Полки книжного червя

Вместо вступления.

Вещь находится в процессе разработки и была задумана около года назад, как современная альтернатива памятнику религиозной литературы - "Мытарствам блаженной Феодоры".

Вещь пребывает в процессе медленного и глубокого созревания-разработки, но нижеприведённые материалы могут представлять интерес для всех, желающих подключиться к проекту в качестве соавторов.


ГЛАВА 1. ПРИБЫТИЁ.

Наверное, Джина вырубило. Но, что если это было «флэшбеком»?, настигающим его в тот момент, когда действие наркотика уже давным-давно закончилось, а метокси-диэтиламид покинул молодой организм, исторгнувшись вместе с мочой. В общем, ничего не скажешь - Джина крепко вставило, причем тогда, когда ему по-хорошему нужно было отсиживаться перед телевизором, попивая зеленый чай, вприкуску с медовым печеньем. Вот такие дела.
Это была внезапная дурнота, которая подступает к горлу и грозит перелиться через край, но сильнее всего в этот момент пугает потеря контроля. Джин даже не успел опереться о кафельную плитку, как его вывернуло, перекрутило, и он стал падать в колыхание чёрной массы забытья.
Его приняла в свои объятия густая тьма, которая присутствует внутри каждого из нас. В этом мы очень похожи – также блуждаем в лабиринте, где постоянно встречаем реки и озера этой черной тягучей субстанции. Непроницаемая для мысленного взора, отгораживающая любознательного искателя от любых попыток нащупать дно, или вообще разобраться: что это такое?
Если темнота – то почему внутри? И что скрывается в толще этой вязкой смолы? И смолы ли? Множество вопросов. Забавно, не правда ли, но привычка перепрыгивать по шатким мостикам мыслей, над всем этим бездонно-бездным великолепием – это уже вторая натура. Как то приживаешься и даже внедряешься жить между слоями темноты, быть маленьким огоньком, бредущим сквозь чёрные косматые тучи, которые разве где-где пронзит, располосует молния озарения или большой любви. Или другой огонёк выплывет навстречу – и воскликнешь, как я рад тебе – родная душа, живой и добрый, любимый друг, человек, брат, сородич, учитель. Или светящиеся знаки, - да-да, ещё это – на каменных скрижалях, пирамидах, трепещущих на ветру страницах книг. Они фосфоресцируют, когда-то напитавшись сиянием Каравана Солнц, проплывавшего однажды над ними. Или звуки – эхо, прекрасная музыка – всё это поддерживает, освещает путь, но иногда проходишь через какой-то глубокий бункер, и там – там становится по-настоящему темно.
Но отгораживаешься от этого, по возможности – смотришь на свою маленькую свечу.

Но мы начнем с того, что Джин оказался в какой-то полупустой комнате, немного напоминающей подсобное помещение кабинета химии. Та же теснота, тот же полумрак, - те же колбы и склянки. Краники из стены, несколько потёртых стульев.
Джин огляделся, но пропустил самое важное: у окна стоял человек. Видимо его силуэт оказался скрыт причудливым сплетением теней, которые отбрасывали фикусы и кактусы, стоящие на подоконнике. Или Джина отвлекли все эти портреты бородатых учёных, пузатые и цилиндрические колбы, груды тетрадей. Он вздрогнул и отшатнулся, когда один из фикусов, вдруг шагнул ему навстречу. Стоило тому покинуть ботаническую скульптурную композицию, как выяснилось, что роль фикуса исполнил маленький, сухонький и благообразный старичок.
-Эгегей! – воскликнул он. – Только не надо пугаться! Прошу вас.
-Кто вы такой? Что вы здесь делаете? – сбивчиво спросил Джин.
-Я ожидал, когда вы соизволите появиться, - спокойно ответил дедушка Фикус. – Да, и кстати! - Будем знакомы, - сказал он, - уполномоченный по делам внештатных экскурсий, инспекций и случайных посещений, Арзамас Филидорович Кжацкий.
Джину понравилось то, как он выглядел - что-то в мягком выражении его глаз, или блеске стёкол пенсне, или поношенном, но аккуратно выстиранном пиджачке. Старик внушал доверие. Он ещё раз приветливо улыбнулся и протянул Джину руку. Тот невольно пожал её.
-Джин Тоник. Я-а-а... я вообще-то где?
-Мы в хозяйственной части, одного из учебных кабинетов Школы. Я встретил вас здесь, чтобы ввести в курс не совсем обычного, из ожидающих нас дел. Признаюсь честно, что сам занимаюсь этим впервые, - потому хотелось бы удостовериться в вашей психологической и профессиональной готовности. Да и вообще, - следует выяснить - желаете ли вы...
-Желаю что?
-Участвовать в экскурсии.
-М-м-м... Мне не совсем понятно, что здесь собственно происходит, - озадаченно протянул Джин. - Если позволите, то помогите разобраться: как я сюда попал?
Арзамас Филидорович усмехнулся.
-Не стоит проявлять излишнее беспокойство! - поспешил ответить он, а его жесты, тон голоса и даже покачивание головой имели под собой плавное, успокаивающее течение. - С вами всё в полном порядке. Вы не были мертвецки пьяны, вас не похитили, не загипнотизировали и прочее. Единственное, что повлияло на ваше прибытие сюда - так это ваша излишняя, я бы даже сказал опасная склонность к употреблению сильных психеделиков, в том числе небезызвестного нам всем ЛДС.
-Что? О чём вы говорите?! - попробовал было возмутиться Джин, но что-то, вдруг промелькнувшее в глазах старика - может быть остриё стальной иглы, или трезвое отношение зеркала в которое заглядываешь мимоходом; это нечто заставило молодого человека попридержать язык и постараться успокоиться.
-Хорошо, давайте по порядку.
-Почему бы и нет? У нас ещё есть немного времени, - сказал старичок, глянув на часы-серебряную луковицу, неизвестно каким фокусом, доселе скрывающейся в маленьком кармашке его пиджака. - Тем более... тем более в мои обязанности входит информирование новоприбывших. В разумных пределах. Извиняюсь, что не предлагаю присесть, как видите: сам на своих двоих почиваю. Итак, что именно вас интересует?
Джин почесал затылок.
-Где я? Что это за место?
-То, что вы сейчас услышите, покажется вам совершенно нереальным и я бы даже сказал: фантастическим, невероятным! Но ничего не поделаешь - придётся поверить. Мы находимся внутри Школы, внутри корпуса старшеклассников. Очень близко от нас и то место, откуда будущие выпускники начинают своё шествие к последним экзаменам. Идут в классы, где их ожидают билеты, вопросы, экзаменационные и тестовые комиссии, а также консилиумы архивных испытаний.
-Школа? Какая ещё школа? - недоумённо промямлил Джин.
-Школа Жизни. Какая же ещё? - в свою очередь удивлённо спросил Кжацкий. - А есть другая?
Джин промолчал, - какой вопрос, такой ответ.
-Хорошо. Школа. Но причём здесь я? Мне бы домой попасть… До темноты…
-Пока что прошу проявить терпение, - старичок несколько замялся. - Выслушайте меня до конца, а потом решайте, как вам поступить.
-Хорошо. Я подожду, - несколько грубо обронил Джин.
-Так вот. Вы - участник совершенно уникальной акции. За всю историю Школы - такие акции для непосвящённых и почти случайных посетителей - это очень большая редкость. Все подобные этому случаи можно пересчитать по пальцам. Так что вам крупно повезло.
-И что мне с этого? Я что-то выиграл?
-Не совсем. Как бы выразиться поделикатнее - м-м-м... вы попали на экскурсию в загробный мир.
-Куда-куда? - Джин не поверил своим ушам, но убедившись, что дедушка Арзамас втыкает в эту тему на полном серьёзе - он принялся оглядываться через плечо, ища пути к отступлению. Мало ли что на уме у этого старикашки? Вдруг извращенец какой, или психодей?
Но старичок сохранял спокойствие и среднестатистическую неподвижность.
-Вот именно, молодой человек. Сохраняйте спокойствие. Вам ничего грозит. К тому же буквально, - он снова глянул на часы-луковицу, - буквально через пять-шесть минут, - вы сможете сами решить: идти дальше, или вернуться назад. Проснуться утром в своей постели, сочтя это - странным сном.
-Но может быть так и есть? - вдруг встрепенулся Джин.
-А вы проверьте? Вы же вспоминали себя во снах, до этого?
-Да, было дело. Осознание несколько раз, иные небезынтересные опыты также приключались.
-Ну вот, используйте что-нибудь из вашего арсенала.
Джин ущипнул себя несколько раз, потом перевел взгляд между выключателем на стене и старой лампой, потом что-то посчитал, пошевелил губами.
-Не сон.
-Вот и я вам о чём толкую! – Арзамас Филидорович даже обрадовался. - Не сон, не глюк, и ни гипноз тем более! Но продолжим. У нас остаётся совсем немного времени, а мне ещё предстоит сказать вам несколько важных вещей. Итак, - старичок принялся загибать пальцы на правой руке. Во-первых, следует помнить, что это всего лишь экскурсия, и как милый вашему сердцу ЛДС - является всего лишь демо-версией ваших возможностей, так и это мероприятие призвано показать вам процедуру выпуска из Школы жизни. Это всего лишь экскурсия, но помните - рано или поздно вам придётся столкнуться с этим на собственном опыте. Но только, когда придёт ваше время. Только и всего. Во-вторых, вы ничем не рискуете. В-третьих, вы можете задавать вопросы мне, а также другим членам приемных, тестовых и архивных комиссий. В-четвертых, - наше время истекло, поэтому прошу вас дать свой ответ.
-Это какой-то бред, - сказал Джин. - Но всё равно, чую, что так просто вы меня отсюда не выпустите. Так что ведите там… куда хотите.
-Замечательно! - Арзамас Филидорович хлопнул в ладоши. Что-то треснуло, щелкнуло, из трещины в стене повалил густой удушливый дым. Джин закашлялся.
-Терпение, мой юный друг, терпение! Это карантинные процедуры, - нужно вас немного почистить, - обычно сюда попадают без платья физического покроя.
-Дайте вашу руку, - сказал Кжацкий.
Джин выставил руку в кромешном дыму наугад, но попал точно. На удивление крепкая и плотная, тёплая ладонь старичка, охватила его пятилапым крабом, за сим этим последовал мощный рывок от которого Джин потерял опору из-под ног, но не упал, а взлетел куда-то вверх. Ожидаемого удара в потолок не произошло. Они влетели под высокий купол, расписанный в стиле советских столовок. Мимо проплыла надпись: "Ни за какие блага мира, не откажусь я от кефира!" Джин разинул рот, но после виденного им лозунга: "Среда-рыбный день!" - они мягко спланировали, и наш герой, словно заправский герой - ловко спрыгнул на выложенный крупной красной плиткой пол. Старичок был тут как тут. Во время полёта пиджак совершенно не измяло. Джин стоял растерянно хлопая глазами, задрав голову, он обратил внимание на то, что их перемещение под куполом - было по меньшей мере небезопасным! До расписанного школьными пищевыми девизами потолка - лететь - недолететь! Не менее пятнадцати метров отделяло Джина от только что виденной, крашеной оштукатуренной поверхности.
-Если бы не ослепительная реальность происходящего, - сказал Джин, - я почти поверил в то, что умер.
-Это всего лишь великолепная имитация,- прокомментировал сказанное Арзамас. - Уверяю вас, - вы были избавлены от шокирующей процедуры, которую некоторые шутники называют "контрабандный траффик"!
-Что за процедура?
-Давайте для начала проследуем в экзаменационный зал №1, где старшеклассники экзаменуются по предмету "Чревоугодие". Пока будем неспешно прогуливаться, продолжим беседу. Вы - как?
-Я согласен, просто нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Ноги подкашиваются, руки дрожат...
-Это ещё что! Это ничего! - ласково заметил старичок. - Только представьте себе, что происходит с мятущимися душами тех, кто попадает сюда через двери смертной повседневности!
-Следуйте за мной. Дать вам локоть? - и Арзамас заботливо выставил острый локоток, предлагая опору покачивающемуся и бледному от волнения Джину.
-Н-нет, нет! Я справлюсь, - дрожащим голосом ответил тот.
-Вот и ладненько! Повторяю, - во всём вы можете положиться на меня! Идёмте!
И старичок бодро зашагал к двухстворчатой распахнутой двери, за которой покоилась темнота и прохлада. Джин оглянулся, но залу уже затягивало туманом, стены зыбко дрожали, предметы истаивали - теряя привычные очертания.
Они вошли в длинный и холодный коридор, потолок которого оказался усыпан маленькими лампочками. Некоторые битые, некоторые слабо мерцающие, - они, тем не менее, давали достаточно света для того, чтобы можно было идти не спотыкаясь, и даже видеть красноватый блеск на тёмно-розовой лысине экскурсовода. Ширины коридора хватало, чтобы идти бок о бок, - Джин старался не отставать. Успокаивало лишь то, что он постоянно находил множество общих черт, сообразующих почти идеальное сходство с помещениями той школы, в которой он когда-то учился. Такой же длинный коридор вёл из столовой в вестибюль.
-Постараюсь кратко рассказать вам о процедуре "траффика", - сказал Кжацкий. - Что же это такое? Обязательная диссоциация. Умирание. Встреча с костлявой лицом к лицу. Момент, когда учащемуся уже нет необходимости ожидать летние каникулы, или приходить на следующий День открытых дверей... Как это у вас называется, не помню. В общем, где бы вы ни были- шоу начинается прямо оттуда. Все хотят спокойной смерти, но немногим её заслужить. Закат, дети и внуки вкруг последнего одра, трепет осеннего золота, "Реквием" Моцарта... Завидую...
"Да-а-а... - подумал Джин. -Я таких случае вообще не знаю. Дед умер от рака. Бабушка упала в кухне и после пяти дней комы - отошла без вздоха. Шестнадцатилетний друг упился водкой с циклодолом. Сосед неудачно нырнул с моста - проломило голову. А другие? Эти взрывы в метро, отравления грибами, падения с большой высоты. Ничего похожего на спокойное приуготовление и укладывание с вечера в гроб. В чистой белой одежде..."
Арзамас Филидорович словно прочитал его мысли, так как не запинаясь, продолжил свою речь, сказав нижеследующее:
-У многих всё протекает значительно хуже - автомобильные катастрофы, передозировки, выстрелы в голову. Нет никакой подготовки души. А эта прекрасная старость! Медленное угасание страстей, постепенное прощание с изношенной одеждой. Как тот чёрный башмак, - помнишь ту пару за тысячу, что ты взял на барахолке прошлым летом?
-А вы откуда знаете? - в рот Джина залетело двадцать семь потенциально возможных мух.
-Вчера заглянул в твой архив. Глянул пару файлов из тех, что мне дали посмотреть.
-Архив? Это ещё что такое?
-Подробное и детальное досье. Полная запись слов, помыслов, поступков и свершений. Тройное дублирование, качественный скрипт, никаких вирусов! Как только человеческая душа поступает в распоряжение консилиума архивных испытаний - они постепенно поднимают архив, рассматривают дела и выносят справедливое решение.
-Ох...
-Я понимаю - ты не веришь. Но будь спокоен, - мы здесь не бабули-сплетницы из соседнего подъезда. И даже не священник, которому ты так и не удосужился исповедоваться, хотя прожил двадцать девять лет. Так что эта информация интересна лишь членам комиссий. Им решать - куда, кого и как направить после Школы. Но вспомни этот башмак! Как радовала его прочность и качество. Сколько километров было пройдено, сколько танцполов истоптано! И это постепенно ветшание, когда он всё быстрее покрывается пылью, истирается, рвутся ниточки. Но твоя забота, твоя любовь словно скрепляет его изнутри. И это глубокое и осмысленное прощание, когда вещь не выбрасывается на помойку походя, только потому, что неожиданно лопнул шланг, треснула подошва или заклинило штепсель. Нет, это исключительный случай, когда от ношения зависит отношение. Или наоборот.
-А как протекает эта "процедура траффика"? - спросил Джин.
-Всё очень просто. Начинается расколбас в тот момент, когда сердце перестаёт биться, но мозг продолжает функционировать ещё несколько минут. В течение этого промежутка времени, можно сказать, что душа вступает на мост, ведущий в жизнь иную. Мост ещё связывает её с последней обителью, но с каждым шагом - она уходит всё дальше, всё ближе к другой стороне.
-Что-то похожее мне встречалось в греческой мифологии, - заметил Джин. - Только там была река и лодка с Хароном.
-Да. Когда-то процедура имела такую ритуальную форму. Последние пару тысяч лет мы используем более удобную версию.
Коридор совершил несколько плавных изгибов. Теперь они оказались в длинной тёмной "кишке", едва освещаемой тускловатым мерцающим светом, чудом уцелевших пыльных лампочек.
-Но что можно считать окончанием курса этой вашей школы жизни?- неожиданно спросил Джин. - Смерть? Но в каком возрасте? И какую?
-Хороший вопрос. Правильный. К сожалению - я не могу ответить на него целиком и полностью. Несмотря на то, что Школа, является общеобразовательной - существует множество частных и даже уникальных случаев. Если знать, какой конкретно вы имеете в виду - можно попытаться ответить. Но учтите, что помимо общей схемы существует экстернат, общая неуспеваемость, задержка умственного развития, группы продленного дня и так далее. К тому же, нас постоянно держат под прицелом инспекции из районного отдела народного образования.
-Инспекции?
-Они самые, - сокрушённо вздохнул Арзамас Филидорович. -Последнее время, какой-то дефицитный ажиотаж вокруг учебных мест. Жесточайший контроль за успеваемостью каждого учащегося. И не дай Бог отстать, получить плохие отметки! Если раньше могли дважды, а то и трижды оставить на второй год, то теперь хорошо, если вообще оставят.
-А что могут сделать?
-Перевести в другое учебное заведение. Рангом пониже. В интернат например. Самое грустное, что совершается всё это, через стандартную процедуру "траффика". И ничего с этим не поделаешь...
-То есть вы хотите сказать, что кому-то из "двоечников" придётся умереть?
-Правильнее сказать не "придётся", а "случится", - поправил его Кжацкий. - Но что мы можем поделать? Законы Школы установлены не нами, и если по каким-то причинам выносится подобное решение, то уверяю вас - на это были более чем веские причины и основания.
Джин даже остановился.
-Но постойте! Разве все те, кто умер в молодом или зрелом возрасте по-вашему были «двоечниками»?
-Ну, нет, что вы! Инспекция занимается не только отстающими, но и обгоняющими учебный процесс. Если они видят талантливых, одарённых или трудолюбивых старательных ребят, то им могут пойти навстречу. Зачем для них тратить время в Школе? Но, давайте поспешим, нам не следует опаздывать!
-Но разве мы куда-то спешим?
-Нет... - Кжацкий замялся, видимо подбирая слова. - Просто есть вероятность случайного столкновения с инспектором, а мне бы этого очень не хотелось.
-Что такое? - спросил Джин почему-то шёпотом.
-Видите ли... Туристы, вроде вас настолько редчайшее явление, что какой-нибудь инспектор может даже не подозревать о возможности их существования. А мне бы не хотелось сейчас неприятных недоразумений. Придётся что-то доказывать, объяснять, показывать на пальцах, а у меня даже справки с собой нет, - и Кжацкий виновато развёл руками. - Вот я и повёл вас кружным путём, дабы избежать этой нежелательной для нас обоих встречи.
-А чем это грозит мне?
-Гм... Вас могут отправить на стандартную верификацию. И я не смогу им помешать.
-Куда-куда? Это как? - слова запрыгали у Тоника на непослушных, трясущихся губах.
-Не волнуйтесь! Нам нужно только добраться до общего входа, а там мы уже встретим кого-нибудь из ваших преподавателей. С ними мы будем в полной безопасности.
Джин пытался унять сердцебиение. Странно, и что так взолновало его? Этот маскарад?
-Почему эти инспекторы ничего не знают про экскурсии? Их что не инструктируют надлежащим образом? Мне показалось, что у вас серьезная контора.
-Контора-то серьёзная, - грустно вздохнул Кжацкий. - Да, подразделения разные. У них другие обязанности и функции. Другие должностные лица. Как никак - мы, учителя, любим своих учеников. Вы для нас, как родные, как свои дети. И двоечники, и отличники. И можешь поверить - мы стараемся изо всех сил, чтобы каждого привести на выпускной бал в красной, росшитой золотом ленте. Поздравить, наградить грамотой и отправить достойным хорошим человеком в большую взрослую жизнь. А у инспекторов другая задача. Не жестокая, как может показаться, а всего лишь безжалостная. Они следят за тем, кто и как учится, наблюдают за нами, инспектируют одним словом. Что касается регулярности экскурсий... Последняя была четыреста лет назад. Да и то, там была - известная в районе монашка. С ней даже инспектора здоровались.
-Но почему выбрали меня?
-А я почём знаю? Мне пришла бумага сверху. Такого-то, такого-то, встретить у ворот запасного туристического портала "Пружинка".
-Почему запасной? Нельзя было сразу к общему входу?
-В том-то и дело, что нельзя. Это же общий вход. Там совсем другие... Я бы даже сказал - не туристические настроения... Из-за тебя одного нарушать потоковый график никто не будет. Видимо предполагалось, что я тебя встречу и проведу без происшествий. Хотя, кто его знает? Может быть, там что-то не рассчитали. Или просто сегодня день такой - целую толпу инспекторов во дворе школы видел!
-Почему же вы меня не предупредили? - чуть не плача сказал Джин. – Ещё тогда, в той подсобке. Вы меня обманули, сами сказали, что всё будет безопасно!
-Видишь ли, мой дорогой Джин. В этой школе есть близкие и дорогие мне друзья, твои учителя. Ты способный ученик, и они тебя очень ценят и любят. Но скажу тебе по секрету - в последнее время твои отметки становятся всё хуже и мой друг, преподаватель общих предметов - Валентин Петрович Клёнов, очень просил меня уговорить тебя на экскурсию. Это необычайный шанс и большая удача, что ты здесь! Видимо по своим каналам, кто-то из наших узнал, что готовится серьезная инспекция по твою душу из РайОна. Клёнов сразу за голову схватился. "Что делать?" - кричит. "Пропадёт пацан, как пить дать!" Даже переволновался из-за тебя. Мы уже думали - всё, скоро серьёзные дяди будут твоё дело рассматривать. А тут эта бумага! Как снег на голову! Видимо кто-то о тебе наверху печётся. Вот мы и решили показать тебе Школу во чтобы то ни стало. Это же просто отличный, чудесный, великолепный шанс! Всё произошло так быстро, что мы просто-напросто не успели известить Районный отдел! Вот так.
Джин покосился по сторонам, словно ожидая, что розыгрыш вот-вот закончится, но Арзамас Филидорович по-прежнему семенил рядом, приговаривая что-то вроде:
- Уже близко, уже скоро, близко-скоро, скоро-скоро…

Глава 2.

-Это ещё КТО такой? - раздался громовой голос откуда-то сзади. Джин неприятно вздрогнул, так, что передёрнуло не только его, но и Арзамаса Филидоровича. Они оглянулись почти одновременно.
Над ними возвышался худой, скрюченный, но вместе с этим кряжистый и жилисто-мощный старикан. Старикан... Он был одет в чёрный плотный сюртук, а в правой руке держал толстую папку из коричневой кожи. Высокий рост и сгорбленность производили неприятное ощущение, как будто этот человек навис над ними и теперь пристально разглядывал Джина, словно маленькую противную букашку. Очень и очень похожую на клеща, которого принёс из лесу на брюках, а теперь увидел и думаешь, как с ним поступить? Буравящий сверлящий взгляд казалось, просверливал в Джине тонкие, но глубокие отверстия, от чего молодой человек поежился и съежился.
- Внештатная экскурсия, Хамаз Гарибальдович! Запрос по форме 43-Б, принят мною вчера... А это ученик... - Арзамас Филидорович допустил маленькую запинку, и ужасный, по всей видимости, очень злобный старикан вонзился в эту маленькую паузу, обрушился сокрушительным напором, чуть ли не отбросил Кжацкого в сторону своими громоподобными словами.
-Учени-и-и-к?! - взвыл он замогильным голосом. - Почему ещё здесь? Что такое? Или вы не знаете, Арзамас Филидорович, что предэкзаменационные консультации закончились ещё вчера! Или вы хотите, чтобы он опоздал на первый экзамен? Все уже там!!! Я срочно вызываю дежурных по этажу!
-Господин инспектор! - Арзамас попытался решительно вмешаться. - Позвольте мне самому сопроводить ученика до экзаменационного зала номер один.
-Вы ещё здесь? - оглушительно пророкотал внезапный старикан, поворачиваясь к почти отжатому в сторону Кжацкому. - Где сопроводительная документация по этой бедной заблудшей душе? Как я вижу, это досрочный выпуск? Что ж, тем лучше. Быстрее разберёмся. И почему вы так волнуетесь, дражайший Арзамас Филидорович? Это ваш любимый ученик? Фаворит? Протекция? Понимаю, понимаю. Уж извиняйте, тут я тем более не могу ничем вам помочь. Случай серьезный. Если бы почтенные седины, общий выпуск. Полный курс... Тогда с превеликим доверием и удовольствием. Но в этом случае - исключительно наша юрисдикция!
"Пропал!" - мелькнуло что-то ошалелое в пустой голове Джина. Он просительно цеплялся взглядом за своего провожатого, но того почти целиком и полностью заслонил собой ужасный инспектор. Они о чём-то ещё говорили. Кто-то просил, чуть ли не умолял, а другой - отвечал строго и холодно. Потом раздался оглушительный, прокатывающийся по коридору гулким эхом зов инспектора: "Дежурный!"
Арзамас Филидорович выглянул откуда-то из-под локтя инспектора и прошептал: "Как будешь в общем зале, зови преподавателя Клёнова!"
-Но как? Кого? Куда? - пролепетал Джин.
-Я постараюсь успеть к первому экзамену! Не бойся, мы тебя вытянем! Я сбегаю за справкой, и там же - мы её обнародуем! Всё будет хорошо.
-Экзамен? Но я же не готов...
Арзамас Филидорович уже исчезал, таял, растворялся. Даже его последние слова были похожи на клочья исчезающего тумана: "Ни пуха..."
Джин остался один на один с мрачным и строгим инспектором. Тот даже не смотрел в его сторону, выжидательно поглядывая в тёмное нутро коридора. Потом-таки взглянул на сжавшегося в дурном предчувствии молодого человека, протянул руку к потолку и подкрутил одну из десятка покачивающихся на длинных шнурах лампочек. Лампочка вспыхнула ярким, добротным "стоваттным" светом. Джин рефлекторно прикрыл глаза рукой. Когда глаза привыкли к яркому свету, он убрал руку и только теперь сумел рассмотреть старикана более тщательно.
Лицо инспектора Хамаза прорезали глубокие морщины, чем-то он напоминал цепкого следователя, сдвинутого в отставку, но с упорством бульдога продолжающего держаться за штаны потенциального вора и преступника.
-Так. Так. Молодой человек, - голос инспектора несколько смягчился. И даже этого, малого, хватило, чтобы немного выпустить Джина из стальных когтей мутного, тошнотворного страха. - Судя по вашим отношениям с преподавателями, - вы у нас идёте на экстернат? Похвально, похвально. Может вам и не надо так спешить? Вдруг уже всё решено, и вам просто пропишут диплом "автоматами"? Давайте посмотрим ваше личное дело. Как вас зовут?
-Джин... - в голову пришла шальная мысль назвать другую фамилию, но общее впечатление ситуации было таково, что нашему герою хватило ума не юлить хвостом. - Тоник. Джин Тоник.
-Посмотрим, - с этими словами старик достал свою толстую папку и раскрыл её перед собой. Зашелестели страницы. Всё это время, Джин отгонял от себя неприятную ассоциацию с прогульщиком, пойманным в коридоре дяденькой-директором и теперь со страхом ожидающим своей участи.
Тишина была оглушительной. Тут её прорезал сухой, и холодный голос инспектора.
-М-д-а-а... Натворили вы делов, молодой человек. И как, когда успели? Видимо время сейчас такое. Дикое, страшное, тёмное. Не пойму, что оттолкнуло вас от учёбы? Ведь были же у вас хорошие оценки. Мне трудно судить, насколько точны эти сведения - и старикан, словно фокусник вытянул из кипы, будто заранее заготовленный формуляр, - помахал им перед носом остолбеневшего Джина. Тот ничего не смог разобрать, только увидел какие-то графики, схемы и столбцы цифр. И опять промелькнула неприятное сравнение с дотошным следователем, распутывающим чьи-то (не его ли?) тёмные делишки. Но спасало, пока спасало ощущение розыгрыша, дурацкого неуемного спектакля, какого-то психологического эксперимента, в котором устанавливают скрытые камеры, а участников не спрашивают согласия. Или ток-шоу? За стеклом, под стеклом, на стекле?
- Но кажется, я помню вашу фамилию. Тоник... Джин Тоник, - старик будто спросил какого-то невидимого информатора, подождал секунду-другую, потом удовлетворительно кивнул, словно получил точные и достоверные сведения. - Да-да, теперь всё ясно. Ага, ага.. Тот самый. Да, приходила сводочка с места происшествия. Мы, как раз собирались заняться этим.
Старикан умолк, и вновь обратил внимание на окоченевшего Джина.
-А, мы с вами почти знакомы, ученик Тоник, - сказал он. - Удивительно, чем же вы так ускорили своё прибытие сюда? Обязательно рассмотрю ваше дело внимательнее, и позже. Пока же, - ОП! - инспектор хлопнул в ладоши, умудряясь одновременно с этим закрыть папку. Вместе с хлопком раздалось что-то похожее на хлопанье двух огромных кожистых крыльев.
"Почему кожистых?" – только и успел подумать Джин перед тем, как что-то схватило его за шкирку, и поволокло куда-то вверх.
-До встречи на экзаменах! - донеслось вдогонку. Свысока даже показалось, что инспектор сделал на прощание ручкой.

Здравствуйте, asteroid 409!
С удовольствием буду первым хм... комментатором)


Прочитав эту фразу, уж было настроилась на то, что придраться действительно не к чему.


А как он собирался это делать? Вряд ли в его убежище кучка плитки высотой с его рост) Может, на стену, покрытую кафельной плиткой (раз уж так необходимо об убранстве его жилища поведать).

Да и обилие флоры в комнате, «немного напоминающей подсобное помещение кабинета химии», весьма сомнительно. Фикусы и кактусы бы просто не выжили в «тесноте, полумраке», да еще и по соседству с колбами и химическими препаратами!

Философия одурманенного состояния заинтересовала, спасибо.

Спасибо за внимание. Выкладываю продолжение.

---
Глава 3.

Оказавшись под чужим крылом, - Джин попытался повертеть головой, что не очень-то получалось. Его несло в тёмное, набухшее тяжелыми, чёрными тучами небо, какое-то крылатое существо, которое тем не менее держало его за плечи двумя крепкими мускулистыми, почти человеческими руками. Почти человеческими, если бы не тонкая, но туго натянутая кожа, под которой проступали бугры мышц, толстые синие вены, - Джин мог поклясться, что он видит толчки венозной крови, мерно прокачивающейся сквозь сосуды тонкокожего, но сильного демона.

Демона?! "Почему я подумал об этом?" Внутри все похолодело, и хотя чувства следовали с запаздыванием, как будто система сбрасывала критическую сенсорную массу на низкий приоритет обработки, - всё же до Джина постепенно доходило и это. Вот и сейчас, - уже пролетая над каким-то лабиринтом коридоров с прозрачными крышами, подобных тому сквозь который недавно пролегал его путь; видя на своих плечах две мощные пятипалые кисти, мощные пальцы, бережно, но цепко сжимающих его плечи; слыша хлопанье гигантских крыльев - Джин не мог поверить в реальность происходящего.

Шваркнуло несколько молний. Джина ошпарило озоном и ослепило разрывающейся фотонной бомбой. Треск был такой, что показалось будто небо разорвали на две части.

-ОУГРОУМ! -

долбанул гром, крылатый тихоход вильнул влево, и в полном безоговорочном смысле этого слова - втащил Джина в особенно густую и чёрную тучу.

Они проскочили облачную завесу и вновь влетели в длинный, но уже просторный и светлый коридор. Затем снизились на безопасную высоту, - после чего руки демона разжались, и Джин упал на пол, покрытый плиткой оранжевого цвета. Приподняв голову - он действительно увидел какое-то чудовищно-фантасмагорическое существо, отдалённо похожее на мускулистого синеватого негра с крыльями летучей мыши.

Впрочем, было не до шуток. Джин огляделся по сторонам, но не увидел ничего, кроме массивной деревянной двери, покрытой искусной резьбой, из-за которой доносился оживлённый говор. Множество голосов - спорящих, доказывающих, пререкающихся - плескались внутри, словно заколоченное в бочке море.

-Что это? - спросил ошарашенный Джин.

-Вам сюда, - вежливо ответил дежурный демонегр. - Здесь первый экзамен.

-А какой?

-Тестируют чревоугодие.

-Что? Что?

-Да вы сами всё скоро увидите, - усмехнулся дежурный, - спешу откланяться! Мне пора! - и взмахнув крыльями, он оторвался от пола, сделал акробатический кульбит и, перекувыркнувшись через голову - улетел под сводчатый потолок.

Джин не знал, что ему делать. Подмывало убежать, но куда? Он постоял некоторое время, пребывая в нерешительности и переминаясь с ноги на ногу. В конце концов, он решился заглянуть внутрь, чтобы спросить кого-нибудь из присутствующих: где выход?

Но его опередили. Над дверью загорелось красное табло, на котором пульсирующими разноцветными буквами высветились его паспортные данные. В эти же секунды раздался громкий сигнал зуммера, после чего твёрдый мужской голос, чем-то напоминающий глашатая автомобильных чудес из радио-рекламы, - произнёс: "Экзаменуемый Джин Тоник! Вы приглашаетесь в комнату №1, для прохождения тестирования и определения уровня абберации (отклонения) по вектору "Чревоугодие".

Дверь распахнулась. Джин осторожно переступил порог и очутился в небольшой комнате. Горел ненавязчивый электрический свет. Мерцали какие-то лампочки по углам. Пахло деревом и свежей типографской краской. Несколько парт составленных одна к одной, делили комнату пополам. По стенам висели портреты почтенных старцев - бородатых, высоколобых учёных мужей. В окнах трепетала зелёная листва, - снаружи было лето.

Откуда-то сбоку к нему подскочил невысокий молодой человек. Остриженный наголо, он являлся обладателем козлиной бородки, был упруг, гибок и мускулист.

-Наконец-то! - воскликнул он. - Наш старый знакомый! Несколько рано для экзаменов, но главное - очень своевременно, для внезапного приключения. Я - помощник инспектора, Аггамох Пиколо Младший. Мы будем общаться с вами первые пять экзаменов, после чего, если всё сложится для вас удачно... Впрочем, зачем об этом сейчас?

Он бережно взял Джина под локоть, и тот даже через джинсовую рубашку ощутил жар, исходящий от сухой и плотной ладони этого существа.

-Присаживайтесь сюда, пожалуйста! - он указал Джину на свободный стул, расположенный напротив длинного стола экзаменаторов. Ещё несколько стульев пустовало.

-А... там билеты всякие или тесты? Что тут у вас? - пролепетал Джин.

-Ну что вы! - протестующе замотал головой Пиколо. - Это устаревшая методика. Мы используем архивные данные. Зачем нам проверять вас сейчас, если у нас есть прекрасный и скрупулёзно собранный архивный материал о каждом дне проведённом вами в Школе. Если нам потребуется - мы можем моментально получить любую интересующую нас статистику: КПД, внимательность, степень усвояемости материала, инициативность... Что угодно!

-Но зачем тогда требуется моё присутствие?

-Правило. К тому же, помимо инспекции РОНО, на экзамене могут присутствовать представители от Альфа-Прим, учителя или контролёры-наблюдатели.

-А это кто такие? Альфа-прим?

-Организация, занимающаяся отличниками и медалистами. Их интересует всякие вундеркиндеры, сдающие экстернат или одарённые, талантливые детишки. Помимо прочего, они изучают отстающих и двоечников, изыскивая пути перевоспитания заблудших, отставших или павших. Обычно, это добрые и тихие ребята, которые никогда не позволят себе выволочь провалившегося на экзамене ученика за шкирку из класса. В отличие от наших инспекторов!
- Аггамох неприятно и зловеще захихикал.

-Как это "выволочь за шкирку"? - недоумённо спросил Джин.

-А вот так. У нас с такими обходятся без церемоний! И так долго они жировали за чужой энергетический счёт. Им был дан большой, великий шанс, - так почему же мы должны терпеть их более того, что уже давно было исчерпано!? К тому же, что нам люди? Материал, мясо. Мы уже давно добиваемся того, чтобы исключить этих существ из Школы. Лишить их права на получение бесплатного государственного образования! Но Альфа-примовцы думают по-другому.

-То есть вы хотите сказать, что я вам неприятен? - ошарашенно спросил Джин.

-Более того! - голос Пиколо стал похож на скрежет острого гвоздя по стеклу. - Вы мне ненавистны! Я радуюсь тому, что вы сегодня-завтра будете вне Школы! Тогда у нас с вами будет другой разговор, ну а пока - вуаля! - и Пиколо взмахнул рукой.

Мимо сидящего справа от трибуны Клёнова – прошёл высокий сутулый человек и, повернув к Джину грубое, костистое лицо пригвоздил его к стулу взглядом непроницаемо чёрных глаз. Затем этот, с вашего позволения сказать – верзила, чем-то напоминающий набыченного уголовника прошёл к своему месту и сел слева от трибуны.

-Что у нас там? - спросил верзила у молодого с козлиной бородкой. Тот зашелестел какими-то бумажками, извлёк несколько листов из плотного картона, прочитал.

-Чревоугодие. Экзаменуемый тестируется по следующим параметрам качества самоуправления и контроля. Лакомство, объедание, пьянство, услаждение тела, в том числе вкусовых сосочков. Использование ненатуральных химических приправ и добавок, для услащения данного по существу продукта.

-Хорошо. Давайте подробнее, на первом пункте.

-Может с третьего? Хотя бы поразвлекаемся? - заискивающе спросил молодой.

-Всё скучаешь Аггамох?

-Ну да. А то они все на первом подпункте "засыпаются"! Как ни спроси - всё одно, полный перечень. А ваши уже на подхвате: хвать человека под белы рученьки, и поволокли. Бывает же, наверное, и у вас такое - хочется больше узнать о человечке, поговорить о том-сём.

-Бывает, - хмуро кивнул верзила. - Но мы тут не для того приставлены, мой сладко смердящий Аггамох, - чтобы беседовать о делах минувших. Тем более - большего архивные крысы тебе всё равно не откроют, так и будем по пищевому методу работать. Ну, скажи мне Аггамох, что ты там не видел?

-Хм, - остриженный наголо почесал бугристый затылок. - Времена у них там меняются, пьянства разные новые появились, дурманы интересные. Да и по части "неудов" у нас больше возможностей появилось - жиреют учащиеся на вольном харче!

-В этом ты может быть прав, но сейчас случай частный.

-Как так? - взвился Аггамох. - А я то и гляжу, - что он тут, такой молоденькой делает? Думаю, может экстерном наверх протискивается?

-Вряд ли, - зловеще ухмыльнулся верзила. - Я думаю, это "выкидыш". Дай-ка мне его дело, Хамаз Гарибальдич должен был переслать вот-вот.

-Сейчас поищем, сейчас посмотрим, - забормотал Аггамох, на ходу извлекая, будто из пустоты, какие-то свитки, конверты, папки, ежедневники.

-Вот оно, то самое! - сказал он, любовно оглаживая тонкую папочку. - Прошу принять в целости и сохранности! - и он протянул папочку верзиле.

Тот бережно принял её, но перед тем, как открыть, внимательно посмотрел на Джина. Потом обратился к Валентину Петровичу.

-Вы представитель от Школы?

-Да, - подтвердил сказанное Клёнов.

-Желаете сделать заявление?

-Да.

Верзила кивнул, давая на это своё согласие.

Клёнов встал, поправил свой розовый галстук, прокашлялся и начал.

-Прежде всего, уважаемая экзаменационная комиссия, я бы хотел заметить, что в данном случае перед нами незаурядное недоразумение, вопиющее небу о разрешении! Этот человек, персона - попавшая сюда по случайному стечению обстоятельств...

-Случайному? - ехидно выкрикнул Аггамох. - Случайному?

Верзила нахмурился.

-Как это так? Случайному? Товариш Клёнов, пожалуйста, проясните этот момент.
Клёнов ничуть не смутившись, продолжил бодрым голосом.

-Всё дело в том… Не далее, как вчера на этого молодого человека пришёл запрос, касающийся необходимости пригласить его на экскурсию.

-Экскурсию? - вытаращился вертлявый. - Да их не было уже четыреста лет! И для кого? Кто это? Пророк? Монах? Праведник, в конце концов? Это какой-то полоумный школяр, к тому же пребывающий на грани вылета! Хамаз Гарибальдич предупредил нас о том, что на этого парня уже шили дело в районном отделе! Видимо сшили, раз он здесь.

-Неужели вы мне не доверяете? - по возможности вежливо спросил Клёнов.

-Причём здесь личное доверие? - ответил вопрос на вопрос верзила. - Мы делаем разную работу. Я отбираю всякий "шлак" для нужд НАШЕГО мира. Вы же контролируете процесс обучения на местах. Я представляю здесь наше ведомство, подхожу к процессу рассматривания личных дел учащихся беспристрастно, впрочем, не без заинтересованности в том, чтобы выполнить план и отчитаться перед своим начальством. Вы же знаете, что всегда присутствует некоторый процент отбраковки учащихся на этом этапе. - В остальном, все вопросы касаются рассмотрения тех дел, которые существуют вне точки зрения учащихся. Он сдаёт первый экзамен, а мы всего лишь рассматриваем его как будущего студента или работника наших платформ. И к чему это беспокойство с вашей стороны? Если это недоразумение или как это называете вы: "экскурсия", то нет ничего предосудительного в том, чтобы всё равно протестировать этого человека по общеобразовательным дисциплинам.
-Но не за курс общей Школы! - воскликнул Кленов.- В том мире ему всего двадцать девять!
-Значит, будем рассматривать результаты тестирования со скидкой на годы молодые, лихие и буйные, - это вас устраивает?

Клёнов помотал головой, но верзила уже смотрел на Джина.

-Итак приступим к первому экзамену, - сказал он. - Аггамох, зачитывайте список.

-Учащийся Джин Тоник. Планета Земля. Срок тестирования – 29 лет. Причина досрочной аттестации: вероятность задержки общего развития, аморальный вектор, запрос от инспекции РОНО. Отдельное ходатайство о рассмотрении - старший инспектор Школы Зет - Хамаз Гарибальдич.

-Он самый. Какая программа тестирования? Проходной балл или общий зачёт?

-Общий зачёт по двадцати общеобразовательным дисциплинам от "противного". Также дополнительное тестирование по желанию экзаменационной комиссии.

-Кто у нас в комиссии сегодня? Представьтесь, пожалуйста.

-Классный руководитель Валентин Петрович Клёнов.

-Аггамох Пиколо Младший, помощник инспектора, представитель консилиума архивных испытаний - откланялся остриженный наголо.

-Таран Танкович Пудовый, инспектор РОНО по первой группе из пяти тестов - пробасил верзила.

-Занзибар Килиманджаро, - встречный контролёр от организации Альфа-Прим, - раздался, вдруг, мелодичный и сильный голос.

Джин не сразу обратил внимание на спокойного седовласого мужчину, который словно притаился среди общего шума, гвалта и окриков. Его голос был тих и мягок, но сказанное им ладно легло в паузу тишины, вдруг воцарившейся в зале. Мужчина был одет в льняную бежевую рубашку, узкие фланелевые брюки. Руки он держал свободно и расслабленно, крупные кисти мозолистых рук покоились на перилах ограждения. На безымянном пальце блеснуло серебряное тонкое кольцо. Джин даже удивился той легкости, с которой удалось увидеть этого человека целиком и запечатлеть его образ где-то глубоко внутри.

Таран Танкович, как показалось Джину – недовольно кивнул.

-Что там у нас?

-Чревоугодие. Первый интро-тест: обжорство, - ответил Аггамох.

-Общий бал. Три с плюсом.

-Что ж, почти похвально.

-Ещё слишком молод, чтобы превратиться в зажравшуюся свинью.

-Увлекается, но сдерживает себя.

-По возможности...

-По возможности да, но смотрите сами: работает над перееданием, не завтракает раньше положенного срока. Не злоупотребляет мясом, специями, солью и сахаром. Кофе пьёт в исключительных случаях.

-Посмотрите, как там у него насчёт тяжелой общепит-артиллериии. Макдаки, чикен-крикены и всякое такое.

-Сильный рефлекс - пирожки с картошкой, чаще всего привокзальные или полупереходные. Также - чебуреки и хычины с сыром. При попадании молекулы жареного теста на обонятельные рецепторы - реакция выше среднего. Неоднократно замечен в механическом набивании утробы: чипсами, конфетами, козинаками, и всё без должной на то осознанности и внимательности к собственным ощущениям. Неоднократно замечен жующим на ходу, в том числе, среди других людей - подобно голодной дворняге, поедающей, что ни попадя без терпения и внутренней выдержки. Замечено, что эта склонность действует на его сознание достаточно сильно, вплоть до смещения нравственных приоритетов.

-Так, так. Вот это интересное место: приём пищи в дороге или на улице. Значит, закидывал пирожки в топку на ходу? - спросил Таран у Джина.

-Почему аппетит? Голод, - постарался ответить тот, как можно спокойнее. Все его представления о том, что это действительно окажется чем-то похожим на экзамен с билетами и прочей атрибутикой - лопнули как мыльный пузырь. Многим более, это смахивало на судебное разбирательство, где он оказался в положении подсудимого. Что касается "оценок" и "экзаменационных вопросов", - то все они почему-то обращались к его прошлому. Ещё более чем непонятным было название предмета, по которому его, вроде как экзаменовали. "Чревоугодие". Странно. Если бы все происходящее имело отношение к Школе наслаждения, гедонизма и "пропиаренного" греха, - тогда - да. Какой-нибудь "сексуальный экстремизм", вполне мог попасть в число общеобразовательных предметов. Но нет, Джин успел убедиться в том, что все вопросы имели под собой совершенно другую цель: вывести его на чистую воду. И всё вышеупомянутое, - здесь, в этом месте, вдруг обретало совершенно иной, жуткий, пугающий своей необратимостью смысл.

-Посмотрите Аггамох, - сказал Таран Танкович. - Что там у него по физиологии насчёт голода.

-Острого чувства голода не испытывал в течение последних десяти лет.

-Ну вот. Зачем же обманываете экзаменатороов, а молодой человек?

-Я думал это голод.

-Посмотрите, Аггамох, что он там думал и по какому поводу.

-Он не думал. Ему казалось.

-Ах, даже так. Ладно, поднимите случаи вопиющего свинства и животного беспамятства в моменты приёма пищи.

-Без проблем! - живо откликнулся Аггамох.

-Может быть, уже хватит? - вдруг раздался голос тихого мужчины, который представился Занзибаром. - Я просмотрел личное дело этого молодого человека. Он идёт через весь комплекс экзаменационных испытаний. А это двадцать предметов! Оценка в "три с плюсом", - является удовлетворительной на этом этапе и я не вижу особого смысла, подвергать тщательному разбору эти аспекты его жизнедеятельности и самоуправления.

-О, драгоценный представитель Альфа-Прим! - елейным голоском затянул Аггамох. - Вы хотите лишить нас удовольствия, маленького развлечения? К тому же вы ставите под сомнение нашу компетентность. Для нас нет разницы - идёт ли учащийся на проходной балл, или же ему выпал счастливый билет познакомиться со всеми экзаменаторами, и даже узнать о своей жизни массу нового, познавательного, интересного! Вы хотите сказать, - три с плюсом - удовлетворительная оценка? Для кого? Уж не хотите ли сказать, что ваше начальство интересуется "троечниками"? Или на фоне существенного снижения числа "медалистов" - вы решили перебиться с "хлеба на воду"?

-Я не обсуждаю корпоративную политику нашей службы с представителями другого ведомства, - спокойно ответил мужчина по имени Занзибар. - Разумеется, никто не отменял высокие требования к итоговым оценкам учащихся. В данный момент я присутствую в качестве антипода, задачей которого является защита учащегося от несанкционированного уничижения, давления или гипертрофированной предвзятости. Я тоже выполняю план, просто имею на этот счёт другие методические рекомендации.

-Ну конечно, конечно, - всплеснул руками верзила. - Старинное закономерное противостояние. Почему бы и нет? Но человек, находящийся среди нас, пройдет через все экзамены в любом случае. В том-то и дело - мы ведём себя гораздо спокойнее и мягче только потому, что в этом случае нет проходного балла. Так зачем такая спешка? Мы не собирались углубляться в мусорные кучи его памяти, и вытаскивать оттуда грязное нижнее белье. Этим займутся после десятого экзамена, совсем другие существа. Мы же обсуждаем относительно безобидные для окружающих вещи и переедание, и чревоугодие как таковое в целом - всего лишь причинение вреда тому телу, что было дано учащемуся в качестве инструмента. Чревоугодие в этом случае - практически непреднамеренный саботаж, порча чужой, взятой напрокат собственности и так далее. Здесь мы рассматриваем различную меру саморазрушения, которая была причинена учащимся своему телу в процессе обучения. Давайте оставим обжорство и обратимся к следующему, небезынтересному явлению, как "лакомство". Помощник, зачитайте пожалуйста.

-Учащийся Джин Тоник, может быть охарактеризован, как сластолюбивый и чувственный потребитель. Недостаточно развитая восприимчивость - помешала ему стать гедонистом или гурманом, что не спасло его от плохих показателей в этом направлении самоконтроля и осознанности. Неоднократно был замечен в потакании своей зависимости от сахара, и как следствие - сладкого. Множество раз пренебрегал простой, вкусной и полезной пищей в угоду мимолётным желаниям - поеданиям печенья, мороженого, шоколада. Неоднократно склонялся и склонял окружающих к излишествам в роскошествовании - и ублажению своей утробы. Растрачивая денежные средства и прочие материальные ценности в угоду своему алчному сластолюбию - избегал возможности направить эти ресурсы на благотворительную деятельность, материальную помощь близким, в том числе бедствующей матери-пенсионерке, некоторым друзьям-лоботрясам, нуждающимся в элементарном улучшении бытовых условий или разрешению старинных долговых обязательств перед другими людьми. Всё это - он старательно отгонял от своего внутреннего взора, вместе с чувством совести. Заедая внутреннее напряжение новыми порциями сладостей - он благополучно переводил внимание на что-то другое, заигрывая с чувством мимолётной легкой и якобы свободной в его волеизъявлении - радости.

-Л-а-к-о-м-с-т-в-о! - произнёс по буквам, смакуя каждую Таран Танкович. - Заманчивое погружение в мир переплетающихся вкусовых ощущений, огненно-жгучих, сочных, фонтанирующих сладостью крем-брюле, воздушной нежностью зефира, хрустящим полновкусием пахлавы. Ах, помню, помню... Когда у меня было тело. Хорошее, молодое и здоровое человеческое тело. Да были времена... МЫ славно лакомились...

Занзибар предостерегающе поднял руку.

Таран Танкович неприязненно покосился на него и добавил:

-Ладно-ладно… Заключительное слово от представителя Школы, и перейдём к следующему барьеру.

Валентин Петрович поклонился, встал и зачитал речь, видимо заранее подготовленную на бумажке.