Полки книжного червя

Тени роз небовольных пиют
Августовское терпкое брашно,
Ах, зелени еще вопиют,
Умирать подо желтью всестрашно.

Лей, Урания, вина свое,
Благомервых ли ветхие сени
Тленом чествуют, вижди остье:
Се горят наши звездные тени.

Хоть и слезы кровавые мглы
Иззлатят на пустых колесницах,
Воском выбьются алым столы –
Всех нас ангели узрят в червницах.

Только сумрак ночной, алебастровый холод огней,
Чьи клонятся легко нетяжелые знобкие тени,
Успокоит сейчас Беатриче и плачущих с ней,
Красен тис, а сирен заждались меловые ступени.

Зеркала, зеркала, вы следили не тех с оных лет,
Перевитые кровью и золотом праздные свечи
Днесь пылают легко, свежи розы и юный валет
Даму треф ли побьет, болен Гамлет держанием речи.

Если бледные крали воистину присно мертвы
И бубонной чумы опресноков бегут крысоловы,
Значит, нам пировать, огневейное бремя листвы
Одевать на манер треуголок – дивитесь, шаловы.

Сколь живем и еще отражаемся в блеске плетниц
Зазеркальных, окарин внимая меловую рдяность
И кимвальные скорби, сюда из фиванских темниц
Несть вино и хлебы, и отравленных яблок румяность.

Девы здесь ли поют, голоса мел смертельный таят
Желтовласых камен и лафитники ищут маньерных
Всеуспенных невест, нас равно лишь слезой упоят
Нимфы, воск и мышьяк в тонких вазах сокрывшие серных.