|
Когда еще в далеком детстве моим друзьям, или не очень, снились волшебные сны о дальних берегах и странах, о шуме моря и предзакатном солнце, тлеющем в соленом океане, мне снилась моя комната. Они видели глазами птиц вершины гор и пенные сине-изумрудные волны, разбивающиеся о скалы островов Робинзона Крузо. Кувыркались, словно ласточки в потоках нежного бриза и наслаждались невесомостью тел. Полет во сне сопровождал в период детских грез всех моих тогда еще без исключения друзей и однокашников. Мне по-прежнему снилась моя комната. Цветастый ковер в центре. Замкнутое стеллажами книг и буфетным хрусталем пространство. Я стояла каждый раз лицом к единственному окну в четырех стенах, ощущая голыми пятками жесткий ворс ковра. Белый прохладный свет дня становился в один миг чуть ярче и ослеплял своим мерцанием сквозь накрахмаленный тюль. И в этот самый момент стопы мои уже не ощущали под собой опоры. Я опускала голову, что бы посмотреть на них и видела что парю над узорчатой поверхностью. Ощущение было такое, как будто находишься в чем- то упругом, что удерживает тебя и не дает опуститься ниже. И ступни ног выпрямлены так, что большие пальцы перпендикулярны полу. Так приснился первый полет. Затем комната снилась мне уже почти каждую ночь. И уже на следующий раз я попыталась маневрировать в таком подвешенном состоянии так, как будто крутила педали велосипеда. Перебирая ногами в воздухе, мне медленно, но верно удавалось передвигать свое тело в пространстве. Постепенно я набралась опыта и умела уже лихо наматывать круги над диванами и паласом. Но верхом моего «летного искусства» было взмывание по спирали к самой люстре. Я рассматривала свою комнату, зависая под потолком, а затем медленно, как парашютист опускалась, шоркая пятками об пол. Самое удивительное в этих полетах было то, что я не могла понять, было это на самом деле или все- таки грезилось. Слишком все было до мелочей реальным. Решив произвести разъяснительный эксперимент, я попробовала хотя бы подпрыгнуть и удержаться несколько секунд в воздухе. Эксперимент показал, что прыжок мой может затягиваться лишь на некоторую долю секунды, но не более. Возможно, что я зря пыталась разъяснить для себя это волшебство сна, потому как после этого такие полеты мне больше не виделись никогда.
Говорят, что люди, когда- то умели летать, и у них были крылья. А теперь на их месте остались лишь жалкие напоминания, которые у сутулых людей выдаются больше чем у прямоходящих. Лопатки, поддавшись эволюции больше остальных частей тела, пришли в негодное для полета состояние. И теперь лишь в образах ясноглазых ангелов едва просвечивающих в церковных образах можно увидеть изначальный облик человека. Возможно, провинились мы однажды перед Кем-то, и он уж тогда решил навсегда сделать из прекрасных существ жалких куриц, вечно смотрящих в небеса печально закатывая глаза и только мечтающих о полете.
А может быть если ускорить количество совершаемых вибраций плечевым суставом, то разогнавшись и подпрыгнув все же полететь? Ведь наверняка никто не пробовал. А если и пробовал, то вероятнее всего получалось как в мультфильме про ноги крылья и хвосты. «Крылья, ноги - главное хвост!». Или прислушаться к ненавистной догме рода людского - каждому свое? Она ведь может и права в своей изначальной идее. У каждого свое предназначение – кому- то летать по жизни, а кому- то ползать. Может из- за этого люди не летают? У них другая миссия, другие интересы. Деньги, машины, квартиры и дачи. Так проходит день за днем. И любая работа в жизни сапиенсов стала склонна лишь к обогащению. Что бы скорее было – машина, квартира, дача. Бесполезно получается. Неужели для этого надо жить. Может в силу амбициозного возраста и бунтующего характера мне приходят мысли о полете, о том, что действительно важно и необходимо. Вероятно, суровость обитания и нужда приспосабливаться превратят меня в такое же «чудо»сапиенса современной цивилизации лет так через пять. Когда посчастливится обзавестись семейством, и одним полетом во сне и наяву «семеро по лавкам» будет не прокормить.
А может это и не причина вовсе, потерять «крылья». Ведь окрыляют людей сезонными временами чувства, ощущения от жизни, от встреч или общения. Но это незримый полет души и так же незримо он отрывает от асфальтной корки.
Может выход в том, чтобы каждый человек, живущий в этом мире, просто любил то, что он делает. Того, кого он однажды встретил и подумал: «это навсегда».
Но, скорее всего этому не свершиться на этой планете. Вероятности в том, что наступит на ней эдем, нет, даже нулевой. А так как ангелы живут в раю и спускаться из него не намерены то придется нам самим туда. Дабы приобресть утраченное перистое наследство. Прилетим к ним на ракете в миллионную галактику звезды Сириус и затопим ее в болотах с русалками и водяными. Нет хода обратно. Будем парить над яблонево-грушевыми садами и не вспоминать, как попали туда.
А пока я скучаю по своим надковерным полетам и таранам головой люстры. Может, стоит завтра провести повторный эксперимент и они вернутся. Возможно уже и не во сне, а наяву.
|
