Site Logo

Полки книжного червя

 
Текущее время: Пт мар 29, 2024 1:50

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 9 ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Бретонское кольцо
СообщениеДобавлено: Вт мар 08, 2016 20:29 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Вт дек 15, 2015 22:29
Сообщений: 28
Мне очень хочется поделиться радостью. Рассказ "Бретонское кольцо" напечатан в журнале "Веси". Давно я не получала такого подарка к ДР. Я знаю, что благодаря Ирене рассказ уже есть в "Создателях миров", но на форуме текста нет, рискну выложить. Если сделала что-то лишнее - подчистите тему.

Бретонское кольцо

Коклюш – это не смертельно, но очень неприятно. Сухой лающий кашель царапает в груди острыми когтями. Лечь нельзя – кашель не дает дохнуть: кажется, что тонешь. Остается лишь полусидеть на кровати, да смотреть, как мокрые простыни, развешанные по всей комнате, вяло колышутся на сквозняке – окна открыты настежь. Одно спасение – крепко держаться за бабушкину руку, слушать, как она напевает свою любимую песенку:
– Там-там-тадритам, сайто адар манито, ли адар манито… – кашель потихоньку отступает, простыни превращаются в снежно-белые паруса, море шумит в ушах, сон накатывает, как прибой, шуршит галькой, – там-там-тад…
Кашель врывается в меня приливной волной, разрывает легкие, я барахтаюсь в серой мути, цепляясь за бабушкины пальцы.
– Тише-тише, Лялька, я тут, – вытирает испарину с моего лба бабушка, после очередного приступа, – я тут.
Да уж, бабушка всегда здесь. Это непутевые родители вечно в разъездах. В погоне за длинным рублем, за неуловимой синей птицей счастья. Хотя рублем счастья не измерить – оно такое теплое, маленькое, прячется где-то в ладонях крепко переплетенных людских рук. А мое счастье еще и мурлычет, как кот, бабушкину песенку: «Там-там-тад…»
Собственно баба Надя мне приходится даже не бабушкой, а прабабушкой. Но на прабабушку она вовсе не похожа. У нее коротко, стильно стриженые седые волосы и абсолютно прямая спина. Миниатюрная, хрупкая, похожая на фарфоровую статуэтку. Но это обманчивое впечатление. Отец бабу Надю недолюбливает: «Каменная баба, мумия Че Гевары, ни по ком за всю жизнь и слезинки не проронила, нас всех переживет». Но говорит так, только когда уверен – баба Надя его не услышит.
Какая черная кошка пробежала между бабой Надей и отцом, я понятия не имею. Знаю только, что он не прав. У бабушки тонкие, чуткие руки хирурга, способные отогнать любую беду. А еще у нее яркие, озорные глаза молодой девчушки и ласковый голос.
– Бабушка, все хочу спросить, а что это за песня, которую ты всегда напеваешь. И на каком языке?
– Это скорей не песня, а мой оберег от зла. Ее твой прадед пел мне на своем родном языке, на бретонском. А что означают слова – я не знаю. Странное дело, мне ли верить во всякие суеверия? А вот понимаешь – верю, что эта мелодия спасала меня много раз: от смерти, от страха – заставляла подняться и идти дальше, хотя порой это казалось невозможным. И объяснения этому нет. Но если верить крепко, то можно пройти по тонкой грани, держась за свой талисман, как канатоходец за балансир.
– Мой прадед? – удивляюсь. – И что это за язык – бретонский?
– Твой прадед родом из французской провинции Бретани. Но его родной язык - не французский.
– Бабушка, это ж так далеко – Франция. Как же так вышло? Ты ездила туда?
– Нет. Я была в Испании.
– Ничего не понимаю!
– Помнишь, у Светлова есть стихотворение, вы наверняка его в школе учили: «Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать». Правда, Светлов написал это задолго до войны в Испании, а оказалось – как в воду глядел.
Я чуть сильней сжимаю ее ладонь, прося продолжения. Бабушка смотрит на паруса простынь над головой, пожимает плечами:
– Может и стоит рассказать? Люди живы до тех пор, пока о них помнят. Вот умру и все, кто были дороги мне, уйдут в темноту вместе со мной. А так ты будешь о них знать, и в твоей памяти они все еще будут жить.
– Расскажи, бабушка!
– Ты уже достаточно взрослая… – она неуверенно крутит на пальце единственное свое украшение – простое железное колечко, – расскажу, пожалуй. Слыхала про гражданскую войну в Испании? Я тогда ненамного старше тебя была. Ох, Лялька, как же мы замирали перед приемниками, слушая новости из этой далекой страны. Каждая победа или поражение воспринимались всем сердцем. Гвадалахары и Теруэля, Эбро и Уэски… ты таких названий и не знаешь, а нам они родными стали. Сводки с фронтов обсуждали везде – даже на кухнях и в очередях. Хорошо помню, как дядя Гриша ночью перебудил всю нашу огромную коммуналку, грозно стуча костылем и обещая показать франкистам кузькину мать. Но никто не сердился: заспанные соседи лишь усмехались, слушая Гришин заковыристый пересказ сводки. Новость-то какая: республиканская армия удержала Мадрид!
Бабушка улыбается, и вредный кашель отступает... может он тоже боится дяди Гришиного костыля?
– А еще помню, как мы всем подъездом посылки собирали. Кто помоложе – язык испанский штудировал. Я тоже учила, получалось у меня неплохо, наверное, потому, что уж больно мне хотелось вместо того, чтобы новости слушать, самой оказаться там, в Испании…
Хлопает оконная рама, бабушка успокаивающе гладит мою руку и продолжает:
– Но, знаешь, Лялька, хотеть – это одно, а попасть туда – совсем другое. Как бы ни убеждали нас тогдашние газеты – советских добровольцев в Испании было мало. Гораздо меньше, чем тех же французов или американцев, воевавших в интербригадах. Мы же с удовольствием продавали республиканцам военную технику, а вот с отправкой добровольцев не спешили. Попадали в Испанию только военные специалисты – подрывники, летчики, связисты. А еще переводчики и врачи. Я закончила мед в тридцать восьмом. И так уж упала моя карта, что под конец той войны я все-таки оказалась в Испании по линии Коминтерна. Ну, специалист из меня еще был аховый. Скорей, так, символическая плата «братьям по оружию». Но меня переполняла гордость и счастье. Комсомолка, активистка и… наивная дурочка. Я ведь даже не представляла себе, что такое война. Все мое знание заключалось в этом самом Светловском стихотворении: «Мы ехали шагом, мы мчались в боях, и "Яблочко" песню держали в зубах». Неужели не помнишь, рыбка моя, что дальше?
Я призадумалась и продолжила:
– «Но песню иную о дальней земле возил мой приятель с собою в седле».
– Вот-вот, – покивала головой бабушка, – совсем другую песню, я нашла в Испании. Попала в небольшой госпиталь при пятнадцатой интербригаде. Главврачом там был желчный, язвительный пан Владислав. Еще один доктор – француз, я помню, что звали его Анатоль. Медсестры, в основном, как и главврач, польки. Ну и сначала мне пришлось там не сладко. В первый раз, увидев меня, пан Владислав пробурчал:
– Чудненько, нех мне дьябел порве, без очков и не разглядишь! Ладно, лишние руки не помешают – там вон бинты и инструменты надо прокипятить. Идите, паненко, работайте!
– Я – врач! – возмутилась я. – А стерилизация инструментов дело среднего медперсонала.
– Пшепрашем, что это там пищит? Вы, пани Зоcя, случаем не расслышали? – притворно ласково спросил врач у пожилой, полной медсестры, стоящей рядом.
– Я – дипломированный врач! – еще громче сказала я.
– Ай-ай-ай, слышите, пани Зося, эта бойкая блоха утверждает, что она врач. Жаль, что микроскопа нет – разглядеть это чудо получше.
– Совсем детей присылают, – покивала Зося.
Так что в госпитале мне особо не обрадовались. Но это оказалось еще полбеды. Из госпиталя я нос боялась высунуть, чтобы лишний раз на глаза не попасться солдатам.
Вся эта мужская братия – разноязыкая, горланящая на жуткой смеси испанского, английского, французского и польского – проходу мне не давала. За руки хватали, скалили зубы, смеялись, что-то втолковывали. Но я не понимала и боялась их до дрожи в коленях, пряталась за широкую спину доброй пани Зоси:
– Оставьте девочку в покое, валацуги. Вот возьму сейчас дрючок, да и отхожу вас по спинам. Работать не даете!
– Нех че ясны перун тшасьне! – грозил им громом небесным Владислав.
Но они только еще громче смеялись. Что им палка и гром небесный, когда завтра или послезавтра их накроет шквальным огнем или бомбежкой? Дело оборачивалось для меня совсем уж скверно. Пан Владислав бесился и этого совершенно не скрывал:
– Аз ох ун вэй! Свалилось же счастье на мою голову!
В один из дней я, смирившись с тем, что к операционному столу мне ходу нет, сидела и сматывала чистые бинты в перевязочной, под неусыпным надзором пана Владислава. Видимо, он считал, что и такое простое дело я могу ухитриться запороть. И тут в перевязочную зашел мужчина. Я постаралась незаметно сдвинуться за шкафчик с инструментами и слиться с белой стеной. Но глянула на него – так, мельком. Он был похож на тощего, черного кота – бойца, держащего в страхе всю кошачью округу. Та же беззаботная уверенность и плавность движений. Тот же лихой отблеск в чуть раскосых зеленоватых глазах. А вместо порванного кошачьего уха, мужчину украшал старый шрам на щеке.
– Заштопаете, док, а? – мужчина показал распанаханную до локтя руку.
– Что же случилось в этот раз, Донат? – ядовито поинтересовался врач. – На ступеньках поскользнулись или во сне с кровати неудачно упали?
– Почти угадали, док. За гвоздик на перилах зацепился.
– Вей из мир, как же вы мне надоели с вашими бесконечными драками! Панно Наджея, вылезайте уже из-за шкафа и обработайте этому валацуге руку. Вы ж дипломированный специалист!
Пришлось выйти из своего укрытия. На мужчину я старалась не смотреть, но взгляд его ощущала явственно, так, что выражение «положил глаз» стало мне предельно понятным.
– Подайте иголку с ниткой! – велел мне Владислав и, пока он шил руку по-живому, сказал:
– Кстати! Это весьма кстати.
– Правда – кстати?! – сдавлено спросил мужчина и попробовал улыбнуться.
– Да! Вы меня внимательно послушайте, Донат. Мне до печеночных колик опротивела эта собачья свадьба, которая безостановочно вьется вокруг моего госпиталя из-за нее, – врач ткнул в мою сторону иголкой, Донат скривился. Поляк продолжил: – Если это не прекратится, я перестану штопать ваши «царапины от гвоздиков». И лечить ваш триппер. Так и передайте всем. Вас, Донат, послушают. Я понятно изъясняюсь?
– Предельно ясно, док!
– Ну, так и решим. А вы, паненко, забинтуйте ему руку, – буркнул врач и ушел. Во время разговора я сделала вид, что уронила на пол ножницы и присев на корточки за столом усердно притворялась, что ищу их, ищу, а найти не могу. Вылезать я не собиралась. Может, сам уйдет, если подольше посидеть? В конце концов, перевязки тоже входят в обязанности медсестер. Но Донат уходить не торопился. Он посидел немного на столе, поболтал ногами. И перегнувшись через стол, посмотрел на меня. Я еще усердней зашарила по полу в поисках неуловимых ножниц. Он постучал по столешнице костяшками пальцев и сказал по-испански:
– Да ты не бойся, девочка-солнце! Тебя никто не обидит.
– Я вам не солнышко. Я – доктор! – вскинула голову и столкнулась с его смеющимися, желтовато-зелеными глазами, как у довольного кота.
– Как скажешь, доктор, – он улыбнулся еще шире, правда, только правой щекой, левая, со шрамом осталась неподвижной. – И я не сказал «солнышко». Я сказал – «солнце».
– А есть разница? – я все же поднялась, потому, что сидеть под столом казалось еще глупей. А раз уж встала, то и руку бинтовать начала.
– Конечно, солнце – оно сияющее, теплое, ласковое. Ты на ребят не обижайся. Каждому в таком страхе охота погреться. Но они больше не будут. А не нравится солнце, то скажи, как тебя зовут.
– Надежда.
– Русская?
– Из Советского Союза.
– Говорят же, что русские самые красивые. А я Донат. Можно Дон.
– Француз или американец? – поинтересовалась я, чтобы хоть что-то спросить.
– Бретонец.
– Англичанин? Англичан здесь вроде нет.
– Говорю же – бретонец, из Бретани, провинция на северо-западе Франции. Не француз, – он сказал это с такой гордостью, что уточнять мне стало неудобно…
Как ни странно, но с этого дня меня оставили в покое. Нет, эти «ребята» могли, проходя мимо, спросить:
– Как дела, док? – или: – Сегодня отличная погода, не правда ли, док?
Они стали называть меня «доктор» – это казалось еще странней. Хотя сказать «все оставили меня в покое» – немного преувеличение. Все да не все.
Теперь каждый вечер Дон приходил под мое окошко и на губной гармошке наигрывал вот эту самую песенку:
– Пойдем, потанцуем. Я научу тебя танцевать бретонскую джигу. Это весело.
– Я не пойду, Дон. Оставь меня в покое!
– Да я же ничего плохого тебе не предлагаю. Только потанцевать.
– Не хочу.
– Как знаешь, – и снова «там-там-тадритам» и яблоко на подоконнике. Где он их только брал, эти яблоки? Я пряталась за занавеской и слушала, а окно захлопнуть – не могла. Как в сказке про Гаммельнского крысолова – у глупой крысы, прячущейся в своей норке, выбора нет, только слушать мелодию. Пульс в висках стучал все громче – там-там-тадритам!
– Ты же обещал, Дон!
– Но я уже даже не зову тебя потанцевать! Просто играю. Даже кошке можно смотреть на королеву.
А черному коту – на солнце.
Пока солнце не заволокло пороховым дымом очередного наступления франкистов.
– Где черти носят Анатоля?! Пациент уже на столе, – гаркнул Владислав.
– Его нет, – сказала Зося. – Нигде. Слышите выстрелы – похоже, началось наступление. Госпиталь надо эвакуировать.
– Надо было раньше, – глухо ответил Владислав, прислушиваясь к приближающимся звукам. – Теперь поздно.
Он помолчал и сказал в пустоту между мной и Зосей:
– Если поторопитесь, можете нагнать Анатоля. Хотя, он слишком быстро бегает.
– Какие инструменты готовить, пан доктор? – как будто не услышав последнего замечания, спросила Зося. А я, молча, стала драить руки над раковиной, слушая отрывочные указания Владислава. Одела маску и подошла к столу.
– Слушайте меня внимательно, панна Наджея, я два раза повторять не привык. Скальпель и зажим!
Может, у меня слегка и тряслись колени, но руки не дрожали точно.
– Хорошо, очень хорошо, из вас когда-то выйдет толк, панно.
Стрекот выстрелов и взрывы раздавались все ближе, с потолка за моей спиной обвалился кусок штукатурки, но я старалась слушать только команды Владислава, цепляясь за них, как утопающий за соломинку:
– Скальпель! Зажим! Тампон! А, пся крев! Держи же зажим! Кровь хлещет – то дьябла варто!
Крики, выстрелы слышались уже на лестнице. Звенели инструменты в тазике, который держала в дрожащих руках Зося. На лбу Владислава выступили крупные капли пота, но руки его уверенно двигались:
– Шейте, коллега! – велел он, и тут в операционную ворвались солдаты в синих рубахах, на рукаве три полосы – красная, черная и снова красная. Я запомнила это так хорошо, никогда не забуду. Первым же выстрелом один из них убил раненого на операционном столе. Зося выронила тазик с инструментами и метнулась в сторону, кто-то из «синих» ударил ее по лицу, она свалилась обмякшим кулем у стены.
– Что ж ты делаешь, мразь?! Это ж госпиталь. По международному праву – неприкосновенная территория, – срывая маску, закричал поляк.
Что ему ответили, я не поняла – до таких тонкостей испанский не знала. Но Владислав побледнел, желваки заходили у него под кожей, а «синие» издевательски заржали. Кто-то схватил меня сзади за волосы, запрокидывая голову и швыряя одновременно на колени. Хохот усилился и из того, что сказали, я разобрала лишь:
– Красная тварь!
– Отпусти ребенка, шейцег! – Владислав ухватил скальпель и замахнулся на того, кто держал меня. – Гай ин дрэрд!
Врача ударили прикладом в лицо, он упал на спину. Правая половина лица поляка превратилась в кровавое месиво, я не была уверена, уцелел ли глаз. Я даже не знала, жив ли он вообще.
Стрельба в коридоре не прекращалась. Прикрытая дверь распахнулась, выстрел убил того, кто держал меня за волосы. Он упал, накрывая меня своим телом, заливая кровью. Я бестолково копошилась под навалившейся тяжестью, не в состоянии выбраться. Выстрелы стихли, кто-то стащил с меня мертвое тело. Я подняла голову и увидела Дона и других ребят из пятнадцатой интернациональной. Красные трехлучевые звездочки на их рукавах казались мне сейчас дороже всего на свете.
«Миленькие, родненькие!» – хотелось кричать мне, но я, кажется, обезголосила от страха. Так и сидела на полу, покачиваясь из стороны в сторону, прижимая к груди стиснутые в кулаки руки.
– Где, прах все побери, охрана госпиталя?!
– Влад, – плакала Зося, на четвереньках между ногами солдат ползя к врачу. – Владичек!
Она вцепилась в него мертвой хваткой, ощупывая разбитое лицо. Врач застонал и кое-как сел. Потом ухватил Зосю за плечи и начал трясти:
– Жива? Жива! – они так и поднялись, держась друг за друга, и Владислав сипло сказал:
– Откуда мне знать, где охрана. Небось сбежали, как и Анатоль, как только началось наступление.
– Это еще не наступление, – задумчиво протянул Дон, – может один из залетных разведотрядов…
Вдруг они все как по команде повернули головы туда, где в установившейся недавно тишине начал нарастать и приближаться басовитый гул, словно рой рассерженных шершней. Лицо Зоси слиняло до голубоватой белизны.
– Кондоры! – закричал кто-то рядом.
– Вон из здания! – рявкнул Дон, хватая меня за шкирку и одним рывком вздергивая на ноги. Но мы успели сделать лишь пару шагов к дверям, когда первый удар грома встряхнул госпиталь. Я даже не знаю, услышала ли этот звук. Скорей, почувствовала всем телом – земля содрогнулась в судорогах, разорванная первыми бомбами, сброшенными с немецких бомбардировщиков. А дальше – по нарастающей. Дон сбил меня с ног, швырнул на пол и упал сверху, прикрывая собой. Мир вокруг корчился в эпилептическом припадке. И я билась в диком, первобытном ужасе на полу, как рыба, выкинутая на берег. Если б Дон меня не удержал, я бы погибла наверняка. Древний инстинкт заставляет бежать и прятаться в безопасное место. Только вот безопасного места нигде не было, и бежать – некуда. От лестницы, ведущей из здания, осталась лишь пыль и острые клыки развороченных перекрытий. Но Дон меня удержал. Он прижал меня так, что я с трудом могла дышать, зажал одно ухо рукой, а в другое шептал:
– Тише-тише, там-там-тадритам.
– Мы погибнем.
– Нет, если пообещаешь, что станцуешь со мной джигу.
– Я не умею.
– Я научу. Обещай!
Глупо, наверно, в это верить, особенно мне, воспитанной так, что слово «чудо» считалось предосудительным. Но я до сих пор верю, мы уцелели благодаря чуду и этому обещанию. Когда бомбардировка закончилась, от здания госпиталя осталось только левое крыло, где мы и находились.
В этом осколке здания мы продержались до заката, пока не началось контрнаступление.
А дальше… Это нельзя объяснить, это трудно понять, пока не пройдешь сквозь дымную круговерть, наполненную одновременно страхом, надеждой и яростным желанием жить во что б это ни стало. И я не хочу, чтобы когда-то ты смогла меня понять, Лялька! В этом беспросветном мраке надо за что-то крепко держаться. Или за кого-то. Каждому охота погреться… ощутить тепло чужой ладони в своей. Почувствовать, как бьется в такт джиге одно на двоих сердце, зажатое между переплетенными пальцами. Тогда смерть и страх уходят куда-то далеко.
– Я же говорил тебе, мое солнце, танцевать джигу легко.
Легко, как дышать, так легко, что, кажется, сам становишься невесомым, летишь сорванным листом в вихре ветра. А вокруг не обожженная войной земля, а зеленые равнины, блики солнца и рыбацкие шхуны на морских волнах. Дон так рассказывал о своей родине, что я видела это все будто наяву.
– Тебе понравится моя Бретань, – однажды он протянул мне на ладони простое железное колечко с полустертым узором.
– Что это, Дон? – я удивленно разглядывала узор – хаос бесконечных нитей. Но чем больше я смотрела, тем четче проступали спирали и узлы, переплетенные самым причудливым образом.
– Это обручальное кольцо в моей семье живет уже много поколений. И надевается на палец – раз, и навсегда. Я выбрал, Надежда. А ты?
– Я… Я не могу …
Дон сжал мою ладонь, а в ней кольцо.
– Я должен идти. Посмотри на кольцо – узор на нем, как людские судьбы – расплести нельзя, не мы плетем этот узор, не нам решать, как лягут нити, разорвать только можем. Но стоит ли спорить с силами, что нам не подвласны? Когда вернусь – ответишь.
Бабушка молчит долго, поглаживая пальцами кольцо на безымянном пальце, словно пытаясь нащупать в стертом узоре затерявшуюся нить.
– Ба… – зову ее тихонько, поглаживая морщинистую руку. – Бабуля… и что ты ответила?
– Я не успела – Дона убили. А я вернулась в Союз, унося с собой кольцо, песню и еще кое-что.
– Что?
– Ну, не совсем что. Кого – твою бабушку Анну, она уже довольно бойко брыкалась в животе.
– А дальше-то что, ба?
– Анне было чуть больше года, когда началась новая война. Только уже не чужая, своя. И я, отправив Нюру с матерью в эвакуацию, в Казахстан, снова ушла воевать. Теперь я точно знала, что такое война и на что иду. Но я пошла – за себя, и за Дона, и за нашу дочку. Было страшно – не боятся только клинические идиоты. Но другого выхода не было, только ежедневно пересиливать страх и слабость. А когда становилось совсем уж невмоготу, когда хотелось со страху просто побежать, не разбирая дороги – я напевала. Когда бомбили под Ржевом наш санпоезд, когда из окружения по страшным трясинам выбирались ночью, каждый шаг грозил смертью. Там-там-тадритам. Так и дошла до Варшавы и конца войны – живая, без единой царапинки. А в Варшаве я встретила Зосю. Сначала чуть мимо не прошла, не узнала – одна тень. У нее руки тряслись от голода, когда она пыталась открыть принесенную мной тушенку. Я отобрала банку и открыла сама:
– А не знаете, что с паном Владиславом?
И тут она заплакала:
– Он же еврей, Надийка. Евреев согнали в гетто. Но он и там лечил, до самого конца пока в мае сорок третьего немцы не задавили восстание в гетто. Он же, – Зося так и не сказала «был», – врач. И я не могла сказать – «был», потому что пока мы с Зосей давились слезами, водкой и дымом ядреной махорки, пока помнили о нем, он «есть» – настоящий врач и человек.
Дождь, подкравшийся тихо, выстукивает рваный ритм по подоконнику, ветер бросает капли горстями сквозь открытое окно. Пусть… так не хочется расплетать пальцы, разрывать невидимые ниточки.
– А знаешь, Лялька, я думаю, что и разорвать узор нельзя, – шепчет бабушка, – он бесконечен – пока мы помним.
Бабушка Надя умерла вскоре после этого разговора – внезапно, тихо. Словно свечу задули. Слушая как тяжелые, мерзлые комья земли падают на деревянную крышку, я сжимала железное кольцо, ощущая тонкие, едва уловимые сплетения нитей под пальцами. Бабушка! Неужели ты чувствовала, что пора… потому и рассказала? Передала из рук в руки единственное свое сокровище – кольцо, песню и память.
Дон, Владислав, пани Зося, и ты, баба Надя, девочка-солнце...
Я знаю. Я помню. Вы – живы.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Бретонское кольцо
СообщениеДобавлено: Вт мар 08, 2016 23:33 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Ср окт 07, 2009 18:12
Сообщений: 4764
Откуда: оттуда, оттуда
Betty1,
спасибо, что выложили рассказ!
Рассказ замечателен. Только вот один момент: девушка (Надя, то есть) стремится попасть в Испанию, учит язык, поступает в мединститут, итд , вообщем, прилагает к этому немалые старания.
И вот, попав туда (собственно говоря, как стажер), сразу впадает в амбицию. "Я врач!", "это дело среднего медперсонала", итд, итп.

Не верю, что студентка (пусть даже выпускница) советского медвуза стала бы такое заявлять на первом же месте работы. Интерну, как раз, и приходится, довольно часто, выполнять работу медсестры, или фельдшера.
Так что, первая сцена в госпитале - картонная.
Лучше всего, либо убрать ее нафиг, либо переписать.

_________________
Фок-стаксели травить налево!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Бретонское кольцо
СообщениеДобавлено: Чт мар 10, 2016 21:57 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Вт дек 15, 2015 22:29
Сообщений: 28
Артемус, спасибо и за то, что прочитали, и за замечание особенно. Надо хорошенько над ним подумать, как исправить.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Бретонское кольцо
СообщениеДобавлено: Чт мар 10, 2016 23:11 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Ср окт 07, 2009 18:12
Сообщений: 4764
Откуда: оттуда, оттуда
Ну, тут причина багов понятна. Хочется, чтоб было подраматичнее, поэтому детали и ускользают.
Кстати, еще одно. Врядли бы врач - польский еврей демонстрировал бы так напоказ свое еврейство, ну, словно табличку на себя цепляя: "еврей из анекдота". Все-таки, в католической стране. Эти ребята, конечно, против Франко, но, все-же...
Либо оформить это, именно, как рассказ бабуси. Она-то могла и напутать чего, и приукрасить...

_________________
Фок-стаксели травить налево!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Бретонское кольцо
СообщениеДобавлено: Чт мар 10, 2016 23:28 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Ну насчет еврейства я так скажу. Он был там как бы среди своих и считал, что можно не бояться, это раз. Возможно, даже бравировал - назло врагам. Два - Франко не притеснял евреев и не поощрял этой политики. Три - там, конечно, много было разных, но для испанца идиш ничего не значит.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Бретонское кольцо
СообщениеДобавлено: Пт мар 11, 2016 23:53 
Не в сети
Читатель
Читатель

Зарегистрирован: Вт дек 15, 2015 22:29
Сообщений: 28
Irena писал(а):
Ну насчет еврейства я так скажу. Он был там как бы среди своих и считал, что можно не бояться, это раз. Возможно, даже бравировал - назло врагам. Два - Франко не притеснял евреев и не поощрял этой политики. Три - там, конечно, много было разных, но для испанца идиш ничего не значит.


Я насчет этого скажу так, что я некоторые из польских выражений слышала в детстве, хотя в советские времена это тоже не поощрялось, но как бы там ни было, моя бабушка, которая родилась еще до революции, и как она утверждала по-русски почти не разговаривала до замужества, до конца жизни щедро пересыпала речь польскими словами, хотя после замужества срочно стала в паспорте "русской". Невозможно избавится от того, что привито в детстве и является ядром воспитания. Я не думаю, что Владислав бравировал, просто так всегда говорил на двух родных ему языках, особенно боятся за свое "еврейство" в Испании именно в тот момент ему не приходилось, я достаточно много прочитала, но тоже вынесла из прочитанного "Франко не притеснял евреев".И я думала так же как Ирена: он среди своих и мало кто пару фраз на идиш сможет опознать. А вот спустя очень короткое время, вернувшись в Варшаву, ему, конечно, пришлось думать, что говорить. Но это его не спасло.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Бретонское кольцо
СообщениеДобавлено: Сб мар 12, 2016 2:57 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Бетти, видите ли, польские или еще какие слова - другое дело, но идиш... ((( Тут действительно - обычно очень-очень следили за собой, не дай бог ляпнуть не среди родственников какой-нибудь "аз ох ун вей". От акцента всеми силами избавлялись. Имена часто меняли, особенно если с людьми приходилось работать: нельзя, чтобы учительницу звали Хая Киселевна. И тэдэ. Долго и неинтересно. Но - особенно при определенном характере - могло при этом случиться, что, если человек решал, что "здесь можно", из него начинал лезть этот идиш, который он, казалось бы, и забыл напрочь)))
Но ни Франко, ни Муссолини на евреев "не наезжали", это точно, хотя Гитлер и очень этого хотел.
А к тому же в Испании евреи говорили на ладино, а не на идиш, да и сколько их там осталось вообще после изгнания?

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Бретонское кольцо
СообщениеДобавлено: Сб мар 12, 2016 16:28 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Ср окт 07, 2009 18:12
Сообщений: 4764
Откуда: оттуда, оттуда
Irena писал(а):
не на идиш, а на ладино


А он сохранился, ладино-то?

Где-то я читал, что и Муссолини, и Франко на евреев таки "наезжали", но не в "расовом", как Шекельгрубер, а в религиозном аспекте.
(у Курциа Мелапарте, кажеться это где-то было.)

_________________
Фок-стаксели травить налево!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Бретонское кольцо
СообщениеДобавлено: Сб мар 12, 2016 19:57 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Ладино сохранился, на нем говорят, например, латиноамериканские евреи.
Ну, религиозный аспект - не без этого, но репрессий не было.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 9 ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 10


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Литературный интернет-клуб Скифы

статистика

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Template made by DEVPPL Flash Games - Русская поддержка phpBB