Полки книжного червя

Джон внимательно смотрел на Вернона. Да, он вырос, но характером ничуть не изменился. Только стал больше похож на отца. Те же глаза, прищуренные прицелом, те же жёсткие губы, та же надменность и какое-то отталкивающее изящество избалованного аристократа. Хитёр, осторожен, ловит всё на лету и мгновенно реагирует.
Джону было странно, что граф де Вернон собрался посылать столько кораблей в Интию. Никаких особых опасностей по дороге, возвращаясь из этой страны, он не заметил. К тому же, в Интии скоро праздник Солнца и даже пираты готовятся к нему, и в море можно не встретить ни одного паруса в это время года, особенно если идти по его, Джона, лоциям. Что же задумал граф?
Но Джон молчал, ожидая, что скажет хозяин дома.

Латеран открыл глаза. Повернул голову налево, сглотнул и попытался встать. Но поморщился от боли лёг обратно. Рядом никого небыло. Латеран попытался встать перевенувшись на правый бок и сполз с постели. Кое как закутался в простыню вышел в коридор. Он опять в доме у графа. Хочется пить. Охотник спустился на первый этаж ища что-нибудь выпить, т. к. в горле было сухо как в пустыне. Немного пошатывало, но лишь немного.

-Я полагаю, не ошибся на ваш счет, сэр Джон, двадцать лет прошло, но я вас прекрасно помню, - граф прислонился к камину плечом, внимательно разглядывая Джона.
-Не думаю, что я это именно тот, человек, которого вы запомнили, хотя, кто знает, кто знает…. Мне говорили, что я похож, на одну весьма знатную особу. Но не должен ли я тогда быть изможденным стариком? – усмехнулся Джон.
-Вы правы, и пожалуй только это удержало меня от мысли приказать верному Клермону схватить вас, сэр Джон. Но, впрочем, я думаю, пара рекомендательных писем разрешат ситуацию, если они у вас, конечно, имеются, - осторожно ответил граф.
Граф де Вернон сомневался. Он готов был руку отдать на отсечение, что этот человек, тот самый Анри де Лангулен, человек, которого отец часто поминал недобрым словом. Тот самый Анри, старинный враг семейства де Вернон, дядя короля, про которого ходили разные слухи, вплоть до того, что королева…. Но, это лишь слухи.
И если бы не то, что этот сэр Джон выглядит не старше самого Луи де Вернона, граф бы поверил, что это он. Может быть, этот человек его сын? И тогда Луи решил, во что бы то ни стало, выяснить, кто же этот таинственный сэр Джон.
-О, да, конечно, мне нечего скрывать, - сэр Джон достал из внутреннего кармана несколько свертков и бросил пару из них на столик у камина, - думаю этого достаточно.
-Так значит, вы тоже направляетесь в Интию? – спросил граф учтиво, но не притронулся к письмам.
-Да, плантации кодры и перца требуют, чтобы за ними присматривали, - ответил Джон.
-В таком случае, полагаю, вы будете не против присоединиться к нашей эскадре? Ведь вам нечего скрывать…

Джон усмехнулся, отошёл от окна и глянул на графа:
- Если я правильно понял, господин граф, вы собираетесь высылать целую эскадру кораблей ради того, чтобы доставить крохотную группку путешественников в Интию? В таком случае, я не понимаю, зачем вам нужен мой корабль?

Джон и граф.

-Нет, сэр Джон, эти люди лишь попутчики, которых я любезно согласился доставить в Интию, хотя один господт ведает, что в Интии может излечить беднягу сына герцога. Я наместник короля в его заморских владениях в Интии и на Болейских островах, завтра отправляюсь с эскадрой по поручению его величества. Акулий Зуб напал на два корабля с пряностями и смолой и потопил их. Так что, мы будем сопровождать торговый караван по пути из колоний. Там сейчас небезопасно. Поэтому, если надумаете присоединиться, мы отплываем после полудня. Найдете меня в гавани. А теперь, думаю уже поздно, Клермон вас проводит...
Граф поклонился, взял со стола рекомендательные письма и вышел, а в комнату вошел Клермон и два человека из стражи.
-Милорд..., - Клермон распахнул дверь предлагая гостю покинуть дом.

Йорк

Все разбрелись по комнатам решив, что утро вечера мудренее, и утром они решат, на каком корабле плыть в Интию. Йорк, однако, был сильно задумчив, слова графа об алмазе, услышанные им, когда он пробирался через дымоход, не давали ему покоя. Неспроста же алмаз назывался "Слезы богини". Таких совпадений не бывает.

Дик Лернер, по прозвищу Акулий Зуб, пребывал в смятении. Ну и чтож из того, что он потопил две старых посудины и захватил пленных для невольничьего рынка? Спрос на невольников-мужчин в нынешнем году упал ниже некуда. Шутка ли: за молодого сильного парня не дают больше десяти ихних тангаров. Пересчитать на ливры, вообще смех. Женщины. Вот кто нынче самый ценный товар! И не какие-нибудь сухоребрые, покрытые татуировками интийки, а гладкие белотелые девицы, дочки каких-нибудь купцов или преуспевающих ремесленников. "Эх, - думал Дик, - такую я бы и сам... Да где их найдешь здесь?"
Он поглубже надвинул шляпу и прикрыл глаза. Послеобеденное время. Жара. Здесь, в Рекорбской бухте, ветерок настолько слабый, что даже волны нет. Здесь вообще редко бывают хорошие ветры. "Нет, - подумал Акулий Зуб, - завтра утром мы отсюда уходим. И курс наш будет..."
- Что раскисли, джентельмены Фортуны? - Услышал Дик над самой головой. Он взглянул вверх. Но солнце так било в глаза, что ничего, кроме какого-то темного силуэта, он не увидел.
- Это что еще там за черт? - Акулий Зуб вскочил на ноги, - кто бы ты ни был, слезай, а не то к рыбам на корм пойдешь.
Раздалось громкое хлопанье и перед изумленным пиратом спланировало на больших растопыренных ушах самое невероятное создание, какое ему только приходилось видеть. Оно церемонно поклонилось, расправило уши, сложило ручки на груди.
- Что за дьявольщина?! - Воскликнул Акулий Зуб, - это наверняка за грехи мои!
Он уж собрался было каяться, но монстр заговорил. И серой при этом, как ни странно, не вонял:
- Прохлаждаешься, Акулий Зуб? - Осведомился уродец, - морем любуешься, птичками. Постарел видно, Ужас южных морей!
Дик заворчал. А собеседник его продолжал:
- Да, правда, Акулий Зуб уже не тот! Надо же, богатая добыча сама плывет к нему в пасть, а он и ухом не ведет! - И, какбы иллюстрируя, пошевелил пальцами на ушах.
- А кто ты такой? - Дик уже овладел собой. Ну мало ли какие диковины на Белом свете водятся? - Из какого балагана сбежал?
- Я Ухохлоп Фалькский! - Представился уродец, - все видел! Все новости слышал. Вот ты тут сидишь. А из Фалькского порта королевская эскадра вышла. И направляется сюда.
- Что? - Акулий Зуб вскочил, - королевская эскадра? Уж не по мою ли грешную душу?
Ухохлоп захохотал, захлопал ушами:
- На одном из кораблей детишки короля. Ну те, которые не от законной супруги! - Ухохлоп снова захихикал, - из них четыре женщины! Одна такая... - и он обрисовал в воздухе фигуру, - да и остальные ничего. Сколько думаешь, за них можно выручить?
- А ты не врешь, чудище ушастое?
Ухохлоп вынул откуда-то перстень с ярко-красным рубином:
- Вот доказательство, - сказал он, - сам стащил! Кто эту цацку может носить кроме...
Конечно же, Ухохлоп врал. Перстень он стащил у герцога Остина, когда тот отвлекся на минуту. Но цель была достигнута. Акулий Зуб ударил в рынду и заорал:
- Пааадъём! Шевелитесь, дохлые медузы! Гребцы, на весла! Курс норд норд ост!

Фалькский порт. Балур и Нигушем.
- Да я и так осторожен, - ответил Балур, - вот вас опасался, учитель.
- Куда же тебя отсюда отправить? - Старик задумался, - завтра королевская эскадра в Интию отплывает. Как же тебя...? Вот! - От своей идеи маг аж подпрыгнул, - я тебя сделаю нивидимым.
- Учитель... - Балур раскрыл рот, но маг его опередил:
- И учти, что твоя невидимость не дольше, чем до завтрашнего полудня. Вот возьми, - и он протянул несколько засушенных лепестков
- Эльфийская роза?
Нигушем лишь ухмыльнулся.

Джон, так нелюбезно принятый и, в буквальном смысле, выставленный на улицу среди ночи, видимо, в знак благодарности за спасение графских "гостей", остановился посреди пустынной улицы, задумчиво натянул тонкие кожаные перчатки, надвинул шляпу на глаза и медленно пошёл в сторону центра, к городской площади.
Молодой граф де Вернон вёл себя типично для представителей мужского пола его старинного рода. Его отец, да и дед, всегда вели себя так, когда видели в чём-то прямую выгоду: улещивали жертвы, пускали пль в глаза, обещали золотые горы или... или, например, снаряжали целую эскадру кораблей, чтобы доставить путников к месту назначения. Например, в Интию.
А что? Для него эта игра стоит свеч. Тот барыш, который он получит за этих прелестниц, можно было бы снарядить не одну эскадру кораблей и, вдобавок, не останется в накладе. Если взять во внимание слова Юстины, то все они собрались спасать короля. Значит, они знают о составе лекарства и о том, где искать ингридиенты.
Чёрт! Это значит, что они мои кровные родственники! Вот это да-а-а...

Джон усмехнулся себе под нос, размеренно шагая по мостовой и краем глаза наблюдал за тенью, скользившей следом за ним. На этот счёт он не переживал, либо граф послал следом топтуна, либо это обычный ночной воришка из местной банды решил подставить его под "гоп-стоп". Это было не важно. Джону не хватало в руке его трости, которую он оставил в корчмее, где он ужинал сегодня вечером. Нужно было вернуться туда и забрать трость. Наверняка она висит на стене, за стойкой корчмаря.

Послышался быстрый топот копыт по булыжной мостовой. Конь шёл аллюром и нёс на себе седока. Животное было либо испугано, либо взбешено от боли, которую ему задавал седок. Это Джон понял по звуку топота копыт и тому, как конь вывернул из-за угла, заскользив на крутом повороте подковами.
- Хэщщщ! - рыкнул всадник и постышался удар хлыста.
Конь взвизгнул и рванулся вперёд.
"А вот тебя-то мне и надо", - подумал Джон, узнав и голос, и манеру поведения с животным, и самого всадника.
Он вовремя отскочил в сторону, перехватил хлыст и резко дёрнул за него, сбрасывая седока на дорогу. Тот, видимо, не ожидал ничего подобного от прохожего и не был готов к сопротивлению. Всадник остался в руке Джона, подхватившего падающее тело за шкирку, но нога застряла в стремени и коню тоже пришлось остановиться, хоть и с разворотом. Всадник заорал благим матом от боли, сопровождающейся громким хрустом костей.
Он аккуратно положил беспамятное тело на брусчатку, высвободил ногу из стремени, успокоил коня и, продев повод через руку, одним движением забросил тяжёлое тело на плечо, хмуро буркнув себе под нос:
- Лишь бы не привыкнуть подрабатывать вечерами грузчиком., - вскочил в седло, сбросил тело поперёк и дал шпоры коню.
Громкий топот копыт затих вдали и улица снова погрузилась в сон.

....

Джон проснулся поздним утром в своей каюте. Не открывая глаз усмехнулся, полежал ещё немного и решительно сел. Ночь, хоть и была довольно бурной, но дала нужные и результаты и, позавтракав, Джон ещё раз перечитал бумаги, которые получил без всякого труда от своего племянника. Он покачивал головой, пробегая глазами по каждому листу, и солнце, падая сквозь окно-иллюминатор, разбрасывало изумрудные лучики от перстня, обнимающего палец Джона.
В дверь тихонько постучали.
- Войдите! - откликнулся Джон.
На пороге появился маленький, серенький человечек, мнущий кепку в коротеньких пальчиках.
- Господин, они на пирсе, - доложил человечек и подобострастно поклонился. - Будут какие-то распоряжения?
- Будут, - кивнул Джон. - Найди смышлёного мальца....
Джон подробно описал Юстину и велел предупредить её о ловуше на корабле графа, а если она решит привести своих спутников к нему на корабль, то нужно было сделать всё необходимое, чтобы им не помешали.
- А если она не поверит? - засомневался человечек, переступив с ноги на ногу и испуганно глянув на Джона.
Джон задумался, прошёлся по каюте, заложив руки за спину и размышляя о том, что не учёл такой возможности. Человечек ждал, боясь шевельнуться.
- Значит, вы сделаете всё, чтобы эта леди и её спутники не попали на кораблю эскадры.
- А если не удастся? - осторожно спросил человечек.
Джон нахмурился, подумал немного, глянул за человечка, кивнул и подошёл к своему столу. В верхнем ящике лежал приготовленный мешочек золота для других целей, но Джон, не задумываясь ни на мгновение, бросил его человечку.
- Должно получиться, - уверенно сказал он. - Или я не завидую их судьбе.
Человечек ловко поймал мешочек, мгновенно взвесил в ладони его стоимость, низко поклонился и заверительно сказал:
- Получится, господин! За такие деньги мы не только доставим леди и её спутников, но и эскадру задержим на пару суток! - и радостно хохотнув, быстро скрылся за дверью.
Джон долго смотрел ему вслед, потом спрятал бумаги в сейф, одел перчатки, плащ и шляпу, и вышел на палубу.

Порт гудел и шумел, как разворошенный улей. Отплытие королевской эскадры было главным событием этого дня.
На пристани толпился народ. На борт Эльгиды – флагманского корабля, закатывали бочки с водой, корзины со всякой снедью, тюки и мешки. Раскрашенные женщины обнимались с матросами на берегу.
Граф де Вернон прибыл еще ранним утром и сейчас прохаживался по пристани наблюдая за погрузкой.
Приглядывать за гостями он оставил верного Клермона. Но сам то и дело поглядывал на дорогу ведущую из города в порт. Многих ожидал он увидеть в это утро на дороге…

Повсюду по пирсу сновали носильщики, торговцы, вальяжно прохаживались купцы, кричали зазывалы, расхваливая прибывший товар, стараясь оставаться незамеченными, прятались в толпе шпики, громко голосили попрошайки, простой люд искал сдельную работу, громко торговался об оплате, то махал рукой и уходил прочь, то соглашался и лез по узким сходам на шхуну или корабль. Величавые жандармы прохаживались из конца в конец , поглядывая то вправо, то влево, делая вид, что следят за порядком. К ним то и дело подбегали то какие-то оборванцы, то народ покприличнее одетый, то господа со своими вопросами. Тогда господа жандармы останавливались, подолгу объяснять что, где и зачем и снова отправлялись в свой бесконесный тур по пирсу.
Всё было, как обычно и никакого интереса стороннему наблюдателю не представляло. То ли дело, если на всё это смотрел знающий взор. Он без труда бы отличил и необычность положения крепёжных крюков для кораблей эскадры, и странно провисающие концы, и неуместное количество сброда, толкающегося то тут, то там, их перемигивания, короткие жесты, кивки, односложные выкрики и главное, толпу горожан, заполонивших пирсы и набережную.

Балур думал всего минуту, затем, решительно сунул лепестки в рот и стал жевать.
- Ты и сам будешь видеть не так, как... - предупредил учитель. Но Мир вокруг и так начинал меняться. Засветились, сперва еле-еле, а, потом, все ярче, булыжники мостовой. Луна, висящая над головой, поблекла и теперь едва виднелась на небе. Да и неба Балур не узнавал. Исчезли, или изменились знакомые по урокам астрологии звезды. Да еще и какие-то незнакомые появились! Блуждающие же планеты, напротив, ранее яркие, пропали совсем. Балур взглянул на учителя и едва не вскрикнул: Нигушем был наг и светился.
- Ааа! - Только и смог произнести парень отступая, - это... это...
Он увидел вдруг свою руку и она тоже светилась.
- Что вы сделали?! - Воскликнул он, - что вы сделали, учитель?
- Это не я, - Нигушем развел руками, - эльфийская роза. Поздравляю: ты невидимка!
- Но я весь свечусь! И вы...
- Потом объясню как-нибудь, - прервал маг удивленные восклицания бывшего ученика, - для меня и для прочих людей ты сейчас невидим. Пользуйся этим и помни, что время у тебя ограничено. Прощай.
Балур не сразу сориентировался в непривычном теперь порту. Сбивал свет, то яркий, то едва теплившийся, ис-под ног. Но, вскоре, он обнаружил "Великолепную Аннет", "Единорога" и другие суда. Чуть в стороне, едва не в притык к далеко выступающему молу, стояла трехмачтовая шхуна со свисающим с борта канатом. "Вот и хорошо, - решил Балур, - вот сюда я и заберусь!", - он быстро вскарабкался на палубу, осмотрелся. На мачтах парусов не было. Корма завалена какими-то бочками. Балур полюбопытствовал, принюхался. Ничем не пахло, ни вином, ни медом, ни дегтем. Балур уже начал строить предположения о том, что же там такое может быть, но услышал шаги и заметался в беспокойстве. Он и спрятаться не успел, как перед ним предстали двое: господин с тростью, в широкой, надвинутой до половины лица, шляпе и здоровенный тип с горбатым носом.
- Мы выходим завтра утром, - сказал тот, что в шляпе. Балура, стоящего замерев шагах в пяти, он, похоже, не видел, - сколько потребуется, чтобы все подготовить?
- До рассвета управимся. Вы же знаете, сэр Джон, по сигналу...
- Знаю, - сэр Джон махнул рукой, - действуй. Самое время, пока граф дрыхнет, поставить паруса. И вот еще, - сэр Джон помедлил, - у меня на борту будут пассажиры. Подготовь шесть... нет, семь кают.
Стараясь не скрипеть, Балур отступал. Он благополучно добрался до люка, поднял крышку и спустился в трюм.

В доме графа де Вернон. Утро.

Разбудил Лиару неясный шум в доме. Бегали слуги, что-то переносили, порой роняли и приглушенно ругались, затем снова что-то несли и передвигали. В общем, суетились. «Снова вор? Или кого там они на сей раз ловят? – сонно подумалось травнице. – Йорк не дурак, второй раз по дымоходам лазить не станет, может, это Собрик чудит? И от того весь дом на ушах? Ой, нет, корабль!!» Девушка резко села на кровати. Сегодня же последнее утро перед отплытием, а они так и не решили, с кем плыть! Вчерашние события затянулись до глубокой ночи и, естественно, все были слишком утомлены, чтобы садиться в кружок и обсуждать что-либо. В глубине души Лиара надеясь, что Йорк, как самый умный и опытный, волевым решением постановит то-то и то-то, травница безоговорочно считала его за главного. Но Йорк не торопился оглашать свое мнение, да и все остальные тоже.
Служанка принесла воды, и после умывания остатки сонливости и заторможенности как рукой сняло. Заплетая волосы в косу, Лиара уже четко раскладывала мысли по полочкам.
- Милорд этот, граф который, мне не очень нравится. Нет, не внешне! Внешне он мне нравится, то есть, ну не то чтобы в том смысле, а… ну, посмотреть приятно. А как человек не нравится, я его опасаюсь. – Вполголоса делилась она соображениями с Юстиной. – Но пока мы видели от него только добро, как ни странно… Навязчивое, правда. Но в лесу он помог, вывел на дорогу, сопроводил в Фальк, устроил у себя в доме…
- …запер в нем, - тут же подсказала Магда.
- Ага, почти что запер. Юстину только под охраной выпустил, - согласно продолжила травница. – И предложил плыть на своем корабле. Золотая клетка! Но зато нашел общий язык с Дианой, это нам на руку. Не нравится он мне! Но если уж плыть, то лучше с ним, чем с… как его? Джоном.
- Сэр Джон тоже хороший, - возразила Юстина. – Он помог мне и Латерану, не бросил в беде. Я и думать боюсь о том, что могло бы случиться, попадись нам навстречу плохой человек! Поздним вечером девушка, раненый и золото…
Девушка покачала головой.
- Как все сложно, - вздохнула Лиара. – Вон, завтракать зовут… А я чувствую, что кусок в горло не полезет. Все происходит слишком быстро! Я даже не успела найти травника или лекаря тут, в Фальке, и пополнить свои запасы. Черт его знает, как там в Интии, наверное, и травы другие? Ладно, идем, будь что будет. Может наши ребята уже решили, как нам плыть?

- Погоди, - сказала Юстина, - Лиара, ты хорошо умеешь считать?
- Ну-у-у... умею... - сказала она. Я же в трактире выросла. Считать приходилось!
- Тогда помогай мне, - Юстина достала из укромного места мешочек с золотом. - мало ли что с нам, со мной, будет. Я хочу разделить это золото на всех, поровну. и пусть каждый распоряжается своей частью как хочет. Или платит за проезд на корабле, или сворачивает вещи в узелок и с монетами исчезает в неизвестном направлении. Каждому решать самому!
- А почему ты решила, что кто-то захочет исчезнуть?
- Да потому что сейчас как раз такой момент, когда еще можно все повернуть назад. Мне вернуться в обитель, Диане - к родителям, Йорку и Собрику - домой. Тебе тоже, наверное. С этим золотишком можно безбедно прожить несколько лет, или удачно выйти замуж. Если уйдем в море... тут все может быть. Можно и не вернуться.
- Не будем о грустном, - передернула плечами Лиара, - давай делить подарок королевы эльфов.
Спустя полчаса деньги были поделены поровну. Диана и Магда, находившиеся тут же, получили свои доли сразу. Долю Латерана забрала Магда, сказав "я ему отдам", и Юстина не посмела перечить - она понимала, что эта девушка куда как ближе охотнику, чем все остальные. Долю Рулана взяла Лиара, собираясь незаметно передать ее некроманту, а доли йорка и Собрика остались у Юстины. Она сказала, что передаст их братьям сама.
- Ну, а теперь можно и завтракать пойти, - сказала Юстина. - Только, не сочтите меня слишком подозрительной - но я бы наши мешочки с монетами тут не оставляла. Не такая уж они и тяжесть великая, можно в одежду спрятать.
- Ты думаешь, в доме графа нам стоит опасаться воров? - удивилась Диана.
- Я думаю, их стоит опасаться везде, - заметила Юстина.
Послышался звонок, и все поспешили к столу.

Граф приглядывая за погрузкой, внезапно оторвался от тюков и бочек и посмотрел на горизонт.
-Ну-ка, Жильбер, погляди, что за странный корабль входит в бухту, - произнес граф, щурясь на ярком солнце в попытке разглядеть флаг на бизань-мачте.
С наветренной стороны бухты по тихой водной глади бесшумно скользил корабль. Обычно все входящие в гавань корабли проходили через пролив Быков – узкий вход, который защищал бухту от сильных ветров и нападений вражеских судов, поскольку прямо над проливом на скале возвышался форт. И каждый корабль, проходящий через пролив, поднимал флаг и салютовал, возвещая о своем прибытии и сообщая в форт о своих мирных намерениях. Таково было правило порта.
Но это судно вело себя несколько странно. Паруса были приспущены, ни салюта, ни флагов, ни пьяных матросов горланящих песни.
-Не могу разглядеть, милорд граф, - произнес Жильбер, потирая кулаками глаза, - солнце уж очень яркое!
-Господин граф, к вам гонец! – крикнул подбежав запыхавшийся слуга.
Гонец еле держался на ногах, собственно его лошадь выглядела не лучше. Он практически свалился из седла на руки Жильберу и, протянув графу тугой свиток, пробормотал:
-Я спешил, как мог. Пить…
Граф развернул свиток, и через полминуты лицо его покрылось испариной, и он побледнел, как декабрьский снег. Но он даже не успел произнести ни слова, как на самой высокой башне форта тревожно забил колокол. И тут же ему начали вторить колокола на маленьких башнях.
-Милорд?!! – Жильбер повернулся к форту.
А бледный граф произнес хрипло:
-Чума! Чумной корабль!!!
Поры ветра, наконец, дернул полотнище флага, и ярко-алая тряпка затрепетала на вершине мачты – признак зараженного судна. Корабль прекратил движение и остановился прямо в проливе Быков, напротив форта.
Оцепенение в порту длилось не больше пятнадцати секунд, а потом зловещий шепот: «Чума! Чума!» перерос в гвалт и гомон, и началась паника. Народ второпях покидал порт, бросая по пути все: мешки, тюки, провизию. Люди бежали, падая и наступая друг на друга, повозки, верховые, все смешалось, лай собак и детский плач.
Граф растерянно наблюдал, как молниеносно пустеет его судно, и также быстро пустеют остальные суда.
-Милорд!!! Милорд!!! – истерически всплеснул руками Жильбер. – Милорд?!! Надо бежать, Ваша милость!!! Ветер дует на город!!!
-Черт побери! Жильбер, где моя лошадь?!!
Через полчаса порт был пуст, ни одного торговца, ни одного матроса… Повозки груженные домашним скарбом, и верховые потянулись прочь из города, люди бежали кто куда. Чума была самой страшной напастью этих мест.
Лишь одиноко покачивались на волнах опустевшие суда королевской эскадры, торговое судно купцов из Алламедина, рыбацкие шхуны и корабль сэра Джона. В порту остались только ничего не понимающие собаки, да еще крысы. А чумной корабль так и застыл в проливе, ожидая положенной от города жертвы.

К тому времени, как чумной кораблю показался в водах порта, искатели плацебо закончили завтрак, и занялись приготовлениями к отплытию. Они точно знали, что вот-вот отправятся в Интию. Граф де Вернон обещал. И сэр Джон тоже обещал помочь, если будет необходимо. То есть, в порту их ждала эскадра, и еще один корабль сверху. Но...
Злодейка-судьба все перекроила по-своему.
Перепуганный граф, бледный, как полотно, примчался в свой особняк, и велел срочно паковать чемоданы. И шарахался от каждого, кто пытался к нему подойти с разговором. Шарахнулся и от Юстины, когда она хотела узнать у графа, что же происходит?
Вернон исчез в одной из комнат, крепко захлопнув створки, так крепко, что Юстине подумалось: "он как грецкий орех: так же прячется, и так же сладок".
Потом она плюнула на перепуганного Вернона, и побежала искать своих. Новость о чумном корабле успела испугать всех. Лиара вспоминала, какие травы могут помочь; Рулан перебирал свитки с заклинаниями; Диана молилась, и Магда вместе с ней. Страх смерти сблизил аристократку и кухарку. Собрик, поняв, что предстоит что-то необычное, складывал в мешок всякую снедь, что нашел на утреннем столе графа, и собирался еще наведаться в кухню. Йорк подсчитывал, сколько каждому из них предстоит заплатить за проезд, если нанимать другой корабль в другом порту. Подсчитывал, и хмурился.
- Что мы будем делать? - спросила у всех Юстина, - пока над портом висит угроза заражения, ни один кораблю не выйдет в море. А нам надо спешить!
- К черту Фальк, вместе с его чумой, - сердито сказал Йорк, - тут, в дне пути, южнее, есть городок Кирк-Лис. там тоже есть порт. Предлагаю направиться туда, и нанять судно, раз уж халява в виде корабля сэра Вернона обломалась.

- Ох, как некстати-то, - выдохнула Лиара, судорожно запихивая обратно в корзинку пучки трав и баночки, что недавно выложила и пересмотрела. Против чумы, как известно, все ее травки были бессильны. – Зато теперь мы не должны выбирать, с кем плыть! А как мы доберемся до Кирк-Лиса? Пешком? Граф удирает один?
- К черту графа! – снова ругнулся Йорк. Пересчитав в уме наличность, он взялся за проверку оружия. – Мне он все равно не нравился. Но, думаю, ему уже не до возражений, так что позаимствуем лошадок из его конюшни.
Молившаяся до этого момента Магда замолкла и подняла на Йорка округлившиеся глаза:
- Латеран! Он же раненый, как мы его повезем?
- Тем более, - кивнул головой Йорк. – Берем лошадей без разговора. Надо – и телегу возьмем, карету графову, носилки, да что под руку подвернется! Девушки, Собрик, Рулан, готовы? Сматываем отсюда удочки!

Удирали споро. Йорк пробрался в конюшню, видя, что слуги графа убрались по добру по здорову, и вывел за ограду парка лошадей и легкую двуколку графа. Рулан притащил вещи, Собрик стащил все что успел с кухни, да и по кладовкам графа прошелся. А девушки прихватили несколько одеял и плащей прислуги. Раненого Латерана посадили в двуколку. Он хоть и чувствовал себя намного лучше, но все же лучше ему было не ехать пока верхом.
И через каких-то полчаса все собрались за оградой парка, а оттуда уже отправились в путь, но не по той дороге, по которой убегали городские жители, а по узкой дорожке, ведущей вдоль берега в горы. Дорога там трудная, но до Кирк-Лиса самый короткий путь. И одно их радовало, что им никто не встретился
-А ну как погонятся за нами! Нехорошо это! Мы же ограбили графа! – воскликнула Юстина, когда город скрылся за поворотом дороге.
-Боюсь, некому за нами гнаться, - усмехнулся Йорк и хлестнул лошадь.

Диана была разочарована. Граф, показавшийся ей таким мужественным, оказался обычным трусом. Ах, как хорошо, что папа не знает о ее увлечении этим недостойным человеком! Чума чумой, но достоинство надо сохранять при любом раскладе! Эти мрачные мысли отвлекали девушку от дороги, сокращали время, хоть и не улучшали настроения. Никто не попался им на пути, никто не гнался за ними. За целый день они остановились только один раз, чтобы перекусить тем, что удалось взять их дома де Вернона да размять уставшие от непрерывной езды тела. Через полчаса их отряд вновь двинулся по узкой каменистой дороге, тишина которой нарушалась лишь цоканием копыт их лошадей, постукиванием колес повозки, везущей Латерана, да хлопаньем крыльев неожиданно взлетавших стаек птиц, испуганных появлением конников.
Постепенно наступили сумерки, и они начали задумываться о ночлеге, когда монотонность пути была прервана неожиданным происшествием. Неизвестно откуда взявшийся ворон неожиданно вылетел из кустов и вцепился в морду лошади, везущей повозку. Та взвилась на дыбы и понесла, сбивая медленно едущих всадников. Ситуация осложнялась тем, что дорога ограничивалась с одной стороны отвесными скалами, а с другой - довольно крутым обрывом. Часть путников была сброшена их лошадьми на землю, одно животное при падении сломало ногу и его пришлось добить, сократив мучения. Йорк, ехавший в этот момент позади отряда и оставшийся невредимым, догнал повозку через милю, на участке, где дорога несколько расширилась, и остановил испуганную лошадь. Привязав ее, он вернулся назад. Проклятой вороны и след простыл.
Диана, поцарапанная при падении в удачно подвернувшийся куст, поймала лошадей и пыталась помочь встать Магде, которая, по всей видимости, пострадала значительно больше - нога ее распухла, из раны на голове текла кровь, превращая ее роскошные волосы в спутанный, насыщенный кровью колтун. Лиара, счастливо избежавшая падения, тоже суетилась вокруг раненной. Остальные, хоть и отделались незначительными царапинами и ушибами, тоже не изъявляли готовности продолжать путь.
Пришлось разбить лагерь почти на месте происшествия, лишь немного продвинувшись вперед, где обрыв становился более пологим, а внизу обнаружился ручей. Путешественники спешили устроиться как можно удобнее, чтобы хорошенько отдохнуть за ночь, тем более, что сумерки сгущались, наполняя постранство отчетливо осознаваемой тревогой и страхом неизвестности. Повозку с Латераном вернули к лагерю. Сам Латеран был в сознании и при виде постадавшей Магды, казалось, восстановил силы в значительной степени, готовый защищать подругу от очередной опасности. Лиара уже варила на костре свои травы, достала из сумки мази и врачевала пострадавших. К счастью, ей удалось вправить вывих на ноге Магды, и прогноз был благоприятным. Рана на голове, хоть и обильно кровоточившая, оказалась поверхностной. Кровь остановилась, смоченная каким-то чудодейственным составом, и теперь Магда лежала на повозке рядом с Латераном, посылая ему нежные взгляды, поднимающие его тонус лучше всяких лекарств.

***

Диана чутко дремала возле затухающего костра не выпуская из рук арбалета, когда ее разбудил непонятный шорох. Кто-то тенью пробирался к повозке, рядом с которой сложили вещи. Боясь спугнуть вора Диана медленно подняла арбалет и прицелившись в ноги, выстрелила. Приглушенный крик, хлопанье крыльев... Ди выстрелила еще раз на звук и услышала звук падающего тела. От сна не осталось и следа! Она схватила обугленныю ветку и бросилась в кусты, не думая об опасности, которая могла подстерегать ее там. В свете чуть разгоревшихся угольков, она увидела крупного ворона, на ее глазах превратившегося в мужчину, одетого во все черное, и вскрикнула от страха. К ней уже подскочили Йорк и Собрик и, схватив умирающего за руки, подтащили его к костру.
- Я видел этого человека в башне астролога, - Собрик внимательно рассматривал умирающего. Тот хрипел и забился в предсмертных конвульсиях, - Лиара, ты его вылечишь?
- По-моему, лечить его уже поздно, - Латеран тяжело слез с повозки и смотрел на мужчину со свойственным ему цинизмом.
- Может я сошла с ума, но я отчетливо видела, что он был вороной и... превратился в человека, - Ди была растеряна и испугана.
- А помните, как я пытался поймать человека, который хотел что-то украсть у нас, когда мы ночевали в лесу, недалеко от башни астролога? Тот тоже превратился в ворону, и я подумал, что у меня не все дома, - Латеран пошевелил ногой затихшего человека, - Надо заложить его тело камнями, не копать же могилу!
- Это утром, а сейчас надо спать, нам предстоит тяжелый день, - спокойно, как будто ничего не произошло, сказал Йорк.
- А я боюсь спать рядом с покойником, да еще и каким-то колдуном! - Магда чуть приподнялась на локтях.
- Малышка, теперь его не стоит бояться, - Латеран усмехнулся, - Но чтобы сделать тебе приятное.... - он взял покойника за ногу и отттащил от повозки на несколько метров. Голова мертвого при этом ворочалась из стороны в стоону, находя себе путь между камнями.
- Он живой! - вскрикнула Юстина, а ужасом наблюдавшая за действиями Латерана.
- Разве? - охотник склонился над покойным, приподнял его голову за волосы и отпустил. Голова при этом упала на камни, - Да нет же, мертвее мертвого.
Наши путешественники еще некоторое время погалдели, постепенно успокаиваясь, и наконец уснули. Только Йорк остался на карауле, да и то задремал к утру. К счастью, ничего больше не произошло, и утро разбудило их пением птиц и легким прохладным ветром.

***
Наскоро позавтракав остатками пищи, они собрались продолжать свой путь. Осталось только похоронить их неудачливого ночного гостя.
Собрик и Йорк подтаскивали камни, Латеран помогал им по мере своих, пока еще слабых сил, когда к ним подошла Диана.
- Послушайте, я тут вспомнила, что астролог говорил о компонентах плацебо, когда был в бреду. Может, конечно, это и просто бред, но я отчетливо помню о том, что он поминал глаз человека-ворона... Или я сошла с ума вместе с ним... - Ди обвела взглядом мужчин и покраснела, понимая всю нелепость сказанного.
- Дык... какие проблемы... - Латеран приоткрыл веки покойника? - Тебе какой глаз нужен, правый или левый?, - и он достал нож.
- Не... не... не надо! - Диана попятилась, а потом отвернувшись, склонилась в рвотных судорогах.
- Ой, какие мы нежные, - Латеран заржал. К нему определенно возвращались силы и хорошее настроение, - Ну тогда закапываем.
- Да нет, - Йорк склонился над покойником, - посмотри-ка, у него вместо одного глаза жемчужина. Думаю, это то, что нам надо.
- Ну давай, - Латеран ковырнул ножом жемчужину и она скатилась на землю. Он уже хотел поднять ее, когда Собрик закричал и схватил его за руку
- Не трогай, ты не сын короля, тебе нельзя ничего трогать!
- Да не ори ты, ладно. Диана, иди, бери свой глаз.
- Это не мой глаз, во-первых, - Диана уже пришла в себя, - а во-вторых, я тоже не дочь короля, тут произошла ошибка. Пусть берет Йорк или Собрик.
Собрик не заставил себя присить дважды, подхватил жемчужину и гордо понес ее к остальным спутникам.

-Лошадей только две осталось, - произнес Йорк, выходя из-за повозки, - те, которых этот одноглазый когтями поцарапал - пали. Как будем двигаться?
-Может Рулан нам зомби сделает из дохлых лошадей? - спросил Собрик серьезно.
Девушки хихикнули, а Рулан приосанился.
-Нет, ну, можно, но это долго, да и вдруг нас кто увидит на лошадях-зомби? Сожгут же на костре, как колдунов, - дипломатично ответил Рулан. Он совсем не хотел тратить свои таланты на то, чтобы оживлять дохлых лошадей.
-Значит тогда предлагаю, одну лошадь в повозку и в ней поедут раненые и дамы по очереди, - произнес Йорк, - на вторую лошадь навьючить вещи, а мы пойдем пешком, тем более что дорога - вдвоем не разъехаться.
На том и порешили. И еще солнце не поднялось над вершинами гор, а маленький отряд двинулся в путь.

«Ласточка»

- Боцман, где юнга? – Джон пробежал взглядом по палубе, но мелкого и вертлявого мальчишки, который отвечал за уборку капитанской каюты, не нашёл. – Пусть хорошенько вымоет пол, а то я не увидел своего отражения под ногами, когда брился сегодня утром.
Старый морской волк ухмыльнулся привычной капитанской шутке, задрал голову вверх:
- В «вороньем гнезде» он, господин капитан. Я после вчерашней забавы у «Кривого Осьминога» с самой, считай, собачьей вахты загнал его туда навигации учиться. Пусть звёзды ищет, если пить не умеет. А то вишь, молоко еще на губах не обсохло, но за стаканом тянется, как взрослый, селедочный хвост.
Джон удивлённо поднял брови:
- Думаешь, поможет?
- Конечно, господин капитан. Меня и самого так учили, это самое лучшее лекарство, осмелюсь сказать. Вот так с похмелья поднимут ни свет, ни заря, загонят на самый верх, там, где ветер до костей продувает, промурыжат до тех пор, пока с палубы бурчание пустого брюха слышно не будет, а потом «лентяйку» в зубы, и палубу драить до ночного отбоя. Проблюёшься, проплачешься, а когда, наконец, в гамак упадёшь, поклянёшься самым святым, что больше ни капли рома, никогда, ни за что!
Капитан покачал головой, оценил силу боцманского перегара, весело прищурил глаза:
- Надолго тебе помогло?
- Надолго, - неожиданно серьёзно ответил боцман. – Считай, до самой купели Нептуновой, когда мы чуть не перевернулись на «Беглянке» из-за того, что капитан забыл проследить, как принайтован трюмный груз. Я тогда водички морской нахлебался, что твоя рыба-ёрш, а за борт чудом не улетел. Но зато потом, в порту, открыл вдруг, что ром меня почти не берёт! Ну, или почти не берёт...
- Капитан! – его разглагольствования прервал звонкий крик сверху. - Корабль!
- Что «корабль»?! – рявкнул боцман так, что Джон невольно поморщился. - Дуй сюда, морская обезьяна!
- Есть! – мальчишеская фигурка соскользнула по вантам, словно ящерица, взбежала по лестнице на бак, и перед обоими моряками замер, пытаясь встать по стойке «смирно», вихрастый мальчишка – корабельный юнга. О его вчерашних экспериментах с ромом говорили блестящие глаза, да неестественная бледность лица, но возбуждение от увиденного вырывалось наружу, и он едва сдерживался, чтобы не запрыгать на месте. – Корабль, господин капитан!
- Да ну? – весело удивился Джон. Мальчишка ему нравился, и он редко обходился без того, чтобы не поддеть паренька, который своей наивностью напоминал капитану его самого в давно ушедшие года. – Настоящий?
- С ним что-то не то, господин капитан! Идёт на всех парусах, не лавирует, не сбрасывает скорость! Но идёт прямо сюда, в бухту! Вон, смотрите!
Вахтенный вложил подзорную трубу в вытянутую руку, Джон прижал к глазнице медное кольцо окуляра, и в мутноватом стекле работы франкских мастеров увидел небольшое судно, которое входило, а точнее врывалось на полном ходу в узкое горло бухты. Скверно зарифленные паруса толкали его прямо на каменные зубы прибрежных скал, которые торчали обгрызанными пеньками у подножия скалы, над которой темнели стены форта. Но как ни напрягал Джон зрение, он не увидел какого-либо движения на странном судне.
- Ну что, что там, господин капитан? – от нетерпения боцман чуть не лег ему на плечи. – Что видно-то?
- Отодвинься, - процедил Джон, не отрываясь от трубы, - мешаешь.
Боцман испуганно охнул, метнулся назад:
- Простите, господин капитан! Это я от волнения!
- Почему он галс не меняет?! – крикнул юнга, которого вопросы субординации на корабле в силу молодости ещё не волновали. – Он ведь так на скалы напорется!
- Потому что на реях никого нет, - ответил Джон. – Почему вот только...
На полном ходу, так что белые усы пенных бурунов, которые тянул за собой высокий корабельный нос, видно было даже без помощи новомодной оптики, неизвестный корабль дошёл, наконец, до той точки, которая отмечала конец его странствий, и с разгона влетел на скалы.
Мачты не выдержали удара чудовищной силы и рухнули на палубу, взмахнув напоследок парусами, словно на прощание. Треск дерева, ослабленный расстоянием, донёсся даже сюда, к пирсам, хотя мало кто из береговой публики обратил внимание на то, что происходит на море. Их взгляды повернулись к воде только после того, как из форта донесся звук запоздалого пушечного выстрела – тамошние вояки смогли, наконец, расшевелиться.
- Крысы сухопутные! – не выдержал боцман. – Проснулись-таки! Эдак, глядишь, следующий раз в бухту вся эскадра Черной Бороды ворвется, пока они фитили у пушек разжигать будут!
- Боцман, мой ялик на воду! Сбегаем, глянем, что там произошло, пока все остальные не очнулись. Быстро!
Джон глянул на пирс. Там неторопливо раскручивалась суматоха, вызванная последними событиями. Зеваки пытались подобраться ближе к берегу, чтобы увидеть, из-за чего это стрельнула пушка, кто-то наоборот, старался протолкнуться назад, к оставленным у портовых зданий экипажам. Кое-где над толпой виднелись жандармские плюмажи. Их хозяева отчаянно пробивались к пирсу, но усиливающаяся давка мешала стражам порядка добраться до места проишествия. Прямо у сходней соседнего корабля в воду упал какой-то сухопутный идиот, и вслед за ним, словно сговорившись, свалилось еще несколько человек. Толкотня и давка сделали своё дело. Толпа загомонила, упавших кинулись спасать, и в окружающем гаме скрип талей, на которых спускали шлюпку на воду, оказался почти не слышен.
- Всё готово! – прямо в ухо Джону рявкнул боцман. – Кого на руль посадить?
- Да ты и садись, - Джон поковырял пальцем в ухе, в надежде, что удастся хоть немного утишить звон после луженой боцманской глотки, безнадежно махнул рукой, и отправился к лодке.
Шесть вёсел, направляемые умелыми матросскими руками, резво толкнули шлюпку вперёд. Джон стал на носу, чтобы ветер сносил аромат перегара от изрядно погулявших вчера парней, и снова взялся за подзорную трубу. Изображение покачивалось в такт короткой портовой волне, неизвестный корабль то и дело убегал из поля зрения, так что в конце концов Джону надоело играть с ним в кошки-мышки. Он сложил трубу, сунул её за широкий капитанский пояс, машинально поправил заряженный пистолет – неизвестные корабли иногда устраивают чрезвычайно неприятные сюрпризы.
Портовый шумы постепенно отдалялись, но ухо вдруг поймало характерный звук боцманского свистка, Джон обернулся, и увидел, что на одном из судов эскадры засуетились матросы, тоже спуская на воду шлюпку.
Боцман злорадно ухмыльнулся:
- На этот раз они опоздали, селедкин хвост. Останется им только наш конец понюхать. Как на палубу поднимемся, так сразу трос потолще отрежу, чтоб им помахать.
Матросы заржали от незамысловатой шутки, ещё энергичнее заворочали веслами, так что на мгновение Джону показалось, будто лёгкая шлюпка вот-вот взлетит в воздух. Надежда на приз, то есть на часть содержимого судна, которая полагается первому, кто поставил ногу на палубу корабля, толкала этих людей к заветной цели надежнее, чем угрозы или боцманская плётка.
- А вон и в форте проснулись, – оскалился в ухмылке боцман. – Только им вниз спускаться не с руки, селедкин хвост, потому как там мокро и сколько, ножка может подвернуться.
Белые мундиры крепостных артиллеристов виднелись на краю обрыва, чётко выделяясь на фоне серых стен форта. Они действительно не могли спуститься вниз по этой стороне, поэтому бедолагам оставалось только смотреть на то, как приближается к разбитому кораблю чужая шлюпка, и кусать локти в бессильном отчаянии.
- Господин капитан, а что с корабельной кассой делать будем? – крикнул рыжий Томас, который грёб левым веслом на самой корме, перед рулевым.
Джон не успел открыть рот для ответа, когда боцман отвесил тому звонкий шлепок по коротко стриженной голове:
- Не ёрзай на банке, а то сидалище протрёшь! Ты сначала её найди, кассу, а потом спрашивать будешь!
Матросы опять засмеялись, причём громче всех смеялся Том, который изнывал от любопытства до такой степени, что греб чуть ли не боком, выворачивая голову назад так далеко, как только позволяла анатомия.
Джон улыбнулся радостному возбуждению матросов, но в отличие от них, радоваться не спешил. Не давало ему покоя то, как судно вошло в бухту. Провисшие паруса означали, что такелажных канатов давно не касалась рука человека. Но если там все исчезли, то что послужило причиной? Пираты? Болезнь? Бунт экипажа?
Корабль приближался на глазах. Уже стал виден тот хаос, в который превратилась палуба после падения обеих мачт: торчащие реи, паутина линей и канатов, паруса, накрывшие палубу, словно саваном.
- Боцман, давай-ка к носу подойдем. Видишь, там до самой воды, остатки такелажа свисают? Вот по ним на судно и заберёмся, - сказал Джон. Чем меньше оставалось до неизвестного борта, тем более неприятные предчувствия сжимали его сердце, поэтому он прошептал едва слышно: - А может, и забираться не будем...
А потом ветер донес до них запах гниения, и Джон увидел, что среди путаницы веревок, к которым он направил лодку, вырисовывается человеческий силуэт. Он лихорадочно выдернул из-за пояса подзорную трубу, вытянул до щелчка медный тубус, прижал его к глазу, и коротко ругнулся, когда стекло приблизило почерневшее и раздувшееся нечто, ещё недавно бывшее человеческим лицом, и вереницу корабельных крыс, удирающих вплавь и по останкам корабля на берег.
- Боцман, возвращаемся! Быстро!! - и бросил в растерянные лица. - На корабле чума. Надо предупредить береговых.

Их манёвр был замечен с берега и на покачивающихся на волнах кораблях.
- Что там? - крикнули с одного из кораблей эскадры.
- Чума! Крысы ушли на берег! - ответили им с лодки.
- Якорь мне в глотку! Пройдём горло? - спросили с другого корабля.
- Нет! - рявкнул боцман. - Чумной поперёк развернуло! Отсемафорьте властям!
Пронеслись команды, замахали флажки и в порту забурлила паника.

* * *

Условившись с командой о встрече в соседнем порту, Джон кинулся к дому Вернона, но никого не застал. Даже кошки и собаки разбежались кто куда. Ворота соседнего двора были распахнуты настежь. Прислуга выносила скарбы господ и складывала в двуколку, запряжённую парой гнедых. Подсёдланный вороной скучал рядом, привязанный к поручню высокого крыльца. Не долго думая, Джон вскочил на него верхом и был таков, пока господа вместе с прислугой не очухались.
Дорога из города была запружена народом, но Джона это не остановило. Он пришпорил коня, объезжая телеги и пеших, а потом свернул на тропу, которая вела к дороге вдоль берега. Здесь народу почти не было и он спокойно двинулся в сторону соседнего порта.