|
Принцесса кошек
Дон-н-н… Дон-н-н…
Мягко падал снег под колокольный звон.
Дон-н-н… Дон-н-н… Протяжный звук разносился окрест, точно хрустальный плач.
Дон-н-н… Дон-н-н… Дон-н-н…
Старый монах, оперев колотушку о колонну, печально вглядывался в морозное утро. Его морщинистое лицо, с коричневой обветренной кожей, обрамляла седая бородка. Он был единственным человеком в древней часовне. Точно усталый Будда, высилась она на холме, поросшем кустарником и хлипкими соснами. Они же росли и окрест холма на много дней пути. С его восточной вершины у пределов небокрая дышало сизое море.
Монах поежился – соломенный плащ не грел. Старик спустился с краснооштукатуренной терассы и процокал на высоких гэта по каменному двору. Хлипкие сосны прочно держались за землю, и корни их изломали серую брусчатую облицовку.
Старик вошёл в часовню и опустился на корточки подле жаровни. Всюду был сквозняк и липкий холод.
- Что тут поделаешь… - пробормотал монах. – Карма, не так ли?
В тёмном углу послышалась возня, и ожил большой клубок, казавшийся тенью, будучи неподвижным. На свет из угла выплыла великолепная чёрная красавица-кошка. Вальяжно она прошествовала к монаху и по-свойски обвилась вокруг его ног. Он, всё так же сидя на корточках, благодарный за тепло, любовался её шерстью, лоснящейся и в скудном свете жаровни. Затем старик поднял кошку на руки и, усевшись удобней, на пятки, усадил зверька на колени. Та обмякла, притворившись спящей. Лишь единожды хитро сверкнула зелень глаз из-под век.
- Говоришь, стара? – проворчал монах. – Ты же котенок, хоть и разжиревший. Я же надорвался, таская тебя. Скоро и охотиться перестанешь. А!
Кошка обиделась и, удирая с колен, больно оцарапала руку монаха. «Такая же, как и была. Женщины…» Кошка вернулась через миг и презрительно шмякнула к ногам старика огромную мёртвую крысу. Тот схватился за сердце – девять голых хвостов топорщились, точно черви.
- Я виноват, Кими-тян. Прошу извинить меня, - и он склонился в поклоне. Разгибаясь, скривился и не сдержал кряхтения – спина предательски ныла.
Кошка глянула на него с неприкрытой издевкой.
- Да, ты снова права... Ладно. Я, пожалуй, подмету здесь.
И он с трудом стал подниматься. Кошка же схватила крысу и, проворно соскользнув по ступеням, выбежала во двор. Монах взял из угла метлу и принялся мести каменный пол. «Все так же юна. Ах, лгунья! Видите ли, стара она для превращений!»
Он, как наяву, увидел себя молодым самураем, заплутавшим в лесу, и её, ослепительную девушку в изодранном крестьянском платье. Как же шипели наложницы, когда он привёл в дом новую, чьего пальца не стоили все они! Кто же знал, что прекрасная замарашка окажется дочкой Кошачьего Князя и сбежит после первой же ночи!
Да, великое дело – кошачьи чары. С тоски только в монастырь и можно податься. Но и там плутовка нашла его. Вернулась в облике кошки! И даже за собой звала. Только не дело это – самураю рода Минамото девятихвостым кошаком по лесу бегать. Ах, не по лесу, а по хоромам Князя? Ах, юность вечная? Чертовка, бесстыдница! «Наму Амида Буцу! Спаси меня Мё-о от жизни девятихвостой нечисти!» Тут она и обиделась. Дескать, стара для превращений. Последние двадцать лет он видел её лишь в облике пушистой кошки.
Старик сосредоточенно мёл полы. Он и не сразу заметил, как к нему присоединилась подруга. Кошка помогала мести – девять чёрных хвостов топорщились, точно веники. Монах остановился.
- А знаешь, Кими-тян, я был бы рад поклониться твоему почтенному батюшке.
Зелёные глаза радостно засверкали. Как же долго тянулись эти двадцать человеческих лет! Хорошо, что ТАМ минуло только два дня.
***
- И ещё известие, повелитель.
- Ну что ещё там?.. – толстый даймё протяжно зевнул.
Чиновник склонился над бумагой:
- Из префектуры Канси плохие вести. Тамошние крестьяне покорно просят вашей защиты. Им досаждают девятихвостые крысы. Развелось, говорят, без меры.
- А-а-а… даймё задумчиво опустил подбородок на кулак. Толстые складки кожи почти закрыли его правый глаз. – М-м-м… Помню я, в префектуре жил святой старец на холме Цунояма. Не было нечисти пути в ту долину.
- Увы, господин мой, - чиновник печально вздохнул. – О преподобном давно уже нет вестей. Он исчез. Возможно, стоит почитать нам нового будду.
|
Я так понимаю, это сперва думалось на мини-конкурс, но не уложились? А резать такое действительно жалко...
