Полки книжного червя

Я проснулся от собственного крика. Подскочил на кровати, судорожно хватая ртом воздух. Утер со лба холодный пот, попытался унять дрожь. Опять этот сон – все потери прошлого, липкий страх, отчаяние. Память, что б ее…

Я, двое моих друзей, и Бэт, которой тогда исполнилось всего четыре, идем гулять к старым разрушенным домам по ту сторону залива. Перебегаем широкий, выгнутый дугой каменный мост. Мальчишки несутся впереди, я тащу за руку сестренку, не поспевающую за нами на своих маленьких ножках.
- Мартин, я так быстро не могу, - недовольно пищит запыхавшаяся Бэт.
Она такая забавная, когда сердится.
А приятели уже на месте, и стоят возле песчаной горы, достающий аж до третьего этажа одного из домов. Кто и зачем насыпал там столько песка – это уже никому неизвестно, но детей туда старались не пускать, опасаясь того, что гора могла осыпаться. Как только я оказался неподалеку, мальчишки, весело перекрикиваясь, полезли по песку. Я присоединился к ним. Бэт осталась внизу.
- Мартин, - сказала она, - это плохо. Взрослые запрещают. Ты можешь погибнуть.
Надутые губки, нахмуренные бровки, руки сложены на груди. Сестренка обиженно отошла подальше.
Я докарабкался почти до второго этажа, приятели остались ниже, боясь подниматься за мной.
- Видишь, Бэт, - окликнул я сестренку, - все в порядке. Я сюда уже сто раз лазил, и ничего не было.
Она обернулась, зажмурилась, и показала розовый язычок, но потом широко распахнула глаза и побледнела.
- Март!!! Слезай оттуда немедленно!!!
Бэт опоздала с предупреждением. Гора под ногами пополза вниз. Я пошатнулся, пытаясь ухватиться за карниз дома, но пальцы соскользнули, и меня утянуло вслед за песочным потоком. Мальчишки слезть не успели, оказавшись в самом низу.
Отец чувствовал, что произойдет беда. Он был мудрым и опытным драконом. И все же не успел совсем на немного. Сестренку не задело, она стояла достаточно далеко, меня отец откопал до того, как я перестал дышать, но спасти моих друзей он не успел, достав их из-под завала уже мертвыми. Бэт плакала не переставая. Матери пришлось обращаться к докторам, чтобы помочь ребенку избавиться от стресса. А я еще долго просыпался по ночам в ледяном поту, видя перед собой застывшие, залепленные песком глаза мальчишек.

Неделю спустя я подслушал разговор матери и отца.
- Мартин стал совсем неуправляемым. Сколько раз я говорил ему, чтобы не ходил туда.
- Джо, он не виноват, что погибли те дети.
- Нет, Марта, виноват. Нормальную школу мы с тобой оплатить не можем, сама знаешь, и потому я договорился с настоятелем.
- Ты хочешь отдать его в церковный интернат?
- Да.
- Но… когда?
- На следующей неделе.
- Джо, ему всего восемь лет.
- Мальчику нужна дисциплина, - строго ответил отец.
- Хорошо, поступай, как знаешь, - сдалась мама.
Я развернулся, и пошел в свою комнату. Упал на кровать, зарылся носом в подушку, и разревелся. Значит, вот как… От меня хотят избавиться.

Отец зашел в спальню, сел возле меня, тронул за плечо.
- Что тебе надо? – спросил я, не отрываясь от подушки.
- Ты все слышал?
- Да! Я все слышал! И я знаю, что вы с мамой хотите меня выбросить!
- Мартин, никто не собирается тебя выбрасывать.
- Конечно! А как же церковный интернат? – я все-таки приподнялся.
- Я тоже обучался там, - сказал отец.
- Ты? – я перевернулся, посмотрел на него сквозь пелену слез.
- Да. Мои родители жили еще беднее, чем мы с Мартой, и меня отдали в интернат в шесть лет. И навещали очень редко. А тебя мы будем забирать каждые выходные. Сынок, никто не собирается отказываться от тебя, но… надо учиться.
- А Бэт? – спросил я.
- Бэт еще слишком мала, чтобы отдавать ее куда бы то ни было. К тому же, я собираюсь устроиться на еще одну работу, и откладывать часть денег на то, чтобы она смогла ходить в обычную школу. Надеюсь, ты станешь ревновать? – отец улыбнулся.
- Нет, - ответил я. – Я не хочу, чтобы сестренку сдавали в интернат.
- Я рад, что ты так думаешь. Не плачь, Мартин. Мы с мамой любим тебя, и никогда не оставим.
Я шмыгнул носом.
- Хорошо. Я не буду плакать. И стану учиться.

Церковный интернат находился на огороженной территории: пять корпусов в два этажа и четыре подъезда, большой парк с дорожками вымощенными плитами, клумбы и деревья, столовая с кухней, отдельный корпус для священников и местного начальства, храм и здание школы. Отец с мамой поговорили с директором, и она проводила нас в общую комнату с рядами двухъярусных коек.
- Вот здесь свободное место, - сказала женщина, - там тумбочка, куда мальчик сможет сложить свои вещи. Их, смотрю, у него не особо много. Воровства здесь нет, за это можно не опасаться. Где находится ванная и уборная, ему покажут дети, а чуть позже пусть подойдет ко мне, я объясню правила нашего интерната. Пожалуй, все. Вы можете спокойно отправляться домой
Ладно, - ответил папа, и обратился ко мне, - Мартин, постарайся вести себя хорошо, в конце недели я приеду за тобой.
Я молча кивнул, и принялся разбирать вещи, проводив печальным взглядом удаляющихся родителей и сестренку.
Правила были простыми и скучными: в шесть утра подъем, умывание, завтрак, занятия в школе, потом служба в храме, обед, отдых, прогулка, снова служба, ужин и отбой. Выходить и приходить вместе с остальными, гулять только в строго определенное время, по ночам корпус не покидать. Выслушав указания директора, я вернулся в комнату, стараясь не глядеть на пялящихся на меня детей.
- Эй! – окликнул меня взъерошенный мальчишка лет десяти, - привет, новенький!
- Привет, - кисло ответил я.
- Тебя как зовут?
- Мартин.
- А меня Сэм. Что, тоже надоел своим родственничкам? – ехидно спросил мальчишка.
- Нет, просто у них нет денег на обычную школу.
- Ха! – Сэм наморщился. – Верь больше. Все они так говорят. Обещают вернуться, навещать, ты их ждешь-ждешь, а напрасно. Избавились от обузы, и ладно.
Мне стало как-то неуютно, закралось неприятное подозрение.
- Ага, - с верхней койки свесилась светловолосая девчонка, - Сэм точно говорит. Мои мама с папой тоже обещались приехать на выходные. Знаешь, сколько я их ждала, пока не перестала надеяться? Почти полгода!
- Да ладно вам запугивать ребенка, - вмешался парень с соседнего со мной места. Он был старше, лет пятнадцати. – Не у всех же родители такие сволочи.
- Не у всех, - согласилась девчонка, - но у большинства. Здесь отказников больше половины. Так что, Мартин, конечно, можешь своим доверять, но на твоем месте я бы готовилась к тому, что больше ты их не увидишь.
Я сглотнул подступивший к горлу комок и улегся на свою койку, накрывшись одеялом. А если это правда? Вдруг отец соврал мне, и меня на самом деле бросили, как я и думал с самого начала?
- Меня Рой зовут, - послышался голос сбоку.
Я обернулся.
- Не дрейфь, и не слушай этих паникеров, - с усмешкой посоветовал парень. – Они всех новичков до слез доводят, даже тех, кто точно знает, что остался сиротой. Все хорошо будет. А если кто обижать станет – скажи, я им морду сразу начищу.
- Почему? – спросил я.
- Что – почему?
- Почему ты решил за меня заступиться?
- У меня давние счеты с морскими драконами, - ответил Рой. – В хорошем смысле. В общем, считай меня своим другом.

Дни тянулись мучительной бесконечностью. Я потерялся во времени, в сомнениях и ночных кошмарах. Рой старался отвлечь меня от страшных мыслей и тревог, но безуспешно.
- Март, ты так с ума сойдешь скоро, - недовольно сказал он. – До конца недели еще два дня, а ты совсем мрачный.
- Еще целых два дня, - ответил я. – Это много.
- Так. Прекращай истерику, лоун. Как насчет ночной прогулки?
- Куда?
- В храм, - загадочно улыбнулся Рой.
- Зачем?
- Покажу тебе одну интересную штуку.
- А как мы пройдем мимо охранника? – оживился я.
- Во, - довольно протянул приятель, - уже лучше. Это чучело отлучается с вахты на полчаса после полуночи, тогда и уйдем.
- А если заметит?
- Ну, влетит. Что, струсил?
- Нет.
- Пойдешь?
- Пойду.
- Вот и отлично.

Рой разбудил меня в полночь, толкнув в бок острым локтем.
- Хватит дрыхнуть, соня, пора идти.
Я нехотя вылез из-под одеяла. Сейчас идея с прогулкой уже не казалась мне такой привлекательной. Зевая, надел рубашку, и поплелся вслед за приятелем. Рой осторожно выглянул в коридор, а затем махнул мне рукой – все чисто. Чуть дыша, на цыпочках, мы прокрались мимо подсобки охранника, и открыли входную дверь.
- А как мы вернемся обратно? – запоздало спросил я. – Ведь он же увидит, что замки открыты и пойдет нас искать.
- Ну, и что?
- И если не найдет, то…
- Тревогу поднимать не станет. За ворота все равно выбраться нереально, я пробовал, а если что случится, все равно проще пропажу с утра искать. Так что дальше территории интерната мы не уйдем. Вернемся утром.
- Но дверь…
- Она будет открыта.
- Чтобы беглецы смогли пройти?
- Именно.
- А как…
- В четыре утра он тоже покидает пост.
- Понятно.
- Но если ты так боишься, можешь идти обратно, сдаться охраннику, и с утра получить выволочку от директрисы, - предложил Рой.
- Что-то не хочется.
- Тогда замолкни, и топай за мной.

В храме было холодно и горели огоньки свечей возле алтарей. Приятель провел меня до коридора с кабинетами начальства, а потом толкнул дверь с красной обивкой.
- Пошли!
Я проскользнул вслед за Роем, и замер – внутри находился огромный банкетный зал. От накрытых столов пахло так вкусно, что у меня невольно потекли слюнки. О таких блюдах дома можно было только мечтать, про интернатовскую еду я старался даже не вспоминать: сытная, но совершенно невкусная. Возле столов ходили слуги, а в зале были мужчины в дорогих костюмах, и женщины в роскошных вечерних платьях и богатых украшениях.
- Нравится? – спросил приятель.
- Да-а, - восхищенно выдохнул я.
- Это портал в один из параллельных миров. Он всегда выходит в этот зал. Есть у меня подозрение, что наши священнослужители и начальство тоже о нем знают. Кстати, жрать хочешь?
- Хочу.
Рой улыбнулся.
- Сейчас добуду. А ты жди здесь, и никуда не уходи. Понял?
Я кивнул.
Он растворился у меня на глазах, став совершенно невидимым.
- Рой, - окликнул я, стараясь не повышать голоса.
- Здесь я, - отозвался голос сбоку, а затем невидимка дернул меня за рукав, заставив подпрыгнуть от неожиданности. – Все, пошел.
Через несколько минут я наблюдал такую картину: один из подносов с какими-то бутербродами плавно поднялся в воздух, и медленно поплыл вдоль стола, по пути обрастая горкой разный продуктов и напитков. Потом развернулся, застыл, и столь же неторопливо двинулся в сторону выхода. Как он умудрялся сделать это так, чтобы никто ничего не заметил, я не знал. Возможно, Рой умел не только становиться невидимым, но и отводить глаза людям и нелюдям.
- Сегодня у нас пир, - с довольной ухмылкой сказал приятель, проявившись у самого входа. – А теперь уходим отсюда.
Мы бесшумно закрыли дверь, и уселись на лавке в пустом храме, наслаждаясь вкусной едой и питьем. Когда я наелся, то почувствовал, что у меня слипаются веки.
- Поспи, - сказал Рой, - я все равно не хочу. Разбужу, когда будет пора возвращаться.
В корпус мы проникли незамеченными, разделись, и улеглись в кровати, сделав вид, что никуда и не отлучались. Если кто из ребят и видел наш уход и возвращение, то сдавать нас не будут – принцип интернатовской стаи. Пакость сделать, или подразнить, то запросто, но ябедничать на других – никогда. Сами разберутся.

Наступила долгожданная суббота, и с самого раннего утра я ожидал, когда же, наконец, за мной приедет папа. Но время шло, а он все не появлялся. Наступил обед. Идти в столовую я напрочь отказался, аппетита не было совершенно. В комнату зашла девушка, на выходные замещающая директора, остановилась напротив моей койки.
- Что ж, - сказала она, глядя на меня с ласковой улыбкой, - похоже, тебя решили оставить. Я подожду до вечера, и если за это время твои родители не приедут или не поставят меня в известность, почему они не могут этого сделать, я оформлю на тебя отказ, и занесу в список детей на усыновление.
Я промолчал.
- Не переживай, многие ребята прошли через это, - голос был просто елейным, но сквозь этот елей прекрасно слышалась злорадная насмешка.
Девушка провела ладонью по моим волосам, затем развернулась и вышла. Дальнейшее я помнил плохо, после ее последних слов будто провалившись в пустой темный холодный колодец. Кажется, пришел Рой, и тряс меня за плечо. Далекий голос доносился словно из бочки. Он что-то кричал, пытался добиться от меня ответа, но язык совершенно не слушался. Затем в пятне света перед глазами появилось лицо отца. Он звал меня, тоже тряс, спрашивал что-то. А потом пятно исчезло, и тьма колодца поглотила меня целиком.
Очнулся я в своей кровати, и услышал, как в коридоре спорят папа и мама. Она кричала на него, хотя раньше никогда не повышала голоса.
- Это ты виноват! Посмотри, до чего они довели моего мальчика! Ненавижу их всех! Зачем? Я ведь говорила, что Мартин слишком болезненный ребенок, чтобы выдержать жизнь в интернате! Почему ты не послушал меня?
- Марта! – слабо отбивавшийся отец тоже повысил голос, перекрикивая жену. – Хватит. Я знаю, что Мартин часто болеет, и знаю, что болезнь его неизлечима, но послушай меня – я поговорил с директором, и она сказала, что у них есть местный госпиталь с хорошими докторами, и что теперь они будут следить за здоровьем нашего сына. Он просто перенервничал, ничего страшного.
- Ах, ничего страшного, да? – снова взвилась мама. – Значит в том, что ребенок чуть не впал в кому, нет ничего страшного?
- Так сказали врачи. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Сначала забрали Бэт, теперь еще и Мартин, но… мы не должны отказываться от его обучения. Ведь ему еще надо будет устраиваться в жизни.
- Если она не закончится в этом чертовом интернате, - огрызнулась мама.
Папа вздохнул.
- Мартин останется дома на неделю, пока ему не станет лучше. А потом он вернется назад. Я так решил.
- Ты так решил, - цинично сказала мать. – А мое мнение для тебя ничего не значит.
- Ты сможешь дать сыну образование сама?
- А ты сможешь дать гарантию того, что мы его не потеряем?
- Могу. Марта, мальчик не должен вырасти ни к чему не приспособленной неженкой, падающей в обморок каждый раз, когда что-то в жизни пойдет не так, как ожидалось. То, что он болен, вовсе не значит, что он не должен уметь выживать, и не должен уметь бороться за себя и свою жизнь.
Мама не ответила.
Я с трудом поднялся с постели, и выполз в коридор.
- Куда забрали Бэт?
- Мартин, - отец тут же позабыл все, о чем только что говорил, кинувшись ко мне, и поддерживая под руку. – Ты зачем встал? Тебе нельзя еще подниматься!
- Куда забрали Бэт? – повторил я.
- В больницу, - ответила мама. – У нее нашли то же заболевание крови, что и у тебя, но сказали, что вылечат его за несколько месяцев. Поэтому папа и задержался, что ездил с нами.
- Она осталась там?
- Да. Бэт ставят какие-то капельницы, мама поедет к ней позже, а я буду с тобой, - сказал папа.
- Хорошо, - вздохнул я. – Вы меня покормите?
- Конечно, сейчас, - мама убежала на кухню.

- Ты не злишься на меня? – спросил отец, когда отвел меня в обратно в комнату.
- Нет. Просто… - я замолчал, не зная, как сказать ему.
- Просто ты начал сомневаться во мне, - слегка улыбнулся он. – Я понимаю. Незнакомая обстановка, незнакомое общество. Да и с порядками тамошними я знаком – кого угодно заставят усомниться. Марта права, я виноват в том, что ты не доверяешь мне. Наверное, я действительно плохой отец.
- Нет, папа, ты хороший, - ответил я, глядя на его расстроенное лицо. – И я доверяю тебе. Только я очень испугался, что случилось что-то серьезное, раз ты не смог забрать меня. Мне снился страшный сон, в котором ты погиб…
Отец вздрогнул.
- Ты начал видеть сны?
- Да.
- Давно?
- Почти год уже.
- И ничего не сказал…
- Они не все сбываются. В некоторых я вижу другого себя. В другом мире.
- Ясно.
- Пап, я вернусь в интернат, потому что не хочу быть слабаком.

Мой сон сбылся спустя два года. Мы с отцом, забравшим меня на выходные, чтобы съездить в парк аттракционов, стояли на остановке, ожидая маршрутного катера. Внезапно в небе появилась огромная тень, а следом за ней и вторая.
- Захватчики, - прошептал Джо, глядя вверх. – Мартин, отойди за остановку, и не высовывайся.
- Но, пап…
- Живо!
В следующую минуту он уже взмыл ввысь крупным стальным драконом. Налетел на один из кораблей, дыхнул огнем, вцепился лапами в турель пушки. Из второго корабля выстрелили, но отец сумел увернуться. Со стороны центра уже приближались суда планетарного флота, когда в одном из кораблей захватчиков открылся люк, и вниз полетел снаряд.
- Беги! – крикнул сверху Джо.
Но убежать я не успел. Залив поднялся гигантской волной, хлынул, сметая все на своем пути, и вскоре я оказался глубоко под водой. Поток закружил меня, потянул за собой…
Морские драконы, выбравшие жизнь на суше, не умели превращаться в лоунов до одиннадцати лет, точно так же, как и не могли обращаться в людей драконы, предпочетшие море.
Я зацепился рубашкой за столб, и меня не унесло в океан. Однако воздуха уже почти не оставалось, и вскоре я начал задыхаться. Перед глазами появилась фигура в черном, чьи-то сильные руки отцепили меня и подняли вверх.
- Давай, мальчик, дыши, - произнес незнакомый голос.
Я закашлялся, судорожно хватил ртом воздух, и кашлял еще довольно долго, выталкивая из легких остатки воды.
Спасший меня демон убедился в том, что умирать я не собираюсь, и поднялся на ноги.
- Пойду, поищу еще кого-нибудь, - сказал он, снова ныряя в уже утихший залив.
Я приподнялся, на локтях и увидел перед собой плывущие по волнам обломки вражеского судна. Потом медленно повернул голову и закричал – в нескольких метрах от меня лежало искалеченное тело отца. Он остался драконом, и с первого взгляда было понятно, что Джо Лоун мертв, и больше уже не вернется.
Его похоронили с почестями, а нам с мамой дали новую квартиру и денежную компенсацию, как вдове и сиротам погибшего героя. А через неделю после похорон я вновь вернулся в церковный интернат, чтобы продолжить свое обучение.
- Пусть лучше эти деньги, что нам дали, пойдут на школу Бэт, - сказал я маме, - ведь теперь ты будешь жить лишь на пособие, пока она не подрастет, и ты не сможешь вернуться на свою работу. А папа… он хотел, чтобы я доучился.
Мама улыбнулась сквозь слезы.
- Ты повзрослел раньше, чем должен был, Мартин.

В прихожей стояли женские туфли на невысоком каблуке, из кухни вкусно пахло жареным мясом – можно было бы назвать это сюрпризом для холостого мужчины, вернувшегося с работы, если бы мужчина не знал, кто сейчас хозяйничает в его доме. Стараясь не шуметь, я стянул ботинки, повесил на крючок куртку и на цыпочках прокрался в свою комнату. Гостья моя заглянула в тот момент, когда я скакал по полу, стараясь высвободиться из плена узких джинсов, и даже уже успешно справился с одной штаниной. Скомканный свитер приветливо раскинул с полки рукава.
- Здравствуй, Мартин, - улыбка была доброжелательной, но в то же время осуждающей.
- Привет, мам, - я все же не удержался и упал на кровать – джинсы вышли из этого боя победителями.
- Тебе нигде ничего не жмет? – осведомилась мама, скептически окинув взглядом мою одежду.
Я покраснел.
- Ну, знаешь ли… имидж и все такое…
- Угу, - кивнула она. – Ладно, переодевай свой имидж на домашний и иди на кухню, ужин уже готов.
- Хорошо, мам, - я снова ощутил себя маленьким мальчиком.
Мама всегда готовила очень вкусно, вот и сейчас я уплетал ужин, жмурясь от удовольствия. Тощая трехцветная и бесхвостая кошка с забористым урчанием провожала каждый отправленный в рот кусок.
- Где ты ее нашел? – животное было запихано ногой под стол, но вскоре вернулось обратно.
- На помойке, - честно ответил я.
Марта вздохнула.
- Я не виноват, она сама за мной увязалась.
- И сама открыла дверь в дом.
- Да ладно, ма, она мне не мешает. Наоборот – веселее.
Кошка, решившая, что терпению есть предел, легко взлетела на стол и попыталась засунуть морду в мою тарелку.
- Вижу, что веселее, - хмыкнула мама.
Я спихнул локтем обнаглевшую тварюшку и облизал вилку.
- Спасибо, я сыт и доволен.
- Кстати, к тебе тут девушка заходила.
- Какая? – насторожился я.
- Брюнетка, - Марта пожала плечами, - невысокая, чуть полноватая. Принесла ребенка.
- А-а, - протянул я. – Не помню такой. Что за ребенок?
- Сказала, что твой, и что она будет жить здесь. Еле выпроводила.
- У-у. Фанатка. Понятно. У них у всех дети от меня.
- Да?
- Ну, в переносном смысле.
- А ты не запоминаешь, с кем спишь? – мама вопросительно выгнула бровь.
- Э-э… в основном – нет.
- Ох, Мартин…
- Мам, это обратная сторона известности.
- А без этой стороны обойтись никак нельзя?
- Можно, - вздохнул я, - но это будет скучно.

***
Да, обратная сторона известности. Обратная сторона медали. С одной – концерты, бесконечные разъезды, отели, студия, записи и… женщины. Много женщин, желающих попасть в постель к кумиру. С другой – усталость, ответственность, ожидания, которые надо оправдать и… как сегодня – женщины, которые выдают желаемое за действительное. Такой ли уж я плохой? Такой ли жестокий? В кое-то мере да, такой. Но были женщины, которых я любил. Любил по-настоящему. И эти женщины предпочли свободу и самостоятельность. Не редкость в нашем мире. Но я стараюсь помогать им и своим детям. По мере возможностей. Коих, впрочем, у рок-звезды не так уж и мало. А мама – это мама. Она может придти, может помочь, поддержать или устыдить. Иногда и правда очень стыдно. Хотя, вроде бы уже взрослый… Впрочем, возраст стыду не помеха. И вновь и вновь приходит ощущение того, что я все еще маленький мальчик.

***
В комнате призывно запищал коммуникатор.
- Привет, - сказал я.
- Привет, - промурлыкал нежный голос. – У тебя будет на днях свободное время?
- Да, завтра. А что?
- Мне надо на курсы, а Ронни по тебе соскучился.
- Это явно как-то связано, - хмыкнул я.
- В общем-то да, - ответила Лин. – В коей-то мере связно. Так каков будет твой ответ?
- Я согласен.
- Давай тогда встретимся завтра на мосту в десять утра?
- Договорились.

***
Блеклые лучи далекого солнца, почти невидимые за плотной атмосферой, размытыми лучиками пробивались сквозь облака. Я стоял на мосту, положив локти на перила, и смотрел на рябь залива. Позади послышались шаги – цокот острых каблучков и легкая детская поступь.
- Привет, Мартин.
Я обернулся, встретив подошедших улыбкой. Чмокнул в щеку Лин и подхватил на руки сына.
- Подрос, - заметил я, опуская Ронни.
- Дети вообще растут быстро, - ответила с полуулыбкой девушка. – Я вернусь часа через четыре. А вы пока погуляйте.
- Папа, давай пойдем в парк? – мальчишка посмотрел на меня снизу вверх.
- Конечно, малыш.
- Тогда там и встретимся.
- Хорошо.
Я смотрел вслед уходящей Лин. Такой же изящной и грациозной хищнице, какой она была семь лет тому назад. А рядом стоял Ронни – мальчишка со светлыми взъерошенными волосами и голубыми глазами. Мой сын. Моя маленькая копия. Отражение прошедшего детства. Продолжение. Будущее.