Site Logo

Полки книжного червя

 
Текущее время: Чт мар 28, 2024 13:21

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 58 ]  На страницу 1, 2, 3  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Ср июн 15, 2011 19:39 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Итак.
Все-таки оргмоментами заняться надо. Ибо воистину.

С подачи глубокоуважаемого Хунвейбина и вагоноува.. то есть не менее уважаемого Немышитя объявляю тему: приключения героя в мире стандартного фэнтези. Сеттинг, тыскыть - то есть декорации - щедрой рукой расписан Немышитем вот тута: http://bookworms.ru/forum/27-1425-1 Пока Немышить не организовал сие в ПДФ, читайте так pardon
Задача авторов (если я правильно поняла авторов темы) - создать яркий и убедительный образ героя. Точнее, двух (2) героев.
Цитата:
взять самое тупое какое может быть (не считая мэтра Сальваторе) фентези, и ввести в заданный антураж 2 (двух) героев путем соблюдения всем известных канонов беллетристики


Срок подачи - до 9 июля. И поскольку Сова прилетит, скорее всего, не в 4 часа ночи (утра?), советую до последнего не тянуть.

Размер рассказа на сей раз не ограничен. Но хотелось бы, чтобы авторы придерживались привычных рамок, 10-30 тыс. знаков плюс-минус. По двум причинам: а) сравнивать опусы в 2 тыс. и 200 тыс. знаков затруднительно, о чем здесь говорили многие; б) мне же еще это вычитывать... brush

Рассказы присылать мне, как обычно: irinapev@gmail.com

Внимание! Добавлен файл с рассказом Немышити (.pdf)

Конкурс продлен до 16-го июня.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Ср июн 15, 2011 20:12 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Вс сен 20, 2009 21:48
Сообщений: 3905
Откуда: Донецк
Irena писал(а):
Точнее, двух (2) героев.

Та не, я думаю лучше написать одного-двух. Исключительно парочки это не очень разнообразно.

_________________
"Чтобы присоединить свою область к Российской Федерации, нужно взять у Российской Федерации как можно больше лапши, и живописно повесить её себе на уши" - рецепт присоединения любой области к Российской Федерации.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Ср июн 15, 2011 20:54 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Я цитирую Немышитя pardon Раз уж взяли заданные им рамки, пусть так оно и будет.
Имхо, это не обязательно "парочка": может быть он и она, герой и друг, герой и антигерой... герой и его конь, наконец, если у оного коня достаточно характера. Вариантов много.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Ср июн 15, 2011 22:14 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Ср окт 07, 2009 18:12
Сообщений: 4764
Откуда: оттуда, оттуда
Цитата:
Irena:
С подачи глубокоуважаемого Хунвейбина и вагоноува.. то есть не менее уважаемого Немышитя объявляю тему: приключения героя в мире стандартного фэнтези. Сеттинг, тыскыть - то есть декорации - щедрой рукой расписан Немышитем вот тута: http://bookworms.ru/forum/27-1425-1 Пока Немышить не организовал сие в ПДФ, читайте так pardon
Задача авторов (если я правильно поняла авторов темы) - создать яркий и убедительный образ героя.
Что-то я не совсем понимаю сути. Прочел написанное Немышитем(Немышитью). Там не только мир дан, но и герои уже есть. Так что, придумать рассказ с этими персонажами? Или, отодвинув их в сторону, ввести своих? Имхо, для вводной написано уже слишком много. Потому хотелось бы более четких разъяснений.

_________________
Фок-стаксели травить налево!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Ср июн 15, 2011 22:57 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
artemus, поскольку Немышить, одарив нас сим шедевром, улетел по своим совиным делам, мне остается разъяснять в меру собственного понимания. Поскольку сказано:
Цитата:
ввести в заданный антураж 2 (двух) героев
и
Цитата:
добавить в немножко очерченный мирок своего миленького геройчика
- речь идет о введении в заданный мир СОБСТВЕННЫХ героев. С теми же, что существуют в исходнике, можно делать всё, что угодно, желательно в пределах логики сюжета.

Желательно дальнейшее обсуждение вести, как обычно, в обсуждательной теме.
Вопросы и непонятки - туда же.
Эти посты оставлю здесь пока, т.к. они поясняют условия.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Чт июн 16, 2011 1:37 
Не в сети
Грамотей
Грамотей
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вт мар 16, 2010 20:39
Сообщений: 107
Случай действительно особый.
Многословен не буду.
Условия
  • Использовать сеттинг стандартного фентези. Как в примере.
  • "Там же, тогда же". Есть местность, есть время. Не надо начинать с островов Кривого Рыла двадцать лет спустя. Начните в районе города, потом валите куда хотите.
  • Герои свои. Хоть десяток. Но минимум один. Без героя не катит.
  • Чтобы девятого июля было тут.
Главное условие
Интересный герой.
САМОЕ ГЛАВНОЕ УСЛОВИЕ
Читабельность.
Организация
Ведет Ирина. Я ей не мешаю. Прежде чем слать ей нетленку, прочти сам. ЧИТАБЕЛЬНОСТЬ. Кто пришлет ведущей нечитабельный текст, тот козел.
Рекомендации
Не будь звездой.
Не выдумывай Волшебного Бобра. И другую хреновину, которая есть только у тебя, звезды.
Если выдумал Волшебного Бобра, не строй вокруг него сюжет. Пусть мелькнет в эпизоде. Вы оценим, и подумаем что ты обалденно умный фантазер.
Если до сих пор непонятно. Не поражай красотами и умищем. Порази читабельностью.
Почитай, что такое беллетристика.
Если не понравилось, т.к. ты звезда, то сделай опупенную беллетристику.
Не бойся крысить чужие идеи.
Еще рекомендация
Оставить две темы. Эту, и "...рассказ-3". В эту добавить ПДФ, и закрыть. В "рассказе" - трещать. Мои - удалить.
Кажется проще уже некуда.
ПДФ мне сказали что администраторы зальют. Если да - то кому выслать. Если наобманули, то выложу сам.

_________________
Век меня помнить будете (с)


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Чт июн 16, 2011 2:11 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Спасибо за пояснения.
Ну вроде теперь всё всем понятно должно быть. :)

Немышить писал(а):
Если да - то кому выслать. Если наобманули, то выложу сам.

Если высылать, то Трайфл либо Летописцу. У меня нет опыта в выкладывании ПДФов. Мне стыдно, но увы.
Можете выложить и сами.

Тема "Из дупла" пусть пока побудет, на случай нелюбителей ПДФ-а и поскольку ссылка на нее в условиях.

И еще, господа авторы. Обратите внимание на условие "читабельности". Конечно, "читабельность" - понятие субъективное, чей-то любимый автор абсолютно нечитабелен для кого-то другого. Но постарайтесь сделать свой текст максимально, скажем так, "вкусным", а сюжет - максимально интересным хотя бы по вашим понятиям.
И учтите еще, что, скорее всего, ваши тексты будут прочитаны и отрецензированы автором темы, так что... в ваших интересах постараться ;)

Засим всё. Остальное - в "Обсуждении".

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Чт июн 16, 2011 12:36 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Вс сен 20, 2009 21:48
Сообщений: 3905
Откуда: Донецк
Немышить писал(а):
Использовать сеттинг стандартного фентези. Как в примере.

Не как в примере, а тот что в примере.

_________________
"Чтобы присоединить свою область к Российской Федерации, нужно взять у Российской Федерации как можно больше лапши, и живописно повесить её себе на уши" - рецепт присоединения любой области к Российской Федерации.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Чт июн 16, 2011 14:07 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн янв 12, 2009 8:40
Сообщений: 3582
Откуда: Красноярск
Немышить, .pdf шлите мне, либо выложите на какой-нибудь файлообменник и дайте ссылку, скачаю и сохраню на дисковом пространстве сайта с сотв. ссылкой в темах конкурса


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Пт июн 17, 2011 6:37 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн янв 12, 2009 8:40
Сообщений: 3582
Откуда: Красноярск
Файл с рассказом Немышити добавлен в первое сообщение этой темы и темы - http://bookworms.ru/forum/27-1425-1


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Чт июл 07, 2011 0:26 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 1

Костер сломанных судеб


По обе стороны дороги шумел лес. Эта часть тракта петляла и вилась как змея, обходя топи и овраги - и того, и другого в лесу хватало. Места были глухими; граница настоящей цивилизации проходила куда дальше, восточнее и южнее - минимум четыре дня конным ходом, а потому тракт только назывался трактом, на деле представляя из себя обычную тропу лесорубов. Да и те проложили ее явно не в самом трезвом состоянии.
Они целый день ехали по этой дороге, и большую часть времени бард, не переставая, болтал.
- А ты чем вообще промышляешь? Я сперва думал - лекарь, да только похож ты не очень...
- Тебе какая разница? - Таррон обернулся через плечо.
- Да никакой. Скучно просто, - бард пожал плечами. - Я вообще дилижансы предпочитаю для дороги. Там едешь сидя, можно и сыграть чего для практики. А верхом... ну разве что стихи сочинять. Вот кстати: как определить по роже, кем работает прохожий: коль небритый да плешивый, знать, цирюльник он паршивый...
- Настойки. Мази разные.
- И как?
- На хлеб хватает.
- И что, правда действуют? Мази твои.
- Если ешь малину, во рту сладко. Если мажешь, где надо, ртутной мазью, то вши дохнут. В малине есть кое-что сладкое, а в мази - ядовитое. Задача науки - понять, где чего правильно применить, чтобы человек не наелся ртутной мази и не начал мазать голову малиной.
- Ну. - Торвальд смущенно хмыкнул. - Говорят люди всякое. Что чечевицу крашеную продаете, вроде это пилюли от хандры.
- У тебя хандра?
- Да нет.
- Продаем.
- Ха! А говорил - "наука"...
- Это и есть наука. - Таррон вздохнул - Хандру каплями не вылечишь. Но если человек этого не знает... пьет капли или ест чечевицу крашеную, а главное - верит, что от этого она уйдет...
- То что?
- То уходит. Есть такая штука - психология? Слышал?
- Хм... - Торвальд задумался. - Так это ж разбогатеть можно.
- Не знаю. Я пока не разбогател. На это, если честно, только в крупных городах спрос есть. Среди богачей. Остальным хандрить как-то некогда. А богачи у таких, как я, редко покупают.
- А во время войны ты тоже мазью торговал?
- Нет.
- А чем занимался?
- Воевал.
- Как тогда, у таверны? Дымом, что ли? - хихикнул бард.
- Как мог, так и воевал.
- Вообще, ты странный. На вид бродяга, а слова говоришь такие, что я - заметь, человек искусства - таких не знаю.
- Люди искусства всегда были невеждами.
- Да ну. И многих ты знал?
- Про себя расскажи лучше, - тема была скользкой, и Таррон поспешил сменить ее на менее опасную.
- А что я... в Бертоне я вырос, - к удивлению аптекаря, в голосе Торвальда послышались смущенные нотки.
- Бертон? У моря. Да, помню, бывал... давно. Но ты продолжай. Как бардом-то стал?
- Просто. Взял - и стал.
Холодный весенний ветер зашумел в голых кронах. Солнце уже клонилось к закату, темнело в это время года еще рано, и дождя, похоже, не намечалось. Ребис устало плелся по тракту, оставляя за собой длинную тень - двугорбую, по числу седоков.
- Девушка моя. Дама сердца, так сказать, - внезапно нарушил молчание бард. - С трубадуром сбежала. Уплыла, в смысле. Меня знала с детства, его - неделю.
- Бывает, - пробормотал Таррон, которому почему-то стало неловко.
- Ага, бывает. Ну, я, не будь дурак, выводы-то и сделал. Рифмовать - много ума не надо; с лютней, правда, сложнее... но, в общем, справился. Кстати, еще могу на флейте. Продать пришлось... на амулет не хватало, чтоб ему.
- Я думал, у вас это дело цеховое, - заметил алхимик. - Учитель ученика учит, лютню передает... а ты, выходит, самоучка?
- Выходит, - рассмеялся Торвальд. - А ты, наверное, поверил про образование? Нет, вообще ты прав. До войны так и было - цеховой знак носили, мастерству учились. Но я тебе так скажу, после...
Таррон резко осадил коня, и от неожиданности бард прикусил язык.
- Умом тронулся?!
- Подожди, - аптекарь вглядывался в быстро сгущающиеся сумерки. Впереди, прямо посреди тракта, лежала мертвая лошадь. Судя по всему, она была убита совсем недавно - из раны на шее животного все еще текла кровь.
- Что за чертовщина, - прошептал бард, выглядывая из-за спины Таррона. - И где всадник?..
Со стороны леса раздался слабый, но отчетливый стон.
- А вот и всадник. - Таррон прищурился. Между деревьев четко просматривался человеческий силуэт. - И он еще жив.
#
- Ты что делаешь?
- Нужен свет.
- И что?
- Найди мне сухую ветку. Толстую.
Бард озадаченно посмотрел на Таррона, но спорить не стал. Найти сухую ветку в сыром, после непрерывных дождей, лесу было непростым делом; к счастью, путешествовать Торвальду было не впервой. К тому времени, как в середине кучи валежника обнаружилась подходящая, Таррон успел покопаться в своем мешке. Получив ветку, аптекарь высыпал на ее конец немного порошка из маленькой баночки, затем плюнул, и ветка загорелась.
- Крашеная чечевица, говоришь? - Бард покачал головой.
- Держи огонь у меня за спиной. Повыше. Чтобы тень от головы не закрывала.
Раненый оказался дородным мужчиной, с квадратной челюстью и носом, явно неоднократно сломанным в прошлом. Неподалеку лежал короткий меч; судя по пустым ножнам на поясе раненого, меч принадлежал именно ему. Одежда на левом боку незнакомца пропиталась кровью, но еще хуже выглядела рана на лице. Длинный разрез начинался над бровью, пересекал левый глаз и шел до самого подбородка. Всю левую сторону лица покрывала корка запекшейся крови.
- Неприятное зрелище? - Таррон скривился. - Глаз этому типу уже не спасти. Дай свой кинжал.
Алхимик принялся разрезать одежду на боку раненого.
- А он неплохо одет, - заметил Торвальд. - Богато одет. Не так, как местные одеваются. И выбрит.
- Видимо, купец.
- Один? В лесу?
- Не знаю. Вода есть? Лей сюда.
Когда струйка воды попала на глубокую колотую рану в боку, незнакомец снова застонал и даже попытался пошевелиться. Таррон, словно не замечая этого, достал из сумки сверток, в котором бард с удивлением узнал армейский перевязочный набор, по нынешним меркам стоившим весьма недешево. Развернув его, аптекарь принялся накладывать повязки на бок и лицо раненого, смазывая раны чем-то до отвращения вонючим.
- Снова какая-то гадость, - бард скорчил брезгливую рожу. - Воняет-то как. Из чего ты все это делаешь?.. Хотя - лучше не рассказывай.
- Эта гадость спасет ему жизнь. Ты знаешь, что такое заражение крови?
- Э-э-э...
- Ты неуч, - Таррон закончил перевязывать раны и поднялся. - Придется нам с тобой пешком топать. Только вот как бы его на лошадь-то пристроить?
В этот момент Торвальд разглядел неподалеку кое-что еще.
- Эй, там что, еще один?
- Что?
- Вон, смотри. У пня.
Человек лежал лицом вниз, и даже в свете горящей ветки было видно, что земля под ним пропиталась кровью. Таррон осторожно перевернул тело и сразу покачал головой:
- Этот готов.
Бард кивнул. Несколько широких, рубленых ран на шее и плечах трупа не оставляли сомнений. Внешность и одежда убитого тоже не давала никаких зацепок к пониманию того, кто же он такой. Бородач как бородач, одет просто - гораздо беднее, чем раненный в лицо мужик; но так сейчас все одеваются. Убитый вполне мог быть как бандитом, так и телохранителем раненого.
Таррон опустился на землю рядом с убитым и принялся шарить у покойника по карманам. Кроме полупустого кисета, трубки и просаленной колоды карт, во внутреннем кармане куртки трупа обнаружился кошель.
- Ага, - Торвальд заинтересованно смотрел через плечо алхимика.
- Не густо, - аптекарь вытряхнул на ладонь шесть серебряных монет. - Но с голоду теперь не помрем.
Он протянул три монеты барду и стал снимать с трупа пояс с ножнами. Широкий кавалерийский палаш валялся неподалеку.
- Ты умеешь им пользоваться?
- Нет. Но выглядит угрожающе. Пускай будет. На вооруженного всегда смотрят с опаской, а дураки еще и с уважением. Никто ведь не подозревает, что он только то и знает, за какой конец держать оружие. Чтобы самому не порезаться.
- А говорил, что воевал.
- Ага. Ты тоже возьми меч раненого. Кстати у меня появилось несколько вопросов; главный из них: где кошель раненого мужика? Выглядит он зажиточно. Если тут была такая себе дуэль - а мне почему-то именно так кажется - то ограбить их еще никто не успел. А если успел, то почему у второго кошель на месте? И где вторая лошадь? Или они, как мы, на одной приехали?
Торвальд фыркнул.
- Нет, а что. Смотри: едут они по тракту, тут бородатый начинает сочинять стишки; вслух, конечно же. У второго, допустим, голова трещит и ребра ноют - прямо как у меня. Само собой, через некоторое время он...
- Да ладно, я же не нарочно, - бард выглядел немного смущенным. - А лошадь, думаю, убежала просто.
- Жаль, что убежала.
- Кто вы такие?
Прозвучавший из темноты голос был слабым, но, раздавшись неожиданно, он заставил их резко повернуться. Раненый пришел в себя и теперь шарил правой рукой по земле - видимо, в поисках меча.
- Лучше не двигайся, - Таррон подошел ближе и высоко поднял факел. - Если раны откроются, ты снова потеряешь сознание.
Человек пощупал повязку, закрывающую пол-лица, и снова просипел:
- Кто вы такие?
- Я музыкант, - Торвальд слегка поклонился. - Известный. А это, гм, лекарь. Он тебя перевязал. Мы просто ехали мимо...
- Мимо?
- Тебе повезло. Так тоже бывает, - Таррон пожал плечами.
- Нужно... Нужно уходить.
- Ты куда-то спешишь?
- Они скоро будут здесь...
- Они? Друзья типа, которого ты убил? Я угадал?
Раненый кивнул и застонал.
- А кто же это такой? И кто ты такой? Пойми, я не хочу вот так помогать не пойми кому, а потом узнать, что этот некто - беглый преступник, которого преследуют власти.
- Нет... Не преступник. Я Джарло. Купец.
- Купец? Ну да, точно. Купец. Поторговать выехал? Один. В чащу. И как прошла торговля? По твоей роже видно, что бойко. Хотя это не мое дело.
- Я уезжал по делам. Возвращался в Туин.
- В Туин? Хм, - Таррон покосился на барда и еле заметно покачал головой.
Рассказывать последние новости сейчас представлялось не самой лучшей идеей.
- Так кто за тобой гонится?
- Фринго Стос.
Торвальд выругался.
- Ты его знаешь? - Таррон вопросительно посмотрел на барда.
- Его тут все знают. Это бандит. Очень нехороший бандит. Про него в трактирах по всему пограничью рассказывают... Всякое. И если там валяется его человек, то нам пора. Причем побыстрее, если можно.
#
Быстро никак не получалось. Раненый постоянно заваливался из седла набок; приходилось придерживать его с двух сторон, что задерживало и без того медлительную поездку. К тому же, ночное небо затянуло тучами; приходилось нести факел, освещая дорогу, - чтобы лошадь не сломала ногу в какой-нибудь яме.
Примерно часа через два такого путешествия Таррон потребовал привала. Съехав с дороги, они постарались углубиться в густой кустарник как можно дальше, чтобы с тракта не заметили огонь. Раненого, который от тряски снова потерял сознание, пристроили на слежавшиеся листья.
- Так не пойдет, - Таррон мрачно смотрел на единственную лошадь. - Так мы далеко не уйдем.
- Темно очень. Придется дожидаться утра, - кивнул бард. - Но если они едут следом, то будет плохо.
- Они тоже ночью не поедут. Надеюсь.
- Угу. Может, помолимся?
- Кому? - Таррон натянул поглубже свою драную шляпу и, закутавшись в плащ, улегся рядом с раненым. - Лучше поспим.
- А караулить кто будет?
- А какой смысл? Если они нас догонят, караульного прибьют вместе со спящими, а сбежать мы все равно не успеем.
Спал Торвальд плохо. Ему снился какой-то ухмыляющийся громила с топором, видимо, Фринго Стос, и почему-то чернокожий - как торговцы красным деревом с Янтарных островов. "Я ведь никогда не сплю, Торвальд Хейм, - шептал громила. - Так почему бы мне не поехать за вами ночью? Вот я и поехал. Встречай." Бард постоянно дергался, вскакивая и высматривая в ночных тенях вооруженных бандитов; а вот алхимик, похоже, ничуть не тяготился таким отдыхом. Дрых, как и положено. И только когда небо ощутимо посветлело, Торвальд растолкал спутника, и, усадив раненого в седло, они снова двинулись в путь.
На деревню путники наткнулись ближе к полудню, причем поначалу бард даже не понял, что впереди деревня. Лес резко обрывался, открывая большую залысину, свободную от деревьев; на этой залысине стояло десятка два бревенчатых домиков с огородами и загонами для скота. Крыши, покрытые мхом или корой, обмазанные глиной стены - все говорило о том, что богатым поселением тут и не пахнет.
- Это еще что? - Торвальд удивленно рассматривал дома.
- От войны, видимо, прятались. Таких хуторов по лесам сейчас немало. Ты, главное, не показывай, что у тебя деньги есть, - и вообще помалкивай. Говорить я буду.
- Это почему? У меня с риторикой все гладко. Диалектика хромает, признаю, но...
- В таких местах люди простые, они могут не оценить. Прибить чужака за пару сапог - для них явление нормальное. А опасным типом ты, извини, не выглядишь.
Бард приумолк. Они достигли первых огородов, и несколько собак тут же облаяли пришельцев. Таррон видел за домами какое-то движение и понимал: сейчас деревню облетает новость о прибытии чужаков. Их встретили на утоптанном клочке земли, по всей видимости, служившем здесь чем-то вроде главной площади.
Селяне сгрудились на одной ее стороне, и Таррон прекрасно видел, что каждый пришедший сжимает в руках топор или дубину.
- Кто вы такие? - вперед вышел лысый мужик с жиденькой седой бороденкой.
Бард обратил внимание на то, что одеты деревенские были почти одинаково: просторные серые рубахи грубого покроя, мешковатые штаны и нечто вроде плетеных башмаков... хотя как может башмак быть плетеным? В любом случае, сапоги были только у лысого, который, видимо, и был здешним старостой. Да уж, похоже, аптекарь не врал. За пару сапог тут точно могут убить.
- Я продавец снадобий, - громко ответил Таррон. - Мази, притирки, настойки. От ломоты в костях, от кашля. А это мой помощник.
К удивлению барда, лицо старика немного расслабилось. Он указал на сидящего на лошади раненого:
- А этот?
- В лесу нашли. Купец. Наверное, разбойники напали.
Мужик задумчиво подергал себя за бороду.
- Мы передохнем и дальше пойдем. Завтра. Отягощать вас не станем. Только дорогу спросим.
Лысый все так же молча рассматривал пришельцев. Наконец кивнул:
- Хорошо. У кузнеца в сарае ночуйте. Кузнец наш как раз в немочи. Ожегся. Так что ты ему что-нибудь найди, это и будет плата за постой. Это Бирм, сын его. Он покажет, куда идти.
Рослый паренек вышел из толпы и махнул рукой. Провожаемые любопытными взглядами, они двинулись мимо плетеных заборов.
- Что-то уж больно просто все. Как бы не задумали чего, - шепнул бард, настороженно оглядываясь по сторонам.
- Если бы нас хотели убить, убили бы сразу. Ты не знаешь, какая у них нужда в моем товаре. Лекарей здесь нет, и любая травма - это проблема. Честно говоря, в таких вот хуторах меня принимали лучше и радостнее, чем в самых богатых и цивилизованных городах.
- Я все-таки предпочитаю именно города. Богатые и цивилизованные.
- Естественно. Местным за высокое искусство платить нечем, - хмыкнул Таррон. - Поэтому истинно культурный человек с темнотой хуторской возиться не станет.
Торвальд насупился, но промолчал.
Кузнец жил на самом краю хутора. Они сразу уложили раненого в маленький сарай, на кучу сена. Купец Джарло снова уснул; после короткого осмотра повязок Таррон удостоверился в том, что раны не открылись. Когда они вошли в дом, бард не сразу разобрал, что внутри кто-то есть. Грубо и неумело сбитая деревянная мебель, пустой казан в углу, да тощий полосатый кот - Торвальд думал, что внутри будет тесно, но за счет отсутствия обстановки было, скорее, просторно. Приглядевшись, он заметил, что у стены, ближе к очагу, лежит на лавке рослый чернобородый мужчина, укрытый шкурами.
- Вот, - наконец произнес паренек, явно чувствующий себя неловко рядом с незнакомцами. - Отец, это продавец снадобий.
- Снадобий, - хрипло повторил кузнец и тут же скривился от боли.
Не утруждая себя пояснениями, Таррон достал из сумки знакомую баночку, из которой натирал себе шею, затем какую-то склянку с зеленой жижей. Вытащив пробку, он кивнул пареньку:
- Показывай, где ожог.
Бард не стал смотреть на лечение, тем более, что снова намечалось нечто вонючее. Вместо этого он вышел на улицу и, усевшись на лежащую возле дома колоду, с облегчением вытянул ноги. Потом подумал, вытащил из кармана маленькую самодельную дудочку - почти свистульку - и принялся наигрывать все, что в голову взбредет. Увлекшись импровизацией, бард не заметил, как у него появились зрители.
Неподалеку стояла стайка детей, с удивлением и некоторой опаской разглядывающая странного незнакомца. Торвальд заиграл веселее, и дети подошли ближе. Убедившись в том, что дети не разбегутся, как только он закончит играть, бард отложил дудочку и подмигнул старшему. На вид ему было лет семь.
- Как тебя зовут?
- Лило.
- Хочешь, сказку расскажу?
- Сказку?
- Ага. Про героев и чудищ. Есть на севере земля, где живут только медведи и тролли, причем у медведей белый мех, и тамошние жители носят шубы из их шкур. У них все время зима, а снег сходит только летом, и то на месяц. Однажды, в такой вот деревне, как ваша...
Поначалу дети смотрели на незнакомца искоса, явно не зная, как себя вести. Но когда Таррон вышел из дома, бард увлеченно рассказывал сидящей вокруг ребятне уже четвертую историю про подвиги Грока Могучего. Аптекарь покачал головой и, подойдя к бочке с дождевой водой, умылся.
- Как там?
- Заражения нет. Думаю, температура спадет к завтрашнему дню. Ему повезло, что мы появились именно сегодня - а не завтра, например. Гадкая это штука - ожоги.
Вернувшись в сарай, они застали Джарло за попыткой привстать с импровизированной постели, чтобы осмотреться вокруг.
- Тебе нужно лежать. Еще несколько дней минимум, - Таррон поправил плащ, который они подложили раненому под голову. - Иначе раны откроются.
- Где мы?
- В одном из лесных хуторов.
- Нужно уходить. Они прийдут...
- Они и так нас догонят, -покачал головой Таррон. - У нас одна лошадь, да и та на скакуна не тянет. Нам некуда уходить. Выедем завтра утром, но, наверное, тебя мы оставим здесь.
- Что? - Торвальд удивленно посмотрел на алхимика. - Оставим?
- Это логично. Селяне о нем позаботятся... ну, может, сапоги у него пропадут – значит, новые купит. А когда раны заживут, пускай добирается, куда ему нужно. Или бандиты его найдут. Его дела - не мои дела. У меня своих проблем хватает.
- Не очень-то хорошо звучит.
- А что я могу? Всем на свете не поможешь. Мы и так ему жизнь спасли. Сделали все, что могли. Куда мы его повезем? Обратно в Туин? Даже если и так, это день пути. Верхом. А пешком все два. Мы просто не успеем.
Купец молча слушал. Потом кивнул:
- Хорошо, я согласен. Оставляйте.

продолжение следует


Вложения:
__.pdf [150.16 KiB]
Скачиваний: 340

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов
Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Чт июл 07, 2011 0:30 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Костер сломанных судеб
(продолжение)


Эйсеф как раз набирала воду, когда услышала стук копыт. Она обернулась: их было четверо, кони у всех хорошие, дорогие. Девушка подумала, что, пожалуй, один такой конь стоит четырех, а то и пяти коров - но точно она не знала. Это Винсло знает, он в Туин на ярмарку каждый год ездит... ну и староста, наверное, тоже. Староста вообще все знает.
Тем временем всадники подъехали ближе. Солнце едва коснулось вершин далеких деревьев, и было достаточно светло, чтобы как следует рассмотреть незнакомцев. Теперь она могла видеть не только их фигуры, но и лица. Первым ехал господин в треугольной шляпе. У Эйсеф даже сердце быстрее забилось: вот они какие, благородные-то люди. Аккуратная бородка, глубокий, немного насмешливый взгляд карих глаз, длинный и тонкий меч на боку, с ажурной рукояткой... Эйсеф никогда не видела дворян; но сейчас она подумала, что именно так, наверное, и должны выглядеть дворяне.
Остальные всадники ей понравились меньше. Выглядели они не только не благородно, но и отталкивающе. Один, с гривой немытых черных волос, был вроде и ничего - пока не повернул голову к благородному. Оказалось, что правого уха у него нет, а вместо него какая-то дырка, обрамленная уродливыми рубцами. Гадость. Второй не лучше: лысый, с толстыми губами и заплывшими от жира свиными глазками. Последний, тощий человек в зеленом плаще и измазанных грязью сапогах до колен, был с удивительной точностью похож на амбарную крысу.
Эйсеф вдруг стало очень смешно, и она прикрыла губы ладонью - чтобы не обидеть благородного человека. Он ведь уже спешился и шел прямо к ней.
- Как ваше имя, леди... - у него оказался приятный и бархатистый голос.
Эйсеф почувствовала, как щеки вспыхивают от румянца.
- Эйсеф...
- Какое красивое имя. Где живет староста?
- Вон... у него ворота красные...
- А где твой дом?
От волнения она почти лишилась дара речи. Вот это мужчина - не то что Винсло и его гогочущие дружки. Тем только бы насмехаться. Они, поди, и слов-то таких не знают.
Не найдя ничего лучшего, она указала рукой в направлении своего двора.
- Юдек, коней туда. Бабу тоже, - Фринго Стос кивнул тощему и, не оборачиваясь, зашагал к дому старосты. - Разогрей, но первым не трожь.
Сначала Эйсеф не поняла, что он имел в виду. А потом понимать стало некогда, потому что человек с лицом крысы ловко ухватил ее за волосы и потащил к дому.
На крик выбежал сын мельника, Винсло. И едва успел выйти из ворот, как натолкнулся на лысого толстяка, перегородившего ему дорогу.
- Эй, что тут... - от толчка он оказался на земле, больно прикусив язык.
- Ты чего толкаешься? - голос у толстяка был неприятно визгливым.
- Так ведь это ты меня... - Винсло начал было подниматься, но тут же получил пинок под ребра и снова растянулся на земле.
- Я спрашиваю, ты чего вообще вылез? Дома дел нет?
- Так ведь Эйсеф...
- Ты ей отец? Брат? А ну пошел, - в воздухе свистнула нагайка. Парень взвыл от боли; его спину защищала только домашняя рубаха. - Чтоб из дома не высовывался.
Тем временем крики девушки стихли - Юдек уже затащил ее в дом. Почти все село видело это в окна, правда, выходить на помощь никто не спешил. Винсло и толстяк с нагайкой тоже были прекрасно видны.
Староста Глон как раз заканчивал ужин, когда в его дверь кто-то постучал. Основательно так, сапогом.
- Кто там?..
- Или ты сейчас откроешь, - у гостя был приятный голос, а вот интонации в нем были очень неприятными, - или я тебе крышу подожгу.
Как только староста поднял засов, в дверь снова ударили ногой. Он успел вскинуть руки, но все равно не удержал равновесия и повалился на пол.
- Добрый вечер, - вслед за косматым мужиком в старом кожаном доспехе, в дом вошел второй гость. - Ты староста?
- Да, но... - староста поднялся на ноги.
- А я - Фринго Стос. Слышал обо мне?
Глон почувствовал, как съеденный суп просится назад.
- Слышал... господин Стос...
- И что слышал? - Фринго уселся на стул, и с любопытством посмотрел старосте в глаза.
- Ну... что вы... благородный господин... и хороший человек...
- Наврали тебе, - хмыкнул Стос. - Я нехороший человек. Как там тебя? А хотя - неважно.
Он взял со стола нож, задумчиво повертел в руках и положил на место.
- Ты знаешь, чем я расстроен?
- Никак нет, господин Стос...
- Час назад я нашел на тракте своего человека. Мертвым. Он был мне как брат, знаешь ли... хотя нет. В последнее время, скорее, как сестра.
Черноволосый хрипло захохотал, и староста постарался выдавить из себя подобие улыбки.
- Ты чего зубы скалишь, старый козел, - прошипел Фринго. - Я что-то смешное сказал?
Староста побелел, как мел.
- Так вот, расстроен я другим. Там был еще один человек. Его я не нашел... а хотел. И еще - он был ранен. А значит, ему кто-то помог.
Глон все понял. Это уж точно не могло быть совпадением. Тот мужчина... сказал, что он купец. Речь явно шла о нем. С другой стороны, выдавать лекаря выходило нехорошо - по рассказу Бирма, лекарь помог кузнецу. А ведь они уже ломали головы - что делать, если тот помрет, другого кузнеца-то в селе нет. Да и выглядели пришельцы хоть и бедно, но говорили прилично, с уважением. Один детишкам всякие байки рассказывал.
- В общем, интересует его судьба. Ничего о нем не слышал? Никто тут мимо не проезжал?
- Да вроде нет, господин Стос...
- Жаль. Ну, нет так нет, - Фринго пожал плечами и встал со стула. - Значит, придется нам у вас немного погостить. Потому как по всему выходит, что кто-то из твоей деревни его прячет.
Староста молчал, глядя перед собой в пол. Выдавать Стосу гостей означало приговорить их к верной смерти; но с другой стороны, таких "гостей" как Фринго Стос, деревня не потянет. Тем более, если они начнут искать по домам... Мужички-то, конечно, при нужде за топоры возьмутся, вот только что они умеют? Да и не захочет никто ради каких-то пришлых под бандитский меч идти. Лекарь с помощником, как ни крути, чужаки. Может Стос их убьет, да этим и удовольствуется?
- Что поделать. Будем искать. За мной, - он махнул косматому и направился к дверям.
- Подождите, господин... А может...
Фринго Стос резко развернулся и в два шага оказался возле старосты Глона.
- А может? Пожалуй, точно может, - на плечо старосты легла тяжелая рука. - Показывай, где он.
#
- Заснул, - Торвальд кивнул на купца.
В неверном свете лучины было видно, как разгладились жесткие черты лица Джарло.
- Это он сам, или твоя мазь действует?
- Не мазь. Отвар из коры. Сон вообще полезная штука, не только для раненых.
Таррон растянулся на длинной деревянной лавке, примостив под голову свернутую куртку.
- А ты, кстати, знаешь, что на Янтарных островах спать вообще не принято? Я тут вспомнил недавно. Точнее, как, - бард с относительным комфортом устроился на куче пустых мешков. - Люди попроще, конечно, спят, как и у нас. Но знать глаз не смыкает. Днем и ночью...
- Ерунда, - отмахнулся алхимик. - Это невозможно. В свое время действительно была популярна идея - использовать время сна с большей пользой. Есть вещества, дающие заряд бодрости, когда человеку не хочется спать. Только вот человек этот за неделю-другую превращается в совершенно невменяемого психа. Особенно этим увлекались маги. Сказать по правде, именно они...
Договорить он не успел. Неказистая дверь сарая распахнулась от мощного удара; щеколда отлетела вглубь помещения. Лучина сразу же погасла, и Таррон увидел лишь какие-то темные фигуры. Он вскочил, но от удара по голове ничком упал обратно на лавку. Звуки и шум борьбы доходили, как будто из-под воды.
Нападавших было двое, но он понял это, лишь оказавшись на улице. Оглушающий эффект удара прошел, но было слишком поздно. Руки оказались скручены за спиной, мешок с реагентами остался в пристройке, а оглядевшись по сторонам, он увидел Торвальда, которого вытаскивал из дверей какой-то косматый черноволосый мужик.
- Пошел. Ты тоже шевелись, - лысый толстяк, державший Таррона, не стеснялся подкреплять слова делом; от очередного толчка алхимик едва не потерял равновесие. - Падать не советую. Иной раз упадешь - так уже и не встанешь.
- Мы здесь вообще не... - меткий пинок едва не заставил Торвальда прикусить язык.
Возле одного из домов, на утоптанной земле, горел костер, у которого стоял человек в треугольной шляпе. Его силуэт ярко выделялся на фоне пламени. Рядом на коленях стоял лысый староста.
- Люблю сельскую жизнь. Покой, тишина. Здоровые, не испорченные городом девушки. Игры с друзьями у костра, - человек рассмеялся.
Пленников выстроили пред незнакомцем и ловкими ударами сбили на колени.
- Где купец?
- В сарае.
- Принести сюда.
Стонущего Джарло быстро приволокли и швырнули на землю. Купец, видимо, был в сознании - по крайней мере, Торвальду показалось, что он моргал.
- Пока не убивайте. Хочу спросить, что за птица такая и почему за него назначают такую цену. Люблю быть в курсе событий. А вот вы...
Дверь дома резко распахнулась, и из проема вылетела какая-то фигура в белой одежде. Присмотревшись, Торвальд разглядел молодую девушку в наполовину разорванной ночной рубашке. В полной тишине, не издавая ни звука, она бросилась бежать.
- Стой, курва... ну сейчас... - вслед за девушкой на пороге появился тощий мужик.
Спущенные штаны мешали ему бежать. Мужик резко выбросил вперед правую руку. В вечерней полутьме ножа не было видно, но девушка вскрикнула и упала, как подкошенная, коротко взмахнув руками.
- Я неясно выразился насчет нее, Юдек?..
- Эта дрянь мне лоб разбила. Горшком. Черт, и впрямь рассекла, - тощий Юдек осторожно приложил ладонь ко лбу, и зашипел от боли, смешанной со злостью.
- Мне это неинтересно. С тебя баба, ищи, где хочешь, - человек в треуголке снова повернулся к пленникам. - Так о чем это я. Вы...
Договорить ему снова не дали. Послышался громкий вопль, и из темноты к бандиту метнулась невысокая, крепкая фигура, сжимающая в руке топор. Добежать он не успел - толстяк ловко поставил ему подножку, и человек растянулся на земле. В свете костра стало видно, что это молодой парень; видимо, из деревенских.
- Так. И кто же это у нас такой? - Человек в треуголке подошел и, ухватив парня за волосы, резко задрал ему голову.
- Эй, - толстяк ухмыльнулся. - Да я его знаю. Тот петушок, что пытался девку защищать.
- Да ну. Как же тебя зовут, смелый мальчик? Отвечай, - бандит еще раз дернул парня за волосы.
- Винсло!
- А я Фринго. Нравилась тебе девчонка? Понимаю. Ну что же, бывает. Ты не поверишь, как я тебе сочувствую, - Фринго Стос широко улыбнулся.
- С-с-сука...
- Ох, какой ты суровый мальчик. Хочешь меня убить? Вижу, что хочешь.
Фринго отпустил парня, сделал шаг назад и приказал:
- Игни, дай пацану меч.
Косматый поморщился:
- Фринго, зачем время терять?
- Заткнись. Я желаю развлечься, а так как Юдек лишил меня бабы, придется развлекаться иначе.
Черноволосый Игни бросил перед пареньком меч.
- Ну вот, собственно, - Стос усмехнулся. - Бери. Убей меня.
Первое мгновение Винсло лежал, тупо глядя на оружие, потом схватил меч обеими руками и с воплем бросился на бандита. Стос даже не стал доставать оружие. Сделал шаг в сторону и, ухватив парня за плечо, саданул его ногой по копчику.
С криком Винсло упал. Стос наступил ему на руку. Таррон отчетливо услышал, как хрустнула кость.
- Вот так вот, мальчик, - Стос пнул воющего Винсло в живот. - Нельзя вести себя невежливо перед взрослыми дядями. Надо проявить уважение.
Фринго достал кинжал и, задумчиво повертев его, произнес:
- Пожалуй, сделаю тебя немного похожим на нашего красавца Игни. Он ведь дал тебе свой меч. Дал шанс на месть. За это надо заплатить... а то, что ты оказался таким никчемным, - это твоя вина и твои проблемы.
Он наклонился и резким, точным движением отсек парню ухо. Винсло завизжал, зажимая хлещущую кровь.
- Ну как, Игни, похож этот сопляк на тебя?
Косматый криво ухмыльнулся, а лысый толстяк тоненько заржал.
- И заметь, - Фринго вновь наклонился над пареньком. - Никто из вас, лесных засранцев, не вышел помочь. Ни ей, ни тебе. Сидят по своим лачугам и молятся, чтобы пережить сегодняшнюю ночь. Это так характерно, разве нет? - Фринго повернулся к бледному, как труп, старосте, который за все время не проронил ни слова. - И за таких, как они, я воевал. Это же позор.
- Воевал? - переспросил неугомонный Торвальд, и Таррон поморщился.
Этот болтун так и не понял, что, чем больше молчишь, тем меньше тебя бьют.
- А что? - Стос брезгливо отпихнул скорчившегося Винсло. - Что в этом такого? Ты чем удивлен, говнюк? Перед тобой один из самых молодых сотников ударной армии герцога Поншера. Мне полковник лично вручал пурпурную ленту с золотым шитьем. И знаешь, что там было вышито? За проявленную храбрость, вот что. Ты знаешь, урод, что такое идти в кавалерийскую атаку? Знаешь, что такое встречный бой двух кавалерийских сотен? А у меня таких боев было четырнадцать.
Видно было, что Фринго заметно разозлился. Сняв с пояса флягу, он сделал глубокий глоток, успокаиваясь.
- Но война закончилась. Лента оказалась никому не нужной тряпкой; и храброму, но так и не разбогатевшему сотнику Фринго оставалось лишь грузить бревна на лесопилке. А он этого не хотел. Но мы отвлеклись. Перейдем непосредственно к делу. Я хочу задать вам несколько вопросов. И получить на них внятные ответы. В первую очередь - кто вы такие?
Таррон судорожно пытался найти выход из ситуации, но пока безуспешно. Оставалось только тянуть время.
- Я просто музыкант. А он аптекарь. Мы ехали по лесу и наткнулись на раненого. Твой человек был уже мертв, - Торвальд старался говорить как можно убедительнее.
Краем глаза он заметил какое-то движение, но толстяк резко пнул барда, не дав посмотреть.
- Разумеется. Но это звучит неубедительно. - Фринго вытащил из костра тлеющую головню и с показным любопытством повертел ее в руках. - Ты знаешь, умереть человек может по-разному.
Таррон молчал. Торвальд с явным усилием отвел глаза от головни, уставившись куда-то себе под ноги.
- Иногда, при благоприятном стечении обстоятельств, люди умирают быстро, - Фринго кивнул на белеющее в сумерках тело Эйсеф. - Но чаще бывает иначе. Как думаешь, как умрет твой дружок?
Лысый резко дернул Торвальда за волосы, заставив барда вскрикнуть от боли. Стос задумчиво примерился головней к беззащитному горлу музыканта.
- Ну так что? Кто вы такие?
- Если тронешь нас хоть пальцем, будешь иметь дело с Кетилем, - неожиданно пробулькал бард.
Толстяк вопросительно посмотрел на Фринго.
- Каким еще Кетилем?.. Я не знаю никакого Кетиля. - Стос улыбался, но его голубые глаза пристально смотрели на музыканта.
- Сомневаюсь, - прохрипел Торвальд. - Сильно сомневаюсь, будто ты не слышал про Черного Кетиля.
- Идиот! Кетиль же приказал... - Таррон сделал вид, будто осекся. Кроме как разыгрывать эту комедию, ничего не оставалось.
- Фринго, может... - косматый Игни неуверенно повертел головой.
- Заткнись, - в мелодичном голосе бандита послышались неуверенные нотки. - Сказать можно, что угодно. Никакого Кетиля я не знаю. К тому же... - Фринго помахал в воздухе головней, которая тут же засветилась алыми углями. - Если эта деревня сгорит, то, с одной стороны, это трагедия. Но с другой, никто ничего не расскажет Кетилю. Если он действительно...
Он резко замолчал, прислушиваясь. Издалека доносился тихий, но вполне отчетливый стук копыт.
#
- Ну что, Фринго. Доигрался? Вот и Кетиль, легок на помине, - Торвальд истерически хохотнул.
Таррон прикидывал направление возможного бегства. Где-то сзади стоял косматый Игни, но остальные бандиты были в поле зрения. После некоторых колебаний толстяк отпустил шевелюру барда и сделал шаг назад.
- Идиоты. Шваль трусливая, - прошипел Фринго. - Один человек едет.
Таррон почувствовал, как что-то кольнуло сквозь рубашку. Кинжал. Судя по всему, косматый - а теперь он явственно ощущал его дыхание на своей шее - решил немного подстраховаться.
Топот копыт становился все громче. Стос вытащил из ножен длинную шпагу и сбросил плащ с правого плеча. В руках у тощего заблестел кинжал. Конь нес своего седока с той же стороны, откуда не так давно приехала банда Фринго; но из-за сгустившейся темноты разглядеть их удалось только с сорока шагов от костра. Пегая кобыла и невысокая фигурка в седле.
- Тю, - первым нарушил тишину Юдек. - Да это ж баба.
Лысый рассмеялся неприятным фальцетом. Черноволосый опустил кинжал, Стос с раздражением спрятал шпагу.
- Холера. Везет тебе, Юдек. Встречай гостью, - Фринго не спеша подошел к Торвальду и резко ударил его кулаком по лицу. От удара бард растянулся на земле. - Ну что, скотина. Доигрался? Кетиля звать будешь? Черного.
Тем временем, девушка слезла с лошади и, мягко ступая по утоптанной земле, направилась к огню. На пути у нее тут же возник тощий; на его лице заиграла сальная улыбка.
- Куда спешишь, красавица? Пойдем-ка... - он вдруг замолчал. Девушка уже прошла мимо, когда Юдек издал странный звук и мешком осел на землю.
- Юдек, ты чего? - Голос у косматого был хриплый.
Оттолкнув Таррона, он двинулся к упавшему товарищу, на ходу доставая из-за пояса кривой нож.
- Ты, курва, а ну стой...
На этот раз все произошло ближе к огню, поэтому алхимику удалось что-то разглядеть. Быстрое, словно размазанное движение маленькой, затянутой в перчатку руки. А в следующий миг черноволосый заорал так, что все взоры устремились на них.
- Глаз! Мой... - от боли он оступился, и упал на четвереньки. - Мой...
Его крик оборвался так же внезапно. Ночная всадница ловким движением вывернула нож из рук косматого и плавно всадила его в дыру, заменявшую ему ухо. Бандит упал и, несколько раз дернувшись, затих.
Девушка подошла достаточно близко, чтобы можно было ее разглядеть. Невысокая и худая, без выдающихся форм, она была одета в простую кожаную куртку. Обычная девушка, просто вместо платья и башмаков - штаны с сапожками. Впрочем, и здесь ничего удивительного - такая мода существовала еще до войны, хотя в основном в городах. Ее каштановые волосы, остриженные до плеч, имели какой-то странный отблеск. Что-то среднее между красным и фиолетовым. Таррон прищурился.
Девушка молча переводила взгляд с Фринго на лежащего на земле Джарло. Другие пленники ее явно не интересовали. Стос хищно осклабился, выхватывая шпагу, и атаковал, не произнеся ни слова.
Фринго Стос был настоящим мастером. Выпад оказался молниеносным. Он точно определил расстояние, рассчитал необходимую силу и направление удара. Рассчитал все, кроме того, чего, по идее, быть не могло в принципе.
Острие остановилось на расстоянии ладони от ночной всадницы. Пальцы ее маленькой руки сомкнулись на лезвии шпаги. Конечно же, этого не могло быть. Какой боец способен предугадать такое? Со стороны все выглядело, будто Фринго Стос не может ни завершить удар, ни освободить свое оружие.
А затем раздался металлический звук, как будто лопнула струна, и отломанное от шпаги острие оказалось в подбородке у Фринго. Таррон увидел, как из его носа полилась кровь; глаза Стоса закатились, и он рухнул, как подкошенный. Сломанная шпага опередила его на доли секунды.
- Он... я... нет!!! - взвизгнул лысый, пятясь назад. - Мы... мы еще... не надо...
Ночная гостья шла к нему, не торопясь, но и не особо мешкая. Когда она проходила мимо костра, Торвальд заметил, что с ее правой перчатки капает кровь.
- Мы думали... ну... что он все равно... - лихорадочно бормоча, толстяк продолжал пятиться, отходя все дальше от огня. - Нам заплатили! Мы не хотели! Я не виноват!!! Я отдам... все отдам...
Затем из темноты донесся короткий визг, какой-то влажный всхлип и шум падающего тела. Не обращая внимания на остальных, девушка подошла к Джарло.
- Встать можешь? - Таррон подскочил к лежащему на боку барду. Тот охнул, но, тем не менее, сумел подняться на четвереньки.
- Ты видел? Как она их... я такого...
- Потом. Вставай быстрее, потому что сейчас она вернется. А "они" кончились. Остались только мы. Нужно руки развязать. Помогай.
Крысоподобный Юдек лежал неподалеку и все так же сжимал в руке кинжал.
- А может, она нас не тронет? - бормотал Торвальд, пиля веревку. - Мы ведь купцу... того, помогали. К тому же она красивая.
Веревка лопнула. Торвальд вскочил, пошатнулся, но удержался на ногах. На скуле у него расплывался роскошный синяк.
- Бежим, говорю... - договорить Таррон не успел.
- Нет смысла.
Бард обернулся и вздрогнул. Они успели. Почти. Руки были свободны, но девушка стояла прямо за его спиной, и после всего увиденного свобода конечностей не играла никакой роли. С таким же успехом они могли быть и связаны, шансов в любом случае не было. Обычное, вполне миловидное лицо; светло-голубые глаза. И каштановые волосы со странным, фиолетовым отливом.

продолжение следует

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Чт июл 07, 2011 0:32 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Костер сломанных судеб
(окончание)


#
Девушка сделала шаг вперед, и Торвальд понял, что их сейчас убьют. Так же, как бандитов.
- Подожди! - купец, морщась, приподнялся на локтях. - Этих не нужно. Это они мне помогли.
- Они все видели.
Девушка произнесла это таким будничным и спокойным тоном, что бард даже поежился. Тот, кто, убивая, разговаривает вот так - без малейших эмоций, - никогда не пощадит и не передумает. Кинжал, рукоятку которого он все еще сжимал в своей ладони, показался смешным и нелепым. Но как же так? Так ведь нельзя, ни в коем случае нельзя умереть теперь - после Туина, после смерти Фринго. Он просто обязан жить... нужно что-то делать. Иначе эта пугающая, хладнокровная, но при этом чем-то очень привлекательная девица их убьет. Быстро и просто.
Может, алхимик что-то сможет? Бард оглянулся на сидящего на земле Таррона, но тот лишь тяжело дышал, открывая рот, словно выброшенная на берег рыба. Он даже не пытался тянуться к валяющемуся неподалеку мечу. Впрочем, это и понятно - учитывая то, что эта девка сделала с шпагой Стоса.
- Они мне жизнь спасли.
- Это не меняет факта, что они свидетели, - девушка снова шагнула вперед. Не отдавая себе отчета, Торвальд сделал такой же шаг назад. Сердце колотилось, словно он только что оббежал деревню вокруг.
- Я приказываю! - Джарло отчаянно смотрел на девушку.
- Ты не можешь мне приказывать.
Спасения от купца не предвиделось, и Торвальд снова бросил отчаянный взгляд на алхимика. Тот, казалось, не менял позы, но кое-что изменилось. Во-первых, рядом с Тарроном лежала его сумка, а в темноту пятился ребенок, который, видимо, ее и притащил. Бард узнал того самого мальчишку, которому днем рассказывал сказки. А еще он увидел, что в правой руке, между пальцами, Таррон сжимает маленький черный шарик.
- Убери, - девушка замерла, не сводя глаз с алхимика.
Тот не ответил и попытался отодвинуться подальше.
- Ты причинишь вред многим в этой деревне.
- Покойнику об этом беспокоиться глупо.
- Ты настолько эгоистичен?
- Я логичен. А еще любопытен. Мне тут стало очень интересно, кто ты такая. И откуда знаешь то, что знаешь.
- Я убью тебя раньше, чем ты успеешь это использовать.
- Может, убьешь. А может, и нет. - Таррон криво улыбнулся. - Так что, если ты такая умная, то подумай - стоит ли рисковать. Мне терять нечего.
Бард стоял, не шелохнувшись; казалось, будто воздух вокруг можно было резать ножом.
- Не нужно, Флави. Займись Костасом.
Новый голос заставил Торвальда вздрогнуть от неожиданности - нервы все-таки были на пределе. Из темноты вышла невысокая черноволосая женщина в простой дорожной одежде, высоких сапогах и коричневом, забрызганном грязью плаще. Остановившись возле ночной всадницы, она покачала головой и кивнула на черный шарик.
- А что, неужели решился бы?
Таррон не ответил. Он смотрел на женщину с каким-то странным, болезненным выражением лица. Девушка, не протестуя и не задавая никаких вопросов, направилась к Джарло, который почему-то оказался Костасом. Не оборачиваясь, она с легкостью подняла притихшего купца на руки и скрылась в темноте.
- Хорошая у тебя помощница, - голос Таррона нарушил затянувшееся молчание.
- Да, хорошая.
Эти двое смотрели друг на друга как-то странно, и бард неожиданно почувствовал себя здесь лишним.
- Что происходит, Лорна?
- Ничего. Просто мне сказали, что ты умер.
- Я не про это.
- А я про это.
Таррон тяжело поднялся и подошел к женщине:
- И все же. Что происходит, Лорна?
- Я не могу тебе сказать.
- Понятно. Неужели кто-то начал все сначала?
- Это ты когда-то начал, разве не помнишь?
- Война закончилась.
Лорна покосилась на стоявшего столбом Торвальда и пожала плечами:
- В любом случае, извини. Мне пора. Спасибо, что помог раненому.
- Кто он?
- Купец.
- Ну да. Купец. А эта твоя помощница, наверное, у него в лавке бусы продает. Кстати, интересная девушка. Очень интересная. Волосы красивые. Я бы даже сказал - очень красивые у нее волосы. Есть у меня кое-какие мысли по этому поводу.
- Прощай, Таррон. Не лезь туда, где тебя давно забыли.
- Меня точно забыли?
Лорна снова покосилась на барда:
- Приветы от старых друзей я тебе не привезла. Знаешь, здешняя погода просто дрянь. А на юге сейчас хорошо.
Она повернулась к старосте, который, казалось, окаменел:
- Дашь этим людям двух лошадей. Тех, на которых приехали бандиты. Лучших из них. Дашь еды в дорогу. И попробуй только не выполнить. Понял меня?
Староста закивал так, что Торвальду стало страшно за его шею.
Лорна замолчала, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. После некоторых колебаний, она резко развернулась и зашагала в темноту. Какое-то время Таррон молча смотрел ей вслед, а затем вздохнул и направился к незадачливому, но храброму Винсло - судя по стонам, он был еще жив.
Наряжение понемногу спадало, и бард хлопнул по плечу мелко дрожащего старосту:
- Ну что, старик, повезло нам сегодня. Пошли грабить ублюдков.
- Чего? - Староста Глон смотрел на барда ошалевшими глазами.
- Пошли, у бандитов в карманах пошарим, говорю. Одежду, опять же, посмотрим. Сапогов-то у вас здесь ни у кого нет, а тут сразу четыре пары. Разбогатели.
Староста попытался было улыбнуться, но неожиданно разрыдался.
- Ничего, старик. Все уже позади, - Торвальд снова хлопнул его по плечу. - Мы сегодня везучие.
Когда Таррон закончил перевязку, стонущий Винсло немного успокоился под действием обезболивающего. Чуть поодаль, едва освещенный отблесками пламени, стоял приземистый мужик - вероятно, отец парня. Кивнув ему, аптекарь поднялся на ноги. За его спиной неунывающий бард удивленно присвистнул.
- Ты только посмотри. Он не соврал.
- Что там еще?
- Это у него в кармане было.
Торвальд стоял у трупа Фринго Стоса, держа в руках вытертый и пожелтевший от пота длинный кусок ткани, на котором почти неразличимыми уже буквами было вышито: «Сотнику Фриневальду Стосу за проявленную им исключительную храбрость в битве под Алирсаном».
- И ведь не выбросил. А говорил - “просто тряпка”...
Таррон промолчал.
#
Утром, когда они выехали из деревни, провожали парочку только староста, семья кузнеца и знакомый мальчишка, любящий сказки. Ребенок сжимал в руках дудочку Торвальда и казался единственным, кто был огорчен отъездом этих людей. На лицах остальных было написано лишь облегчение, которое они не умели - а может быть, и просто не хотели - скрывать.
Им беспрекословно отдали лучших лошадей. Конь Фринго Стоса достался барду; им насовали в сумки простой сельской еды - хлеба и печеной репы. Даже поблагодарили за лечение. Но Торвальд видел - чем быстрее они отсюда уедут, тем спокойнее будет местным.
Вновь перед ними потянулась унылая лесная дорога. Кони несли быстро; идущий налегке, с одними только сумками Ребис не отставал. Тем не менее, ничего, кроме однообразной листвы, вокруг не было. Наконец, бард не выдержал:
- Кто она такая?
- Ты о чем?
- Та женщина. Черноволосая.
Таррон немного поколебался с ответом.
- Лорна. Старая знакомая.
- А другая?
- Не знаю.
- Ты видел, что она вытворяла? Это вообще как? Это вообще что?
- Нам повезло, вот что.
- Люди так не могут.
- А она и не человек.
- Что?!
Таррон не ответил.
- Как это - "не человек"?
- Я не знаю.
Некоторое время они ехали молча.
- А ты теперь куда? - Торвальд решительно не мог долго ехать в тишине.
- В Тангрим.
Бард удивленно уставился на спутника.
- На юг?.. Это еще зачем? Далеко ведь.
- Ты же слышал, там погода хорошая. А еще хочу поискать "приветы от старых друзей". Не нравится мне эта девица.
- Ты чего завелся так? Твоя дамочка прямо и ясно выразилась. Сказала не лезть в ее дела. Учитывая то, какие у нее имеются помощники, - мне этот совет кажется более чем просто разумным.
- Я прекрасно слышал, что она сказала. Но при этом я хорошо знаю Лорну. Даже если она меня сейчас ненавидит, стиль беседы был какой-то странный. Я уверен, она хотела сказать больше. Но почему-то не смогла. И еще я точно знаю, что, увидев меня, она испугалась.
- Испугалась? Что-то я не заметил, - Хмыкнул Торвальд. - Впрочем, даже если и так - она ведь считала тебя мертвым.
- Не думаю, что поэтому. Графиню Кайринскую такое не напугает.
- Графиню?! Она графиня... И ты говоришь, что хорошо ее знал? Насколько хорошо?
- Мы были женаты.
Бард присвистнул. Глядя на своего спутника, Торвальд никогда не мог бы сказать, что тот был женат на графине. Надо же.
- А ты сам, случаем, не граф? Может, еще какие сюрпризы припас? Например, наследный принц. Ходят ведь байки, что несколько принцев спаслись. Ты, часом, не один из них?
- Я выгляжу таким выродком?
- Ну-у-у...
- Я продавец снадобий. Но мне почему-то стало очень интересно, что же могло испугать Лорну. И откуда у нее такие помощники. Торговцы растирками тоже могут быть любопытными... у каждого свои слабости.
- А чем ты им тогда угрожал? Я не знал, что у тебя есть еще какое-то оружие.
- Если бы я бросил это в костер, то был бы взрыв.
- Большой?
- Очень.
- Ну примерно какой?
- Сгорела бы часть деревни
- Что?!
- Термобарическая реакция. В сочетании с продуктами горения и температурой...
- Даже слушать не хочу этот твой нечеловеческий язык. Ты был готов сжечь половину деревни?!
- А что нам было терять?
Бард замолчал, хмуро глядя на алхимика. Потом неожиданно спросил:
- Слушай, а можно с тобой?
- Что?
- Ну-у-у, понимаешь, мне ведь некуда ехать. Деньги я спустил на тот амулет, дома у меня нет. Так какая разница, в Тангрим или еще куда? К тому же, я слышал, что там одни студенты да умники всякие живут. Студенты - народ веселый, а значит, музыку любят. Глядишь, и подзаработаю. Мне бы только инструмент достать.
- Как хочешь, - пожал плечами алхимик. - При условии, что болтать будешь меньше.
- Кстати, можно ехать через Бертон, - приободрившийся бард сделал вид, что не расслышал окончания. - Там сесть на торговую галеру, и в Тангрим прибудем гораздо быстрее. Морем - это ведь не через лес тащиться. Чайки, волны - совсем другое дело.
- Бертон? - Таррон надвинул свою жуткую шляпу на лоб и постарался устроиться в седле поудобнее. - Ну, значит, в Бертон.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Чт июл 07, 2011 3:15 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 2

Не все дороги ведут к Старому Туину

Вращая огромным, сверкающим биргризеном, Хабаун влетел между двух особо толстых и узловатых деревьев. Бритвенно оточенное лезвие скользнуло по изрезанной древесными морщинами коре, срезало длинную спиралевидную стружку и пошло дальше, но уже с выгибом, перекрутом, так, что Хабаун даже заскрежетал зубами от боли – правую кисть выворачивало по всем правилам буравчика; но выпускать орудие было нельзя – зеленорогие наседали, и даже сей маневр был предпринят лишь с целью – уклониться, уйти от расправы, которая пыталась дотянуться до него на той стороне бурелома.

Да, здесь было очень буреломно!

Экспедиционный отряд давным-давно рассыпался, распался на части, и сейчас, вспоминая об этом, Гибон покатал в ментальных ладонях слово «распад». Слово – весомое, крепкое и то, что выпало на долю отряда, – в полной мере укладывалось в рамки этого понятия: от некогда единого целого цепкие когти хаоса выцарапывали по частичке и крупиночке, пока, в конце концов, отношения между людьми не зазмеились трещинами, после чего хватило нескольких увесистых ударов судьбы, чтобы разметать их в разные стороны.
Вот и получилось так, что сейчас – вместо надёжной спины кого-нибудь из ребят, за ним была только мохнатая глыба – гигантский валун, покрытый древним мхом. Со всех сторон к нему придвигались зеленорожие, скалили зубы, поигрывали длинными костяными кинжалами.
-Шарраш! – прошипел самый наглый, и Гибон без лишних раздумий обрушил на его приплюснутую змееподобную голову свой цеп. Ощущение было такое, будто массивный металлический стержень вошёл в нечто трухлявое, податливое. Так и было – голова гоблина разделилась на несколько частей, истекающих соками жизни.
Остальное – дело времени. Гибон прыгнул навстречу смерти, но и в этот раз она отошла в сторону. Продравшись через опадающие тела сиюминутных преследователей, он вырвался на небольшую полянку, со всех сторон стиснутую изломанными стволами чёрных деревьев.
Хруст ломаемых сучьев ещё стоял в ушах, дыхание сбивалось, застревая где-то между вдохом и выдохом, грудь ходила ходуном, а лицо покрывала пренеприятнейшая смесь испарины, паутины и мёртвых окукленных насекомых.
-Так- так… - сказал Гибон, приметив лаз, обложенный красным пупырчатым камнем. То, что он располагался строго в центре полянки, наводило на интересные размышления.
В Старом Туине были и подземелья, и катакомбы. Вероятно, существовало множество подземных магистралей, выводящих за пределы города. Если этот лаз – один из них, то…

Ещё одна цепь зеленорогих сомкнулась где-то поблизости. Вновь Гибон услышал барабанный бой и крики гоблинов, поминутно срывающиеся на полоумный, душераздирающий визг. Кольцо окружения сжималось, и эти головоногие моллюски сумели организовать охоту по всем правилам дурного тона. Гибон взболтнул цеп - тот послушно вскинулся, словно огромный чёрный фаллос, блестящий от окропившей его жидкости.
Да-а-а… Две цепи удалось разорвать – гоблины прочёсывали лес большими, но растянутыми группами. Гибону повезло – он наткнулся на авангард облавы. Там не было воинов – так, гончие, ищейки, скороходы-крикуны. С этими проблем не возникло, но кто идёт вослед за ними?
Било било в обтянутую кожей бочку. Где-то очень близко. Гибон приблизился к чёрнеющей пасти лаза и, опустившись на колени, осторожно заглянул вниз.
Его взгляд проглотила плотная и вязкая темнота. Оттуда тянуло прохладной сыростью, в толще красного камня просматривались редкие ступени.

Он извлёк из поясного клапана маленький пузырёк с голубоватой жидкостью. Как всегда, кстати. Барабан пророкотал совсем рядом, сухие ветви стали трещать под чьей-то тяжелой и неумолимой поступью и вот между деревьев показались зеленорогие морды. Не тратя ни секунды на любопытство – Гибон вскинул руку с маленьким семизарядным арбалетом и спустил курок. Маленькие болты-шестигранники с тугим свистом пронзили воздух. Лес тут же наполнился воплями, и Гибон вспомнил родную деревенскую улицу; как разом заливаются лаем все собаки, стоит одной из них начать брехать. Странное совпадение в том, что гоблины ведут себя подобным образом – положил наземь двух-трёх, а всполошилась целая стая.
Безошибочно Гибон определил расположение вражеских сил – они были повсюду, поэтому ход под землю оставался последним, единственно возможным выходом. Игла сомнения кольнула его, но Гибон живо вспомнил массивные и мясистые хари, сглотнувшие по болту несколько мгновений назад, и понял, что безарбалетное выяснение добром для него не кончится. Эти парни были куда тяжелее тех задохликов, которых он шутя раскидал у валуна. То, что они так быстро и легко упали, конечно, говорило в пользу меткости выстрелов; гораздо более сомнительной выглядела мысль о хлипкости их черепных костей или общей, видовой генетической деформации.
Нет. Ребята были что надо. В их руках успели блеснуть какие-то длинные и серьёзные металлические штуковины, чего доброго – метаемые, иль чего похуже: пружинные выкидные лезвия, например.
Сколько было таких парней, выкидных лезвий и штуковин вокруг него в эту минуту? Об этом Гибон старался не думать. Вместо этого он встряхнул пузырёк с голубоватой жидкостью, и тот вспыхнул мягким и лучистым огнём. Держа его в правой руке, Гибон наклонился над лазом и посветил перед собой. Ступени уходили под землю.
-ГАГГАР! – крикнули прямо над ухом. Гибон кувыркнулся вперёд, краем глаза, исподволь-искоса, успевая заметить следующего верзилу, который, выпучив глаза от натуги, опускал огромную секиру туда, где только что покоилось любимое и родное тело.
От страха, что сейчас этот тесачище для разделки неизвестных туш может полоснуть его по ногам, висевшим бессмысленными обрубками где-то далеко позади от летящего и парящего тела, у Гибона пренеприятнейшем образом скрутило живот, но всё что ему удалось сделать, – это немного поджать пальцы на ногах.
Пронесло. Гибону померещилось, будто что-то холодное и твердое нежно огладило подошвы сапог. Но вся совокупность его органов и систем, к счастью, оказалась быстрее, чем другая совокупность иных органов, сейчас выдергивающая огромное воронёное лезвие из раскроенного надвое каменного блока. Падая в лаз, он успел сгруппироваться, что было вовремя – всем махом он тарарохнулся об острые грани ступеней, покатился вниз, еле поспевая прикрывать руками голову. Заплечный мешок уберечь не удалось: почти сразу же Гибон упал на спину и явственно расслышал, как в мешке что-то хрустнуло и зазвенело осколками. Цеп был надёжно приторочен к поясу, что явилось причиной нескольких болезненных ударов по ногам. Наконец, беспредельное низвержение во мрак закончилось. Посчитав копчиком ещё несколько ступеней, распластанный Гибон замер на ступенях.
В крепко сжатом правом кулаке по-прежнему светился пузырёк со светящейся жидкостью, и, приподнимаясь, кряхтя от боли во всём теле, Гибон посветил вокруг себя. Ступени продолжали уходить вниз. Интересно, как скоро зеленорогая скотина полезет за ним? Но вокруг царила тишина. Гибон решил выждать. Спускаться ниже – не имело смысла, припасы были на исходе, количество светящейся жидкости также оставляло желать лучшего, да и почём знать: что скрывается в глубине? Если солнечный лес населён такой пакостью, то, что говорить о сырых и тёмных подземелиях?
Сидя на холодном камне, Гибон обдумывал сложившееся положение. С полным правом можно было утверждать, что экспедиция, предпринятая к Старому Туину, провалилась. Стоило отряду войти в лес, как уже спустя несколько часов им пришлось держать бой с превосходящими силами противника. Общий хаос и неразбериха схватки привели к тому, что отряд разделился на несколько малых групп, которых увлекало в разные стороны течение боя. В конце концов, это стало походить на прорыв из окружения, который становится возможным и оправданным только в том случае, когда плотные заслоны вражеских сил могут быть преодолены только при условии разделения одной большой группы на множество малых. Гибон выходил с Хабауном, но в очередной стычке Хабаун слишком размахался своим тяжеловесом-двуручником, отнюдь не предназначенным для ближнего боя, итогом чего стало встревание в такой густой бурелом, где Хабаун уже не смог полноценно косить подступающих зеленорогих. Пока он выдергивал биргризен из очередной распанаханной сосенки – Гибона отжали при помощи длинных костяных копий, которые приходилось перешибать цепом, тем самым отвлекаясь от насущной помощи своему напарнику.
Зеленорогие действовали грамотно и умело. Вскоре Гибон уже потерял из виду Хабауна, и только слышал затихающий мат-перемат да раздающиеся время от времени глухие удары металла о дерево. Ему, в свою очередь, пришлось драться на пределе возможностей – зеленорогие давили числом, а не умением. Впрочем, это позволяло вновь и вновь выскальзывать из железных когтей окружения. Иногда ему удавалось проходить сквозь цепь - убивая несчастных, оказавшихся слишком близко, он бросался в образовавшийся «пролом» и уходил в тыл наступающим. Пока они перекрикивались и разбирались, что к чему, – он уже был далеко. Проблемой было то, что лес оказался наводнён целой армией этих выродков. Порою Гибону казалось, что он забрался в самую гущу войск противника: они были со всех сторон. Очень часто его жизнь повисала на волоске - снося голову очередному горе-рядовому, он слышал тревожные крики раньше, чем успевал перекатиться в заросли кустарника. Один раз его даже попытались достать стрелами – ему повезло, на голой интуиции он придержал себя от того, чтобы лезть в пышный букет лопухов. И – вовремя. Через несколько секунд поблизости показалась целая порция взбешённых зеленорогих, которые без долгих раздумий разрядили свои тугие длинные луки туда, где только что могло бы навеки упокоиться его тело.
Да… Зеленорогие были взволнованы. Каждый новый убитый выглядел озлобленным и подавленным одновременно. В их приплюснутых, желтоватых глазах успевало мелькнуть лишь внезапное сожаление, когда Гибон, вращая цепом, выпрыгивал им навстречу.
Лес рокотал от боя барабанов, тугим гулом озывались бубны, взрывались пронзительным звоном гонги. Волнами прокатывались дикие, звериные вопли, порою с треском-хрустом падало какое-то дерево, иногда кричали от настоящей боли, но кто был её прародителем – это оставалось для Гибона загадкой. В иную минуту у него хватало времени на то, чтобы, припав к земле в густой траве, подумать о своих товарищах и понадеяться на то, что они где-то близко, также вносят ужас и сумятицу в ряды гоблинов. Но надежда кого-нибудь встретить истаивала по мере того, как Гибон углублялся в лес. Несмотря на то, что карта осталась у Баццони, Гибону казалось, что он держится направления к Старому Туину. Но продолжительные «кошки-мышки» с гоблинами, в ходе которых пришлось сделать несколько многомильных кругов, могли значительно отклонить его маршрут к северу!

Всем известно, что в этом лесу после разрушения Туина расплодились гоблины, но никто и помыслить не мог о том, что их будет здесь настолько много! Ребятам из отряда казалось, что они основательно подготовились: вооружение, экипировка, припасы. Крепкие и проверенные бойцы - сплочённые части боевого организма, не единожды испытанного в опаснейших и рискованных операциях. Пройти через этот лес – раз плюнуть. Так представлялось, когда они проверяли последние мелочи перед выходом из Нового Туина. Пронзить его, как раскалённая стрела, - и прямиком выйти к Старому городу. Не было сомнений в том, что они будут в Старом Туине, самое позднее, к ночи, но уже темнело, а Хабаун ломился через сухие ветви, один-одинёшенек, не имея никакого представления о том, где он находится и куда подевалось ещё семь человек из отряда.
От зелёной нечисти удалось откреститься поперечными взмахами биргризена. Такая комбинация ударов действовала особенно убедительно на нечувствительных гоблинов, и к скорому времени Хабауна оставили в покое. Теперь ему предстояло разобраться, где он находится, или, на худой конец, попытаться отыскать мало-мальски подходящий ночлег. К сожалению – вся «снаряга» осталась где-то позади: вероятнее всего, на месте первой стычки. Ну, конечно! Стоило им сделать первый привал, скинуть вещевые мешки, отстегнуть пояса и снять колчаны, как из леса, словно по команде, хлынули зелёные. Хабаун улыбнулся, вспомнив о том, как Айрин моментально вскинула лук и выпустила пять стрел, одну за одной, и Винтор, забыв обо всём, ринулся вперёд, раскручивая две тяжёлые палицы; с тихим свистом пронзили воздух сюрикены Лина, а несколько зеленорогих будто споткнулись, врезались в невидимую преграду, после чего попадали обмякшими, тряпичными куклами. Поначалу всю эту зеленую биомассу удавалось держать на расстоянии, чему способствовали Айрин и Гибон со своим многозарядным арбалетом, но гоблины набегали волна за волной, словно мутный и холодный прибой.
Их ряды дробились, рассыпались, но постепенно заполняли всё вокруг. Вот уже Винтор остановился на месте, подобный непоколебимому камню, вокруг которого закрутились течения из зелёных тел.
Волны наступающих гоблинов бросались на него, чтобы отхлынуть, набрать силы и вновь обрушиться, разбиться о его палицы кровавыми брызгами…
Айрин извлекла из ножен длинный и тонкий серебристый клинок, и гранёная сталь запела, засверкала в танце её рук. Лин перестал метать сюрикены, дротики и плеваться отравленными иглами. Какое-то время Хабаун пытался прорубаться сквозь наседающих со всех сторон гоблинов, но вскоре рядом с ним остался только залитый чужой кровью, механично работающий цепом Гибон.
Их теснили в глубь леса, всё дальше от той полянки, где осталось снаряжение и припасы. Взять что-либо с собой было невозможно – руки Хабауна всё это время были заняты рукояткой биргризена. Теснота закончилась бегством, Хабаун потерял Гибона из виду, а совсем скоро заблудился окончательно.

Гибон выждал некоторое время, не уходя далеко от места приземления. Тишина, ничем не прерванная, по-прежнему разливалась вокруг. Раздумывая над тем, куда податься, он потратил некоторое время. Выхода не было: ползти под землю бессмысленно и опасно, а идти назад – значит, вновь приготовиться к прорыву с цепом в руках.
Он поднялся, и, пригибаясь, стал подниматься вверх. Впереди забрезжил свет. Уже знакомый ход открылся прекрасным окном в знакомый и родной мир: синее небо распахивалось навстречу.
Он прислушался. На полянке было тихо. Гибон выглянул из своего укрытия. Пусто. Зеленорогие затаились или ушли. Выждав ещё некоторое время, Гибон выбрался из лаза и улыбнулся своей удаче: вернуться в лес было гораздо приятнее, чем уходить глубоко под землю.

Деревья стали редеть, всё меньше растительности путалось под ногами. Споткнувшись обо что-то острое, Хабаун наклонился и поднял увесистый обломок кирпича. Битый камень попадался всё чаще, кирпичными осколками была засыпана земля, вскоре под ногами захрустело, и Хабаун понял, что где-то поблизости находится человеческое жильё, а точнее, то, что от него осталось. Осколки неспроста усеяли лес – их разбросало мощным взрывом?
Направление было выбрано правильно: деревья раступились, и Хабаун вышел к обломкам крепостной стены. Расколотая на несколько огромных фрагментов, она, тем не менее, сохранила первоначальный вид. Впечатление было такое, будто кто-то огромным кулаком ударил в монолитную, наикрепчайшую конструкцию. Удар был страшен: стена раскололась и нижней частью своей вошла в землю - верхний пояс раскрошился и осыпался.
Хабаун осмотрелся по сторонам, но живых или мёртвых поблизости не было.
Старый Туин! Глядя на огромные и прочные стены, резной камень, витиеватый орнамент и дивную лепнину, Хабаун отметил про себя, что так сейчас уже не строят. Он пошёл вдоль накренившейся стены, оглаживая шероховатый камень, то и дело поднимая голову вверх. Первоначальный замысел пробираться внутрь через трещины в стене был отброшен, ввиду невозможности его осуществления. Трещины, длинные, изломанные, оставались слишком узкими для такого крупного воина.
Где же остальные?
Хабаун прислушался, но лес по-прежнему молчал.
Как вдруг из-за деревьев показался Гибон.
-А вот и ты! Куда только запропастился?
-Я тебя хотел об этом спросить.
-Ну, знаешь… пока я сдерживал десяток «зелёных», ты занимался неизвестно чем!
-Э-э, погоди-ка! Мне кажется, что всё обстояло с точностью наоборот – мой биргризен не успевал просыхать от крови, и всё это время я надеялся, что ты будешь где-нибудь поблизости. Каково…
-.. же было МОЁ удивление, - продолжил Гибон, - когда, стряхнув последнее тело, я увидел в буреломе вытоптанный тобою тракт! Ты пёр напролом, как тяжёлая землеройная машина гномов! Я спросил себя: и куда это направился мой друг?
Хабаун хмыкнул и почесал затылок.
-На той полянке было маловато простора для моего биргризена, - виновато проворчал он. – Я решил попробовать разный замах в другом месте.
-Ты оставил за собою такую тропу, что я без труда догнал тебя. – Хвала небесам, что в армии зеленорогих не отыскалось опытного следопыта-чернокнижника!

-Что это за напасть такая? Откуда в этом лесу несчётные полчища этих тварей? – спросил Хабаун, трогая носком сапога обломок розоватого истрийского мрамора.

Гибон присел на глыбу побольше и устало вытянул ноги.
-Не знаю, не знаю. Я предполагал, что в лесу будут небольшие группы гоблинов, но чтобы целая армия… Кстати, ты обратил внимание, насколько они дисциплинированы и организованы? Мне пришлось побегать от них, и это было немногим лечге того, памятного нам всем, -сафари в Южных болотах. Помнишь, как мы восемь суток бегали от разъярённых гидрозеб, а всё потому, что Хуан забыл нужное заклинание!

Хабаун хохотнул.

- А ты, видимо, славно побегал? – спросил он.
-А что прикажешь? Они бы задавили меня числом. Так они хлипкие ребята, но когда идёт пять-шесть цепей, в каждой из которых тридцать-сорок таких туловищ… К тому же, я пару раз натыкался на их лучников. Стрелы у них, конечно легче и тоньше, чем те же гвардейские, но когда ими щедро посыпают каждый шевельнувшийся кустик! Не-е… Так мы не договаривались. Да сюда нужно два бронированных легиона! Как минимум!

-Но мы уже на месте, - осторожно заметил Хабаун.
Гибон окинул хмурым взором, неприветливые руины.
-Вижу. Если это Старый Туин, то мы, вероятно, у западной стены. Надо обойти её вон с той стороны, и тогда мы выйдем к воротам.

-Пойдём, что ли?

-Пойдём, - просто и спокойно ответил Гибон.


Вложения:
______.pdf [74.23 KiB]
Скачиваний: 412

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов
Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Пт июл 08, 2011 19:29 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 3

Шаг в неизвестность.


Туин. На следующий день после резни.

Разбрасывая вокруг вязкие брызги, конские копыта с чавканьем погружались в жидкую грязь. Противный дождь закончился ещё ночью, небо радовало ослепительной голубизной, по-весеннему яркое солнце настраивало только на радостные мысли, но хлюпающая грязь портила все эти красоты на корню.
- Здесь всегда так? – Лорна задала вопрос, не оборачиваясь, она прекрасно знала, что Грейг Иманес едет, строго соблюдая дистанцию, всего на шаг позади.
- Нет, госпожа, – гвардеец поравнялся с ней. – Скоро здесь станет очень красиво. Всё зацветёт.
- Красиво? – Лорна с сомнением посмотрела на раскисшую дорогу. – Ты ведь родился неподалёку?
- Да, госпожа. В Мисторе. Три дня пути на юг. Но там места уже совсем цивилизованные, а здесь глушь. Да и Лес Гоблинов под боком, так что люди сюда едут неохотно, предпочитая селиться южнее.
Лорна кивнула. Грейг иногда был очень забавен, особенно учитывая его возраст. Стать капитаном гвардии в двадцать два - это нелегко, но после войны людей не хватало, а толковых людей не хватало ещё больше.
Показались заляпанные грязью городские ворота, и были эти ворота удручающе пусты.
- Грейг, по приезде прикажи выпороть здешнего капрала. Что бы ни произошло в этом городе, а стража на воротах быть обязана. И глупо пояснять это тем, кто живёт на границе.
- Слушаюсь, госпожа.
Ехавшая рядом с Иманесом молодая девушка с недлинными каштановыми волосами на разговор не отреагировала совершенно. Она, казалось, вообще не интересовалась ничем вокруг, настолько отстранённым было её симпатичное, худощавое лицо. Впрочем, за всё время, пока они были в пути, Грейг даже и не пытался разговорить эту девицу, уж слишком странно себя вела «личная служанка» Лорны.
За воротами они застали настоящий разгром. Караульная открыта, двери, сорванные с петель, валяются в грязи неподалёку, а стена ближайшего дома забрызгана чем-то, подозрительно похожим на кровь.
- Похоже, совсем недавно тут было очень весело, – Лорна осмотрелась.
Дальше по улице она разглядела людей, судя по всему, чинивших крышу, но на ворота никто из них не смотрел, поэтому появление гостей осталось незамеченным. Затем из-за дома вышел хмурый бородатый мужик, несущий на плече бочонок. Одет он был в какое-то грязное рваньё и видом сильно походил на нищего.
Увидев всадников, мужик замер, поставил бочонок на землю и снял шапку, молча глядя на странную черноволосую женщину в мужской одежде и окружавших её солдат.
- Кто здесь главный? – спросила Лорна.
- Э-э-э…
- Где капитан гарнизона?
- Так помер капитан.
- А кто вместо него?
Мужик только руками развёл.
- Ясно. Грейг, займись.
Грейг Иманес коротко кивнул и дал знак подчинённым. Двадцать гвардейцев рассредоточились по переулкам, обнаружив там ещё несколько человек, таких же оборванных и грязных, как и бородач.
Видимо, известие о прибытии чужаков кто-то всё же послал, поэтому, не успели гвардейцы ещё собрать найденных горожан в плотную группу, а из-за поворота уже вышла целая делегация. Толпа таких же ободранных грязнуль, и Лорне очень не понравилось, что каждый был вооружён - кто топором, кто вилами, а кто и просто дубиной.
Возглавлял это воинство ещё один бородач, довольно внушительных габаритов и, судя по лицу, весьма воинственно настроенный.
- Кто вы такие? – со странной злостью спросил он.
Лорна криво усмехнулась. Ну надо же. Местный вождь. Как только власть центра ослабевает, всегда появляется такой вот «генерал от народа», и это нужно быстро давить в зародыше. Но так даже и к лучшему. Быстрее поймут остальные.
Он кивнула, и Грейг не сдерживался ни секунды. Десяток гвардейцев, обнажив мечи, выдвинулись вперёд, а ещё трое скрутили бородача. Толпа дернулась было вперёд, но затем резко отхлынула. Первоначальный запал мгновенно иссяк, как и всегда, когда собравшиеся вместе мирные, в общем-то, люди, видят за работой тех, чья профессия убивать.
Грейг сперва хорошенько заехал бородатому в ухо, а когда тот замычал, мотая головой, ухватил его за бороду и прямо в лицо произнёс:
- Перед тобой графиня Кайринская, главный инспектор Его Величества по пограничным землям. Ещё раз невежливо посмотришь на неё, и я тебе уши отрежу. Понятно?
Бородач закивал головой - настолько активно, насколько позволяло положение его бороды в кулаке гвардейца.
- Хорошо. Теперь госпожа спрашивает, ты отвечаешь. Понятно?
«Народный вождь» всем своим видом показывал, что ему понятно.

* * *

Тангрим. За 18 лет до описываемых событий.

День в Тангриме всегда начинался с гомона идущих по улицам студентов. Каждый горожанин знал это, и многие даже гордились такой особенностью своего города. Да и с чего ещё мог начинаться день в городе, главным богатством которого являлся Главный Тангримский Университет, занимавший несколько кварталов?
Сейчас, когда весна уже почти закончилась, а летняя жара ещё не начала выжигать улицы, гулять по зелёным аллеям было особенно приятно. Первая волна галдящих, как стадо гусей, студентов разошлась по университетским корпусам, и только опоздавшие да прогульщики вышагивали по белым каменным дорожкам. Правда, прогульщики старались без надобности здесь не ходить, дабы не наткнуться на какого-нибудь задумчиво гуляющего профессора, но всё равно молодёжь в сиреневых студенческих плащах то и дело пробегала мимо.
- Таррон Рейнмарт, - Лорна Лакриз, графиня Кайринская, строго посмотрела на высокого, худощавого человека, с которым шла под руку. - Снова ты в облаках витаешь.
- Прости. Я задумался.
- Над чем же? Мечтаешь о молоденьких аспиранточках?
На фоне длинного, как жердь, Таррона маленькая черноволосая Лорна смотрелась особенно хрупко и даже как-то по детски, но любой, кто знал графиню лично, никогда не назвал бы её хрупким ребёнком.
Таррон рассмеялся:
- Именно. Мне как раз назначили новый курс. Там полно молоденьких и фигуристых аспиранточек.
- Ну думай-думай. Когда мы поженимся, думать об этом тебе будет некогда.
- Искренне надеюсь.
- Тебе бы всё зубоскалить. Тридцать пять лет стукнуло, а ведёшь себя, как мальчишка.
- Это ничего. После свадьбы я остепенюсь. Отпущу бороду, отращу пузо - и буду степенно вышагивать по этим аллеям туда-сюда.
- Пузо... – Лорна критически посмотрела на него. – С пузом ты станешь похож на столб, на который повесили рюкзак.
Они медленно шли по неширокой аллее, и Лорна невероятно чётко ощущала, как неважно для неё сейчас всё остальное. Ничего не важно, по сравнению с этой вот неспешной прогулкой. Война, работа - всё это осталось где-то в другом мире, там, за границами обсаженной вишнями университетской аллеи. Важно было лишь то, что рядом шёл человек, с которым ей было хорошо.
- Как твой проект?
Таррон вздохнул и покачал головой:
- Признаться, пока непонятно. Перспективы открываются хорошие, даже прекрасные, но пока что многовато разных «если».
- Каких?
- Ну, скажем, я начал испытания на мышах. Всё прекрасно, гормональный и белковый комплексы работают идеально, но, например, шерсть у мышей почему-то приобрела странный оттенок.
- Насколько странный?
- Белые мыши с фиолетовым отливом смотрятся довольно забавно.
- Это не тот побочный эффект, который может всё сорвать. Всего лишь некая реакция меланина на введённые вещества.
- Пока я не пойму, чем это вызвано, и не буду знать точно, что изменение окраса не влечёт за собой ничего ещё, я не могу продолжать работу.
- Роммар говорил, что поможет, если будет нужно.
- Постараюсь обойтись.
Это прозвучало так сухо, что Лорна ухмыльнулась. Мужики есть мужики. Всего лишь большие мальчишки.
- Знаешь, – Таррон вдруг стал серьёзен. – Ты не думала, что будет, если война доберётся и сюда?
- Ну вот, нашёл, о чём поговорить.
- Нет, я серьёзно. Это продолжается уже девять лет, и конца ведь не видно.
- Ты это к чему?
- Да так, – Таррон поморщился. – Подумалось. Почему мы всё это время в стороне стоим? Это же и наша страна.
Лорна внимательно смотрела на него. Она давно научилась «читать настроение» этого человека, потому что любила его и потому, что понимала его как никто другой в этом мире; но теперь девушка видела: Таррон что-то недоговаривает.
- Что произошло?
Таррон сел на ажурную лавочку.
- Понимаешь, у меня тут разговор один был.
- Разговор?
- Мне предложили работу…
- Кто предложил?
- Армия, – Таррон отвернулся, чтобы не смотреть девушке в глаза.
- Так. И что за работа?
- Послушай, Лорна…
- Что за работа?
- Всё просто. Они предлагают мне отравить вражескую крепость.
- Что?!!
- Ну, не совсем отравить. Понимаешь, они хотят, чтобы защитники были отравлены, но не умерли сразу, а потом предложить им противоядие в обмен на сдачу города. Как бы заставить их сдаться. И всё без жертв.
- И кто же придумал этот «гениальный план»?
- Понятия не имею.
- Ты согласился?
- Лорна, ну подумай же! – Таррон буквально заскрипел зубами. – Нужно что-то делать! Тем более, если мы можем это сделать. Нельзя просто сидеть и смотреть, как война заводит Шеетену в никуда. Мы можем помочь.
- Помочь убить ещё больше людей?
- Помочь остановить это.
- Это из-за Ильзы?
Таррон дёрнулся:
- Нет.
Лорна молчала. Она видела, он уже всё решил. Решил и переломил себя. Наконец она произнесла:
- Хорошо. Тогда я с тобой.
- Что?
- Тебе не нужна помощь лучшего биохимика на кафедре?
- Да, но…
- Что - но?
- Я знаю, как ты относишься к воякам.
- Выживу. Я не отпущу тебя на это одного. Ты понял?
Таррон криво ухмыльнулся и неожиданно поцеловал её. Но Лорну это не упокоило. Она чувствовала странное, нарастающее беспокойство, словно знала: здесь, на её глазах, рушится нечто, что никогда уже нельзя будет вернуть.

* * *

Туин. На следующий день после резни.

- Вы что-нибудь здесь трогали?
- Нет, – назвавшийся Морланом бородач зачем-то поклонился. – Только тела в подвал отнесли. Некогда нам. Многих хоронить пришлось. Да и… - Морлан замялся.
- Что и?
- Понимаете, госпожа графиня, это ведь капитан, похоже, в проклятии виноват. Ну, или не он, но он почему-то колдуна защищал. В общем, люди говорят… Много чего говорят. Предлагали даже оттащить тела в лес. Пускай зверьё их… Того.
- Какого колдуна?
- Высокий такой. Тощий. Приехал вроде бы снадобья разные продавать, с того всё и началось.
Морлан оказался совсем не «народным вождём», а местным, зажиточным хозяином лесопилки, потерявшим в бойне дочь, и сейчас, понемногу успокаиваясь, он давал довольно много ценной информации. Например, о том странном колдуне. Странном, потому что никакого колдуна здесь быть не должно. Никак не должно…
Лорна задумчиво прошлась по комнате. Провела пальцем по чёрно-желтому налёту на стене и понюхала. Затем приказала:
- Покажи тела.
То, что капитан Берон Гесилкар был убит магией, она поняла сразу, но всё равно приказала снять с трупа одежду. Вернее то, что оставили «добрые горожане», потому как кольчуга и сапоги на капитане, естественно, уже отсутствовали. Тело было буквально изломано, но никаких внешних повреждений не обнаружилось. Мелкие же синяки и ссадины вряд ли могли способствовать перелому большей части крупных костей.
С его женой всё оказалось намного проще. Резаная рана на горле не оставляла сомнений в причинах смерти. Лорна внимательно осмотрела одежду женщины. Потом повернулась к Морлану:
- Вы находили здесь что либо необычное? Что-нибудь, что можно было бы назвать принадлежащим колдуну?
- Э-э-э, нет.
- Надеюсь, что нет. Всё, что принадлежало этому магу, очень опасно. Оповести всех: любая принадлежащая ему вещь должна быть доставлена мне. Осторожно доставлена. Если, конечно, не хотите навлечь сюда ещё какую-нибудь гадость.
Лицо бородача стало испуганным. Неужели горожане всё-таки что-то прячут?
- Флави, принеси клетку, – приказала Лорна, и следовавшая за ними девушка с каштановыми волосами всё так же молча и невозмутимо вышла.
Вскоре она принесла небольшую деревянную клетку, и прежде, чем её открыть, Лорна выгнала из дома Морлана, что бородач воспринял с явным облегчением, а затем сдвинула дверцу. Из темноты выбралась самая обыкновенная крыса, которая тут же подбежала к телу капитанской жены и стала его обнюхивать.
- Ну это понятно, – Лорна кивнула, словно соглашаясь с крысой. – Ищи дальше.
Крыса сделала круг по подвалу, выбежала в комнату с закопченными стенами, а затем направилась на улицу. Лорна не отставала ни на шаг, а за спиной шагала невозмутимая Флави с пустой клеткой в руках и явно нервничающий Грейг Иманес. Гвардеец недолюбливал всё эти фокусы, но мнение своё, естественно, держал при себе.
Пока они шли по улице, на них постоянно таращились люди, ремонтирующие свои дома. Большинство были в грязной, разорванной одежде, слышался женский плач, пару раз мимо пронесли носилки с телами, но во взглядах, помимо усталости и горя, читалась явная опаска. Это хорошо. Скоро они поймут, что власть вернулась в город, и жизнь в Туине потечёт своим чередом. Утихнет злость, заживут раны, притупится горе.
Крыса вывела их в небольшой переулок у самых ворот. Если бы грызун не замер у нужного места, Лорна никогда бы не заметила в грязной луже маленький поблёскивающий предмет. Присмотревшись, она сняла с пояса продолговатую деревянную коробочку и, взяв из неё пинцет, достала из лужи золотисто поблёскивающий кристалл с обрывком цепочки.
- Это что? – не удержался Иманес.
- Видимо, оставил тот колдун.
- Это амулет?
Лорна не ответила, но капитан не унимался:
- Из-за него на город пало проклятье?
- Пока не знаю, – Лорна аккуратно положила кристалл в коробочку вместе с пинцетом.
Потом посадила крысу обратно в клетку и задумчиво произнесла:
- Но этот загадочный колдун всё больше и больше начинает вызывать у меня интерес.

* * *

Окрестности крепости Гроссхар. За 18 лет до описываемых событий.

- Вы обманули меня!
- Не будьте идиотом, Рейнмарт.
- Вы сказали, что через три дня мы дадим жителям противоядие!
- Они не приняли наших условий! Отказались сдать крепость! Это не моя вина!
Генерал Рольф Гуддер, массивный и рыжий, с огромными волосатыми руками и лицом, похожим на бульдожью морду, с раздражением смотрел на возвышающегося над ним Таррона. Беседа проходила в штабной палатке, и для разговора с алхимиком генерал выгнал оттуда всех, кроме Лорны. Теперь она стояла рядом с Тарроном и отсутствующим взглядом смотрела то на расстеленную на столе карту, то на потеющего и воняющего чесноком генерала.
- Должен быть другой способ…
- Другой способ - это штурм!!! – генерал рявкнул с такой силой, что в палатку заглянул встревоженный адъютант, но, наткнувшись на яростный взгляд Гуддера, тут же исчез.
- Мы не можем вот так взять и убить пять тысяч человек!
- А те, кто ляжет под стенами крепости, - это, по-вашему, не люди?!
- Они солдаты, а половина живущих в крепости - мирные жители! Женщины и дети!
- Они отказались! Мы дали им шанс, а они от него отказались!
Таррон и Гуддер яростно сверлили друг друга взглядами.
- Может нам нужно ещё раз переговорить с командиром гарнизона? – тихо произнесла Лорна. – Объяснить…
- Со всем уважением, графиня, этот осёл нам не верит. К тому же у них в крепости есть два мага, и он, похоже, уверен, что они справятся.
- Они не справятся, – Таррон отвернулся. – Никто не справится.
- Значит, они умрут. На войне враги умирают.
- А как насчёт остальных? Они тоже ваши враги?
- Да послушаёте же, чёртов болван, – генерал устало опёрся на стол и словно разом постарел лет на десять. – Откройте, наконец, глаза. Посмотрите на мир вне ваших пробирок. Реальный мир.
- Да ну?
- Если мы не возьмём Гроссхар, то не сможем выйти в тыл двадцатитысячной группировки графа Куенго. Который сейчас идёт форсированным маршем на юг, туда, где находится ваш любимый Тангрим, со всеми его высоколобыми умниками. Я обязан взять эту крепость. Любой ценой. Но если я в благородном порыве дам защитникам противоядие и начну штурм, я не знаю, чем всё это может закончиться. Это война, а не игра, где можно благородно признать поражение, а потом отыграться в следующий раз. Я должен победить, понимаете, мечтательный вы идиот, победить! Любой ценой. И поэтому не могу упустить такой шанс. Потому что от моей победы зависит судьба много чего ещё. Всё наше левое крыло может оказаться в окружении, если Куенго прорвётся на юг. И вы будете мне рассказывать, что так нельзя и это грязные методы?! Да мне плевать, какие это методы, если это поможет сохранить жизни моих солдат и даст тактическое преимущество в дальнейшем!
Генерал перевёл дух и произнёс уже спокойней:
- Да и не только моих солдат. Вы понимаете, что будет, если Тангрим осадят? Вы, господа профессора, пойдёте на городские стены, и будете там умирать, вот что будет. А потом, когда вы все умрёте, Куенго сожжёт город, он ведь северянин, и эти ваши науки ему неинтересны. Ему больше лошади нравятся.
Таррон молчал, и Лорна не хотела сейчас смотреть на его лицо.
- Поймите, – уже совсем мягко произнёс генерал. – Вы с вашими талантами - это нечто. Настоящее сокровище. Вы можете перевернуть всю войну. Вы можете приблизить её конец. Сохранить жизни нашим солдатам. Всё это в ваших руках. Ваших и подобных вам. Мы говорили с остальными. Годри Суон, Роммар, Селена Майрин, даже баронесса Тулей - мы говорили со всеми. Со всеми вашими друзьями. Они понимают. Вы можете стать теми, кто навсегда покончит с этой бойней. Просто поймите, что даже у вас есть долг.
- Я понимаю, – Таррон тяжело повернулся и шагнул к выходу.
Его худое лицо и крючковатый нос сейчас странным образом заострились.
- Я понимаю, генерал. Долг есть долг. Но подумайте, что будет, если и у ваших врагов появятся такие, как мы.

* * *

Туин. На следующий день после резни.

- Всё, что вам сейчас нужно, - это сохранять спокойствие и как можно быстрее наладить привычную жизнь. Я отправила почтового голубя с донесением, и теперь король знает о вашей беде. Вы не останетесь без помощи. Это Грейг Иманес, один из лучших капитанов гвардии, и он возглавит новый гарнизон. Все выжившие солдаты могут вернуться на службу, и, учитывая произошедшее, жалование будет существенно увеличено.
Лорна перевела дух. Лица стоявших перед ней людей не выглядели слишком обрадованными, но это сейчас и неважно. Важно было заявить - власть никуда не делась, и анархии эта власть не допустит. А лояльность горожан понемногу вернётся.
Поэтому и приказала она Грейгу собрать всех, кого можно, на городской площади. Кого угодно, независимо от статуса. Те, кто не пришел, услышат пересказ присутствующих, и постепенно все будут знать - в городе вновь всё в порядке.
- Что касается колдуна, то он будет схвачен и предан казни в кратчайшие сроки. Его величество не допустит, чтобы подобные негодяи безнаказанно творили свои дела в Шеетене. Поисками колдуна занимаются лучшие в этом деле специалисты, и ублюдку недолго осталось бродить по земле.
Подействовало. Лица немного смягчались. Осознание неизбежной мести обидчику всегда помогает преодолеть горе.
Целый день Лорна занималась всем тем, что должен делать бургомистр. Миллионы мелочей буквально валились на голову, и к вечеру, окончательно вымотавшись, она вышла на крыльцо и глубоко вздохнула.
Не менее измотанный Иманес стоял рядом, опёршись на перила.
- Э-э-э, госпожа.
- Что ещё? – Лорна повернулась.
На ступенях переминался с ноги на ногу бородатый Морлан, держащий в руках нечто, завёрнутое в грязную тряпку.
- Вы сказали принести вам вещи колдуна. Я не знаю… Мы не знали…
- Что там?
Морлан развернул тряпку, и она увидела короткую почерневшую трубку, оплавленную с одного конца. Лорна застыла:
- Где вы это взяли?
Видимо, у неё изменилась интонация, потому как бородач заметно побледнел.
- Это его. Колдуна. Клянусь, госпожа, это его. Из этого он пускал в нас дым.
- Какой дым?
- Белый такой. От него ещё кашляешь, и блевать очень хочется.
Лорна взяла трубку и задумчиво посмотрела на неё. Потом кивнула:
- Ты правильно поступил. Это поможет поймать колдуна.
С явным облегчением Морлан поклонился и быстро зашагал по улице. Лорна некоторое время молчала, глядя на странную трубку, и Грейг Иманес мог бы поклясться, что никогда он не видел на лице графини такого выражения. Наконец Лорна резко произнесла:
- Прикажи подготовить трех лошадей.
- Лошадей? – не сразу понял гвардеец.
- Я поеду за колдуном.
- Ночью? - Иманес растерянно смотрел на графиню. – В одиночку?!
- Со мной будет Флави.
Иманес покосился на молчаливую девушку, словно тень, ходившую за Лорной. Девица эта всегда вызывала у гвардейца странные чувства. Стоя рядом с ней, он постоянно ощущал некую угрозу, словно находился рядом с кем-то диким, сильным и очень опасным. Например, тигром. Но внешность девушки совершенно не совпадала с этими ощущениями, и это заставляло Грейга нервничать. Он с войны не ощущал ничего подобного, но тогда Иманес был юнцом и считал, что просто неопытен, а теперь чувствовал себя неуютно, просто глядя на хрупкую служанку.
Но Грейг всегда говорил себе, что, чем меньше он будет знать о делах таких людей, как графиня Кайринская, тем спокойней и дольше будет его жизнь.
Он всё же спросил:
- Может, возьмёте нескольких гвардейцев?
- Не волнуйся, – неожиданно для себя Лорна улыбнулась, глядя на взволнованное лицо этого ещё не научившегося скрывать свои чувства паренька, и Иманес, к своему ужасу, почувствовал,что краснеет. – Всё будет нормально. Флави справится. А ты с завтрашнего дня примешь полную власть над городом и его гарнизоном.
- Гм… Как прикажете, госпожа.
Лошади ждали их у ворот. Здесь ярко горели несколько факелов, и в их свете каштановые волосы Флави вдруг засияли странным фиолетовым отблеском. Грейг Иманес отвёл глаза. Странности подобного рода он, как обычно, постарался не заметить.
Несколько гвардейцев стояли на карауле, наблюдая, как два мужика ремонтируют караульное помещение. Иманес так и не выпорол капрала за нарушение караульной службы. Некого было пороть - капрал сгинул вместе с остальными.
- Постарайся всё же вернуть на службу как можно больше солдат из старого гарнизона. Они в курсе здешней ситуации, и это поможет избежать многих сюрпризов.
- Я уже послал людей, госпожа. Мы найдём всех, кто выжил.
Лорна кивнула и снова ему улыбнулась, опять смутив капитана.
«А ведь он ещё молод, очень молод, - думала она, выезжая за ворота. –И, похоже, умудрился влюбиться в свою «грозную начальницу». Но ничего, он быстро повзрослеет. Потеряет свою детскую открытость, замкнётся от посторонних в прочной скорлупе. Изменится. Так, как изменился другой человек… Который тоже когда-то, очень давно, смотрел на неё так же, как теперь смотрит этот капитан».
Флави, как обычно, ехала чуть позади, ведя за собой третью лошадь. Грейг не спросил, для кого она, да и какая разница. Если Лорна Лакриз сказала, что ей нужна третья лошадь, значит, она ей нужна, и не следует лезть с лишними вопросами.

* * *


Окрестности крепости Гроссхар. За 18 лет до описываемых событий.


Утром четвёртого дня солдаты вошли в затихшую крепость. Лорна с ними не пошла, а осталась в лагере и, уйдя подальше, просто сидела на каких-то тюках и плакала. Она и сама не понимала, откуда эти слёзы, но остановиться не могла, точно зная – она оплакивает сейчас то, что уже никогда не вернётся. И того, кто уже никогда не будет прежним.
Таррон отправился в крепость вместе с солдатами. Сказал, что должен сам всё увидеть, и больше ничего не объяснял. Вернулся он к полудню, с каким-то окаменевшим лицом и совершенно спокойными глазами…


Вложения:
5146458.pdf [120.16 KiB]
Скачиваний: 355

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов
Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Вт июл 12, 2011 22:41 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 4

Первый враг


«…Когда человек приступает к обучению, он никогда не знает точно, какие препятствия ждут его впереди. Цель его расплывчата и иллюзорна, а устремленность неустойчива. Он ожидает от своего обучения выгоды, которой никогда не получит, потому что еще не подозревает об истинной цели выбранного пути и предстоящих испытаниях.
Постепенно он начинает учиться, сначала понемногу, затем все больше и больше, и вскоре его охватывает смятение. Истинная картина никогда не совпадает с той, которую он ранее нарисовал себе, и его охватывает неуверенность Учение оказывается не таким, каким его ожидают увидеть. Каждый шаг таит в себе новые задачи и дается все труднее, и страх, который человек начинает испытывать, никогда не рассеивается, а растет безжалостно и неуклонно. Путь знания оказывается полем битвы.
И таким образом, перед человеком появляется его первый извечный враг — страх. Это действительно ужасный враг, коварный и безжалостный. Он таится за каждым поворотом, нанося удар внезапно и неумолимо. И если человек, дрогнув перед его лицом, обратится в бегство, страх положит конец его поискам.
Он никогда уже не станет человеком знания. Он может стать хвастуном или слабым испуганным человечком, но в любом случае будет побежденным. Первый враг разделался с ним.»

Из рассказов мага Хуа своему ученику дону Карросу.


***

О, мой старый письменный стол! Вещь дряхлая и давно уже дышит на ладан, тихо моля о реставрации, но в целом – производит теплое и домашнее впечатление. В его ящиках полно моих работ: заметки, отчёты, записи. В одном покоится толстенная папочка, перевязанная бархатной тесьмой. Неслучайно я вспомнил о ней! Я выдвигаю ящик и, разворошив бумаги, аккуратно достаю её, после чего выкладываю на стол.
Вот она, миленькая! Как приятно провести ладонью по мягкой шероховатости пергамента, дотронуться пальцем до чернильных росчерков, некогда оставивших свои следы, вьющиеся причудливой вязью: «Туин».
На меня повеяло холодком - оттуда, из почти забытого прошлого. Того времени, когда весь город лихорадило и люди всерьёз поговаривали о необходимости отбить оставленный город, вырвать его из лап гоблинов. Я усмехнулся. Чего только не происходило в эти дни: как грибы после дождя, полезли шарлатаны, зазывалы и какие-то подозрительные личности. Город наводнили карты сомнительного происхождения, листовки и даже некие таинственные манускрипты, предвещающие пришествие Героя, человека, способного разрешить сложившуюся ситуацию самым чудесным образом.
Я был сопливым мальчонкой, когда мы бежали из Туина. Не помню ничего особенного, кроме простора и чистоты улиц, мощёных белым камнем, рвущихся в небо огромных деревьев, чьи кроны могли скрыть под собой целые дома, а также целые толпы добрых людей, смеющихся, улыбающихся, разговаривающих в полный голос.
Ничего особенного, но молва тех лихорадочных дней превратила его в землю обетованную. Люди словно забыли о том, что жесточайшие битвы не оставили там камня на камне. К тому же после магов там осталось полно смертоносных ловушек и всякой гнусной отравы. Но большинство жителей нашего города предпочли желаемое – действительному. С легкой подачи каких-то болтунов и бродячих проповедников – Туин превратился в кладбище сокровищ. Многие говорили: чего, мол, проще? Пойти туда и взять своё, законно причитающееся.
Конечно, чаще всего такие разговоры не распространялись дальше кабачных подвальчиков, где подвыпившие мужики выражали таким образом потаенную храбрость, рвали на груди рубахи, выпучивая зенки, налитые кровью и пойлом. То и дело кто-нибудь из них наваливался грудью на плечо соседа, бормоча нечто вроде: «А шта-а? Па-ай-дём?!»
Впрочем, в этом деле не обошлось без исключений. Пока карапузы на своих деревянных лошадках решительно брали приступом ветхий сарай, прозванный для затравки «крепостью гоблинов», а взрослые прислушивались к заманчивому звону золотых, старательно обходя своим вниманием верезг гоблинов, изредка доносящийся из лесу, - в городе образовалось несколько подпольных «кружков» или, я бы даже сказал: тайных организаций… члены которых всерьёз говорили о походе к Туину.
В основе своей, подобные тенденции затронули молодых людей, многие из которых сладко барахтались в розовом романтическом ореоле, окутывающем славное и героическое действо, в ходе которого они освобождают Туин от власти гоблинов и возвращают его к жизни.
Я открыл папку. Листик к листику, здесь были собраны мои записи, краткие стенограммы тайных заседаний и наброски, сделанные в тех случаях, когда в дрожащем свете свечей уже составлялись списки добровольцев и решались организационные вопросы. Сейчас мне легко посмотреть на это, как на лишний повод встретиться за бутылочкой терпкого амонтильяди. Но когда всё лопнуло, словно мыльный пузырь, и мы, поостынув, разбрелись по домам - некоторых, окатило волной разочарования. Вдруг выяснилось, что это мероприятие требует от всех нас чего-то большего, чем просто желания и той возбуждённой запальчивости, когда мы перекрикивали друг друга, орали – глаза навыкате, трясли листовками и картами, хватаясь за чужие воротники. Разгорячённые алкоголем – мы ощущали себя крепкими и решительными парнями, жилистыми и мускулистыми жеребцами, в чьих жилах стучалась тёрпкая и горячая кровь. Нередко, в шутку, будто желая показать свою удаль – мы, играючи, расшибали стол-другой, устраивали толкотню, только издали смахивающую на потасовку. Это было здорово, весело! – но не имело ничего общего с путешествием к покинутому Туину.
Не знаю, о чём тогда думали эти простые молодые ребята, но для меня всё это оставалось игрой. Пусть изредка, но меня касался холодный, прилипчивый страх, приходящий с той стороны. Он всегда был поблизости, возможно, с тех самых пор, когда лес наводнили эти злобные плотоядные твари, а люди отступили и отодвинулись. Сделать шаг навстречу к нему, этому страху – было очень просто. Достаточно было выйти на улицу из красноватого, душного сумрака шумной таверны, отлить и постоять в тихой прохладной темноте чуть дольше положенного. Задержаться на несколько минут и прислушаться.
Звёздное небо ненадолго притягивало взгляд, но когда он опускался до линии горизонта – там его встречала чёрная, будто каменная, стена леса. В такую минуту путешествие к Туину представлялось мне похожим на попытку взобраться на эту каменную стену. Туин был где-то там, на далёкой, почти недосягаемой вершине, а всех, желающих до него добраться, поджидала пропасть, всё шире раскрывающая свою пасть после каждого шага.
Тише и приглушённей доносился хмельной хохот из таверны, а по улице уже тянуло не холодком страха, а сквозняком ледяной жути. Это ощущение словно вспарывало тонкую кожу пьяненькой безмятежности, моментально отрезвляло и пронзало насквозь, от чего на лбу выступал холодный пот, а губы пересыхали. Вот она - реальность, в которой не было ничего общего с дружелюбной болтовней и бахвальством друг перед другом.
Тонким клинком свет вырывался из-под двери, ведущей в таверну. Он разрезал темноту, вынуждая её отступить, будто очерчивая вокруг меня некий защитный магический круг. Жуть, приходящая из тёмного леса, накатывала тяжёлой и мутной волной, но здесь ослабевала, рассыпалась на мелкие брызги и, обдавая меня затхлым дыханием бездонного древнего омута, откатывалась назад. Близость таверны успокаивала и согревала, что позволяло мне ещё раз-другой осторожно коснуться старого леса. Так можно было постоять минуту-другую, балансируя на краю между страхом и любопытством, позволяя себе вспомнить о том, что всегда поджидает нас вне круга, очерченного светом свечи или фонаря.
Когда я возвращался к своим друзьям, которые увлечённо занимались пересчётом котёлков и тарелок, которые они возьмут с собой, то улыбался, чувствуя некоторое превосходство; ещё бы! – ведь я оказался ближе к правде, покинув круг детских забав. Впрочем, стоило пропустить стаканчик-другой, тряхнуть в кулаке озябшие кости, как из неведомых глубин души поднималась решимость и отвага, а пережитое на улице казалось мимолётным наваждением.
На самом деле – боялись все. Нельзя было не обращать внимания на тёмную громаду леса, тяжёлым камнем сдавившую наш маленький городок, ибо он давил на каждого жителя, являясь вызовом на битву, будто спрашивая: а ты видишь дальше, чем окна дома напротив?
Разговоры о Туине только расшевелили клубок холодных и скользких, очень ядовитых вопросов. Что дальше? Я думаю, что тогда каждый втайне был настроен на то, чтобы в последний момент отступить и отказаться от задуманного…
Так оно и вышло. Сроки выступления всё откладывались, переносились из-за обстоятельств непреодолимой силы, и каждый раз мы встречали эти объявления чуть ли не громом рукоплесканий. В городе всё также смолкло, как-то само собой растворилось и утихло по углам. Накачанные элем мужики вернулись к спорам о чём-то своём, родном и близком, а малышня начала другую войну.
Молодёжь бурлила немногим дольше. Незаметно, исподволь, стали мы находить новые темы для обсуждения, а поход к Туину оставался на повестке дня, как вопрос важный, но отложенный до выяснения некоторых организационных моментов.
Неудивительно, что однажды настал тот вечер, когда никто и словом не обмолвился о путешествии. Это стало болезненной темой; к тому же, стоило опасаться той ситуации, когда игра могла перейти на другой уровень.
Хм… Возможно, но маловероятно. Призови меня тогда кто-нибудь к ответу – я нашёл бы повод для самооправдания. Чего легче в такой ситуации – просто отделаться шуткой, отмахнуться от слишком серьёзных и назойливых вопросов или вовсе задать встречный вопрос: «А ты пойдёшь?»
Нет, но со мной всё понятно! Я и не собирался. Так, приходил на эти собрания, как архивариус: что-то записать и зафиксировать. На рожон никогда не лез, руками не размахивал. Иногда являлся источником ценных идей, и вообще, если там – оказать поддержку, помочь чем-нибудь, это я завсегда и пожалуйста.

Ну, вот. Я усмехнулся, но теперь это вышло как-то горько. И настроение испортилось. Сколько лет уже прошло, а всё то же! Начинаю оправдываться - и перед кем?
Но всё же, если рассудить здраво: нам всем был нужен герой. Мы этих гоблинов и в глаза не видели, так, только слышали разные байки, и ещё эти неприятные, душераздирающие вопли, что вырываются по ночам из леса. Волчий вой куда приятнее будет! Что мы знали о гоблинах? Что они – знали о нас? Сейчас, окидывая взором всю нашу компанию, я вижу кучку напуганных болтунов, пытающихся убедить друг друга в бесстрашии и мужестве. Владение мечом, стрельба из лука – всё это были занятия от нас далёкие. Ещё более далёким от нас оставался лес гоблинов, но как гласит старая народная мудрость: в лес войти – не поле перейти!
Эх, неспроста я закопал эту папку поглубже и не открывал её несколько лет!
Всё я себе объяснил, расставил по полочкам, но где-то глубоко внутри сидела заноза, напоминая о себе всякий раз, стоило только достать эти записи. Да, что там эта треклятая папка! Вот он – тот же неприступный лес, черная громада ужаса, разбросавшая своё плотное и огромное тело вдоль кромки поля.

Я встал из-за стола и отворил окно. С улицы потянуло прохладным ветерком, затрепетало пламя свечи - и погасло. В разрушенный круг защитного света ворвалась темнота, мгновенно наполнив комнату до краёв. Я поспешил закрыть окно, нашарил кремень и быстро запалил свечу.
Вещи вновь стали знакомыми и добрыми. Мягкое кресло и клетчатый плед терпеливо ожидали моего возвращения за письменный стол, стены комнаты раздвинулись, а воздух потеплел, избавляясь от последних остатков ледяной пронзительной жути.
Решительно закрыв папку – я запихнул её в нижний ящик, после чего придвинул к себе перо и чернильницу, разгладил лежащий перед собою чистый лист бумаги и неторопливо, старательно вывел заглавие нового рассказа:

«Не все дороги ведут к Старому Туину».


Вложения:
pervy_vrag.pdf [90.51 KiB]
Скачиваний: 300

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов
Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Чт июл 14, 2011 22:02 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 5

Дикий хмель

Да, жаркий выдался денек. Зной осязаемой дымкой дрожал в раскаленном воздухе. Путешествовать днем становилось просто мучением. Пот лил градом. Дорожная пыль налипала на кожу, подсыхая тонкой соленой коркой, и нещадно зудела, поэтому небольшая речушка, затерявшаяся в зарослях камыша и ветлы, выглядела просто подарком свыше. Сквозь чистую, быструю воду просвечивало песчаное дно. Стайка серебристых рыбешек сновала на мелководье в поисках пищи.
Ни раздумывая ни минуты, Дэниэль скинул одежду и окунулся в прохладную глубину. Вода омывала разгоряченное тело, унося жар и усталость. Пробултыхавшись с четверть часа, он выбрался на берег, простирнул вещи, развесил их сушиться на ближайших кустах. До селения с громким названием Норп оставалось всего ничего, рукой подать, но спешить было некуда. Его там точно никто не ждал, а речушка манила и уговаривала остаться. Вытащив из котомки краюху хлеба, перекусил, смахивая крошки мелкой рыбешке, которая смело подплывала к самому берегу за подачкой - казалось, протяни руку и лови. И растянулся на песочке в тени плакучей ивы.
Прикрыл глаза, слушая стрекот кузнечиков и незамысловатую птичью песенку - «жить...жить... любить... жить... жить...любить... жить... жить...». Птаха божья понимала в этой жизни куда больше людей, выпевая гимн самым простым и неизменным ценностям. Действительно, ну что еще нужно, кроме как жить и любить? Но человек - создание сложное, ему для того, чтобы прийти к этим банальным истинам, нужно пройти через боль, грязь, кровь. Вот и этот райский уголок с трудом возвращался к полноценной жизни, затягивая страшные раны, нанесенные последней войной: мертвые, выжженные поля, опустевшие выгоревшие деревни, лесные поляны с проплешинами от магического огня... а казалось бы, ну что может быть проще, чем: «жить... жить... любить...» Сон пришел незаметно, накрыл расслабляющей волной, унося мысли в неведомую даль.
Громкие голоса, смех, плеск, стук белья о воду вырвали из блаженного небытия, но сожаления об ушедшем сне сразу отступили, как только он обнаружил источник шума. Местные селянки на противоположном берегу устроили постирушку. Совсем молоденькие и не очень, в одних нижних рубашках, промокших и заткнутых за пояс, обнажавших ноги до самых колен и соблазнительно подчеркивающих очертания тела, селянки с удовольствием полоскали белье, выбивая щелок об воду, подымая столб радужных брызг и одновременно усиленно перемывая косточки отсутствующим товаркам.
Вволю насладившись открывшимся зрелищем, Дэниэль благоразумно отполз в кусты, по пути потихоньку собрав свои вещи. Бабы, конечно, хороши, но ведь за погляд могут и по шее накостылять - случайно или нарочно, разбираться не будут. Полноценную потасовку с ними не устроишь, а быть битым бабьим войском позорно и обидно. Ниже по течению благополучно пересек речушку по шаткому мостку и вернулся по дороге к месту постирушки.
- Эй, хозяюшки, на постой путника не пустите? - визг взметнулся до самых небес, кусты затрещали, когда бабы кинулись за своими вещами. Присев на безопасном расстоянии на взгорок, Дэниэль принялся ждать, пока селянки приведут свои наряды в прядок. Ждать долго не пришлось - накинув верхние юбки да рубахи, самые любопытные уже павами выплывали из-за кустов. Для переговоров вышла дородная баба, с зычным голосом, огромной грудью и внушительными кулаками. Молоденькие девицы благоразумно прятались за ее спиной, а любопытные молодки обступали по сторонам, стреляя шалыми глазками.
- Ты надолго или переночевать?
- Ну, как примете, глядишь - и задержусь на семидницу.
- Ты как мужик-то силен - или как?
- Да пока не жаловались...
- Ну коль на семидницу, то выбирай любую. Все, почитай, вдовые солдатки, любой мужик в доме лишним не окажется. Опосля войны, почитай, на три десятка дворов пять мужиков осталось, да и те - кто старый, кто хворый... Коль совсем осесть решишь так и невесту сыщем, вон какие девки-то подросли, а женихов днем с огнем не найдешь. Хату выделим, не новую, но, коли руки приложишь, жить можно. Без серьезных намерений девиц не тронь - у нас и так молодух хватает. За девок самолично шею намылю.
- Эй, вы поосторожней, с таким напором и путников-то всех распугаете. Я же только переночевать, а вы уже крестины собираете... - бабенки плотными рядами, вроде бы как невзначай, стали напирать, каждая пыталась встать поближе да позу принять поэффектней. Немного вдалеке статная молодка складывала белье в большую корзину, вроде как и не участвуя в смотринах, но как сверкали черные глаза... глянет - огнем обожжет. Толстая коса вилась ниже пояса, губы - малина, смуглая кожа, уже не девчушка, но зрелые женские формы приятно радовали глаз, и еще было в ней что-то такое, что заставило бы оглянуться вслед, - прямая спина, горделивая осанка, бабий нерастраченный жар, перехватывающий дыхание.
- А я, пожалуй, вон к той смуглянке попрошусь, она уже вроде бы как и с постирушкой закончила. Ждать не надо. Пустишь к себе на постой?
- Отчего же не пустить мужика, на которого бабы пока не жаловались? Пущу, конечно... Ну, мужик, хватай корзину, а то мокрое белье неподъемное, да тащи вперед, моя хата с краю.
- Ганка, мужики за версту чуют, на чьём дворе лучшее пиво варят, - и бабы за спиной захихикали, провожатая счастливицу завистливыми взглядами.
- Денег за постой да за стол не возьму, но уж отработать изволь, сам слышал - с мужиками у нас беда, так что на покой и негу не рассчитывай. Все соки выжму, не каждый день мужик к дому прибивается, - сказала, как ножом отрезала, не оставив пути к отступлению.
Хата действительно стояла с краю, чистая такая, ухоженная. Выметенный двор, палисадник с яркими, душистыми цветами - все радовало глаз. В хате пахло воском и сушеными травами, щедро развешенными большими пучками на балках в сенях для просушки. Еще в воздухе ощущался пряный аромат чего-то неуловимо знакомого. Этот запах плыл с чердака, источался стенами, и даже хозяйка пахла именно так, горьковато-пряно и одуряюще.
- Эй, хозяюшка, куда это тебе трав-то столько?
- Какие куда - одни от простуды, другие от других болячек; в Туине лекарь вовремя собранную травку хорошо берет, да еще я варю лучшее пиво и варенуху в наших краях. Трактирщик Хиврон за мое пиво серебром платит. Коли глянешься, угощу, ты такое вовек не пробовал. Бабка у меня травница была да повитуха знатная, а муж из зажиточных семейственных пивоваров. Вот теперь я одна за всех. Летом пиво варю, зимой селян врачую.
- Не тяжело одной?
- Тяжело, да сейчас вся деревня так живет. Мужики полегли на поле, а бабы гробятся в поле. Ты в Лордене случайно в ту пору не был?
- Был...
- Наши деревенские, почитай, все в ту битву и полегли... А ты как?
- Повезло. Выжил. Отвалялся в лазарете - и почти как новый; только временами кажется - лучше бы уж тогда... Не люблю я вспоминать про это...
- Ладно, не любишь - и не надо старое бередить. Ну-ка, похвастайся своей мужской силой, пойди-ка дров наруби да воды натаскай. Чай, вечерком-то в баньку попросишься.
До самого вечера Дэниэль рубил дрова, таскал воду в баню и большую колоду на огороде, подправил скрипевшую ступеньку у крыльца да покосившийся плетень. Когда Ганна позвала в хату, в голове уже крутилась только одна мысль - перекусить и упасть, да где угодно, хоть на лавке, хоть на сеновале.
- Молодец, силен, я думала, раньше сломаешься. Снимай рубаху да нагибайся, на спину полью, до баньки-то тебе, видать, сегодня уже не добраться.
Упругой, тугой струей бьет вода по спине из глиняной крынки, смывая пот и усталость, вызывая ноющую боль в натрудившихся мышцах. Пахнет вода мятой, травами луговыми и все тем же неузнаваемым ароматом. Спросить бы, чем, но уже соседки облепили плетень, переглядываются да зубоскалят.
- Ганка, еще только свечерело, а ты мужика - глянь как ушатала; сбежит от тебя, так мы ведь приберем. Совсем от мужика отвыкла, они же не семижильные, с ними бережно обращаться нужно, ласково.
- Кыш, трещотки. Не завидуйте моему счастью, - и протянула затейливо вышитый рушник.
- Вытирайся да пошли в дом, ужин на столе стынет.

Борщ, грибная солянка, большая стопка блинов, сметана в крынке. Хороша хозяйка, да и насчет варенухи не похвасталась. Пряная, медовая, хмельная, как будто весь аромат лета в себя впитала. Как очутился в постели, не помню. Где то вдалеке, в тумане звучал голос: « Эко, как тебя развезло с устатку. Ну-ка, вставай, милый. Ножками-ножками, да на постельку. Вот и молодец, спи, я тебя утром рано разбужу».
Плохо я спал в ту ночь. Всю ночь меня мучил мой самый страшный кошмар. Я снова шел по Лорденскому полю, после той самой битвы, сломавшей хребет бестолковой и бесславной войне, выискивая раненых и недобитых, и обрывал тонкие нити, связывающие изуродованные тела с душами, прекращая мучения. Желтовато-белый дым все еще клубился в низинах, но туда соваться было бесполезно, там живых уже не оставалось. Легко раненных подбирали и уносили в лазарет, обреченных добивали. Каждый недобитый солдат с наступлением сумерек мог пополнить зловещую армию зомби. Я до сих пор помню ужас солдат, встретившихся взглядом с Легкой смертью в ожидании своего приговора. Наверное, я никогда не сотру из памяти это прозвище и ощущения бившейся в руках тонкой, золотистой нити; легкий рывок - и отлетающая душа. Я всего лишь хотел лечить людей, но каждое знание имеет обратную сторону: кто знает, как лечить, тот хорошо умеет убивать. Ненавижу войну... Проклятый сон. Рядом со мной тенью шествовала укутанная в плащ фигура, заглядывающая в лица каждого солдата...
Еще не рассвело, когда Ганка меня растолкала.
- Поднимайся, нам по холодку еще много дел переделать нужно. Летний день - он зиму кормит.
Крынка холодного молока и горбушка ржаного хлеба, огромная корзина, тропинка, ведущая к роще, травы в росе. Мирная благодать после ночных кошмаров. Густой туман, пахнущий прелой землей и разнотравьем. Когда-нибудь он сотрет в памяти след от желтого дыма, но пока я еще машинально пытаюсь сдерживать дыхание. Вот он, вчерашний аромат... заросли дикого хмеля... Срываю шишку, разминаю в руках, и голова идет кругом...
- Что, мужик, пиво любишь?
- Да кто ж его не любит...
- Ну тогда вот тебе задание... Хмель созрел. Бери только золотистые шишки, стебель старайся не задевать, а то раздерешься весь да заноз насобираешь.
Вроде бы несложная работа - обрывай зрелые шишки с зарослей дикого хмеля да кидай в корзину за спиной; но через полчаса одежда пропиталась росой, настоянной на пряном аромате, руки затекли и покрылись мелкими ссадинами, а в корзине едва дно прикрыто. Далеко впереди маячит прямая спина с горделиво посаженной головой. Интересно, откуда у селянки такая осанка, вот ведь даже коса, уложенная вокруг головы, как корона смотрится. Нет в ней ни капли усталости, как будто не монотонной, нудной работой занимается, а на вечерку павой плывет, еще и напевает что-то негромко.
Когда с полной корзиной я выполз на полянку, Ганка, уже отдохнувшая, валялась в траве с пучком спелой лесной земляники. Пунцовые ягоды не спеша обрывала, едва прикасаясь губами. Прислонив корзину в тенечке к пеньку, я пристроился рядом с Ганкой в траве. Сорвал губами ягоду со стебелька - молчит. Слизнул каплю земляничного сока с тонких пальцев - шалая искорка мелькнула в глазах. Потянулся к губам - отпрыгнула дикой кошкой.
- Не балуй... Эка ты уделался с непривычки. Вон там, за березками, родник пробивается, поди охлонись да умойся. Руки в воде подержи, а то завтра все царапины воспалятся...
Холодна вода в роднике. Зубы ломит. Руки судорогой сводит. Мозги прочищает... Подумаешь, недотрога... Не хочет — не надо. Я ведь тоже не юнец какой-то, чтобы от каждой юбки вспыхивать.
Домой возвращались молча. Поднял корзины на чердак. Вот он откуда, запах-то: весь чердак засыпан хмелем, сохнут шишки в теньке в ожидании своего часа. Собрал подсохший хмель, рассыпал свежий.
Ох, и сложное это дело - хорошее пиво сварить; сродни алхимии. Натаскал воды родниковой, колодезная ни-ни. Дрова под чан только ольховые, чтобы смоляного да дегтярного духа не давали. Тяжелыми ручными жерновами мелко перемолоть ячмень. Варится пиво на слабом огне, чтобы не бурлил отвар, а томился. Стоит Ганна у чана, отвар помешивает, к запаху принюхивается, то одну травку бросит, то другую, и что-то в ней такое появляется от древних волхвов и давно забытых богов.
- Ганка, как же тебя еще твои деревенские ведьмой не объявили да камнями не забили?
- Так вся слава Норпского пива на мне одной держится: чтобы хорошее пиво сварить, кроме знаний, еще и чутье особое нужно. За пивом в Норп со всей Шеетены приезжают. Вся деревня под эту марку свое пиво сдает. Так что кормилица я у них, куда меня забивать...
Вечером, после сытного ужина и кружки варенухи, я снова провалился в сон, едва до лавки дошел.
Только закрыл глаза, как увидел Ганну в тонкой прозрачной сорочке, варившую пиво. Помешивает и смеется. Зовет меня к себе. Рванулся навстречу - и утонул в хмелевом тумане, который постепенно стал превращаться в желтый дым... и снова я, задыхаясь, иду по Лорденскому полю. Выискивая и убивая малейшие крупинки жизни. И серая тень опять идет за моей спиной, внимательно вглядываясь в мертвые лица.
Я был уже благодарен за столь раннее пробуждение, унесшее мой кошмар. И снова день, как две капли воды похожий на вчерашний. Корзина за спиной, руки, расцарапанные в кровь, одуряющий аромат хмеля. Вода из звонкого, говорливого родника. Тяжелые жернова, перемолотый в пыль ячмень. Взгляд черных глаз, провожающий и обжигающий каждую минуту. Только к вечеру я все-таки попал в жарко натопленную баньку. Вот чего не хватало для полного счастья! Каждая косточка, каждая жилка в натруженном теле пела от удовольствия, когда я растянулся на полоке. Скрипнула дверь, волна свежего воздуха ворвалась в баню. Странные все-таки существа - женщины, они приходят сами, когда их уже перестаешь ждать...
- Да кто же так парится? Ты прям варвар какой-то.
Скинула нижнюю сорочку, представ в первобытной, колдовской красоте. Такое тело создано для любви и материнства... Чертова война, разрушившая все первозданные устои, только птицы и помнят, для чего мы приходим в этот мир: «Жить, жить, любить...»
Плеснула травяного отвара на каменку, сняла березовый веник со стены...
- Ну держись, настоящий мужик, парить буду...
Ах, как прошлась веничком, разгоняя духмяный жар, разминая уставшие мышцы. Баня - это тоже колдовство, она уносит и смывает все, что нас давит и мешает жить, заполняя образовавшиеся пустоты жизнью в высшем ее понимании. Распаренные и отмытые до скрипа, выскочили во двор, окатились холодной водой из дубовой колоды. Всю усталость длинного дня как рукой сняло.
- Ну что, мужик, пробу с пива снимать будешь?
- А как же, быть в Норпе - и не попробовать знаменитого Норпского.. .наливай, хозяюшка...
Хмель на губах. Волосы, пахнущие хмелем. Тело, впитавшее в себя летний зной. Голова кругом. Во всем виноват дикий хмель. Засыпал, прижимая к себе, щедрый дар хмельного лета...
Кошмар не отступил. Я снова всю ночь бродил по Лорденскому полю, выжигая остатки своего редкого дара, и серая тень шла за моей спиной.

День сменялся днем. Купцы приезжали за пивом, снимали пробу, причмокивали от удовольствия, полновесно платили за хмельной напиток. По утрам корзины с свежим хмелем, поцелуи вперемешку с земляничным соком, чешуйки хмеля, запутывающиеся в волосах, ласковые волны небольшой речушки. По ночам - выматывающие кошмары и Лорденское поле. Я уже стал бояться засыпать. Пробовал набраться и уснуть в хмельном угаре. Но каждую ночь все возвращалось... Легкая смерть шел по полю, собирая свой страшный урожай, и серая тень маячила за его плечом.
Вот она, очередная слабая искра жизни. Нагибаюсь, осматриваю солдата. Увы, я уже ничем не смогу ему помочь, Ожоги по всему телу, оторванная нога, большая кровопотеря и легкие, выжженные ядовитым дымом, синие ясные глаза глядят без страха, черные от запекшейся крови губы шевелятся в безмолвной просьбе. Я ловлю тонкую золотистую нить и резко обрываю, отпуская душу. За спиной навзрыд, по-бабьи голосит серая тень. Для меня «еще один», а для нее «единственный», и нет мне прощения. Я почувствовал себя лишним в своем собственном кошмаре. Надо уйти и дать ей проститься. Тяжело, с надрывом, я делаю то, что проделывал сотни тысяч раз, начиная с самого раннего детства, - выхожу из сна. Открываю глаза. Получилось. Рядом рыдает спящая Ганка. Тихонько встаю, одеваюсь, собираю свой нехитрый скарб в котомку. У двери задерживаюсь - нехорошо оставлять после себя такие воспоминания. Легкая смерть остался на том поле, дар выгорел подчистую, больше ему уже не лечить и не убивать. Тело Легкой смерти притащили в лазарет, где он провалялся в горячечном бреду почти месяц, из лазарета вышел Сен Дэниэль, странник без роду и племени, ни имеющий ничего - ни дома, ни дара, ни друзей. Но даже сейчас, спустя годы после войны, найдутся люди, которые щедро заплатят за то, чтобы найти Легкую смерть и спросить по старым счетам.
Если я смог выйти из сна, значит, нужно попробовать убрать воспоминания о нем. Это же самое простое, на это не нужно много сил. Вернулся к постели, тихонечко зацепил сеть сна Ганны, прислушиваясь к себе, пытаясь найти то, что мне нужно. Раньше у меня на это уходили доли секунды, а теперь минуты слились в длинную цепь. Вот она, нить памяти, выровнять дыхание и осторожно удалить ее. Утром Ганка проснется и не вспомнит ничего, кроме того, что у нее жил постоялец, который сбежал, гад, даже не попрощавшись. Берусь за нить - и получаю оглушительный ментальный удар. Когда-то в молодости, нахальным юнцом, я получал пару пощечин от взбешенных девиц, но они не шли ни в какое сравнение с этой ментальной оплеухой. В глазах потемнело, в ушах звон, и сквозь этот звон прорывается раздраженный крик Ганки.
- Запомни, я всегда сама решаю, что мне помнить, а что нет...
Ганна сидела на постели, закутавшись в простыню, слезы от недавнего сна еще не высохли на ресницах.
- Нашла, что искала?
- Нашла. Я не могла иначе - для того, чтобы начать новую жизнь, я должна была распрощаться со старой. Его мертвым никто не видел. Он просто ушел - и как в воду канул. Я должна была это увидеть.
- У тебя пропал местный акцент...
- Твоя речь тоже не сильно напоминает бездомного странника...
- Давно копаешься в моих воспоминаниях?
- С первой ночи, когда тебя спать укладывала, случайно поймала нить сна; даже не поверила вначале, кто ко мне на огонек приблудился...
- Ты медиум? Я думал, их не осталось...
- Медиум слабый, а вот травница хорошая. Я-то недоучка из глубинки, но тебя-то в столичной академии натаскивали - и не понял, что пьешь? А я все вздрагивала, когда ты сообразишь, чем варенуха отдает...
- Расслабился, разнежился...
- Все вы, мужики, одинаковые: увидели смазливую бабенку - и бери вас тепленькими...
- Пожалуй, мне пора...
- Я тебя не гнала, ты сам решил. Мужик решил, мужик сделал, что было, того не вернуть. Уходи...
Она била словами наотмашь, как кнутом, за прошлое и настоящее, за то, что не попробовал спасти, за то, что обрек на безрадостное вдовство, за глупость и за трусость - и это было ее право. Мы воюем и убиваем, а их оставляем выживать и помнить.
На утренней зорьке я покинул гостеприимный Норп, унося на губах горький привкус дикого хмеля. Не люблю оглядываться, но не сдержался, оглянулся с дороги, Ганна стояла у плетня, смотря мне вслед. Первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, ударив по глазам и сыграв надо мной злую шутку. Я впервые за долгие годы снова увидел бьющуюся внутри нить жизни. Дар возвращался. Я всегда чувствовал, что в ней слишком много жизни, ее нить быта прочна и крепка, она скручивалась в спираль и двоилась. У этих доморощенных чародеек все не как у людей... а может быть, это просто солнце...
«Жить, жить, любить» - заливалась птаха. Казалось, что может быть проще, а вот, однако, не получается...

- Что-нибудь еще изволите? - поинтересовался трактирщик Хиврон. -Хотите пива? У жены начальника гарнизона подружка в Норпе живет, так что у нас самые лучшие поставки.
- Мне не очень нравится Норпское, на мой вкус, оно слегка горчит...
- Да вы, я вижу, знаток. Но что вы хотите от вдовьего пива - до войны, говорят, этой горчинки не было.
- А, ладно, налей, только неразбавленного, плачу двойную цену.
- Ну что вы, для такого знатока налью, как себе.
- Хорошее пиво, а горчит просто оттого, что варят его на диком хмеле...


Вложения:
Diky_hmel.pdf [94.22 KiB]
Скачиваний: 318

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов
Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Пт июл 15, 2011 22:36 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 6

Сказать правду


1
После собрания друзья, как обычно, зашли во «Властитель брюха». Обсуждение речи бургомистра продолжалось и там. А если учитывать то, что все вокруг были знакомые, а Пузатый Гвойлек не забывал вовремя подливать эль, то языки вскоре и вовсе развязались:
- Да я бы пошел, - признался Нессей, - вот только гоблинов боюсь. А так хорошо было бы старое Шеетенское знамя добыть и дворянином сделаться!
- Ну, - Валсат поставил кружку, вытер бороду, - если бы это так просто было, король не обещал бы такой награды. Все бы в Старый Туин ринулись. А я бы пошел, хотя боюсь тоже. Оружие бы достать подходящее! Снаряжение…
- Хороший меч стоит не меньше десяти кулпов. Еще кольчуга… Нет, лучше пластинчатый доспех, кираса… так, так, - Нессей быстро подсчитал сумму, - мы втроем этого и за год не заработаем. Даже если у меня будет каждый день по заказчику, а ты будешь петь на площади с утра до ночи, не переставая.
- Да, - Валсат тяжко вздохнул и вновь приложился к кружке, - бардам сейчас мало платят. Нет оружия - нет защиты. А то я бы уже на площади вызвался!
- Дурак, - сказал Нейдар. Он уже изрядно опьянел, и по этой причине настроение его было скверным. - Ты бы еще с двуручником в лес поперся.
- Неплохая мысль, - поддержал Нессей, - с гоблинами, знаешь…
- Чушь! – Нейдар скривился и уронил голову на стол. - Бабьи сказки.
- Да какие сказки! – возмутился Валсат. - Сколько уже пропало в лесу! Кто же их всех погубил, если не гоблины? Или еще какие-нибудь чудовища, - добавил он.
- А ты когда-нибудь живого гоблина видел? – Нейдар вскинул на барда яростные глаза. - Или дракона?
- Ну дракона-то я видел, - ответил Нессей, - один раз, в бестиарии.
- А когда он падает в воду и взмывает в небо с рыбой в зубах? Да не видели вы дракона!
Валсат хотел уже спросить приятеля, видел ли он дракона сам, но услышал его храп и передумал. Вместо этого он влил в себя остаток пойла, ударил по струнам и заорал:
- Купцы с караваном
Пошли за товаром,
Их в даль увела
Путеводная нить.
И толстую бочку,
Купецкую дочку,
Маман в одиночку
Возможно ли бдить?
Бард оглянулся: не присутствуют ли случайно дамы. Такое здесь редко, но бывало. Дам не наблюдалось, и скабрезная песенка была допета до конца.
- Эх! – прочувствованно сказал кто-то. - Умеешь ты, Валсат, за живое тронуть!
Пузатый Гвойлек снова наполнил все три кружки доверху:
- Я не знаю, кто привезет в Столицу старый Шеетенский стяг, - заявил он, - но, кто бы ни пошел в Гоблинский лес, я предлагаю выпить за него!
Тост поддержали. Валсат толкнул Нейдара в бок.
- Ну, чего тебе?
- За того, кто в лес пойдет, - не стал подробно объяснять Нессей, - все пьют.
2
Когда Валсат проснулся, голова, кажется, готова была расколоться. В окошко проникал солнечный свет, а за столом восседали помятые с похмелья товарищи. Бард обвел взглядом окружающее и обнаружил, кроме завсегдатаев кабака и Пузатого Гвойлека, человека в мундире королевской службы, тихонько завтракающего в затененном углу.
- Ну, - подал голос Пузатый Гвойлек, - наши храбрые ребята уже проснулись. Господин Соккай, теперь можете их записать. А то мало ли, может, ошибусь.
- Ну, начнем с вас, - Соккай приблизился, вынул свернутый в трубочку листок с печатью, перо из-за уха, - итак, ваше имя?
- А зачем вам? – Нейдар настороженно взглянул Соккаю в глаза, - разве я в чем провинился? Если буянил, так готов штраф заплатить.
- Ну почему же сразу «провинился», «штраф»? – отвечал чиновник с укоризной. - Просто, если вдруг вы вернетесь, да еще со знаменем, чтобы Его Величество король знали, кого награждать.
Глаза Нейдара едва не вылезли из орбит:
- С каким знаменем?
- Как же, - снова послышался голос Пузатого Гвойлека, - обещали же в Гоблинский лес идти. При честном народе обещали.
- Что, правда? – Нейдар озирал кабак, ища поддержки, ожидая, что собутыльники и сотрапезники всё опровергнут. Но все подтвердили: обещали, обещали отправиться на поиски знамени. Нейдар тяжело вздохнул, выдернул из рук чиновника перо и сам вписал свое имя. Соккай расплылся в улыбке и продолжил свое дело. Валсат даже, кажется, был доволен, что так вышло. Нессей, не умеющий читать и писать, долго ругался, а, потом сказал, тыча заскорузлым пальцем в Пузатого:
- Вот он все вам скажет и напишет.
- Благодарю вас, господа, - Соккай принял у кабатчика перо и бумагу и вышел вон. В проеме он обернулся - и на прощание сказал: вот вам совет: будьте умерены в питии.
- Да, - сказал Валсат, когда синий плащ с желтым подбоем скрылся за дверью, - накликали мы на себя беду. Ну да ничего не поделаешь, будем готовиться. Я лютню свою продам…
- Твоей лютни даже на ножны не хватит, - сказал Нессей, - да и моих тоже на всех троих не достанет. Но у меня есть кое-что, могущее послужить оружием.
- Глупости, - сказал Нейдар, - не о том думаете, друзья.
- Как «не о том?» - возмутился бард. - В лес же гоблинов идем! Значит, оружие надо.
- Хватит палок. А в лесу палок сколько угодно.
- Да ты что, шутишь? Или рехнулся от испуга? – Нессей покачал головой. - Палки против гоблинов?
- Нет там никаких гоблинов, - ответил Нейдар, - и не будем больше об этом. А вот одежу надо приготовить, - Нейдар загнул палец, - такую, чтоб и прочна, и за ветки не цеплялась. Воды запасти. Нет, вода испортится, вино пополам с водой, - Нейдар загнул еще один палец, - мази и порошки, если поранимся или живот схватит…
Перечень занял обе руки. Все это можно было достать в течение каких-нибудь двух-трех дней, но Валсат хотел во что бы то ни стало прояснить вопрос с гоблинами. Он так и не понял, чего же ему хочется больше: чтобы их в лесу не было, для вящей безопасности, - или чтобы они все-таки были, чтоб его героические баллады хотя бы отчасти оказались правдивыми.
- Нет, Нейдар, ты погоди. Как это нет никаких гоблинов? Люди же не возвращаются из леса обратно!
- Пожалуй, слово «обратно» все и объясняет, - усмехнулся Нейдар.
- То есть…
- То есть, можно же, например, не назад в Шеетену вернуться, а перейти лес и… А вот что там, за этим лесом, я не знаю. Но разве сейчас в Шеетене, верней, в том, что от нее осталось, житье?
Вопрос был риторический.
3
По настоянию Нейдара, выходили ранним утром, когда город еще спал, и, наверное, поэтому друзей никто не провожал. По мере углубления в лес, Нессей все больше хмурился, Валсат задавал всякие вопросы, на которые никто не отвечал, и только Нейдар пребывал в прекрасном расположении духа. Он как будто даже помолодел лет на десять и вышагивал, насвистывая какой-то бодрый мотивчик. Так как шли все дольше, а никаких чудищ из-за деревьев на путешественников не выпрыгивало, Валсат перестал нервничать и теперь вовсю наслаждался пением птиц и свежим, неиспорченным городской вонью воздухом. Даже Нессей понемногу расслабился.
- Слышишь, Нейдар, - нарушил он молчание, - а как ты узнал, что в лесу нет гоблинов?
- Их тут и не может быть, - Нейдар наклонился и изучал что-то на земле, - гоблины вообще не живут в лесах.
- А как же… - начал было возражать Валсат.
- Гоблины живут в пустынях, - сказал Нейдар, - там жара и солнце палит нещадно. То, что им и нужно для жизни.
- Солнце?! – удивился Валсат. - Это им нужно? А я читал в хрониках…
- Потом, - Нейдар усмехнулся, - я расскажу, почему они любят жаркую пустыню и зачем у них зеленая кожа. Сейчас вы все равно ничего не поймете. Под ноги лучше смотрите.
Так и шли на восток, ориентируясь по древесным стволам, обходя самые густые заросли, перешагивая через толстые корни. Когда вышли на широкое открытое место, уже начинало темнеть. Небо стало пронзительно синим. Серп молодого Месяца отражался в большом круглом озере.
- Здесь устроим привал, - Нейдар сбросил сумку и сел на траву.
- Но… ночное озеро… - Валсат опасливо покосился на воду, - русалки…
Но Нейдар так взглянул на него, что бард застыдился своего страха и умолк.
- Тут кто-то костер разводил, - послышался голос Нессея, - очаг из камней сложен.
- Вот и замечательно, - ответил Нейдар, - и мы разведем. Собирайте сушняк.
4
Пламя костра освещало лица сидящих вокруг. Искры взлетали в звездное небо и гасли где-то в вышине. Нейдар безмятежно дрых, подложив под голову свернутую куртку, Валсат наигрывал что-то тихонько на лютне, которую он взял все-таки с собой. «Ну и тащи сам,» - сдался наконец Нейдар, устав убеждать барда в ненужности инструмента. С мелодией, исподволь, стали приходить и слова:
Рыцарь покинул прекрасную даму,
Рыцарь отправился в Гоблинский лес,
Ехал к востоку он, прямо и прямо,
В темной пещере пока не исчез.

Злобою очи дракона пылали,
Яростно пламя из пасти рвалось…
Валсат задумался. Он пощипывал одну и ту же струну и повторял: «из пасти рвалось», «из пасти рвалось»… «Поднялось»? «Сбылось»?
- Злобою очи дракона пылали, - повторил он, чуть изменив аккорды, - яростно пламя из пасти рвалось. Каменный пол черепа устилали – древнего Трунга проклятье сбылось.
- Валсат, дружище, - послышался сонный голос Нейдара, - я тебя прошу, прекрати этот бред. Сам не спишь, так другим не мешай!
5
Да, видно накликал Валсат своей песней.
Он проснулся. Солнце уже довольно высоко поднялось над зубчатым краем леса. Валсат сладко зевнул, потянулся, сел на примятую траву, протер глаза - и тут увидел сидящего на берегу озера дракона. Дракон был зеленый, с длинной гибкой шеей и мощными когтистыми лапами. Валсат так испугался, что не сразу заметил, что на спине чудовища восседает девица. Крупная, надо сказать девица, хорошо откормленная. Как дракон ее до сих пор не съел? – Можно было только удивляться. «Но, - тут же промелькнула мысль в голове барда, - если чудовище не съело такую жирную девку, то уж меня-то и подавно не тронет».
- Валсат, сын Калавура, - он вскочил, зашаркал ножкой, скорчил светское выражение лица, - странствующий поэт. А это мои, - он широким жестом обвел спящих Нейдара и Нессея…
- Твои друзья, - закончила за него девица, - а я…
Но имени ее Валсат не расслышал: резкий свист упал с небес и ударил в уши. Нессей вскочил, словно ошпаренный. Нейдар тоже поднялся.
- Вот это, значит, женихи? – На поляну опустился второй дракон, высокий широкоплечий старик с длинными седыми власами и бородой степенно сошел на землю. В руке у него был суковатый посох, а на плече сидел ушастый филин. - Это все, что ли?
- Все, дедушка Знай, - отвечала девица, - по крайней мере, других я не видела.
- Что ж, - покачал головой Знай, - и то неплохо, и то неплохо, - он подошел к друзьям, - кто такие будете?
- Я поэт, - повторил Валсат. Он почему-то решил, что это даст ему какие-то преимущества.
- А я портной, - Нессей расплылся в улыбке, похотливым взглядом окидывая девушку, - дамский мастер, сударыня.
- Стало быть, швец и игрец у нас есть, - Знай довольно покивал, - а почему жнеца нету?
Вопрос повис в воздухе. Так как отвечать на него никто не собирался, старик выдержал небольшую паузу и сказал:
- Ну и ладно. Залезайте на дракона да держитесь крепче! А ты, Ксения, предупреди, чтоб баню готовили.
Ксения кивнула, вскочила на дракона и исчезла в безоблачном небе.
- Ну, - Нессей и Валсат мялись в нерешительности, - что будем делать?
- Нас, вроде, в гости приглашают, - ответил Нейдар.
- Да не нравится мне что-то этот старик, - заметил Нессей, - как бы он нас…
- Если бы нас хотели убить, - сказал Нейдар, - уже сто раз убили бы.
Он скрестил пальцы в оберегающем жесте и решительно шагнул к дракону.
6
Первый день новоприбывшие были предоставлены сами себе. От безделья они шлялись по поселку, задавали глупые вопросы, пробовали задирать мужиков и приставать к девкам. За этим занятием Валсата и застал Знай.
- Значит, так, - старик зычным басом перекрывал доносящийся из длинного кирпичного строения стрекот, - правила у нас такие. Раз, - он загнул палец, - спользовал девку? – Женись.
Валсат скис физиономией.
- Два, - Знай строго повел кустистой бровью и загнул второй палец, - кто к девкам немытый, вшивый или блохастый полезет, тому... - он погрозил увесистым кулаком, - ясно?
Нессей кивнул. Знай пристально взглянул на Валсата, и тот закивал тоже.
- Три. У нас каждый занимается каким-нибудь делом. Вам неделя, чтоб выбрать себе по душе.
- Да чего ж выбирать? – пожаловался Нессей. - В Туине я был портной. Платья шил. А тут ничего не понятно. Чем занимаются…
- Магией, мил человек, неужели не видно?
- Да какая же магия?! – Валсат кипел от возмущения. - Разве я не читал про магов? У нас тоже раньше магия была! А у вас…
- Ага, - из двери вышла Ксения и еще одна барышня чуть потоньше, - сжечь заклинанием посевы, воду в колодцах испортить…
- Была война, - принялся оправдываться Валсат, - да не все же колодцы портили. Многие и помогали.
- А обряд превращения железа в золото, - вступила в разговор вторая девица, - я просто не могу смотреть на это без смеха!
- Это же великая тайна! – возмутился Валсат, - одно из девяти высших достижений! А вы…
- Да, - усмехнулась Ксения, - микроскопом тоже можно гвозди забивать.
- Чем-чем?
- Ладно. Проехали. Все равно ничего не поймете. Вы, ребята, темные и дремучие. Но от вас зависит стать людьми, - Знай смотрел на Нессея с Валсатом, как строгий учитель на приготовишек. - С завтрашнего дня девочки, Ксения и Авойя, начинают занятия в классе. Кто учиться не будет, получит березовой каши!
7
То ли от внезапно свалившихся знаний, то ли просто, потому что ночь была ясная и звездная, Валсату не спалось. Он слонялся между строениями и деревьями, бормотал под нос приходящие в голову стишки, как, вдруг услышал голоса. Первый принадлежал Нейдару, второй был незнаком. Говорящие о чем-то спорили, взволнованно, горячо. Валсат пошел на звук.
- Да где ж я тебе детей возьму, Михалыч? – Валсат прижался к бревенчатой стене и превратился в слух. - Чем я их заманю? Я понимаю, что малышню обучить легче.
- А с этих что? – послышался незнакомый, чуть охрипший голос. - Ну кого из них сделать можно?
- Первопроходцев, - ответил Нейдар. Не вполне, впрочем, уверенно, - а поэт уже у нас есть.
- Девочки жалуются, - снова заговорил охрипший, - этот чертов бард опять к Ксении приставал.
- Значит, делать ему нечего, - сказал Нейдар, - ну ничего, я ему Мэлдафа в учителя поставлю. А то ишь какой, таблицу умножения не знает, а туда же – к девчатам приставать.
- Делай, как знаешь, - что-то щелкнуло и послышался писк, - только я думаю вот что: ничего мы в этом мире не поделаем. Надо сворачивать базу.
- А остальные что думают?
- А что тут думать? Все и так ясно. Помнишь, чем пляшущая роза обернулась?
- Да помню. Хватит меня розой попрекать. Мир же не перевернулся. Зато и польза: с перепугу воевать перестали.
- Ничего все равно не выйдет, - повторил хриплый свой тезис, - мы хотим всех добрыми сделать. А так не бывает. Да и не нужно. Так что завтра вызываем Магистра и уходим.
Валсат, чем больше слушал, тем меньше что-либо понимал. «Утром, - повторял он одну и ту же мысль, - утром я пойду к Нейдару и заставлю его сказать всю правду...»


Вложения:
Skazat_pravdy.pdf [73.89 KiB]
Скачиваний: 332

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов
Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Сб июл 16, 2011 4:11 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 7

Аттактист.


И снова эта одержимость целью, снова дикое желание двигаться. Двигаться к горю, рождающему в душе радость. Обычно Шика пытался противостоять этому чувству и шёл в противоположном направлении. И, кстати говоря, обычно не ведал проблем. Но он уже взрослый, сформировавшийся колдун из клана Аттактистов. Клан, призванный созидать, черпающий силы от упорядочивающих сил природы. Всякое разрушение, боль и горе манили людей из этого клана, они были так устроены. Это было их предназначением, так они лучше всего себя реализовывали. И вот рядом произошло что-то ужасное и притом масштабное. Он не знает, что именно произошло и где именно, но чувствует примерное направление. Сопротивляться больше не было ни смысла, ни сил. Он бросил всё на прошлом месте и сорвался по направлению к Туину. Как будто проклятому именно в тот момент городу было мало своих проблем.
Он быстро шел по полю, совершенно не разбирая пути. Шёл дождь, трава колосилась. В целом тот, кто утром был врачом, ухоженным и аккуратно одетым, сейчас походил на безумного бомжа. Да, пожалуй, он им и был. Ещё недавно аккуратная одежда - однотонные штаны, рубаха и плетеная обувь - стала совершенно грязной. По обычно чистому и ухоженному лицу лился пот, смешиваясь с пылью и оставляя грязные разводы.
Но это всё было неважно. Человек шёл, ни о чём не думая, наконец, отдавшись своей натуре. Это делало его счастливым и сильным. Он постоянно повторял: «Я есть!». Поток из колдовского источника бил в нём, без всяких с его стороны препятствий. Больше он не будет ни прятаться, ни сдерживаться, и будь что будет!
Молодой колдун улыбается, одержимо смотрит вперёд и делает широкие, уверенные шаги.
Но вскоре Шика помрачнел. В траве стало было слишком много цветов. И, посмотрев вдаль, он обнаружил широкую красную полосу - это была полоса из роз. Розы пересекали его путь. Это сделало его совсем удручённым. Дело не в том, что у него аллергия на цветы, или в том, что он дурной. Всё было страшнее и тяжелее.
Он непроизвольно замедлил ход и ударился в воспоминания.
Иране - клан цветов и музыки. Такая была их сила. В начале своей истории они жили в северо-западной провинции. Поначалу они всем нравились и всех удивляли. Колдовство и чародейство с цветами и музыкой - конечно, это очень впечатляет. Они не отчуждались от людей, они осознавали своё очарование и любили контакт. Будучи стихийным воплощением какого-то совершенно другого уровня бытия, они сбивали многих с накатанного пути жизни. Люди начинали облегчённо относится к жизни, вести себя независимо по отношению к начальству и многими иными способами проявляли превосходство эмоций над разумом. А прямой выгоды, пользы от ираней не было. Колдовать цветы и музыку - это всё-таки не огненные шары метать и послов зачаровывать. В конце концов, это привело префекта к мысли, что ему такая радость не нужна. Он принял доходчивые меры. Иране, в свою очередь, проницательно их восприняли - и с тех пор жили таборами, постоянно находясь в движении.
Нельзя сказать, что их колдовство было каким-то целенаправленным. Как и у всех кланов по линии крови, оно было непроизвольно. Просто там, где был колдун музыки, в воздухе звучала подходящая его настроению мелодия. Когда они ели - это было что-то классическое, когда влюблялись - что-то прекрасное, когда ложились спать - это была колыбельная на всю ночь. Подобное происходило и с колдунами цветов. Их женщины любили вместо одежды обвивать себя стеблями цветов, раскрывшиеся бутоны которых скрывали их тело. Влюблённые мужчины часто создавали цветы с запахом своих любимых женщин…
Таким образом, внутренний ираней был как бы обнажен. Его можно было читать по цветам и музыке. Но они не учились подавлять эмоции. Наоборот, мало кто из них по несколько раз на дню не впадал в аффект. Просто те эмоции, которые они испытывали, они делали так, чтоб за них не было стыдно. Хотя многие люди стесняются своего добра, любви, веселья, веры в лучшее…
Шика вспоминал о чём угодно, но не о главном, не об итоге. Как будто он не мужик. В своих мыслях он инстинктивно боялся зайти дальше, чем надо. Однако дождь пошёл сильнее, его капли стали холодными, почти ледяными. Это оживило Шику, заставило идти дальше.
Аттактист двигался вдоль цветочной полосы, и с каждым шагом его сердце сжималось всё сильнее. Слёзы на его лице смешивались с дождём. От этого он делал шаркающие шаги, его ноги вязли в слизкой грязи. То, чего нельзя изменить, то, касательно чего надежда умерла,- это боль, которая не порождала в душе аттактистов радость, лишь страдание.
Цветы становились всё темнее, в них было всё больше шипов, резких выразительных изгибов. Каждый мог бы в этой симфонии цветов разглядеть отчаяние, обиду на несправедливость, страх за себя и близких. Странно, что и этот клан не избежал истребления. Они пытались спастись бегством. Но это не такая простая задача, когда оставляешь за собой след из цветов. Да и сложно себе представить беглеца, который, скрываясь, играет музыку на всю округу. Но иначе они не могли. И, судя по всему, последние часы этого табора, пытавшегося спастись бегством, были просто кошмарны.
Шика дошёл до конца цветочной полосы. Тут они были чёрными, на шипах выступали розовые капли яда. Задерживаться было нельзя - пыльца тоже, скорее всего, была ядовита. Но он и не мог задержаться. Он всё себе ясно представлял… Люди убивают колдунов. Всех подряд, мужчин, женщин, детей и стариков. Из-под земли вырываются, вьются чёрные цветы отчаяния, злобы, обиды, боли за своих близких людей. В воздухе звучит одновременно хаотичная и впечатляющая своей гармонией симфония. Которая складывается из колдовства большого числа людей, причём мелодия каждого из них уникальна. В каждом цветке и мелодии читается выразительность, индивидуальность внутреннего мира его колдуна или колдуньи. Как их можно было убивать?
Видение кончины этого клана гнало его прочь. Туда, где его натура ещё чувствовала надёжду на лучшее. Хотя разумом он понимал, что этот мир катится к чёрту. Люди не могли сами устроить истребление колдунам и чародеям. Это просто невозможно. За этим стояли волевые и жестокие силы. Но доводы разума для него мало значили. Подобно ираниям, чувства для него были паче разума. И как иране не могли не оставлять за собой след из цветов, который привел к ним смерть, так и он не мог не идти туда, где он нужен.

Это был выматывающий поход. Чем дальше шёл аттактист, тем сильнее он уставал и хотел отдохнуть. Но вместе с тем, росло и ощущение близости вожделенного места. Но его все не было видно.
Его лицо стало внимательнее, он к чему-то прислушивался. Аттактиста стала манить какая-то новая цель. Повернувшись в её направлении, он увидел усталого, очень медленно бегущего мальчика тринадцати лет. Парень находился километрах в трёх от него.
Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Это большое чувство начинало казаться ему жестоким миражом. Тем более, он уже в принципе не доверял этой реальности. То, что его манило, к чему он так долго стремится, могло оказаться просто чьими-то чарами. А этот парёнёк был прямо перед ним. Шика очень быстро настиг его.
Парень был очень испуган. Его пугала даже мысль о том, чтобы обернуться. Из его груди рвались рыдания. Когда к нему подбежал Шика, он пытался обежать его. Расстояние сократилось настолько, что без столкновения это стало невозможно. Однако и сейчас он не повернул.
Колдун уже начал пытаться восстановить его психику.
- Что случилось, мальчик?
Его глаза округлились, взгляд стал ошарашенным. То, что случилось, настолько его впечатлило, что без труда предстало перед его внутренним взором и пошатнуло его рассудок. Перебирая воздух руками, он как будто искал подходящих слов и сказал:
- Мышка пробежала, хвостиком махнула!
Колдовство Шики уже произвело своё действие. Сказав это, мальчик смотрел уже без испуга и с предвкушением ответа.
- Даааа… Ты же с ума сошёл!
Парень стал кричать.
- ЭТО НЕ Я!!! Я этого не делал! Не делал! Не делал! Не делал!
Шику обдало всей силой того хаоса безумия, который теперь властвовал в разуме ребёнка. Шика упал, но он сходу решил не блокировать себя от этой силы, а впустить её в себя. Зрение погасло, он почувствовал в этой тьме что-то очень существенное. И, направив своё внимание в этом направлении, Шика олицетворил исток безумия парня. И с большим вниманием стал наблюдать за разыгрывающимся перед ним видением.
Мальчик залез через окно в дом. Он любил разыгрывать так своих родителей. А они любили вторить его замыслу своим удивлением: «О, это ты, Мирай! Как же ты зашёл в дом?». Им это было мило. Но теперь всё было иначе. Из соседней комнаты мальчик услышал какие-то глухие звуки и рычание. В воздухе стоял запах крови. Его сковал колоссальный страх, но решил посмотреть за дверь. Было тяжело сделать даже шаг. Этот страх отобрал у него уверенность в самом обычном шаге. Он стал рассчитывать, обдумать движение своих ватных ног. И дошёл до двери.
Открыв её, прямо перед собой он увидел свою мать сидящей на куске мяса. Его мама была вся в крови, она штамповала ножом кусок мяса. Тут же мальчик различил в куске мяса силуэт человека, а затем и своего отца. Папа был тотально изрешечен. Вероятно мама уже с полтора часа, от всей померкнувшей души, била ножом. Её рука покрылась отчётливо проступившим орнаментом вен и блестела кровавой испариной. Нож входил очень легко, с чавканьем проходил тело и вонзался в пол. Тело достигло уже такой кондиции, что при входе и выходе реагировало, как кисель,- разбрызгивало кровь и тянулось за лезвием.

Картинка выключилась. Очнувшийся Шика очень глубоко вдохнул и безумно отшатнулся от мальчика. Оказалось, что всё происходило мгновение, иначе он бы давно убежал. Но уже на выдохе Шика принял решение. Хотя его натура аттактиста и сломлена. Хотя он не чувствует от всего этого воодушевления и предвкушения созидания. Всё равно он поможет мальчику. Очень сложная задача - побороть безумие. Если он попытается это сделать, его окатит не просто волной той ужасной силы. Он буквально окажется в пространстве кульминационных точек этой мощи. Гораздо легче колдовать строения и телесное здоровье. Но он не мог оставить этого маленького человека в том кошмаре.
Из таза Шики в таз пареньки вырвался красный луч. Глаза загорелись потоком яркого дневного света. Оба человека были напряжены, и вместе с тем их дёргал, колыхал поток сильных энергий. Как будто они находились под действием какой-то стихии.
- Послушай, Мирай, я иду за тобой. Я знаю, что ты ещё в теле. Я открываю врата твоей Жизненной силы. Этого невозможно сделать без собственного раскрытия. Теперь мы с тобой очень связаны. Умрёшь ты - умру я. Останешься в этом внутреннем аду ты - останусь и я. Я собираюсь олицетворить твоё безумие и повергнуть его из тебя. На помощь твоему безумию придёт Хаос. Я понимаю, что тебе очень тяжело, очень больно, но без тебя у меня ничего не выйдет, мы должны будем победить их вместе.
По окончании этой речи из таза Шики вырвался тёмно-фиолетовый луч, переливающийся белым цветом. Он запустил развитие тела этого ребёнка. В котором произошёл адреналиновый взрыв, тестостероновый выброс, перестройки нервной системы из детской в мужскую, рождённые колдовством Шики. Теперь вместе с Шикой безумию и хаосу противостоял мужчина, способный на борьбу. Всё происходило резко и быстро. Из таза, по позвоночнику, луч ударил вверх и достиг груди. Там в солнечном сплетении находились врата души. Луч распахнул их, и из груди мальчика вырвалась цепь, которая вонзилась в грудь аттактиста. Это олицетворенное Безумие, которое стремится распространиться на всё. Оно воспользовалось раскрытием врат и приступило к захвату души Шики. Из темечка колдуна вырвался белый шар и, метнувшись к голове мальчика, превратился в белого голубя с надорванным крылом.
Голубь стремительно достиг головы Мирая. Это был тот самый момент, когда Мирай должен был вступить в борьбу вместе с Шикой. Отбросив свои страхи и решив, что ему что-то ещё дорого в жизни, он должен был подарить голубю второе крыло и сделать его способным на полёт. Глаза аттактиста погасли, он упал на колени. Цепь, идущая из груди мальчика, начала вытаскивать из солнечного сплетения светящийся тусклым белым светом силуэт руки. Рука была закована в наручник. Хаос вытаскивал из Шики его душу.
Из головы мальчика вылетел сияющий ярким белым светом голубь. Он полетел к груди Шики и вцепился в цепь. Наручник с руки Шики перекинулся на лапы голубя. Безумие решило сначала поглотить их разумы, но голубь быстро взмыл в небо. Цепь со звоном, ускоряясь, стала тянуться в небо. Когда голубь дотянул цепь до облаков, из груди мальчика вырвалась змея, плоть которой как будто была из тьмы. Возносясь в небо, она на быстро удаляющимся лице с погасшими глазами увидела ликующую улыбку.
Небо - стихия разума. Стихия мечты и свободы. Голубь разорвал пополам пресмыкающееся и разделился на два сияющих шара, влетевших в головы колдуна и парня. Цепь со скрежетом, искрами и звоном разорвалась в воздухе на тысячи осколков. Тела парня и колдуна обмякли. Они оба выключились и упали на траву в удобных для отдыха позах. Со свободно и беззаботно раскинувшимися ногами и руками. Лицо парня было умиротворённым, на нём играла слабая улыбка. Шика во сне тихонько смеялся и светился белым светом. Тут же подбежали жители Туина, которых привлекли вспышки света и грохот.

Шика очнулся. Он чувствовал, что уже в принципе мог бы и полежать, но он понял, что добрался до своей цели! Вот эти разрушение, боль, страдание и горе, которые его так манили, из-за которых он бросил налаженную жизнь. Именно отсюда сбежал тот мальчик. Да, именно тут источник его безумия. Тут Шика сможет себя реализовать ещё больше. Он был в эпицентре этого места.
Чтобы окончательно убедиться, что он на месте и что это не обман чувств, Шика отрыл глаза. И, увидев перед собой площадь наполненную злобно гудящей толпой, и себя высоко привязанным к шесту, над большой кучей соломы, он сказал:
- О! Наконец-то я добрался до города!
Двое мужчин вылили на солому какое-то вещество, а другой кинул в неё факел. Площадь в городе под пасмурными небесами озарилась огнём. Люди поощрительно загудели какие-то гадские, жестокие слова. Шика толком не разбирал их. В него входила напрямую их ненависть, которая скажет больше любых слов.
Он понял, что пора прощаться с этим миром. Но, непроизвольно обведя взором площадь, он разочаровался в этом намерении. Вот только в самом конце площади стражники вели какого-то мальчика, который кричал и бился в их руках. Аттактист улыбнулся. Наверняка они ему говорили, что он зачарован. Что этот светящийся колдун не мог ему помочь, ведь колдуны все твари, и далеко за примером ходить не надо. Жену капитана все знали. Они говорили ему, что сейчас сожгут этого гадостного чародея, и его разум проясниться.
Шике стало очень страшно и больно. Он бы мог сопротивляться боли, как-то перестроиться. Но сознание смерти все усилия сводило на ноль. Но он мог забыться колдовством. Выплеснуться всему, выплеснуть всю свою силу, всю свою жизнь за раз. Проклянуть или благословить их. Проклянуть или благословить.
- Ха-ха! Благословить! Благословить! - В голос, сквозь боль и страх, радовался аттактист Шика своему выбору.
Площадь на миг озарилась ярким белым светом. В районе костра, в воздухе проступил образ. Это был образ глаза, из которого стекала кровавая слеза. Глаз закрылся, и вместе с ним погас свет. Тело Шики превратилось в статую из пепла. И следующее же дуновение ветра унесло его в небо…
Жители Туина возомнили себя проклятыми. Ещё бы, такое светопреставление. На следующий день к ним приехала бригада врачей и строителей. Помощь, которую посылали пострадавшим городам лишь во времена Милкуса. Да и то спустя пару недель, а не лишь два дня. Люди Туина благодарили Бога за то, что не оставляет проклятых своим вниманием. Через неделю из леса, с развалин старого Туина, вернулась экспедиция смельчаков. Составленная из людей, которые во время проклятия потеряли всех своих близких. Они пошли туда за смертью, но вернулись с другой жизнью. С собой они принесли богатство и славу. С этого времени туинцы уже не вспоминали о проклятье… Но и о том, что кто-то их благословил, они не помышляли.
Вот только не спали чары с паренька Мирая. Он и после сожжения говорил, что тот колдун был хороший и ничего плохого сделать не мог. Что он спас его от ужасного кошмара наяву. Люди Туина, раздобренные удачами, не стали его пороть за это. Добродушно списав заступничество мальчика силе колдуна, который оказался настолько могущественным, что и после смерти его чары не рассеялись…


Вложения:
5118688.pdf [75.93 KiB]
Скачиваний: 290

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов
Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс "Просто фэнтезь"
СообщениеДобавлено: Сб июл 16, 2011 5:42 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 8

Тени прошлого

Вступление

Шеетена никогда не была мирной землей. Даже во времена правления Милкуса Хромого баронские свары были делом обычным. Но это были просто свары, и после каждой такой «войны» разрухи не наступало. Сотня убитых дружинников либо вообще наемных головорезов - кого они волнуют? Крестьянам не было дела до того, кто теперь хозяйничает в замке на холме, и они даже радовались, что бароны так охотно пускают друг другу кровь. Но все изменилось. Милкус был хорошим королем, умным и рассудительным. Давно не было в Шеетене таких королей. По большому счету, до Милкуса в Шеетене таких королей вообще не было; но имелся у него один недостаток, который все и сгубил. Милкус любил женщин. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если ты богат, девять законных сыновей - это нормально, и в чем-то даже похвально, но если ты король...
Резня началась месяца через два после смерти Милкуса. Сначала братья пытались договориться, поговаривали даже, будто кто-то из них искренне этого хотел. Вранье, конечно, но в любом случае ничего не получилось. И когда говорить стало не о чем, наследство стали делить тем способом, которым всегда делят доставшуюся в наследство корону.
Войной.
Поначалу многие думали, что все быстро закончится. Ну перебьют принцы друг друга, очередной братоубийца взойдет на трон, и жизнь потечет, как раньше. Никто не учитывал силы, с которой родные братья возненавидели друг друга.
Кто первым стал использовать магов в войне - неизвестно. Известно, что от этого все стало только хуже. Магия оказалась страшным оружием. Таким оружием, после которого не остается ничего и никого. Но обезумевшие от крови принцы этого уже не осознавали, все больше закручивая колесо кровавой бойни и наматывая на него всех, кто попадался на пути.
Самих магов уничтожили уже в конце войны, когда не осталось в стране людей непричастных, а кровь перехлестнула любую, даже самую глубокую чашу терпения. Уничтожили почти всех. Колдунов убивали даже неграмотные крестьяне, насмотревшиеся на оживших мертвецов, колдовской огонь, пожиравший поля, и на такие ужасы, о которых потом мало кто рассказывал. Никто не спрашивал - добрый чародей или нет, воевал он или прятался; их просто убивали. Как бешеных собак, существование которых уже неприемлемо ни при каких условиях.
Истерия длилась год и схлынула уже после того, как жизнь стала понемногу меняться. Магов осталось мало, очень мало. И некому стало учить детей с даром... впрочем, и по сей день есть места, где таких попросту убивают.
Война шла семнадцать лет - и иссякла, оставив после себя пепелище на месте некогда зажиточного королевства. Единственный выживший из девяти принцев стал королем. Гертвиг Первый, король пустошей. Всем было уже наплевать. С тех пор прошло десять лет. Жизнь медленно, неохотно возвращалась в эти земли.
Туин - просто дыра на границе, хотя это даже не настоящий Туин. Настоящий Туин сгорел где-то там, где сейчас Лес Гоблинов, и за десять лет никто так и не нашел его развалин.
Но израненному королевству был нужен лес, нужна пушнина, и люди вернулись. Построили новый город, пусть не такой большой, как прежде, и назвали его Туин. Словно в память. Люди строили мирную жизнь...

**********

Весна в этом году в Шеетенское Пограничье пришла рано, даже слишком рано. Пожалуй, старожилы могли бы вспомнить примеры столь же ранней весны - да где же их найдешь-то, этих старожилов? В земле разве. И не успел еще сойти снег, как весенние дожди, привычные для этих мест, уже принялись заливать все вокруг, превращая тракты в непролазное болото, а улочки Туина - в жидкую грязь.
Давно уже просили капитана Гесилкара выделить солдат и замостить улицы, но, видимо, скорее пьяные эльфы начнут разгуливать по городу, чем Берон Гесилкар пошевелит своей задницей ради штатского. Так и текут каждую весну по Туину грязевые реки.
- Тьфу, чтоб тебя! – стоявший на посту у городских ворот солдат чихнул и поежился. – У меня, наверное, уже и зубы раскисли. Что за проклятое богами место.
- Зато ты жив, – его напарник повел плечами, стараясь стряхнуть воду. – Сам говорил: не попади ты сюда, отправился бы в седьмой пехотный. Помнишь, что с ними стало?
- Еще бы.
Оба солдата всеми силами старались спрятаться от дождя под дощатым навесом, сооруженным с внешней стороны городских ворот, но стекающая по краям навеса ледяная вода все равно лилась им на спину и плечи.
Утро сегодня выдалось особенно прохладным, и любой, стоящий на посту, мечтал только об одном: теплом трактире да кружке крепкого самогона. Но только мечтал, не более - ибо начальник гарнизона, капитан Берон Гесилкар, нравом обладал суровым и плетей не жалел. А мог и повесить. Такое уже случалось, и испытывать терпение капитана больше никто не решался.
- А ведь Гесилкар специально приказал делать такие маленькие навесы. Точно тебе говорю. Мне рассказывали, как он кричал, что если на часового течет вода - то он, по крайней мере, не уснет на посту. Засунуть бы его под этот навес.
- Ты поосторожней. Давно, что ль, не пороли?
- Э-хе-хе. У тебя выпить есть?
- А то, – солдат завозился и вытащил из-за пазухи плоскую деревянную фляжку. Отхлебнул, закашлялся, отхлебнул снова и протянул фляжку напарнику.
Вокруг часовых, перебивая запах мокрой земли, разлился одурманивающий «аромат» сивухи.
- Крепкая, зараза.
- Где брал?
- Да у трактирщика Хиврона. Но это только за особую цену. Другим клиентам он такое не наливает.
- Разбавляет, негодяй.
- А то.
Эту не самую веселую беседу неожиданно прервало громкое фырканье и скрип. Из завесы дождя буквально вынырнула обшарпанная и покрытая грязью повозка, которую тащила мокрая и по виду глубоко несчастная кляча.
- Кого это еще принесло, – стражник перехватил алебарду и высунулся из-под навеса. - Эй! Кто такой?!
Повозка остановилась, и с нее слез странный тип. Даже для здешнего захолустья незнакомец выглядел неказисто. Высокий и тощий, словно жердь, он был одет в забрызганные грязью штаны, латаную куртку - из тех, какие носят лесорубы, но очень уж истертую - и не менее латаный и грязный плащ. Довершала все широкополая мятая шляпа, с которой сейчас струями текла вода.
- Я Таррон, – голос у незнакомца оказался хриплым и неприятным. - Торговец медицинскими снадобьями и травами.
Приглядевшись к прибывшему, солдат скривился. Ну что хорошего можно ожидать от типа, с такой-то рожей? Ввалившиеся щеки, покрытые щетиной; длинный крючковатый нос, смотревшийся на тощем лице особенно длинным и особенно крючковатым; глубоко посаженные темные глаза. Тоже мне, продавец. Да глянув на эдакое чучело - кто вообще захочет у него что-либо покупать?
Но капитан приказал пропускать всех; по крайней мере людей, эльфов и гномов. Туину отчаянно не хватало жителей. Мало кто по собственной воле соглашался селиться в такой глуши, тем более, что после войны опустевших земель хватало и в центральной части Шеетена. Никто не захочет тащиться по разоренной стране в глушь, где к тому же нужно будет сидеть за стенами, постоянно ожидая какой-то пакости. Разве что такие вот подозрительные и малоприятные типы, которые после войны во множестве шляются по стране.
Поэтому солдат лишь махнул рукой и поспешил вернуться под навес, где его напарник успел захватить возмутительно много «сухой территории».

***
- А потом что было? - Один из лесорубов, коренастый мужчина с кривым уродливым шрамом на щеке, нарушил затянувшееся молчание. Поленья в жаровне мерно потрескивали, мальчишка - судя по упитанному лицу, сын хозяина - спохватился и повернул вертел. Румяный поросенок уставился на барда черным, высохшим глазом.
- Да известное дело. Кто успел из той деревни сбежать до захода солнца - только и остался. Остальные... эх, - Торвальд Хейм покачал головой. Его черные волосы были собраны в хвост и перевязаны красной лентой, согласно столичной моде. - Да что тут говорить, здесь, вижу, люд бывалый собрался. Сами знаете, как оно случается.
- Да, - не замедлил подтвердить долговязый стражник. - Знаем. Бывало.
Он хотел что-то добавить, но передумал и крепко приложился к деревянной кружке. Лесорубы одобрительно загудели - мол, тоже знаем, чай, не лыком шиты.
По сравнению с царившими за стенами холодом и дождем, теплый, пахнущий выпивкой и жареным мясом трактир казался настоящим раем на земле. Конечно, если у тебя есть чем заплатить за эту выпивку - трактирщик Хиврон тех, кто просит налить в долг, не очень-то любит.
- Что, неужто всю роту вот так вот? В землю? - хмыкнул белобрысый парень в клетчатой рубахе. - Россказни бабьи...
- Ты чего, мэтра за бабу держишь? Или, может, меня?.. - Стражник медленно повернулся. Выражение его лица, покрытого мелкими оспинами, не сулило ничего хорошего.
Парень что-то промямлили уставился в свою тарелку. Долговязый напротив, не спешил возвращаться к своей кружке, пристально вглядываясь в обидчика. Хиврон бросил на Торвальда короткий, но выразительный взгляд: драки в трактире несут одни убытки.
- Однако, - встрепенулся бард, - в мире творятся не только черные дела. К примеру, вы слышали историю про веселую вдовушку из Норпа?
Он ловко подхватил лютню, взяв мажорный аккорд, хитрые зеленые глаза сверкнули весельем.

Меня зовут Хейм Торвальд,
И поверьте, я не вру -
Семь мужчин нашел я в спальне
У Андоры поутру.
Лекарь, пекарь и садовник,
Жрец, охотник и рыбак,
А седьмой - лихой разбойник;
Резать головы мастак.

Перебирая струны, Торвальд подошел к двери трактира, служившего заодно и постоялым двором.
- Кто хочет узнать продолжение - сегодня вечером я даю выступление у мастера Хиврона, то есть тут. В таверне. Друзьям рассказать не забудьте, - улыбнувшись, он сунул лютню под плащ и скрылся за массивной дверью. Пусть трактирщик сам разбирается со стражником, если тому все-таки приспичит помахать кулаками.
Холодный ветер ранней весны швырнул ему в лицо пригоршню ледяных капель. Не самое приятное выдалось утро, что тут и говорить. Черный, подшитый серебром камзол неплохо защищал от холода, но все-таки продувался.
Вздохнув и запахнув плащ на груди, Торвальд ступил с деревянного гостиничного помоста на подтаявшую кучу утоптанного снега. До некоторых домов, при должной сноровке, можно было добраться, не измазавшись по колено в грязи, и начать он планировал именно с них. Люди не любят, когда человек искусства выглядит так же, как они сами, - замызганным и растрепанным. Прийти, конечно, все равно придут - а вот платить будут меньше.
Городишко выглядел неказисто, но вместе с тем, упадком здесь не пахло. Да, дыра, но гарнизон есть, а значит, есть и порядок. Где порядок - там купцы, а где купцы - там и серебро. Проходя мимо городского рынка, Торвальд подметил нескольких женщин, одетых явно получше окружавшей их толпы. Несомненно, жены успешных трапперов или просто зажиточных горожан. Такие дамы приносили барду основной доход, а их непритязательные вкусы и стремление к высокому несложно было удовлетворить, исполнив пару баллад. Да и платили они неплохо. Не так, как мог бы заплатить бургомистр, и не так, как публика в таверне, - но и трудиться особо не приходилось. К тому же после выступления всегда можно напроситься на обед, а это для человека искусства многое значит.

***
Он всегда начинал объезд города с самых богатых улиц. Это было выгодно, да и богачи гораздо охотнее покупали его товар, чем те, кому и на хлеб-то не хватало. Поэтому Таррон сразу направил лошадь туда, где крыши домов были лучше, а сами дома - заметно выше.
Обычно Таррон просто ехал по улице и стучал во все дома подряд. Когда дома заканчивались, оставаться в городе больше смысла не было. А иногда это было и опасно - «недовольные» покупатели запросто могли устроить охоту на «шарлатана». Такое случалось, поэтому Таррон никогда не задерживался без крайней надобности, приезжая в город на рассвете и покидая его на следующее утро.
К таким, как он, относились по-разному. Лекарей после войны было очень мало, большинство погибло, а новых учить некогда, да и некому. Про магов и говорить не стоило. Поэтому отношение к продавцам разного рода снадобий разнилось. Кто-то считал их шарлатанами и имел на это основания, а для кого-то это было единственное спасение. Если, конечно, ты не боялся выпить какую-нибудь мутную жидкость бурого цвета, которую нахваливает неизвестно кто.
Остановившись у самого богатого на вид дома, Таррон прошлепал по лужам и постучал в массивные двери. Открыли не сразу. Небольшое окошко сдвинулось в сторону, и на Таррона кто-то уставился.
- Микстуры, настойки, притирки, мази, – привычно начал Таррон. – Есть хорошая микстура от кашля, от мужской слабости, настойка от мозолей. Также травяной настой от ломоты в костях. Недорого.
Некоторое время ответа не было. Таррон ждал. Наконец двери открылись, и на пороге возник крепкого телосложения светловолосый мужчина в добротной, но неброской одежде. Таррон снял шляпу и поклонился. Богачи такое любят, а у него спина не треснет.
- Желаете что-нибудь приобрести, господин?
Человек молчал и разглядывал его с каким-то странным выражением на лице. Таррон немного забеспокоился. Что не так? Наконец мужчина кивнул:
- Микстуру. От кашля.
Таррон протянул ему глиняный пузырек. Конечно, лучше расходились зелья в стеклянных бутылочках, но стекло нынче дорого - да и где найти стеклодува в этой глуши?
- Четыре динара, господин.
Все так же, не отрывая взгляда от лица Таррона, мужчина протянул четыре медяка. Да что же он так смотрит? Прямо-таки сверлит взглядом. Таррону захотелось побыстрее закончить с этим странным покупателем. Что-то в нем было не так, и он не понимал - что именно.
- Что-нибудь еще, господин?
Мужчина покачал головой и захлопнул дверь. Таррон перевел дух. Беспокойство нарастало, и неожиданно он захотел покинуть город как можно скорее. Но почему? Таррон некоторое время молча стоял у своей повозки, но затем тряхнул головой и, натянув шляпу, направился к следующему дому. Что бы ему там ни казалось, а день начался удачно; в первом же доме нашелся покупатель.
К полудню дела пошли не так хорошо, как хотелось. Он обошел четыре улицы - и почти ничего не продал. К тому же, после короткого проблеска весеннего солнца дождь усилился, и плащ почти не спасал, а поднявшийся по-весеннему холодный ветер пробирал насквозь. Удача закончилась.
Его ждали в конце очередной улицы. Из подворотни вышло несколько солдат, молча перегородив дорогу повозке. Таррон оглянулся: позади тоже стояли солдаты, и ему не понравились их лица. Очень злые были лица. Нехорошие.
- Чем могу служить, благородные господа? – Таррон постарался произнести это как можно более испуганным голосом.
Иногда это помогало. Били не так сильно, а в редких случаях совсем не били. Но сейчас ему никто не ответил. Молча и уверенно стащили с повозки, завернули руки за спину и поволокли по улице.
- За что?! Нет, господа... Я же ничего не сделал! За что?!
Это тоже иногда помогало. Его ударили в живот, и Таррон, закашлявшись, замолчал, но его снова ударили. Видимо, на будущее. Потом тащили куда-то по жидкой, хлюпающей грязи; и единственное, что Таррон осознавал четко, - грязь была очень холодной.

***
Дела шли неплохо. Точнее - даже очень хорошо. Солнце едва перевалило за полдень, а Торвальда уже пригласили совместно отужинать четыре вполне приличные семьи. Но наибольшая удача заключалась в том, что на следующей неделе играли свадьбу дочери мельника с сыном какого-то торговца. Это событие сулило солидные барыши, поэтому, рассыпая вокруг себя улыбки и шутки, Торвальд почти не кривил душой - несмотря на слякоть и дождь, настроение было весеннее.
В какой-то момент сквозь рваные облака даже выглянуло солнце. Бард осмотрелся: та часть города, в которой он находился, находилась на небольшом возвышении. Отсюда было видно городскую площадь с приземистой ратушей, городские ворота и начинающийся за ними лес. Дорога, по которой приехал Хейм, резко виляла сразу же за стеной, огибая город с запада. Мокрые деревья даже в солнечных лучах выглядели мрачно - ну да это пограничье, что с него взять.
"Где-то там, в чащах, должны быть развалины старого Туина", подумал он, покачиваясь на каблуках. Он читал о нем; кроме того, старый Туин фигурировал в балладе о короле Борхесе Зорком - не то чтобы особо популярной, но для репертуара уважающего себя барда обязательной. Большой был город. Не чета этому... да и побогаче. Намного.
Впрочем, если уж за десять лет никто не нашел этих развалин, то нечего и пытаться. Безусловно, на пепелище сгоревшего города есть, чем поживиться, и мысль эта давно приходила людям в головы. Разным людям. Не только деревенщине, но и бывалым ветеранам. Да вот только возвращались они ни с чем... если возвращались вообще. В лесах жили гоблины... да и не только гоблины. Места эти и раньше не были слишком цивилизованными - а теперь уж и подавно.
Торвальд никогда не гнушался авантюрами - было лишь два исключения. Они должны приносить доход – и, конечно, не ценой его собственной жизни. В случае со старым Туином второе условие явно не выполнялось. Дело было гиблое - хуже, чем с магом связаться.
Внезапно бард помрачнел. Погода, как будто почувствовав перемену в его настроении, мгновенно испортилась. Снова начался дождь. Надвинув шляпу на лоб, так, чтобы не сорвало поднявшимся ветром, Торвальд зашагал по главной улице в направлении таверны. Он так задумался, что едва не столкнулся с обшарпанной повозкой, управляемой каким-то тощим типом с неприятной рожей. Чертыхнувшись, бард отшатнулся в сторону, едва не поскользнувшись на глинистом дне широкой лужи. Владелец повозки даже головы не повернул - впрочем, чего ожидать от местных? Хейм давно подметил, что в городах люди становились безразличными и озлобленными. Так было принято. Причем, если в крупных городах они еще пытались казаться лучше, чем есть на деле, то в дыре вроде Туина культурой и не пахло.
В свою комнату он ввалился злой и голодный. На каморку с покосившейся кроватью, табуретом и крохотным окном ушли последние деньги. Вечер обещал быть прибыльным, только вот есть хотелось уже сейчас. Впрочем... скоро все будет в порядке. Судя по всему, амулет работал.
Опустив деревянную щеколду, Торвальд дернул дверь на себя. Щеколда заскрипела, но выдержала - что ж, по крайней мере, случайно в комнату никто не зайдет. Хлопнув оконной ставней, он в полумраке стащил с себя намокший плащ, сел на кровать и после непродолжительных поисков извлек из котомки небольшой сверток. Именно на его содержимое и ушло двадцать полновесных серебряных монет. Все его сбережения. Но с этого дня вложение начнет окупаться.
Очень осторожно, словно в его руках была клетка с полосатым скорпионом, Торвальд развернул первый, тряпичный слой. Под ним обнаружился продолговатый предмет, обернутый тонкой белой кожей, на которой ядовито-синими чернилами был изображен странный знак в неровной окружности. Его нельзя было касаться, а бард и не стремился. Он бы вообще не доставал эту штуковину - если бы ему не объяснили, что иначе она не будет работать.
Белесая кожа упала на покрывало, и в комнате стало немного светлее.

(продолжение следует)

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 58 ]  На страницу 1, 2, 3  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 14


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Литературный интернет-клуб Скифы

статистика

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Template made by DEVPPL Flash Games - Русская поддержка phpBB