Полки книжного червя

ОСКОЛКИ ПРОШЛОГО

Помнить свои жизни – дар, которым обладают немногие, но познавшие его понимают, насколько тяжек этот крест: не существует ни настоящего, ни будущего, только призраки былого, неумолимо влекущие за собой в омут воспоминаний. То история – осколки прошлого, мозаика из снов, постепенно собранная в единую картину. Местами эта история грустная, местами смешная и, пожалуй, несколько необычная. Итак…
Родился и вырос я в небольшой деревушке, уютно расположившейся на равнине, пересеченной широкой лентой реки. Вокруг на много милей простирались поля, а за ними синели вершины гор. «Умиротворяющий пейзаж», - любил говаривать мой отец, широкоплечий северянин. Мать, потомок детей холмов, с улыбкой кивала в ответ. Эту самую улыбку я от нее и унаследовал, в остальном полностью походя на отца: высокий, голубоглазый и светловолосый, с совершенно несносным, по утверждению матери, характером. Характер, впрочем, нисколько не мешал царившей в нашей семье атмосфере взаимопонимания и любви.
«Настоящий мужчина должен уметь делать все», - справедливо замечал отец. Он действительно многому меня научил, предвидя свою гибель в начавшейся войне: в возрасте десяти лет я остался круглым сиротой, потеряв обоих родителей. Их убили враги, целым отрядом напав на двух мирно трудящихся в поле людей. А после похорон матери и отца моим воспитанием занялись соседи, позже отправившие меня на обучение вместе со своим сыном Грегори.
Вернувшись на родину, я поправил наш разброшенный дом, обзавелся скотом, и к двадцати годам уже вовсю бегал от преследовавших меня девушек. Нет, не подумайте ничего такого, просто мне хотелось дождаться ту, единственную… И я дождался – Мари переехала в нашу деревню вместе со своими родителями, бежав из разоренного города. Сама судьба свела нас вместе – мы встретились на берегу реки, и больше не расставались. Наша свадьба должна была состояться осенью, но… Мари погибла раньше. В тот день я потерял все: любимую, дом, близких… Враги дотла выжгли нашу деревню, не оставив в живых почти никого. Они не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков. И часто во снах я слышу крики и плач, вижу полыхающие дома и кровь на своих руках.

- Грег! – я изо всех сил пытался удержать рвущегося в огонь друга.
В объятом пламенем доме остались запертыми его жена и новорожденный сын. Жуткие вопли, доносившиеся изнутри, стихли, рухнули стены, погребая под собой тех, кого он так любил. Грег осел на колени. Я хотел поднять его, но обернувшись увидел, как вражеский воин гонится за Мари. Я не успел… Она умерла на моих руках. Бой с врагом был недолгим – слепая ярость предала сил, и когда я, наконец, пришел в себя, все было кончено: изуродованное тело лежало у моих ног. И дальнейшее происходило словно в тумане: кто то выбил меч из рук, меня повалили на землю, долго избивали. Грег, удерживаемый за руки двумя воинами, что-то надрывно кричал, плакал… Я уже захлебывался кровью, когда послышался голос их командира:
- Довольно! Привяжите его к седлу, пора возвращаться!
Последнее, что я видел перед тем, как меня покинуло сознание: пепелище и синевшие на горизонте горы.

Очнулся я уже на каменном полу темницы, и увидел склонившегося над собой Грегори. Он хотел что-то сказать, но не успел – отворилась дверь, надзиратель принес еду.
- Оклемался? – он с грохотом поставил на пол миску и кружку. – Пойду, позову лекаря.
Когда страж ушел, Грег поведал мне о том, что случилось дальше.
- Нас сразу привезли сюда, а других пленников отвели к судье. Говорят, их вздернули на городской площади. Я не знаю, почему нас с тобой оставили в живых. Ты двое суток в себя не приходил, но лекарь сказал, жить будешь. Велел присматривать за тобой, и если что, сразу звать.
Я слушал его, с трудом вникая в суть слов. Тогда мне было все равно, что со мной сделают.

Больше месяца мне с Грегори провели в темнице. Меня залатали так, что не осталось даже следов от побоев. А затем состоялся негласный суд. Нас приговорили к пожизненному рабству и на следующий день отправили на невольничий рынок.

- Вы еще слишком молоды, чтобы умирать, - пожилой мужчина обвел нас тяжелым взглядом блеклых усталых глаз.
- Приговорить к казни моих соплеменников вам это не помешало, - жестко ответил я.
- Толпа требует жертв, - невесело усмехнулся судья. – Но у меня двое сыновей вашего возраста, оба воины.
Мужчина умолк, думая о чем-то своем.
- Отведите его в темницу, - велел он стражам спустя пару минут, указывая на Грега, - второму сначала клеймо, а потом туда же. Пусть побудут вместе на прощание.
Раскаленное железо болью оставило метку на тыльной стороне ладони.

- Прощай, Грег, - я пожал ему руку.
- Прощай, Шон.
Торговец дернул за цепь, увлекая его за собой, чтобы вскоре затеряться в безликой толпе. Нам не суждено было встретиться вновь – через полгода Грегори, замученный и истощенный, умер от простуды.

Кто такие дети холмов? Почему у героев английские и французские имена? Откуда главному герою известна такая христианская метафора, как "крест"?
Каким оружием они сражаются (упоминание о "мече" вскользь вызывает множество вопросов), и, в целом, - каков уровень развития общества? Картинка у читателя должна нарисоваться с первой же главы: если не в подробностях, то характерные особенности должны появиться.
Опять общо - непонятно, по какому принципу вы объединяете культурные элементы и какую цивилизацию подразумеваете; и потому представить мир не получается.

РАБСТВО

Помню, как я стоял закованный в цепи, ожидая, что меня, словно вещь, купит какой-нибудь вражеский деспот. Но цена была высокой и потому многие уходили ни с чем. Торговец же не желал уступать, ожидая более покладистого покупателя. И пока он, отвлекшись на беседу с приятелем, не обращал внимания на свой товар, я с любопытством разглядывал проезжавшего мимо всадника. Тот тоже заметил меня, оценивающе прищурил карие глаза, но не остановился. Не было на его лице того высокомерия, что наблюдалось у остальных, скорее, строгое благородство, и тогда я подумал: если уж кто и станет моим хозяином, то пусть это будет он.
Через некоторое время всадник вновь проехал мимо, но уже гораздо медленнее, и слегка улыбнулся в ответ на мой пристальный взгляд. Торговец обернулся, следуя жесту своего приятеля, и с силой ударил меня ребром ладони по шее.
- Не смотреть! – рявкнул он.
Я смолчал, стиснув зубы, и покорно опустил голову. Незнакомец резко развернул гнедого жеребца, подъехал и подчеркнуто ровным тоном поинтересовался:
- Сколько просишь за этого раба?
Торговец озвучил цену, с интересом глядя на всадника: заплатит или нет? Тот не выказал никаких эмоций, лишь вымолвил:
- Я хочу посмотреть ему в глаза.
Торговец толкнул меня в спину, и я поднял голову, вновь столкнувшись с тем же насмешливым взглядом.
- Равнинный? – понимающе усмехнувшись, спросил всадник.
- Верно, господин.
Всадник молча отсчитал монеты, протянул их торговцу, а затем достал длинную веревку, привязал один ее конец к седлу, а вторым связал мне руки.

Спустя некоторое время я шел рядом с лошадью, отвечая на вопросы хозяина, которыми он время от времени прерывал мой рассказ.
- Да, иногда судьба бывает слишком несправедлива, - со вздохом вымолвил хозяин, как только я замолк.
Потом вдруг остановил коня, снял свой плащ и накинул мне на плечи.
- Вывели босого в одной рубахе… - проворчал он, - не лето на дворе… дрожишь вон… Да не смотри ты на меня так!
Хозяин снова запрыгнул в седло и тронул лошадь.

Дом лорда Эдварда Грея был в три этажа, с башнями по краям из серого камня и высокой зубчатой оградой со всех сторон. У ворот стояли двое стражей, которые, как только лорд приблизился, толкнули тяжелые створы. А во дворе… аккуратно вымощенные дорожки, кусты жимолости и лозы по стенам. Наверное, мое удивление было настолько явным, что хозяин спросил с улыбкой:
- Нравится?
- Да, - выдохнул я.
- Есть еще яблоневый сад и пруд с лебедями. Правда, лебеди сейчас на зимовке. Впрочем, сам все увидишь.
Он спрыгнул с коня, отдал поводья подошедшему слуге и повел меня в замок.
За дубовыми дверями тоже царил уют. Лорд сел в кресло, вытянув ноги к камину. Я скромно топтался напротив.
- Слушай внимательно, по два раза повторять не буду, - сказал он. – Много от тебя не требуется. Главное – послушание. Выполняешь мои приказы и приказы управляющего. Далее, жить будешь в доме в каморке под лестницей. Окно там без решетки, запирать тебя никто не станет, надеюсь, хватит ума не пытаться сбежать. Есть - на кухне, трижды в день, я отдам распоряжение кухарке. На первое время твоей обязанностью будет… ну, скажем, помощь с уборкой в доме. Все ясно?
- Да.
- Хорошо. Сейчас тебя накормят, дадут новую одежду, покажут дом и двор, и до завтра можешь быть свободен.
Хозяин дал распоряжения прибежавший на зов девушке, и удалился к себе, оставив меня в раздумьях по поводу того, зачем я ему вообще был нужен… Ведь он прекрасно видел клеймо убийцы.

Задетая локтем ваза грохнулась на пол, разлетевшись на сотни мелких осколков. Я, тихо выругавшись, принялся их собирать.
- Молодец! – сказал неслышно подошедший сзади хозяин.
Я вздрогнул и порезал палец.
- Ты хоть знаешь, сколько она стоила?
Я отрицательно помотал головой.
Лорд назвал такую цену, что я похолодел. Да за такие деньги можно купить четверых рабов.
- И что мне сделать? – поинтересовался он.
- Ес-сли вы про вазу, то в-выбросить, - заикаясь, ответил я, - а если п-про меня, то н-не знаю.
- Встань, - вздохнул хозяин, - велю служанке прибраться.
И позвал стража, приказав ему привязать меня к столбу.
На этом помощь с уборкой закончилась. Я либо бегал с поручениями, либо выполнял работу по двору. Так началась моя жизнь в рабстве.

ЗНАКОМСТВО

Некогда Джефри был знатным. В рабство он попал за долги. Будучи единственным наследником графа Эшли Джеф, после смерти своего отца, умудрился меньше чем за год промотать все свое состояние, играя в кости. Кредиторы, к коим он обращался, требовали возврата займов, потомственный граф, оставив хозяйство на супругу, успешно от них скрывался, пока тем не надоела эта игра, и они попросту не подали на должника в суд. Когда же судья огласил приговор, Джефри понял, насколько он ошибался, но было уже поздно – в один день граф превратился в невольника. Жена его, Берта, не желая оставлять мужа в беде, провела ночь под стенами тюрьмы, в которую заключили ее благоверного, а наутро отправилась следом за ним на невольничий рынок. Когда же лорд Грей купил Джефа, Берта со слезами на глазах кинулась ему в ноги, умоляя не разлучать ее с мужем. Сердце у лорда было не каменным и он, поселив чету Эшли в отдельном домике, взял на себя опеку над несчастной женщиной. С самим Джефом поначалу была проблема – к чему пристроить бывшего графа, лорд Грей не знал, но потом, выяснив, что тот хорошо разбирается в лошадях, назначил его конюхом.

Мое знакомство с Джефом началось с драки, что, впрочем, не помешало нам в дальнейшем стать хорошими друзьями. Однажды я шел с поручением от лорда к садовнику и столкнулся на дороге с незнакомым темноволосым парнем.
- Ты смотри-ка, пленный! – с поддельным удивлением воскликнул он, преграждая мне путь.
- И что с того? – сощурился я.
- А ежели ты пленный, то почему не в цепях? – продолжил издеваться он, не давая мне и шагу ступить.
В общем, слово за слово, и дело дошло до потасовки. Скорее всего, мы бы, хорошенько отделав друг друга, помирились потом и сами, но мимо некстати проходили лорд и управляющий. Хозяин полюбовался на то, как я избиваю лежащего на земле Джефа, перевел взгляд на управляющего и сказал:
- Ну что, Фрэнк, будем их разнимать.
Мы, слишком увлекшись, даже не заметили их появления, а оставил нас грозный окрик лорда.
- И что вы тут устроили? – поинтересовался он, как только мы поднялись и отряхнулись.
- Ничего, - вяло огрызнулся я.
Джеф согласно сплюнул.
- Иди за мной. Оба!
Нас отвели на конюшню. Мы переступили порог, зная, какую расплату ожидать за драку. Сняли рубахи и нерешительно замерли, переминаясь с ноги на ногу. Управляющий вопросительно взглянул на хозяина, тот кивком указал на Джефа. Фрэнк привязал парня за руки к перекладине и взялся за плеть. Я опустил глаза, не желая видеть, как его будут бить, но лорд приказал мне смотреть. После пятнадцати ударов хозяин остановил экзекуцию. Настала моя очередь, и теперь смотрел Джефри.
После порки нас отвели во двор, где стоял столб, к которому на всеобщее обозрение ставили провинившихся рабов, повернули спиной друг другу и привязали так, что если кто-то начинал шевелиться, то веревки впивались в тело, причиняя боль обоим.
- Освобожу после полудня, - сказал лорд. – Надеюсь, за это время вы помиритесь.

Некоторое время мы стояли молча, старательно изображая вражду и неприступную гордость. Джефри не выдержал первым:
- Как тебя зовут? – миролюбиво поинтересовался он.
- Шон, - ответил я.
- Джеф. Ты горец?
- Равнинный.
- А…
- А ты за что здесь?
Джеф пересказал мне свою историю, с иронией отметив, что муж раб, а жена вольная, и расхохотался – этот факт всегда его веселил. Я не удержался, присоединившись к заразительному смеху. Проходившие мимо слуги и рабы смотрели на нас с изумлением – как правило, остальным у позорного столба не до веселья. Джефри попытался потянуться.
- Поосторожнее, - прошипел я, стиснув зубы.
- Прости, - попросил он. – И за драку тоже.
- Мы оба виноваты…
- Знаешь, у меня дома есть эль. Приглашаю отметить знакомство.
- Идет, - согласился я.

Освободили нас, как и обещали, после полудня.
- Больно, - неизвестно кому пожаловался я, потирая онемевшие запястья, и обратился к Фрэнку, - будут приказы?
- Пока нет, - ответил он.
Джеф отвел меня в свой дом, представил жене.
- Когда же вы успели познакомиться? – спросила Берта, разливая эль по кружкам.
- Лучше спроси как, - широко улыбнулся Джеф, - нас высекли и привязали к столбу.
Она посмотрела на него так, как обычно мать смотрит на непутевого ребенка, и покачала головой. Я хмыкнул.

Время пролетело незаметно, в дом я вернулся ближе к полуночи, стараясь незамеченным прокрасться в свою комнатку.
- Явился? – послышался за спиной голос хозяина.
Я вздрогнул и обернулся. Попался.
- Где ты пропадал? – строго спросил он.
- Был у Джефа.
- Помирились, - усмехнулся лорд.
- Да, хозяин.
- Что ж, иди спать, - милостиво разрешил он, поднимаясь вверх по лестнице.

СПОР

- Отыщи Фрэнка, и скажи, чтобы пришел ко мне, - лорд оторвался от изучения свитка, мельком взглянул на меня и снова углубился в чтение.
Я молча поклонился и отправился на поиски управляющего, отыскав его после недолгих блужданий в дальнем конца замка в небольшой комнатке, где Фрэнк отдыхал. Только на сей раз делал он это несколько необычным образом: перед ним стоял кувшин вина и наполненная до краев пинтовая кружка. Необычным было то, что управляющий никогда не пил ничего крепче воды. Так что при виде сей картины я растерянно застыл на пороге.
- А, Шон… - протянул Фрэнк, окидывая меня мутным взором. – Чего тебе?
- Хозяин велел передать, что ждет вас у себя, - откашлявшись, ответил я.
- Ладно, - он махнул рукой. – Ну, чего ты так на меня уставился?!
- Как-то непривычно видеть вас… таким, - пожал плечами я.
- Устал я, понимаешь? – заплетаясь, высказал управляющий, опустошив кружку одним долгим глотком.
- Понимаю, - тяжело вздохнул я.
- Тогда закрой дверь и присоединяйся.
- А… хозяин?
- Подождет.
Я подсел за стол, и Фрэнк наполнил еще одну кружку сладким, немного терпким вином. Пили молча.
- Ты не представляешь, насколько мне все надоело, - простонал окончательно опьяневший управляющий. – Сделай то, сделай это… Уследи за всем и за всеми… А еще вы с Джефом… тут… Думаешь, мне нравится наказывать рабов?
- Так не наказывай, - посоветовал я, тоже захмелев, и перейдя на «ты».
- Угу… накупил себе лорд… непонятно что, а мне теперь разбирайся.
Фрэнк залпом осушил еще одну кружку, посмотрел на меня.
- До чего я опустился – пить с рабом, - он схватился за голову.
До сего момента это его почему-то не смущало.
- А чем я, собственно, отличаюсь от тебя?
- Тем, что я свободный, а ты – нет, - заметил управляющий.
- И?
- Ты никто.
- А ты – все? – съязвил я.
- Все – это лорд Грей, которому мы оба служим.
- Вот именно, что оба служим.
- Только ты ему еще и принадлежишь, - ехидно ухмыльнулся он.
- Фрэнк, я тоже человек, - его слова задели меня за живое.
- Ты не человек, равнинный, ты – собственность. Вещь.
- Я был свободным, пока не попал в плен.
- То-то и оно, что был, - пьяно хихикнул управляющий. – Смирись с тем, кем ты стал.
- А ты бы смирился? – полюбопытствовал я.
- Да! – он стукнул кружкой по столу.
- Значит, ты и есть вещь, - сделал вывод я.
- Ну и чего ты добиваешься своими поступками и словами?! – вспылил Фрэнк. – Плетей?
- Уважения.
- Ха-ха…
- Ты действительно считаешь меня никем?
- Н-нет.
- Почему?
- Слишком ты… х…харАктерный.
- Вооот.
И мы снова замолчали, отвлекшись на вино.
- Кстати, насчет плетей, - сказал управляющий.
- М?
- Вот почему остальные орут, а ты молчишь?
- А смысл орать? – удивился я.
- Шон, я прекрасно знаю насколько это больно.
- Откуда?
- Прочувствовал на своей шкуре, когда служил у одного барона.
- Боль адская, - кивнул я. – Но тебе-то что?
- А давай на спор, что в следующий раз ты будешь вопить?
- З-зачем? – икнул я.
- Любопытства ради.
- Ну, давай. На что спорим?
- Если проиграешь – украдешь из хозяйского погреба бочонок вина.
- А если выиграю?
- С меня двадцать золотых.
- По рукам, - согласился я.

Случай разрешить наш спор представился очень скоро, когда нас с Джефом поймали за распитием вина в погребе. Влетело мне изрядно. Бить управляющий умел, но тут расстарался особенно – я едва сдерживался, чтобы не закричать. Останавливало то, что попасться в погребе второй раз было бы равнозначно смерти – сотня ударов, причем вторые пятьдесят по больной спине… нет уж, это слишком. Так что спор я выиграл.

Тридцатый удар. Я дернулся, прокусив губу. По подбородку потекла липкая струйка. Управляющий, кажется, понял, что не услышит от меня ни звука, и оставшиеся двадцать отсчитал не так сильно. Перед глазами поплыли темные пятна. Веревки, притягивающие запястья к перекладине, ослабли, и я упал на колени. Встать уже не было сил. Меня подняли, отнесли на солому. Рядом бросили Джефа. Кто-то силком влил в рот кружку холодной воды. В голове немного прояснилось. Приятель лежал не шевелясь, лишь тяжело дышал, как рыба хватая ртом воздух. Изрезанная плетью спина болела так, что хотелось выть.
- С меня золото, - послышался голос Фрэнка.

ВИННЫЙ ПОГРЕБ

Был теплый летник денек, хозяин отпустил нас с Джефри на реку и мы, вдоволь наплававшись, лежали на берегу, любуясь бегущими по небу облаками.
- Слушай, - я перевернулся на бок, взглянув на приятеля.
- Ну, - неохотно отозвался он, даже не шелохнувшись.
- Как ты думаешь, хорошее ли вино у лорда в погребе?
Джеф повторил мое движение. В глазах загорелись озорные огоньки.
- Думаю, да. А что? – осторожно поинтересовался он.
- Давай проверим?
- Это как?
- Ну-у, я знаю несколько лазеек. Если хочешь, приходи сегодня ночью, проверим запасы.
- А что я Берте скажу? – разрываясь между долгом перед женой и любопытством, вопросил приятель.
- Придумай что-нибудь.
- Ладно. Уговорил.
Я улыбнулся.

Мы крадучись пробирались по узким коридорам дома, продвигаясь на ощупь. Факелы бы привлекли излишнее внимание. После нескольких поворотов я остановился возле невысокой дверцы, толкнул ее, и она бесшумно отворилась. Мы спустились вниз по лестнице, оказавшись в погребе, заставленным бочками, бочонками и кувшинами с вином.
- Здорово! – восхищенно выдохнул Эшли.
- Что ж, приступим, - радостно сказал я, разливая вино из бочонка во взятые с полки кружки.

Распитие было прервано самым бесцеремонным образом – когда мы пробовали всего лишь по седьмой кружке, в погреб спустился управляющий, до сего момента безуспешно разыскивавший меня по всему дому и двору.
- Та-ак, - протянул он, - вот ты, значит, где… Да еще и с конюхом.
Джеф чуть не выронил свою кружку.
- Попались, - обреченно прошептал я, чувствуя, что начинаю трезветь.
Фрэнк вывел нас из погреба и позвал стражей.
- Куда их? – спросил один из парней, поддерживая едва стоящего на ногах бывшего графа.
- В подземелье, - ответил управляющий.
После очередных блужданий по коридорам, стражи отворили какую-то дверцу в полу и толкнули меня в непроглядную темень. Приятель отправился следом.
- Джеф, - сдавленно прохрипел я.
- Что?
- Слезь с меня, придурок!
- Извини, - он перевернулся, скатываясь на пол.
Сверху упала фляга. Джеф грязно выругался.
- Ты его там не прибил? – послышался встревоженный голос управляющего.
- Вроде бы нет, - задумчиво ответил страж.
- Что нам теперь делать? – тоскливо вопросил Эшли, после того, как захлопнулась дверь.
- Спать! – ответил я.

Проснувшись утром, я отобрал флягу у Джефа, который спал с ней в обнимку, сделал несколько глотков и умылся. Голова раскалывалась на части. А вот растолкать приятеля оказалось непросто – поначалу он с мычанием отмахивался, но потом все же сел, потирая веки.
- Моя голова, - простонал он.
- Пустая, - отозвался я, протягивая ему флягу.
- Вроде, нет, - Джеф с удовольствием вылил на себя остатки воды. – Сколько ж мы вчера выпили?
- Пинты по четыре.
- На каждого? – ужаснулся он.
- Да.
Холод подземелья действовал целительно, и вскоре мы полностью оправились.
- Как думаешь, что с нами сделают? – наивно вопросил Джефри.
- А ты догадайся, - проворчал я.
- Вот сейчас придет Фрэнк, - задумчиво изрек я.
Дверь действительно отворилась.
- Легок на помине, - шепнул Эшли.

Вверх по ступеням, несколько поворотов, и вот она, знакомая резная дверь. Сердце невольно сжалось в комок в ожидании выволочки.
- И что вы мне скажите? – спросил хозяин, разглядывая двух порядком помятых личностей. Личности скромно молчали.
- Хорошо, - продолжил он, останавливая взгляд на мне, - я догадываюсь, как вы оказались в погребе.
Я опустил глаза.
- И кто до этого додумался – тоже.
Я покраснел.
- Простите, - взмолился Джеф.
- Вчера ты проспал до вечера, и я простил это, - жестко сказал лорд. – А о тебе, - он снова взглянул на меня, - и говорить нечего.
- Но, - заикнулся, было, Эшли.
- Никаких «но», - отрезал хозяин. – На конюшню их, по полсотни плетей!

Фрэнк вышел. Да, спина болела, но совесть мучила не меньше. Джеф, наконец, отдышавшись, смотрел на свою рубаху.
- Что, думаешь, как это надеть, чтобы спрятать следы? – с усмешкой спросил я.
- Нет, - ответил он печально.
- Стыдно? – поинтересовался я.
- А тебе нет?
- Стыдно. И перед Бертой и перед хозяином. Он и так слишком многое нам позволяет и прощает.
А вечером Джеф рассказал о своем приключении Берте. Она выслушала мужа, вздохнула.
- Оба хороши. Во всяком случае, получили то, что заслужили. Только вот надолго ли хватит этой науки?
- Пока не заживет спина, - ответил я.

Теперь возникает вопрос - стоит ли овчинка выделки? В смысле - какое значение имеет в описанной вами... альтернативной Британии... институт рабства?
Рабы (в известных нам исторических случаях) предназначались или для тяжелой работы, или для другой эксплуатации, унизительной для своих свободных граждан (свободных людей): таких, как каторжная гребля, работа в каменоломнях, строительство грандиозных зданий, возделывание плантаций (если вспомнить Америку), ну и сексуальная эксплуатация, конечно. А у вас - столько труда угрохать, чтобы приставить пленника к обычной работе по дому? Почему не взять для этого своих соотечественников?
Я понимаю греков и римлян, которые воодушевлялись идеей своего "божественного права" владычества над другими народами. (Мудрец, как известно, ежедневно благодарит богов за то, что рожден свободным, а не рабом, греком, а не варваром.) И часто в странах греко-римской культуры (особенно в богатых домах) рабы действительно были только украшениями интерьера или любимцами.
Но такие реалии, как "лорды" и "графы", сразу вызывают ассоциации с Англией, в которой, мягко говоря, туговато со свободными ресурсами и землями, и которая даже в период империи была колониальной, но не рабовладельческой. Конечно, европейцы (и, прежде всего, англичане) воодушевлялись идеей "бремени белого человека", и потому демонстрировали свое превосходство над другими расами. Но ведь у вас явно все герои европеоиды?
Кроме того, у вас получается эклектика, большая нестыковка культур. "Стражи" и "створы" вызывают ассоциации с древней историей или, как минимум, с Востоком: и тут же рядом лорды и прочее.

Это альтернатива. Не Британия, хотя аналогия с Англией и Шотландией. Кстати, у шотландцев до сих пор есть поговорка "Лучше быть вольным в лачуге, чем рабом в замке". Пленных шотландцев использовали для тяжелой работы. Впрочем, шотландцы тоже ловили англичан.

И еще... я эту историю писала 8 лет назад.

А когда это было - Англия с Шотландией? К тому же, это не широкоизвестные факты; и ваша история им не соответствует. Вот если бы вы описали пленение и работу в замке (альтернативного шотландца у альтернативных англичан), которая была бы действительно тяжелой, и описали и замок, и окружающую историческую обстановку, я бы поверила.
Кроме того, нужно давать более точные культурные наводки, чтобы читатель понял, какую одежду, предметы интерьера, вообще эпоху должен себе представлять: у меня первая ассоциация, когда пошли лорды, была с девятнадцатым веком. И дальше совершенно неясно.
Нужно учитывать, к тому же, что Европа, начиная со средневековья и далее, в новое время и позже, развивалась гораздо быстрее Востока и древних государств: и стремительно менялись ее культурные реалии. Например, английская мода в начале шестнадцатого века совершенно не похожа на моду в конце, и во всем мире, с которым сообщалась Англия, за этот век произошли огромные изменения.
Так что читатель опять подвешен в безвоздушном пространстве.

А, вот теперь стало понятнее. А то она действительно выглядит менее зрелой, чем сериал про Птаха.

ПАГУБНАЯ ПРИВЫЧКА

Поздним вечером я направился в гости к чете Эшли, но уже на подходе к дому услышал доносившиеся оттуда гневные вопли Берты. Я поднялся на крыльцо, открыл дверь и с опаской заглянул внутрь: по кухне бегал Джефри, а за ним гонялась супруга с метлой, коей первому доставалось либо по спине, либо пониже оной. Нарезая очередной круг, приятель заметил гостя.
- Спаси! – взмолился он, забиваясь в угол.
Я поймал Берту, осторожно, но крепко удерживая ее за талию.
- Отпусти! – зло пропыхтела она, пытаясь ударить меня черенком метлы по ноге. Я не сдавался.
Потрепыхвашись еще немного, и поняв, что сопротивление бесполезно, девушка утихла и уже более мирно повторила:
- Отпусти…
Я разомкнул объятия и поинтересовался:
- Тебе чем-нибудь помочь?
- Да! – она заправила за ухо выбившеюся из косы прядь волос. – Убей вон ту скотину!
- Зачем?
Берта указала рукой на стоящую на столе маленькую шкатулку.
- Там хранилось кольцо, которое перед смертью подарила мне мама. Джефри его украл. И проиграл в кости.
Я укоризненно взглянул на приятеля.
- Неужели то, что уже случилось, ничему тебя не научило?
Он промолчал, глядя в пол. Я усадил на скамью расстроенную Берту и сам уселся рядом.
- Знаешь, по-моему твоего мужа надо проучить.
Она согласно кивнула.
- Но как?
Мы крепко задумались, изучая «подсудимого», который с трепетом ожидал своего приговора.
- А ты выгони его из дома, - посоветовал я. – Пусть поживет на конюшне, поголодает, а потом пойдет к хозяину. Вот он и решит, как поступить.
Джефри побледнел.
- Хорошо, - согласилась она, и прикрикнула на мужа. – Чего сидишь? Убирайся отсюда!
Джеф, окинув нас на прощание несчастным взглядом, покорно поплелся на выход. Никто из нас не думал, что он всерьез собирается исполнять наказание.

А бывший граф, просидев на конюшне без обеда и ужина, пошел в дом лорда Грея.
- Джеф? Что-то случилось?
- Да, - ответил он, замявшись. – Я… я хотел попросить у вас немного еды.
- А что, жена тебя больше не кормит? – удивился хозяин.
- Нет…
- Почему же?
- Потому что она выгнала меня из дома, - ответил Джеф, больше всего желая провалиться сквозь землю.
- Вот как… За что?
- За то… - Эшли сглотнул подступивший к горлу комок, - за то… что проиграл в кости кольцо ее матери.
Лорд долго молчал, а потом вымолвил:
- Я не понимаю тебя. Ты потерял все, кроме Берты. Неужели ты хочешь потерять еще и ее?
- Нет…
- Не похоже. Игра в кости запрещена законом, ты ведь знаешь. А потому я… отправлю тебя к своему кузену Роберту.
У Джефа потемнело в глазах. Однажды ему довелось увидеть расправу кузена лорда Грея над провинившимся рабом, и это было страшное по своей жестокости зрелище. Эшли упал хозяину в ноги.
- Смилуйтесь, - побелевшими губами пролепетал он.
- Никакой милости, - непреклонно возразил лорд.

На следующий день Грей отвез Джефа к Роберту, попросив напоследок:
- Не искалечь его слишком, ладно?
Роберт ухмыльнулся.
- Не волнуйся, Эдд, я обещаю, что за три дня этот раб раз и навсегда забудет про игры в кости и при этом останется цел и невредим.
Для меня так и осталось загадкой, как Роберт перевоспитывал Джефа, но по возвращению тот бледнел от одного упоминания про кости и старался перевести беседу.

- Джефри, прости меня, - вполголоса вымолвил я.
Он не ответил.
- Я знаю, что ты был у лорда Роберта.
Эшли слегка вздрогнул, но не проронил ни слова.
- Что мне сделать, чтобы загладить свою вину?
- Ничего…
Я отвернулся и поплелся к двери.
- Подожди! – окликнул меня приятель. – Ты действительно ни в чем не виноват. Это безумие нужно было остановить. Единственное, я боюсь, что Берта никогда не простит меня.
- Уже простила, - улыбнулся я.
- Правда?
- Конечно.
Вечером Джеф пошел к себе домой. Берта за время отсутствия мужа не находила себе места. Он осторожно открыл дверь, зашел в спальню, и жена, с радостным воплем, повисла у него на шее.
- Милый, как же я по тебе соскучилась! С тобой все в порядке? – она с тревогой оглядела мужа.
- Да, все хорошо. Только молю, не спрашивай меня ни о чем… Все, что я могу тебе сказать – я больше никогда не буду играть. Я…
Берта не дала ему договорить…

Хм, а Вы так уверены? Или продажа жены на рынке, которая, собственно являлась обыденностью для англичан средневековья, не вписывается в понятие рабства?

Было у них рабство. И своих продавали и военнопленных

Вот и я о том же. Просто "слово"рабство можно заменить на какой-нибудь более безобидно выглядящий синоним, однако суть не меняется. В России тоже вроде как рабства не было. А крепостное право сильно отличалось от него? Не продавали крестьян? Не запарывали насмерть? Не женили - выдавали замуж по своему усмотрению? Да ладно... И чем же это не рабство?

ПОБЕГ

Теплый летний вечер. За окнами виднелся старый сад, раскачивались на ветру ветви деревьев. На пруду еле заметном из-за серого марева плавали белые лебеди – гордость лорда Грея. Мы с Джефом сидели у него дома, Берта ушла к подруге, оставив нас наедине. Была заметно, что у приятеля есть какая-то мысль, которую он боится высказать вслух, а потому лишь молча разглядывает пол. Наконец он поднял голову.
- Я тут подумал… - начал Джефри.
- Тебе это вредно, - перебил я.
- Ты даже не дослушал! – с обидой в голосе воскликнул он.
- Продолжай…
- Завтра к хозяину приедут гости, - с непонятным блеском в глазах вымолвил он.
- И что? – не понял я.
- Всем будет не до нас! – радостно закончил Эшли.
Я недоуменно смотрел на приятеля, гадая, что еще могло выдумать это чудо.
- Может, выберемся в город? – спросил Джеф, оправдывая мои наихудшие опасения.
Хотя было и так ясно – уйдет в любом случае.
- Во-первых, как ты собираешься пройти мимо стражи? – терпеливо начал я, - а во-вторых, знаешь, что будет, если нас поймают?
- Знаю, - отмахнулся он. – Но отчего бы не рискнуть? А насчет стражи не беспокойся – я все продумал. Так что?
- Я иду с тобой, хотя заранее могу сказать, что ничем хорошим это не кончится.
- Да брось. Глядишь, все и обойдется, - утешил меня приятель.

На следующий день, когда гости милорда собрались к обеду, я потихоньку выбрался из дома и направился на конюшню, где меня уже дожидался Джефри.
- Где ты пропадаешь? – вместо приветствия проворчал он. – Я уже решил, что ты передумал.
- Лучше бы передумал…

Мы прокрались к боковым воротам, у которых несли караул двое стражей.
- И что теперь? – шепотом спросил я.
Джеф загадочно хмыкнул, а затем негромко свистнул. На его зов из кустов выскочила большая белая собака с рыжими подпалинами и радостно завиляла хвостом. Стражи ничего не заметили.
- Взять! – шепнул Эшли псу, указывая в их сторону.
Пес помчался выполнять приказ, вскоре тяпнув одного из мужчин за ногу. Второй выхватил меч и замахнулся, но хитрая скотина отскочила в сторону, гавкая и вновь пытаясь кого-нибудь укусить. В итоге оба стража с бранью гнались за уносившей ноги собакой.
- Бежим! – крикнул Джеф, отрывая меня от увлекательного созерцания погони.
Мы выбежали за ворота и скрылись, пока нас никто не заметил.

- С ума сошел? – возмущался я, когда мы уже отбежали на безопасное расстояние. – Они же в любой момент могли нас заметить!
- Так не заметили же, - с улыбкой от уха до уха возразил Джефри.
- Придурок, - ласково сказал я. – Ты где пса-то взял?
- Приблудился, - пожал плечами приятель, - а Берта откормила.
- Отлично! – легкость, с которой у него все получалось, меня просто поражала.

До самого вечера мы бродили по городским улицам, наслаждаясь вкусом свободы. Нет, хозяин изредка отпускал нас на реку или в ближний паб, но все это было не то. Кстати, лорд вовсе не забыл о нашем существовании, и потому пока мы гуляли, нас разыскивали стражи. Попались мы на площади, когда уже собирались возвращаться домой. Эшли, завидя погоню, собрался спрятаться, но я схватил его за руку.
- Стой! – прошипел я, удерживая рвущегося приятеля. – Только хуже будет.
В итоге нас связали и отвели домой под конвоем.

Лорд Эдвард сидел в зале, с отсутствующий видом крутя в руках свиток. Мысли его сейчас были заняты вовсе не делами, а тем, куда могли подеваться двое чересчур своевольных рабов.
- Ну? – нетерпеливо спросил он у появившегося стража.
- Нашлись, стоят в коридоре связанными.
- Веди их сюда!
Нас затолкали в зал и поставили перед хозяином на колени. Он подошел, посмотрел сначала на меня, потом на Джефри и жестом отослал стражей.
- Итак, кто до такого додумался? – строго спросил лорд.
- Я, - нехотя признался Эшли.
- Ну, а ты что? – обратился он ко мне.
Я промолчал, виновато опустив голову.
- Зачем? – хозяин завел руки за спину.
- Мы просто хотели немного прогуляться по городу, а потом вернуться обратно, - тихо вымолвил Джеф.
- А попросить дозволения? – с укором спросил хозяин. – И что мне с вами сделать?
- Не знаю, - еще тише ответил бывший граф.
- Не знаешь… А что делают с беглыми рабами, ты знаешь?
Джефри побелел.
- Доигрался, - прошептал я.
- Ладно, - после недолгого молчания, которое, как нам показалось, длилось вечно, сказал лорд, - на первый раз помилую. Но если подобное повториться, пощады не ждите.
Мы поднялись с колен и поклонились.
- Ступай, - велел хозяин Джефу, - а ты останься.
Лорд жестом указал мне на кресло. Я сел.
- Почему ты пошел с ним? – спросил он, пристально глядя мне в глаза.
- Я не хотел оставлять Джефа одного.
- Ты мог бы остановить его.
- Пытался, - невесело улыбнулся я.
- Значит, так пытался, - возразил хозяин.
- А что я мог? Связать его?!
- Ты мог рассказать все мне.
- Это было бы предательством, - сбавив тон, вымолвил я.
- Нет, Шон. Не было бы. А теперь представь – у меня гости, я посылаю за тобой, приходит Фрэнк и говорит, что тебя нигде нет. Более того, Джефри тоже пропал. И мне приходится отправлять стражу на ваши поиски, стараясь сделать это так, чтобы гости ничего не узнали. Я простил тебя за побег, но накажу за безответственность. С завтрашнего утра и до конца недели просидишь в башне, на хлебе и воде. И пусть это послужит тебе уроком на будущее.
- Справедливо, - вздохнув, признал я.
- Можешь идти.
Я вышел за дверь, прислонился к стене, закрыв ладонями лицо… Тебя же предупреждали, Джефри…

Во-первых, не средневековья, а начиная с конца XVII века, а во-вторых - нет, не вписывается. Этот обычай не имел никаких юридических оснований и часто являлся единственным способом выхода из неудачного брака: еще и потому, что муж нес полную ответственность за свою жену, а жена не имела навыков и возможностей вести самостоятельную жизнь.
Кроме того, отношение к женщинам - особый вопрос, и в понятие "рабства вообще" не вписывается.

Я не утверждала, что в Англии не было рабства; но в этой альтернативной Англии оно преподносится чуть ли не как норма общественных отношений. В веке десятом-одиннадцатом - пожалуй, да, было довольно распространено; но о каком времени речь здесь, по-прежнему непонятно. Очень сырая история.

А что касается "обыденности продажи":

"Частота этого ритуала по разным оценкам составляет около 300 случаев за период между 1780—1850-ми годами, что относительно невелико по сравнению со случаями дезертирства, которые в викторианскую эпоху исчисляются десятками тысяч". (Википедия)

Альтернатива - это не исторические данные. Это то, как могло бы или не могло быть.

А что история сырая - не спорю.