Полки книжного червя

Вот мы и подошли к самой сути. К сердцевине вашей ошибки. Ведь писательство (гм..), оно сородни работе актера. Актер должен входить в образ, чтобы зритель ПОВЕРИЛ. Так же и с читателем. Он должен ПОВЕРИТЬ. А вы, как писатель, надев костюмы того времени, не вживаетесь в образ своих героев. Вокруг вас хорошие декорации, и костюм сшит хорошим портным, но как только вы начинаете говорить( писать) сразу же видно, что нет, не то...Вы играете в образе, вместо того чтобы в нем жить.
Внутри вас где-то сидит непонятная схема, по которой все почему-то должно быть величаво, залакировано, обезличино, бесполо...

Вот сравните, например:"...Шипение разъяренной кошки послышалось в комнате, и Маргарита, завывая: - Знай ведьму, знай! - вцепилась в лицо Алоизия Могарыча ногтями. Произошло смятение. Что ты делаешь? - страдальчески прокричал мастер, - Марго, не позорь себя!...Маргариту оттащил Коровьев...."

И ваше:"...Мне кажется, причина разброда наших страстей и мыслей в том,что...."

Чувствуете, насколько одна женщина живее другой? Одна, вот здесь, рядом с ее страстями, а другая, где-то далеко и как лакированая кукла...

С какой стати я должна сравнивать эти эпизоды? У них действительно совершенно разный эмоциональный накал и разный уровень абстрагированности: Феодора (Желань) философствует, в то время как Маргарита дерется.
Дерется Желань не хуже, но это в других эпизодах, которые вы проскочили.

Кстати, забавное противоречие в вашей логике: вначале вы утверждаете, что я "не живу" жизнью моих героев, и потому они ненатуральны, а потом - что они должны общаться между собой так, как общаюсь я в повседневной жизни!
Меня утомила такая манера ведения дискуссии, право слово. Не знаю, як, но не так.

[quote=MadameD;137710]Меня утомила такая манера ведения дискуссии, право слово. Не знаю, як, но не так.[/quote]

Жаль, я надеялся, что вы по моим "Теням" после такой остроты, как бульдозер проедитесь...)))) Потому что, как не печально, хоть там и готовы 8 глав на 9 а.л., их надо переписывать,зараза... "Все не то, все не так, ребята...".

А-а, так сразу бы и сказали - вам критики хочется. ))
Если угодно, могу оценить.

[quote=MadameD;137712]А-а, так сразу бы и сказали - вам критики хочется. )) Если угодно, могу оценить.[/quote]

Ну, не без этого...))) Только учтите, то что я вам написал, это писал со всей серьезностью. Рекомендую, если вам конечно интересно чужое мнение и вы не хотите пребывать в приятном ничегонезнании, все же прислушаться к тому, что я вам говорил....Я по себе знаю, насколько это трудно, когда твою гениальную нетленку, берут и начинают водить гм...мордой по столу...))) Так бы и разорвал, негодяя...))) Как он посмел!!!...))))

Нет, я оцениваю себя совершенно трезво, - я давно уже развила в себе профессиональную способность писателя смотреть на свое произведение чужими глазами.

Ладно, будет желание заходите на мою страницу. Я там сейчас выложу вторую главу до конца...

И...больших тиражей...)))

Эпилог

Феодора и Леонард прожили в любви и согласии еще четырнадцать лет, родив еще одного сына, который получил имя отца. Александр Нотарас так и не был найден – но, зная родителя Александра, встречи с похищенным мальчиком можно было ожидать когда угодно.
Комес Флатанелос еще дважды плавал в Московию – в первый раз он привез ждавшей его дома жене привет от Микитки и его братьев, которые благополучно обзавелись семьями, а во второй привез вести о смерти русского евнуха. Паракимомен последнего Палеолога пережил своего государя на двадцать шесть лет: весьма долгий срок и целая человеческая жизнь.
Мардоний, к этому времени ставший отцом троих живых сыновей и одной дочери, живший с женой если не счастливо, то мирно, услышав новость о смерти побратима, как будто опять перенесся в тот день, когда простился с Микиткой навеки… в тот день, когда русский евнух признался, что разделил бы страсть Мардония, если бы был здоров.
В тот день, когда Микитка спас Валентова сына от турок и от участи наложника: когда они нашли друг друга.
Македонец рыдал, скрывшись от всех, целуя русую вьющуюся прядь, которую до сих пор хранил в своем медальоне. И Рафаэла наблюдала эту скорбь, уже не испытывая ревности и почти разделяя чувства мужа.
За те долгие годы, что они прожили вместе как добрые супруги, итальянка узнала, почему Мардоний был так привязан к своему увечному другу и чем он был ему обязан. И, несмотря на эту запретную любовь, - а может, и благодаря ей, - их брак не разбился, а ее мужа Господь охранил: Мардоний и Рафаэла надолго пережили родителей итальянки и других старших могущественных родственников, грозивших македонцу смертью.

Феодора так и не встретилась с Марком, но встретилась с его сыном.
Юный лаконец прискакал в имение Флатанелосов один: и передал итальянскому привратнику, что желает поговорить с госпожой с глазу на глаз. Сам не зная почему, итальянец почувствовал к гостю доверие и пригласил хозяйку выйти к нему за ворота.
Феодора сразу же догадалась по описанию приезжего, кто хочет ее видеть: она едва справилась с волнением. Укрепившись, вспомнив заветы своей возлюбленной подруги, московитка вышла к Леониду.
Юноша стоял, держа под уздцы богатырского коня; когда госпожа дома подошла, Леонид посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся, обойдясь таким безмолвным приветствием. Черные по-военному коротко стриженные волосы, стальной блеск серых глаз и сила, таившаяся за молчаливостью и сдержанным достоинством этого юноши, сразу напомнили Феодоре обоих его родителей.
Феодора хотела заговорить с ним, но слова застряли в горле: слишком много нужно было сказать, для этого мало целой жизни!
Московитка вдруг поняла, что видит вместо юного лаконца его безвозвратно ушедшую мать, - она стиснула зубы, удерживая рыдания.
Леонид, по-прежнему не говоря ни слова, запустил руку за пазуху и достал сложенный пергаментный лист.
- Мать завещала мне незадолго перед смертью передать это тебе… прости, я смог выполнить ее просьбу только теперь, - улыбнулся юноша.
Феодора, благоговейно взяв пергамент, который хранила для нее ее филэ, разглядела начертанную черной тушью карту. Нахмурившись, с екнувшим сердцем московитка вскинула глаза на Леонида.
– Это карта кносского дворца, - пояснил гость.
Феодора судорожно вздохнула; Леонид, кивнув, потупил взор почтительно и скорбно.
- Да, госпожа, это рядом с гробницей матери… и с гробницей критских царей, - сказал он. – Мать с отцом решили, что это место лучше всего подходит для сохранения ваших сочинений. Эти бумаги опасно держать в близости от Рима - и в любых католических владениях. Только смешать их с прахом свободных язычников… как прах царицы Феофано.
Феодора едва удержала возглас изумления и радости. Так вот где Феофано хранила свои и ее записки! Московитка уже не раз предпринимала попытку найти их в доме подруги, но безуспешно; и с этих пор надеялась только на предусмотрительность Феофано. Как оказалось, не напрасно, - как и стала наконец ясна цель, которая привела лакедемонянку на Крит.
- Вот здесь, - смуглый палец с почерневшим ногтем указал на красный крестик, который Феодора уже и сама заметила на карте. – Ты можешь отправиться туда и найти ваши работы, а можешь прибавить к ним свои. Только сыщи верного человека, который будет хранителем вашей с матерью тайны. Я знаю эту тайну, но таких хранителей никогда не хватает.
Феодора улыбнулась, восхищенная юношей.
- Я так и сделаю, - сказала она.
Леонид поклонился ей; потом вскочил в седло. Феодора поняла, что больше этого юношу ничто не задержит, - он все сказал и все исполнил.
Она отступила и помахала сыну Феофано рукой. Леонид поднял руку, коротко махнул хозяйке – и дал шпоры. Он унесся прочь неудержимо, как персидский конник, с которыми когда-то его предки, древние спартанцы, сражались пешими.

Леонарда Флатанелоса в доме не было, он приехал только через несколько часов; и, узнав, кто побывал у них в его отсутствие, напустился на жену.
- Почему ты не пригласила его задержаться?
- Он не остался бы, - Феодора покачала головой. – Леонид все сказал мне: он немногословен, как его отец… а втроем нам не о чем говорить.
Критянин печально улыбнулся.
- Это правда.
Комес, однако, попросил жену рассказать, о чем она беседовала с сыном Феофано, и Феодора не стала таиться. Леонард Флатанелос полностью одобрил тайник, выбранный лакедемонянкой. Только в таких местах и осталось ныне сохранять для потомства отчаянно смелые женские мысли.

Феодора приехала на Крит только через десять лет после встречи с сыном Феофано. Мужа она похоронила два года назад – и младшему их сыну, Леонарду Флатанелосу, сейчас было девять.
Московитка привезла с собой записки, которые пополнялись еще долгое время после смерти Феофано, – хотя так плодотворно, как при жизни лакедемонянки, Феодора больше не мыслила. Старость подкрадывалась и к ней.
Феодора, взяв нескольких воинов и помощников, прискакала к кносским руинам; и они долго разыскивали тайник Феофано. Пришлось зажечь факелы: искали хранилище до сумерек, но наконец нашли. Юный лаконец не обманул – все бумаги, зарытые в сухую землю в углу одного из внутренних двориков и завернутые в прочную кожу, нисколько не пострадали от времени.
Феодора положила в тайник собственные последние сочинения – и наказала своим людям, если что случится с ней самой, запомнить это место. Потом московитка попросила оставить ее одну.
Взяв лампу, она отправилась к священному месту, которое видела лишь однажды и не посещала с тех пор много лет; но нашла его Феодора безошибочно.
Она поставила лампу на землю и опустилась на колени рядом с камнем, придавившим надгробие Феофано.
А потом московитка встала и, схватившись за камень, уперлась – и, вскрикнув, с неженской силой откатила его в сторону. Она потерла руки и засмеялась.
- Видишь, я все еще помню, чему ты учила меня! – сказала Феодора.
Потом она опять опустилась на колени и воззрилась на белую плиту с эпитафией на ней, как другие женщины смотрят на распятие в церкви. Феодора склонилась и поцеловала холодный камень; потом опустилась на землю и прижалась к мраморной плите щекой.
- Как давно мы не были вместе, - прошептала она. – Сколько мне нужно рассказать тебе, моя любовь!
Московитка вдруг засмеялась.
- Ты знаешь, что у Фомы был кинжал в рукаве, он хотел им исподтишка ударить во время поединка… мы нашли этот кинжал, когда закапывали патрикия! Господи! Комесу я так и не сказала ничего.
Она помолчала, лежа в обнимку с могильным камнем.
- Как я тоскую, Метаксия, - прошептала Феодора. – А ведь я до сих пор не знаю, здесь ты лежишь или нет… вдруг нас обманули? Вдруг твой сын тоже обманул меня? Лаконцы тоже прекрасно умеют лгать, когда это нужно своим… А если ты еще жива, а я ничего не знаю?
Феодора вдруг села на колени, потом встала. Огляделась… ей стало мучительно и хорошо, как будто душа опять задрожала от суровой музыки речей лакедемонянки, тело задрожало и запылало от ее близости, наполняясь жизнью. Русской пленнице неожиданно показалось, что за нею наблюдают сверху из руин, что ее безжалостно выцеливают… и Феодора улыбнулась. Сердце сжало предчувствие последнего мига – главного мига жизни.
Она неожиданно поняла, что где бы Феофано ни была, скоро она опять обретет ее, чтобы никогда больше не потерять. Феодора дерзко подняла голову, и ветер подхватил ее распущенные волосы.
- Пришло мое время… наше, - прошептала русская пленница.

Спасибо! Я ждала окончания, и развязки истории Феодоры - и я ее дождалась. И не разочаровалась. О моем отношении к философии романа я уже писала выше, но вот ход событий, и судьбы героев - это меня заинтересовало. Полюбилась мне Желань - она показалась близкой и понятной; непонятой осталась Метаксия, и потому - не зацепила сердце. Идеальный комес Флатанелос показался чересчур идеальным, и на его фоне Фома Нотарас даже выигрывал в живости. Совсем отталкивающим был для меня Мардоний. Ну просто душа не принимала настолько, что даже хотелось этому герою всяческих неудач. Евдокия Хрисанфовна получилась очень хорошо; вот кто мне понравился от всей души!
И еще раз вам спасибо!

Вам спасибо за отклик.



Я понимаю. Но ваше отношение таково, я полагаю, пока это абстрактная философия. Вспомните, сколько русских женщин воевало во Вторую Мировую, - не потому, что им так уж хотелось повоевать, а потому, что родина звала. А об обороне Царьграда повествуют исторические хроники: летописец пишет, что вместе с мужчинами "храбро бились их жены и дети", кто мог держать в руках копье. Как, скажите, это возможно без мужественности характера?
В моем романе женственными в худшем смысле (расслабленными телесно и умственно, неспособными к длительным усилиям воли, наделенными только сексуальной функцией и привлекательностью) представлены восточные женщины, противостоящие западным.
Метаксия - последняя спартанка, наследница древних греческих воительниц, а Желань просто русская женщина большой храбрости. Их философия мне представляется обобщением многовекового человеческого полового и культурного опыта.



Да, комес Флатанелос - рыцарь и одновременно древний эпический герой. Он идеализирован, вы правы: но только с одной стороны.
Что считать за идеал?
Эпические герои были великие убийцы - с христианской и просто современной позиции "общечеловеческих ценностей". Леонард Флатанелос необыкновенно рыцарствен в отношениях с любимой, но при этом он многократно убивал, не гнушался ни ложью, ни работорговлей, ни пиратством: причем занимался этим как с разрешения властей, так и у них за спиной. Он нетерпим к тому, что не соответствует его кодексу чести... очень высокого мнения о себе... ну, да можно долго перечислять.
Кстати, я несколько раз прямо назвала прототип Леонарда: это Гектор из фильма "Троя". Он даже внешне списан с него: то есть с артиста, Эрика Баны.
С другой стороны, он немного капитан Блад. Эпический герой преображается в соответствии с реалиями и понятиями Возрождения и Нового времени - заметили?



Неужели? Более отталкивающим, чем Валент?
Мардоний, конечно, не идеал и не герой, в отличие от Леонарда, просто масштаб личности у него не тот: но такой оценки мой македонец, по-моему, не заслуживает. Хотя восприятие - штука очень субъективная, на мой взгляд, если оценивать Мардония по справедливости, то он, как и Фома Нотарас, всю жизнь преодолевал себя. Мардоний - человек с поломанной еще в детстве психикой; может быть, в этом кроется причина его гомосексуальности. Понимаю, что он может быть неприятен еще и из-за этого. )) Но я, как автор, считаю, что гомосексуальность у Мардония, как и у Микитки, врожденная.
Он не совершил ни одного низкого поступка - наоборот, активно боролся с темными сторонами своей души. Так что мне он скорее симпатичен, чем наоборот.



Она получилась хорошо как собирательный образ, я тоже так считаю. Но Желань ее живее.

Роман очень понравился – сюжет интересный, и чувствуется, конечно, ваше знание эпохи.

Из всех персонажей наибольшую симпатию вызвали всё-таки Желань и Метаксия (как личности – отношения их я приняла далеко не сразу, хотя духовную сторону чувств понять могу). А сама по себе философия Феофано мне близка и понятна.

Понравилась Евдокия Хрисанфовна (цельностью характера и умом - хотя вначале я, признаюсь, не “вникла” в этот образ и неправильно оценивала его).

Большую симпатию вызвали император Константин (силой духа и харизмой в целом) и Фома (опять же, очень харизматичный персонаж, несмотря на всю свою неоднозначность).
Из всех погибших персонажей наибольшее сочувствие вызывают у меня как раз эти двое.
О Феофано: я почему-то предполагала, что с ней произойдёт что-то более страшное, так что, узнав обстоятельства её гибели, испытала скорее облегчение. А для Феодоры смерть будет лучшим исходом: по сути, её уже ничто на земле не держит.

Кстати, "зацепила" концовка романа – запоминается.

Желаю вдохновения))

Они амазонки, им это положено, - а Метаксия лакедемонянка, прекрасно чувствовавшая, что стояло за любовными обычаями ее предков. В Лаконии это было нормально. ))
Кстати говоря, хотя Метаксия изначально бисексуальна, у Желани сексуальные предпочтения изменились резко - это бывает. У многих людей на протяжении жизни бывают колебания ориентации: есть исследования, посвященные этому вопросу.
А если говорить в контексте романа, это даже не совращение, а большая духовная встряска, ну и, конечно, сильнейшая потребность в близости и восхищении существом своего пола: в борьбе с исламом это особенно актуально. Думаю, не нужно объяснять, почему.
Ну и потрясения военного времени сказались. Тогда на глазах у моих героинь рушилось вообще все, на чем основывалась их жизнь, - что уж говорить о христианских запретах!
(Турки вполне себе унаследовали греческое мужеложство, несмотря на то, что ислам его запрещает.)



У меня тоже, кстати.



О том, что случилось с Феофано, мы до конца так и не узнали, как и о судьбе Феодоры. Это, знаете, как лазейка в спартанской несгибаемости и прямоте... лаконцы тоже лгут, когда это необходимо. )) Но думаю, что они обе умерли достойно.
Я не могла жестоко убить Феофано: это было бы слишком большой жестокостью в отношении философии романа. Я готовилась подарить ей именно такую смерть, как царю Леониду.
И насчет Феодоры вы правы: она исполнила свое предназначение.

Спасибо.

Вот, все же решил найти время и прочитать все от начала и до конца...

MadameD, уважаемая... Может повторяюсь, но как-то все у вас правильно... Все по полочкам... Все параллельно и перпендикулярно...Все как в хирургическом отделении, где вот-вот начнут операцию. Стрильно, холодно, яркий свет безжалостных неоновых ламп, безличный кафель обработаный септиками...

Понимаете, вы безупречны в своем описании, но это описание взгляда сверху. Вы не участник. Вы созерцатель. Это не вас продают. Это не вы смотрите на волны. Это не вы плывете на корабле...Это не вы любите...Это не вы страдаете... Вы это ОПИСЫВАЕТЕ, но вы не участник...

Благодарю за внимание. Приятно, что взяли на себя труд прочитать, - работа действительно большая и серьезная.



Правильно? Что значит правильно? По чьим правилам?
Это как раз время, когда рушились все правила, - время великого передела мира.
Может быть, вам опять вспоминается соцреализм? Если так, приму за комплимент.



Я считаю, что безупречность в описании недостижима. Впечатление читателя всегда субъективно, и "безупречность" - не описания, восприятия - достигается тогда, когда понимание читателя совпадает с видением писателя.
Что же касается того, что я "не участвую" в описываемых событиях, - это опять-таки ваше субъективное восприятие степени моей отстраненности. Может быть, не цепляет именно вас. Книга становится близка читателю тогда, когда он что-то в ней узнает, с чем-то может отождествиться, пережить прочитанное как собственный опыт.
Другие читатели высказывались совершенно иначе, нежели вы, - я имею в виду людей, которых мой роман зацепил. Так что не вижу смысла спорить.

Еще раз спасибо, что нашли время прочитать и желание оценить.

Вот-вот. Все рушится.Весь мир в соплях, крови, кишках наружу, над которыми летают зеленые мухи, а ваши герои ходят между всем этим непотребством и цветочки нюхают.

Еще только мизинчики не отставляют и не говорят при этом"Фи"....

MadameD, уважаемая. У вас получился ЖЕНСКИЙ роман, понимаете? Женский, а не исторический...

Пуркуа бы и не па?

И вообще странно требовать от Madame, НЕ женского романа.