Гумилев Николай Степанович (1886-1921), русский поэт и критик, основатель литературного течения акмеизма (греч. akme, цветущая сила). Родился 3 (15) апреля 1886 в Кронштадте, сын судового врача. Проведя детство в Царском Селе и в Санкт-Петербурге, отрочество — в Тифлисе, юность — снова в Царском Селе, Гумилев вбирает в душу впечатления имперской мощи и воинской доблести впережку с южной экзотикой, что и определяет изначально его вкусы, его поэтический почерк.
Не слишком усердный в гимназическом учении (хотя директором его гимназии работает знаменитый поэт Иннокентий Анненский), Гумилев весьма усерден во внепрограммном «приключенческом» чтении. С трудом и опозданием окончив гимназию, он тотчас уезжает в Париж, где проводит два года, общаясь с французскими поэтами и художниками и пытаясь издавать литературно-художественный журнал «Сириус», весьма далекий, как видно и из названия, от повседневной обыденщины и предназначенный, как видно из издательских разъяснений, исключительно «для изысканного понимания».
В 1908 году Гумилев возвращается в Россию сформировавшимся поэтом и критиком. Однако скоро становится очевидно, что он ведет себя совсем не так, как принято в тогдашней поэтической среде, проникнутой декадентской «расслабленностью». Гумилев — уникальный пример, когда человек готов практически служить идеалу и в этом деле воинствует. Верность его однажды принятым воззрениям и обязательствам неукоснительна. Крещенный в православии, он и среди скептических интеллигентов его круга, и впоследствии среди крутых большевиков продолжает при виде каждой церкви осенять себя знамением, хотя, по ядовитой характеристике Ходасевича, «не подозревает, что такое религия». Присягнувший царю, он и при Советской власти остается монархистом, причем он не скрывает этого ни от простодушных пролеткультовцев, которым читает лекции, ни от чекистских следователей, которые его допрашивают.
Приверженец монархии, Гумилев не принял большевистский переворот 1917, однако эмигрировать отказался. Гумилев был уверен, что его «не тронут». Он полагал, что в случае чего его защитит имя. Он думал, что если монархические симпатии признавать открыто и честно, то это — лучшая защита.
В 1921 Николай Гумилев был обвинен в причастности к заговору против советской власти и расстрелян 25 августа 1921. Чекисты, расстреливавшие его, рассказывали, что их потрясло его самообладание.
_______________________________________________________
Читая его стихотворения, я получаю непередаваемое удовольствие. От его стихотворений у меня по коже идут мурашки. Не уверена от чего, от красоты изложения или от того, что некоторые его стихотворения имеют некий налет тайны, загадочности, их хочется впитать в себя, раскрыть их смысл и сохранить впечатления от прочтения как можно дольше.
Сборник "Путь конквистадоров"
Песня о певце и короле
Мой замок стоит на утесе крутом В далеких, туманных горах, Его я воздвигнул во мраке ночном, С проклятьем на бледных устах.
В том замке высоком никто не живет, Лишь я его гордый король, Да ночью спускается с диких высот Жестокий, насмешливый тролль.
На дальнем утесе, труслив и смешон, Он держит коварную речь, Но чует, что меч для него припасен, Не знающий жалости меч.
Однажды сидел я в порфире златой, Горел мой алмазный венец — И в дверь постучался певец молодой, Бездомный, бродячий певец.
Для всех, кто отвагой и силой богат, Отворены двери дворца; В пурпуровой зале я слушать был рад Безумные речи певца.
С красивою арфой он стал недвижим, Он звякнул дрожащей струной, И дико промчалась по залам моим Гармония песни больной.
«Я шел один в ночи беззвездной В горах с уступа на уступ И увидал над мрачной бездной, Как мрамор белый, женский труп.
«Влачились змеи по уступам, Угрюмый рос чертополох, И над красивым женским трупом Бродил безумный скоморох.
«И смерти дивный сон тревожа, Он бубен потрясал в руке, Над миром девственного ложа Плясал в дурацком колпаке.
«Едва звенели колокольца, Не отдаваяся в горах, Дешевые сверкали кольца На узких, сморщенных руках.
«Он хохотал, смешной, беззубый, Скача по сумрачным холмам, И прижимал больные губы К холодным, девичьим губам.
«И я ушел, унес вопросы, Смущая ими божество, Но выше этого утеса Не видел в мире ничего».
Я долее слушать безумца не мог, Я поднял сверкающий меч, Певцу подарил я кровавый цветок В награду за дерзкую речь.
Цветок зазиял на высокой груди, Красиво горящий багрец… «Безумный певец, ты мне страшен, уйди». Но мертвенно бледен певец.
Порвалися струны, протяжно звеня, Как арфу его я разбил За то, что он плакать заставил меня, Властителя гордых могил.
Как прежде в туманах не видно луча, Как прежде скитается тролль, Он бедный не знает, бояся меча, Что властный рыдает король.
Попрежнему тих одинокий дворец, В нем трое, в нем трое всего: Печальный король и убитый певец И дикая песня его.
Сборник "Романтические цветы"
Крыса
Вздрагивает огонек лампадки, В полутемной детской тихо, жутко, В кружевной и розовой кроватке Притаилась робкая малютка.
Что там? Будто кашель домового? Там живет он, маленький и лысый… Горе! Из-за шкафа платяного Медленно выходит злая крыса.
В красноватом отблеске лампадки, Поводя колючими усами, Смотрит, есть ли девочка в кроватке, Девочка с огромными глазами.
— Мама, мама! — Но у мамы гости, В кухне хохот няни Василисы, И горят от радости и злости, Словно уголечки, глазки крысы.
Страшно ждать, но встать еще страшнее. Где он, где он, ангел светлокрылый? — Милый ангел, приходи скорее, Защити от крысы и помилуй!
Сборник "Путь конквистадоров"
«По стенам опустевшего дома...»
По стенам опустевшего дома Пробегают холодные тени, И рыдают бессильные гномы В тишине своих новых владений.
По стенам, по столам, по буфетам Все могли-бы их видеть воочью, Их, оставленных ласковым светом, Окруженных безрадостной ночью.
Их больные и слабые тельца Трепетали в тоске и истоме, С той поры, как не стало владельца В этом прежде-смеявшемся доме.
Сумрак комнат покинутых душен, Тишина с каждым мигом печальней, Их владелец был ими-ж задушен В темноте готической спальни.
Унесли погребальные свечи, Отшумели прощальные тризны, И остались лишь смутные речи, Да рыданья, полны укоризны.
По стенам опустевшего дома Пробегают холодные тени, И рыдают бессильные гномы В тишине своих новых владений.
|