|
В состоянии полнейшего нестояния, но всё таки до дома доползания, Ума каким-то странным образом добралась до того места, которое считала своим домом. Провозившись полчаса с замком на входной двери, она вспомнила, что ключ лежит под ковриком. Минут через пять она всё таки попала в свой дом через незапертую дверь на террасе. Мыслей в её умной голове было много, но все они были смертельно пьяны и хотели спать. Инстинкты Умы подсказывали ей, что было бы совсем не вредно последовать их примеру. Дарующая блаженство уже почти добралась до кровати, но тут совершенно некстати в замочной скважине провернулся ключ и дверь открылась. Черти или другие нехорошие создания принесли в её дом Квентина. Выглядел он изрядно помятым, с красной мордой, но чрезвычайно довольным собой.
- Ума! Умочка! Я такое-такое придумал! - с порога завопил Квентин.
- Квентин, да ты сбрендил! Сейчас 4 часа утра...
- Ума, у тебя же ума палата, ты ведь понимаешь, что для гениальных идей не существует пространства и времени. Если они есть - то они есть.
- Квентин, юный даос, да ты никак рассудком повредился. Отстань от меня хотя бы до завтра со своей кармой...
- Умка, ты не понимаешь, завтра мы уже начинаем снимать!
- Ты-то, может и завтра, а я - уже сегодня. - Сказала Ума в нос, сняла с себя правый сапог, взглянула на Квентина и заснула мертвецким сном.
А Квентин и сам был как всегда навеселе и такие мелочи как чей-то сон не были препятствием в произношении его пламенных речей. Ещё около часа он рассказывал, обещал и убеждал в чём-то недвижимость Умы, потом сказал когда ей нужно явиться на съёмки, откланялся и ушёл куда-то в направлении вечеринки, которую в то время суток было бы правильнее назвать утренником.
Утро для Умы мудреней не стало, но то что оно с собой принесло и не снилось Роберту Турману в его бытность монахом. Наслушавшись россказней Квентина о съёмках продолжения культового фильма "Pulp Fiсtion", единственный и неповторимый Нос Умы, у которого и своего ума была палатка, решил начать свою сольную актёрскую карьеру, в то время как его обладательница спала и видела тропаново-алкалоидные сны.
Анджей как раз заканчивал настройку своей камеры, когда дверь на съёмочную площадку немного приоткрылась и кто-то просунул в щёлку свой длинный нос.
- Входыте жэ - сказал Анджей с сильным польским акцентом.
И нос с гордо поднятыми ноздрями вошёл на съёмочную площадку, как делал это уже не раз, да только теперь - без своей длинноногой бигфутовой обладательницы, чьи ступни наш Квентин считает образцом сексуальности.
- Э... А где Ума? - спросил опешивший Анджей.
- Там где Мазай белых кроликов гоняет. Я сегодня сам тут. Ну что, начнём?
- Ну давай... Итак, сцена первая - Ума вдыхает метиловый эфир бензоилированного экгонина...
- Ну это я запросто... Камера – мотор!
На съёмочной площадке появляется Брюс. На лице его изображена неподдельная мука. Он пытается понять чего ему больше хочется - расквасить кому-нибудь нос или всех спасти.
- Нос кому расквасить? - застенчиво спросил он.
- Анджею - ответил Нос - у него руки кривые. Мне пришлось три дубля делать. Слизистая болит.
- Ох ничего себе фига! - Сказал Брюс. - Я не могу понять, нужно ли тебя спасать или от тебя спасать...
- Я - нос дарующей блаженство - ответил Нос - меня нужно холить и лелеять.
- Я учту - с достоинством сказал Брюс и почтительно склонил голову.
- Сцена "Массаж"! Все готовы? Джон - пошёл! - крикнул Анджей.
На съёмочной площадке появился прилизанный французским шпицем Джон.
- Ума, я пришёл, чтобы сделать Вам массаж но... э-э-э... носа. - Со скомканным энтузиазмом промямлил Джон.
- Очень хорошо. Помассируйте мне пожалуйста правую ноздрю - сказал Нос.
- Сию минуту, Ваша царственная носатость - Пролепетал Джон.
Проснувшись рано после обеда, Квентину пришло в голову, что было бы неплохо посетить площадь имени Съёмок своего нового блокбастера, но затем немного подумал и решил оставить в покое всякие гиблые мысли, тревожащие великие умы по утрам, и отдался стихии своих животных инстинктов. Выпив 150 грамм коньяка, он дошёл до той кондиции, в которой вид обнаженных ступней Умы мог благоприятно повлиять на его настроение, и поспешил к месту съёмок.
- Ума, я от тебя без ума! - Закричал он с порога.
- Ну вот Квентин опять сбрендил. - Сказал Нос.
- А это что за эффект? - Спросил Анджея офонаревший Квентин.
- Это - Нос - жестко отконстатировал факт Анджей.
- Круто - одобрил Квентин - а как ты разговариваешь? У тебя ведь нет рта.
- Ну люди же говорят в нос, почему бы носу не говорить в людей? - Философски отпарировал нос.
- В этом что-то есть. Нос, а ты чьих будешь?
- Я - свой собственный. Я носить себя позволяю носительнице самых эротичных ступней в Голливуде.
- Нос Умы! С ума сойти!
- С Умы я уже сошёл, но ум при мне остался.
- Гениально! Снимаем сюжет "Насморк". Камера! Мотор!
Нос лежал на стобаксовой банкноте и дышал свежим воздухом. Квентин прыгал вокруг и сорил комплиментами в адрес ноздрей. Джон в соседней комнате репетировал сцену "Танец", а Брюс бегал вокруг Джона и доводил себя до безумия размышлениями о том, как спасти от этого самого пресловутого безумия Джона и Анджея. Квентина было уже не спасти.
- Носик, Носик, Носенька, ну скажи "Хррррр" - причитал Квентин.
- Не хочу... - Сказал Нос и наморщил сам себя.
- А может марафетика хочешь?
- Не хочу... - Печально сказал нос после 20 дублей сцены в туалете.
- А может тебя попудрить?
- Квентин, отстань от меня! Просто отстань!
Отчаявшись спасти всех от безумия, Брюс решил хотя бы напоить Джона в ближайшем баре, до состояния кристально чистого ума. Ну а заодно - развлечь себя и его философской беседой.
- Брюс... Как такое могло произойти? Как? - не унимался Джон.
- Всё просто на самом деле, Джон. Если не видеть дальше своего носа, то можно с ним и остаться. Ты понимаешь о чём я говорю?
- Конечно-конечно. Ты меня уважаешь?
- Уважаю, но в бутылке уважения ещё много. Не спеши.
- Вот и Ума не спешила, а теперь мы все остались с Носом.
- На самом деле всё не так уж плохо... Он так забавно морщится...
- Но это же безумие...
- Безумие, дорогой друг, - самая устойчивая форма оргазма. Расслабься и получай удовольствие.
А вот Ума была с этим не согласна. Она была без ума от своего носа и чуть с него (с ума) не сошла, когда увидела себя в зеркале. Но что она подумала и, тем более, что сказала мы Вам не скажем. Как-никак, а Ума Каруна Турман считается самой высокоинтеллектуальной актрисой Голливуда.
|
