* * *
В Гаспре, в чебуречной с видом на Ай-Петри, Мы погружались в вечность в алкогольном ветре, Мы погружались в счастье, в пахучий крымский рай, И было нам от «Здравствуй» полшага до «Прощай». Ах, этот ветер Крыма, Вкус терпкого вина И местного розлива Татарочка Зайна…
А потом спускались горным серпантином, На волнах катались, плавали к дельфинам… И девушки нагие, и манящий смех, И слова чудные, зовущие на грех… Ах, эти волны Крыма, Ах, ласковый их плен… Ах, глаза-заливы Хохлушечки Ирэн…
И с кем-то мы сбежали, и любовь навек, И жареной кефали нам сунул пьяный грек, А мы стремились в горы, к подножию трёх скал, Где можжевельник шторы за нами опускал… Ах, эти горы Крыма, Из облака вуаль… И не узнать уж имя Той девушки… А жаль…
И время расставаться, и воздух так дрожит, Я не люблю прощаться и не храню обид… До встречи, но не скорой – когда вернусь сюда, До встречи той, которой не будет никогда… Ах, этот воздух Крыма, Ах, ласки в темноте… Слова любви из дыма - Тают в высоте…
Под старым кипарисом вечное кино, Женские капризы – прокисшее вино… Полынью отдавали слёзы на щеках, И таяли печали в лавандовых полях. Ах, лаванда Крыма, Ах, полынь степей… Увы, неизлечима Любовь – чума людей…
Но манят ярким светом московские огни, Я допиваю лето, я проживаю дни… Я не увижу завтра балет случайных встреч, Я допиваю Ялту, я проживаю Керчь. Ах, эти встречи Крыма, Среди ночных огней… Время вас покрыло Лоскутками дней…
До встречи, полуостров, божественный приют, Корабельный остов у мыса Тарханкут И москвичка Тома, девушка-аид, Увидеться нам снова судьба не разрешит… До встречи, полуостров, люби и веселись, Нос самолёта острый уже стремится ввысь… Раскинулась под крыльями чудная страна, Где девушка без имени, конечно, ждёт меня… Ах, девушки из Крыма, Ах, Тома, ах, Зайна… Прощайте и счастливо! Я выпил вас до дна…
До донышка, до донца, до первого луча Розового солнца у старого ручья. Я вместе с этим солнцем лечу в свои края… Оно назад вернётся, а я… А я? А я…
* * * Не знаю, что мне суждено - Жизнь жалит осами И путь мой выстлан уж давно Увы, не розами. Приют последний я видал, С чёрной оградою… Молюсь Тебе, что б он не стал Моей наградою. Молюсь Тебе – не жить в тоске, Как нищий пьяница… Молю Тебя, что б было с кем Просто состариться. И что б наградой мне была За жала осовы Лишь та, которая ушла - Светловолосая… Что б мог бродить я по росе С той, кто мне нравится И с ней прийти туда, где все Пути кончаются. И где живые образа гуляют в вечности, Я буду лишь смотреть в глаза – до бесконечности…
Ч Ё Р Н О Е М О Р Е
Когда так много позади всего, в особенности — горя, поддержки чьей-нибудь не жди, сядь в поезд, высадись у моря. (Бродский)
Если от боли некуда деться, если несчастий богат урожай, есть старое средство, верное средство – на Чёрное море, бросив всё, поезжай.
И если печали тебя затерзали, вспомни, товарищ, эти стихи – Чёрное море смоет печали, Чёрное море отпустит грехи,
коли грешил, а Господь не прощает… Наверное, много грехов за тобой, но Чёрное море всем помогает, Чёрное море с белой душой.
И если не знаешь лекарств от лишений или сомненья тебя теребят – Чёрное море примет сомненья, Чёрное море утешит тебя.
А коли беда, словно битая кляча, бредёт по следу прошедшей беды, Чёрное море от бед тебя спрячет, Чёрное море их смоет следы.
И если разлука серою птицей пролетела по небу и по судьбе – у Чёрного моря лучше проститься – разлука растает в синей воде.
Так, помни, товарищ, в печали и в горе, строки надёжные, будто гранит: Чёрное море, Чёрное море, Чёрное море – спасёт, сохранит!
* * *
Осень не время печалей… Освободившись от пут, Листья с деревьев слетали, Падали в маленький пруд.
Осень не время для грусти, Загремела симфония крыш! Эта музыка небо опустит На Вену, Москву и Париж.
Осень не время печалей, Печали уносят ветра… Мне сказку вчера рассказали, А она улетела с утра.
Но я видел - жёлтые краски Упали на Бутовский лес… Там остался корабль из сказки, Замер над ним Южный Крест.
Что мне делать, корабль, с тобою? Южный Крест не из наших широт… Может, сказка вернётся весною И с собою вас заберёт?
За меня ей замолвите слово, Я ночью в трюм проберусь, Потрогаю пальцами волны, А осень придёт – возвращусь.
Возвращусь под упавшее небо, В Москву возвращусь и в Париж… Даже в Вену, в которой я не был, Возвращусь под симфонию крыш…
О Т Р Ы В К И И З Б О Л Ь Ш О Й Н Е Н А П И С А Н Н О Й П О Э М Ы
…Во тьме исчезли даже звёзды, оставив свой узор на льду… На деревах пустые гнёзда чернеют в брошенном саду. И забросала в окна порошь ночная королева мглы, и ветер, её верный сторож, уже проверил все углы… А ночь, как старая подруга, скрипит уныло о своём, и штор задёрнутых кольчуга не защитит нас от неё.
…………….
…Когда ж заря? Ночь не уходит, вина осталось на глоток и сонный гость сквозь шторы смотрит - не загорелся ли восток…
Тот гость уж проклял всё на свете - хозяев, зиму, ночь, метель… Он лишь мечтает на рассвете уехать поскорей отсель.
Зимой длинны в России ночи и сумрак царствует в снегах, темны река, поля и рощи и отраженья в зеркалах…
И кажется - так будет вечно, покой снегов и шум ветров, и кто-то говорит беспечно о бренности земных оков,
о суете, противной миру, о несменяемости лет, что хватит уж беситься с жиру, что нам не нужен солнца свет… «Зачем нам утро? Мало смысла в часах, висящих на стене… В названьях дней, в порядке чисел, в мечтаньях тщетных о весне…»
…………….
...Но вот вдали - полоска света, чуть забелели небеса и птица прокричала где-то, и крик её уплыл в леса…
Снег перестал стучаться в окна, деревья превратились в сад, а не в причудливых животных, имеющих десятки лап,
и прояснились очертанья тяжёлых зимних облаков, и вновь законы мирозданья попрали речи чудаков.
И солнце! Солнце, сквозь завеси всех снежно-облачных преград, пробилось, осветив залесье и грусть кладбищенских оград…
…………….
…А как чудесно зимним утром, последних проводив гостей, взять книжку чьих-то мыслей мудрых и вместе с ней залечь в постель,
и нежиться, сны отгоняя, в приятной полудремоте, в которой снегом засыпает тропинки от мечты к мечте…
И пусть за окнами утреет, пусть снег искрится, взор дразня, кого-то искры те согреют… Так царствуй, утро - весна дня!
* * *
…А ты помнишь, как он уходил от нас в последний раз?.. Он появился тогда неожиданно, без предупрежденья. Позвонил: «Я приеду». «Когда?». «Да прямо сейчас, Я уже у калитки, выставляйте варенья-соленья». Был август или самый кончик июля, Ещё полыхали в саду итальянские астры… Зашёл, поднял Ксюху, которая только уснула, Играли в пиратов, орали «Пиастры, пиастры!», Носились по грядкам, всю зелень твою потоптали, И ливень пошёл, и мы сели на старой веранде, Пили вино, говорили и в карты играли… Ты решила пожарить зачем-то оладьи, А он засмеялся, оладьи, мол, это поминки… «На поминках блины подают» – ты ответила строго, И ливень утих, лишь падали наземь дождинки С деревьев и с крыши, их было ещё очень много… Он под них подставил лицо, ты захохотала, Ты всегда хохотала, когда он дождём умывался, Как будто смешней ничего никогда не видала… Потом мы допили вино и он засобирался, Шёл по этой дороге и раз пять на нас оглянулся… Нет, не прощался… Крикнул что-то, но было не слышно, Веселился мальчишкой, для Ксюхи нарочно споткнулся, А утром звонок – скончался скоропостижно…
На поминках ели блины очень странные лица, Налегали на водку, говорили о страшной потере, Мол, виноваты и от этой вины не отмыться - Рыдали в речах и на нас с подозреньем смотрели.
А я думал: «Что он нам крикнул с дороги?», Ветер унёс его крик к вокзальному рынку, Где по буквам и нотам его разобрали сороки… Но что же он крикнул? Ведь что-то он крикнул…
Вдруг что-то важное, что нам нужно знать обязательно, Вдруг что-то нужное и важно, что б мы это знали… Сижу, пью водку среди незнакомых приятелей И вспоминаю. Он хотел, что б его вспоминали…
Илья Криштул
|