|
Я изучал искусство чтения древних манускриптов на вершине горы Ойкон-Донт, при непосредственном участии великого мастера Тэйкенга.
От себя добавлю, что моё обучение включало в себя не только распознавание символов и способность складывать их в слова; в разной степени каждый из нас владеет базовыми навыками этого умения, благодаря чему мы можем читать комментарии к электронным сообщениям, указатели или воспринимать смысл нескольких строк в рекламных сообщениях.
Мастер Тэйкенг утверждал, что первый шаг в овладении искусством чтения древних манускриптов заключается в намерении, решимости действовать, продвигаться на пути к раскрытию в себе желания узнать, что было сокрыто на ветхих, уже закрытых страницах предыдущих времён. Всё начинается отсюда, - говорил мастер Тэйкенг и легонько касался костяшками пальцев своей груди.
Даже не знаю с чего начать свой рассказ. Сказать, хотя бы о том, что нигде, кроме как в доме мастера я не видел такого количества древних манускриптов! Человек, впервые попавший туда, сталкивался с поразительным изобилием причудливо обработанной и скреплённой бумаги. Искусно обрезанные фрагменты, соединялись вместе и покрывались переплётом из плотного, часто достаточно прочного материала.
Я был поражён, когда понял, что в тысячах необычных свитков - миллионы пронумерованных листов испещрённых символами. Некоторые из них, были мне знакомы, но как я не пытался – у меня так и не получилось собрать знакомые слова, и стоящие за ними образы – воедино.
Мастер Тэйкенг расхохотался, наблюдая за моими потугами вытянуть из случайного манускрипта хоть что-нибудь интересное.
-Искусство чтения утеряно, - заметил он, тогда. – Я пребываю в стороне от Сети, но имею представление о том, как происходит утрата способности к сосредоточению. Впрочем, чтобы собрать даже один из манускриптов, требуется нечто большее, чем сосредоточенность и затишье.
-Затишье?
Тогда ещё я не понимал смысла и сущности состояния, названного мастером столь метко и пронзительно. Мне, как жителю большого и шумного города, чья кибер-проекция, ежечасно изрыгала в эфир сотни звуков, провоцируя колебания планетарного синтетического информационного поля, - было сложно привыкнуть к спокойной и уравновешенной атмосфере дома мастера.
Сложно объяснить разницу, показать тот строгий контраст между виртуальной реальностью, где даже границы личности оказываются полустёртыми, размытыми, а скорость перемещения между образами возрастает до немыслимых размеров и тем, почти забытым для меня образом существования в физическом, данном мне от рождения теле, подверженном гравитации.
Бытия собой, как существом, впаянным в конкретную форму, изменение которой размазано по траку времени на десятки лет; но не об этом сейчас.
В доме мастера некому говорить о себе. Кроме мастера и манускриптов нет никого, кто мог бы обратить внимание, заметить, восполнить дефицит пустоты, которая ежесекундно возникает в Сети, или между её ячейками, где царит пустота.
Так чудно, но пока ты там, в Сети – необходимо постоянно соприкасаться с другими, а точнее их проекциями, быть перед глазами друг друга. Непрерывно создавать и поддерживать то виртуальное пространство, которое и возникает только при наличии определённого количества творцов-соучастников.
Стоит застыть, остаться там одному, хотя бы ненадолго, как приходит неприятное ощущение затерянности и одиночества в мёртвом покинутом мире. Другие люди оживляют образы, с которыми себя отождествляют – аватары, ники, нумера; но если за строкой или символом нет сейчас живого человека, то застрявший там одиночка, вдруг настораживается, - миллиардоликий мир пугает обилием пустых и мёртвых масок, или начинает походить на мёртвый остывающий океан, продолжающий агонизировать, шевелить в себе тонны скелетов, смотреть темнеющей холодной глубиной.
Но разве не так тут, среди манускриптов? Тэйкенг смеётся, говорит мне, что каждый из стоящих за написанным в них – живой и вечный. К нему можно обратиться, услышать ответ или просто поблагодарить, а будучи чутким – не так-то и сложно осознать связь между написанным, прочитанным сейчас и когда-то, давным-давно, однажды произнесённым.
Мастер улыбается, глядя на меня, пока я затаив дыхание, смотрю за тем, как танцуют пылинки в солнечном луче.
-Почему я не могу ничего понять, но уже удерживаю внимание на символах?
- Маги- заклинатели, мастера Слова, - жили очень давно. Тогда мир был другим, совсем другим, - отвечает мастер. – От первых манускриптов, написанных магами до последних, прошло тысячи лет. Всё это время мир менялся, медленно разворачиваясь, как лента с меняющимся сложным узором из мириадов нитей-судеб не только людей, но и других существ. Одной из версий происхождения манускриптов и было представление о них, как о картах, позволяющих двигать восприятие ныне живущих в те позиции, которые больше соответствовали восприятию живших в прошлом. Благодаря заклинанию - любой человек мог сделать это, не затрачивая на свершение волшебства особенных усилий. Он просто брал нужный свиток и прочитывал, вслух или про себя, нужное заклинание. Если всё было сделано правильно, то через мгновение-другое, он уже чувствовал, как меняется мир, - мастер Тэйкенг помолчал, - об этом невозможно рассказать, - продолжил он, - но даже человек отсюда, вроде тебя, может прикоснуться к магии чтения после некоторой тренировки.
- Мастер, но вы сами недавно говорили, что многое в манускриптах не имеет отношения к истории, а чистый вымысел. Почему же тогда – карта? Разве может быть карта, которая ведёт в никуда, или отображает несуществующие места?
Мастер покачал головой.
- Карта никогда не будет территорией, даже самая достоверная. Так и манускрипт, - всего лишь оттиск, слепок пережитой магом действительности. Разумеется, никто не всевластен, кроме Господа, но человек хочет удержать, запечатлеть мгновение, схватить поворот узора на ленте времени, а маги могут и того большее: заклинание становится тропой к тому месту, которое захотел схватить маг. Я подозреваю, что маги писали манускрипты, прежде всего для себя, чтобы помнить те позиции восприятия, которые им удавалось найти в процессе творческих поисков. Что касается вымысла – не забывай, мой мальчик, что они не были простыми людьми, а потому могли трогать драгоценные камни впечатлений, которыми инкрустированы двери других миров. То, что кажется нам фантазией и выдумкой, для них было видением, полётом на другие планеты, способностью зачерпнуть глоток другой жизни из колодца вечности.
- А другая версия происхождения заклятий? Вы говорили, что мнение о картах – это далеко не всё.
- Да, ты прав, - утвердительно кивнул мастер. – Мне ближе воспринимать каждый свиток, как лестницу или как мост – воздушный, призрачный, невесомый, но стоит только начать читать, как он обретает алмазную прочность и каждая страница манускрипта подобна новой ступени, что вырастает перед тобой. Для магического моста нет времени и пространства, путешествующему доступно многое, о чём только могут мечтать некоторые люди. Некоторые манускрипты, настолько далеки сейчас от нашего миросозерцания, что приходится строить мост из нескольких свитков, пока не достигнешь и не познаешь того мира, в котором был написан тебя интересующий…
Мы беседовали, но свитки с заклинаниями оставались неприкосновенны. Казалось, мастер чего-то ждал, а меня раздирало желания поскорее начать чтение, стремление произнести вслух одно, пусть даже самое простенькое и незатейливое заклинаньице!
Изредка я возвращался в Сеть, для чего мастер выделил мне тихую беседку, опутанную ветвями и скрытую от посторонних глаз. Там я садился на деревянную скамейку, скрещивал ноги и раскрывал на коленях портативный терминал, затем одевал на голову паутинку-эмкан и вскоре уже терял ощущение тела, потом взлетал и наконец, устремлялся к привычным и любимым местам развлечений, столпотворений.
Так странно было, возвращаться затем в тихую беседку, где под порывами нежного летнего ветра мягко шуршала листва, струился чистый свет…
- и - никого не было.
Стоило мне войти в Сеть, как я оказывался в гуще новостей, мимо проносились яркие образы, вспыхивали слайды, виртуальные небеса вспарывала музыка, звучали слова, тысячи слов, воплощенных не только в звуки, но и символы. Когда мне удавалось остановиться на мгновение, я смутно припоминал что-то о заклинаниях, и даже видел перед собой подобия тех страниц, что открывались передо мною в манускрипте мастера.
Я пытался читать, но ничего не получалось…
Стоило мне только спросить, как Сеть разбросывала передо мной тысячи страниц, звучали незнакомые имена, названия каких-то мест, описания диковинных обычаев и не менее странных действий.
Но и это - не срабатывало, а я тратил драгоценное время, прилагая чудовищные усилия, чтобы удержаться в центре циклона, противостоять тайфуну колоссальной силы…
Кто не знает силы цифрового ветра, который дует на просторах Сети, и который способен забросить вас куда угодно!? О какой там магии толкует старый, выживший из ума старик? Заклинания? Какая чушь. Мне достаточно было произнести несколько слов, как Сеть вскрывала передо мной тысячи, миллионы путей, через области заполненные образами, голосами, движениями и следами тысяч существ.
Не знаю, как можно объяснить такое мастеру Тэйкенгу…
М-м…
Наверное, это похоже на то, как если бы одним взмахом удавалось менять декорации, обстановку комнаты, одежду. Или проходить внутрь каждой вещи, одним касанием раскрывая её и оказываясь внутри, или же – превращая её в большой и автономный мир, планету-пузырь, мир-капсулу.
Хм.
Вряд ли только мастера Тэйкенга заинтересует несуществующее пространство, пусть даже самое чудесное. Он верит в силу своих манускриптов, а может быть ему нравится их доступность, овеществленность. Что-то в этом есть, подойти к полке, взять нужный свиток и быть полностью, целиком уверенным в том, что там на такой-то странице, такое-то заклинание.
Для него Сеть – зыбь, трясина.
А для меня? Средство сообщения с теми, кто далеко? Мои друзья одевают эмканы-паутинки, и мы можем «встретиться», «поговорить», обменяться видениями или звуками…
Не желаете ли устроить встречу в царстве призраков?
Я улыбаюсь.
Совсем недавно, Сеть, казалась мне более реальной, чем весь, окружающий меня мир.
Но что… что мне там нужно? Иллюзия свободы? Места, где мы – вместе? Пожалуй, что так.
Мастер подсказывает: Зыбь подпитывает и поддерживает чувство собственной значительности. Наделяет наши действия неким смыслом…
Если бы я захотел признаваться в любви, говорить хорошие и добрые слова тем, кого встречаю там – что, что мне для этого нужно?
Опора. Нельзя разговаривать с призраком, тенью близкого и дорогого тебе человека. Реальность разрывает связь между вами, но цивилизация предлагает суррогаты. Жизнь говорит: связь разорвана, - ВСЁ ИЛИ НИЧЕГО!
Либо вы – вместе, либо молчи, отойди в сторону, отключись, будь собой, прими реальные очертания. Оставь в стороне тех, кто не может быть рядом.
Я мотаю головой. Неужели?! Я хочу говорить теплые и живые слова, но моё чувство замерзает. Но что ты хотел? Поцелуй сквозь толстое стекло? Прикосновение к фотографии?
Нет. Ты должен остаться, среди живых. Ты - здесь, как заповедано инженером твоего тела.
Но если я один? Здесь, в беседке, с отброшенным на пол эмканом и терминалом на коленях… Мастер Тэйкенг – неподалеку, но и он – также один. Что тогда?
Я слышу голос, но не знаю, откуда он доносится и кто говорит со мной?
- Ты не один.
- Тогда кто здесь?
- Мы.
- Я не понимаю… Кто вы?
- Вы называете нас мёртвыми, но мы – живы. Никто не может умереть. Наши тленные оболочки изжеваны землей, опутаны корнями, пересыпаны прахом, но светоносные искры повсюду. То, что ты называешь Сетью – бледное, искаженное отражение другого мира. Люди, потомки древних магов, решили броситься в другую сторону, но попытались использовать великое наследие для сотворения иллюзий, для плетения сетей, возведения песочных городов и воздушных замков. Ах-ха… Ха-ах…
-Вы тоже тени? – кричу я, но звуки моего голоса запутываются в шорохе листьев. – Призраки? Тогда, какая разница!? В Сети за каждой тенью есть живой человек… тьфу… живой человек отбрасывает свою тень в Сеть, а что есть вы?
- Тот, кого ты называешь живым человеком – тень Того, кто существовал и будет затем существовать здесь. Сейчас с тобой говорит Тот, кто есть, а не тот, кто был.
Я слегка успокаиваюсь. В конце концов, всё это может оказаться проделками мастера, его необычными фокусами… или магией манускриптов?
-Отчасти ты прав, - слышу я голос. – Но ты заходишь с другой стороны. Манускрипты, следы по которым можно найти хозяев.
-Но как? Мастер пока удерживает меня на расстоянии…
- Самое простое: произнести вслух и прислушаться к себе.
-И этого достаточно?
- Попробуй…
- Хорошо, - говорю я уже более спокойно, - в Сети нельзя сказать тёплых слов и быть услышанным…
-Почему же? Ты сам говорил, что за цифровой тенью стоит живой человек.
-Да… - я слегка запинаюсь, - но этого мало.
- Чего же ты хочешь?
- Отклик.
- Ах-ха… Ха-ах… - ветер? - Разве там, в царстве теней ты не получаешь того, что желаешь сполна? Ты говоришь – и тебе отвечают…
- Н-нет… Мне нужно большее. Я хочу не просто слышать – хочу чувствовать… Хочу, чтобы волна моей благодарности или признания, или доверия, или любви – не рассеивалась в буквах, не застревала в мертвых изображениях…
- Неужели тебе недостаточно живого мира и тех, кто тебя окружает? Твои близкие? Скажи им: я люблю, и волна подхватит тебя в ответ. Впрочем, ты неспроста идёшь в царство теней… Лучше…
-Что лучше? Лучше идти к вам?
- Попробуй…
-Но как?!
Мастер оказывается рядом. Я не знаю, как он оказался здесь, как приблизился. Эмкан в моих руках, будто я только, что снял его со своей головы…
Может быть, всё это померещилось мне в пограничных областях Сети? Такое бывает с теми, кто зазевается или теряет течение…
Но голос мастера приводит меня в чувство.
-Ты уже говорил с ними?
- Мастер, о ком вы?
- О тех, чьи следы оставлены в манускриптах. О магах.
- Но как… - я словно проглатываю язык от изумления.
- Они часто приходят сюда. Некоторые из тех, чьи манускрипты я храню и берегу, - мастер Тэйкенг горько усмехается:
-Куда же ещё им приходить, когда они решают побывать на Земле? Где им будет тепло и уютно? Только там, где ещё звучат их голоса, где звуки высекают искры из однажды собранных ними заклинаний, где находятся отважные и талантливые путешественники, способные отправиться в дальние странствия, вооружившись картами, возводя перед собой волшебные лестницы…
- Я не могу в это поверить. Они… живы?
- Не так, как мы себе представляем. Барьер смерти непреодолим только для тех, кто не знает, не ведает своего бессмертия. Он существует, как очистительное горнило, узкие врата, в которые врывается свет из распахнутого предсмертным криком лица, чтобы уйти в живой мир, или навсегда затеряться в царстве теней. Для тебя смерть – это холодная бездна впереди, из которой веет трупным запахом. Для меня – тонкое хрустальное стекло, за которым играет свет, иногда такое теплое, что можно греть ладони. Оно слишком крепкое, чтобы разбить его, да и я – боюсь обрезаться, но для чувства благодарности или любви в нём нет преграды. Когда я читаю заклинание, то там, за ним, живее и ярче трепещёт свет. И когда, преисполненный благодарности за однажды воплощённое в словах чудо, - я замираю, пронзённый сладкой дрожью, - там, за хрустально-янтарным стеклом проплывают шары света… знаешь, как будто отражения фонарей в воде, плывущих гондол по каналу… Случается, что оттуда просто ударяет звонкий луч… и тогда я знаю, кому-то стало светлее. Там или здесь, но это уже неважно.
-Так всегда? - медленно, чуть слышно говорю я.
Мастер качает головой, смотрит куда-то в сторону.
- Нет. Редко. Я касаюсь той стороны, за стеклом, очень осторожно. Всё-таки, это не Зыбь, где принято тревожить и задевать друг друга. В живом мире на той стороне нет лишних слов или громких выкриков, нет назойливого стука или чёрствой грубости. Ты произносишь и… слушаешь то, для чего нет преград. Иногда я совсем не вижу света, но чувствую взгляд – холодный, горький…
- Значит, я готов? Я могу прочитать...?
Мастер смотрит на меня.
Тепло.
- Попробуй…
-Но что? Какой свиток?
-Выбирай любой. Куда только упадёт твой взгляд.
- Но как же… осторожность? Как я… туда и без стука?
- Не бойся. Просто читай, а потом – слушай.
_________________
---000---
|
