Полки книжного червя

Расследование зашло в тупик.

Я рассматривала пуговицы на своей форме, стоя навытяжку перед начальником. Он свирепел от моего молчания всё больше и больше:
– Если не знаешь, с чего начать – начни с конца!
Я посмотрела с недоумением. Начальник сжал кулаки:
– Вылезай, говорю, из архивов в реальный мир! На место надо ехать, а не штаны протирать.

Я опять опустила глаза. На этот раз – на юбку. Начальник не унимался:
– Поезжай на место, говорю! Поживи у пещеры с недельку, сразу в мозгах прояснится.

Тут я не выдержала:
– Я?! В палатке? Ни за что! Да я и не поставлю это чудовище с растопырками, я же не туристка. И кто меня туда пустит, к пещере-то!

Начальник вдруг успокоился и сел в кресло:
– Во-о-от, молодец, начала задавать вопросы по существу! Отвечаю: с тобой поедет Пётр Ханушин, он и палатку поставит, и по хозяйству пособит. А с разрешением я поколдую.
– Это рыжий коротышка с приплюснутым юмором? Василий Дмитриевич, – я подошла поближе и заискивающе заглянула в глаза, – может, этот ваш Пётр без меня поедет? А мне отчётик пришлёт?

Начальник достал из кармана таблетку и положил под язык. По комнате разлетелся лёгкий запах мяты.
– А теперь давай говорить по-серьёзному. Если ты и это дело провалишь – тебя попрут с работы в два счёта. Возьмут кого-то пошустрей, – Василий Дмитриевич вздохнул, – и помоложе.

Я разгладила юбку и сказала:
– Но вы же меня прикроете?
– Не в этот раз, Наденька, не в этот раз. Я дорабатываю последний месяц. Всё, со второго числа я – пенсионер.

***

В палатке было холодно. Я боялась помять причёску, поэтому высунула голову из спального мешка. Над ухом противно пищали комары, летевшие с реки. Хвалёные противомоскитные браслеты не помогали. Со стороны пещеры раздавались клокочущие и булькающие звуки, как от огромного котла. Я бы не отказалась сейчас погреться перед костром. Но разрешения на костёр у нас, конечно же, не было.

Пётр не спал.

– Мёрзнешь?
– Мёрзну, – бросила я.

Мне было неприятно находиться в одной палатке с этим типом, всё, о чём я мечтала – уснуть поскорее.
У Петра были какие-то другие мечты. Он вылез из спальника и подполз ко мне:
– Кто же так надевает спальник?!
И полез расстёгивать-застёгивать молнии, а заодно и нагло ощупывать меня.
Я отпихнула его:
– Не лезь, а то мигом вылетишь из палатки. И из отдела!
Пётр хмыкнул, но отстал.

Проснулась я с расчёсанными до синевы ногами и отёкшим лицом, напоминающим на ощупь мочёное яблоко.
– Куда собралась, красотка?
– Прогуляюсь, – фыркнула я, схватила рюкзак и пошла к пещере.

Каменистая дорога то и дело норовила свалить меня с ног. За спиной кто-то уже рассекал водную гладь на катере. В такую-то рань! Ледяные брызги попадали на шею и руки. Я посмотрела вслед тарахтящему катеру. С опозданием к берегу пришла волна.

Все эти живописные виды меня мало волновали. Мне хотелось домой, в тесный кабинет, заставленный книгами. А здесь – простор, самый настоящий разгул природы. Я поспешила в пещеру. Там уютнее.

По центру пещеры голубело то ли озеро, то ли река. Сбоку для туристов выложили тропинку из плиток. По ней-то я и пошла гуськом за экскурсоводом и двумя пожилыми парами.

Экскурсовод говорил с таким воодушевлением, что я даже прислушалась к его словам.
– По легенде, здесь когда-то была мощная река. Но боги заковали её, пока она не превратилась в эхо. Это эхо можно услышать и сейчас, но оно такое старое, что говорит на мёртвом языке, и никто не понимает его.

– Глупости! – сказала я, и тут же пожалела: и экскурсовод, и поджарые старички-старушки чуть не испепелили меня злобными взглядами, и я обогнула экскурсию и пошла бодрым шагом по тропинке вперёд.

Скоро я уткнулась в вывеску «Конец обзора». Протянула тётеньке в серой фуфайке и красном платке пропуск, и меня пропустили дальше, за ограждение.

Тропинка из плитки оборвалась. Подошва кроссовок казалась бумажной: так хорошо чувствовался каждый уголок острых камешков. Проход становился всё ниже и темнее. И вот я дошла до грушевидной комнаты. Стены разрисованы ржавчиной. В разводах угадывались очертания то ли коне-быков, то ли быко-коней.

Сверху пробивался узенький слабый лучик. Блёклый, осенний, хотя было лето.

– Легенда! Боги! Какую ерунду втирают этим туристам! – тихо сказала я.
А потом в шутку прокричала:

– А ну, эхо, раз ты такое древнее и умное, отвечай: кто убийца?

И тут эхо ответило мне:
– Ступай напиться!

Нет, мне не показалось. Эхо так и ответило. Чётко. На моём, а не мёртвом языке.

Напуганная, я побежала из грота к выходу, растолкав на тропинке старичков, что вызвало новые снопы искр и злобы в мою сторону.

На воздухе мне сразу стало весело: надо же, как легко меня напугать! Отсмеявшись, я вдруг поняла: во рту так пересохло, что губы слиплись и запершило в горле. Наверное, виновата таранка, на которую я по неосторожности вчера польстилась в электричке. А никак не эхо и прочие глупости.

Один из туристов подсказал мне, куда идти. Благо, это было недалеко. Источник, принаряженный для туристов в красный узорчатый мрамор, прятался за деревьями у подножия горы совсем рядом с пещерой. Утолив жажду, я присела на холодный полированный край и пригладила волосы. Взгляд мой упал на плиту. На мраморе темнели высеченные буквы. Что написано – разобрать я не смогла.

По дороге в палатку я наскочила на монашку, явно спешащую в монастырь, белеющий на горе.
– Здравствуйте! Простите, вы не подскажете, что написано на мраморной плите источника, – я махнула рукой в сторону толпящихся криволапых кедров.
Монашка повернула ко мне белое, как гора, лицо:
– Из этого родника пил воду святой Разаман.
– И всё? – не сдержалась я.
– И всё, – монашка сжала и без того бледные губы, отвернулась и пошла вверх по тропинке.
– Простите, – я догнала её, – а где он жил?
– На горе. Тропинка слева от пещеры.

Я поблагодарила и пошла обратно к пещере. Наперерез мне бежал Пётр. От волнения его лицо раскраснелось, и черты лица стали ещё резче. Мраморная скала, а не лицо.
– Ты где была? Почему трубу не берёшь? Я уже всех на уши поднял!
– Спи дальше. Я всё сделаю сама! – я посмотрела на розовую майку, торчащую из-под свитера. Выглядело так, будто над штанами не кусок майки нависает, а голое тело, этакая жирная складка болтается. Видимо, мой взгляд был красноречив, и Петру стало стыдно за расхлюстанный вид. Поохав, Пётр принялся заправлять майку и прилизывать торчащие рыжеватые волосы.

– Извини, – сказал он таким тоном, что я поняла: он извиняется не только за выскочившую майку, но и за поведение в палатке.
– Ладно, проехали, - я махнула рукой. – Сейчас давай сходим в пещеру, уточним кое-что, и поднимемся на гору, поищем дом святого.
Пётр послушно пошёл рядом.

Когда мы прибыли в грот, я крикнула:

– Тропа к святому слева? Там не подстава?
Эхо ответило:
– Нет, справа!

Пётр дёрнул меня за рюкзак:
– Ты что, советуешься с эхом? Ты заболела?
– А что, я должна поверить монашке, которая на меня обиделась? – Я поправила лямку рюкзака. – Уверена, она нарочно сказала идти слева, знает, что там труднее подъём, вот и посылает.
– Конечно, лучше у эха проконсультироваться. Так надёжнее.
– Я слева не пойду, а ты как хочешь, – буркнула я.
– Пусть будет по-твоему. Только оборудование возьмём. На всякий.

Мы поднимались по горе. Камешки то и дело скатывались с почти отвесного спуска. Я несколько раз порывалась скатиться с камнями, но Пётр меня удерживал на верёвке. Видно было, что он опытный скалолаз. А мне приходилось туго. Сразу заболели ступни от постоянного напряжения. Руки отказывались цепляться за уступы, и камни оставляли зудящие царапины на ладонях.

И вот мне показалось, что я вижу какой-то деревянный забор, крикнула Петру, а сама в это время сорвалась с уступа. Верёвка натянулась и выдержала. Я посмотрела вниз, и мне стало дурно от высоты. Пётр подтянул меня на площадку и сказал ледяным тоном:
– Дальше нам не подняться. Я бы ещё кое-как забрался, но ты – точно не залезешь. Спускаемся.

Когда мы спустились, Пётр показал на тропинку слева от пещеры. Я повиновалась.

Каково было моё удивление, когда оказалось, что тропинка была совершенно пологая, расчищенная от камешков. Для такого подъёма не нужно никакого оборудования, по этой тропе могли бы и трёхлетние дети подняться босиком.

Когда мы поднялись, сверху открывался такой вид, что даже у домашней меня перехватило дух: рассеребрённая солнцем могучая река извивалась между крутых скал, чуть смягчённых зеленью и редкими белыми цветами.

Сзади я услышала голос Петра:
– А вот и твой заветный домик.

Я повернулась и задумчиво произнесла:
– А эхо-то меня обмануло. Заманило на гору. Убить хотело.
– Ты думаешь, это оно – тот самый убийца? – голос Петра дрогнул, словно переломился надвое.
– Запросто, – я сняла размотавшийся шарф и укутала шею потеплее – на вершине было ветрено. – Надо его поймать.

– Погоди, обычно снимают заклятие. Но никто никогда не ловил эхо.
– Ты что, «Мировые тайны» смотришь?

Пётр виновато откашлялся.
– Иногда.
И добавил после паузы:
– Можно у местных поспрашивать. Вдруг кто знаком с ловцом эха. Если такое бывает в природе.
– И это я сбрендила? Ты вообще слышал про акустиков?
– Это те, которые информацию хорошо на слух воспринимают?
– Нет, про тех, кто для оперных театров планирует акустическое звучание. Ну, чтобы эха не было.

***
С тех пор прошло полгода. У меня новый начальник, не такой душевный, но вполне себе ничего. С Петром мы иногда вспоминаем тот случай, и смеёмся, какие мы были глупые: поверили, что в смертях виновато эхо. Эхо! Какой абсурд!

После того, как мы пригласили специалиста по акустике помещений, и он отколол один маленький выступ в гроте, эхо как-то поменялось: мы кричали всё что попало, и эхо повторяло в точности последнее слово, без искажений. Удивило меня то, что сразу прекратились убийства. Дело закрыли за недостаточностью улик.

И все благополучно забыли о тех убийствах, пока не началась новая волна.

А вчера ко мне подошёл испуганный Пётр и сказал, что в его телефоне появилось эхо. И оно даёт ему странные советы. И что он боится.

Оказалось, что это был не конец. А только его начало.

Проснулась я с расчёсанными до синевы ногами и отёкшим лицом, напоминающим на ощупь мочёное яблоко.

Ну хватит не бывает такого. Синева ,моченое яблоко.

Спасибо автору за рассказ! Рассказ интересный, читается легко.
Однако меня немного смутил слог автора...в некоторых местах показалось не очень достоверно, например,

Она сделала прическу, чтобы прожить в походе в палатке неделю? Немного странно.

как же можно без костра прожить в походе неделю? что они ели?

немного странное выражение как мне показалось

одному пойти гуськом нельзя, т.к. гуськом это значит друг за другом, один вслед за другим, выстроившись (будучи выстроенными, расставленными) вереницей.
Лучше сказать мы шли гуськом за экскурсоводом.

не поняла, как можно могучую реку заковать в эхо?
Рассказ не закончен по сюжетной линии, а в конце, как будто только все начинается.
Идея в том, что река, закованное в эхо богами мстит людям? Правильно я поняла? Если да, то на мой взгляд, автору для завершенности рассказа надо было ее "расковать"...
Ну впрочем, это дело автора. Удачи в конкурсе!

Хоть автор и умеет писать, но...
"Не верю!", - хочется крикнуть, подражая Константин Сергеичу.
1. Главная героиня. Она у нас следователь, я так понимаю?
А ведет себя, как блондинка. Не по цвету волос, по жизни блондинка.
Причем, повышенной блондинности.
Насчет того, как они в походе без костра, мне тоже интересно.
Ну, то ладно. Мало ли? Может, у них чего-нить было, электрообогрев, например, с аккумуляторами.
Но, главное, рассказ-то не закончен!
Сочинял его автор, сочинял, а потом, вдруг, скомкал да бросил.

Газ давно все используют в походах . Портативные горелки , примуса. Нафиг никакой костер не нужен. А вот что за спальник в котором ей ноги искусали я нифига не понял.

Очередное творение автора который видимо рассуждает так..........сейчас я насую в рассказ всякой красивой мишуры типа " лазоревые всполохи лучезарно искрились подобно горному ручейку средь благоухающих разнотравьем равнин. В плавно проистекающих меж каменных иполинов кристальных водах искривляемые рябью райской ватой отражались перьевые сгустки облаков. Вася увидел эту неэпичную картину и голос его будто преломился на двое........и читатель просто офигеет от этого буйства природы ,моего умения отображать образы и будет в восторге. Я вот не в восторге.
Сорри

Пещерное эхо


Расследование убийства зашло в тупик. Я рассматривала расписанные матом стены тупика, стоя навытяжку перед начальником. Он свирепел от моего молчания:
– Если не знаешь, с чего начать – начни с конца!
Я посмотрела с недоумением на него. Начальник что-то там сжал и гульфик начал шевелиться:
– Вылезай, говорю, в реальный мир! На место надо ехать, а не на штаны смотреть.

Я так и не поняла, с кем он разговаривал?

Я опустила глаза на юбку. Начальник не унимался:

– Сказано было на конец смотреть, а не на пещеру! Хотя, – командир почесал затылок,– Поживите с пещеркой недельку за городом, сразу в мозгах прояснится.

Тут я не выдержала:

– Я?! С пещерой? Ни за что! Да я и не прокормлю это чудовище с растопырками, я же не туристка. И кто меня туда пустит, с пещерой?

Начальник вдруг успокоился и сел. На семь лет.

– Молодец,– писал он из тюрьмы,– начала задавать вопросы по существу! Отвечаю: с тобой поедет Пётр Залупшин, у него и палатка, и хозяйство что надо. А с пещерным разрешением я поколдую.

– Это рыжий коротышка с приплюснутым носом? – отвечала я начальнику, заискивающе глядя на его фотографию,– определитесь, или я с Петром еду или с пещерой.

В палатке было холодно. Я боялась помять причёску, поэтому высунула пещеру из спального мешка. Над левым ухом противно пищали комары, летевшие с реки, подруливавшие с деревни, дышали в правое ухо перегаром. Хвалёные противомоскитные браслеты не помогали. Со стороны пещеры раздавались клокочущие и булькающие звуки, как от огромного котла.

Пётр не спал.

– Мёрзнешь?
– Мёрзну, – бросила я.
– Главное пещеру не застудить.

Мне было неприятно находиться в одной палатке с этим типом, всё, о чём я мечтала – побыстрее уйти на пенсию.
У Петра были какие-то другие мечты. Он вылез из спальника и подполз ко мне:
– Вообще-то я хороший спелеолог.
– Кто?
– Ну пещерист, по вашему.
И полез расстёгивать-застёгивать молнии, а заодно и нагло ощупывать меня.
Я отпихнула его:
– Не лезь ко мне проклятый пещерист, а то мигом вылетишь из палатки.
Пётр хмыкнул, но не отстал.

Проснулась я с расчёсанной до синевы пещерой и отёкшим лицом, напоминающим на ощупь мочёное яблоко.
По центру пещеры голубело то ли озеро, то ли река. Сбоку для туристов Петя выложил тропинку из плиток.
– Тропинка зачем? – поинтересовалась я.
– Ты по ней за экскурсоводом,– Пётр хитро улыбнулся, тыкая пальцем себя в грудь,– гуськом ходить будешь.
Не обращая внимания на красоты вокруг, я вылезла из мешка и поправила прическу.

– Куда собралась, красотка?
– Прогуляюсь, – фыркнула я.

Каменистая дорога то и дело норовила свалить меня с ног. За спиной кто-то уже рассекал водную каменистую гладь на катере. В такую-то рань по горам на лодке! Во народ! Ледяные брызги вперемежку с камнями попадали на шею и руки. Я посмотрела вслед тарахтящему катеру. С опозданием в горы пришла волна.

Экскурсовод говорил с таким воодушевлением, что я подумала, не зря Петя сделал для себя тропинку.
– По легенде, на месте пещеры когда-то была река. Но боги заковали её, пока она не превратилась в эхо.

– Глупости! – сказала я, и тут же пожалела: и экскурсовод, и поджарые старички-старушки с грязными ногами полезли в пещеру.
Такого хамства я стерпеть не могла. Оттолкнув экскурсию, пошла бодрым шагом по тропинке вперед.

Скоро я уткнулась в вывеску «На свободу с чистой совестью». Протянула тётеньке в серой фуфайке и красном платке пропуск, и меня пропустили дальше, за ограждение. Я села не пенёк и решила проверить целостность пещеры. Зашагав двумя пальчиками по волосяной дорожке, я удивилась.

Тропинка из плитки оборвалась. Подошва оставленных кем-то кроссовок казалась бумажной: так хорошо чувствовался каждый уголок мягкой резины. Проход становился всё уже и темнее. И вот я добралась до грушевидной комнаты. Стенки жилища были увиты мышцами. В конгломерате вен и артерий угадывались очертания то ли коне-быков, то ли быко-коней.

Сверху пробивался узенький слабый лучик. Блёклый, осенний, хотя точно была не уверена.

– Какой ерундой пользуются эти туристы! – тихо сказала я, вытащив из пещеры тюбик детской зубной пасты.
А потом в шутку прокричала:

– А ну, пещера, раз ты такая древняя и умная, отвечай: кто убийца?

И тут пещерное эхо ответило мне:
– Чебурашгка-а-а-а!

Вообще не фиг пользоваться чужими идеями, уважаемый дмитрий липатов, свои иметь надо!
а то автор может обидеться...

Извините, тринадцатая.
У пещерных людей, пещерные идеи.

Рассказ понравился. Ржал всю экскурсию.

По факту рассказ не соответствует заданной теме. То, что автор такой типа хитрый и в конце приписал, что это начало неизвестно чего, но конца - этот номер не пройдет. Можно снять с конкурса. Надо посоветоваться с Рене.
Написано так себе, сюжет не заинтересовал.

Простенький такой рассказик ни о чем. Даже детектива не случилось, а я так ждал, когда услышал про убийства )
Как зарисовка вполне имеет право на существование, но на полноценный рассказ не тянет.

Я конечно понимаю, автор, что вся соль в последней фразе:

Если эхо раньше убивало народ только в пещере, то теперь оно вырвалось на свободу... и в скором времени все население планеты будет им убито.
Я только не понял три момента:
1) новая волна убийств началась в легендарной пещере?
Если "да", то вопрос №2 (хотя, если ответ "нет", то вопрос №2 остается в силе):
2) как коварное эхо вырвалось из пещеры и проникло в телефон?
И вопрос №3:
3) что оно вообще такое это эхо? Невидимый инопланетный агрессор? Санитар планеты - уменьшающий давление на почву? Или это душа маньяка-убийцы?

Немец, после Липатовского спича о переполненной спилиологом пещере все критические заметки о пещере лично мною воспринимаются уже как юмор или как пособие для ананизма

Извините, слабенько. И сюжет размазан - всё как бы подбирается, подбирается к действию, да так и сворачивается, не подобравшись толком. И язык очень-очень средненький, незатейливый с корявостями. Пошла гуськом, ну да. Надевши спальник. Увы и ах.

Автор, начиталась я конкурсных рассказов, поэтому добра от меня не ждите.

Рассказ убогий, язык корявый, куча непонятных никому не нужных деталей.
Я вижу здесь желание раскрыть внутренний мир герое через детали, добиться достоверности, но пока не получилось.

Увы, никак.