В четыре года Вика знала наизусть всего Есенина. В пять лет она начала записывать свои стихи. Сначала - детские, "для себя", а через год-другой - интересные, для взрослых. В семь-восемь лет Вику Ивченко уже знают в Киеве, в Украине, в Союзе. Пресса печатает ее стихи, фотокоры оббивают пороги ее дома и школы № 17 на Подоле. Юная поэтесса выступает по радио, по телевидению, на творческих вечерах. В июне 1989 года была гостем передачи "До и после полуночи", которую повторили в 92-м как лучшее интервью. В этом же возрасте девочка постигает поэзию Пастернака, многое знает наизусть, по-взрослому ее оценивает. Когда Вике исполнилось девять, в Киеве появилась первая книжечка ее стихов. Вскоре в Москве вышел второй сборник. Журналисты осыпают ее заслуженными комплиментами, отмечая талант от Бога, ее разносторонний, неповторимый поэтический и внутренний мир. Однако на пути к нормальной учебе и творчеству встает болезнь - "чернобыльский подарок". Нарушена имунная система. С 86-го Вика болеет и пишет. Лечится и пишет. Страдает и пишет. Смотрит на мир глазами не по возрасту мудрого человека. С обострённым чувством ВОЗМОЖНОЙ обреченности. Ее недетские по глубине стихотворные мысли афганской и чернобыльской тематики режут сердце. В поисках спасения от неумолимой в наших условиях болезни Вика вместе с мамой пересекает океан. И вот уже третий год живет и лечится в США, в городе Миннеаполисе (штат Миннесота). Уже здесь, в Америке, вышли еще две ее книги стихов. Последнюю иллюстрировала сама. Недавно друзья из Москвы сообщили: в новый учебник для младших классов вошли ее стихи. *** После всего будет зима.. Непоправимая печаль в листве опавшей. Стареет в мире всё, как жаль! Я стала старше.
А осень с радужным хвостом взлетит Жар-птицей. И что-то важное потом не повторится.
Забот безжалостная плеть стегает будни. Я вовсе не хочу взрослеть! Быть взрослой - трудно...
Декабрь раскроет мой секрет, шепнув на ухо: "Тебе ведь скоро девять лет!" Почти старуха.
***** По тропинке пробегу на заре. Кисть рябины на снегу в декабре. На окошке лес немой - стужи всласть. Не случайно я зимой родилась. Вьюга злится за окном - ну и пусть! Мы не пустим в теплый дом снег и грусть. Девять свечек. Суета у стола. Робко смотрит темнота из угла. Долгим выдохом гашу девять свеч. Молча клятву приношу их сберечь. Пронесется Новый Год в серебре. Вновь день ангела придет в декабре..
Молитва Я об одном Всевышнего молю: храни людей, которых я люблю! Не обездоль и не состарь их лица! Пусть я уеду в дальнюю столицу, забуду зло, запомню доброту, осуществлю прекрасную мечту, но ведь никто из них не повторится! Как возвращу я им добро сторицей? Храни Господь, людей, которых чту!
У именинной свечи Стекает воск, сплетая кружева, В них застывают годы и мгновенья. Мой Ангел жив И я ещё жива. У нас сегодня общий день рожденья Он неотступно следует за мной, храня меня - невидимый, немой. Мне тихо голову кладет на плечи, благословляя сон мой пишет стих.. Несчастный! Вдруг его я замечаю, как отражение в глазах друзей моих за чашкой чаю.
В театре Кружилась девушек метель под вздохи зала. На сцене плакала Жизель и... умирала. Я в третьем ярусе сижу, под самой крышей. Я на Жизель в бинокль гляжу: лежит и... дышит. А! Значит, мама неправа, грустит напрасно. Я видела: Жизель жива, и всё прекрасно!
Реквием В сердце рана не обезболена. Украина моя обездолена. Первомайские демонстрации - годовщины радиации. Не дорогой идем - оврагами. Не в столице живем - в концлагере. Между Пасхой и майскими праздником умирают мои одноклассники. Шаловливые, непослушные, только любящим мамам нужные. Плачут горестно стены больничные. Разве эти трагедии - личные? ... Хиросимской надежды голуби не взлетят в обреченном городе.
Предательство Дай лапу, Крокки! Будем плакать. Прочту в глазах твоих мольбу. Я продаю свою собаку. Я предаю свою судьбу.
Овчарка - черная лошадка, моя печаль на поводке. Прилипнут влажные десятки к моей в слезах щеке.
После обсужденья Писала строчками цементными, не сердцем мысля - головой. Меня казнили алиментами. Тебя - недоброю молвой.
Но слово, будто камень, брошено - И рикошетом, с мостовой... Тебя обидела, хорошего, родимый мой, любимый мой.
Мы все идем дорогой снежною и часто падаем, скользя. Но я люблю тебя по-прежнему, и заменить тебя нельзя.
Ты не кляни себя, пожалуйста, все предначертано в судьбе... Ты мне на боль свою пожалуйся, а я пожалуюсь тебе.
Письмо собаке Как живешь, собака Лота? Ты не ходишь на охоту, ты не мокнешь под дождем - стережет тебя весь дом. На меня ты поначалу для порядка порычала. А затем легла молчком под обеденным столом. Посердилась две минуты и смягчилась почему-то. Ты собачье огорченье променяла на печенье. Ты роняла крошки на пол, в руки мне совала лапу, ты конфетами давилась. Ясно - ты со мной мирилась! На прощанье ты и я были лучшие друзья.
Письмо маме погибшего сына Здравствуйте, мама погибшего сына, мне незнакомая тетя! В вашей квартире светло и пустынно, и писем вы больше не ждете.
Война завершилась. Вернулись живые, везучие парни - афганцы. Я вам написала письмо. И впервые неделю ношу его в ранце.
Я вашего адреса точно не знаю - одной из пятнадцати тысяч. Но вашего сына и я поминаю, чтоб в памяти имя то высечь.
А те, чьи дома обошли похоронки, кто празднует встречу солдата, глаза опуская, обходят сторонкой великую Вашу утрату.
Декабрь Прискакал к нам новый день, как олень. Почему длинна так ночь? Чем помочь?
Прощание с музыкой В мелодической картинке стал скрипичный ключ сутул. Виноватые ботинки сами прячутся под стул. Ускользает нужный клавиш. Я играю как-нибудь!.. „Ты не там акценты ставишь! И про локти не забудь! Ведь у нас концерт во вторник, нажимай же на педаль!..” Словно кит, – огромный, чёрный, – разевает рот рояль. Во дворе через резинку скачут девочки гурьбой. Музыкальные картинки март рисует голубой.
Осенние кораблики Осенние кораблики плывут, плывут по луже. А лужа уменьшается, становится всё уже. И хочется корабликам проплыть по глубине, и хочется корабликам кататься на волне. Припев: Осень, осень! В гости тебя просим! Осень, осень! Выручь из беды. Осень, осень! Очень тебя просим: в лужу дождик пусть нальёт воды.
Я сделаю флотилию и на воду спущу. Плывут мои кораблики, а я стою, грущу. Плывут они в далёкие, чудесные края. И лето увезут они туда, где нет меня. Припев.
Мамочке к Новому году Лошади Любимая моя заезженная лошадь! (Ты так сама себя однажды назвала.) Приходит Новый год. Надеюсь, что хороший, что будет в нём добро и меньше станет зла. Припев: Приходит Новый год, приходит Новый год, приходит Новый год, и меньше станет зла. Что подарить тебе? Не знаю, к сожаленью! Лак для волос? Шампунь? Стиральный порошок? Иль сахара мешок на лето для варенья? Иль этот несмешной предпраздничный стишок? Припев: Иль сахара мешок? Иль сахара мешок? Иль сахара мешок? И этот вот стишок? Меня ты родила себе же в наказанье: со мной еще трудней тянуть житейский воз до самых-самых звёзд! Но что нам расстоянье! Пегасиха моя в венке колючих роз. Припев: До самых-самых звёзд, до самых-самых звёзд, до самых-самых звёзд в венке колючих роз.
Семья Мама-конь идёт домой, папа-конь – на водопой, а ребёнок-жеребёнок пьёт из миски голубой.
Ежата Ежиха вывела ежат под деревянной дачей. Они тихонечко лежат – пушистые, незрячие. Мы от крыльца недалеко поставим в блюдце молоко. От молока иголочки растут, как и на ёлочке.
Музыка Баха В старинном костёле – огромный орган. В огромном органе живёт ураган. Он стонет и плачет, срываясь на крик. Он – радостный мальчик. Он – грустный старик. В нём слёзы печали и смерть на бегу... Нет, я в этом зале сидеть не могу.
Письмо матери Здравствуйте, мама погибшего сына, мне неизвестная тётя! В вашей квартире светло и пустынно, и писем вы больше не ждёте. Война завершилась. Вернулись живые везучие парни-афганцы. Я вам написала письмо. И впервые неделю ношу его в ранце. Я вашего адреса точно не знаю – одной из пятнадцати тысяч. Но вашего сына и я поминаю, чтоб в памяти имя высечь. А те, чьи дома обошли похоронки, кто празднует встречу солдата, глаза опуская, обходят сторонкой великую вашу утрату.
Кошка заболела Заболела наша кошка. Не влезает на окошко, не играется с хвостом, не гоняет за клубком и не скачет за мячом. Буду я её врачом. Я ей градусник поставлю. Я возьму фонендоскоп. Я её лежать заставлю, привяжу компресс на лоб. Растворю в воде таблетку и волью в кошачий рот. Может быть, у нашей кошки разболелся вдруг живот? Может быть, она лакала ледяное молоко? Я её предупреждала: простудиться так легко! Полечу её немножко – и здорова будет кошка. И когда температура будет тридцать шесть и шесть, будет делать физкультуру, языком причешет шерсть. Если будет бегать вскачь, значит, я – хороший врач.
Конкурс красоты Сегодня выставка собак. И мы решили с мамой проехать в город просто так, на стадион „Динамо”. Здесь очень строгое жюри решало: кто возьмёт гран-при? Собачий конкурс красоты ценил и морды, и хвосты. Вот пробежал огромный дог, с собой мальчишку поволок, а белая болонка сбежала от девчонки. Все любовались пекинесс – одной из маленьких принцесс. Лишь бедные дворняжки с душою нараспашку вне конкурса, бедняжки. Им далеко до лошадей. Они похожи на людей. И вот парад. И впереди – те, кто с медалью на груди. Я с завистью смотрю им вслед, ведь у меня собаки нет.
Детский мир Вот московский „Детский мир”. „Фанту” пей и ешь зефир. Каждый красочный этаж – промтоварный вернисаж. Мы купили для начала заводную куклу Аллу, ярко-серые сапожки, в клетку юбочка „гармошкой” и ещё карандаши – те, что любят малыши. Мама всюду мне кричала: „Выбивай скорее чек!” В кассах очередь стояла по пятнадцать человек. Как двугорбые верблюды, мы брели по этажам среди обуви, посуды, платьев, курток и пижам. За гостинцы и подарки, шубу, курточку и марки заплатили три получки! В самом верхнем дальнем зале наконец-то мы устали. И вздохнула горько мама: „Очень жаль, что денег мало...”
Песня сестричке Ты не ходи, сестричка, замуж! Не оставляй меня и маму! Когда приходят женихи, мне грустно пишутся стихи. Они цветы тебе подарят, потом посуду мыть заставят. А ты посуду мыть не любишь и, значит, снова с нами будешь...
Поздравления сестре Алёша, Аркаша, Андрюша, Амур... Звонит телефон, раскаляется шнур. Я отключаю совсем телефон: пусть приезжают, кто в Иру влюблён.
Обсуждение Сегодня в классе было обсуждение: к кому приходят папы в день рождения и в руки нам суют пакет огромный, чтоб целый год жить в трубке телефонной. Пусть на портретах папины улыбки, а я хочу аквариум и рыбки, а я хочу кататься с ним на лыжах и папу знать, как дедушку, поближе. Сидела я и думала печально: все говорят, что папа мой – начальник, что он со всеми добрый на работе, но любит не меня – чужую тётю. Его лицо – как за окном трамвая. Я постепенно папу забываю. Он для меня уже почти прохожий, хоть, говорят, я на него похожа. А у меня сестра выходит замуж. А у меня болеет часто мама. А я расту, как сквозь асфальт травинка. Ах, папа-папа! Я – твоя кровинка. Таких травинок много под ногами, и потому мы льнём поближе к маме.
В гости к Пушкину К Москве подходит поезд скорый. На каждой полке – разговоры. Один спешит в командировку, другой – на отдых по путёвке. Тут возвращаются солдаты – все обсуждают депутатов. На верхней полке суетится, ворчит на всех старик босой: – Ах, люди-люди! Все – в столицу за славой и за колбасой! – Сосед торопится на свадьбу. – Ну, а куда же едешь ты? – Я еду к Пушкину в усадьбу, стихи везу я и цветы. Приглашена на воскресенье я к Пушкину на день рожденья. Я положу свои подарки на пьедестал в тенистом парке, и самописный сборник мой прочтёт поэт в тиши ночной. Пусть сам решит учитель строгий, по той ли я иду дороге, и скажет: будет или нет великим маленький поэт?
Наша дача – Был сегодня день удачный! – объявила мама вдруг. – Дали нам участок дачный там, где лес, река и луг. Так что едем в воскресенье посмотреть свои владенья! – Собирались мы работать. Рано спать легли в субботу, в воскресенье спозаранку вышли мы на полустанке. Лес прошли наискосок, по дороге шли часок, через луг брели упрямо. – Это тут! – сказала мама. ... Что такое наша дача, я сейчас вам расскажу. В небе жаворонок плачет, и гудит над полем жук. Я весь день его ловила то панамкой, то сачком. Я мальков в реке кормила, ела булку с молочком. Мне сестра пять раз кричала: – Сачковать ты не устала? – Но ведь я не виновата, что тяжёлая лопата. У меня по горло дел: жук из банки улетел! Я уснула в электричке на коленях у сестрички. Снился мне чудесный сад: всюду яблоки висят. Груши, персики и сливы были спелы и красивы. Дома пили мы вишнёво- абрикосовый компот. Хорошо, что хоть в кладовой лето круглый год живёт!
Васильки Возле дачи, на раздолье, у излучины реки разбрелись в колхозном поле голубые васильки. Я из них плела веночек, как стихи из синих строчек, танцевала в нём балет. Мама нарвала букет. Долгим взглядом провожали нас в деревне старики. Рассуждали: „Горожане собирают сорняки!” Неужели васильки в самом деле – сорняки?
На птичьем рынке В корзине жалобно скулят двенадцать маленьких щенят. Противясь прихотям судьбы, встаёт овчарка на дыбы. Обвисло брюхо до земли, свернулись капельки в пыли. На птичьем рынке там и тут сердца собачьи продают.
В опере Пел Ленский посреди метели за две минуты до дуэли. Я думала – наоборот, поэт Онегина убьёт. Или вмешается случайность – и даст осечку пистолет. Тогда бы не был так печален известный пушкинский сюжет. Ведь как несправедливо это – убить Поэта!
Рыжие стихи Ветер-задира в осеннем лесу рыжей ольхе заплетает косу. Рыжая белка гадает в уме: „Скоро ли рыжик подсохнет к зиме?” Рыжие гроздья рябины в слезах Рыжие зайчики скачут в глазах Рыжие сосны скребут небосвод. Рыжая осень по лесу идёт.
„Лебединое озеро” Едва взмахнул руками дирижёр – и в зале увертюра ля-мажор! Он палочкой скрипичный знак черкнул – и тишину нечаянно проткнул. Взлетела лебединая семья – пушинок белоснежных кисея. Грустит Любовь с изломанным крылом, но торжествует Музыка над Злом. И четверо пушистых лебедят так весело на публику глядят! Вы погодите, сестры-лебедята! Я собралась. Я – с вами. Буду пятой...
Концерт А в трапезной Печерской лавры сегодня пела Басистюк. Звенели гусли и литавры, и таял над свечами звук. Так празднично светились лица, измученные суетой! И многие перед певицей, недосягаемо простой, крестились, как перед святой.
Костры Абхазцы, лёгкие с руки, на море жарят шашлыки. И теплится огонь в мангалах. Я на него смотреть не стала. Уже давно на Украине никто в лесах костры не жжёт. И в киевских лесах отныне лишь радиация живёт. И ездим мы в Пущу-Водицу, чтоб погрустить и простудиться. На сердце вечная печаль – так родину мою мне жаль.
Щенята Я отбросила в сторону книжки, я тащу со стола всё подряд. У хозяйской собаки Малышки родилось двое чудных щенят. У сыночка – огромные лапы, и походкой похож он на папу. Дочка машет хвостом и ушами, подражая заботливой маме. Если кто-то подходит открыто, оба прячутся сразу в корыто. И скулят две щенячьи глотки, словно два утопающих в лодке! Их обоих, таких непохожих, каждый день мама учит уму. Чтобы знали своих и прохожих, не доверили сад никому. Я одна нарушаю порядок. Смело я прохожу мимо грядок. Мне навстречу семеечка скачет, каждый хвостик от счастья – в кольцо. И шершавый язык собачий норовит облизать мне лицо.
В зоопарке В зоопарке – там, где лето и жара, раскупила все билеты детвора. Чтобы снять с себя усталость, скинуть лень, я на ослике каталась целый день. Круг за кругом, друг за другом, шаг в шажок. Ослик – маленькое чудо, мой дружок. У него густой загривок, звонкий крик. Я была такой счастливой в этот миг! Поняла я смысл обмана и игры: по сравнению с ослами – все мудры!
_________________ Нужно носить в себе хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.
|