Полки книжного червя

Несколько лет назад мой сосед, барон Гюрзо-Сапожищев, поручик пятого лейб-гусарского полка, был отправлен в отставку. И, как это часто бывает с одиноким, оставшимся не у дел человеком, принялся Тарквиний Тертуллианович проводить время в пьянстве, разврате и карточных играх, в результате чего и хозяйство его, и здоровье весьма быстро пришли в полнейший упадок. Имение было заложено и перезаложено множество раз. Деревья в саду опутались паутиной. Пруд зарос ряской. А уж какое зрелище являла собой внутренность некогда великолепного дома с мезонином, можно было только гадать. Ходил Тарквиний Тертуллианович в старом, истёртом до потери цвета мундире, заросший трёхдневной щетиной, с бегающими, красными с перепоя и бессонных ночей глазами. Дружбы он ни с кем из окрестных помещиков не водил и даже в именах-отчествах оных часто путался. Так, например, меня он величал то Александром, то Анаксимандром, то Аполлонием, но никогда не угадывал верно.

По этой причине и показался мне странным его неожиданный визит ко мне в то летнее утро, казалось бы, не предвещавшее никаких потрясений. Мы с супругою как раз вкушали утренний кофий с чокоатлевыми конфектами, ведя неторопливые философические беседы. И тут вдруг Яшка, наш старый холоп, торопливо стучит в двери:

- Барин! Ваше сиятельство барин! Батюшка Афиноген Африканыч!

- Чего тебе? - спрашиваю. - Ступай, ступай отсюда. Недосуг мне нынче на всякие глупости время терять. Не видишь разве, важный вопрос решается: может ли химера, в пустом пространстве жужжащая, вторичные интенции проглотить? А? Не знаешь?

- Никак нет, господин. Не положено нам знать такое.

- Ну так и ступай отсюда.

Но холоп не унимается:

- Барин, там к вам его благородие ваш сосед пожаловали. Во дворе дожидаются. Что велите доложить?

И тут супруга моя, благороднейшая Изольда Карповна, как топнет ножкой, да как гаркнет! Вот женщина! Ей-богу, даже от нашего бригадного генерала, Мануэля Иваныча Скубецкого не слыхал я такого зычного баса. Нет, не в девятом департаменте бы ей служить, а в опере петь!

- Пшёл вон!

- Слушаюсь, матушка-барыня! - ответил Яшка и удалился, кланяясь и скрипя, словно несмазанное тележное колесо.

- И гони в шею этого моветона! - добавила Изольда Карповна.

Я снова себе кофию из кофейника подливаю, а супруга моя, многомудрая Изольда Карповна, ротик салфеткой утирает и говорит:

- Финюша, пора нам с тобою нового холопа завести. А лучше двух. Яшка-то совсем стар стал, ни на что не годен - даже пьяницу этого прогнать. Вот помяни моё слово: сейчас он сюда явится! Зачем, спрашиваешь? (Хоть я ни о чём и не спрашивал) Денег в долг просить, зачем же ещё?! Ты ему, смотри, не давай!

- Не дам, душенька Изольда Карповна, - говорю, - ни за что не дам. Ведь не вернёт же долг, шельмец! Но непременно пропьёт или в карты проиграет.

И только я эти слова успел произнесть, распахивается дверь и Гюрзо-Сапожищев, сам, собственной персоною, в гостиную нашу входит. В том же потёртом своём мундире, но выбритый. И вот снимает он кивер, совершает лёгкий поклон и говорит:

- Здравия желаю, господин полковник! Глубочайшее моё вам почтение, графиня. Я просто восхищён вами!

И к тонкой изящной ручке супруги моей прикладывается.

А Изольда Карповна только губки брезгливо поджала - однако ручки не убрала. Только щёлкнула Тарквиния Тертуллианыча легонько по лбу, когда тот слишком долго поцелуй задержал. Я же воистину Гамлетовским вопросом озадачился: "Бить или не бить?" - а если точнее: сейчас ли бить наглую морду? Или отложить на потом?

- Здравствуйте, здравствуйте, голубчик, - отвечаю, - что ж это вы ходите, побираетесь, честь офицера и дворянина позорите? Не совестно ли?

- Денег не дам! - предупредила Изольда Карповна и, для пущей весомости своих слов, стукнула кулачком по столу. Чашки подпрыгнули. Кофий плеснулся из них, облил скатерть. - Ни гроша не дам. Можете даже не просить.

- Господь с вами, графиня, матушка Изольда Карповна! - залившись краской от стыда, ответил сосед. - Как вы могли такое подумать?! Я теперь и пить бросил, и в карты играть. Победил я пороки сии, в долгой неравной битве победил.

- Молодец, - говорю я, - хвалю.

- Рад стараться, ваше сиятельство!

И по стойке "смирно" вскидывается, и кивер надевает, и под козырёк берёт. Если бы не затёртый вид, был бы и впрямь похож на настоящего лейб-гусара.

- А уверены ли вы, поручик, что эта виктория ваша окончательная? Что противник с силами не соберётся и не возьмёт реванш?

- Никак нет, господин полковник, не возьмёт! Карточные колоды в камине сожжены, винные и водочные бутылки из пистолета расстреляны. А сам я поместье своё, доселе без хозяйского пригляда оставленное, в подобающее состояние приводить начал.

И тут супруга моя, дотошнейшая Изольда Карповна, берёт лорнет, смотрит сквозь него на отставного поручика и ласково этак спрашивает:

- Сами вы, Тарквиний Тертуллианович, поместье в порядок приводить изволите? Восхищена вашим усердием.

- Что вы, Изольда Карповна! Бог с вами! Разве ж это по силам одному человеку? Я давеча выиграл очень большую сумму...

- Да?

Умеет же супруга моя людей в смущенье вводить!

- Не подумайте ничего дурного! Я в последний раз сыграл. Да-да, в последний! Честью клянусь!

- В самом деле? - Изольда Карповна чуть удалила лорнет от глаз и снова приблизила его. - Что вы говорите! Просто невероятно!

- Со всеми долгами расплатился, - продолжал Тарквиний Тертуллианович, - а на оставшиеся деньги холопа нового себе купил. Отличный холоп, аглицкий. Послушен, расторопен, не шумит, не скрипит, зря не болтает. Цивилизация, дамы и господа! Не то что наши топорные увальни.

- Аглицкий? - изумляется супруга, прогрессивнейшая Изольда Карповна. - Настоящий аглицкий холоп?!

- Настоящий, сударыня, - кивает Тарквиний, - самый что ни на есть аглицкий. Я его у одного манчестерского бусинесмана купил.

- Очень бы мне хотелось, поручик, на этого вашего холопа поглядеть, - мечтательно так говорит Изольда Карповна, - была бы очень признательна вам за это.

- Сударыня! Господин полковник! - Гюрзо-Сапожищев просиял улыбкой. - Да в любой момент! Да хоть сейчас! Я ведь затем и пришёл к вам, чтоб успехами возвращения на стезю добродетели похвалиться.

- Едем! - воскликнула супруга. - Сейчас же! Немедленно!

В имение Тарквиния Тертуллиановича мы отправились, не мешкая ни минуты. Разумеется, не считая времени на выбор платья и шляпки Изольдой Карповной и наведение ею же красоты у большого зеркала венецианской работы. Но лишь только начало смеркаться, а мы уже подъезжали к Гюрзо-Сапожищевской усадьбе. Двор встретил нас тишиной. Даже привычных звуков человеческого жилья, на которые в обычное время не обращаешь внимания, не было слышно. Окна дома не светились. Тарквиний Тертуллианович поднялся на крыльцо, стукнул в дверь и крикнул:

- Джон!

Молчание было ему ответом. Только где-то далеко, в густеющих сумерках, дико взвыла собака, словно в предчувствии последующих событий.

- Джон! - громче крикнул Гюрзо-Сапожищев и снова постучал, теперь уже каблуком. - Джон, скотина! Где ты? Отворяй!

Изольда Карповна скривила губки:

- Придётся ломать дверь, - сказала она. – И где же ваш хвалёный холоп, Тарквиний Тертуллианович?

Дом был построен ещё при прадеде нынешнего хозяина, прославленном генерале. Да-да, том самом Варвагиле Марковиче Гюрзо-Сапожищеве, человеке основательном во всём, вплоть до самых незначительных мелочей. Поэтому, когда дверь, совместными усилиями, наконец была открыта, наступила уже полная темнота.

- Джон! - снова позвал Тарквиний Тертуллианович, нашаривая выключатель на стене. - Джон! Каналья! Поди сюда! Живо!

Дребезжа, зажёгся ртутный лампион - последний каприз изменчивой столичной моды. И тут, в его бледном дрожащем свете, перед нами предстала странная картина.

Дом был пуст. Дом был совершенно пуст. В доме не было даже мебели! Только паркет, натёртый до блеска. Но самым странным и непонятным был широкий пролом в стене.

- А где Джон? - растерянно спросил Тарквиний Тертуллианович. Разумеется, вопрос его был риторическим. Однако Изольда Карповна тут же ответила на него:

- Там! - ткнула она пальцем в зияющую темноту.

***

Джон и впрямь нашёлся там, где и предполагала моя догадливая супруга, - на задней стороне двора. Правда, это было уже утром, благо, летом ночи короткие. Там же отыскались и книги, и мебель, и вся домашняя утварь незадачливого соседа. Изольда Карповна потрогала лежащего холопа носком изящной туфельки. Подошёл Гюрзо-Сапожищев.

- Сколько вы заплатили за это недоразумение? - спросила Изольда, не оборачиваясь.

Сосед в ответ тяжко вздохнул.

- Ага, значит, много. Плакали ваши денежки, Тарквиний Тертуллианович.

- Да как же это? - растерялся Гюрзо-Сапожищев. - Не может быть! Мистер Квикс ведь гарантировал качество! Может быть, просто аккумуляторы сели? Дал ему большую нагрузку, Изольда Карповна, очень большую.

Изольда Карповна снисходительно усмехнулась:

- Может, предохранитель? А может, аккумулятор? А может, конденсатор или транзистор где изволило пробить? К чему гадать, Тарквиний Тертуллианович? Приглашайте-ка вы лучше ремонтёра, вот что я вам скажу.

- Ремонтёра, - презрительно скривился сосед. - Сам справлюсь, без сопливых! Гусар я или не гусар? Раз-два - и готово! Вот сейчас только отвёртку найду...

Поиск отвёртки, а потом паяльника занял почти два часа. И ещё примерно столько же - поиск неисправности аглицкой машины. Самое удивительное в этой истории то, что поручику удалось-таки эту самую неисправность найти, несмотря на то, что служил он, как мы уже упоминали, в полку гусарском, а вовсе не в инженерном. Но ещё более поразительным оказался результат: Джон всё ж таки заработал! Хотя у нашего отставного поручика и осталось несколько лишних деталей.

***

Вы можете не поверить, но с той поры Гюрзо-Сапожищев действительно прекратил играть, посещать бордели и кабаки. По крайней мере, ни в "Звонкой кружке", ни у мадам Зизи его никто не видел. Пару раз мы с супругой встречали его в оперном с некой молодой особой, маленькой хрупкой блондинкой с большими печальными глазами, которую поручик представил как свою невесту. Перед премьерой "La donna di mare" Гюрзо-Сапожищев сам подошёл к нам:

- Примите наше приглашение, - сказал Тарквиний Тертуллианович после обмена приветствиями. - Я побеждён! Пленён! Сдался без боя! И вот, в полдень, в следующее воскресенье - конец моей холостяцкой жизни!

Но утром дня, назначенного для женитьбы отставного поручика, меня неожиданно вызвал генерал.

Тот день запомнился мне до мельчайших подробностей. С ночи шёл дождь, небо было затянуто свинцовыми тучами, дороги пусты. Моему "дрындулету" потребовалось всего пятнадцать минут, чтоб добраться до здания департамента полиции. Постучал в кабинет, поздоровался, как положено, по уставу:

- Здравия желаю, товарищ ге...

- Отставить, - прервал меня эччеленце, - скажи, ты Гюрзо-Сапожищева знал?

- Тарквиния Тертуллиановича? Конечно. Это мой сосед. Наши поместья в полумиле друг от друга.

- Убит, - сказал генерал, пряча папку в сейф, - застрелен из собственого "лепажа". Четвёртый калибр, так что наповал.

- Когда? Когда это случилось?

- Как установила экспертиза, вчера с пяти до семи вечера.

- Убийцу уже нашли?

Эччеленце кивнул. Затем помотал головой.

- Есть подозреваемый. И он находится здесь. Но что-то у вас не сходится. Утер Иваныч, я прав?

Генерал тяжко вздохнул:

- Ох, старость - не радость! Да, есть подозреваемый. Вернее - подозреваемая. Сидит в арестантской.

- Ревность?

Эччеленце решительно помотал головой:

- Жадность, - устало сказал он, - обыкновенная жадность. Да тут всё понятно: жил человек. Богатый. Одинокий. Решил жениться. И жене – точнее, ещё невесте - сделать подарок: всё своё имущество, движимое и недвижимое.

- Все улики, конечно...

- А как же! И прямых, и косвенных хватит с лихвой. Одни отпечатки пальцев на рукояти, предохранителе и спусковом крючке. Да, ещё на обойме с патронами!

- Понятно, - вздохнул я, чувствуя на душе то же, что и за окном: унылую слякоть, - мадмазель, значит, решила поскорей стать богатой вдовой. Господи, до чего мерзко! Если бы хоть из ревности...

- Мерзко, - согласился Эччеленце, - но тут ничего не поделаешь. В жизни зло, в отличие от романтических сочинений, всегда имеет неприглядный вид. Но мы отвлеклись. Собственно, зачем я тебя вызвал: разыскать родственников господина барона.

- Аглицкие газетчики?

- А кто ж ещё? Будут везде трубить, что Корона присваивает всё себе. Так что наследников лучше найти. И желательно поскорее.

***

Преступницу, (а звали её, если кого интересует, Софья Огюстовна Вердиблюдова) казнили спустя две недели. Разумеется, как женщине, ей была предоставлена возможность выбрать Чёрную башню - пожизненную тюрьму на далёком пустынном острове. Но Вердиблюдова предпочла смерть. Перед казнью была радостно возбуждена: говорила, что совсем скоро будет с любимым на небесах. "Симулирует сумасшествие", - подумалось тогда мне. Не мог же я впрямь полагать наличие нежных чувств у хладнокровной убийцы. С тяжёлым сердцем и сознанием исполненного долга шёл я тогда домой.

***

Гром грянул, когда наследник Гюрзо-Сапожищева всё-таки нашёлся и я, как представитель Короны, присутствовал при появлении нового землевладельца. Антонин Иштванович Гюрзо-Беззубов (так звали этого человека) принял у меня папку с документами и, помахивая ею, подошёл к калитке. Просунул руку меж досок, поддел крючок.

Грянул выстрел. Красная папка, пробитая пулей,вырвалась из руки хозяина.

- Проклятье! - выругался Гюрзо-Беззубов.

- Именем закона и короля! - сказал я громко. - Приказываю прекратить огонь, сдать оружие и сдаться представителю власти. Вы нарушили закон. Не усугубляйте свою вину!

Послышался скрежет. Скрипя не смазанными почти год суставами, из-за дома вышел холоп:

- Нет хозяина. Приходите позже. Приказ выполнен. Жду новых приказов от хозяина.

Воцарилось молчание. Гюрзо-Беззубов бросился поднимать лежащую на земле папку.

- Стойте! - я всё-таки успел его схватить за руку.

- В чём дело, граф?

- Джон, - сказал я, - где твой хозяин?

- Что за шутки?! - возмутился Антонин Иштванович и вновь нагнулся за папкой.

- Стоять!

- Да в чём дело?! Могу я наконец...

А холоп между тем отвечал:

- Неизвестно. Местонахождение хозяина неизвестно. Приказ выполнен. Джон ожидает новых приказов хозяина.

Сбой программы, "зависание"? Супруга моя, умнейшая Изольда Карповна, как-то упоминала о таких случаях. Не удивительно: его всё это время даже не чистили. Однако всё-таки я решил ещё раз проверить:

- Как зовут твоего хозяина?

Холоп назвал имя.

- Что приказал хозяин?

Поразить центр мишени, поле красного цвета.

Вот оно что: мишень! Красного цвета! Папка и... Да, галстух-бабочка в тот день у бедного Тарквиния Тертуллиановича тоже был красный. В него же попала пуля. В домашнем тире и был обнаружен труп несчастного. Вердиблюдова действительно могла быть невиновной! Впрочем...

Холоп не может причинить вред человеку. Эту истину внушали нам ещё гувернантки. И мало кто задумывается, что такое поведение обеспечивает маленькая, почти незаметная коробочка. А если она испорчена?

- Холоп не будет работать, - скажете вы. А если подключить напрямую? Отсюда и лишние детали. Такой вот ужасный, нелепый случай произошёл в нашем тихом провинциальном городке. И что мне теперь делать? Я же один из тех, кто, желая себе спокойной жизни, бездействием своим отправил на казнь, возможно, совершенно безвинного человека! И честное имя оклеветал зря.

Одна мне теперь дорога - в монастырь. Ибо должен был я проверить все, даже самые малейшие сомнения, а не идти легчайшим путём.

***

- Сами они всё это устроили, - сказала моя супруга, проницательнейшая Изольда Карповна, когда я вечером поведал ей о своих переживаниях, - девица эта малохольная и барон. Чтоб вместе быть... - супруга указала пальцем в потолок (на самом деле, конечно, она имела в виду небеса), - там. Тоже мне ещё Ромео с Джульеттою! Однако ж, не глуп! Вовсе не глуп. И погибли безвинно, и самоубийства нет. Хотя... Нет, не знаю. Надо будет у отца Димитрия осведомиться. Но каков хитрец! А я-то всё думала: зачем ему аглицкий холоп? Он ведь ему не по карману, совсем не по карману.

Я удивился:

- А как же выигрыш? А завещание? Там ведь большая сумма!

- Суммы нет. Нотариус ничего не стал проверять, положился на слово дворянина. Холоп же был намеренно испорчен, чтоб потом систему в обход сторожевого блока подключить. А дальше уже всё просто: назначенное время встречи, тир, бабочка красного цвета...

- Не понимаю, - сказал я, - зачем столь сложные комбинации выстраивать? Холоп этот аглицкий?..

- Ну, тут всё просто, - усмехнулась Изольда Карповна, - ты ведь тогда обратил внимание на пустой дом и на дыру в стене? Вот я и подумала: а что мог бы перед тем приказать барон своему холопу?

- Прибрать в доме, разумеется. Сделать уборку.

- И ещё, вероятно, запереть дверь и никого не впускать. А в доме всё убрать. Не вымыть, не вычистить, а именно убрать. А дверь было велено запереть. Вот холоп и вынес всё из дому через пролом в стене.

- Выполнил приказ буквально! - понял я. Такие тонкости управления холопами были досель мне неведомы, ибо Яшкой управляла, по большей части, жена. - Но мощности не хватило. Или и впрямь что-то там сгорело. Дверь заперта. Холоп не откликается. Обойти дом Тарквиний, конечно, не догадался. Кому могла прийти мысль о проломе в стене? И тогда он отправился к нам. Заинтриговать, вызвать любопытство, ведь он же знал, что ты любишь всякую заморскую технику. Но вот что мне любопытно: когда ему пришла в голову эта идея с красной бабочкой?

Очень недурственно. Отличный книжный слог . Начало написано слегка рвано на мой взгляд, всему виной череда коротких предложений и сложных имён того времени но дальше повествование и диалоги полились как масло. Видно что автор набрал нужную скорость, поймал струю вдохновения и выдал неплохой продукт. Мне понравилось. Относительно сюжета тоже неплохо.

Так, ага, первая половина XIX века. Да, тогда так и писали, неторопливо, со множеством отступлений.

Ой, нет! Не первая половина XIX века, альтернативная история!
Но стиль примерно такой.
Тоже зачёт.
Но мне непонятны две вещи:
1. К чему все эти комбинации с проломом стены и выносом мебели?
2. Почему полковник - господин, а генерал - товарищ?

Товарищ меня тоже поджог какой -то стёб автора как я понимаю

Давайте угадывать... этот рассказ Артемуса

Ну что ж.
Стиль 19-го века - хотя бы в общих чертах - присутствует. Атмосфэра нужная создается - хотя бы более-менее, опять-таки. Вот разве что обилие короткие фразы в некоторых случаях меня смущают: ритм не тот получается. Имхо.
Товарищ генерал - тоже странно. Подозреваю, что сие есть прокол-с.
Мир описанный - забавен. Холопы-роботы порадовали. Реверанс Азимову специально задуман или случайно получился, а, автор? Робот, невольно совершающий убийство либо же способствующий ему в результате слишком буквального понимания команды.

А вот финал, по мне, понесся вскачь. И я так и не поняла, зачем, собственно, убитому было организовывать собственное убийство, да еще и с женою вместе. (( Пусть даже и были у него финансовые проблемы, но...

Да, даме, разумеется, не зазорно задавать подобные вопросы. Но, Котик, артёмус, неужель вы, судари, не служили ни в армии, ни на флоте его величества?
С Утер Иванычем, с генералом мы служим вместе, потому и товарищи друг для друга.
С бедным же Тарквинием Тертуллиановичем - по совершенно разным ведомствам, в совершенно разных родах войск. По сей причине, я для него - господин полковник, а он для меня - господин поручик.




Сказать по правде, сударыня, мне самому, вот уже сколько лет, не даёт покоя странность сего происшествия.
Генерал руку аглицких шпионов в сём деле предполагает.
Однако, супруга моя, проницательнейшая Изольда Карповна, уверена: без тайных сект здесь дело не обошлось.
Ибо ж, не на земле, на небеси они хотели вместе быть. И как можно скорее. А самоубийство - грех.

Никак нет, сударик мой!
Поскольку вы оба находитесь вне службы, то обращение друг к другу уместно только по титулу.
Если же допустить, что ваш сосед изображал рьяного служаку при исполнении, то его поведение должно было выглядеть иначе.

Никак не:

И только я эти слова успел произнесть, распахивается дверь и Гюрзо-Сапожищев, сам, собственной персоною, в гостиную нашу входит. В том же потёртом своём мундире, но выбритый. И вот снимает он кивер, совершает лёгкий поклон и говорит:

- Здравия желаю, господин полковник! Глубочайшее моё вам почтение, графиня. Я просто восхищён вами!


А :

И только я эти слова успел произнесть, распахивается дверь и Гюрзо-Сапожищев, сам, собственной персоною, в гостиную нашу входит. В том же потёртом своём, но старательно отутюженном мундире, выбритый, с кивером на сгибе локтя. Браво щелкает каблуками, вытягиваясь в струнку:

- Здравия желаю, ваше высокородие! Глубочайшее моё вам почтение, госпожа графиня. Не смею выразить как восхищён вами!

А уж фамильярное "графиня" в его устах - вообще моветон!

Ну, так мы же не на светском рауте и не на королевском приёме.
Мы - соседи. И могли позволить себе некоторую вольность в общении.




Вы правы, сударь. Вы совершенно правы. Моветон.
Однако, подозреваю я, что в тот злополучный день, Тарквиний Тертуллианович зелёного змия ещё не вполне одолел, но в незначительном подпитии пребывал.
Впрочем, Бог ему теперь судья.

Короче косяк

Достопочтенный сударь Афиноген Батюшкович, смею заметить, что в данном случае критик прав: змий змием, но как обращаться к начальству ли, к дамам ли - должно быть у гусара на автомате, как говорят у нас, и выскакивать в любом подпитии и похмелии, даже спросонья.
Что же до объяснения "мы с ним товарищи, ибо вместе служили", то не выдерживает сие никакой критики, уж извините. Служили вместе - однако ж генерал полковнику начальник, и разговор у них вполне официальный, чай, не за столом на именинах генераловой тещи, а в кабинете по делу об убийстве. Обращается герой к нему именно что официально, так это выглядит (и так должно быть). Да и неофициально если - где ж Вы видели в книгах наших 19-го веку, кои примером для себя брали, таковое обращение: "товарищ" и с воинским званием? Или и с фамилиею: "товарищ Ленский"??? Уж признайтесь: оговорились. Ничего страшного, мелочь, случается.

Вот это бы и написали, порассуждали бы немножко, как это любили делать писатели во времена оны. Грех и прочее - это-то можно понять; но вот с какой стати им сия странная цель втемяшилась в головы, неясно.

Вы, дамы и господа, правила этикета вашего и нашего XIX века не смешивайте.
В вашем XIX, к примеру, есть транзисторы?
Никаких косяков нет. Косяки они по рыболовному ведомству числятся.

Я всё понял. Этот полковник из раннего большевистского подполья. Спалился , привык на тайных собраниях всех товарищами называть вот и спалился.

А что есть большевистское подполье?
Котик, я не мышь, по подпольям не лазаю.

Так-то оно так... да только ассоциации от этого "товарища" ненужные возникают. Оттого и смотрится сие ошибкою.
Ну, тут хозяин - барин. Не стОит оно длинных дискуссий.

А вот финал подробнее сделать, на мой вкус, всё ж не помешало бы.

Если причепились тильки к товарищу то произведение удалось

Нэ тильки. Но в целом да, вполне себе удалось. Я и говорила. И что "товарищ" - мелочь.

Я так огрехов вообще не заметил. А насчёт "товарищ" и фамильярности, так возможно это у них такое общение издавна сложилось. Да и товарищ не такое уж новое слово.
А стиль мне показался похожим на Гончаровский, с вкраплениями Достоевского и щепоткой Чехова в конце.

Оно как то на мой взгляд сумбурно. Это же детектив, а для детектива всё очень уж быстро скачет.
ну и ещё конечно финального твиста нет. Вернее он вроде как и есть, но какой то совсем вялый.
И ещё вот какой момент. Я может не специалист, но по мне, присутствие в сюжете всех тих "корон" "тёмных башен" и тому подобных вещей относящихся к некоему миру это большой недостаток. Если бы нам в тексте каким то образом это всё подавали, тогда да. А так всё это осталось в голове у автора. Понятно что в рассказе это не подашь, но до первого упоминания всего этого текст был гладким. Скучным, но гладким. А потом стало как то не то. Честно, лучше бы это был классический детектив из 19-го века. Без роботов и вкраплений из дешёвого фентези.

Стиль преувеличенно-нужный я б сказал. но пойдет
а вот по содержанию все было хорошо ,потом я видать моргнул. Или да или автор пропустил абзац в развязке ,большой такой. Предложений на восемь