Site Logo

Полки книжного червя

 
Текущее время: Чт мар 28, 2024 15:41

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 3 ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: "Из жизни святого, или..."- Черновик
СообщениеДобавлено: Пн май 09, 2011 18:12 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Вс сен 20, 2009 21:48
Сообщений: 3905
Откуда: Донецк
Выложу здесь. потому что я этот ваш скайп "трюба шаталь", и некогда мне в нём сидеть.

Это всего лишь вариант причёсанной главы. Возможно кое что можно ещё дополнить, но пока у меня идей нет. Возможно есть ошибки и опечатки.

Хочу так же заметить что тот кто сводит куски должен "лучшей стараться", ибо если в первом куске гостиница, то в третьем она не должна превращаться в постоялый двор, если в третьем он называется "весёлая свинка" то и в первом он должен так называться, если рыцарь замучен похмельем сегодня то выезжая из города на следующий день, он уже им не замучен, если персонаж введён в повествование, и ему дано имя и некая история, то он должен что-то делать для сюжета, а не просто сидеть на пороге и есть халву.
Это всё на плечах координатора.

Глава 1

август 1142, старые кварталы города Аскалон,
что в королевстве Иерусалимском

- Что ты сделал с ушами Асима, брат?
Вместо ответа рыцарь нехорошо осклабился.
- Клянусь, ты последний в Аскалоне, кто спрашивает меня об этом. Следующему отрежу кое-что похуже!
Однако Ранульфа Босвитского смутить всегда было непросто. Он молча придвинул кувшин с вином поближе, захрустел жареным голубиным крылышком. Потом вытер руки об ковер и повторил, улыбаясь во весь рот:
- Так что же ты сделал с ушами Асима? Мне сказали, будто бы продал тому купцу из Сидона. Но я отверг злые домыслы, наш возлюбленный брат не торгаш какой-нибудь! Смотри не разочаруй меня, брат. Ну?
- Конечно, не продал! – Кристобаль задумчиво взвесил в ладони игральные кости. В голове приятно шумело.
Кажется, сегодня может повезти. Время пришло. Он неторопливо отхлебнул еще, заглянул на дно кружки, словно ища там вчерашний день.
- Конечно, не продал. Я подарил их Юсуфу из Сидона. Вместе с дрянным мечом и руками этого голодранца. Старик просил привезти ему еще и сердце, но я отказался. Сам знаешь, как эта требуха воняет.
И он на пробу выкинул кости на стол. Шесть и четыре.
- С чего это тебя так интересует?
- У Асима четверо братьев.
- Да ну?
- Ты не знал?
- Зачем мне это знать?
Ранульф расхохотался:
- Клянусь Троицей, ты не доживёшь до седин.
- И что? - Кристобаль пожал плечами.
Кто в этом городе мог уверенно сказать, что доживёт до седин? Кто вообще в Палестине мог быть в этом уверен? Рыцарь покосился на закопченную тяжёлую дверь трактира и усмехнулся. Перед Ранульфом конечно можно говорить всякое, но сел то Кристобаль так, чтобы видеть двери. Не потому, что ждал чего-то, нет, просто так сел. По привычке. Жить каждому хочется, чего бы этот каждый при этом не говорил.
- Четверо?
- Ага – Ранульф отхлебнул вина – Четверо.
- И что, тоже разбойничают?
- Да вроде нет.
Ну ладно. Ранульфа он потом расспросит. А затем, скорее всего, придётся навестить братьев почтенного Асима, чтоб ему в аду не мёрзнуть. Нехорошо конечно, но… Кристобаль вздохнул и потёр свежевыбритый подбородок:
- Где там эти твои купцы? Играть мы сегодня будем?

***

Висевшая перед глазами муть никак не желала уходить, и Кристобаль, выругавшись, попытался её отогнать. Не помогло. Сколько же времени прошло с заката, и какой глупец придумал закрывать окна на ночь? Или сейчас день?
Рядом крутился какой-то подозрительный оборванец в куньем плаще на голое тело. Добрые рыцари так не ходят, разве что рыцари, внезапно проигравшие в кости и котту, и рубаху. Хорошо, если нательный крест не перекочевал к Кристобалю.
- Пойдем же! – оборванец странно морщил лицо.
Какая отвратительная рожа. Неужели он действительно так кривится, или это всё вино? Кристобаль потряс головой, но стало только хуже.
- Выиграешь кучу монет. Кучу.
- Кучу? – рыцарь попытался оглянуться на уже выигранное, но голова закружилась, и он это дело бросил.
- Точно. Кучу.
- Кучу чего?
Тут собеседник в сердцах сказал что-то еще, но Кристобаль был не в настроении слушать глупости. Видимо, человек об этом догадался. Он требовательно потянул рыцаря к остальным:
- Иди к дьяволу! – Кристобаль попытался отмахнуться.
- Тебе бросать, франк.
- Бросать?
- Мы ведь играем. Забыл?
- Играем?
- Точно. Твоя очередь бросать кости – уродливый человек ухмыльнулся, демонстрируя гнилые зубы, и хрюкнул, когда шагнувший к столу рыцарь отдавил ему ногу.
На мгновение вокруг словно посветлело, и рыцарь осознал себя сидящим за длинным столом. Перед ним кто-то был, а в темном стеклянном блюде крутились кости.
- Я отыграюсь! – сидящая перед рыцарем расплывчатая фигура махнула рукой и попыталась вскочить. – Я непременно отыграюсь, доблестные братья!
- Бросай! – загоготали вокруг.
Затем на Кристобаля снова нахлынула вязкая муть, а перед глазами почему-то прыгала по столу знакомая пара костей. Кажется, он их бросил. Или не он, а тот мальчишка? Гогот вокруг усилился.
- Да ты, брат, перстень свой проиграл, с кошельком и рукавами вместе! Иди-ка спать, пока не остался без штанов, как Иво. – Голос Ранульфа звучал на удивление трезво - Обирать детей не делает нам чести, но клянусь Троицей, ты сам напрашиваешься.
Кристобаль снова затряс головой. Его штаны вроде бы были на месте, значит, проиграл кто-то другой. Или не проиграл. Это хорошо, если не он. Ведь без штанов ему будет холодно. Он начал осматриваться вокруг, стараясь выделить в плывущем окружении хоть какие-то детали. Результатом стало обнаружение перед собой очередной глиняной кружки, из которой рыцарь немедля отхлебнул. Что было в кружке, он так и не понял, но Кристобалю было уже всё равно.
- Я отыграюсь!
- Завтра. – Ранульф был невозмутим как храмовник.
- Но!..
И вновь перед глазами подпрыгивает и катится пара костей. Затем Кристобаль услышал чей-то отчаянный вопль, и находившийся до этого так далеко затоптанный пол вдруг оказался прямо перед лицом.
Над головой что-то происходило. Видимо, кто-то дрался. А может, настаивал на желании отыграться. Кто знает? Всё было словно скрыто за толстой завесой, и единственное, что он ощущал, это твёрдый пол под щекой, и что-то зажатое в правой руке. Интересно, что это может быть?
Немного повернув голову, рыцарь слегка разжал кулак. Странный предмет был круглым и блестящим. Монета, что ли? Откуда? Шум наверху усилился. Лежащего Кристобаля стали всё ощутимей задевать ногами, и это ему не нравилось.
Он решительно ухватился за стол, поднимаясь на ноги. Всё остальное рыцарь наблюдал словно со стороны. Как он выбрался из трактира, он не запомнил. Помнил только шум, случайные пинки, причитания хозяина дома. Кажется он кого-то бил. Затем наступило долгожданное просветление, а может, это была утренняя заря? Такая прохладная… Нескоро он понял, что лежит затылком в небольшой луже.
Луже? Откуда в Аскалоне лужи? Ведь дождя не было уже несколько месяцев. Поморгав, он увидел в нескольких шагах лошадиный навес и понял, откуда. Ругаясь, Кристобаль снова попытался встать, ибо если рыцарь, лежащий на полу - это плохо, то рыцарь, лежащий в луже конской мочи - это совсем уж неправильно. И только каким-то чудесным образом умудрившись встать и держась одной рукой за стену, он вдруг понял, что во второй руке по-прежнему сжимает нечто маленькое. Кристобаль разжал руку. На ладони лежало кольцо.

***

В Аскалон пришло утро. Старый город, сменивший три названия и нескольких хозяев, понемногу просыпался. Колокола в соборе недавно прозвонили к заутрене, и улицы постепенно оживали. Вышагивали к церквям пожилые армянки и северянки, смиренно опустив глаза, и закутавшись в цветные платы по самые глаза. Пекарь, выкладывающий горячий хлеб в окне пекарни, перед тем как уйти спать, в который раз проверял учеников и подмастерьев. По узким окраинным улочкам направлялись к рынку торговцы, подгоняя ослов.
Аскалон отдали генуэзцам почти век назад, сразу после завоевания, но купцы мало изменили облик города. Только по договору с братьями были разрушены мечеть и минареты. Построены огромные причалы на юге предместий – и после наступления рыцарей на Александрию польза этого начинания стала очевидной всем. Хотя генуэзцы жадны не по-божески, но и каются истово, а потому ни братья, ни епископ не видели большого зла в их торговле и владении Аскалоном, Газзой и Аккой. Раймунд IV даже вел переговоры о передаче под их власть Тартуса, но, однако же, не слишком с этим спешил, требуя взамен королевского участия в торговых делах.
Воздух ранним утром еще по ночному холодный, и от камней старых домов тянет стылостью, хотя уже ко второй службе от прохлады не останется и следа… После восхода, в тот час, когда честные горожане преломляют хлеб и пьют кислое вино, по этим улицам пройдут сборщики мусора и ветоши, а пока хозяева домов спешат открыть ставни солнцу. Кто-то тайком молится не по христианскому обряду, а после пойдет в собор, причащаться крови и тела Христова.
Поздним летом 1142 Аскалон встречал имперского посла, и ждал новых кораблей с запада, пока нынешние стояли у причала, и в них грузили ткани, пряности и зерно для королевств Севера. Утро озаряло проснувшийся город, и ветер нес запахи пустыни и полей далеко в море.
Пробуждение было мерзким. Голова раскалывалась, а во рту будто устроили помойную яму. Кристобаль попытался нырнуть обратно в спасительное забвение, но напрасно. Просыпающийся город уже вторгся в его сознание шумом и запахами.
- Лепешки! Горячие лепешки! Самые вкусные лепешки в Аскалоне!
- Вода! Свежая вода! Только из колодца!
Ревели верблюды, ржали кони, о чем-то спорили люди. И каждый звук казался в десятки раз громче, чем должен был. От вони перегретого жира, тянущегося с кухонь, рыцаря затошнило, и он слабо дернулся, не поднимая головы с тюфяка. Потом еще и еще. Но желудок был пуст, и не мог опустеть еще больше. Надо было что-то делать.
Кристобаль открыл глаз. Ослепленный ярким дневным светом, он поспешно зажмурился. Только через несколько минут, пересилив себя, открыл глаза снова. Болезненно щурясь, рыцарь оглядел ту часть комнаты, которую мог видеть, не поворачивая головы.
Небольшая комната с низким топчаном, на котором он сейчас и лежал, стол у окна и груда непонятно чего в углу. Рыцарь издал невнятный звук и попробовал пошевелиться. Движение ударило по голове молотом. Кое-как, ценой невероятных усилий и мучений Кристобаль сел. Обнаружил на полу рядом с топчаном кувшин. К котором оказалось разбавленное водой вино.
«Кто додумался испортить вино?» – возмутился про себя рыцарь, но кувшин допил.
Стало легче. Его взгляд упал на груду у двери. Какие-то вышитые тряпки, два кошеля, кинжал, здоровенные парадные перчатки. Пока копался в тряпье, на мизинце обнаружилось кольцо. Кольцо? Обычно он не носил колец. В этих местах кольцо гораздо выгоднее продать, кроме того, в разных неприятных ситуациях кольца часто отрезают вместе с пальцами. Кристобаль поднес руку поближе к глазам, и вырезанная в камне печать блеснула «рыбьим глазом».
В комнату, не постучавшись, вошел парень немногим старше того сопляка, которого рыцарь вчера раздел в кости.
«Сопляка? Раздел? В кости?»
- Проснулись, господин рыцарь? Снова блевать будете, или – хозяин спрашивает – еду подавать? За лестницу и очаг обгаженные вы четыре хххх уже отдали.
Кристобаль лениво выругался в ответ. И добавил:
- Это что? – для верности он ткнул пальцем в кучу.
- Принесли недавно,
- Кто принёс?
- Какой-то слуга. Сказал, это ваш выигрыш. Разобрать и продать старому Мехруду? Или подождать день, на случай, если хозяева захотят их выкупить?
- Конечно, подождать. Я рыцарь, а не генуэзец.
- Торговаться дозволено? С хозяевами барахла? – мальчишка, казалось, скучал.
- Сдерёшь с них вдвое дороже, чем дал бы Мехруд. Я рыцарь, а не дурак.
Мальчишку он нанял совсем недавно, но слуга попался смышленый. К тому же Кристобаля позабавило имя заморыша. Николя. Паренёк говорил, что родился в самом Париже, и в Святую Землю попал уже в возрасте пяти лет, но Кристобаль в это верил слабо. Какой там Париж, заморыш был смуглым и черноглазым настолько, что сразу становилось понятным, с его мамашей явно позабавился какой-то сарацин.
Кристобаль потер щеку и хотел провести рукой по волосам, но обнаружил, что на ладони осталось что-то скользкое. Воспоминания о прошлом вечере потихоньку пробивались в сознание и в большинстве своем были неплохи. Они сидели с Ранульфом. Потом подошли какие-то купцы. Вино было хорошим, жратва тоже. Потом кости, и он то выигрывал, то вновь проигрывал. Какой-то дурак, всё порывавшийся отыграться. Обычное дело.
Всё ещё пошатываясь, рыцарь спустился по узкой лестнице во внутренний двор гостиницы и направился прямиком к бочке с водой. Холодная, до мурашек по коже – именно то, что ему сейчас было надо, чтобы прийти в себя окончательно. Слуга стоял с полотенцами рядом, дожидаясь, пока рыцарь закончит отмываться от следов вчерашнего веселья. Мда. Закончилась гулянка не так хорошо как начиналась – судя по ошметкам всякой дряни, прилипшей к успевшим отрасти волосам. Но чем ещё здесь можно было заняться?
Он приехал в Аскалон полторы недели назад, и уже спустя два дня был готов взвыть от скуки. Если бы не Ранульф, посланный не иначе самим Небом, было б и вовсе гнусно. Конец лета в Аскалоне – хуже не придумать. Ветер несёт из пустыни горячий песок, а от причалов – идёт вонь и смолистый дым. Днем раскаленное белое небо выжигает саму душу, ночью холод пробирает до костей. Проклятая пустыня. Кажется, что даже птицы вымерли от тоски. Все караваны ушли, а новых не будет - море вскоре станет слишком бурным для судов. И так до самой весны.
Последние дни ожидания превратились в странную, вертящуюся перед глазами мозаику, отдельные части которой он ещё мог вспомнить, но составить цельную картину уже не получалось. Чьи-то лица, какие-то места. Что было вчера? Кажется, он с кем-то подрался. Или подрался он позавчера? Но что тогда было вчера? В голову постоянно лезла какая-то ерунда. Например, мелькающий в обрывках памяти голый зад. Что значило это воспоминание, Кристобаль понятия не имел, как и то, чья, собственно говоря, это была задница, и не пора ли ему отбывать епитимью за грех...
Он почти пришел в себя – разбавленное вино и холодная вода сделали свое дело. Головная боль не ушла, но притупилась, а желудок больше не старался выпрыгнуть через рот. Рыцарь огляделся. Во дворе появились и другие постояльцы. На Кристобаля косились, но видимо понимали, связываться не стоит. Мало ли что придёт в голову похмельному франку. Бывало, такие сгоняли злость на первом встреченном поутру человеке, а известно ведь, благородному всё с рук сойдёт. Поэтому выходящие из комнат осанистые мужчины делали вид, что не замечают полуголого, мокрого франка с серой помятой физиономией.
Гостиница называлась «Веселый свинарь», и жили здесь в основном здесь небогатые генуэзские купцы, охрана приехавшей в город знати, и разного рода искатели удачи, более богатые гости селились ближе к центру города, либо имели в Аскалоне свои торговые дома. Кристобаль выбрал «Весёлого свинаря» потому, что недорого, да и от городских ворот недалеко. Ну и что, что выглядит не очень. Не то чтобы рыцарь был скуп, но кому нужны эти роскошества? Хотя роскошества конечно Кристобалю были нужны. Но возможности эти роскошество получить всё никак не появлялись.
Рыцарь с силой потёр лицо, и глубоко вздохнул. Побриться что ли налысо? Главное, чтобы за сарацина потом не приняли с лысой то башкой.

***

_________________
"Чтобы присоединить свою область к Российской Федерации, нужно взять у Российской Федерации как можно больше лапши, и живописно повесить её себе на уши" - рецепт присоединения любой области к Российской Федерации.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: "Из жизни святого, или..."- Черновик
СообщениеДобавлено: Пн май 09, 2011 18:13 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Вс сен 20, 2009 21:48
Сообщений: 3905
Откуда: Донецк
Посол был карой господней. Настоящим чирьем в… Эскулерме Дориа неторопливо перекрестился, глянув в сторону собора, и встретился взглядом с Фокой. Тот понимающе улыбнулся, как бы между прочим спрятав руки в длинные рукава.
Молодой комит, которого он сопровождал, слишком хорошо знал свое положение при императоре, чтобы быть мало-мальски сносным человеком.
- О да. Ты прекрасный подарок!
Фон Фольке вместо ответа презрительно сощурил глаза и отвернулся. Брезгливо переступил ногами. Он чувствовал себя достойным даже императора, не то, что жалкого придворного. Потом неторопливо склевал протянутый кусочек ягнятины.
- Лети! – в голосе имперца впервые зазвучал восторг. Он подкинул птицу в воздух и только прищурил глаза, когда одна из привязанных к лапам красных лент хлестнула по лицу. – Идите в дом. Уходите, вы мне мешаете! Я… я приду, когда появится ваш дикарь. Наверное.
И небрежно помахал свободной рукой, даже не обернувшись.
«Интересно, был ли я когда-нибудь таким же избалованным жизнью ублюдком?» - раздраженно спросил у себя Дориа, отвешивая послу изысканнейший поклон. И решил что таким – не был. Семья Дориа, хоть и могла соперничать богатством с иными королями севера, принадлежала всего лишь к четверке из Генуи. Иногда, встречаясь с каким-нибудь захудалым франкским рыцарем, у которого всего состояния – меч и щит с гербом, Эскулерме особенно сильно чувствовал несправедливость Небес.
Впрочем, скоро все могло измениться… Сын Эскулерме, Гидеон, уже два года в оруженосцах у сидонского графа, осенью посвящение, и один Бог ведает, чего это стоило заботливому отцу.
- Франк скоро появиться - купец кивнул Фоке, и налил вина себе и гостю.
Из этой комнаты с широкими дверями был виден двор, слуги, ожидающие приказов, и сам комит, но ни звука не долетало до сторонних ушей. Дориа не зря любили имперскую постройку. Второй посланец улыбнулся, ставя было кубок обратно.
- Нет-нет - запротестовал генуэзец - не продолжай! Пожалуйста, Фока, избавь меня хоть ты от сотен глупых вопросов.
- Но я еще ничего не сказал - вновь усмехнулся тот.
- Я знаю это выражение лица, с которым у меня в тысячный раз спрашивают одно и то же! Но послушай!..
- Так почему? – в четвертый раз за сегодня переспросил Фока. – Почему эти дикие… эти франки не примут одних письменных договоренностей?
- Фока!!! – не выдержал купец. Он вскочил с кресла и прошелся по комнате, остановился у окна.
Имперский посланец был невозмутим.
- Что? Я понимаю всё не хуже тебя, старый друг, я знаком с обычаями франков, но при дворе, меня спросят. Поэтому сейчас я спрашиваю тебя. Поликарпу, - он небрежно перекрестился - Уже давно никто не может ничего объяснить. Наш император слишком слушает родственников жены, чтобы верить простым придворным. Например, таким как я. Он предпочитает верить юному Николаю, юному Фоме или этому старому… шуту Василию. Их он отпускает говорить за себя, решать за себя, докладывать то, что они увидели.
Фока тяжело поднялся, подошел, грея вино в руках. Взгляд его, по-змеиному неподвижный, был устремлен за окно.
- Я понимаю - наконец мягко сказал Эскулерме, и повернулся на шаги из коридора.
Слуга, подошедший к дверям, безмолвно указал в сторону входа. Купец кивнул и снова глянул на старого знакомого – Нельзя повторять императору мои слова, верно?
- В империи только варвары, только дикари верят слову, а не бумаге. А зачем быть честным с дикарями? Поликарп молод, он видел франков, наверное, только в детстве. И никогда не разговаривал даже с их королем и баронами. И он болен.
Генуэзец хмыкнул.
- Да-да! Это знают уже все, кроме разве что франков и детей. Не делай вид, будто ты один из них. Поликарп болен, и с каждым месяцем его недуг усиливается. Даже родственники его жены скоро не удержат нашего императора на троне. Все уже решено. – Фока отсалютовал генуэзцу кубком, улыбнувшись – Но смуты не будет, мой мудрый друг. Вам не стоит ожидать чудес и подарков.
Он допил вино. Во дворе молодой комит гладил птицу по блестящим перьям, а рядом слуга терпеливо ждал с перчаткой, чтобы принять щебета.
- Все уже решено, мой друг. Пойдем, встретим твоего варвара. Я ведь угадал, те таинственные знаки означали, что посланец графа тут?
Но Дориа медлил. Он оглядывал свои пальцы в дорогих перстнях, желтый шелк рукавов с немного брезгливым и растерянным видом. Потом оглянулся на освещенный солнцем коридор.
- Может - наконец протянул он - ты пригласишь вместо себя юного Николая?
- Вот как?
- Да, он плохо выглядит, ты прав - кивнул генуэзец – Но я не люблю, когда моих друзей оскорбляют в моем же доме, пойми. А вассал графа, этот сэр Кристобаль – просто мерзкое отродье сатаны. Сам граф не может терпеть его долго, вот и посылает… с важными заданиями.
Отродье сатаны выглядело как хмурый с рыцарь, лет тридцати на вид, темноволосый и поджарый. Он сидел, развалившись в низком кресле, вытянув на полкомнаты ноги и прикрыв одной рукой глаза. При звуке шагов франк выпрямился, убрав ладонь от лица. Глаза у него оказались серые.
- А ты не торопился, купец, - хрипло процедил сэр Кристобаль вместо приветствия и закашлялся.
В этот раз он даже не потрудился надеть доспехи, и герба графа на его котте…
- …нету – презрительно подтвердил сэр рыцарь – Много чести старому ублюдку. У меня свой герб есть.
- А…
- А ту мне леди Алин вышила, сам понимаешь, дочери сеньора отказывать было не с руки. Захотела подарить – принимай не морщась.
- С прошлого года вы стали немного любезнее, – признал Эскулерме. Он жестом пригласил Фоку к почетному креслу и сел напротив.
- Старею, - хмыкнул Кристобаль, разглядывая императорского посланника. – Ты хочешь что-то спросить, почтенный?
Фока неторопливо кивнул. Он разглядывал франка как редкое насекомое – внимательно, беспристрастно и не спеша, усевшись поудобнее и скрестив руки на поясе. Потом огладил холеную бородку, завитую по имперской моде. В бородке, как и в волосах, давным-давно появились седые пряди, но другой модой – красить волосы – Фока пренебрегал.
- Скажи мне, доблестный крестоносец, зачем твой сеньор каждый год посылает своих людей сюда? Разве недостаточно тех документов, которые мы с почтенным Дориа подписали и скрепили печатями? И копии которых в знак нашей дружбы и уважения к графу ты сегодня заберешь с собой? Ведь на самом деле переслать пакет можно осенью с обыкновенным гонцом.
- Фока! – укоризненно протянул хозяин дома.
- Затем, старик, чтобы совершить над этими бумажками дозволенную ворожбу и проверить, все ли верно записано.
- Но в вашем королевстве нет разрешенного колдовства, рыцарь - мягко напомнил ему Фока.
- Зато в вашей империи есть. Хотя только дураки верят ворожеям. Это правильный ответ для твоего господина?
- Дураки?
- Да, старик – рыцарь ухмыльнулся и поморщившись потёр виски.

***

Место на улице святого Бонифация, напротив дома главы гильдии купцов, считалось у торговцев Аскалона не столько выгодным, сколько почетным и старый Закария занимал его по праву. Каждый день рано утром его помощники открывали лавку, раскидывали лотки и уносили в прохладный подвал кувшины с водой, которую днем подавали уставшим торговаться покупателям Закарии.
Сам же он сидел на старом ковре у входа, добродушно отвечая на приветствия прохожих и гонцов, выезжающих из ворот дома напротив. Но кое-что все же изменилось. Последнюю неделю лета почтенного торговца больше занимало происходящее в доме генуэзца, поэтому на приветствия он отвечал рассеянно, а один раз даже не заметил не менее почтенного Мехруда. Очень неприятно получилось, очень огорчительно, чтобы объяснить невежество, пришлось отговориться рождением первенца у второго сына. Мальчик в семье – большая радость, большое событие для родни Закарии. Пригласить этого Мехруда на крестины, как не уважить такого хорошего человека… мда.
Закария отхлебнул приправленное шафраном вино. Кто же может помочь узнать, о чем договорились имперец и Дориа? Фрахт и перегоны – вот чем жили многие в Аскалоне, точнее – то, с чего жили. От цен на фрахт зависит торговая прибыль мелких перекупщиков, таких, как мужчины семьи Закарии. Епископ не велел брать больше пятнадцатой доли, но он в Иерусалиме, а святой город далеко, далеко…
Можно конечно пригласить сержанта стражи в лавку, поглядеть на новые клинки, с дивными северными рукоятями. Сержант любит внимание, и с пониманием относится к вопросам торговца, но увы, не вхож к самому Эскулерме Дориа, а значит, узнает нужное ненамного раньше простых корабельщиков.
Рыцари, посещающие этот дом, могут знать все что угодно, но… Закария печально вздохнул, покосившись на помощников, усердно нахваливающих кусочки драгоценной корицы и мирровую крошку восторженно слушающему их северянину. Тот уже успел купить того и другого и теперь постепенно осознавал свалившуюся на него «удачу».
Почтенный торговец пожевал губами, снова отхлебнул остывшего вина. Он глянул в небо, полное раскаленной лазури, и зажмурился недовольно. Что ж… Рыцари многое могут знать, вот например тот, кто въехал сегодня в ворота сразу после полудня наверняка услышит итоги переговоров и цены за перегон из уст самого посла. Но как добиться от такого ответа?!
Закария знал имя рыцаря. Закария много чего знал. Рыцаря звали Кристобаль и о его «трактирных подвигах» последние дни говорили много. Обычное дело. Молодой франк мается от скуки. Но как найти подход к молодому франку? А если доблестному сэру что-то не понравится и он опрокинет прилавки, и оттаскает Закарию за бороду – восстановить потерянное уважение будет непросто.
Солнце на мгновение было заслонено облачком, а с мыслей почтенного, словно спала пелена. Слуга, который подавал последние месяцы вино старому Эскулерме Дориа – он кажется был каким-то дальним родичем Мехруда. Пристроен из жалости и так, на всякий случай. Толку от него никакого, дела при нем не обсуждают, но ведь грамотный, а достойно разлить вино в кубки занимает время.
Даже если заметил по нескольку слов на каждом листе – это интереснее чем просто печати. Воистину, детей дает небо нам на радость! На крестинах уважаемый Мехруд будет почетным гостем, в этом нет и сомнения.
Закария допил вино, довольно прищурился на клонящееся к горам солнце и встал с ковра, поправив рукава широкого хххх. И тут же нахмурился. Северянин покинул лавку и теперь вместо него на Закарию смотрел неприятный тип в грязной рубахе и с не менее грязным платком на голове. Чёрная борода гостя была неаккуратно подрезана, видимо обычным кинжалом, а глаза не были глазами хорошего человека.
- Приветствую, почтенный – человек слегка поклонился.
- Что тебе здесь нужно?
- Похоже, не очень то рад меня видеть.
- Закройте дверь – коротко бросил Закария слугам – Клиентам скажите, что… что-нибудь скажите. И не беспокойте меня. Пошли – он указал человеку в платке на неприметную дверь.
Они вошли в маленькую комнатку без окон.
- Неласковый приём – человек уселся прямо на пол.
- Зачем явился?
- Ты слышал о моём брате?
- Да.
- И ты знаком с кяфиром, убившим его.
- Не понимаю тебя, Али ибн Имар
- Не понимаешь? – человек с неожиданной прытью вскочил и, ухватив Закарию за ворот рубахи, прижал старика к стене – Это плохо что ты меня не понимаешь? Ты понимал, когда мой брат приносил тебе разные вещи на продажу. Тогда ты был вежлив и гостеприимен, еврей. А сейчас, значит, ты перестал меня понимать? Ну ничего, я напомню.
В руках бородатого блеснул кинжал и Закария почувствовал, как начинают дрожать колени. Он не успеет позвать слуг. Никак не успеет.
- Что ты хочешь? – выдавил лавочник.
- Мы с братьями поклялись убить этого кяфира. Медленно разрезать его на части и скормить шакалам. И ты нам в этом поможешь. Ты пошлёшь кого-нибудь из своих людей следить за франком. День и ночь. И когда ублюдок покинет город. Ты сообщишь нам. Не мешкая сообщишь, ибо клянусь бородой Пророка, если ты этого не сделаешь, твоя лавка запылает первой же ночью. Ты меня понял.
Закария мелко закивал. Он, конечно, был уважаемым человеком, но бандитам всё равно кого убивать. А умирать уважаемым людям не хочется не меньше чем неуважаемым.

***

Али вел осла по узенькой улочке, постоянно оглядываясь. Никто его не преследовал. Похоже старый торгаш не посмел сообщить страже о его визите. Это хорошо. Закария был неплохим скупщиком и убивать еврея не хотелось. Но сейчас главное до наступления ночи покинуть город. Не то чтобы местная стража была очень уж умной. Но мало ли кто мог узнать одного из сыновей Имара. Братья были известны в определённых кругах, а кое-кто в этих кругах имел на них серьёзный зуб, поэтому лишний раз гулять по улицам Аскалона не стоило.
С виду Али не должен вызывать подозрений. Бедный крестьянин-араб, ведущий осла, гружённого пустыми кувшинами для масла, что может быть обычнее? Таких сотни на здешнем базаре. Но посетить Закарию стоило, не смотря на весь риск. Старый лис имеет шпионов повсюду, и если не обманет, то об отъезде франка они узнают быстро.
Можно конечно было прикончить рыцаря и в городе. Ночью, прямо в гостинице. Но это рискованно. Будет много шума, а они уже потеряли одного брата. Но ничего. Они подождут. Братья Имар умели ждать. А потом они сполна взыщут с кяфира за это ожидание.

***

_________________
"Чтобы присоединить свою область к Российской Федерации, нужно взять у Российской Федерации как можно больше лапши, и живописно повесить её себе на уши" - рецепт присоединения любой области к Российской Федерации.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: "Из жизни святого, или..."- Черновик
СообщениеДобавлено: Пн май 09, 2011 18:13 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Вс сен 20, 2009 21:48
Сообщений: 3905
Откуда: Донецк
В темноте крадущиеся шаги почему-то всегда особенно хорошо слышно, тем более, если в такт шагам звякают шпоры. Да и бряцание дурно надетого пояса тишины не прибавляло.
В общем, Иджих проснулся от шума у лестницы. Кошка, которую он, оказывается, положил под голову вместо подушки, зашипела и расцарапала ему руку, убежав так быстро, что свернуть мерзавке шею Иджих не успел. Хотя вроде попытался.
Накануне они славно погуляли в «Веселом свинаре», так что даже до комнаты своей не все сумели добраться. Под лавками поудобнее будет, и лестницы не облюешь, если что. Уж очень дорого здесь блевать, слишком хозяин «Свинаря» ценит чистоту. Иджих на всякий случай перекрестился, чтоб живот все выпитое и съеденное удержал до утра.
«Веселый свинарь», как и все гостиницы, был построен по дозволенному плану. Широкие двери выходили в угол общего зала, а лестница и вовсе была упрятана за перегородку. Так просто не увидишь. Может, это вор? Говорят, здесь, на юге, от воров просто тесно, хоть и святая земля…
Иджиху представилось, как ночной разбойник тайно крадется на местную кухню, украсть ложки. Воображение тут же пририсовало замершей в темноте фигуре высокий шлем и крестовую котту. Рыцарь, ворующий ложки. По ночам. А днём переплавляющий их в мечи. Оловянные.
Подмастерье закашлялся от смеха, отчего тот, на лестнице, вроде испугался. Бряцнул чем-то и заторопился вверх.
«Наши комнаты там!» - вдруг осенило Иджиха. – «А мастер, когда пьян, дверей не закрывает. Там же грамоты складские! Что, если он и деньги при себе оставил!..» На четвереньках, путаясь в чужих ногах и чудом минуя лавки, он ринулся к лестнице. Перед ступеньками он сообразил подняться на ноги, и устремился следом за ночным вором. Но опоздал.
Неизвестный уже подкрался к одной из дверей, и настойчиво, но робко скребся в нее. Говорил, кажется, что-то. Только слышно плохо было, да и Иджих от облегчения, что не придется сейчас защищать хозяйские денежки, сел прямо на ступеньки.
В комнате этой, сказали, жил рыцарь какой-то, хотя и не жил даже, так – спал иногда. К купцам ему, наверное, селиться зазорно, не достойны они видать графского вассала. Можно подумать, то, что рыцаря каждое утро приносят всего в блевотине, да орущего всякое непотребство, это не зазорно, и чести рыцарской не роняет.
- Сэр Кристобаль, откройте, - проговорил непонятный человек чуть громче, и Иджих весь обратился в одно большое ухо. Икать, правда, хотелось, но тут уж можно и потерпеть.
- Что… кто тут… - послышалось из-за двери. - Полночь только минула, чертовы дети, мне ведь на рассвете выезжать! Убирайся, мразь, мне порошки для мужской силы без надобности! И ногти святого Иосифа оставь себе! Богородицей клянусь, продавец, если не уберешься сейчас…
Кажется, рыцарь прошлепал босыми ногами к двери.
- Сэр Кристобаль, это я.
Дверь отворилась. Масляная лампа на стене давала достаточно света, чтобы Иджих видел, рыцарь недоволен. Да ещё и трезв.
- Нет, господин дурак, вы – это не я - сказал рыцарь, одной рукой хватая посетителя за шиворот – Себе бы я точно дал выспаться. Вы – это кто-то глупый, я с ним не знаком.
Он подтащил слабо сопротивляющегося гостя к окну в коридорчике, распахнутому видимо с вечера.
- Где твой товар? А ну давай, я выброшу сначала его! – и потряс беднягу, так что пояс снова брякнул. – Будешь знать, как мешать сну благородных людей!
- Но я… - пробормотал тот - У меня нет товара. Я ничего не продаю… Мне надо с вами поговорить, у вас мое кольцо, и плащ, и… многое другое! Я не надеялся застать вас утром, я спешил, я…
- Ах у тебя еще и товара нет! Ну так ступай, поищи его, божий человек!!!
И рыцарь выкинул посетителя из окна.

***

Кристобаль остановил коня, вытер потное лицо, отхлебнул из бурдюка. Вода была теплой и уже отдавала тухлым. Рыцарь поморщился, со злостью глянул в пыльное белесое небо и сжал коленями конские бока. Пошла, кляча! Дело уже к закату, а жара всё не спадает. Хвала Господу, что нет пыльной бури.
Господи, ты, конечно, велик, всеблаг и прочее – но зачем Тебе приспичило именно эту землю сделать святой, а? Почему было не послать Спасителя в родные места Кристобаля, где тенистые леса, полноводные реки, и где не водится чертова уйма змей и прочих кусачих тварей. А ещё там нет вонючих сарацин, которые так и рвутся осквернить Гроб Господень. А может, и не рвутся, но лучше от этого не становятся.
Дома. Да, дома... Мысли словно высохли и сморщились от жары, лениво двигаясь по кругу. Дома сейчас начинаются турниры... И старший братец, эта дубина, конечно же, будет там красоваться. Жоффруа всегда любил распускать хвост перед публикой. Если не помер, конечно.
А коротконогая красотка Алейда... да что говорить. Был бы Кристобаль старшим сыном – разве потащился бы он сюда? Да хоть ради всех храмов и гробов вместе взятых. Впрочем, ему тут же пришло в голову, что Алейда, должно быть, давно вышла за какого-нибудь богатого козла... рогатого, конечно... нарожала ему кучу сопливых отпрысков и растолстела. Если не померла, конечно.
Кристобаль невесело усмехнулся. Говорили, что разбогатеть в Палестине ничего не стоит. Не то чтобы он в это верил, людям только дай повод языки почесать, но дома все равно ловить было нечего. Однако вот уже без малого десять лет – а ни лена, ни денег. Командовать сопливыми юнцами – разве этого он добивался?
Выжженная равнина пошла под уклон. По правую руку тянулись унылые холмы покрытые сухой травой и камнями. Пора уже быть колодцу... не сильно ли он взял к югу? Да нет, не может быть....
- Господин рыцарь – ехавший рядом Николя заозирался – Люди.
Кристобаль вздрогнул. Какие ещё люди?
Они появились из-за холма. Двое всадников закутанных в белые сарацинские плащи. Понять, что за люди было нельзя, так одевались здесь все, и купцы и бандиты, но для купцов эти двое ехали слишком уж быстро. Пропустить? Кристобаль отвязал щит, перекидывая его на руку. Может, конечно, это и мирный люд путешествует, но всяко бывает.
Когда впереди замаячили ещё двое Кристобаль всё понял.
- Вперёд! Быстро! – рыцарь рявкнул, одновременно пришпоривая коня и не дожидаясь, что слуга последует за ним.
Один из всадников быстро махнул рукой. Кристобаль пригнулся, вскидывая щит, но в следующее мгновение услышал крик. Короткий топорик ударил Николя чуть выше правого глаза, и мальчишка тонко закричал, хватаясь за окровавленное лицо. Кристобаль даже не оглянулся. Потом. Сейчас главное приблизится к тем что впереди.
Он успел. Второй топорик пролетел над головой, когда Кристобаль буквально вбил своего коня между двух незнакомцев. Левого вышиб из седла щитом, правому вбил к висок небольшой чекан. Упавший, ругаясь, пытался подняться, но рыцарь уже достал меч и, свесившись набок, коротко рубанул его по шее.
Не глядя на дёргающееся на песке тело, повернулся и поскакал навстречу несущейся во весь опор парочке преследователей. Когда до врагов оставалось десяток ярдов, Кристобаль положил меч на луку седла, сунул руку в небольшой седельный карман и, достав оттуда горсть тёмного порошка, швырнул его прямо в морду ближайшей лошади.
Это был хороший трюк и Кристобаль мысленно поблагодарил давно уже мёртвого человека, который так многому его научил. Порошок был мелкой металлической стружкой, смешанной с абразивом. Лошадь шарахнулась в сторону. Всадник, пытаясь удержаться, ухватился за поводья, и Кристобаль размашисто махнул мечом, перерубая ему обе руки. Последнего он даже убивать не стал. Отбил широкий выпад сарацинской сабли, и краем щита саданул в переносицу.
Спрыгнул с коня и подошёл к упавшему. Тот был жив и стоя на четвереньках отплёвывался размазываю по лицу хлещущую из носа кровь. Человек был рыцарю незнаком, но то, что это был сарацин, он понял сразу. Кристобаль достал кинжал и ухватил сарацина за шиворот и полоснул его по уху. Человек закричал.
- Кто?! – прорычал рыцарь – Кто послал?! Шкуру спущу, тварь!
Он ещё раз полоснул сарацина по щеке.
- Кто послал, тварь?!! Отвечай!!! На куски разрежу!!!
- Н-н-н… ник- ник-кто… - сарацин вращал глазами и булькал, пуская красные пузыри.
- Врёшь, тварь! – Кристобаль ударил его коленом в живот – Отвечай! Кто вы?!
- Ас-сси-ммм-ма… Убил… Ты…
- Асима? – Кристобаль замер.
В голове зазвучал голос Ранульфа «у Асима четверо братьев». Напророчил сукин сын. Ну, это хотя бы не люди комита. Бандиты они, что ни говори, проще и понятнее всех этих заговоров.
Он быстро полоснул окровавленного сарацина по горлу и отшвырнув тело подошел к лежащему неподалёку слуге. Прижал ухо к груди и с удивлением понял, что мальчонка ещё жив. Крепкий череп у мерзавца. Но рана на голове была страшной, и любому было понятно, парень не жилец.
Разорвав плащ одного из мертвецов, Кристобаль крепко перевязал слуге голову. После чего попытался привязать паренька к седлу. Тот слабо застонал, но в себя так и не пришёл. И куда теперь? Обратно в Аскалон? Не очень мно. К тому же где гарантия, что дружки этой четвёрки не ждут его на дороге? Тогда вперёд. Но мальчишка вряд ли доедет. Кристобаль вздохнул. Ну, значит на то воля Божья. Придётся искать другого слугу.
Рассудив, что вести на поводу четверых коней он вряд ли сможет, Кристобаль взял самого на вид крепкого, а остальных отогнал, предварительно поснимав притороченные к сёдлам бурдюки. После чего двинулся вперёд.
Николя снова застонал, но рыцарь лошадей не придерживал, стараясь проделать как можно больший путь до темноты. Ночь он провел почти не сомкнув глаз. Обычно сон рыцаря охранял слуга, а дрыхнуть без часового было бы глупо. Ещё зарежет сонным какой-нибудь пастух.
К удивлению Кристобаля наутро слуга был ещё жив, хоть в сознание так и не пришёл. Проехав ещё несколько лиг, рыцарь направил коня на ближайший холм и огляделся. И тут его пробрал озноб, несмотря на начинающее припекать солнце. Он не представлял, где находится.

_________________
"Чтобы присоединить свою область к Российской Федерации, нужно взять у Российской Федерации как можно больше лапши, и живописно повесить её себе на уши" - рецепт присоединения любой области к Российской Федерации.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 3 ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 5


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Литературный интернет-клуб Скифы

статистика

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Template made by DEVPPL Flash Games - Русская поддержка phpBB