдет его и там»



Вторник. 7 октября 1887 года. Александр Вест.

«Люди так не дышат.
Люди так не дышат.
Я же врач, я знаю. Я знаю.
В ту ночь, когда мы были вместе, я неожиданно ощутил, что всё хорошо. Что Элен вернулась, а я снова спокоен. Вот ведь она, такая, как раньше, лежит рядом, и ничего мне больше не нужно. Я заснул почти счастливый, а главное, впервые за много дней заснул спокойно. А потом этот сон. Этот проклятый сон.
Нечто, стоящее в тумане. Женщина с головой кошки. Головой проклятой кошки. И телом, которое я знал лучше, чем своё собственное. Даже платье на этом существе было то, которое Элен надевала чаще всего, потому что знала, как оно мне нравится.
И эта тварь смотрела на меня. Смотрела с таким злобным превосходством, что я ощутил себя червём под ногами великана. Я уверен, именно превосходством - хотя как можно прочитать что-то на кошачьей морде? Но, видимо, можно. Оно не пыталось напасть, просто смотрело, однако я проснулся, ощущая, как дрожит от ужаса всё тело. Разве может напугать лишь взгляд во сне?
Тогда-то я и услышал это. Элен лежала рядом, и дыхание её...
Люди так не дышат.
Так дышит кошка. Довольная спящая кошка. Мне показалось даже, что она тихо мурлыкала во сне.
Я ушёл. Заперся в кабинете, и, слава Богу, там осталась бутылка виски.
Все последующие дни я старательно избегал встреч с женой. Видел, что она злится, видел, что ищет этих встреч, но я не мог. Я должен что-то делать, но Элен не поймёт. С ней что-то не так. Я уверен. Со всем этим местом что-то не так.
Я не хочу. Когда я закрываю глаза, то снова вижу то существо в гробу. Не хочу, чтобы Элен превратилась в это.
Вчера она постучала в кабинет, и я, как обычно, ответил, что занят. Но Элен не ушла, она стала требовать, чтобы я открыл дверь. А ещё говорила, что я плохой отец, что сын хочет видеть меня.
Это безумие. В тот момент я впервые достал из шкафа револьвер. Для чего, и сам не знаю: я бы не смог выстрелить в Элен; но я не могу этого слышать. Эти слова про отца. Эти шаги за дверью. Шаги маленьких детских ножек.
Кто может нам помочь? Кому я могу рассказать о происходящем? Я ведь даже молился.
Мы должны покинуть этот дом. Покинуть любой ценой, но я не смогу заставить Элен. Это уже не моя жена. Что-то отбирает её у меня.
Быть может, сам дом.
Я только что подумал: а ведь можно покинуть дом и по иной причине. По причине, что дома уже нет. Дома - и всего этого проклятого дядиного наследия, чем бы он тут ни занимался.
Я подолгу находился в той комнатке с рисунками. Вглядывался в каждый штрих, искал причину. Представлял, как старик сидит в этой комнате и рисует кошек. Зачем? Чего он хотел? В какие бездны пытался проникнуть и что приволок с собой оттуда?
Неважно. Мы должны покинуть это место. И я, кажется, знаю, что должен сделать. Завтра я последний раз попытаюсь уговорить Элен. Господи, пускай она согласится. Пускай она согласится...»



Среда. 8 октября 1887 года. Элен Вест.

«Нет, это немыслимо!
У меня просто нет слов. Не могу писать связно – руки дрожат. Алекс, бедный Алекс, что с тобой стало… ах, почему я раньше была так холодна с тобой? Неужели из-за этого ты так изменился?
Но лучше я напишу все, как было. Может быть, тогда в моих мыслях наступит хоть какой-то порядок…

День прошел тихо. Очень тихо, если не считать стука дождя в стекла. Александр не выходил из своего кабинета, ну а я… я больше не искала с ним встречи. Хотя, наверное, как любящая жена, должна была это сделать. Может быть, тогда бы и не произошло этого ужасного события. Но я была обижена на него из-за Тони – Александр упрямо твердит, что Тони умер. Странное и глупое заблуждение, которое начинает меня не на шутку раздражать.
Но за обедом нам пришлось встретиться. Потому что так было заведено в нашей семье – что бы там ни происходило, обедаем мы всегда вместе.
Невеселый это был обед. Каждый из нас жевал то, что лежало у него на тарелке, стараясь не встречаться друг с другом взглядом. Наконец, Александр отложил салфетку и посмотрел на меня.
- Элен. Скажи, у тебя сейчас болит голова?
Я немного подумала.
- Нет. А почему ты спрашиваешь?
- Хочу серьезно поговорить с тобой. Очень серьезно. Может быть, сначала примешь микстуру? Для профилактики?
- Может быть, ты сам примешь эту свою микстуру? – я холодно пожала плечами. – Я чувствую себя превосходно.
- Хорошо. Собери свои вещи. Самое необходимое. Завтра мы уезжаем отсюда.
Вот так вот. «Мы уезжаем!»
- Нет.
Он вздохнул, потом потер лицо руками. Сидел, молчал, лишь желваки на скулах шевелились. Наконец сказал холодным, мягким голосом:
- Элен, дорогая, прошу тебя. Надо уехать. Чем скорее, тем лучше. Поверь мне.
- Но я не могу уехать, Алекс, - так же мягко сказала я, - ты ведь понимаешь, что не могу. Как я оставлю Тони?
- Тони! – он вскочил, и швырнул салфетку на пол. – Опомнись, Элен! Тони умер! Слышишь? Умер! Умер!
- Это ты опомнись! – закричала я и тоже вскочила. Гнев – плохой советчик, но я тогда рассердилась, очень…
- Ты глуп и слеп, если не хочешь видеть очевидного! Твой сын – он здесь, он рядом, он ждет тебя! А ты придумываешь какую-то чушь, чтобы не встречаться с мальчиком!
- Что ты мелешь! – он схватил меня за плечи и встряхнул. – Тони мертв, Элен!
- Отпусти маму, - послышался голосок из приоткрытой двери. Тони стоял там и смотрел на нас. – Ты делаешь ей больно.
- Тони…
Алекс отпустил меня и попятился назад, не сводя взгляда с сына. Я замерла. Ну же.… ну… сейчас он улыбнется, поцелует Тони, и все будет, как прежде!
- Что ты такое? – севшим голосом прошептал Александр. Он пятился назад. Вдруг я заметила в его руке пистолет. «Тварь…» - сказал он и направил пистолет на мальчика.
Я словно с ума сошла. Бросилась к мужу, вцепилась в него, думая лишь о том, что если он выстрелит – пусть пуля достанется мне. Не Тони. Не могу потерять его второй раз.
И тогда он ударил меня. Но сначала – оттолкнул. А потом – рукояткой пистолета, по лицу. Рассек скулу, потекла кровь.
- О Боже…
Это Александр сказал, когда кровь увидел. И лицо у него было такое, что описать словами вряд ли получится. А я подхватила Тони на руки и убежала в свою комнату. И заперлась там.
Теперь вот сижу и плачу; и пишу, хотя мысли и путаются. Ах, Александр… мой бедный, потерявший рассудок муж. За что судьба с тобой так сурова?»


Среда. 8 октября 1887 года. Александр Вест.

« Что я наделал. Что же я наделал. Что же мне делать дальше? Я не могу. Не могу дальше. Сейчас, когда я пишу эти строки, даже сейчас я слышу, как она кричит. Кричит сквозь треск пламени, охватившего дом.
Я ударил Элен. Я никогда не мог себе этого даже представить, но я ударил её. Эта тварь заставила меня. Тварь, принявшая облик моего сына...
А потом я не помню. Всё, словно во сне. Как же я хочу проснуться. Это не сон. Нет. Я стоял посреди кабинета, и тело моё трясло, словно в лихорадке. Сколько я так простоял? Кажется, совсем немного, но затем за дверью я услышал её голос. Элен звала меня, и я не смог сдержаться. Я был виноват, я причинил ей вред. Я должен был помочь. Ноги сами понесли меня к двери, но когда я увидел это...
Элен стояла в коридоре и улыбалась. В свете лампы я хорошо разглядел лицо своей жены. Такое знакомое и дорогое для меня лицо. Лицо, на котором не было и следа раны. Но я же видел кровь, я точно помню, как ударил её. Я видел рану. Я же врач.
Дальше всё опять словно в тумане. Помню только, как кричал, помню, что швырнул лампу в это создание - я больше не могу называть это своей женой, - а в себя пришёл, лишь стоя перед пылающим домом.
Что же я натворил? Она кричала, звала меня из пламени, а я просто стоял, словно окаменев. А потом решение пришло само. Хорошо, что блокнот мой был в кармане и огонь не уничтожит его. Возможно, кто-то прочтёт это...
Любой, кто это прочтёт должен знать: я, доктор Александр Грегори Вест, только что убил свою жену, которую любил больше жизни, и не могу жить дальше. В другом кармане я ощущаю тяжесть револьвера, и тяжесть эта сама подсказывает мне, как следует поступить.
Мне нечего больше писать. Я не знаю, что за зло обитало в этом доме и почему так обошлось с нами, но это уже неважно. Уже неважно...»


Профессору психиатрии Эвану Томпсону от главного врача ипсвичского приюта для душевнобольных, доктора Гарри Стоусена. 23 октября 1887 года.

«Уважаемый коллега. Я бы никогда не обратился к Вам с просьбой и не отвлекал от, несомненно, важных дел, если бы не необычность случая, по поводу которого я хотел бы с Вами посоветоваться, поскольку всегда считал Вас своим учителем, которого безмерно уважаю. Случая, который, признаюсь, ставит меня в совершеннейший тупик.
Суть дела такова. Около недели назад в наше заведение поступил пациент, которого мы с вами также можем назвать коллегой, а именно - доктор Александр Грегори Вест. Уже при первом осмотре было понятно, что человек этот находится в состоянии сильнейшего психического разлада, крайней степени возбуждения и страха. Особенно ярко выделялось то, что Александр Вест испытывал сильнейшую вину за смерть жены, причиной гибели которой он, по словам его, стал. Доктор Вест утверждал, что собственноручно поджёг дом, в котором и находилась его жена.
Прежде, чем сообщить в полицию о подобном, я постарался изучить суть дела - и в первую очередь обратил внимание на то, что доктор был схвачен местными жителями при попытке совершить самоубийство, и лишь отсутствие патронов в револьвере не позволило ему сделать это. Кроме того, побеседовав с викарием деревни, в которой проживал доктор Вест, я узнал, что никаких пожаров у них за последний год не случалось.
Хочу отметить один странный факт. Пациент пришёл в состояние сильнейшего ужаса, когда увидел простую домашнюю кошку, давно уже проживающую в нашей клинике. Причём ужас его был так велик, что доктор Вест в итоге даже потерял сознание, а придя в себя, кричал не переставая. Причину подобного страха мне выяснить так и не удалось, но это, несомненно, является довольно интересной деталью в деле изучения психопатических фобий.
Учитывая тот факт, что успокоить пациента не удалось даже применением ледяной воды, я был вынужден поместить его в изолированную камеру с мягкими стенами, дабы безумец не смог причинить вред себе и другим пациентам.
Некоторое время я не занимался им, и представьте себе моё удивление, когда четыре дня назад в клинику явилась женщина по имени Элен Вест, являющаяся женой доктора Веста, которая к тому же привела и его шестилетнего сына. Я, конечно, был против свидания мальчика с явно опасным безумцем, но женщина настаивала, и я вынужден был согласиться.
Естественно, я спросил миссис Вест о пожаре, вина за который так повлияла на её супруга; но та ответила, что ничего подобного не было, дом и она сама совершенно невредимы, и безумие супруга проявилось постепенно и без всяких на то причин после переезда в унаследованный ими особняк.
В конце концов, я позволил свидание, потому как предположил, что встреча с женой, которую доктор считает погибшей, повлияет на него благотворно и хотя бы частично развеет болезненный бред, в котором тот пребывает; но всё оказалось совершенно иначе.
Доктор Вест отреагировал на появление жены и сына таким припадком, что надеть на него смирительную рубашку сумели лишь три дюжих санитара. Доктор кричал, что это не его жена, что сын их умер два года назад, а к нему явились исчадия ада, которые желают его смерти.
Видя, что миссис Вест крайне расстроена и едва сдерживает слёзы, я посоветовал ей не отчаиваться, хотя, как Вы сами понимаете, ничем обнадёжить эту женщину не мог.
Однако причина моего письма состоит не в этом довольно типичном случае психопатии, а в том, что последовало далее. А именно - позавчера. Совершая обход, дежурный санитар обратил внимание, что в камере доктора Веста тихо. Следует уточнить, что все эти дни больной кричал, почти не переставая, так что санитар немедля вошёл в камеру и застал там совершенно невероятную картину.
Доктор Вест был мертв, а стены камеры покрыты кровью, словно на бойне. Осмотр показал, что всё тело покойного покрыто небольшими рваными ранами, очень напомнившими мне глубокие царапины. Ран этих оказалось так много, что кожа больного была буквально изорвана в клочья, и он истёк кровью.
Самым странным было то, что мы не снимали с больного смирительной рубашки, но та оказалась так же сильно изорванной и лежала неподалёку от тела.
Естественно я сразу исключил мысль о возможном убийстве, и инспектор Хэггис согласился с этим, ибо камера была заперта, и проникновение в клинику ночью кого-либо постороннего исключено. Совершенно точно, доктор нанёс себе эти повреждения сам - но поверьте моему опыту, ни с чем подобным я раньше не сталкивался. Душевнобольные в припадках наносят себе повреждения, но впервые я вижу повреждения столь необычные и обширные. Санитар Боуди даже произнёс, что доктора словно стая кошек разорвала. Но ещё раз повторю, любое постороннее вмешательство исключено, так что перед нами, несомненно, случай очень необычного самоубийства в припадке безумия.
Думаю, этот случай может заинтересовать Вас, поэтому, если Вы захотите посетить мою клинику, буду очень рад выслушать Ваше мнение по поводу этого, не побоюсь сказать, уникального случая.
С уважением,
доктор Генри Стоусен».


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом (околоконкурсный)
СообщениеДобавлено: Пн янв 21, 2019 14:39 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Чт янв 17, 2019 13:55
Сообщений: 13
Так вот оно что, дамы и господа!
Аглицкие немцы, оказывается, зелиями дурманными балуются!
Но доктора-то, доктора куда смотрят?!
Весьма поучительный рассказец.
Изольда Карповна его, даже, лучшим из всех здесь представленных полагает. Я же, однако, отдаю предпочтение "Кате".
И так мы всё спорим, спорим, но к единому мнению никак не придём.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом (околоконкурсный)
СообщениеДобавлено: Ср янв 23, 2019 19:48 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Большой серый дом, совсем не создававший ощущения уюта; но, вместе с тем, все это было гораздо лучше той съёмной квартирки в Лондоне, где мы проживали раньше
Странное предложение. Во первых мне понятнее " большой серый дом не создающий ощущение уюта"
Во вторых что " всё это"? Ведь речь только о доме а не о Доме с сараями, огородом и садом.
Даже сейчас, когда прошло уже два дня, вещи наши распакованы и приведены в порядок, а я сижу в небольшом, утопающем во тьме кабинете, слушая, как за окнами шумит осенний ветер, - даже теперь я не могу уверенно сказать, что рад такой перемене в жизни. 
Патологическое стремление всунуть в каждое предложение как можно больше инфы.
на фоне этого любая перемена будет чем-то радостным. Даже известие о смерти дяди, о котором я вообще мало что помнил. 
Чёрт побери

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом (околоконкурсный)
СообщениеДобавлено: Ср янв 23, 2019 19:58 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Ребя я конечно могу и дальше комментить придираясь к каждому предложению, но надо ли?? У автора хромает прежде всего ....не знаю как обозвать ...когда куча деталей вообще несущественных а важных связок нет и в помине . Отсюда рваное повествование навязывающее работу читательскому воображению которое не у всех и есть. Ну вот я...не хочу я додумывать я читать хочу
И да с логикой проблемы. Например как человеку может придти мысль о прошении у дяди денег если у него всё было, и причём тут глупость
В начале он думает о переезде в новый дом как избавлении от унылой тяготящей жизни в Лондоне а спустя двадцать строчек о том что у него всё было отлично...практика врача, деньги, любимая жена.
мягкий топот странных ног
Ну как же без " странных"))))

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом (околоконкурсный)
СообщениеДобавлено: Ср янв 23, 2019 22:31 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Ср окт 07, 2009 18:12
Сообщений: 4764
Откуда: оттуда, оттуда
С внешней стороны, то есть, со стороны автора или читателя, можно здесь придраться ко многим вещам.
И к построению предложений, и к логике, и...
Но ведь рассказ этот - суть два дневника. Я их никогда не вёл, но могу себе представить: человек, ведущий дневник, врядли будет сильно заботится, как построить предложение наилучшим образом.
Хотя, я, конечно, могу на этот счёт ошибаться.
Но, самое главное: этот рассказ, как мне кажется, вполне мог бы быть написан в XIX веке.
И в нём есть характеры, есть идея. Есть о чём подумать.
Интересен сам дом. Относится к жильцу так, как тот относится к нему.
Идея на поверхности, но XIX век идеи особо и не прятал.

_________________
Фок-стаксели травить налево!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом (околоконкурсный)
СообщениеДобавлено: Ср янв 23, 2019 22:42 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Это не дневник а рассказ

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом (околоконкурсный)
СообщениеДобавлено: Ср янв 23, 2019 23:43 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Котик, читайте внимательнее. С материальной стороной у героя всё было в порядке - хотя бы более-менее. Посему он не искал встреч с необщительным дядюшкой, который к тому же не ладил с его отцом. С его точки зрения, единственной уважительной причиной для этого могла быть просьба о помощи, а в помощи герой не нуждался, у него была практика и т.д. - "всё, чтобы встать на ноги и жить жизнью достойной".
Два года назад у них умер сын. После этого диплом и практика стали, естественно, не в радость.
Цитата:
Два серых, унылых и давящих года в Лондоне, когда всё вокруг казалось мертвым, а человек, который был для меня наиболее дорог, стал неумолимо отдаляться
Поэтому герой увидел в переезде "шанс изменить что-то в расползающейся на клочки жизни" и надеялся, что смена обстановки выведет жену из депрессии.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Чт янв 24, 2019 8:39 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Не убедила

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Чт янв 24, 2019 18:38 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Ну... :46:
Хотя это там русским по белому.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Чт янв 24, 2019 20:54 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Ты думаешь я черным по белому читать не умею. Автор не сумел у меня создать нужное восприятие.

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Пт янв 25, 2019 1:22 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Потому и говорю: ну... :46:

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Пт янв 25, 2019 18:55 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вс сен 17, 2017 18:34
Сообщений: 7217
Что характерно... произведение в форме дневника наиболее не сложно в исполнении но даже в этой форме автор не смог добиться натуральности. Спошные притянутости за уши . Автор явно начинающий писатель с недостатком опыта.

_________________
Не смотрите вы так, сквозь "коричневый глаз"


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Вт фев 05, 2019 22:38 
Не в сети
Знаток
Знаток

Зарегистрирован: Вс ноя 01, 2015 22:57
Сообщений: 178
Цитата:
Рассказ выложен без разрешения авторов - но обычно они не возражали против выкладки, так что, надеюсь, не будут против и в этот раз.
Ирина.
Мне положительно нравится ваш подход.D

Подача кмк скорее в духе двадцатых двадцатого, чем конца 19-го, хотя могу ошибаться. Ну, знаете, Лавкрафт и все такое...
Содержание соответствует.
Изнутри оно все как положено выглядит страшно. Снаружи смешно :4: мне особенно смена опия на кокаин и обратно понравилась.

Пойдет.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Вт фев 05, 2019 23:14 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Автор №1, в принципе - я без позволения не выкладываю. Но именно этих авторов... Да и именно этот рассказ выкладывался пару раз где-то, и тогда на мой вопрос неизменно отвечали в смысле: да ради бога, сколько угодно. Вот поэтому :46:

В порядке отзыва: мне оно нравилось раньше, не разонравилось и сейчас. Ничего нового авторам сказать не могу)
По мне, на конец 19-го этот стиль тоже тянет.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Ср фев 06, 2019 0:07 
Не в сети
Знаток
Знаток

Зарегистрирован: Вс ноя 01, 2015 22:57
Сообщений: 178
Один из авторов сразу появился, так что видимо порядок.
Но вообще поворот четко в тематику форума: наталкивает на мысли о счастливых попаданцах и заодно об суровой киберпанковой антиутопии.
Irena писал(а):
В порядке отзыва: мне оно нравилось раньше, не разонравилось и сейчас. Ничего нового авторам сказать не могу)
По мне, на конец 19-го этот стиль тоже тянет.
Да? А мне показалось, непохоже.
С другой стороны, Уилки Коллинза я в свое время не осилил, может, там и было что похожее.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Ср фев 06, 2019 0:21 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Нуу, похоже-непохоже - тут несколько субъективно... Но рассказ-то писался не с целью именно стилизации, это я решила, что подходит, так что к авторам претензий на этот счет нет.)

Автор_01 писал(а):
наталкивает на мысли о счастливых попаданцах и заодно об суровой киберпанковой антиутопии.
? :66:

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Ср фев 06, 2019 23:30 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Ср окт 07, 2009 18:12
Сообщений: 4764
Откуда: оттуда, оттуда
Автор_1,
А при чём тут "счастливые попаданцы" и киберпанки?
Вы меня заинтриговали.

_________________
Фок-стаксели травить налево!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Чт фев 07, 2019 14:43 
Не в сети
Знаток
Знаток

Зарегистрирован: Вс ноя 01, 2015 22:57
Сообщений: 178
Ну как ? и при чем.
Если логически продолжить, то где-то тут с одной стороны ситуация "просыпаешься а вокруг тыщщи слуг и ты - Властелин мира", а с другой
"- Где я?!
- Все в порядке, вы в клинике.
- Да? Доктор, а почему так темно?.. Погодите, а почему у меня голова в бинтах??
- Все в порядке, просто ваши глаза были нам нужны. И немного печени. Да, знаете, у вас вообще оказалось много полезного!"

:47:


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Чт фев 07, 2019 17:02 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Эм... :57: :57: :57:
Нет, ну если иметь в виду разницу восприятия: для него кошмар, для нее прекрасно... Но всё равно - почему именно попаданцы и особенно киберпанк?

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: №7 Кошкин дом
СообщениеДобавлено: Чт фев 07, 2019 17:30 
Не в сети
Знаток
Знаток

Зарегистрирован: Вс ноя 01, 2015 22:57
Сообщений: 178
Это не про текст, про всю ситуацию со старинными рассказами :4:


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 20 ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Литературный интернет-клуб Скифы

статистика

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Template made by DEVPPL Flash Games - Русская поддержка phpBB