Site Logo

Полки книжного червя

 
Текущее время: Чт мар 28, 2024 11:08

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 9 ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа пралюбофффф
СообщениеДобавлено: Пт май 29, 2015 1:01 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Итак.
После большого-большого перерыва объявляю конкурс. Предложенная тема - лямур-тужур-бонжур. Кто может - с эротикой. (Эротику с порнографией не путать!) Кто не сумеет - вздохи на скамейке и прогулки при луне.
Рассказ подразумевается фантастический, соответственно героями могут быть эльфы, маги, пришельцы, тараканы и чайные чашки - на то она фантазия и есть.
Цитата:
Я люблю тебя, о люстра, я, паркетный брусочек в сосновом узоре паркета, я, затоптанный всеми, о люстра, и поэтому ты извини и прости мне любовь мою, люстра, ибо пол никогда потолка не достигнет, ибо тот, кто достиг потолка, не опустится больше до пола, о люстра!
День подобен метле, раз в неделю приходит сюда пылесос, он приходит по душу мою, и тогда мне приходится трудно.
Но труднее, о люстра, труднее , чем мне, тем брусочкам паркетным под шкафом. Я порой им рассказываю о тебе, ведь они никогда не видали тебя, да и света они вообще не видали.
Вспоминай иногда обо мне хоть немного, о люстра, меня топчут ногами внизу, ты сверкаешь вверху, и ни ветра не будет, ни бури, которые к нам занесли бы тебя.
Только свет

Имант Зиедонис

НЕ ПОДРАЗУМЕВАЕТСЯ рассказ с политическими намеками и аллюзиями, а также сползание в эту сторону в обсуждениях. Сделайте одолжение. Для грызни другие темы есть.

1.Срок подачи - ДО 30 ИЮНЯ. Разрешается присылать по 2 рассказа от автора.
2. Размер - максимальный объем 30 тыс. знаков (с пробелами). Минимальный - 10 тыс. знаков. Допускается плюс-минус 10% от общего объема. Рассказы, намного выходящие за эти границы, принимаются вне конкурса.
3. Произведения на конкурс посылаются на адрес irinapev@gmail.com и публикуются анонимно. (Просьба, однако, при отсылке указывать свой ник, чтобы ведущий знал, от кого поступил рассказ).
Просьба также послать ведущему в личку подтверждение: "Я прислал(а) рассказ такой-то".
4. Ведущий (то есть я) оставляет за собой право на грамматическую правку. Текстовых изменений без согласования с автором обязуюсь не вносить.
5. После окончания срока подачи начинается голосование. Срок голосования - две недели, после чего подводятся итоги и объявляются победители.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа пралюбофффф
СообщениеДобавлено: Сб июл 11, 2015 1:01 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Срок приема продлен до ночи с 12-го на 13-е.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа пралюбофффф
СообщениеДобавлено: Пн июл 13, 2015 9:31 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№1

Сила компромата


Первое, что ощутил вынырнувший из вязкого забытья Ричард, это понимание - лучше бы он и не выныривал. Левая скула болела так, как может болеть только левая скула, по которой перед этим съездил совсем не маленький кулак командира патруля караульной службы, а в командиры набирали людей с очень внушительными кулаками, это знал каждый. Каждый вор.
Да, Ричард был вором, пускай и не считал себя "каждым". Хотя звание "мастер вор", которым его коллеги себя называли, считал глупостью. Ну что за звания могут быть у вора? Про вора никто не должен знать, это главное, а кому присваивают звания? Правильно, тому, кого поймали. Но такой вор вряд ли может называть себя мастером.
Так что Ричард считал себя просто хорошим вором, не более, и на командира караула не обижался. У караульных работа такая - бить морды пойманным ворам; а у воров работа - не давать себя поймать. Ну и воровать, конечно.
Но приложили его в этот раз от души, это без сомнения.
- Ты гляди, очнулся.
В тюремной камере было темно, но, как и в любой тюремной камере, темно ровно настолько, чтобы можно было заметить парочку сидящих напротив фигур. Знакомиться с сокамерниками полагается любому новичку, но Ричард так и не выучил тех сложных ритуалов, которые для этого полагаются, и продолжал молчать.
- Ты живой? Или язык откусил? - произнесла фигура повыше и помассивнее.
- Да живой он, - фигура помельче махнула рукой и зазвенела цепями. - Эй, дядя, с добрым утром.
- Оно для тебя доброе? И оно утро? - наконец произнёс Ричард.
- Не знаю. Но за окошком светло, значит, не ночь.
Судя по болтовне, сокамерники Ричарду достались не самые опасные. По крайней мере, внешне на отпетых убийц не походили.
- Тебя за что сюда поселили?
Цветные пятна уже не плясали у Ричарда перед глазами, и в свете зарешечённого окошка он, наконец, рассмотрел своих собеседников. Ими оказались два молодых ещё паренька. Один постарше, второй, белобрысый и щуплый, больше напоминал портовую шпану. Хотя Ричард в свои двадцать четыре и сам напоминал портовую шпану, но это был элемент образа, нужный для работы.
- А вас?
- Нас ни за что.
- Ну так и меня ни за что.
Тот, что постарше, расплылся в улыбке:
- Меня зовут Николас. Честный человек Николас. А это мой друг, честный человек Алекс.
- Сильно честный?
- Неимоверно. Так как же тебя зовут, честный человек?
- Рич.
- Просто Рич?
- Просто Рич.
На некоторое время в камере повисло молчание, Ричард изучал замок на своей цепи. Хороший замок. Конечно, в трактирных историях "мастер вор" открывает такой замок гнилой щепкой, но всё происходящее на трактирную историю не походило совершенно. И спрятанной отмычки у Ричарда тоже не было. Ведь реальные отмычки - те, которыми открывают реальные замки, а не дамские шкатулки - в отличие от трактирных историй, большие, железные, и очень неохотно прячутся.
- Эх, - нарушил молчание белобрысый Алекс. - А ведь так хорошо всё начиналось.
То, что перед ним не уголовники, Ричард уже понял: очень уж распирало парней от желания поделиться своей историей с первым встречным. Да и одежда их больше походила на одежду молодых оболтусов, а не на "наряды" мастеров кинжала и подворотни. Так почему бы и не подыграть, вдруг чего скажут.
- Что начиналось?
Алекс хмыкнул:
- Мы могли стать богатыми. Дело-то было верное.
- Обычно с этих слов и начинается дорога в тюрьму.
- Да ладно, - вступил в разговор Николас, почёсывая щетину на подбородке, - дело и правда было верным. Хочешь послушать?
- Тебе же хочется рассказать?
- Ты прав, - сплюнул на каменный пол Николас. - Два дня тут сидим, а ты хоть какой-то, но собеседник. Так вот, у нас знакомый гном есть, изобретатель.
- Гномы этим постоянно занимаются.
- Да, но этот очень умный, даже на фоне других гномов. Он такую машинку изобрёл, как бы тебе пояснить. Это такой вот ящик, размером с твою голову, а в нём окошко круглое. Стеклянное. И рычаги хитрые. Ты этот ящик куда угодно наводишь, настраиваешь кое-что, за рычаг дёргаешь, и из специальной прорези картинка вылезает.
- Какая ещё картинка?
- Картинка того места, на которое ты это окошко навёл. Представляешь? Словно там внутри сидит маленький художник, который очень быстро рисует. Но только там нет никакого художника, там даже магии нет. Всё связано с химией и светом, а картинка получается такая, что никакой художник не нарисует. Цветная, и все детали на ней видно. Мгновенный портрет, ты представляешь? Или пейзаж. Или натюрморт.
- Здорово, - Ричард удивлённо покачал головой. - А что такое натюрморт?
- Это когда на стол кладут еду, а потом её рисуют.
- Зачем?
- На стену вешают. Красиво.
- Да?
Ричард вдруг понял, что парочка, сидящая перед ним, не так уж и проста, несмотря на внешность портовой шпаны.
- Вы вообще кто такие, ребятки?
- А, ты про это, - Николас понимающе усмехнулся. – Ну, мы любим, когда по-простому. Студенты мы. Столичного университета. Мне, например, ещё год учиться оставалось, и был бы врачом. А этот оболтус - он у нас театрал. Искусство изучает, мечтает пьесы всякие писать, спектакли ставить. Вернее, изучал, теперь-то нас точно выгонят. Хорошо бы ещё не повесили.
- Не повесят. Смертников обычно поодиночке садят. Указ короля.
- Правда? - повеселел Алекс.
- Правда, - Ричард попытался сесть поудобнее. - Нас на каторгу отправят. Я так думаю.
- Ну вот, - белобрысый снова стал грустным, но явно таковым долго оставаться не мог, поэтому уже через пару мгновений расплылся в улыбке и продолжил свою историю: - Так вот, сделал этот гном свою машинку, и ходит, значит, её всем предлагает. А она никому не нужна.
- Ещё бы, - хмыкнул Николас.
- Ясное дело, - кивнул Ричард. – Это ж баловство. Толку от него. Разве что богачу какому загнать, пускай развлекается.
- Это называется - не замечать перспективы, - рассмеялся Алекс. - А мы подумали и купили.
- Это я подумал, - вмешался его друг.
- Ну да, - Алекс махнул рукой. - Ты подумал. Ты у нас лучше соображаешь в плане перспективы, я не спорю. И мы, значит, купили. Заплатили, конечно, некисло, полугодовые сбережения, но мы уже тогда знали, как на ней деньги заработать можно. А этот дурень гном так и не додумался. Никто не додумался, а мы додумались. Потому что мы умные.
- И как же? - Ричард пожал плечами. - Делать такие картинки, конечно, здорово, но это всё равно баловство. Для детишек.
- Для детишек? - парочка дружно заржала. - Ну ещё бы.
Алекс, ухмыляясь, продолжил:
- Мы пошли в весёлый квартал. С этой машинкой.
- К шлюхам?
- Ну да. Наняли на ночь четырёх девиц, дали каждой по серебряной монетке, приказали развлекаться друг с дружкой - и всю ночь "рисовали" их на эту машинку.
Ричард потрясённо молчал. Сказать тут и правда было нечего, голова у парней варила настолько необычно, что оставалось только уважительно аплодировать. И не сразу ведь поймёшь, а как узнал, проще простого оказывается.
- А на следующий день...
- Вы продали эти картинки?
- Не-е-ет, - Николас улыбался во все зубы. - Ты всё ещё мыслишь слишком просто. Мы пошли к этому гному и предложили ему войти в долю. Но при условии, что он найдёт способ эти картинки копировать.
- И?
- И он нашёл! А уж потом мы начали их продавать. Ну и пополнять коллекцию, конечно, девиц-то в весёлом квартале хватает. А уж чего они сами понапридумывали, ты и не поверишь. Женщины иногда такое выдумают...
- Гениально.
Ричард от услышанного был в совершеннейшем восторге. Хоть он в университетах и не учился, но весь потенциал такого "предприятия" осознал сразу.
- А посадили-то вас за что?
- Ну-у-у... - погрустнел Алекс. - Мы решили освоить новое направление.
- Это какое?
- Шлюхи стали надоедать, и мы подумали: а почему бы не разнообразить идею. Знаешь про городские бани?
- Да.
Ричард знал, потому как начинал там свою "карьеру", обшаривая карманы купающихся простофиль.
- Мы пробрались в женскую часть. И стали делать картинки там. Естественно, так, чтобы никто не заметил.
- И вас поймали? За такое в тюрьму не поволокут. Набьют морду, это да. Может, чей муж пырнёт кинжалом, но страже-то на это плевать.
Парни некоторое время молчали, а потом Николас произнёс:
- Мы решили сделать самую дорогую картинку. Вершину нашего творчества.
- Это какую?
- Понимаешь... - Николас говорил явно с трудом. - Мы пролезли в Храм Всех Богов. В тамошнюю купальню. И сделали там несколько картинок.
Ричард уже догадывался, что услышит дальше, но всё же спросил:
- Это были картинки с купающейся дворянкой?
Николас запнулся и выдавил:
- Хуже. С принцессой. И королевой. И сестрой короля. И несколькими придворными дамами.
- Что?!
- У них там какое-то религиозное омовение было, я не знаю. Ты сам подумай, не могли же мы упустить такой случай. Представь, сколько заплатили бы за эти картинки?
Ричард представил.
- И что потом?
- А потом нас поймали. Прямо там.

* * *

Замок на двери заскрежетал как раз тогда, когда Ричард перестал хохотать. История гениальных дурачков оказалась как раз тем, чего не хватало в грязной тюремной камере, и когда дверь распахнулась, а в камеру вошли массивного вида мужчины, Ричард пребывал в самом хорошем расположении духа. Даже скула почти не болела. Вот уж, действительно, смех лучшее лекарство.
Массивные мужчины, выглядевшие ещё массивнее из-за надетых на них доспехов, выстроились в ряд, и в камере сразу стало тесно, а затем вошёл человек, миниатюрный и для тюремной обстановки неподходящий.
Это была рыжеволосая девушка, совсем ещё юная, Ричард дал бы ей лет шестнадцать-семнадцать. Он сразу подметил несоответствие простой одежды незнакомки, более подходящей для путешествий, и того, что люди в доспехах держались очень уж почтительно. Явно важная особа, из тех, кому уже давно наплевать на пышные наряды.
Интересно, что этому ребёнку здесь нужно, и почему её охраняют люди, подозрительно похожие на королевскую гвардию.
Увидев незнакомку, парочка "предпринимателей" сразу сжалась и заметно побледнела, а девушка стала посреди камеры и громко произнесла:
- Ну!?
- Что? - едва ли не просипел Николас. - Ваше высочество...
- Молчать, засранец! - совсем не по-детски рявкнула её высочество принцесса Бренда, и Ричард даже вжался в стену.
Король Жан, конечно, был королём неплохим, пускай и со своими странностями, но про дочурку его в народе говорили такое... парочке дуралеев сильно повезло, что их просто посадили в тюрьму, а не размазали по стенам того храма, где они вознамерились сделать свою "картинку века".
Про странный характер принцессы говорили многие; но про её ненормальную силу, более подходящую горному великану, говорили больше. Интересно, кого охраняют все эти напыщенные гвардейцы: саму принцессу или окружающих? От возможных последствий.
Сам Ричард предпочитал от высокородных держаться подальше и считал это вполне разумным. Ничего хорошего эти ребята не принесут, а проблем добавить могут. Вполне можно прожить спокойную жизнь и вдалеке от королей и принцесс.
- Я здесь не для того, чтобы любоваться на ваши рожи, - продолжила Бренда. - Я здесь по делу.
- Простите нас...
- Что?!
- Ну-у-у...
- Простить? Да у меня руки чешутся ноги вам поотрывать. И то, что между ними.
- Ваше высочество... - пробормотал один из гвардейцев.
Парочка студентов побледнела ещё сильнее.
- Мы не хотели...хм, оскорбить...
- Что вы хотели, я догадываюсь. Уж точно не оскорбить.
- Ваше высочество... - снова кашлянул один из гвардейцев.
- Что? Что ещё я могу сказать после всего произошедшего, господин граф? Мне, знаешь ли, совершенно плевать на чьё-то рукоблудие - но не на моё же изображение. Да ещё такое качественное.
- Ваше высочество!
- Ладно. Вернёмся к делу. Жить хотите?
Студенты закивали так, что чудом не свернули себе шеи.
- Значит, нужно послужить своей стране, - принцесса вдруг повернулась к старающемуся казаться незаметным Ричарду и добавила: - И тебя, вор, это тоже касается.

* * *

- Этот коридор самый подходящий.
- Нет, там рыцарские доспехи стоят. Опасно. В таких местах полно всякого хлама на полу, да ещё алебарда какая торчит обязательно.
- А этот...
Всё это продолжалось уже третий день, Ричард сильно устал, но выбора ему никто не предоставил. Вернее, выбор был, но второй вариант заканчивался на каторге, так что вор не слишком долго думал над предложением принцессы. А предложение было довольно необычным. Проникнуть в дом самого премьер-министра, известного на всю страну своим богатством графа Канинхена, и с помощью аппарата парочки болванов сделать несколько картинок - именно в тот момент, когда граф должен встречаться с кем-то очень неуловимым. Кому и продавал военные секреты.
Этот Канинхен слишком богат и имеет слишком много друзей, чтобы пристукнуть его по-тихому, как пояснила троице Бренда, поэтому нужны убойные доказательства его измены. Королевские "специалисты" долго думали, но так ничего и не придумали, а тут подвернулась парочка незадачливых дельцов с их аппаратом.
Работа Ричарда заключалась в том, чтобы провести Алекса и Николаса в нужное место и помочь им выйти из особняка с "добычей". Поначалу он даже хотел отказаться, несмотря на каторгу. Нет, если бы ему предложили пробраться в особняк графа и что-то там украсть, он бы согласился. Опасно, но, в конце концов, в этом он специалист и знает, как опасность снизить. Но тащить за собой парочку балбесов - это гарантированно попасться прямо у входа, так что дело показалось Ричарду просто невыполнимым.
Но ему помогли. Придворный маг, древний старец, из которого сыпался уже не только песок, но и всё остальное, вручил вору покрывало-невидимку, под которым вполне могли прятаться даже трое взрослых мужчин. Хорошая штука; вот только, как показали "полевые испытания", двигаться втроём под таким покрывалом чертовски неудобно, и вот уже три дня они тренировались ходить "змейкой" по коридорам королевского дворца, натянув на себя старое пыльное одеяло и пугая фрейлин. Или сидели за столом и выбирали наиболее безопасный маршрут, благо планы графского особняка у Бренды имелись.
"На дело" нужно было выходить уже завтра ночью: шпионы сообщили, что граф именно в это время примет у себя таинственного гостя, которого безуспешно пытались отследить все соглядатаи королевства уже целый год.
В конце концов Ричарду это всё надоело, и он, порычав на подопечных, отправил их проверять свой чудо-аппарат, а сам несколько часов сидел и прорабатывал маршрут, запоминая мельчайшие детали.
Затем вызвал студентов, провёл инструктаж и отправил их отдыхать, пригрозив, что если они ослушаются, то придёт Бренда и оторвёт им ноги.
Бренда действительно пришла, но Ричард уже сидел один, в который раз изучая планы дома.
- Думаешь, сработает? - девушка сегодня была на удивление тихой.
- Не знаю. Будь я один... Может, мне и правда взять эту машинку...
- Я про это думала. Она довольно сложная. Нажмёшь не тот рычаг или не туда направишь - и всё сорвалось. А второго шанса может не быть. Этот премьер-министр знаешь уже где стоит?! Боюсь, как бы папаня его в окно не выкинул на ближайшем заседании, а это нам никак не нужно. Если эти болваны пролезли в королевскую купальню и умудрились там "срисовать" даже меня, значит, они обращаются со своей штуковиной получше других. Так что придётся тебе их тащить.
- Они в этой купальне попались.
- Перед этим пару месяцев умудрялись пробираться в городскую баню. Видел, чего они там наизображали?
- Нет.
- Я даже и не думала, что картины могут быть с таких ракурсов. Так что пускай делают то, в чём проявили такие таланты. Но ты уж постарайся, дело ведь государственной важности.
- Угу, - Ричард немного нервничал: с королевскими особами он раньше никогда не общался и теперь боялся ляпнуть чего-то не то.
- Пошли прогуляемся, - Бренда махнула рукой в сторону дверей.
- Что?
- Воздухом, говорю, пошли подышим. Тут есть маленький парк. Хочу узнать о тебе побольше.
- С чего бы это?
- А почему нет?
- Потому что не понимаю, что интересного может узнать принцесса о воре.
Она улыбнулась.
- Ну, например, сколько тебе лет?
- Двадцать четыре.
- И где же к этим годам ты научился такому прагматизму? Я слушала, когда вы планы строили. Мне нравится, как ты мыслишь. Люблю логично рассуждающих людей. А то постоянно попадаются какие-то мечтатели!
Они вышли из дворцовой пристройки, и Ричард представил, как сейчас скрипят глаза у караульных гвардейцев, наблюдающих, как вор отправляется с принцессой на вечернюю прогулку в сад.
- Ты не любишь фантазёров? - нарушил молчание Ричард.
- Да нет, скорее, не понимаю. Вот, например, у меня есть дальний родственник. Рыцарь. Даже паладин. Так он постоянно придумывает какие-то глупости, осложняющие ему его паладинскую жизнь. То нельзя убивать чудовище вот так, а можно только эдак, то нужно сделать обязательно вот это, хотя и сам не может пояснить, зачем.
- Правда? Никогда не встречал паладинов.
- А принцесс?
Ричард смутился:
- И принцесс.
- Хотя... Я та ещё принцесса, - Бренда вздохнула. – Может, потом объясню. Ты лучше что-нибудь про себя расскажи.
- Что-нибудь? - Ричард задумался.
И правда, что можно рассказать принцессе? Особенно если ты вор. Наверное, то, как ты воровал. Интересно, принцессам нравится слушать про то, как вор ворует? Ну и ладно, будь что будет.
- Ну хорошо. Вот недавно заказали мне украсть у одного богатенького купца золотой жезл.
- Зачем купцу золотой жезл?
- В том-то и дело, я тоже сразу не понял. Искал его по всему дому. А нашел знаешь где?
- Где?
- В туалете. Он им засоры прочищал.
Бренда остановилась и с удивлением уставилась на вора.
- Ну надо же. А ещё что-нибудь?
И он рассказал. Сначала историю Гвидо Крысёныша, которого утопил в канаве ревнивый гном, когда Гвидо пытался украсть у того ключ от пояса верности гномьей жены. Потом - как убегал от стражи, и пришлось прятаться в будуаре какой-то дворянки, известной в городе своей распущенностью, а когда дворянка пришла и разделась, оказалось, что это мужик. А Ричард в этот момент сидел в шкафу. А потом...
Он много чего ещё рассказывал, даже сам себе удивлялся, но всё равно рассказывал, а Бренда почему-то слушала, и, к ещё большему удивлению Ричарда, ей явно нравились его истории.

* * *

- А ну тихо там.
В одном Ричард был уверен точно: это проникновение в чужой дом он не станет вспоминать никогда. Даже когда станет старым, даже если у него будут внуки, он не будет рассказывать им про это "дело".
Во-первых, под покрывалом-невидимкой было жарко, и уже после первой полусотни шагов Ричард покрылся потом. Во-вторых, держащийся за его пояс и отчаянно пыхтящий Николас заставлял Ричарда нервничать. Чутьё опытного вора кричало, что с таким шумным и неопытным напарником нельзя лезть даже в соседский курятник, не то что в дом премьер-министра. А ведь позади Николаса топал ещё и Алекс - но про это думать даже не хотелось.
Хоть старый хрыч и говорил, что покрывало глушит почти все звуки, но он ведь не сказал "все". Он сказал "почти все", а это очень важная мелочь для вора, который желает прожить ещё некоторое время.
Но охраны было на удивление мало, в основном во дворе и перед входом. Когда неуклюже семенящие под покрывалом грабители попали наконец в дом, в длинном коридоре им встретилась всего пара скучающих стражников, да на балконе ошивался ещё один, а когда свернули в ту часть, где были спальни, охрана вообще не попадалась. Это было странно и подозрительно: ведь такую важную шишку должны охранять, как короля. Хотя если сегодня у него действительно встреча с тем, о ком премьер-министр не желает сообщать окружающим, охрану он мог и убрать.
Поэтому они беспрепятственно топали по полутёмным коридорам, пару раз прижимаясь к стене, чтобы пропустить дородную служанку, и Ричард молился всем богам, чтобы парочка болванов у него за спиной не споткнулась о какую-нибудь особенно шумную вазу или стул. Радовало, что не пришлось переть в полной темноте: тусклые гномьи лампы на стенах давали достаточно света.
На мгновение он представил, что если бы покрывало вдруг потеряло свою невидимость. Три взрослых лба, накрывшись одеялом и ухватив друг друга за штаны, медленно семенят по чужому дому. От такой картины неделю будут ржать все уголовники Столицы. Мало напоминает романтичную фигуру в чёрном, перетекающую из тени в тень, которую рисуют в на обложках романов про знаменитых воров прошлого.
Когда, наконец, они достигли нужной двери, с Ричарда сошло семь потов, а уж ругаться хотелось так, что сдерживался он исключительно на профессионализме. Дверь оказалась запертой, но тут уж начиналась привычная для вора работа, и, шепотом приказав Николасу заткнуться и перестать пыхтеть, как буйвол, он занялся делом.
Замок оказался довольно сложным, и Ричард ощутил укол гордости, когда он, щёлкнув, открылся.
- Быстро.
Подгонять парочку не пришлось. Они юркнули в тёмноту, и Алекс тут же споткнулся, но, к счастью, тихо. Надев свои "видящие" очки, Ричард аккуратно запер дверь и осмотрел комнату. Вернее, маленький зал, где, видимо, премьер-министр королевства, граф Канинхен, и принимал посетителей.
Намётанным глазом сразу заметил пару мест, где можно разместиться, и шёпотом поинтересовался, с какой точки его спутникам было бы удобнее делать свои картинки. Хорошо, что они тренировались: теперь подготовка не заняла и минуты, вскоре все трое уже сидели, накрывшись покрывалом, в углублении возле камина. Очень кстати оказался и здоровый цветочный горшок с каким-то засохшим пеньком, стоявший в этой нише: на него Алекс установил аппарат.
Теперь оставалось только потеть под проклятым покрывалом и ждать. Прошло минут пятнадцать, и парочка студентов даже заскучала, так что Ричарду пришлось цыкнуть на них, чтобы не болтали, но вот дверной замок щёлкнул, и в комнату вошёл человек с лампой.
Это был слуга. Некоторое время он бродил по комнате, напевая что-то себе под нос и зажигая лампы, но наконец вышел. При свете Ричард смог лучше рассмотреть помещение, и оказалось, что есть ещё одна дверь, небольшая, почти незаметная, прямо за большим письменным столом.
А затем в комнату вошёл и сам его сиятельство граф Канинхен. На графе был роскошный синий халат, а напоминающая вытянутое яйцо лысина прямо-таки сверкала в свете ламп.
- Не беспокоить, - громко произнёс граф в открытую дверь и, захлопнув, запер её на несколько оборотов.
А вот это было хорошо и порадовало Ричарда необычайно. Видимо, гость графа появится через другой вход, ту самую маленькую дверь, а значит, через неё можно будет уйти и троице воров. И не переть опять через весь дом. Знать бы про этот ход раньше...
Граф тем временем прошёлся по помещению и принялся отодвигать стулья. А это, интересно, зачем? Расчистив таким образом место в центре комнаты, Канинхен направился к маленькой двери и зазвенел ключами. Некоторое время Ричард не видел, что он там делает, затем послышалась возня, странные скребущие звуки, и, к изумлению вора, граф с усилием вытащил на середину комнаты обыкновенную белую козу. Коза шла неохотно и с подозрением косилась на графа.
Какого хрена тут происходит? Вечерняя дойка? Граф собрался заняться жертвоприношением прямо у себя в кабинете? Ричарду происходящее нравилось всё меньше и меньше - но что ещё можно было сделать, кроме как сидеть и ждать?
Граф некоторое время смотрел на козу, затем подошёл к столу и налил себе полный бокал вина. Выпил залпом, вернулся к козе, снова печально на неё посмотрел своими жабьими, навыкате, глазами... а затем выросший на улицах и видавший в своей недолгой жизни многое, уважаемый в определённых кругах вор Ричард по кличке Рич увидел такое, чего не видел никогда.
Рядом послышался звук, словно Алекса кто-то душил, и, повернув голову, вор увидел перекошенное от изумления лицо паренька. Николас в это же время яростно кусал себя за кулак, явно стараясь сдержаться, и удавалось это ему с трудом.
- Он трахает козу, - сдавленно прохрипел Алекс. - Этот сукин сын трахает козу! Граф...
- Заткнись! - прошипел Ричард, едва не прикусив себе язык
- Интересно, а зачем он это... - растерянно прошептал Николас.
- Ну, может, ему с женщинами не везёт. А коза его понимает, - Алекс улыбался так, что зубы блестели в полумраке под покрывалом. - Любовь бывает разная.
- Хватит, - Ричард скорчил страшную рожу. - Просто заткнитесь и принимайтесь за дело.
- За какое? Нам ведь шпиона запечатлеть нужно.
- Нам нужно запечатлеть того, с кем встречается граф. Если он встречается с козой, значит, делайте свою работу. И заткнитесь уже, а то услышит.

(продолжение следует)

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа пралюбофффф
СообщениеДобавлено: Пн июл 13, 2015 9:32 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Сила компромата
(продолжение)


Граф не слышал. Он был "занят". А ведь Ричард думал, что не захочет вспоминать тот их глупый поход по дому. Оказалось, то были цветочки. Вот что происходило в этой комнате сейчас, он вспоминать уж точно не будет нигде и никогда. Ричард старался смотреть куда угодно, только не на побагровевшую яйцеобразную лысину графа, а рядом тихонько пощёлкивал аппарат, запечатлевая для потомков то, что потомки вряд ли будут рады увидеть. А всё-таки интересно, чего это графа и правда на рогатый скот потянуло? Вот уж действительно - любовь бывает разной.
И неожиданно всё изменилось. По комнате пронёсся ледяной ветерок, зашипело, и перед пыхтящим и сопящим премьер-министром появился самый настоящий демон. У Ричарда даже челюсть отвисла. Видимо, чудеса этой ночи ещё не исчерпали себя.
Демон выглядел "классически". Высокий, в полтора человеческих роста, перевитый мускулами, рога. Даже копыта на ногах. Когти на узловатых пальцах были такими, какими и положено быть когтям на пальцах у демонов. Разве что цвет у пришельца был необычный: Ричард почему-то всегда представлял демонов красными, но этот был угольно-чёрным.
Увидев гостя, граф тут же прекратил своё "занятие" и бухнулся на колени.
- А-а-аххх!!! - рыкнул демон, оскалив внушительные клыки. – Надеюсь, ты побеспокоил меня не просто так.
- Конечно нет, повелитель, - дрожащим голосом затараторил граф. - Конечно нет. Всё готово, как вы и приказали. Даже лучше.
- Лучше? Это как?
- А можно просьбу? - граф подобострастно протянул к демону руки. - Ну пожалуйста.
- Что ещё за просьбу? - демон недовольно нахмурился.
- Я про ритуал... Для вызова. Понимаете... Может, в следующий раз девственницу? Или горожанку. Ну как-то так... А то... - граф грустно смотрел на козу.
- Я подумаю, - буркнул демон. - Пока и так сойдёт. Давай сюда, что ты там приготовил, а то моё терпение не безгранично, червяк, и вместо козы можешь оказаться ты.
Граф вздохнул, подошёл к столу и протянул демону какой-то плоский свёрток.
- Что-то маленькие они. Я же сказал найти самого лучшего художника. Что можно нарисовать на таких клочках?
- Лучше просто невозможно, повелитель. Просто невозможно.
Демон недоверчиво посмотрел жёлтыми глазами на премьер-министра и, развернув свёрток, принялся разглядывать какие-то квадратные листы размером в полторы ладони.
- Ну надо же. И правда, лучше не придумаешь.
Ричард отчаянно старался увидеть, что же он там разглядывает, но сидящий рядом Николас прошептал:
- Это же наши...
Ричард непонимающе посмотрел на паренька.
- Картинки!
Ричард удивился: неужели демон явился сюда именно за этим товаром? Понятно бы, если за душами, или за кровью, или ещё за чем зловещим и магическим, как и положено демонам, - но не за картинками же с голыми девицами!
Демон тем временем внимательно перебирал листы, которых оказалось всего пять, и наконец, выбрав один, отшвырнул остальные в сторону. Ричард достал из кармашка миниатюрную зрительную трубку и, приложив к глазу, приблизил рассыпавшиеся по полу картинки.
Это были не девки с улицы шлюх. Хоть Ричард и не видел Бренду в наряде из мыльной пены, но то, что на картинках была именно она, понял сразу.
Демон продолжал внимательно смотреть на выбранную картинку и вдруг запел что-то, гортанно и низко. По комнате снова пронёсся вихрь, на этот раз горячий, и из появившегося под потолком дымного круга прямо в центр комнаты вывалилась Бренда.

* * *

Принцесса была одета в розовую пижаму и заспанно озиралась по сторонам, а демон явно не желал ждать. Ричард чётко, словно время на мгновение остановилось, увидел удлиняющиеся когти на чёрной лапе, замах - и движение, которое должно было закончиться как раз на горле девушки.
А дальше он и сам не понимал, что и зачем делает. Ричард никогда специально не учился драться - это вору не очень нужно, а иногда и мешает. Если умеешь драться, то постоянно стоит выбор - драться или убежать; а если драться не умеешь, то выбор остаётся один. И для вора это правильный выбор.
Он вырвался из-под невидимого покрывала и буквально швырнул себя в сторону замахнувшегося для удара демона. Позади услышал вопль Алекса, но это было неважно. Важно, что он успел. Демона, конечно, бить не стал - какой смысл нападать на такого громилу - вместо этого всем телом врезался в Бренду, отшвыривая её в сторону.
А затем чёрные когти ударили туда, куда метили. Горла принцессы Бренды там уже не было, зато был правый бок вора Ричарда, и когти пропороли этот правый бок не хуже, чем горло.
Было ужасно больно. Демон взревел и второй рукой врезал Ричарду по лицу, отбрасывая к стене. Вор ощутил, как по ноге течёт что-то тёплое, потом тёплое потекло и по шее, видимо, щека была разорвана. Все заволокло мутью, послышался звук удара, вопль, и Ричарда, кажется, куда-то тащили.
Потом зрение прояснилось, и он увидел что Бренда больше не выглядит сонной и беззащитной. Бренда выглядит очень злой. Она стояла в центре комнаты напротив демона в странной позе - Ричард видел такую у борцов на ярмарке. Демон оскалился и зарычал, Бренда ответила короткой фразой, что-то про демонову маму и стадо свиней, а затем они стали натуральным образом бороться.
Это и было, видимо, той самой вишенкой на торте среди всего, что увидел Ричард этой ночью. Здоровенный чёрный демон и девчушка в легкой розовой пижаме, едва достающая ему до пупка, борются посреди комнаты, над ухом кто-то истошно кричит "включай, включай", а в углу, прижавшись к стене, завывает господин премьер-министр, обнимающий козу.
Закончилось всё на удивление быстро - хотя, возможно, это затуманенный болью разум Ричарда так решил. В определённый момент он увидел, как Бренда заскочила демону за спину и обхватила того обеими руками за мускулистую талию, а затем, изогнувшись дугой назад, вздёрнула чёрную тушу на собой и бросила. Отчётливо послышался хруст.
Демон лежал на полу неподвижно, и голова у него была вывернута под очень странным углом. Его видимо, придал голове камин, о который демон приложился затылком. Бренда выдохнула и громко произнесла:
- Бросок с прогибом. Меня один горец научил.
Глядя на гордо стоящую возле здоровенной чёрной туши принцессу в пижаме, Ричард, кажется, даже засмеялся. А может, это ему просто показалось, до того как вора утянуло куда-то в темноту.

* * *

И вновь вязкое выползание из забытья, вновь ноет скула. В первый момент Ричард даже подумал, что всё произошедшее ему приснилось, но в этот раз спина ощущала что-то мягкое, совсем не похожее не пол тюремной камеры. Он открыл глаза и моргнул, сгоняя муть. Потолок. Обычный дощатый потолок, довольно чистый. Комната потолку соответствовала. Небольшая и чистая. Кровать, тумбочка, пара дверей, вот и вся обстановка.
Опять побаливала скула, но не так, как в прошлый раз, и, потрогав её, Ричард ощутил нечто, сильно напоминающее рубец. Лежать дальше казалось бессмысленным, но, попытавшись встать, Ричард осознал, что на нём остались только трусы, да и те явно чужие.
Пробуждение в неизвестной кровати в чужих трусах, конечно, может означать разное, но обычно такому пробуждению предшествует что-то более приятное, нежели драка с демоном и получение по морде. Хотя всякое бывает.
Трусы, нужно сказать, выглядели очень даже богато, что тоже могло означать разное. Остальная одежда обнаружилась тут же, аккуратно сложенной на тумбочке. Хотя это снова была не его одежда. Гораздо богаче, чем он обычно носил: в такой можно сойти за зажиточного горожанина, а может, и за обедневшего дворянина. Даже щегольской зелёный берет с пером имелся. Если получится загнать эти шмотки на блошином рынке, можно будет несколько дней вкусно есть и много пить.
Одевшись, Ричард сразу же изучил двери. То, что входная оказалась запертой, его не удивило, и этот вопрос он решил отложить на потом. А вот за дверью поменьше оказалось нечто вроде туалета, совмещенного с маленькой баней. У стены стояла деревянная бадья, наполненная чистой водой, над ней находилась деревянная же полочка, на которой кто-то аккуратно разложил бритву, зубную щётку и сложенное полотенце, а на стену повесил небольшое зеркальце. Похоже, неизвестный хозяин намекал Ричарду, что ходить с небритой и немытой рожей не стоит.
Ну и ладно. Если за это не нужно платить, отчего бы и не воспользоваться. Как и всеми остальными удобствами. Сортир явно принадлежал какому-то богатею, так что будет что потом вспомнить.
Рубец на скуле оказался не таким большим, как Ричард ожидал. Странно, ведь крови-то из него вылилось много, так что рана должна была быть немаленькой. Сколько же он провалялся, если она успела превратиться в рубец? Второй шрам, побольше и поветвистее, находился на правом боку, но боли не было.
Вытирая лицо, Ричард наконец добрался до окна, и открывшийся вид его удивил. За окном оказался обрыв, за которым на горизонте виднелся лес. Лес в городе не растёт, а значит, версия с гостиницей отпадала. Загородный дом? Или где он вообще оказался?
Щёлкнул замок, и в комнату вошла девушка. Белый передник и чепец выдавали в ней то ли служанку, то ли горничную. Отсутствие на кровати "жильца" она заметила не сразу, но, увидев стоящего у окна Ричарда, громко ойкнула и выскочила из комнаты.
Это, интересно, чего она так? Ричард удивлённо смотрел на полуоткрытую дверь. Вроде побрился - и устрашать своей рожей молодых девиц не должен. Дверь снова открылась, и в комнату вбежала ещё одна девушка, на этот раз это была Бренда.
- Ты жив.
Ричард не понял, чего в этой фразе было больше, вопроса или утверждения, поэтому промолчал. Понятное дело, что жив - как можно стоять у окна, будучи неживым?
- Вылечить тебя было непросто, - Бренда бесцеремонно подошла к нему и, взяв за подбородок, принялась поворачивать лицо Ричарда туда-сюда. - Шрам остался, но зато теперь ты выглядишь мужественнее. И этот берет тебе идёт. Между прочим, пришлось позвать парочку лучших магов, чтобы поставили тебя на ноги побыстрее.
- Побыстрее - это сколько?
- Три дня. Мы в загородном охотничьем домике. Между прочим, принадлежал Канинхену. Конфисковали, конечно.
- Трусы тоже ему принадлежали?
- Нет, трусы из папиного гардероба. Вы с ним, как оказалось, очень похожи.
- Вот как. А сам граф?
- Сбежал, сволочь. Но ничего, найдём. Я навещала тебя. Ежедневно. А маги сказали, тебе страшно повезло. Если бы удар по рёбрам был пониже, разорвало бы печень. Так что сукин сын мог тебя убить. И я думаю...
Ричард стоял и смотрел на болтающую без умолку Бренду, и вдруг понял - а она ведь рада, что он жив. Вся эта болтовня - только маска, а на самом деле она явно рада. Это было так необычно и одновременно так непривычно: впервые в жизни встретить человека, который рад, что ты жив.
И он так и не понял, то ли эти мысли на него подействовали, то ли то, что стояли они у окна, за которым живописно виднелся поросший травой обрыв, а может, у Ричарда просто ещё мозги после удара в норму не пришли, но он вдруг сделал то, что ещё мгновение назад даже не собирался. Но сделал. И замер, ожидая, что будет дальше.
Дальше могло быть что угодно, вплоть до вылета Ричарда в окно, в сторону этого самого живописного обрыва. Потому что, когда целуешь принцессу, ответную реакцию предсказать сложно.
Ответная реакция последовала - и, к удивлению Ричарда, была очень приятной. Потому что когда принцесса целует тебя, это обычно очень приятно.
- Меня не казнят? - спросил он чуть позже. - За оскорбление высочества.
Бренда фыркнула.
- Знаешь, а ведь ты мне жизнь спас, - тихо сказала она. - Меня убить трудно, но именно в тот момент я едва не умерла. На волоске была. А ты спас. И сам из-за этого едва не умер. Это важно. Очень важно. Никто мне раньше не спасал жизнь вот так. Ценой своей. Понимаешь? Отец когда узнал... Я его таким ещё не видела. Так что тебя не казнят.
Она улыбнулась.
- Более того, ты теперь можешь хоть голышом вокруг дворца бегать и призывать к революции, и ничего тебе не будет. А ещё папуля решил тебе дворянство дать. Кем хочешь быть, графом или маркизом? Советую родовое имя, а главное, герб, придумать самому, а то папа такое придумает, что потом все потомки краснеть будут.
Он не ответил. Вся эта болтовня сейчас была неважна. Гораздо важнее было то, что Бренда стояла рядом и прижималась к нему, обычному выросшему на улицах вору. И явно не желала прекращать.
Он даже удивился. Всегда ведь считал, что влюбиться не сможет, слишком уж нелогичным это смотрелось со стороны. Непрофессиональным. И тут такое...
И естественно, как это всегда и бывает, именно тогда, когда не нужно, дверь в комнату распахнулась, пропустив пару болванов, которых Ричард уже и не ожидал увидеть.
- Ты живой! - провозгласил Алекс.
- Да ещё какой живой! - глядя на открывшуюся картину, Николас ухмылялся во весь рот, и даже хмурый взгляд Бренды не стёр с его лица эту ухмылку.
- Вы вроде тоже.
- А то! - Алекс замахал руками - видно было, что он возбуждён сверх меры, и даже застигнутая обнимающейся с вором принцесса его сейчас не волновала. - У нас идея, ты не поверишь!
- Идея, значит, - почему-то Ричард был уверен, что идея будет одновременно неожиданно гениальной и дико глупой.
- Точно. Понимаешь, мы решили, что торговать картинками, на которых просто голые девки, - это недальновидно. Поначалу прибыль хорошая, а потом людям наскучивает. И мы решили...
- Торговать картинками с голыми мужиками, - теперь ухмылялась во весь рот Бренда.
- Что? Нет, конечно. Хотя знаешь... - Алекс застыл на полуслове. Видимо, обдумывал очередную "идею".
- Нет, - покосился на него Николас. - Не с мужиками. Мы решили выпускать альбом.
- Альбом?
- Ну да. Ежемесячный альбом, страниц эдак на сорок. Там будут не только картинки, мы знаем парочку бардов, они за сущие гроши будут писать разные интересные штуки. Ну там, что лучше надевать, разные случаи из жизни богачей, слухи и сплетни про известных людей. Ну и картинки с девушками на каждой странице, конечно.
- Конечно.
- Но теперь-то мы будем делать это по-другому. Ты представь - водопад. Красотища вокруг. А из него выходит обнаженная красотка. Или на фоне моря. Но для этого придётся съездить на юг, там побережье подходящее. Или в лесу, на медвежьей шкуре.
- А без обнажённой красотки красивый водопад уже не такой красивый? - саркастически спросила Бренда.
- Естественно, не такой. Мы всё сделаем так, что наш ежемесячный альбом будут раскупать, как горячие пирожки. Девиц будем брать не из борделей, а приличных.
- Приличные на такое не пойдут. А может, и по морде получите.
- А вот тут позвольте не согласиться, ваше высочество. К нам ещё очереди стоять будут. Это же не просто разврат. Это искусство. А значит, слава, известность, популярность. Может, мы даже закладываем фундамент новой профессии, кто знает.
- Эта профессия далеко не новая. А очень даже старая.
- Я же говорю, всё будет не так. Это будет больше похоже на артистов в театре. Богема. Кто-то занимается костюмами, кто-то красит девиц всякой косметикой, кто-то придумывает сюжеты для картинок. И назовём мы наш альбом как-нибудь красиво, например "Про Любовь". Хотя над этим ещё подумаем. Гномью типографию подключим, тиражи будут такие, что ты ещё удивишься.
- Я уже удивляюсь: где вы возьмёте на всё это деньги? - покачал головой Ричард.
- А вот это уже решено. Сегодня утром мы имели честь беседовать с его величеством. Король Жан сказал, что это превосходная идея. И не против выступить финансовым партнёром.
- Ну конечно, - Бренда отвернулась к окну. - И кто бы сомневался.
- А потом, - ещё шире заулыбался Николас, - я имел беседу с его превосходительством министром финансов. И он тоже сказал, что это превосходная идея. Понимаете?
- Ну если старый скряга так считает, значит, денежки будете грести лопатой.
- Но мы же не только для себя! - возмутился Алекс. - Мы же для государства. Мы патриоты.
- Ага... - Бренда вздохнула и направилась к двери. - Патриоты. Из-за вас, идиотов, нас всех чуть не убили. Придворный маг сказал, будь ваши картинки не такими точными, у демона ничего бы не получилось и его заклинание не сработало бы. Тут нужен идеальный портрет, и вы, болваны, своими подвигами в купальне этот портрет негодяям дали. И очень даже точный, во всех подробностях.
- Но тут ведь есть плюс...
- Плюс, значит.
- Именно. Первый выпуск нашего альбома мы посвятим вам, ваше высочество. Ваша победа станет центральной темой. В качестве извинения за наше недостойное поведение.
- Мне уже страшно.
- Да нет, просто вашу славную битву с демоном мы тоже запечатлели. Детально.
- Так это ты орал у меня над ухом "включай"? - Ричард покачал головой. - И нашёл же, дурень, про что в тот момент думать!
- Ясное дело, я. И думали мы про главное. А главное - это донести до граждан всё происходящее. Думаю, вы станете в народе ещё популярней, ваше высочество.
- Это потому что я там в полупрозрачной пижаме?
Алекс смутился:
- Ну, это, конечно, тоже. Полуобнажённая хрупкая девушка сражается со страшным монстром. И побеждает. Это же сюжет века! Да нас ещё копировать станут! Но первыми-то будем именно мы. Но и главное - победа... Ваша доблесть...
- Ага, доблесть. Это все ваши новости?
- Не совсем. Так как злобный предатель, бывший премьер-министр, сбежал в соседнее королевство, и тамошние его дружки вряд ли его выдадут, ваш уважаемый отец поручил нам в первом выпуске альбома выложить и другие изображения. Те, которые мы сделали немного раньше.
Некоторое время Бренда молчала, а затем лицо у неё стало, как у кота, которому предложили годовой запас сметаны.
- Картинки, где граф Канинхен трахает козу? И если тиражи вашего альбома...
- Вот именно. Знать про это будут даже в Султанате.
- Ему конец. После того, как все дворяне в окрестных королевствах начнут читать ваш альбом, - а мы позаботимся, чтобы они его читали, - этот паразит сам удавится. Такая-то слава! А папенька молодец. Всегда может удивить.
Из комнаты Бренда вышла едва ли не вприпрыжку.
- Знаешь, - тихо произнёс Николас, глядя ей вслед. - Если её так обрадовало именно это, тебе будет нелегко. Очень уж странно она иногда мыслит.
Ричард вздохнул. И начал думать, что же такое нарисовать на гербе. Чтобы потомкам не было стыдно.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа пралюбофффф
СообщениеДобавлено: Пн июл 13, 2015 20:17 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№2

Жертва


Закатное солнце скрылось за горизонтом, и вконец озверевшие комары принялись за свою жертву с удвоенным, а то и утроенным энтузиазмом. Выругавшись сквозь зубы, я в очередной раз попробовал веревки на прочность, и в очередной раз убедился в том, что узлы сделаны на совесть – без ножа не обойтись.
За свою не очень долгую и не слишком плодотворную карьеру бродяги мне приходилось уже не единожды побывать в разных переделках, но до сего дня как-то удавалось выйти сухим из воды. А тут – пожалуйста: деревенька в шесть домов, и такие злые люди… Чудовище у них, видите ли, в лесах бродит. Жертв оно требует… человеческих. Своих-то отдавать жалко, вот и ловят таких неудачников, как я. А уж пришлого вора к столбу прикрутить сами боги велели… Чертовы комары, чтоб им подавиться!
Как она подошла, я не слышал, а потому вздрогнул от вкрадчивого девичьего голоса:
- Здравствуй, добрый молодец.
- И тебе здравствуй, красна девица. Ты и есть, что ли, чудище грозное?
Она рассмеялась.
- А что, разве похожа?
- Да как-то не очень, - признал я.
- Отчим у меня дома, - вздохнула она. – Каждый день грызет. Я иногда сбегаю, в лесу хоть не так тошно.
- Не боишься?
- Кого?
- Ну, волков, кабанов, медведей. И этого вашего, опять же…
- Не боюсь. Тут землянка заброшенная недалеко, там и отсиживаюсь. Хочешь, вместе пойдем? – неожиданно предложила девушка.
- Хм… - задумался я. – А если деревенские обнаружат пропажу?
- Да ну, - отмахнулась она. – Никто ночью проверять не пойдет.
- Ну, хорошо, - сдался я.
Если не чудище, так комарье точно до утра заест до смерти. Да и руки уже затекли основательно. Моя спасительница, немого попыхтев, справилась с узлами безо всякого ножа, и спустя несколько минут мы направились к ее тайному убежищу.

Откровенно говоря, я бы никогда не подумал, что в норе под ворохом валежника кроется землянка. Скорее, принял бы ее за медвежью берлогу.
- Заходи! – девушка первой проскользнула в темноту, подавая пример.
Я, встав на четвереньки, вполз следом.
Внутри было уютно – сухо и тепло, а на дощатом полу лежали пара теплых одеял и пара валиков-подушек.
- Это ты для гостей запаслась? – со смешком полюбопытствовал я.
- А хоть бы и так, - отозвалась девушка, ставя на низкий стол зажженную свечу. – Нельзя, что ли?
- Ну, отчего же? – смутился я. – Можно.
- Есть хочешь? – смягчилась девушка.
- Хочу… Только назови мне сначала свое имя.
- Зоряна я.
- А я Деян.
- Есть картошки печеной немного, хлеб и квас.
- Отлично! – обрадовался я, только сейчас ощутив жгучий голод.
Зоряна, сидя напротив, наблюдала, как я уминаю поздний ужин. Я же тайком поглядывал на нее – хороша девка! Стройная, как березка, глаза карие, черные волосы тугой косой до пояса.
- Сколько тебе лет? – спросил я.
- Шестнадцать, - ответила она.
- Замуж не зовут?
- Зовут. Да только отчим всех женихов отвадил. После того, как мамка моя померла, он от себя служанку отпускать не хочет.
- Так женился бы снова, если ему бабы в хозяйстве не хватает.
- Вот пойди и скажи ему.
Я вздохнул, глядя на ее нахмуренное личико. Похоже, Зоряна была у отчима не только служанкой…
- А у тебя невеста есть? – поинтересовалась она.
- Нет.
- Отчего же?
- Да кому нужен нищий бродяга? - с досадой ответил я.
- Мне, например, - Зоряна подняла глаза – пристальный, оценивающий взгляд. – Не хочешь до того, как уйдешь, провести эту ночь со мной?
- Ты всем гостям это предлагаешь?
Карие глаза зло сузились, тонкие пальцы сжались в кулак.
- Не хочешь, значит?
- Я тебя не понимаю. Честно.
- А чего тут непонятного? – усмехнулась девушка. – Жертвы чудищу каждый месяц приносят. И все мужчины. Я их освобождаю, провожу ночь - и отпускаю с миром. Назло деревенским и отчиму.
- Назло, значит, - задумчиво протянул я.
- Слушай, добрый молодец, - Зоряна приблизилась ко мне вплотную, - ты что, девка красная, чтобы тебя уговаривать?
Я закрыл глаза и медленно досчитал до пяти, с трудом подавив в себе проснувшееся желание.
- Не надо меня уговаривать. Я пойду, если позволишь.
- Иди, - она оскорбленно отстранилась. – Раз уж мужской силой обделен.
Я молча выполз из землянки.

Ночь остудила меня влажной прохладой. Я медленно брел по лесу, размышляя надо всем, что случилось вчера и сегодня. Нет, ну надо же… надо же так извратиться. Поистине, фантазия людская не имеет границ. Из-за облака выплыла полная луна. Я остановился и снял рубаху. Татуировка в виде волка ожила, задвигалась, тенью стекая на землю. Огромный черный зверь легко встал на лапы и отряхнулся.
- Иди, и разберись! - приказал я.
Волк кивнул.
- Да, если будет сопротивляться, на спину ее, как овцу. Только не убей, смотри. А то знаю я тебя, душегубца…
Зверь снова кивнул и, развернувшись, потрусил в сторону деревни.
- И не насиловать! – крикнул я вслед. – Она моя!
- Понял, - беззвучно отозвался демон, скрываясь во тьме.
Я лег на мягкий мох и закрыл глаза. Нищий бродяга, промышляющий мелким воровством. Бродяга, вынужденный скрываться за маской воришки. Все так странно. Впрочем, чего еще следовало ожидать? Сам виноват. Надо быть осторожнее в своих поступках. Доигрались вы, ваша светлость Деян Заградский. До того доигрались, что остались почти ни с чем. Что бы сказал по этому поводу мой покойный батюшка? Да много бы чего сказал… Еще бы и подкрепил слова розгами. В двадцать лет пора бы и голову на плечах иметь, а не дожидаться, пока ее совсем снимут. Я тяжело вздохнул и, открыв глаза, уставился на бледно-желтый диск. Полная луна... Как в ту ночь, когда наш семейный дом пылал в пожаре. Они хотели убить чудовище, а в итоге погубили лишь невинные души. Прислуга моя была совершенно ни в чем не виновата… А я… я спасся. Выпорхнул из объятого огнем и дымом гнезда. Ладонь сама легла на правое плечо, где была татуировка орла со сложенным крыльями.

- Почему ты позволила ему уйти?! – звук пощечины, приглушенный крик. – Тебе, тварь, было сказано – ублажить, а после убить. Неужели так сложно запомнить?
- Я не смогла…
- Не смогла она! С прошлыми могла, а с этим не справилась!
Зоряна затравленно смотрела на своего отчима. Хрупкая девушка - на здоровенного мужика. Нет, жалкая нежить - на мучителя. Чудовище, которому приносили в жертву чужаков, случайно забредших в деревню к ночи на полнолуние. Пойманный и воплощенный в тело девочки-сироты дух, которого они чтили как защитника, которому поклонялись и поили кровью, при этом держа на привязи как собаку. Поистине, люди удивительные создания…
Черный волк словно соткался из ночного воздуха. Бесшумно скользнул к застывшему каменным изваянием мужику – и через пару секунд на землю осел труп.
Тоже мне, маг-самоучка. Как духа истязать, так это мы запросто, а как настоящего демона увидел, так растерялся, будто сопливый мальчишка. Даже слова сказать не сумел. Тьфу, ты… Я сплюнул, продолжая наблюдать за дальнейшими событиями.
Зоряна только тихонько охнула, отступив на пару шагов и не в силах отвести взгляда от желтых глаз волка.
- Не убивай меня, - жалобно дрожащим голоском попросила она.
- И не собирался, - ответил демон. – Ты пойдешь со мной.
- Куда?
- К моему хозяину.
- Нет! Я не хочу! Хватит с меня хозяев! – неожиданно взвилась девушка. Испуг тут же сменился гневом.
Плавное, почти неуловимое движение, и Зоряна рухнула как подкошенная – волк не привык тратить время на уговоры.
- Как овцу так как овцу, - проворчал он, закидывая девушку на спину.

Небольшой домик вдалеке от города встретил нас светом в окнах и приветливо приоткрытой дверью. Все же кое-кого мне удалось спасти из пожара.
- А, хозяин пожаловал, - с улыбкой встретила меня Бажена. – Ох, еще и принес кого-то!
- Выдели ей комнату на ночь, - велел я, переступая порог.
- Так ведь это ж нежить, - присмотревшись, удивленно заметила хранительница.
- Без тебя бы не догадался…
- Чего злой-то такой? Или не угодила я тебе чем?
- Всем ты мне угодила. Просто на жаре у столба простоял почти весь день. А оно, знаешь ли, настроения не поднимает.
- Опять в воришку играл? – прозорливо догадалась Бажена.
- Угу.
- Досталось?
Я дернул плечом.
- Так надо было.
- Надо так надо, - не стала спорить хранительница. – Иди, вымойся. Я тебе купальню приготовила. И ужин на столе.
- Спасибо, я уже ел.
- Веревки у столба поглодал?
Я ухмыльнулся.
- Ладно, поем.
- Вот то-то же…

Отмывшись и наевшись, я, довольный, лег спать. Может быть, все не так уж и плохо…
Она пришла ко мне рано утром, нагая и приятно пахнущая цветочными духами. Я подвинулся, освобождая место рядом, но наглая девчонка скинула одеяло и устроилась на мне сверху.
- Что, опять откажешься? – в карих глазах плясал бесовский озорной огонек.
Я улыбнулся, схватил ее за талию и перевернул, оказавшись сверху сам.
- Нет. Теперь не откажусь.

Утро любви выдалось жарким…
Зоряна лежала под боком, положив ладони мне на грудь.
- Скажи, почему ты сбежал? Я слышала о роде Заградских – старом и влиятельном.
- Я ошибся, а за ошибки надо платить. Мой род никогда не показывал людям, на чем держится их сила. Никто раньше не видел наших ручных демонов.
- Любопытно выходит, - усмехнулась она, - люди готовы уничтожать одних духов, убивая себе подобных ради других. А ты? Ты ведь не человек?
- Полукровка. Единственный в нашем роду. Белая ворона. Впрочем, отец любил меня и таким. А почему тот маг заставлял тебя спать со своими жертвами прежде, чем убить их?
- Не знаю, - пожала плечами девушка. – Ему так хотелось. Он меня и сам пользовал, и чужакам отдавал, а деревенским говорил, что дух-хранитель почтил его вниманием и живет с ним как дочь…
- Тебе нравится быть нежитью? – спросил я. – Каково это – жить в чужом немертвом теле?
- Я уже привыкла, - призналась Зоряна. – И не помню воли.
- Совсем?
- Совсем.
- Хочешь уйти? – спросил я, заглянув ей в глаза.
- Куда?
- Куда угодно.
- От тебя – нет.
- Почему?
- Ты же сам сказал своему волку, что я твоя. Разве не так?
- Влюбилась?
- А нельзя?
- Можно. Но если ты захочешь, я дам тебе свободу.
- А если нет?
- Тогда пеняй на себя. Второй раз предлагать не стану.
- Я не уйду, Деян Заградский.
- Ну что ж, сама виновата… дурочка.

В который раз убеждаюсь, что любовь – штука загадочная. Когда красавцы любят чудовищ, когда дух способен с первого взгляда влюбиться в полукровку и по доброй воле остаться навеки рядом… Забавно. И немного страшно.
Вдалеке послышались первые раскаты грома. Скоро начнется гроза. И очередная охота. Сколько их там? Десяток, два? Ладно, на месте и выясним. Волк черной тенью скользил рядом, в небе над головой парил орел. Я улыбнулся своим мыслям и коснулся пальцами груди там, где была новая татуировка – крылатой девушки с карими бесовскими глазами.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа пралюбофффф
СообщениеДобавлено: Пн июл 13, 2015 20:19 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№3

Станция ДМС-137


- Василий Антонович! - от волнения Анри чуть заикался. - У нас ЧП! На "Илоне" человек.

Седой сухопарый старик поднялся с кресла, достал с полки бутылку и стакан.

- Попей водички, курсант, успокойся и доложи толком, что там случилось.

И действительно, минеральная немного успокоила Анри. Ему сделалось неловко: последний курс, а ведёт себя как салага.

- Товарищ контр-адмирал, - снова начал Анри, - на ДМС-137 присутствует человек. Согласно сообщению пассиограммы, землянин, Сергей Николаевич Петров.

- Это точно? Может быть, ошибка? Или сознательный обман?

- Да кому это нужно? - удивился Анри. - Да и такому шутнику...

- А почему это непременно должен быть человек? Представь себе, кто-нибудь из персонала станции таким путём хочет попасть на Землю. Ну, или ещё на какую-нибудь закрытую для мелогов планету.

- Василий Антоныч, да зачем? Что мелогу на Земле делать?

- Не знаю, не знаю, - контр-адмирал барабанил костяшкой пальца по столу, - что мелогу может прийти на ум, этого даже Могумбе не скажет наверняка. Ты думаешь, почему их стараются держать подальше?

Анри кивнул.

- И что же нам делать? - растерянно спросил Анри. - Если там и правда человек, надо его, наверно, забрать. Разрешите я это сделаю.

- Как ты намерен определить, что это человек? Ты когда-нибудь хотя бы одного мелога своими глазами видел?

- Нууу... - Анри замялся, - видел по палантиру...

- Значит, не видел, - заключил контр-адмирал. - Впрочем, я тоже. Ладно, подумай над этим вопросом, да и ребята тоже пусть подумают. Вдруг у кого какая идея появится. Задание ясно?

- Так точно, товарищ контр-адмирал. Сколько у нас времени?

***

"Космоходка" гудела. Можно сказать, Чабрецкая Школа Космической Навигации стояла на ушах. С того момента, как стажёр Нодье вышел из кабинета ректора, прошло всего два дня, но идей в отчаянных головах уже роилось великое множество - однако все они были решительно забракованы.

- А ты сам что предлагаешь? - наступала тщедушненькая, похожая на цыплёнка курсантка на своего оппонента, рослого плечистого парня в вязаном свитере. - Ничего. А мой способ самый надёжный. Тут ошибка исключена.

Анри протолкался поближе.

- Что за шум?

- Да вот, - обернулся к нему высокий парень, - Горелова знает, как наверняка человека от мелога отличить.

Анри усмехнулся.

- Ну, и как же?

- Чем человек отличается от любого робота? - вопросом на вопрос ответила девица. - Даже от такого, как мелог?

- И как же ты определишь, есть душа или нет? - Анри в сомнении покачал головой. - Даже самые авторитетные мистики до сих пор спорят на эту тему. А курсантка четвёртого курса Марина Горелова нашла ответ.

- Может быть, - загадочно улыбнулась Марина.

***

Контр-адмирал Кравцов быстрыми шагами ходил по кабинету.

- Пожалуй, другого способа действительно нет, - сказал он наконец. - Не думай, тебе не первой пришла эта мысль. Но, как ты сама понимаешь, я выберу тебя. Понимаешь, почему?

- Потому что я такая... Без выраженных женских форм?

Кравцов кивнул.

- Чтобы с плотским желанием не спутать. Понимаешь разницу? А то тут ко мне всё с "формами" курсантки с этой идеей приходили. Я уж думал попросить Карнаушск. Слава Богу, не понадобилось. Меня только вот что смущает: почему этот парень столько молчал, одиннадцать лет?!

- Одиннадцать лет? - удивилась Марина. - Значит...

- На "Илону" никак не попадёшь, - сказал контр-адмирал. - Регулярных рейсов туда нет, а какой-нибудь частной посудиной... - он задумался, - разве по невероятной случайности. Единственная возможность - пробраться туда ещё здесь, в Солнечной системе. Например, спрятавшись в трюме грузовика.

- Пацан?

- А кто ж ещё? И если он за всё это время никак себя не проявил, не попросился домой, то жилось ему там не так уж плохо. Как полагаешь?

- Да, - ответила Марина, немного подумав, - наверное.

- Вот и хорошо, - контр-адмирал достал из ящика стола толстую папку, - вот полётные документы, твоя легенда и всё, что нужно. Отлёт послезавтра, в половине двенадцатого, с третьей площадки.

***

"И как это координаты станции вне свободного доступа? - думала Марина, наблюдая это необъятное сооружение из труб, колец и спиралей. - Его же с десяти парсек видно!".

Она преувеличивала. Хотя "Илона" и светилась, расстояние было всего в четыреста с чем-то километров, а не десять парсек, и расстояние это сокращалось.

- Пора! - пилот чуть тронул Марину за плечо. - Ни пуха!

- К чёрту, - ответила девушка и скрылась в люке стыковочного узла.

Здесь и правда было очень красиво. Здесь был свежий, чуть прохладный воздух. С высокого потолка лился яркий свет. Раскидистые деревья шелестели листвой по обеим сторонам силикоферритовой аллеи. Часы на здании ратуши показывали шесть утра, поэтому вокруг было безлюдно, точнее - безмелогно. Марина присела на скамейку напротив четырёхэтажного сооружения с надписью "гостиница".

"Тут и гостиница есть! - удивилась девушка. - Интересно, для кого?".

- Скучаете?

От неожиданности Марина чуть не подскочила. Худощавый, чуть нескладный парень в клетчатой рубахе и потёртых джинсах опустился рядом.

- Извините, - сказал он, - наверно, я вас испугал?

- Нет, нет, - заверила Марина, - просто это от неожиданности. Я задумалась...

- Сергей, - парень поднялся, поклонился неуклюже. - К вашим услугам, сударыня.

"Повезло! Повезло! - Марина едва не завизжала от восторга: - Надо же, только прилетела, а уже нашла человека! Да нет, не я, - тут же исправилась она, - он сам меня нашёл!".

- Скучаете? - поинтересовался Сергей, когда Марина представилась в свою очередь. - Уже должно быть открыто, - он кивнул на гостиницу, - просто мы сегодня не ждали никого.

- И часто к вам прилетают? Свободные места есть?

- Сколько угодно. До сих пор не наведывался никто. Вы первая. Что-то этот двадцать третий не открывает. Дрыхнет он там, что ли? Идёмте, я вам помогу.

В дверь пришлось довольно долго стучать. Сперва деликатно, пальчиком, затем кулаком, а там уж и ботинком. Наконец дверь приоткрылась, и на свет выглянула заспанная физиономия:

- Какого...

- Серёга, - перебил начинающуюся тираду новый Маринин знакомец, - девушка издалека, с дороги устала. Нужен номер, ванна и... что ещё там?

- Пока достаточно, - Марина улыбнулась. - Я завтракаю позже.

***

Близился вечер, и сияние искусственного светила было чуть приглушено. Со стороны пруда дул лёгкий ветерок. Опавшие листья шуршали под ногами.

- Это ты посылал сигнал?

- Сигнал? - Сергей на секунду остановился. - Ах, ну да! Конечно. Да, посылал.

- Ааа, - протянула Марина. Теперь она была в растерянности.

- Серёжа, - осторожно начала она, - а скажи, у вас тут что, у всех одно имя? И фамилия тоже?

Ответом был утвердительный кивок.

- Мы различаемся по номерам. Я, например, двадцать седьмой. Этот соня, который в первый день дежурил в гостинице, - двадцать третий, администратор - шестнадцатый... А у тебя разве нет номера?

- Ннн...нет, - Марина испугалась. - Зачем...

- Ага, понятно, - сказал Сергей, - женщин же не делали. Ты, наверно, единственный экземпляр.

- Я... - Марина отодвинулась от спутника, - я человек! Я, я... Меня мама родила, а не... - она разрыдалась.

- Ну, и где она сейчас? Где твой отец? - Марина почувствовала ладонь у себя на плече. - Погибли или пропали без вести в Дальнем Космосе, я угадал?

Ответить мешали приступы рыдания, поэтому Марина просто энергично закивала в ответ.

- Вот и со мной так же... Ты плачешь? - Сергей прижал Марину к себе, принялся гладить, успокаивать. - Не надо, малыш, не надо. Какая разница, кем, как и из чего сделаны наши тела? Главное, мы с тобой вместе, а значит, прорвёмся, обязательно прорвёмся.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа пралюбофффф
СообщениеДобавлено: Пн июл 13, 2015 21:05 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№4

Эрот, бог любви


- Старый маразматик, - скривился Эрот. – Завистливая сволочь.
С усилием поднял полупустой бурдюк и надолго замолчал.
- Ты это... – сатир Силен в задумчивости почесал мохнатое ухо. – Ты... про него, что ли? – и неопределенно ткнул пальцем куда-то вверх. Эрот кивнул, не прекращая своего занятия. Багряные струйки текли по его подбородку, капали на грудь. – Чем это он так тебе угодил?.. Эй, мне оставь, куда тебе столько? Тебе вообще вредно много пить! Да не гляди на меня волком - я к тому, что ты же...
- А что мне сделается? – огрызнулся Эрот.
- Ну... – Силен несколько смутился – или изобразил смущение. - Для детского организма... как смертные теперь говорят.
Эрот вытер рот рукой и уставился на сатира в упор.
- Угу. Цирроз печени заработаю. Как смертные теперь говорят, - передразнил он. – Не мне тебе объяснять, что вот это, - он с отвращением покосился на свое пухленькое младенческое тело, - всего лишь форма. Видимость.... – помолчал, добавил: - По большей части, - и помрачнел.
- А что твоя маменька скажет, ежели ты пьяным заявишься? Эй, ты чего? Я ж про Афродиту ничего плохого...
Бог любви отбросил опустевший бурдюк и встал, покачиваясь. Силен глянул на его лицо и невольно попятился.
- Маменька?! Какая она мне маменька, эта ш-ш... стерва гладкозадая?! Да я, если хочешь знать... – икнул, помотал головой и добавил: - Говорю же – всё из-за этой завистливой сволочи! И сумел же, сумел же всем мозги промыть! Что он сказал – то все и помнят. Помнят! Даже ты туда же: «ма-аменька...» А ведь ты не из них, ты из вольного народа... Про смертных вообще молчу. Конечно, если в таком виде ходить... тьфу! - Эрот махнул рукой, потерял равновесие и шлепнулся на траву. – Но ты подумай сам: как могла Гея сойтись с Ураном, если не было меня? А? Сообрази – кто я?! Бог чего? Вот то-то же. Как без меня-то? Я старше их всех! Я появился первым! Я – порождение самого Х-хаоса! Вместе с Ночью и Мраком, вместе с теми же Небом и Землей! Когда всех этих, нынешних, еще и в помине не было! Я – любовное желание, животворящая с-с-сила люб-бви... Ох, дрянь какая, кажется, и правда перебрал... Что же он со мной сделал, сволочь бородатая...
Эрот сжал руками виски и застонал. Силен покачал головой, огляделся. Прошел к краю поляны, сорвал несколько стебельков, серо-зеленых, с перистыми листиками, и протянул страдальцу: - Пожуй, полегчает.
Тот покосился с подозрением: - Это что еще такое? Я тебе не козел – траву жевать!
Силен пожал плечами.
- Если ты про козла с намеком, то я не обижаюсь. А все-таки пожуй, я знаю, что говорю.
Эрот сунул травку в рот. Зажмурил глаза, поморщился.
- Да, тут ты специалист, - сказал он уже другим тоном. Усмехнулся и добавил: - Как смертные теперь говорят. Хотя – не надо было трезветь. Я же к тебе зачем пришел? Чтоб уйти трезвым?
- А ты еще не уходишь, - рассудительно заметил сатир. Ему было очень любопытно, что ж такое стряслось у легкомысленного мальчишки, каким всегда казался бог любви. Но торопить собеседника не стал: тот явно настроен был рассказывать, вот и расскажет, когда время придет. Спешить некуда. То, что начало выясняться, было даже еще интереснее. Порождение Хаоса? Надо же...
Эрот потянулся к бурдюку, потряс его - и вздохнул с сожалением. Уселся поудобнее, положил руки на колени, а голову на руки.
- Ты не представляешь себе, какой я был. Женщины с ума сходили. Смертные, нимфы, богини... все до одной. Мне стоило только улыбнуться – все были мои. Ах, какое было время... И я, дурак, думал, что это навсегда. Что могло измениться? В их войны за власть я не вмешивался, мне было плевать. Уран, Кронос или Зевс – какая разница? Любовь – она всегда любовь. Кто мог подумать, что эта старая завистливая сволочь...
- Погоди, - не выдержал Силен. – Ты же только что сказал, что старше... его?
- Старше. Но форма, знаешь ли, все-таки влияет... несколько. К примеру, как ты выразился, «моя маменька» выбрала облик красотки – и мозгов у нее, как у курицы. Смертные теперь называют это «блондинкой». Да что это мы сегодня всё смертных поминаем?.. Так о чем я: он – знаешь, о ком я, - предпочел образ «зрелого мужа», как он это определяет; а на самом деле – стареющего. Вот и результат. Короче говоря – в один не слишком прекрасный день ему пришло в голову, что не годится, чтобы кто-то имел больший успех у женщин, чем он. Ну как же – он должен быть первым во всем! Трона на Олимпе ему мало! Но я, как бог любви, обязан быть неотразимым – по должности, так сказать. И что же он придумал? Просыпаюсь однажды – вот таким вот, как сейчас. Что такое? Поначалу решил: перебрал вчера. А изменить облик – не получается! Я и так, и этак – ничего! Психея проснулась, смотрит на меня удивленно и спрашивает: «Малыш, ты откуда взялся? Где твоя мама?» Знаешь, чуть не умер на месте. Даром что бессмертный.
- Психея? Так это правда, что вы с ней...
- Правда... – Эрот вздохнул. – Не совсем так, как рассказывают... и даже совсем не так. Но в целом, про нас с ней – правда. Я даже не знал, что так бывает. Женщин у меня было – целая армия. Думал, ничем уже не удивить. Но она... Она была такая... особенная... светлая... Психея... Душенька... – Он совершенно по-детски шмыгнул носом и отвернулся, прикусив губу. Помолчал, откашлялся и продолжил неожиданно охрипшим голосом: - Выскакиваю из дому – найти шутника и шкуру спустить... И тут, представляешь, подходит ко мне эта...... сисястая, чтоб ее...
- Афродита, что ли?
- А кто ж еще? И говорит: «Ну, пойдем домой, сынуля!» Я ей: «Какой я тебе сынуля, кто ты вообще такая?!» А она смотрит на меня и смеется, а у самой глаза, как у гадюки. «Я, милый мой, - говорит, - богиня любви, разве ты не знаешь? А ты, милый мой, - мой милый сыночек. Это всем известно. Вот хоть Зевса спроси.» Тут я и понял, чья шутка. Нет, ты представляешь, он назначил другую богиню любви! Женщину!
- Как – назначил! Это же невозможно!
- Кто бы мне самому объяснил, как... Хотя они, последнее поколение, могли выбирать, кем быть, - может, у них и такой фокус проходит? Считается, что она дочь Урана, – и никто не задал вопроса, где же эта доченька раньше была! На самом-то деле она его дочь! И я всё-таки думаю, она такая же богиня любви, как...
- Ну и?
- Ну и – что? Что я сделал, хочешь спросить? А что я мог сделать? Пойти к нему скандалить? Только себя на посмешище выставлять. Или, может, милости просить?.. Нет, поначалу чуть было не пошел... потом понял, что смысла нет. Вот с тех пор и...
Силен почесал рог, с кряхтением поднялся и вытащил из-под куста орешника еще один бурдюк. Полный. Эрот благодарно кивнул.
- Поначалу со злости... страшно вспомнить, чего творил. Они там могут объявлять богиней любви хоть Медузу, хоть Ехидну – но лук-то мой при мне остался! Я бог любви, я, это моя суть, и с этим ни он, ни она, ни кто другой ничего сделать не может! Ох, я тогда и...
- То есть?
- А заставлял влюбляться в кого попало. И во что попало. Я младенец, ничего не смыслю, какой с меня спрос?
- Стой-стой, так это всё... всякое... это тогда началось?
- Ну да. Этот... тучегонитель... как-то призвал, брови нахмурил, гремит: что за непотребства творятся?! А я этак: а что, нельзя разве? Ну, случайно, ну, шутя... сбился с верного путя... вот такое я дитя.... Тот плюнул и выгнал. А уже что сделано, того не воротишь. Не надо было, отец наш родной, тебе меня трогать. Кстати, ты знаешь, что после Алкмены...
- Алкмены?
- Ну, матери Геракла. Геракла-то помнишь? Ну вот. После нее у Громовержца не было женщин. Вообще. По официальной версии, он так возлюбил свою супругу, что больше на сторону ни-ни. Ну конечно.
- Хочешь сказать, это тоже твоя работа?
- Помнишь, кто я?
Силен только головой покрутил.
- А... Психея как же?
Эрот сорвал травинку, повертел в пальцах, бросил.
- Никак. Ушел я от нее. В тот же день. Сам подумай: зачем я ей - такой?
Некоторое время слышно было только бульканье. Наконец он опустил изрядно полегчавший бурдюк. Силен только хмыкнул, то ли с осуждением, то ли с одобрением.
- Ну вот, значит... Какое-то время буянил, потом надоело. И... вообще всё надоело, если честно. А никуда не денешься, работа, можно сказать. Только – всё теперь не то. Я ведь не чувствую ничего – форма, Тартар бы ее побрал!
- Эй, ты поосторожнее с такими пожеланиями! – предостерег Силен.
- И то правда... От него любой гадости можно ждать. Но я о чем: помнить – помню, как оно должно быть; но чувствовать... что может младенец чувствовать... в этом смысле, я имею в виду? И всё не то, всё не так... без души. Знаешь, как смертные... опять смертные, Тифон их заешь, спасу от них нет... так вот, знаешь, как они называют всё, что вызывает любовное влечение? Эротика! А у Эрота эта самая эротика на нуле! Смешно, да? Смешно... Хотя им вроде бы хватает: вон, влюбляются, страдают... стихи сочиняют... Знаешь, я от скуки начал собирать их сочинения по своей... гм... специальности. Иногда та-акое попадается! Фантазия у этих смертных – уму непостижимо. А казалось бы – кто они такие?
- Правда? – заинтересовался Силен. – Покажешь что-нибудь?
- Могу и показать. Только ты никому не рассказывай, договорились? Никто не знает. Ну, что там у меня... Так, «фильмы» я тебе показывать не стану, это слишком. А вот, например... – Эрот щелкнул пальцами (это получилось с третьего раза), и в руки ему упал пухлый том. – Это довольно древняя, по меркам смертных, вещь. Из страны под названием Индия - тебе это вряд ли что говорит. Но читать ее не обязательно, там картинки – любуйся.
Сатир открыл наугад, издал восторженный возглас и погрузился в созерцание. «О, вот это да! - бормотал он время от времени, перелистывая очередную страницу. –А это... о-о-о... нет, а это как они? Ну это уж совсем...»
Эрот наблюдал за веселящимся Силеном и мрачнел всё больше.
- Но мне больше нравится лирика, - сказал он наконец. – Поэзия. Чтоб возвышенно. И чисто, не так, как...
- А меня и так устраивает, - выдавил Силен сквозь смех. – Нет, ты глянь, это кем же надо быть, чтобы...
- Я видел. И много чего еще видел. И даже делал... когда-то. Но ты послушай:

Раз в году блистают розы, расцветают раз в году,
Для меня твой лик прекрасный вечно розами цветет.

Только раз в году срываю я фиалки в цветнике,
А твои лаская кудри, потерял фиалкам счет.

Только раз в году нарциссы украшают грудь земли,
А твоих очей нарциссы расцветают круглый год.

Эти черные нарциссы...

На этом месте сатир совершенно неприлично заржал.
- Черные нарциссы? – хрюкал он. – Черные, значит? А волосы у нее, получается, синие?
- Черные волосы отливают синим, - сухо ответил Эрот. – Широко раскрытые глаза с длинными ресницами – как нарциссы. Ты не понимаешь.
- Конечно, где уж мне, козлоногому... ох, уморил...
- Где тебе, козлоногому, - холодно, совершенно трезвым голосом, сказал бог любви, и Силен смутился опять. Определенно, сегодня был очень странный день. С другой стороны, не так уж часто к тебе в гости заявляется божество, чернее тучи, зашвыривает свой знаменитый лук в кусты и вместо приветствия бросает: «Козлоногий, выпить найдется?»
Эрот поморщился, вздохнул: - А, всё равно. Послушай еще: «Как ты прекрасна, подруга моя, как ты прекрасна! Голуби – очи твои из-под фаты твоей! Волосы твои, как стадо коз, что сбегает с гор Гилъада... Две груди твои, как два олененка, как двойня газели, что пасутся средь лилий... Вся ты прекрасна, подруга моя, и нет в тебе изъяна! Этот стан твой пальме финиковой подобен, и груди твои – гроздьям. Подумал я: взберусь я на пальму, за ее ветви схвачусь я...»
Он осекся, глянул на хихикающего и утирающего слезы Силена и отвернулся.
Сатир перевел дух.
- Да ладно, не обижайся. Я и правда в возвышенном не разбираюсь, ты ж знаешь. Мне бы нимфу в кусты затащить – и без всякой поэзии, старым сатирским способом... Нет, но надо же: «взберусь я на пальму, за ее ветви схвачусь я!» На пальму, значит! Взберется!
- Волосат и грозен ствол у пальмы, ствол мой волосатей и грозней, - проворчал Эрот.
- Во-от! Это по-нашему! Это сильно! Неужели оттуда же?
- Нет, это совсем другое.
Оба замолчали. Силен чувствовал себя неловко. Такое случалось с ним крайне редко, а вот сегодня – уже в третий раз. Он даже совсем было решился просить прощения за неуместный смех – а заодно уж попросить оставить ему индийскую книжку хотя бы на время, - как вдруг Эрот очень тихо сказал:
- Я ее видел сегодня. Психею.
- Ах вот в чем дело... И... как она?
- Она? Прекрасно. С каким-то... даже не понял, смертным или божком из мелких... Смеялась. Выглядела счастливой. Не изменилась ничуть.
- Вот бабы...
- Ну... Что ж ей оставалось делать, если подумать? Вечность одной быть? Получила бессмертие – а муж-то и пропал. Поплакала да и нашла другого.
- Что делать, что делать... Тебя вспоминать. Страдать.
- Зачем? Какой мне толк с ее страданий? Счастлива – и хорошо. Только... Слушай, у тебя еще бурдюк найдется?
- Ну ты даешь. Куда тебе столько?
- Не начинай опять, хорошо? Вот только скажи еще про мой «организм»... Так найдется или нет? Вот и прекрасно. Давай сюда. Я его потом... позже... а может, и нет... – бог любви провел ладонью по боку бурдюка. Нахмурился, кусая губы. Решительно тряхнул головой, вытащил зубами затычку и сплюнул. – Она меня не узнала. Не вспомнила. Скользнула взглядом – и дальше пошла. Со своим, этим... в обнимку. Может, конечно, так оно и лучше, но...
- Может, и лучше, - подтвердил Силен, переступив с ноги на ногу. Эрот уставился на него, морща лоб, словно впервые увидел и пытался понять, кто перед ним.
- Не надо было рассказывать, - пробормотал он наконец. – Зря. Спьяну. Ладно. Ты иди, смотри картинки – я же вижу, тебе не терпится. Могу подарить. Себе другую найду. Иди-иди, а я тут пока... да, за вино спасибо.
Силен помялся, не зная, хорошо ли оставлять вдрызг пьяного бога любви одного – еще учудит чего-нибудь. Но Эрот сидел тихо, в обнимку с бурдюком, и, казалось, дремал. Так что в конце концов сатир удалился в обнимку с вожделенной книгой.
Эрот, однако, не спал. Лбом он прижался к бурдюку, а губы его еле заметно шевелились.
«Пленила ты меня, сестра моя, невеста, - шептал он, - пленила ты меня одним взглядом глаз твоих, одним ожерельем на шее твоей... зря козлоногому рассказал, еще растреплет... пить надо было меньше... и не помогло совсем, наоборот даже... Как прекрасны ласки твои, сестра моя, невеста! Насколько лучше вина ласки твои... Вино вообще вредно... для организма... ох, голова трещит... Сотовый мед источают уста твои, невеста; мед и молоко под языком твоим. Замкнутый сад – сестра моя, невеста, источник замкнутый, родник запечатанный... сад гранатовый с драгоценными плодами... сестра моя, невеста... Психея, ах, Психея... Душенька моя...»

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа пралюбофффф
СообщениеДобавлено: Пн июл 13, 2015 21:06 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№5

Младшенький Бог


Ну да, он был младшеньким, и что?
Конечно, этим, старшим - Тане, Понатури, Туматауэнга и прочим зазнайкам - достались тепленькие местечки: гладь моря, или синь неба, или тишина подземного царства. Ну и плевать! У него, Бенамуки, была лишь гора - и немножко земли в океане, рассыпанной вокруг этой горы. Зато гора была отменная: крутая, с обрывами и водопадами, с зеленой шерсткой леса и внутренним подогревом! Внутри, в горе, клокотал сок земли, иногда прорываясь наружу яркими и красивыми языками раскаленного теста. Эти языки ползли вниз, по склонам горы, жирными горячими червяками и сердито шипели, ткнувшись своими мордочками в море! Бенамуки обожал это. Была б его воля – он бы каждый день выпускал наружу эти языки! Но Ранги, Отец-небо, родивший всех остальных богов, старый, скучный и ворчливый, не разрешал Бенамуки пугать «тех-кто-внизу» (ну, или людей, как их называл Ранги). Бенамуки поначалу собирался было плюнуть на Ранги, да и делать по-своему – потихоньку, разумеется. Но, увидев, как почтительно слушают Ранги Авха – бог шторма, Аватеа – богиня Луны, и даже сам Амии-Те-Ранги, пожиратель людей, младшенький бог Бенамуки смирился, решив, что потом, попозже, он всегда сможет уговорить свою мать, богиню земли Папа, чтобы та почаще и посильнее помешивала свое варево в громадном подземном котле! А Мать-Земля Папа его послушает, обязательно, потому что он – младшенький и ее любимчик.
Но все равно, сидеть на высокой горе и править этим миром было скучно. Да и некем было править особо-то. Ну, лес был на склонах горы. Так он, лес, бессловесный - и боится его, Бенамуки, изначально. Кто еще? У нижней кромки зарослей, там, где они выползали на песчаный берег кучками кокосовых пальм, жили «те-кто-внизу». Тоже скучные! Они ели, пили, спали, охотились, пыхтели в хижинах и часто танцевали у своих костров, смешно взбрыкивая острыми коленками и потешно тыкая в небо копьями. Скучно. Правда, когда выходила луна, становилось поинтереснее. Тогда девушки селения «тех-кто-внизу» начинали танцевать особый женский танец «пои», и Бенамуки уже не смеялся. Они, эти девушки, были такие кругленькие со всех сторон, и милые, и юбочки из древесной коры так здорово вертелись вокруг их стройных ножек, а иногда в полосках пальмовых волокон мелькали и пухлые ягодицы… нет, Бенамуки определенно нравилось, когда танцевали девушки. И все было бы чудесно. Если бы не эта вонь!
Вот скажите, почему «те-кто-внизу» решили, что он, Бенамуки, питается дымом жертвенных костров? Какой придурок им это вбил в голову? Вы когда-нибудь пробовали питаться дымом? Да любой мало-мальски уважающий себя бог живо ноги протянет от такой диеты! Нет же. Как праздник, или удачная охота, или свадьба, или еще какое торжество – обязательно надо напихать в костер костей, шкуры, требухи и прочих малоаппетитных вещей, и – на, Бенамуки, наслаждайся!!
Бог вздохнул, потом принюхался. Ну, так и есть! Опять жгут несъедобные остатки! А сами сочные кусочки мяса трескают! Что там у них, внеочередной праздник?
Он высунулся в окно Хижины Бога и постарался рассмотреть, что же там, внизу, происходит. Вечерело, и над побережьем стелился туман, так что любопытному богу ничего не удалось увидеть. Бенамуки сморщил нос, пытаясь не дышать запахом горелой кожи, и выпрыгнул в окошко. И побежал прямиком к селению.

Селение было недалеко, и он скоро оказался совсем рядом со скопищем «тех-кто-внизу», веселых от пальмового пива, громко говорящих, хвастающихся кто новым копьем, кто убитым леопардом, кто молодой женой. Они жевали мясо, вытирали жирные пальцы о бока подруг - и.. и… и совсем не замечали присутствие его, Бога!!!
Бенамуки совсем уж было решил плеснуть на головы пирующих внеочередной, но сильный дождик, но остановился, потому что шаман «тех-кто-внизу» вдруг забарабанил, как сумасшедший, в свой длинный и узкий барабан, и девушки племени, разодетые в новые пальмовые юбки, подскочили, одна за одной, и пошли по кругу, приплясывая и подчиняясь общему ритму, а ритм тот задавали пары пальмового пива, клубящиеся в голове шамана.
Бенамуки замер.
Прелестницы шествовали нестройным рядом, хлопая в ладоши, покачивая бедрами, взмахивая руками, словно крыльями, напевая, под звуки флейты коауа, низкими голосами старинную песню о море и выбивая пыльную дробь из утоптанной тысячами пяток земли. Полоски древесной коры взлетали над их ягодицами, будто легкие листья пальм под южным ветром, а, мелькавшие меж полосками коры смуглые проблески кожи казались взрывами откровения. Хотя Бенамуки плохо понимал, что такое «взрывы». А первой шла девушка, которой он ранее не видел.
Как так? Он ведь знал тут всех наперечет, от малышек, которым еще расти и расти, до тех, кто давно уже носит цветок за ухом, как символ замужества!
Откуда она тут взялась? И кто она?
Бенамуки недолго удивлялся – бросил. Потому что не до того было. Потому что ну просто сил не было глядеть на эту красоту!
Девушка была и стройной, и пышной, где надо; и нежной, и упругой, если надо; ее руки были двумя змеями, обнимавшими мир Бенамуки, а бедра несли в себе истину, известную лишь Папа, матери всех богов. Она двигалась легко, будто летела, и в то же время казалась дочерью Земли, знающей все ее тайны. У Бенамуки зачесались ладошки – погладить бы эту чудесницу по бархатной коже! Ощутить тепло ее тела, забыться в запахе волос! И пусть ее острые соски, похожие на козьи, поползут по его груди, щекоча кожу, царапая ее и дразня!
А ее волосы, наверное, пахнут манго.
А сама она пахнет травой, и нежно-сладким запахом бананов, молодых, твердых, сочных бананов!
Бенамуки замер, едва дыша. Пальцы его, длинные, коричневые, с белыми ногтями, непроизвольно сжались в кулаки, а глаза – темные глаза Бога – неотрывно впились в незнакомку. Она не шла. Она плыла над землей, над его островом, над вершинами пальм, над горой, где стоит его Хижина Бога, построенная руками жителей деревни, и где он живет – незримо для них и вполне осязаемо для него. Она парила над его миром, смеясь, танцуя и кокетливо встряхивая цветочной гирляндой, вздрагивающей на возбужденной груди, а Бенамуки умирал, глядя на нее, потому что понимал, что такой Бог, как он – никчемный, самый младший, владеющий лишь захудалым островом, – зачем он ей, такой??

Он сбежал. Трусливо сбежал, как заяц, скрылся в хижину, уткнулся носом в покрывала из коры, наброшенные на его ложе, и постарался не думать об этой девушке. Тщетно! Она шла по его коже, аккуратно переступала по извилинам его мозга, трогала тонкими пальцами его щеку… волосы… плечо… руку, потом ползла белой ладошкой по бедру, цепляла его набедренную повязку…
Черт!!!!!
Бенамуки вскочил и выбежал из хижины. Такого с ним еще не было. Каждая пальма казалась девушкой, и в каждой девушке мерещилась танцующая незнакомка! А тут еще эта луна. Кто ее просил светить так ярко, и именно сегодня?
И что это такое непонятное происходит с ним самим и с его набедренной повязкой?
Там, внизу, продолжался Праздник Горелого Мяса. Бежать к ним? Зачем? Чтобы она отвергла его? Да. Он Бог, но она… она… она - это что-то выше!
Бенамуки тихо завыл сквозь стиснутые зубы и вцепился в ближнюю пальму. Дрожь возбужденного тела передалась рукам, оттуда – ладоням, а потом уж и дереву, а от него – земле на склоне горы, принадлежащей Бенамуки. Земля вздохнула, принимая в себя чужое возбуждение, поняла его, постаралась погасить, но – не простой человек обращался к ней – Бог! Потому качнулись, как в бурю, пальмы, встряхивая перистыми руками-листьями, хватаясь ими за темный воздух южной ночи, и камни на склоне горы Бенамуки заворочались, просыпаясь, и покатились вниз по склону, и горячие веселые языки из недр ткнулись было наверх, стремясь поиграть с островом, его жителями, и пошипеть в прохладных морских волнах – да и стухли. Потому что сам Бенамуки уже справился с собой, отнял руки от пальмы, долго растирал ими горящее лицо, а потом так же долго плавал в прохладном океане, чувствуя, как возвращается к нему былое состояние мира и покоя.

Он наплавался до одури, едва не отправившись в гости к своему брату, морскому богу Понатури, и, остыв, чувствуя себя холодным и спокойным, мудрым, старым и способным укрощать свои порывы, таки выплыл на берег. Там постоял, чувствуя, как прохладный бриз сдувает с него последние остатки наваждения.
- Я – Бенамуки, - повелительно и спокойно сказал он морю, лесу и своей горе. И море подтвердило, шлепнув волной ему в пятку: «Ты – младший бог Бенамуки», - а лес, услышав его голос, выдохнул обеспокоенно: «Ох, ох, ты хозяин острова, Бенамуки!», - и гора, хранящая сок земли, отозвалась глухим рокотом и дрожью: «Бен-н-на-мук-к-ки…»

Потом было равнодушие. Он шел к своей хижине, построенной для него когда-то давно «теми-кто-внизу» на самой вершине горы, и ему было плевать и на гору, и на море, и на «тех-кто-внизу», и на их дочек. Наверное, ему опять сегодня принесут дары – пальмового пива, фруктов, а может, даже козленка. Хотя нет, козленка они сами сожрут, а ему достанется вонь горелой шкуры! Чувствуя, как в нем просыпается старая злость, Бенамуки впрыгнул в окошко своей хижины и… упал на колени, притаился, не дыша, отполз ужом в тень, затаился там и не слышал ничего, кроме ударов собственного сердца. Резко вспотели ладони, пересохло горло, и глаза отказывались верить тому, что она – здесь!!!
Она сидела в Кресле Бога , неудобном, жестком, деревянном кресле с прямой спинкой, украшенной резными морскими чудовищами. Чудовища разевали пасти и, казалось, хотели укусить девушку за округлые локти или, извернувшись, лизнуть смуглую кожу на ее боках. Она сидела в кресле, покорная, и даже не вздыхала. Опустила голову, волосы заскользили по плечам и упали на цветочную гирлянду. Бенамуки подкрался поближе, так, чтобы ему было видно лицо девушки. Он ожидал увидеть испуг. Или следы слез, но – нет. Она разглядывала собственные пальцы, потом перебирала полоски древесной коры на юбке, потом начала поправлять гирлянду из цветов, висевшую на шее. Порядком потрепанная в танцах гирлянда вдруг рассыпалась, и девушка просто стащила ее с шеи и отшвырнула прочь, а потом сладко потянулась в кресле, зевая и пронзая насквозь Бога своими острыми сосками, сияющими в ночном свете, и телом, облитым лунным молоком – так, что хотелось это молоко с нее слизнуть…
«Иди к ней», - стукнуло сердце бога, и младшенький шагнул было к девушке, но тут же отпрянул назад. Нет, нет, нет… нельзя! Он лишь напугает ее! И она уйдет, насовсем, и он больше никогда ее не увидит! Нет. Он только посмотрит на нее, посмотрит, и все.
И Бог застыл, как изваяние, в самом темном углу хижины. Но стоять спокойно и просто смотреть никак не получалось. Кровь вдруг стала удивительно горячей и бестолково тыкалась по венам, шумя в ушах и покалывая в пальцах рук. Сердце стучало в том же ритме, что и барабан пьяного шамана. Колени-предатели вдруг начали мелко дрожать, зубы пытались выстучать какую-то дробь, а то, что под набедренной повязкой, совсем взбесилось!
Потом он обнаружил, что давно уже не дышит. Забыл дышать, наверное, засмотревшись на нее. «Я умру? Или уже умираю? - мелькнула мысль. - Ах, если бы! Умереть сейчас, тут, у ее ног – я более ничего не хочу!»
Но тут девушка, которой, видимо, наскучило сидеть в тишине и пустоте, вдруг опять потянулась в кресле, встала и шагнула туда, где стоял, вжимаясь в стену, Бенамуки. И он понял, что хочет! Очень хочет дотронуться до нее, ощутить, какая на ощупь ее кожа, и так ли мягки бедра, как кажется, и узнать, каково это – ощущать ее соски на своей груди…
Он уже ничего не думал и ничего не боялся.
Он поднял руку и положил ей на плечо, предвкушая, как сейчас тепло ее тела зажжет огонь в его ладони.
И увидел, как его ладонь проходит сквозь тело девушки, будто сквозь дым, тот самый жирный дым, который все время летит от их проклятых костров!!!
Он резко, как только мог, схватил ее за плечи, подсознательно ожидая услышать девичий вскрик боли, и страшась этого, и надеясь, но – нет… руки ухватили лишь спинку кресла, к которой прислонилась девушка…
А она еще раз зевнула, потянулась, будто сытая кошка, обдавая Бенамуки запахом своего тела, и недовольно пробормотала:
- Ну, хватит уже, я думаю. Шаман сказал: «Земля дрожит, а козленка мы уже съели! А Бог сердится. Ступай, посиди в хижине до рассвета и возвращайся. Будет считаться, что Бог взял тебя и что Бог доволен» А рассвет уже скоро, и надоело мне одной тут торчать!
Она развернулась и пошла прочь из хижины, даже не оглядываясь – а зачем? Чтобы увидеть бледного от ярости и страшного лицом Бенамуки, который бормотал бессвязно, обращаясь ни к кому - и ко всем сразу:
- Почему? Почему? Почему так??? Вы, кто знает? Почему она ушла? Почему я не смог? Почему??? Вы, те, кто правят, ответьте мне – почему вы так со мной??
И вздохнула Папа – Мать-Земля, пророкотал Ранги – Отец-Небо, шлепнул волнами Понатури – Брат-Море, засмеялась с неба Аватеа – Сестра-Луна:
- Потому что ты – младшенький! Младшенький Бог! Мал ты еще, Бенамуки!

Среди всяческих бед, обрушившихся в свое время на род людской, отдельное место занимают извержения вулканов. И самым мощным, самым известным из них, является, пожалуй, извержение вулкана Кракатоа. Оно обладало поистине чудовищной разрушительной силой. В воздух взлетели тонны камней, пепла и пемзы, а его рекордно громкий звук был слышен за многие сотни километров. Согласно подсчетам, вблизи Кракатоа цунами, следующие за извержением, разрушили более сотни деревень и городов и нанесли ущерб еще стольким же. Погибло и пострадало, по меньшей мере, почти тридцать семь тысяч человек. Это извержение стало одним из самых смертоносных за всю историю человечества.
Выжившие туземцы очень неохотно и со страхом вспоминают об извержении, бормоча лишь одно: «Бог очень рассердился». Простим же им их невежество, ибо мы, люди, вооруженные знаниями, прекрасно знаем, что же является истинной причиной таких страшных катаклизмов…

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа пралюбофффф
СообщениеДобавлено: Пн июл 13, 2015 21:11 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Голосуем.
Выбираем ТРИ места.

Давать одно место двум рассказам НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ.

Голосование продлится до 27 июля включительно.

Внимание: голосование слать В ЛИЧКУ мне.
После подведения итогов голоса будут опубликованы.

Ну и как обычно:

При оценке рекомендуется обращать внимание на:
- соответствие тематике конкурса;
- язык, стиль;
- сюжет;
- оригинальность, "полет фантазии";
- авторскую идею.
Весьма желательно дать более-менее развернутый отзыв с обоснованием своей оценки.

Приветствуется критика конструктивная и сколь угодно жесткая (в пределах правил цивилизованного общения вообще и форума в частности). Однако не приветствуется переход на личности и проявление неуважения к оппоненту. Желательно читать внимательно, стараться понять автора - и вначале искать достоинства, а потом уж недостатки.

Авторы должны участвовать в голосовании, но не могут голосовать за собственный рассказ. Голос, отданный за свой рассказ, не учитывается.
Авторы могут голосовать от своего имени, с авторского аккаунта или мне в личку, как им удобнее.

Участие авторов в обсуждении приветствуется.
Авторские аккаунты используются ТОЛЬКО в конкурсных темах и действительны на время обсуждения.
Ими можно пользоваться для ответов на критику собственного рассказа. При желании, под авторским аккаунтом можно обсуждать и все остальные рассказы.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 9 ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 2


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Литературный интернет-клуб Скифы

статистика

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Template made by DEVPPL Flash Games - Русская поддержка phpBB