Полки книжного червя

...люблю слушать blues. В основном признаю то, что было сделано до 2-ой мировой. Из женщин исполнительниц этого жанра на мой взгляд следует выделить Bessie Smith (Бэсси Смит), которая как говорят начинала утро с пинты джина, у неё был личный поезд, её обкрадывали родственники.
Вот что пишет про неё современник

Я живу на самой бедной земле. Река эту землю мучает, людям, живущим на ней, покоя не даёт. Жены у меня нет, детей - тоже. Дом такой маленький, что в нём ни единого тёмного угла.
Зря мы у реки селимся. Зря пытаемся, её силой пользуясь, большой урожай собрать. Всё равно Белый Человек мало заплатит. Потому что все овощи в этой стране - его, и хлопок - его, и города - его, и земля - его, даже самая бедная. А что же тогда моё? А ничего.
Ты думаешь, что я нищий? Ошибся ты. Шуток моих не понял. Богат я. И не надо мне милостыни ни от кого, пока помню ещё Бэсси Смит и гордый голос её.
Бэсси Смит - это была царица... Да что там царица - императрица! А ведь в бедном доме родилась, на улицах танцевала за пятаки...
Когда она, молодая, на сцене стояла - вот это было богатство! Разве завод - богатство? Чемодан с деньгами - богатство? А Бэсси Смит - настоящее сокровище было, которое всем, кто её слышал, в уки давалось.
Впервые я узнал о Бэсси в Новом Орлеане. Большой город, богатый, блестящий. Позолоченные театры, огромные кино. Только не для Моих Людей. Потом, правда, сделали кино и в нашей части города. Но ни театра, ни занавеса, ни позолоты Мои Люди так и не видели, пока Бэсси не появилась.
Приехала она из деревни. Сначала пела в барах, но скоро они стали слишком малы для неё. На её голос народу набивалось - не продохнуть! Курить даже запрещали: такой спёртый воздух был. Люди летели в маленький бар, как бабочки на огонь.
Ещё бы! Я тоже в те первые дни увидел Бэсси, и сразу в неё влюбился. Она была маленькая, а пела так громко и сильно, что ты даже мыслей своих бы не услышал. Никто не плясал, не подпевал - все песню испортить боялись. Зато хлопали так, что окна тряслись!
Бэсси Смит была невысокая, тихая и застенчивая. Поначалу на сцене и не разговаривала, не то что проповеди читать, как многие из Моих Людей любили. Только пела. Зато как петь могла! И как расцветала от аплодисментов!
Большой стала Бэсси. Начала за деньги выступать. Сначала - в кинотеатрах, а потом - чудо произошло! В настоящий зал её пустили! Настоящие афиши по городу расклеили! Помню, когда впервые их увидел - не поверил. И никто не поверил. Трудно было поверить, что Моих Людей Белые пустят в свой театр. Но билеты нам продали. И в театр, действительно, пустили.
Там хорошо было! Зал огромный, блестящий, позолоченный: зеркала, люстра хрустальная, кресла мягкие, и все Мои Люди в них. Сидят богатые Мои Люди, учёные Мои Люди, известные Мои Люди... Как в раю, ей-Богу...
Вышла Бэсси - и сразу зал взорвался! Все встали, кричат! Если бы и концерта после этого не было, всё равно бы мы счастливые ушли.
Но концерт был. И пела Бэсси совсем другие песни. Раньше, в барах, были песенки, а сейчас - песни. Такие, на какие раньше никто из Моих Людей права не имел. Пела "Кому какое дело до меня?", пела "Я - молодая женщина, и могу выбирать себе мужчин", пела "Я люблю своё виски"... И вела себя по-другому. Не девушка она была уже - женщина, и не простая женщина - царица, и даже не царица, а императрица. Мужчины выли, глядя на неё! Каждый о ней мечтал.
Целый месяц потом Мои Люди только об этом концерте и говорили. А ведь он был не единственный. То тут выступает Бэсси, то там. И всякий раз всё больше и больше зал. Я на каждом концерте был, сколько денег на этом спустил - ужас! Больше, чем на карты. Но не жалею. Жалеть тут не о чем. На музыку никто денег не жалел, даже самый скупой.
Пела Бэсси о том, о чём до сих пор только Белые имели право петь: о том, что любила деньги и мужчин, и что без тех и других ей было плохо, а с теми и другими - хорошо. Говорили о ней, что имеет белого шофёра и дом в белом районе. Гордились ею после того, как она уменьшила цены на билеты, потому что всё равно большая часть шла Белым Людям в налог. Рассказывали, как она шутила над Белыми. Был случай: повадились Белые ходить слушать Бэсси. В первый раз, как их увидели, хотели из зала вывести, но Бэсси крикнула: "Оставьте их! Пусть и они тащат мне свои деньги! В этой стране у Белых куда больше денег, чем у нас! Может быть, из-за меня станет наоборот?" Смеялись все. Оставили Белых. И потом их, действительно, всё больше приходило.
Бэсси начала выпускать пластинки, и теперь весь город гремел от её голоса, каждое окно пело её песни. Все покупали пластинки - Мои Люди, Белые Люди, иностранцы...
А потом она отправилась в турне. До той поры никто из Моих Людей-музыкантов ни о каком турне и не думал. Просто шёл себе человек и шёл, куда вздумается, пел на любом углу, который приглянётся, брал всё, что в шапку бросят. А теперь Бэсси ждали самые большие театры во Флориде, Нью-Йорке, Пенсильвании, Теннеси... Тысячи людей по всей стране о ней думали.
В Новом Орлеане же Бэсси всё время вспоминали, как добрую знакомую. Новости о ней самыми ценными были. Говорили, что она побила и выгнала своего белого заведующего, когда узнала, что тот крал её деньги. Ещё говорили, что сам Президент купил пластинку Бэсси Смит. Но больше всего говорили о том, сколько она зарабатывает: две тысячи долларов в неделю. Этого никто себе и представить не мог. Редко кто из Моих Людей сотню долларов в неделю зарабатывал, и то такой человек миллионером считался.
Думали, что с такими деньгами Бэсси в Чикаго останется. Или в Канаду жить уедет. Но она вернулась. И снова слушал её весь Новый Орлеан.
Много раз ещё императрица для Моих Людей пела. Десять лет подряд провели мы вместе: говорили о ней, радовались с ней, плакали от её грустных песен...
А ты думаешь - беден я. Я - богат! Не всякому такое богатство дано, как мне. Все те две тысячи долларов в неделю, которые Бэсси зарабатывала - мои. Все те машины, на которых она ездила - мои. Все те пощёчины, которые она давала Белым Людям - и я с ней давал. И все те песни, которые она пела - я с ней пел...
У вас, белых, выше Президента никого нет. А у нас - им-пе-ра-три-ца! А??

А вот и она
http://www.youtube.com/watch?v=J0_6YlEJi40

а это кусочек из фильма 1929 года, музыка, обстановка, одежда ...ммммм..-
http://www.youtube.com/watch?v=HlLM34LrPvk&feature=related

Тоже очень блюз люблю, но более поздний несколько. Джон Ли Хукер, чуть меньше - B.B. King, Стив Рей Вон, Джон Майал, Блюз Компани...

Люди уважаемые, согласен, хотя популяризаторы жанра (в хорошем смысле).
В принципе и в современности есть достойные продолжатели у которых аутентично получается.
Вот например, - "мокрые задницы"
http://www.youtube.com/watch?v=08e9k-c91E8

В чем-то согласен, наверное. Просто они отошли от классического негритянского блюза чуть в разные стороны по стилю. Кто-то в одну, кто-то в другую. Есть оперы Вагнера, а есть Моцарт. Формат один, а восприятие разное совершенно. Вольфганг Амадей - популяризатор?


Да, некоторые считают своим долгом играть как великие прародители жанра. И это тоже хорошо!

не знаю, не готов анализировать.

Ну и не будем! Будем слушать!

Как говорил Армен Григорян из больше не любимого мной "Крематория" - негры великая нация, породившая рок-н-рол. (Если не преврал цитату). Я бы добавил - еще и блюз.

Для kid а ну и других ценителей.
VA - FOLK BLUES SONG FEST - LP Super Majestic FR (1966)
http://www.megaupload.com/?d=T50EPHG9

Спасибо!

А вот ещё для kid-а, - Sippie Wallace!!! (должно понравиться).
http://rapidshare.com/files/247088361/SWOSJKJB-MTW.rar

Спасибки! Из дома скачаю, на работе не буду себе карму портить!

Знаковая фигура в жанре сельского блюза LEADBELLY (свинцовое брюхо).
родился 15 января 1888 года (по другим данным — 29 января 1885) на плантации неподалёку от Шривпорта (Shreveport, штат Луизиана), в месте, где сходятся границы трёх штатов: Техаса, Луизианы и Арканзаса.
Рос он здоровым парнем необычайной силы: гнул подковы голыми руками, собирал хлопка за день больше односельчан, и любил крепкие напитки, хорошую драку и молодых девушек. Его семья была не так уж бедна, в Луизиане все её члены собирали хлопок на чужих плантациях, а переехав в Техас, имела собственный кусок земли.
Игре на аккордеоне он обучился ещё в раннем детстве у отца (Уэс Ледбеттер, который был музыкантом), на гитаре — у дяди (Террел Ледбеттер), а затем сам освоил фортепьяно, мандолину и губную гармошку (в те годы гитара почти не использовалась для быстрых активных песен, потому что издавала только очень тихие звуки — позже появились металлические мексиканские и гавайские гитары, которые не заглушались звуком танца). Голосом природа его тоже не обделила (у него был мощный баритон).
В начале века он объездил всю Луизиану и Техас, выучив и сочинив много песен, и остановил свой музыкальный выбор на двенадцатиструнной гитаре, ставшей «его» инструментом в глазах потомков. Время от времени он зарабатывал обычной работой (сборщика хлопка, грузчика, лесоруба и т. п.), но чаще играл и пел.
В Далласе он встретился со Слепым Лемоном Джефферсоном, которому сначала аккомпанировал на концертах, и с которым уже вскорости выступал дуэтом на равных. Джефферон был младше его, но гораздо шире известен, он первым из чёрных исполнителей сделал достаточно записей, чтобы продать миллион пластинок — но недостаточно для того, чтобы обеспечить себя (он умер в бедности, замерзший до смерти в метель). Уже в 40-х годах Лидбелли посвятил Джефферсону песню, в которой вспоминал то время.
В 1916 году дуэт был разрушен из-за того, что Лидбелли попал в тюрьму за драку. Родители Уэс и Салли Ледбеттер заложили свою заработаную долгими годами хлопкособирательства ферму, чтобы нанять адвоката, который добился небольшого срока в три месяца. Лидбелли не отсидел и того и бежал — могучее здоровье позволило ему бежать быстрее и дольше тюремных собак, и его не догнали. Он опять вернулся домой, где отсиживался в сарае на ферме родителей, пока отец не послал его в Новый Орлеан. Этот город не понравился Лидбелли, он переехал вскоре в Де Кальб (De Kalb) на северо-востоке Техаса (возле границы с Арканзасом), где и «лёг на дно», живя у родственников и работая на ферме. Пару лет он прожил, изредка выступая под псевдонимом Уолтер Бойд (Walter Boyd). В 1918 Бойд ввязался в драку и был обвинён в убийстве некоего Вилла Стаффорда, дальнего родственника Лидбелли, которому кто-то выстрелил в голову (до последних дней Лидбелли уверял, что это был не он). Бойда арестовали и он (именно под этим именем) крепко сел за убийство в Техасскую тюрьму Harrison Country Prison. На тридцать лет.
Семь лет Лидбелли проработал, скованный одной цепью с другими каторжниками, и, вероятно, именно в это время получил своё прозвище. Он действительно переносил тяготы каторги лучше других, и продолжал петь — музыкальные инструменты было сложно достать, по крайней мере пока он не стал любимым исполнителем надсмотрщиков, а вот ритмичных рабочих песен он знал достаточно, а какие не знал — тут же выучил. Его отец, Уэс Ледбеттер, попробовал выкупить Бойда на свободу, но у него не хватило денег на взятки; через некоторое время он скончался. Когда тюремные охранники стали чаще просить Лидбелли спеть специально для них, а потом и техасский губернатор слушал его во время частых служебных визитов, Уолтер Бойд стал местной знаменитостью. Он немедленно воспользовался этим шансом и написал песню «Губернатор Пат Нефф», в которой просил губернатора о помиловании, и спел её во время его очередного визита:
Please, Governor Neff, Be good ‘n kind Have mercy on my great long time… I don’t see to save my soul If I don’t get a pardon, try me on a parole… If I had you, Governor Neff, like you got me I’d wake up in the mornin’ and I’d set you free
Что удивительно, план сработал — Пат Нефф не так давно занял место другого губернатора, убранного в связи со скандалом о помиловании, и в своей избирательной кампании клялся, что никого амнистировать не будет. Как бы то ни было, Лидбелли вернулся в Луизиану, где некоторое время работал шофёром грузовика, часто играя в общественных местах, зарабатывая этим на выпивку и женское внимание. Однажды во время исполнения песни «Mister Tom Hughes’s Town», когда Лидбелли играл слишком увлечённо, на него напали двое, один из которых ударил его ножом по горлу, а второй попытался выстрелить из пистолета. Лидбелли, выдернув нож из шеи, отобрал пистолет и прогнал одного нападавшего, а второго застрелил. Когда он пришёл в полицию, истекая кровью, чтобы отдать пистолет, ему там мягко намекнули, чтоб больше в их район играть не приходил. Тем дело и закончилось, Лидбелли остался на память шрам на шее. (Этот эпизод подробно описывается словами самого Лидбелли в книге Ломаксов «Негритянские народные песни»).
Было ещё несколько подобных эпизодов и небольших стычек с законом, но до 1930 года всё обходилось. Что именно произошло потом, единого мнения нет: сам Лидбелли рассказывал, что он попытался украсть виски в баре и подрался с шестерыми белыми; другая версия была о том, что шестеро белых придрались к тому, что он пришёл на концерт Армии Спасения и там танцевал под музыку. Итогом явилось то, что Лидбелли снова сел, на этот раз за попытку убийства (на 10 лет), в тюрьму, называемую «Ангола» (полное название — Louisiana State Penitentiary), самую строгую тюрьму того времени.
Условия проживания в лагере были очень суровы, несколько раз Лидбелли попадал под наказания (порку) за мелкие провинности, но потом приспособился, прогнулся под систему и, судя по сохранившимся документам, занимал различные должности, требующие доверия (при стирке и столовой).
В июле 1933 в Анголу приехал Джон Ломакс, известный искатель и собиратель американской народной музыки (один из первых), и записал Лидбелли (к тому моменту абсолютного виртуоза двенадцатиструнной гитары, знавшего около полутысячи своих, чужих и народных песен) для Библиотеки Конгресса. Ломакс не верил своему счастью и через несколько месяцев вернулся с новым оборудованием (механизм для записи на диски из алюминия занимал почти целую машину), чтобы записывать ещё и ещё. Лидбелли ухватился за этот шанс, и одна из песен, как можно догадаться, была обращена к луизианскому губернатору (О. К. Аллену), и вскоре Лидбелли снова вышел на свободу. (Позже нашлись свидетельства того, что его собирались в любом случае выпускать за хорошее поведение и в связи с экономией времени Великой Депрессии).
Надо отдать ему должное — первым делом он разыскал Ломакса и, отблагодарив его, стал его неотлучным шофёром, телохранителем и исполнителем. Они продолжили путешествие по тюрьмам разных штатов, в каждой из которых Ломакс делал записи, а Лидбелли расширял свой и без того не маленький репертуар. Многие песни он «вспоминал», тут же исполняя немного по-своему, и рассказывал, как он слышал их сам в детстве от дяди, отца или матери. Вернувшись в Нью-Йорк, они попытались издать пару коммерческих записей (как из числа сделанных на местах, так и из нового материала самого Лидбелли), но без особого успеха: интерес к народной музыке у американцев проснулся десятилетиями позже. Многие из тех записей сохранились до наших дней. Интересно, что в те годы, несмотря на активную «рекламу» (например, еженедельные выступления по радио), песни Лидбелли продолжали считаться старомодными. Это сейчас нам всё равно, 70 ли лет песне или 100, а тогда Лидбелли играл музыку, которую знал (узнал, когда был на воле), и потому был несколько не в моде. Тем не менее, Ломакс, имевший связи в академической среде (он заканчивал Гарвард), организовывал выступления Лидбелли для музыковедов, для которых носитель песен начала века был ценной находкой. В те же годы была написана книга Джона Ломакса «Негритянские народные песни в исполнении Лидбелли», подробно рассказывающая о жизни Хадди Ледбеттера в перспективе американского фольклора.
В 1935 г. Ломакс и Лидбелли расстались, первый уехал в Техас заканчивать книгу, второй сначала с новой женой (Мартой Промис) уехал в Луизиану, затем в 1936 вернулся в Нью-Йорк, где без помощи Джона Ломакса дела пошли хуже. Интерес публики в первую очередь был к джазу и свингу, а не к блюзу и народной музыке. Им заинтересовались левые активисты (Мэри Барникл и прочие), и он записал несколько песен, чуть переделав их текст, переставляя акценты. В 1939 году Лидбелли, уже находясь в почтенном возрасте, отсидел ещё раз несколько месяцев за драку (на этот раз с чёрным, причины драки остались нам неизвестны), решив не связываться с апелляцией. Выйдя на свободу, неусмиримый силач ещё десять лет продолжал вести разгульный образ жизни в Нью-Йорке, где общался в числе прочих с Сонни Терри и Брауни МакГи, Джошем Уайтом и Вуди Гатри, оставаясь в хороших отношениях с сыном Ломакса Аланом (продолжатель дела отца не сдавался и записывал народную музыку ещё и ещё). Вуди Гатри, ныне всем (в Америке, по крайней мере) известный исполнитель народной и «дорожной» музыки, тогда не был никому знаком, но останавливался в Нью-Йорке у Ледбеттеров и многому учился у Лидбелли. Время от времени Лидбелли выступал на радио (с детскими и военными песнями, блюз уже никому интересен не был), записывался с новыми знакомыми, пытался приобщиться к джазовой музыке, один разок съездил с коцертами во Францию в начале 1949 года. Несколько раз его записывали на видео (всего сохранилось около полутора часов цветного видео с ним).
6 декабря 1949 Лидбелли скончался от болезни Лу Герига.
Через год группа The Weavers вывела его песню «Goodnight Irene» на первые места хит-парадов, и начиная с этого момента все песни Лидбелли использовались очень часто.
Основные песни:
Midnight Special (Полуночный экспресс) — тюремная песня об известном в узких кругах поверье, что если свет фар полуночного экспресса осветит кого сквозь решётку, то его скоро выпустят. Песня считается народной, раньше Лидбелли её исполнял Сэм Коллинз, после него — очень многие, включая Криденс и Битлз.
Julianne Johnson (Джулиан Джонсон) — песня лесорубов, исполняемая большой группой во время работы. Впервые записана в «Анголе», позже Лидбелли добавил пару строф о своей жене (Марте Промис).
Pick a Bale of Cotton (Собрать стог хлопка) — популярная песня сборщиков хлопка, под которую он легче собирается. Лидбелли утверждал, что в районе 1917 года (до первого попадания в тюрьму) он действительно на пару с женой собирал стог хлопка в день (а это полторы тысячи фунтов, то есть под 700 кг!). Другим известным исполнителем этой песни был Джеймс Бейкер по кличке Iron Head, которого Алан Ломакс тоже записывал в тюрьме Sugarland.
Grey Goose (Серый гусь) — песня-легенда, переработанная Лидбелли из древней английской песни (под гусями метафорически понимаются выносливые негры).
Stewball — старая баллада о скачках 1822 года в Ирландии. Считается, что она была переработана чёрными музыкантами во время Гражданской войны, и позже объединилась с балладой «Molly and Ten Brooks» о скачках 1878 года в Луисвилле, штат Кентукки. Ломакс называл её «пропо́лочной песней» (по аналогии с «лесозаготовочными», «хлопкособирательными», «дорогоукладывательными» и прочими трудовыми песнями негров).
Rock Island Line (Дорога Каменного Острова) — лесозаготовочная песня с железнодорожным уклоном. Лидбелли говорил, что выучил её в тюрьме Арканзаса у некоего Келли Пейса (Kelly Pace). Входила в репертуар исполнителей как кантри (Джонни Кэш), так и рока (Литтл Ричард)
Whoa Back Buck and Gee by the Lamb (Непереводимая игра слов) — песня погонщиков мулов, Лидбелли выучил её у своего дяди (который как раз был погонщиком) в детстве и ввёл в тюремный репертуар.
Didn’t Ol’ John Cross the Water? (Разве старый Джон не переплыл воду?) — песня сборщиков хлопка, которую Лидбелли выучил в одной из тюрем южной Калифорнии в 1934 году (когда был шофёром Ломакса).
Can’t You Line ‘em (Равняй как следует!) — песня рельсоукладчиков о том, что их работа труднее, чем Моисея, раздвигающего воды Красного моря. Автором Ломакс записал Генри Трувильона (Henry Truvillion), дорожного бригадира, найденного им где-то в Техасе.
Take This Hammer (Возьми кувалду) — народная песня, широко известная на юго-востоке США среди как белых, так и негров. Версия Лидбелли базируется на записи заключённого из Вирджинии по имени Клифтор Райт (Clifton Wright).
Ham’en Eggs (Яичница с ветчиной) — другая песня про кувалду, под которую в штате Тенесси заключённые крошат камень.
Alabama Bound (Направляюсь в Алабаму) — кажется, единственная песня, разученная по нотам (издавались в 1909 г. в Новом Орлеане). Впрочем, Лидбелли изменил в ней многие слова.
You Can’t Lose-a-Me Cholly (Чолли, ты от меня так просто не избавишься) — любимая песня Лидбелли, одна из первых записанных, была переделана автором из старой песни в стиле менестрелей, исполняемой на банджо и скрипке. «Чолли» — это не экзотическое имя, это так Лидбелли произносил имя «Чарли». Alberta (Альберта) — представитель полевой негритянской песни (field holler), которую поют большой компанией без аккомпанемента.
Easy Rider (Беспечный ездок) — техасская народная песня, в версии Лидбелли приближающаяся к «Corrina Blues» Слепого Лемона Джефферсона.
I’m on My Last Go Round (Мой последний обход), Fannin Street (Улица Фэннин), Mister Tom Hughes’ Town (город мистера Тома Хьюэса) — различные версии собственной песни Лидбелли о своей молодости, о Шривпорте, его главной улице и его шерифе.
Where Did You Sleep Last Night? (Где ты спала этой ночью?) — можно послушать. Стала знаменитой кавер-версия этой песни в исполнении Nirvana (1994 г.). Worried Blues (Тревожный блюз) — версия для солирующей гитары старой песни «Forth Worth and Dallas Blues», которую Слепой Лемон Джефферсон и Лидбелли часто играли дуэтом.
Don’t You Love your Daddy No More? (Неужели ты больше не любишь папочку?) — Лидбелли перенял эту песню в 1928 году у Лероя Карра
Gallis Pole (Виселичная петля) — старая европейская баллада, переиначенная Лидбелли на негритянско-блюзовый лад, в которой осуждённый на смертную казнь по очереди спрашивает у всех членов семьи, есть ли у них деньги его выкупить. В одном из вариантов Лидбелли даже называет примерную сумму: 20-30 долларов было достаточно, чтобы подкупить палача и заменить повешение отпусканием на поруки.
http://www.youtube.com/watch?v=hSkm6SlIqvg

Стыдно, но не слышал даже о данном представителе блюзового направления...

Одна из ярких представительниец женского блюза, - Lizzie Miles. Как певица и танцовщица, она начала выступать в нежном возрасте 14 лет, первую запись сделала в 1922г. и продолжала выступать до конца 50-х.
http://www.youtube.com/watch?v=dsBaDsTS48U

Слушаю Double Trouble и тихо-тихо тарахчу...

Посмотрел. Ваах! Хороша, спасибо!
Yodeller А на подборки ссылок нет?

Есть у меня несколько довоенных её альбомов, гляну сейчас.

Спс!

В начале своей карьеры Скип Джеймс работал как пианист в одном из публичных домов Мемфиса, а также время от времени выступал на местных вечеринках и в трактирах. В 1931 (по другим сведениям в 1930 - прим. пер.) году он с успехом прошел прослушивание для фирмы грамзаписи «Парамаунт» (Paramount), на которой затем записал, как считается, 26 номеров. Эти исключительные по качеству исполнения записи включают в себя «Devil Got My Woman», написанную им после того, как распался его недолгий брак, а также блюз «Hard Time Killing Floor» http://www.youtube.com/watch?v=nTsjsbrD80s и «I’m So Glad», версия которой много позднее была исполнена группой Cream (Эрик Клэптон предпринял все меры, чтобы Скип Джеймс, бывший тогда уже в преклонном возрасте, исправно получал причитающийся ему гонорар, который немало скрасил - в материальном смысле - последние годы жизни Скипа).
В конце 30-х годов Джеймс отошел от музыки, принимая все более активное участие в жизни церкви, а в 1942 году был посвящен в священники-баптисты. В 50-е годы он ненадолго возобновил свою светскую жизнь, и вновь появился перед публикой благодаря усилиям гитаристов Джона Фейхи (John Fahey), Билла Барта (Bill Barth) и Генри Вестайна (Henty Vestine) из группы Canned Heat (позднее активно записывалась с Джоном Ли Хукером (John Lee Hooker)), который и отыскал пришедшего в душевный упадок музыканта в одной из больниц Миссиссиппи.
Джеймс всю жизнь оставался замкнутым в себе человеком, но его замечательный талант получил теплый прием на расцветших в то время фолк- и университетской сценах, где он присоединился к таким своим современникам как Миссиссиппи Джон Херт (Mississippi John Hurt) и Слипи («Соня») Джон Эстес (Sleepy John Estes). Два великолепных альбома, записанных им для компании «Вангард» (Vanguard) - «Skip James Today» и «Devil Got My Woman» - вновь наглядно продемонстрировали высокий уровень мастерства Джеймса. К сожалению, возобновившиеся проблемы со здоровьем принудили Джеймса покинуть сцену и, после затянувшейся борьбы с онкологическим заболеванием, в 1969 году он скончался.
Нелюдимый человек в жизни, Джеймс был эмоциональным, лиричным артистом, чей талант гитариста и аранжировщика усугубляет впечатление от его незаурядных работ. Его высокий, пронзительный голос привносит горький, жалобный оттенок в произведения в общем-то декламационного жанра. Записанные Джеймсом альбомы остаются среди прекраснейших работ в жанре сельского блюза
http://www.youtube.com/watch?v=JB2POWSnStU&feature=related

Yodeller, где вы такие раритеты находите?!

Давно коллекционирую
Однако говоря о блюзе нельзя не упомянуть Джошуа «Джош» Уайта (Josh White), род. 11 февраля 1915 г., в Гринвилле (Greenville), Юж. Каролина, умер 5 сентября 1969 г., в Манхэссете (Manhasset), New York.
Музыкальное воспитание, полученное Уайтом на основе церковной музыки, сослужило ему на протяжении его долгой карьеры неплохую службу, поскольку именно к этой музыке он не раз возвращался, когда покидал вначале блюзовую, а много позже фолковую сцены. Играть на гитаре он выучился еще в юности, когда работал поводырем у слепых уличных певцов (в том числе, как гласит легенда, и у самого Слепого Лимона Джефферсона), и уже в молодости начал свою карьеру в звукозаписи. В период с 1932 по 1936 год он особенно много работал в грамзаписи, результатом чего явились записи, демонстрирующие примечательную разносторонность Уайта - так, например, он исполнял блюз - как в местной, так и в более традиционной манерах (выступая иногда под псевдонимом Пайнвуд Том (Pinewood Tom)), а также духовную музыку под псевдонимом Сингинг Крисчен («Поющий христианин»).
В середине 30-х гг. Джош Уайт переехал в Нью-Йорк, где нашел публику, интересующуюся музыкой с уклоном в фолк радикальной политической направленности. Здесь, с точки зрения современного критика, Уайт снизил эмоциональность своего репертуара, явно стараясь угодить белой публике, которая на тот момент была еще не готова воспринять аутентичную музыку афроамериканцев. С течением лет Уайт освоил большое количество нового материала, в результате чего его репертуар стал представлять собой странную смесь, включающую в себя все, начиная от традиционных баллад, таких, как «Lord Randall» до поп-песен типа «Scarlet Ribbons», а также песни протеста и блюзы.
В послевоенные годы Джош Уайт гастролировал по обе стороны Атлантики и сделал много записей в качестве как блюзового, так и фолк-исполнителя.
К сожалению открытые видеоисточники не донесли до нас концертных записей Джоша, когда он был в расцвете сил и лет. Есть вот что http://www.youtube.com/watch?v=RclyijxoTsk
Вокал уже конечно не тот что в молодости, но владение инструментом и хорькзьма,... это что-то....... Ну и текст конечно.