Site Logo

Полки книжного червя

 
Текущее время: Чт мар 28, 2024 15:47

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 23 ]  На страницу 1, 2  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Вс сен 26, 2010 21:16 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Итак, "Сказка, рассказанная ночью". Ночью рассказывают обычно сказки пострашнее. Значит, хоррррор и мистика в самых разных аспектах (иронический тоже допускается). Возможна также мистика лирического направления, без особого хоррора.
Обратите внимание: из названия темы следует, что должен быть рассказ в рассказе - собравшаяся где-то ночью компания, и по каким-то причинам они рассказывают друг другу страшные истории. Возможно, историй будет несколько. То есть вступление, сама страшная история и заключение.

1.Срок подачи - ДО 1 НОЯБРЯ. Разрешается присылать по 2 рассказа от автора.
2. Размер - максимальный объем 30 тыс. знаков. Минимальный ограничен здравым смыслом.
3. Произведения на конкурс посылаются на адрес irinapev@gmail.com и публикуются анонимно. (Просьба, однако, при отсылке указывать свой ник, чтобы ведущий знал, от кого поступил рассказ).
Просьба также послать ведущему в личку подтверждение: "Я прислал(а) рассказ такой-то".
4. Ведущий (то есть я) оставляет за собой право на грамматическую правку. Текстовых изменений без согласования с автором обязуюсь не вносить.
5. После окончания срока подачи начинается голосование. Срок голосования - две недели, после чего подводятся итоги и объявляются победители.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Чт окт 14, 2010 0:51 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 1

Могила шамана


- Ну и вот, значит, - продолжал Санька нагонять сладкую жуть, - таксист-то видит, что она снова идет от свежей могилки вся в глине, и губы такие красные в свете фар, и мурашки у него по коже бегают. Ну, он, чтобы как-то виду не подать, что боится-то, типо, пошутил… Ага. А у самого-то голос дрожит…
Тут Санька еще сильней понизил свой голос.
- Ты че, говорит, там делала-то? Мертвяков, что ли, ела? Ну, шутит типо. А голос-то дрожит… Ага… А она, значит, в дверь-то лезет и прямо ему в морду… - Санька выдержал небольшую паузу и диким голосом завопил: - ДА-А-А!!!!
Ленка справа от него чуть с бревна не свалилась.
- Дурак! – попыталась она стукнуть Саньку по спине, но тот был готов к такому повороту и ловко увернулся.
Посмеялись, позадумывались. Каждый из парней соображал, что еще рассказать эдакое. В наступившей тишине прозвучал голос Витьки Тарасова:
- Все это пустяки, - негромким баском веско произнес он, - по сравнению с тем, что бывает на самом деле…
Кот одобрительно заржал. Но тут заговорил старик-бурят, строгавший при свете костра какую-то палочку.
- Када ж это было-то?.. в писят втором, однако… Нет! В писят первом! Точно. Надежда в писят первом как раз школу кончила, а тут-то они и приехали.
-- Ты про че, дед? – спросил Кот, но Серега ткнул его локтем в бок.
- Молчи, дурак! Вот сейчас будет история, - вполголоса сказал он – настоящая.
- Ага, студенты эти, - продолжал дед, не обращая ни на что внимания. – И Васька, конечно, с ними. Старший, однако, у них. Он-то, вишь, и подхватил тогда Надежду – сеструху мою старшую. Женился, однако. Чего он в ней нашел, я не знаю. Но женился, однако, и всех нас тада в город-то и увез. Ага.
Про шаманскую могилу им, однако, Борька Тапхаев рассказал. Мы-то – местные - все про нее знали, а городским не говорили. Ни к чему, однако. А Борька, он мог. Он с городскими любил, однако, вожжатцца. И все их удивить хотел. Вот и рассказал. А может, и не он. Точно не скажу, однако. Врать не буду. Но кто-то рассказал, однако. Вот они и давай все допытываться про этого шамана и про его могилу. А мы не любили про это говорить. Да и чего там говорить. Злой был шаман. Шибко злой. Хороший тоже шибко. Но злой – шибче. Када олежкина баба шибко расхворалась, помирать собралась – он ее поправил, канешна. Но Олежке это непросто досталось, однако. Олежка же был членом. Ну, партии этой, значит. А шаман эту партию шибка не любил. Када шел мимо Олежки, всегда плевался и глазом зыркал. А Олежка, вроде как, хоть бы хны. Мол, не верю я во все это. А только мордой-то смурнел. Он бы этого шамана в город сплавил. Да как? И страшно, и деревенские потом житья не дадут. Вот и терпел, значит. Ну а как Танька – баба-то его – расхворалась, он ее, значит, в город повез. А в городе ему сказали – поздно, мол. Они, вишь, всегда так говорят, када сделать ниче не могут. Ну и ему сказали. Мол, вези домой, готовь могилку, однако. А Олежка Таньку, однако, шибко любил. Да и как не любить-то? Танька была баба красивая, добрая. А какие торбаса шила?! В городе за них полторы тыщи тех денег давали, и с руками рвали… А када готовила че – по всей деревне такой дух шел, что слюни текли. Вот и любил, значит. И хоронить-то не хотел ее. А че делать? Пошел к шаману. Это я сам видел как. Мальчонкой тада был и с другими мальчонками стоял, значит. В сторонке. Близко-то страшно же.
Подошел, значит, Олежка к избе, стучацца не стал, на колени упал, шапку снял-бросил, лбом в снег тыкался и выл. Громко выл, жалостно так, однако. Мы-то – мальчонки - тоже чуть не завыли. Вышел шаман, однако. Глазом зыркнул, страшно так. Плюнул в сторону.
- Чего надо?
Олежка выть перестал, но говорит жалостно. Бери, говорит, моих баранов всех, лошадь бери, однако. Таньку поправь. Совсем плохая она. Помирать хочет, однако.
А шаман-то злой-злой, но за поправку никада ниче не брал. Сам не шел, если кто хворает, но када позовут – приходил без отказа. Камлал хорошо. Помогал, значит. Но редко его звали. Страшно шибко камлал. В бубен бил, прыгал, скакал, пеной из рта брызгал. Падал потом, трясся, значит. Выл страшно, глазом зыркал нечеловечьим. Страшно. Но помогал. Потому ему всегда, значит, носили, кто что. Кусок масла, там ляжку баранью… мед не носили – у него своя пасека была. Маленькая, но шибка хорошая, однако. Он брал, но глазом зыркал так, что кто что принес – уйти торопился…
Ну а тут, он Олежку послушал, значит, плюнул опять, шапку его пнул ногой и пошел за бубном. И одежкой, значить, для камланья. Поправил Таньку-то, однако. Хорошо поправил. А только у Олежки потом все неладно пошло. По весне ногу сломал, поехал в город лечить… да и пропал. Старики потом говорили, что в партии у него что-то неладно было. Может, сказал что-то не так, может, сделал… а только Танька стала как бы вдовой. Недолго, правда. Шибко хорошая баба была. Ее потом русский мужик в город увез. А шаман - вскорости и помер. А перед тем, как помереть, собрал у себя стариков, да и рассказал им, как там все надо. Мол, похороните меня там-то, на могилку ко мне ходите редко и тока днем. И тока по делу. Мол, принести там чего, могилку поправить… Ночью ходить не велел. Сказал, кто ночью придет, тому худо будет. Шибко худо, мол. Старики потом говорили, что он не просто так помер. Жить ему шибко не нравилось. Русских коммунистов шибко не любил, да и своих тоже. И помер он раньше своего срока. А если раньше срока, то срок надо в могиле долежать. Пока не долежишь – тебе дальше ходу нет, однако. Вот он, значит, и не хотел, чтобы его тревожили.
Када студенты-то про это у наших выпытали, у них промеж собой скандал вышел. Один там говорил, что, мол, национальный обычай, мол, смеяться тут не над чем, а надо, мол, соблюдать. А другой, мол, суеверия все, мол, надо разоблачать. Слово за слово, а уже у совсем других парней другой скандал затеялся. Один говорит, мол, слабо тебе ночью на эту могилку сходить, а другой, мол, не слабо. Ну и взяли его на слабо, однако.
Старик вынул откуда-то из кармана трубку и стал ее неторопливо набивать. Выструганная палочка оказалась новым чубуком для нее.
- Ну и чего там дальше-то? – спросил Серега. –Что с ним стало?
- А что с ним стало… - старик ловко выхватил рукой из костра уголек и, положив его поверх табака, несколько раз вкусно пыхнул дымом. – Взял его этот Юрка на слабо. Договорились они с ним пойти и положить на могилу Юркину авторучку, чтобы Генка ее ночью принес… Положили, однако. И дерном-то прикрыли. Чтобы другой кто не унес. Ручка-то не простая была. Импортная. И вот ночью Генка за ней пошел. Идет он, значит. А темень кругом. Фонариком светит, канешна, да что фонарик? Он кусок освещает, а вокруг еще черней. А как к кладбищу-то подошел – совсем темно стало и ветер стих. И даже комары не зудят. И душно, как только летом бывает, хоть и в сентябре дело было. Только шаги Генкины по листьям шуршат, а от этого еще страшней становится. Я знаю это дело. Скока раз относил шаману стакашки с самогонкой. Так днем относил. А все равно, как к его могиле подходишь – все как замирает. И душно так, что тошно делается. А ночью не ходил, канешно. Таких дураков у нас в деревеньке не было. А Генка-то ночью идет… И охота ему плюнуть на эту ручку вместе с Юркой, да ведь как плюнешь? Засмеют. И девчонка там одна была, перед которой они оба хвосты распускали… Как плюнуть? Дошел ведь до могилы-то. И в тишине-то этой слышит он стон. Да не такой стон, как от боли стонут. Таким стоном стонут крепкие мужики, када они спят крепко, а какой-нибудь нахальный приятель их будит. Мол, в картишки не перекинешься? А мужику-то просыпаццо неохота, и он из своего сна стонет: мол, щас как проснусь, так ты у меня запомнишь эти картишки на всю жизнь. Недолгую жизнь, однако. От стона этого Генка прямо чувствует, как сердце его сжимает мягкая лапа и тянет куда-то вниз… Но могила-то – вот она! Ручку хватай, да и беги. Генка фонариком светит на то место, куда ручку ложили, а ее там нет. Дерн лежит рядом. А ручки нету. И тут снова стон, да уже такой, что мужик тот вот щас прямо и проснется. Тут уж Генка не выдержал. Драпал так, что обо все оградки постукался. Куртку порвал. Падал пару раз. Но добежал, значит, до клуба, где все эти студенты у нас жили тада. Старый клуб. Нового тада еще не построили, а старый уже забросили. Крыша в нем текла, полы худые, но студентам на месяц сойдет. Свету-то нет, канешна. Дизель-то у нас был, да работал только до десяти часов. А тут позднее было. Полночь, однако. Ну, добежал он, и сразу к Юрке. Мол, ты, падла, ручку забрал, а меня за ней зря гонял. И фонариком ему в морду-то светит. А тот, канешна, удивляется, мол, ты что орешь-то? Не брал я ниче, и вот пацаны – свидетели, никуда не ходил и не отлучался. Шум, канешна, поднялся, из соседней комнаты девки прибежали. Эта, перед которой Юрка с Генкой выпендривались, тоже пришла. С фонариком своим. Генку-то осветила – видит, парень не в себе, куртка порвана, глаза дикие. Давай его успокаивать, однако. Юрке-то это шибко не понравилось. Он и говорит, что, мол, до могилки ты не дошел, а теперь, мол, так ловко оправдываешься. На меня, как щас говорят, стрелы переводишь. Тут быть бы драке, да как раз Васька пришел. От Надежды, значит. Он у них старшим был, потому что преподаватель. Ну, он быстро всех успокоил, велел спать. И сам там же улегся.
С утра-то они все на работу пошли, но в обед, значит, гурьбой к могиле отправились. Гурьбой-то, вишь, не так страшно. Тишины той не слышно за гомоном, а про душность эту тошную, каждый думает, что она только у него. От воображения, однако. Подходят они, значит, к могиле и видят, что ручка лежит на том же месте, где ее ложили, и только дерн в стороне.
Юрка-то, канешно, сразу на Генку, мол, ага, говорит! Вот она! А Генка, стоит, молчит, губы белые. Вот щас на Юрку бросится. Но девчонка- то ихняя, как же ее звали-то… Галька? Или Валька… Она-то чуяла шамана. Шибка чуяла. И к Генке-то, мол, Гена, Гена, успокойся, и, мол, пойдемте отсюда, нехорошо тут шибка. А ты, Юрка, мол, если такой храбрый, сам и иди ночью за своей ручкой, а я сюда и днем больше не пойду. А Юрке-то это, что она за Генку, значит, как серпом, однако. Он и говорит, мол, ха, мол, делов-то, вот, мол, видите, ручку-то не беру, а только дерн на нее ложу. И вот увидите, мол. Ага. Ну, Валька… а может, Галька, ему говорит, ну и дурак, мол, а ты, Гена, не слушай его, пойдем, мол, отсюда. А остальные-то парни-девки, молчат, однако, не вмешиваются. Шамана чуют. И что нехорошо там, однако. Только Юрка, злой шибка. За злостью-то ниче не чует. Ну и пошли они, значит. Но эта Галька, Ваське-то рассказала про это дело. При Надьке, канешна. Они – Васька с Надькой - к тому времени уже вовсю крутили любовь-то. Чего Васька в ней нашел? Сам-то он видный был мужик. Боксер. Чемпион Сибири и Дальнего Востока. И преподаватель, в институте, значит. А Надька че? Баба как баба. Ну, так-то - все при ней. Сиськи, там… то, се… И молодая, канешна – семнадцать ей тада было. И не дура. Но это ихнее дело. А тут-то как она услышала, значит, про могилу-то, сразу Ваське говорит, мол, ты это дело прекрати, говорит. Не то худо будет. Ну, и объяснила, канешна, про шамана. Мол, пусть это суеверие, но када худо будет, тебе от этого легче не станет. Умела она Ваське так сказать, что он ей верил. Да Васька и сам был умный мужик. Востоковед. В экспедиции ходил не раз. Шаманов видел, разговаривал с ними. Камланье смотрел.
Ну, значит, после работы-то собрал он студентиков и говорит им, мол, вы тут кончайте это. Мол, деревенские недовольны, мол, конфликт этот на национальной почве тут не нужен. Могилы не оскверняйте, мол. А с шаманами этими, мол, не так все просто. Ну и рассказал им, про шаманов-то. Что, мол, слабо еще изучено наукой-то это явление. Послушали его. А он умел рассказывать-то. И вроде всех убедил. Никто, канешно, не стал смеяться-то над Генкой. Даже наоборот. Он вроде как героем у них стал. И Галька… или Валька, с ним рядом сидит, по руке гладит, значит. Ну, а Юрке-то, канешно, это опять серпом, однако. Но Васька-то никуда не уходит, и строго так Юрке сказал, даже не думай, мол. Не то, мол, зачета от меня не получишь зимой-то. И всем тоже повторил. Никаких хождений, мол. А если кто пойдет, мол, то трудности с зачетом у всех будут. А никто никуда и не собирался. Кроме Юрки. Када Васька пошел Надьку провожать, он было заикнулся о том, что пойдет, мол, но все на него окрысились, мол, еще чего! Васька, мол, препод добрый, зачем его злить. И вообще, мол, нашелся тут. Борец с суевериями. А в трамвае-то счастливые билетики высматриваешь. Перед экзаменами.
Против всех-то не попрешь. А там и Васька вернулся.
Улеглись они, значит. Но Юрке-то не спиццо. И неохота ему идти-то на кладбище, страшно, однако. Но обидно, значит. Мол, Генка-то струсил там, а в героях ходит. А он, Юрка-то, такой правильный, несуеверный, а получается – трепло просто. Вот где-то ближе к утру пошел он на двор. Отлить, значит. С фонариком, канешна. А фонарик у него был китайский – самый лучший тада. Он вообще богатенький был. По тем временам. Родители его – шишки какие-то. Смотрит, значит, а ночь-то не шибка темная. Месяц, правда, молоденький, но светит, как-никак. Звезды мерцают. Ветерок свеженький. Комары-то жрут, канешна, но это уж всегда. Вот он и насмелился. Мол, сбегаю быстро, ручку заберу, а утром, как встанут все, потихоньку покажу ее Гальке. И Генке, канешна. Пусть знают. А болтать-то они не станут. И Ваське, главное, не скажут. Зачем им? Себе дороже.
Идет, значит. Песенку военную тихонько напевает – тада много было военных песен. Для бодрости. И чтобы тишину разогнать. Как на кладбище зашел, в голос запел. А только мало это помогло. Как фонарик. Его-то голос звучит, а тишина вокруг еще тише становится. И месяц за тучку скрылся, однако. А от звезд какой свет? Да еще при фонарике. Мохнатую лапу на сердце чувствовал он, но посчитал за воображение. Дошел до могилы. Светит, значит, фонариком-то на то место, а ручки-то там нет. Да и откуда ей там быть, када шаман все, что на могилу приносят, знает, что ему. И на ночь берет, канешна, надо-не надо. Када стакашку ему приносишь, всегда видишь старую пустой. И хлеба с мяском нету. Можно, канешна, сказать - птички склевали, а самогонка испарилась, мол. А только не видал я на его могиле птичек. Или другой какой живности. Даже мошка там не зудит.
А Юрка-то, как увидел, что ручки нет, – петь-то перестал. Да если бы и не перестал, этот-то стон все равно услышал бы. Потому что не стон это уже был, а рев, однако. И лапа мягкая, что его сердце сжимала и в землю тянула, стала твердой. Сердце царапает, из груди рвет. Чувствует Юрка, как волосы у него на голове шевелятся. И земля под ногами тоже. А из могилы шаман вылезает. Шапка на нем рогатая, морда размалевана, глаза огнем горят, в одной руке бубен, в другой колотушка. А морда-то неподвижная совсем, как каменная. И хоть глаза-то огнем жгут, душу вынимают, но смотрят вроде и не на Юрку. Вроде Юрки-то и нету здесь. Тут бы и бежать Юрке, да ноги в землю вросли, не слушаются. Горло железный обруч давит, ни вздохнуть, ни закричать, ни слова сказать…
Взял его шаман за шкирку той рукой, в которой колотушка, и полетел…
Утром-то его хватились, канешна. И Васька сразу к могиле побежал. Там и нашел его, однако. Чуть теплого. С ручкой сломанной в руке. Васька, мужик здоровый, на руках его принес, значит. Откачали, канешно. Но шибко плохой был. Помирать собирался, однако. Ваське-то отвечать пришлось бы. Бабка Настасья Балдахшинова – родственница наша - сгоняла к своему двоюродному брату. Шаману тоже. Тот приехал, посмотрел Юрку, головой покачал. Всех из комнаты выгнал. Камлал, однако. Бубен слышно было. Поправил маленько Юрку. К концу сентября он даже на работу ходил. А первого октября уехали они, значит. И Надька при Ваське тоже. Нас-то с мамкой после забрали. Зимой уже. Када Ваське квартиру дали в новом доме.
Я-то мальчонка любопытный был. Расспрашивал Ваську про Юрку с Генкой.
Не шибко ладно у Генки все было. С Галькой-то они вроде снюхались. Поженились даже потом. А только после этого случая чахнуть он стал. Врачи-то ниче не говорили. Мол, нормально все. Но када они уезжали по распределению, зашли к Ваське прощаться – я видел, как он высох. Не знаю, как у них дальше было.
А у Юрки все пошло неладно. Дерганый стал. Драчливый. Зимнюю сессию не сдал – руки на себя наложить хотел. Определили его в дурничку, нервы поправить, да там он и помер. Не знаю, отчего.

В наступившей тишине слышался только плеск Байкала да треск костра.
- Слышь, дед, - нарушил молчание Кот, - а ты не придумал все это?
Старик только покосился на него, раскуривая трубку.
- А куда шаман с ним летал? – робко спросила Ленка.
- Про это не знаю, врать не буду. Када Юрку про это спрашивали, он зеленел весь – вот-вот в припадок ударится…
- Все это пустяки, по сравнению с тем, что бывает на самом деле, - повторил кто-то тарасовскую шутку.
Никто не засмеялся.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Ср окт 20, 2010 20:03 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 2

ТЕМНАЯ ФЕЯ ВОСТОКА


Потрескивал, разбрасывая искры, костер...
Неожиданно заговорил Андрей Ильич.
- А слышал ли кто-нибудь из вас, - негромко начал он, - о темной Фее Востока?
Никто не знает, откуда она и зачем является людям. Может быть, она наказывает тех, кто совершил по незнанию святотатство, может быть, избавляется от подошедших к тайне Востока слишком близко, а возможно, просто приходит за данью…

В темную безлунную ночь ты ощущаешь необъяснимый страх, предчувствие неотвратимого. Шелковый вкрадчивый шорох слышится в полной тишине, и непроглядную тьму не в силах развеять фонари под окном. Сердце в груди замирает, и нет сил, чтобы встать и зажечь свет. Не пошевельнуться, не закричать. Только слабый хрип вырывается из сдавленного спазмом горла. А из окна, клубясь, ползет светящийся туман. Мало-помалу он приобретает форму. Вот лицо – холодное, равнодушное. Брови сдвинуты, но глаза смотрят в Вечность. Что им до той букашки, что силится натянуть одеяло на голову? Волосы прямыми, торчащими во все стороны линиями обрамляют этот по-своему красивый лик, из-под которого тянутся к тебе руки. Тонкие пальцы увенчаны когтями, похожими на маленькие жала копий. Ты уже чувствуешь, как они впиваются в твое сердце, рвут на части печень, выворачивают внутренности.
В этот миг тебе открывается будущее. Ты видишь врачей, недоуменно пожимающих плечами над твоим хладным телом. Видишь родственников, хмуро готовящих обряд погребения. Некоторые смахивают слезу, кто-то плачет навзрыд. А вот и кладбище. Заунывно причитает священник, те же родственники наклоняются над гробом, кто-то даже целует твой холодный лоб, но вместо их лиц перед тобой каждый раз стоит всё то же, ужасное в своем равнодушии к тебе, лицо Феи Востока, и рвущийся из тебя крик – остановитесь, я жив! - замирает, не успев родиться. А крышка уже ложится на гроб, уже стучит молоток… Вот тут бы и крикнуть! Но Фея вновь перед тобой, и слабая тень насмешки на ее губах убивает надежду.
Ты слышишь шорох горстей земли, что по очереди бросают в могилу провожающие. А вот уже пошли в дело лопаты. Могильный холод и тьма окончательно отделяют тебя от мира живых, и страх перед неотвратимым заменяет смертная тоска.
Всё. Конец.
Но как же ужасно ты ошибаешься! Ты уже почувствовал, как что-то мелкое и липкое ползет по твоему лицу. Да, ты угадал – это могильный червь – первая ласточка. Он ползет к твоим глазам, чтобы выесть самое первое лакомство. Потом их станет больше, намного больше. Они залезут тебе в рот, станут радостно копошиться в гениталиях, а тебе все это предстоит ощутить прежде, чем ты окончательно уйдешь туда, откуда нет возврата…
Счастье твое, если кто-то из соседей держит кур. Только крик петуха может разрушить деяние Феи. И тогда все исчезнет. Фонари за окном прольют свой свет в зловещую черноту, сердце забьется жадными мощными толчками, и наваждение закончится. Если ты сможешь уснуть, то наутро забудешь все. Останется лишь слабое воспоминание о ночном кошмаре.
Но если уснуть тебе не удастся, ты не забудешь ничего, пока не расскажешь кому-нибудь о Фее Востока. И, кто знает, возможно, все, с тобой произошедшее, – лишь предостережение тому, кто услышит от тебя эту историю. А рассказав ее, ты забудешь о ней.
До следующего раза.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пт окт 22, 2010 3:07 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 3

Несочиненная песня.


В старой таверне сегодня было людно. Народ ел, пил, бурно обсуждал последние новости. Недалеко от стойки сидел менестрель - пел баллады и играл на лютне. Менестрель был настроен лирично, и песни его были о любви и о дружбе, о жизни и о смерти, о вечности и о преходящем. Но сегодня его настроение явно шло вразрез с настроем посетителей, и горка монет в миске была до смешного мала.
- Эй, музыкантишка, кончай скулить. Спой-ка нам что-нибудь героическое. Как герой сражается с драконом. Рубит его на куски - и чтобы черная драконья кровь рекой лилась. – Огромный детина в дешевых кожаных доспехах бросил серебряную монету рядом с менестрелем. Менестрель посмотрел на монету, потом на детину. Пожал плечами.
- Нет у меня пока такой песни. Не могу подобрать слова. Что вы за люди, всё бы вам, чтобы мясо кусками летело да черная кровь рекой лилась. Сами-то вы хоть раз видели дракона? А я видел…
Как-то, возвращаясь из дальнего перехода, я присоединился к обозу. Народ был шумный и задиристый, в основном наемные солдаты, возвращающиеся на родину. Вечерние попойки и телеги, нагруженные захваченным в походах скарбом. Если бы была возможность, я бы постарался избежать этой компании, но переход через горный перевал в одиночку грозил еще большими неприятностями. Поэтому вот уже десять дней как я был один, но среди толпы людей. Я ехал впереди обоза верхом и на ходу сочинял новые баллады. Там-то, на перевале, я и увидел его – нет, точнее, их. Синее-синее небо - и в вышине в лучах солнечного света игралась парочка драконов. Я даже не успел испугаться. Они были настолько высоко, что с земли выглядели немного крупнее пары лебедей. Минут через пятнадцать меня догнал основной обоз. Остановились полюбоваться на такое зрелище. Только разговоры шли больше не о красоте, а о том, сколько можно выручить за чешую, когти и зубы этих красавцев. Я даже порадовался: где они - и где мы. До них точно было не добраться при всем желании. Обоз уже собирался трогаться дальше, правда, для безопасности разместив на телегах лучников в боевой готовности. А то вдруг им надоест летать и захочется пообедать, а тут мы в полном составе. Но драконам явно было не до нас.
И тут на скальный карниз как раз над нами вышел маленький дракончик. Пухлый и неуклюжий, как все малыши любых видов. Круглые, наивные глазенки смотрели с неподдельным любопытством. Ну, вышел бы он на пару минут позже, и ничего бы не случилось. Его заметили, и первые смельчаки уже карабкались вверх, а снизу уже советовали: «Живым бери, живым», - и ставили ставки на то, кто первым до него доберется. Первыми добрались драконы. Если вам будут рассказывать, какие драконы огромные и агрессивные, не верьте. Высотой самец был не более трех метров, а самочка и того меньше, чуть больше двух метров. Белоснежный дракон прикрыл самку, уводящую малыша. Он не проявлял особой агрессии, он просто шипел и швырял камни в смельчаков, продолжавших карабкаться вверх. Но жажда наживы уже застилала глаза наемникам. Они ползли и подсчитывали прибыль от этого боя. Пятеро против одного. Такой расклад никого не смущал. Солдаты пытались взять его в окружение и обойти с тыла. Дракон кидался на них, пытался сбить их лапой и даже плевался огнем. Бой продолжался недолго, минут пятнадцать. Дракон продержался бы дольше, если бы снизу лучники не начали обстрел. Меткий выстрел - и стрела попала в глаз. Дракон взревел, по белой шкуре потекла первая струйка крови. Дальше была бойня. Тело дракона скинули вниз. Наемники рубили его мечами. Люди бросились набирать кровь в котелки и бутыли, а кое-кто и в шлемы. Женщины умывались кровью, надеясь вернуть себе молодость и красоту. Я ушел, потому что видеть это я не мог. Ну почему он не улетел? Зачем ему был нужен этот бой?.. Обоз задержался на переправе на несколько часов. Возбужденный, перепачканный в крови и счастливый народ бурно делил трофеи - куски шкуры, чешую, когти и зубы. Самку с детенышем так и не нашли, они как сквозь землю провалились. Значит, все-таки жертва была не напрасной.
Уже несколько лет прошло с тех событий, а мне всё еще снятся иногда два резвящихся в небе дракона. Синее небо, снежно-белый дракон - и реки крови. Кровь у них, между прочим, красная. Она мне до сих пор во сне снится, алая-алая кровь на изумрудной траве. Когда-нибудь я обязательно напишу балладу - об этом.
Менестрель залпом допил вино, уложил лютню в заплечный чехол и вышел в ночь из притихшей таверны, оставив серебряную монету сиротливо лежать на столе.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пн ноя 01, 2010 0:06 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 4

Рассказать тебе историю?


Рассказать тебе историю? Хотя - кому мне её ещё рассказывать? Уж поверь, эту историю никто, кроме тебя, слушать не станет. Не захочет. А то и врежет рассказчику по морде, и будет прав. Такому рассказчику по морде врезать очень даже стоит. Да ещё как врезать. А ты не врежешь. Я знаю. А потому слушай и терпи, если совсем невмоготу станет. История не очень героическая, но это уж как получилось. Не будет в ней ни чудес, ни веселья.
Всё началось, когда я учился в шестом классе. Сейчас вспоминаю, даже удивительно. Сопляк сопляком. Да ещё и хилый, все школьные хулиганы меня изводили. Я жил с отцом, мать ушла из семьи сразу после моего рождения, и защитить меня было некому, и уже тогда я прекрасно осознавал: всем на меня плевать. Пьяному отцу, равнодушным учителям, лицемерным одноклассникам. Всем. Поэтому нужно просто терпеть, раз уж ни на что другое не способен. Думаешь, я был трусом? Наверное. Знаешь, в этом трудно признаваться, но да, я был трусом.
Однако тот день я запомнил навсегда. На всю свою жизнь запомнил. Урок физкультуры. Раздевалка. Зеркало, покрытое разводами от грязной тряпки. Да-да, именно зеркало. Я смотрел в это долбаное зеркало и плакал. Плакал от злости, видя расплывающийся под глазом синяк. Плакал от ненависти к тому, кто этот синяк мне поставил. Плакал от беспомощности, вспоминая перенесенное только что унижение, и осознавая, что поквитаться с обидчиком я никогда не смогу.
И вот именно тогда, в прокуренной, холодной раздевалке, я и почувствовал это. Он впервые посмотрел на меня с той стороны. Из зеркала. Кто? Я не знаю. Я до сих пор не знаю, и не смейся, чёрт тебя подери. Для меня это всегда был просто «он».
В тот раз я дико испугался. Не понимал, что происходит. Стоял перед грязным зеркалом и, дрожа от страха, пытался разглядеть, кто на меня оттуда смотрит. А он смотрел. Да ещё как смотрел. Спокойно, насмешливо, но одновременно, как мне тогда показалось, понимающе.
А затем странный, сипловатый голос произнёс:
- Отдай его мне.
Именно так и сказал. Отдай его мне. Прозвучал ли этот голос в реальности, или он был лишь в моей голове, не знаю, но он здорово меня напугал. Напугал так, что я едва не обделался. И убежал. Схватил свои вещи и дал дёру, а уже к вечеру почти уверил себя, что всё это я выдумал. Что мне показалось, и никто на меня из зеркала не смотрел. Никто со мной не говорил странным сиплым голосом в пустой раздевалке.
Естественно, я никому ничего не рассказывал, да и кому было рассказывать? Три дня я старался не думать про тот случай и, наверное, так и забыл бы о нём, но кое-что произошло. Кое-что, что заставило меня вспомнить те слова: «Отдай его мне».
В тот день они ждали меня после уроков. Здоровые ребята, которым просто было скучно. Некоторые были моими одноклассниками, некоторые из параллельных классов. Сейчас, повзрослев, я понимаю, что, не были они такими злодеями, какими мне тогда казались. Может, даже среди них имелись добрые и чуткие. Возможно. Но это я понимаю сегодня, а тогда всё казалось совсем другим. Тогда ребята просто скучали. И, как и все подростки, пытались эту скуку развеять. Как умели. Такое случается. Но в тот день это случилось очень некстати. Для них.
Я не хочу вспоминать, что со мной тогда делали. Не хочу, и всё. Думаю, и ты не вспоминал бы подобное. Детская жесткость - она, знаешь ли, особая. И потому рассказывать про это я не буду. Даже тебе.
Вернувшись домой, я ничего не сказал отцу. Зачем? Я ведь знал, что ему наплевать. Я просто стоял в ванной перед зеркалом и смотрел на своё измазанное грязью лицо. В этот раз не было даже слёз. И злости не было. Только неимоверная усталость. И тогда я снова услышал его. Те самые слова.
- Отдай их мне.
Ты спросишь, откуда я узнал, что нужно делать? Я не знаю. Просто знал. Я смотрел в зеркало, называл имена своих обидчиков, и повторял после каждого имени:
- Забирай. Он твой.
И всё. Больше в тот вечер я про случившееся не вспоминал. Словно вычеркнул что-то из себя. Вычеркнул навсегда. Хотя тогда я ещё не чувствовал начала изменений. Изменений в себе. Это пришло потом. А тогда я мало что понимал, но сделанное странным образом меня успокоило.
А на следующий день все, чьи имена я назвал, в школу не пришли. О том, что все они умерли ещё вечером, испуганные преподаватели не решались сообщить нам до самого последнего урока. Восемь человек. Почти одновременно. По совершенно естественным причинам.
Конечно, я не поверил. Никто бы не поверил, так ведь не бывает. Но потом мне в голову пришла странная идея. Мне нужна была проверка. Да-да, именно проверка. И не смотри на меня так, я же был ещё ребёнком. Это теперь я понимаю, что скрывалось за таким простым и безобидным словом «проверка». Но тогда мне было просто интересно. Да, я не думал о том, что моя проверка - это чья-то жизнь, и не нужно мне говорить банальностей. Почему не думал? А кто в этом возрасте о таком думает? Я стоял на пороге чего-то, и какое мне было дело до таких «мелочей».
И я «проверил». Наш физрук мне никогда не нравился. Уже потом все говорили, что у него остались жена и двое детей, но всё это тогда пролетело мимо меня. Я торжествовал. Вот оно. То, что изменит всю мою жизнь. То, что сделает меня сильным. Подростку ведь очень важно ощущать себя сильным. Какая там мораль, я про это даже и не думал. Я думал только об одном. Теперь никому не будет позволено меня унижать. Никому и никогда. А если кто попробует - ну что же, мне достаточно подойти к зеркалу и произнести: «Он твой».
Ты не представляешь, какая это эйфория. Осознание себя всемогущим. Никто не представляет. Ну что ты так смотришь? Посмотрел бы я на тебя в подобной ситуации. На жалкое ничтожество, которое разом стало властелином чужих жизней. Как бы ты себя повёл? Неужели бы не воспользовался? Не ври. Ещё как бы воспользовался. Вы все такие. Такие, как я. Только скрываете, прячете своё естество, лжёте сами себе. А дай вам то, что получил тогда я, и где была бы вся ваша святость? Все ваши «человеческие качества»?
Вот, например, ты. Ведь ты сейчас готов назвать меня подонком, выродком, но я уверен - только до того момента, пока сам не получишь подобный шанс. Всё это от зависти. От страха. А я? Почему я должен был устоять? Я что, каменный? Я что, святой? Я просто человек. А что такое человек, как не букет страхов и желаний? И что человек готов отдать за то, чтобы страхи исчезли, а желания исполнились? Да всё, что угодно. Всё, что может. И ты отдашь. И все остальные. Даже самые праведные и правильные, те, кто пример для миллионов, все они в глубине того, что называют душой, готовы отдать всё за то, чтобы не бояться.
Наверное, тогда я и начал меняться. После «проверки». Но тогда эти изменения меня только радовали. Во мне появилась уверенность, пропал постоянный страх, сопровождавший меня с самого детства. Я понял, что нужно жить так, как хочется мне, а не так, как хочется кому-то рядом. А если этот кто-то не согласен - ну что же, он сам виноват. Не стоило становиться у меня на пути. Стал ли я жесток? Нет. Скорее, равнодушен. Когда ты властен собственной волей оборвать любую жизнь, то постепенно перестаёшь воспринимать эти жизни, как нечто особенное.
Время шло. Я взрослел. Первые несколько лет меня ещё мучили сомнения. Быть может, это была та самая совесть, чем бы она ни являлась. Не знаю. А потом я привык. Всё стало слишком просто, а к такому быстро привыкаешь. Мешает жить наглый сосед? Нахамили в магазине? Хулиган отобрал деньги? Ну что же, тем хуже для них. Они стали проблемой, а что может быть проще, чем решить проблему, устранив её первопричину. «Забери его. Он твой». И всё. Кто смог бы ежедневно сдерживаться перед подобным искушением? Я не смог. Да, наверное, и не хотел.
Окончив школу, я поступил в институт. И даже закончил его с красным дипломом. Никто не обратил внимания, что за пять лет моей учёбы восемь человек, среди которых два преподавателя, молодых ещё мужика, скончались по неизвестным причинам. Вернее, по вполне естественным причиним. Но что я мог поделать? Они никак не хотели понимать, что я не могу позволить себе терпеть неудобства. И от непонимания этого они превратились в проблему.
Мучила ли меня совесть? А ты как думаешь? Мучила, конечно. Не веришь? Вижу, что не веришь. По глазам вижу. Никто бы не поверил. Хотя что такое совесть? Думаю, что спроси ты это у десяти человек, получишь десять разных ответов. И у меня этот ответ тоже свой. Так что, верь или нет, но совесть меня мучила. Хотя это было терпимо.
Однако есть один момент, который заставляет меня даже гордиться собой. Опять не веришь? А ты послушай. Я не получал от этого удовольствия. Совсем. Представь, что было бы, попади эта возможность в руки какого-нибудь маньяка, одержимого убийствами. Понимаешь? А я не скатился в жестокость ради жестокости. Не упивался смертями. Как и не старался «покарать всех негодяев». Я просто устранял проблемы на своём жизненном пути, вот и всё. Спокойно и продуманно. И для тех, кто проблемой не являлся, я был абсолютно безопасен. Это и заставляет меня гордиться собой, как бы странно это для тебя ни звучало. Не каждый, получивший подобную силу, сможет удержаться от крайностей. А я смог.
Жизнь шла своим чередом. Я устроился на хорошую работу в банк и даже продвинулся по службе. Быстро продвинулся. Через два года я был уже начальником отдела, заменив прежнего. Скончавшегося. Проблемы решались так быстро, что я уже перестал обращать на это внимание. Стало само собой разумеющимся просто подойти к зеркалу и назвать того, кто тебе мешает. И всё. Это же так просто.
Но потом кое-что произошло. Я женился. Вполне «житейское» дело. Причём женился не по расчёту, а очень даже по любви. Да ты, никак, удивлён? Думаешь, такой, как я, не способен любить? Ещё как способен. И знаешь, я был настолько счастлив, что даже забыл о «друге из зазеркалья». Я действительно наслаждался тем, что в моей жизни появился человек, которому я небезразличен. И рядом с этим человеком и я словно менялся.
Но забыть «друга из зазеркалья» не получилось. Возникла новая проблема, и её нужно было решать. Только что появившейся «ячейке общества» нужно было где-то жить, а вешать на свою шею ярмо кредита я не хотел. Ведь была же прекрасная трёхкомнатная квартира, принадлежащая моему отцу.
Знаешь, сколько я думал, прежде чем решился? Две недели. Две недели мне требовалось для принятия решения в таком непростом вопросе. Скажешь - мало? А по-моему, вполне достаточно. Я решил проблему. Никого не удивила смерть давно спившегося пенсионера. Мало ли их умирает ежегодно? А у нас теперь была прекрасная квартира, в которой будут жить наши дети.
Осуждаешь? А что мне было делать? Оставить всё, как есть? Поселиться вместе с отцом и смотреть, как мои дети каждый день наблюдают оскотиневшего алкоголика? Нет уж. Можешь считать меня законченным ублюдком, но нет. Тем более, что это было так просто. Подойти к любому зеркалу - и сказать… И я подошёл и сказал. Изменило ли это меня? Не знаю. Вряд ли. Куда ещё меняться? Да и не любил я никогда своего отца. И не смотри на меня так, сукин ты сын, я такой, какой есть. Бывают и похуже. Я, по крайней мере, логичен в своих решениях.
Вот так мы и жили. Почти год. Спокойно, наслаждаясь каждым днём. Счастливо. Пока не произошла та ссора. Я уже не помню причину. Не знаю, что на меня тогда нашло. Не знаю. Татьяна… она кричала на меня. Я тоже что-то кричал. Я так разозлился. Страшно разозлился. А потом вошёл в ванную комнату, со злостью глянул в небольшое зеркало и СКАЗАЛ.
Сейчас я даже не могу объяснить, почему. Как я мог… Минут пять я стоял с раскрытым ртом, чувствуя, как ужас скручивает внутренности. Потом бросился в комнату. Кажется, я что-то кричал. По-моему, даже плакал. В больнице потом сказали, что причина смерти вполне естественна, и даже искренне сочувствовали, ведь моя жена была ещё так молода. А через два дня я узнал, что Татьяна была беременна.
Я пытался начать пить. Так, чтобы забыться, чтобы тот день не стоял у меня перед глазами, чтобы не осознавать, кто во всём виноват. Наплевать было даже на то, что уволили с работы, что такая многообещающая карьера пошла псу под хвост. Я очень хотел забыть. Не смог. От водки было только хуже, а понимание произошедшего становилось даже яснее.
И тогда я решил во всём признаться. Естественно, я не побежал в милицию, кто бы мне там поверил? И в церковь я не пошёл. Испугался. Хотя пару раз пробовал. Трясти начинало ещё метров за сто от входа. Кто его знает, почему. Я всегда был далёк от религии, но что если мне теперь даже туда нельзя? Что если я уже не заслуживаю никакого прощения? Но зачем тогда мне дали ЭТО? Зачем? Зачем давать такую власть подонку? Мрази бессовестной? Зачем? Если это было испытание, то я его не прошёл. С самого начала не прошёл. Да и знаешь, ну их, такие испытания…
Так что никому, кроме тебя, мне всё это рассказать, видимо, не суждено. Но рассказать я должен. Потому что ничего больше я не могу. Только жаловаться да каяться, хотя какое это, к черту, покаяние? Понимаешь, не жалко мне их всех. Не жалко совершенно. Не стоят они у меня перед глазами. Не снятся по ночам. Кроме неё. Но изменить я ничего не способен. И забыть не могу. Так что придётся тебе принять эту мою «недоисповедь» - тем более, куда ж тебе деваться-то? А потом можешь мне и в морду плюнуть. А что? Я бы, услышав такое, плюнул. После такого грех не плюнуть.
Ну, вот и всё…

* * *

- Ну, вот и всё, – Николай внимательно смотрел на собеседника. – Вот и всё.
Собеседник не ответил, да и не мог ответить, хотя смотрел не менее внимательно и ,как Николаю казалось, осуждающе. А как ещё может смотреть на человека он сам? Даже если «он сам» - это просто отражение в большом тяжёлом зеркале. Глупо исповедоваться отражению? Кто его знает. Но кто может стать лучшим слушателем, чем ты сам? Кто выслушает молча, не задавая вопросов, не укоряя, и если и осуждая, то лишь взглядом?
Николай некоторое время молча сидел, опустив голову и закрыв руками лицо. Затем выпрямился, глубоко вздохнул. В пустой квартире было тихо и темно. А ещё пусто. Очень пусто. Он, было подумал закурить, но курить не хотелось совершенно.
Глядя своему отражению прямо в глаза, Николай каким-то скрипучим голосом произнёс:
- Ну и как тебе моя история? Не очень, правда? Ну, извини, ничего не могу с этим поделать. Нет у меня другой истории. Той, где я сильный, умный и добрый. Где легко противостою всем искушениям и остаюсь человеком. Именно таким, каким должен быть настоящий герой. Не знаю. Хотелось бы, конечно, но нет. У меня есть только это. А больше ничего и не осталось. Мне больше нечего рассказывать. Нечего.… Совсем. А теперь… - Николай запнулся и сглотнул. - Раз говорить больше не о чем… Теперь… Теперь забери меня. Я твой…

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пн ноя 01, 2010 20:53 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 5

Одиннадцатый


Кабинет был обставлен со вкусом – белые, свежепокрашенные стены, широкие, вымытые до блеска окна, мощный лакированный стол из цельного дерева. По обеим сторонам кабинета – стелажжи, ломящиеся от томов медицинских справочников. В углу стоял небольшой бар, запертый на ключ, в котором виднелись этикетки дорогих виски, коньяков и блестели бокалы и фужеры. Над столом, между окнами, висели громадные цифровые часы, приятно поблескивая нежно-зелеными цифрами на черном циферблате.

За столом, в высоком кожаном кресле, сидел мужчина средних лет – густая борода, глубокие морщины, окаймлявшие рот, высокие, густые брови и задумчивый взгляд. Создавалось впечатление, что он знает все, что можно знать про человеческую душу, и его уже ничем не удивишь. Он знал, что каждый пациент, представший перед ним, является как будто бы куклой, а не больным, нуждающимся в помощи. Куклой, которую нужно немного завести, подкрутить ключик, и тогда она заиграет в полную силу – будет беситься, орать, брызгать слюной, или реально бросится на самого психиатра. А может, попадется тихий, спокойный интроверт, который, как губка, впитывает в себя всю злость окружающих, вырабатывает свои неврозы и комплексы и купается каждый день в этой гниющей, склизкой мути, но только до того момента, когда он взрывается, как мина, уничтожая при этом себя и окружающих, выплескивая свою кислотную, вонючую жижу на весь мир. Доктор много повидал, но ему никогда не надоедало пытаться найти именно точку, которая определяет, у каждого пациента по-разному, грань между нормой и болезнью.

- Здравствуйте и давайте знакомиться, – с искренней улыбкой произнес врач. - Меня зовут Доктор Копельников. - Копельников привстал и протянул руку пациенту.

- Очень приятно, я Рид, Алексей Рид... - рукопожатие было крепкое, мужское. - ... У вас кабинет такой красивый, просто как будто не у врача, а у министра... и кресло удобное очень, хотя ваше, наверное, все равно лучше, – Рид доброжелательно улыбнулся.

- Ну так я тут давно, а вы новенький... – отшутился Копельников. Ему редко встречались вежливые и приятные пациенты.

Копельников несколько секунд изучал сидящего напротив него человека. Он сразу стал ему интересен - ведь есть причина, по которой Рид находится в этом кабинете, и если она не видна сразу, по первичному впечатлению, то она явно зарыта где-то внутри, и ее будет вдвойне интересней откапывать.

- Ну что ж, господин Рид, расскажите мне про себя – все, что вы считаете нужным или интересным. Не экономьте детали, не останавливайте себя предлогом «ему, наверное, это не интересно», а просто рассказывайте. Я ставлю своей обязанностью узнать все о любом, кто находится в этом кабинете. А так как всех остальных и себя я уже знаю – осталось за вами.

- С удовольствием. Разрешите только... у меня есть одна вредная привычка, – Рид достал из портфеля маленькую брошюрку, по виду детскую, с цветной обложкой и странным названием «Соединялки». Затем он достал ручку и, открыв брошюрку, положил ее на стол перед собой. - Вы знаете, многие каракули разные рисуют, когда заняты каким-то делом или разговором важным, а у меня вот немного другое... но поверьте, отвлекаться не буду, это просто привычка, и не более того...

- Пожалуйста...

Рид посмотрел на доктора, улыбнулся и, переведя взгляд на тетрадку, провел в ней линию. Затем он начал свой рассказ.

- Я совершенно нормальный человек. Вырос в большом городе, учился в школе, потом институт, девушки, друзья, выпивка, общага... Во время учебы в институте я начал замечать за собой какую-то странную забывчивость... бывало, вспомню что-то, чего со мной реально не было, или наоборот, друзья говорили со мной о вещах, которые я якобы должен был знать, хотя я не понимал, о чем идет речь.

Рид перевел взгляд на тетрадку и начертил еще одну линию. Потом продолжил:

- Особого значения я этим вещам не придавал, вроде жить особо не мешало, экзамены я сдавал удачно, чертежи рисовал четко, и работы получались изящные, стройные, можно было сразу отдавать на производство...

- Простите, а что вы изучали? – перебил Копельников.

- Я разве не сказал? Архитектуру. Скорее, готическую архитектуру. Всякие там соборы средневековые, кладбища, церкви и тому подобное. Очень интересно, и немного даже мистикой попахивает. Это меня и заворожило... В общем, сдал госэкзамены, долго искал работу... Но все хорошо, что хорошо кончается, – начал работать, работаю уже семь лет в той же конторе. Сначала все было хорошо – ажиотаж поиска работы, потом начало работы на новом месте, освоение новых техник, реальное поднятие проектов – все это немного заставило меня позабыть о проблеме. Но года два назад забывчивость снова дала о себе знать. И уже не так хлипко, как в первые разы...

- У вас произошло какое-либо важное событие в то время, когда проблема повторилась?

- Да нет.. ничего такого не было, наверное, просто начала сказываться рутина, работа перестала быть интересной, да и мне самому надоел такой умеренный и однотонный ритм жизни, – пациент опустил голову и посмотрел на тетрадку. Затем взял ручку и медленно нарисовал третью линию, потом отложил ручку в сторону, снова взглянул на лист и так же медленно поднял голову и взглянул в глаза психиатру.

- Вы знаете, сначала мне казалось, что я сам это выдумал... Думал, от нечего делать воображаю всякую фигню. Оказалось, нет. После корпоративов коллеги рассказывали о вещах, которые я говорил, вытворял, а я не ничего не помнил.

Доктор открыл рот, хотел что-то сказать, но Рид его нервно перебил:

- Нет. Не пил. Ни капли. Просто не помнил. Все думали, что я напивался и забывал, а я знал, что это не так. Потом начали пропадать целые часы из жизни. Я как будто просыпался на работе, за столом, после обеда, не зная, что я делал перед этим. Чертежи были в том же состоянии, в котором я оставил их утром, а я не понимал, где я проводил последние несколько часов. А коллеги говорили, что я вставал, уходил куда-то. Вы понимаете, - голос усилился, – я разговаривал с людьми, ходил куда-то, делал что-то, но ничего об этом не знал!

Рид быстро опустил голову к тетрадке, нарисовал сразу три линии и, немного успокоившись, продолжил:

- Состояниие ужасное, доктор, как будто я теряю контроль над собой, как марионетка, и я даже не знаю, кто кукловод...

Пациент тяжело вздохнул и устало откинулся на спинку кресла. Было видно, что он взволнован. - Не подскажете, где у вас уборная, хотя бы лицо помыть, а то разволновался....

- Да, да, конечно. Выходите из кабинета и направо.

Рид встал с кресла и быстро пошел к двери. Остановившись у выхода, он повернулся, как будто что-то забыл, подошел к столу, взял тетрадку и ручку, смущенно улыбнулся и вышел.

Копельников откинулся с креслом назад и попытался перечислить в голове расстройства, подходящие под симптомы. Несколько вариантов он отбросил сразу, из остальных составил небольшой мысленный список. Это все нужно будет проверить, но сейчас доктора больше интересовала загадочная тетрадка с надписью «Соединялки». Пациент был привязан к ней, даже взял ее с собой в туалет... Надо будет узнать.

Когда Рид снова уселся в кресле, Копельников задал ему вопрос в лоб:

- Алексей, вы не могли бы показать мне вашу тетрадку? – Ему была важна реакция Рида на эту просьбу не меньше, чем смысл его ответа.

Но ожидания врача не оправдались. Рид застеничиво улыбнулся и протянул тетрадку врачу. Опешив, Копельников не сразу взял ее. Он ожидал совсем другой реакции.

- Берите, доктор, берите. Я понимаю, что тетрадка вас немного смутила, да и вы не первый. Посмотрите, и увидите, что это безобидное хобби, не имеющее отношения к моей проблеме, – и с этими словами Рид сунул тетрадку в руки доктора.

Тот положил ее на стол, аккуратно рассмотрел обложку, но ничего нового не нашел. Открыв первую страницу, он был обескуражен. На чистом листе бумаги были вразброс нарисованы черные маленькие точки. Возле каждой из них стояло число. Между первыми девятью точками, пронумерованными от одного до девяти, были проведены линии. Доктор поднял голову и вопросительно помотрел на пациента.

- Не узнаете?! Да ладно, доктор, вы не были ребенком? – Рид засмеялся. – Это ж «соединялки», в детстве все в них играли. Берете ручку или карандаш, проводите от первой точки до второй линию, потом от второй до третьей, потом от третьей до четвертой, и так дальше. Когда дошли до последней, линия обратно к первой, вот и все дела! И предвещая ваш вопрос – это не возврат в детство, не регрессия личности, ничего такого страшного и непонятного, просто привычка – меня это успокаивает.

- В туалете?

- Ну... вы разве иногда журналы в туалете не читаете? Читаете, наверное... а я не журналы читаю, а соединяю точки. Не вижу смысла в это углубляться, – лицо Рида выражало недовольство.

- Конечно, – улыбнулся доктор. – Просто было интересно, я в детстве в такие не играл, поэтому хотел посмотреть. Давайте вернемся к нашей главной теме – ваши эпизоды забывчивости. Когда вам рассказывают о них, вам что-то кажется странным в этих рассказах? Вы заметили, что это как будто не вы, а кто-то другой контролирует ваше тело, – почему вы это сказали?

Рид успокоился. Ответил сразу.

- Вы знаете, я так понимаю, что в эти периоды времени я – это не я. Это как будто другой человек. Ведет себя по другому, по-другому реагирует на слова, на действия. Порой мне кажется, что это не один человек, я каждый раз получаю разные отчеты о действиях моего второго «я».

- Гмм.. интересно... а вы пытались понять, как начинаются эти эпизоды? Почему именно в тот самый конкретный момент вы отключаетесь, а не в другой? Может быть, есть какой-то триггер?

- Я тоже об этом думал, пытался спровоцировать себя, отключить себя самому, но единственное, что я придумал, - это время.

- Время?

- В последние дни я чаще всего я отключаюсь на работе, часов в девять-десять утра. Дома это не происходит, а вот на работе очень часто. Я поэтому назначил встречу с вами в районе этого времени – может быть, и сами увидите. До девяти часов еще шесть минут...

Минуты длились долго. Психиатр смотрел на больного, а больной рисовал и рисовал черные линии в своей тетрадке.

8:58, 8:59, 9:00...

Ничего не произошло. Рид все еще рисовал свои линии, а Копельников пристально смотрел на него, надеясь заметить хоть малейшее изменение в поведении. В конце он не выдержал:

- Ну что, чувствуете что нибудь?
Рид поднял глаза на психиатра и выше, на часы, висевшие у него над головой.

- А что, уже... – Его слова прервались. Он откинулся на спинку кресла, его рот раскрылся, тело содрогнулось так что он сполз по креслу вниз, чуть не свалившись на пол. Он бился в судороге несколько секунд, его тело тряслось, рот был широко раскрыт, глаза закатились. Судорога прекратилась внезапно. Вдруг Рид приподнялся в кресле, посмотрел на доктора широко раскрытыми глазами, схватился за живот, согнулся и заорал так, что Копельников отъехал назад в своем кресле, ударившись спинкой об стену.

Доктор не двигался. Он спокойно сидел в кресле и смотрел на тяжело дышащего Рида, согнувшегося в кресле напротив него. Испарина выступила на лбу у обоих, но Рид просто не мог ее вытереть, а Копельников не обращал на нее внимания – ситуация становилась необычной, и это возбуждало в нем интерес. Несколько минут прошли без изменений, пока Рид не поднял голову и не посмотрел на врача.

- Кто... вы... - послышался хриплый голос.

- Я Доктор Копельников, ваш лечащий врач, – тихо и спокойно проговорил Копельников.

- Что... что... я.. здесь делаю?

- Вы у меня на сеансе... вы недавно рассказывали мне о ваших периодах забывчивости... вы разве забыли?
.
- Я не ходила... ни на какой сеанс.... про что вы говорите? Я... помню только.... машину... кладбище.. Господи... что со мной.. где я? И почему так болит живот.... – Рид расплакался, слезы появились у него на глазах.. Он смотрел на доктора каким-то жалким, несчастным взглядом, как будто надеясь на какое-то спасение, на какое-то объяснение.

- Почему вы сказали «ходила»? Как вас зовут?

- Е... Елена... у меня очень сильно болит живот... Рид скрючился на кресле, начал тихо постанывать. Копельников открыл ящик стола, вытащил таблетку, налив стакан воды, подал Риду. Тот аккуратно взял стакан, принял таблетку, запил водой. Через несколько минут ему полегчало. Лицо немного порозовело, глаза смотрели более осмысленно. Рид перевел взгляд на врача.

- Как я сюда попала? И где я вообще нахожусь?

- Вы в кабинете врача-психиатра, в моем кабинете. Вы не помните, как вы сюда попали?

- Нет, я вообще ничего не помню с того момента, как... как... Господи....нет... нет... – Слезы выступили у Рида на глазах, он закрыл лицо руками и всхлипывал, – сколько времени я пролежала без сознания? – Он вдруг поднял глаза на доктора.

- Довольно долго, скажу вам правду, – Копельников решил поддерживать версию Елены. – Вы не могли бы рассказать мне последнее, что вы помните, перед тем, как очутились здесь?

- Вы поймали его?! Вы должны были его поймать! А где Артур? С ним все в порядке?!

- С ним все хорошо. Сперва вы расскажите мне, что произошло, а потом мы найдем Артура и попытаемся уладить ситуацию.

- Хорошо... Все произошло в ту ночь, когда я возвращалась домой из института...

(продолжение следует)

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пн ноя 01, 2010 20:55 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Одиннадцатый (продолжение)

«Было уже поздно, а я задержалась в библиотеке, чтобы подготовиться к экзамену – в последнюю неделю я вообще только этим и занималась. Артур даже жаловался, что мало меня видит, но понимал, что учеба важнее. В ту ночь я занималась усердней, чем обычно, засиделась часов до десяти. Библиотека уже закрывалась, было поздно. Автобусы уже не ходили, и я решила поймать частника. Конечно, может, решение не самое правильное для молодой девушки, но я была на территории института, думала, может быть, кто-нибудь из профессоров подберет меня.

Машина остановилась почти сразу, как будто ждала меня. Водитель представился Семеном, согласился на цену, которую я предложила. Выглядел он вполне прилично, к тому же лил дождь, как из ведра, была гроза, и на улице стоять совсем не хотелось. Я села на заднее сиденье, и мы поехали.

Ехать было долго, косые капли дождя хлестали по стеклу, дворники работали на полную мощность, так что снаружи почти ничего не было видно, кроме размытых огней светофоров, казалось, как будто мы несемся в бурю в маленькой лодке, и вокруг нет ни души. Темнота навевала странные мысли, и только фары редкой встречной машины напоминали о том, что мы не одни в мире и что вокруг еще есть люди.

В общем, ситуация располагала к разговору. Семен рассказал про себя, сказал, что он архитектор, в институте читал лекцию, засиделся допоздна, так как отвечал на вопросы студентов. Специалист по кладбищам. Оказалось, что большинство кладбищ города проектировал именно он. Было немного жутко слышать, как он рассказывал об этом чуть ли не с детским энтузиазмом, но... каждому свое. Я тоже немного рассказала про себя, где учусь, чем занимаюсь, немного про Артура. Семен оказался приятным собеседником, мы болтали довольно долго.

- Ну что, девятая, почти приехали. Скоро я покажу тебе мою работу, - вдруг произнес Семен.

Если бы не было дождя. Если бы не было грозы. Если бы Семен не пудрил мне мозги своей болтовней. Если бы я не была настолько глупа и наивна, чтобы позволить вешать себе лапшу на уши в течение целого часа. Если бы, если бы, если бы. Может быть, тогда я осознала бы, что даже в такую грозу дорога до дома не должна занимать больше сорока минут. Может быть, я смогла бы заметить, что мы давно выехали из города и ехали по пустынной трассе, где уже не было встречных машин. Дождь почти прошел, но в окне не было видно ни зги. Фонари не работали, и единственное освещение было от фар машины. Вокруг плотно стояли деревья, их листья шевелились под ветром, как будто шепча мне, что то, что происходит, – неправильно. Что от Семена происходит опасность.

Я знала, что паниковать в таких случаях плохо. Надо держаться стойко, и, может быть, похититель испугается, увидит, что его не боятся, и дают отпор. Поэтому я твердо потребовала сказать, где мы и почему мы не едем ко мне домой. Я не получила никакого ответа кроме как: «Ничего, девятая, скоро ты будешь дома, я только хочу показать тебе где я работаю.». Когда мое самообладание лопнуло и я начала звать на помощь, я получила звонкую пощечину.

Мы ехали еще минут десять, пока я не увидела вывеску с надписью «Городское Кладбище №14». Только тогда я врубилась, про какую работу он говорил.

Семен припарковал машину, вышел, обошел ее спереди и вытащил меня наружу. Я не могла сопротивляться, я умирала от страха.

Он потащил меня ко входу в кладбище, и тут я ощутила невероятную вонь, которая усиливалась с каждым шагом. Я никак не могла понять, почему клабище так воняет. Я была на кладбищах не один раз, но никогда не было такой вони.

Когда мы зашли внутрь, я смогла немного рассмотреть, где мы находимся. Внутри кладбище было окаймлено высокой каменной стеной, недалеко стояла небольшая будка сторожа или заведующего кладбищем. Первое, что я заметила, это то, что не было ни одного дерева, ни одного куста.

А второе, что я заметила, это источник вони.

Кладбище было полностью разрыто. Возле каждой могилы лежала небольшая кучка земли, на которой камнями был выложен номер. А возле каждой кучки лежал труп. Некоторые, на которые еще можно было смотреть без отвращения, были иссохшимися мумиями, потерявшими человеческий облик. Клочки кожи и одежды шевелились на ветру, лица трупов были ободранными, не человеческими, как маски. Другие трупы выглядели хуже. От них и исходил ужасный запах. Они лежали набухшие, с кожей лилового бледного цвета, оторванной местами. Через прорехи в коже виднелись черные куски гнилого мяса, трупная слизь медленно стекала с прогнившего тела, и небольшие лужицы образовывались под телами. Пузыри надувались на покойниках и лопались, и казалось, что мертвец двигается, что он сейчас встанет и пойдет ко мне.

Но было что-то еще. Что-то странное было в этой жуткой картине. Мертвецы выглядели обмякшими, усталыми, как будто им хочеться распластаться на земле, как-то неестественно мягкими.

Я не смогла подавить рвотный рефлекс и вырвала прямо на землю, согнувшись в три погибели. Рвала и рвала, поднимала голову, смотрела на мертвецов и снова рвала. Мне казалось, что уже ничего нет внутри, и тогда я рвала желудочными соками, а Семен стоял рядом, смотрел на меня и смеялся каждый раз, когда меня сводили судороги.

«Ну что, девятая, тебе нравится моя работа?» - смеялся он, – «ты вообще видишь, что я нарисовал?! Ты понимаешь, что ты видишь перед собой?» Он кричал громче и громче, тряс меня за плечи, поворачивал меня, чтобы я смотрела на трупы, и кричал: «Ты понимаешь, что ты видишь перед собой?!». Я хотела ему ответить, но не понимала, что он хочет услышать, я видела перед собой только могилы, трупы и вдыхала их запах, их страшную вонь. Он хотел от меня какого-то ответа, какой-то реакции, но я не знала, что ему сказать, что ответить этому сумасшедшему маньяку.

И он это понял. Он отпустил меня и пошел к каменной будке. Я опешила, я не поняла, что происходит. Я упала на землю, у меня болело все тело, но было ясно, что, если не использовать возможность, я не выживу.

И я поползла. Попыталась встать и побежать, но ноги подкашивались, и я снова падала на четвереньки и ползла к выходу. Казалось, что я ползла целую вечность, но в какой-то момент я увидела перед собой заветную калитку. До нее оставалось еще несколько шагов, и я могла бы быть на свободе. Я подползла к калитке, потянула на себя ручку, приподнялась, успела открыть дверь, перед тем, как леденящий душу голос произнес прямо за моей спиной: «Девятая, куда ты?! Так ты ничего не увидишь! Надо смотреть сверху!».

Я сделала шаг вперед. Еще шаг. Медленно продвигалась вперед, надеясь, что смогу выйти. Он не двигался, я слышала его возбужденное дыхание за собой. Еще шаг.

И вдруг острая боль пронзила мне спину. Я заорала, попыталась обернуться, смогла повернуть шею - и увидела его. Он держал в руках длинный железный шест, я не видела его конец, но поняла, что он вонзил его мне в спину. Я начала ерзать, пытаясь соскочить с шеста, но он вдавливал его все глубже в меня. По-видимому, в какой-то момент шест перебил мне позвоночник, потому что я перестала чувствовать руки, и боль как-то притупилась. Он приподнял шест над землей, так что мои ноги поднялись в воздух, и медленно повернул меня, пронзенную шестом, в сторону могил. Я не могла двигаться, не могла повернуть шею, моя голова висела, и лишь глаза видели трупы, разложившиеся тела, вырытые из могил. Я услышала, как он тяжело кряхтит сзади, и шест начал подниматься вверх.

Он поднимал меня над кладбищем, чтобы я могла увидеть картину сверху. Мое тело немного соскользнуло вниз по шесту, и наконечник вспорол мне живот. Я увидела, как тонкий острый наконечник выскальзывает из моего живота, покрытый кровью и внутренностями.

«Смотри! Смотри! Только так ты сможешь увидить то, что я хочу тебе показать!» - кричал он снизу. И я увидела. Могилы были разбросаны по территории кладбища. Они не стояли упорядоченными рядами, а были выкопаны вразброс. Теперь я поняла, почему трупы выглядели осевшими, размякшими. В них не было костей.

Все кости были выложены четкими белыми линиями между могилами. От могилы номер один к могиле номер два, от могилы номер два к третьей. Ряд костей заканчивался на девятой могиле, от нее не было продолжения.

Девятая... девятая... это я. «Ты видишь, видишь?! Теперь ты тоже будешь частью игры! Тебе не радостно?! Это будет красиво, девятая.... «

То ли от шока, то ли от потери крови, мой мозг окунулся в темноту. Больше я ничего не слышала...»

Копельников пристально смотрел на Рида. Подобные истории он слышал не раз, но настолько достоверные, настолько искренние... Такого раньше не было. Как могла выдуманная личность знать столько деталей, так подробно описать происходящее?

Рид сидел, откинувшись назад на спинку кресла. Он дрожал. Веки были полуприкрыты, глаза закатились, и виден был только белок глаза. Копельников попытался разбудить его, привести в чувство, но безуспешно.

У Рид была вторая личность. Личность, которая только что рассказала ему ужасную историю про ее прошлое. Выдуманную или реальную, не было понятно. Но почему Рид держал в себе эту личность? Зачем он выдумал ее, какую роль она играла в его жизни, в подсознании? Взглянув снова на тетрадку Рида, он заметил цифры и линии, проведеныые между ними, четкие прямые линии, соединяющие пронумерованные точки.

Пронумерованные могилы. Прямые линии из костей. Точки, заменямые трупами в больной фантазии пациента. Вот она, связь – это что-то, связанное с этой игрой, с этими детскими соединялками. Рид пытался возродить их в реальность, перенести их с бумаги в жизнь... Присмотревшись внимательней, Копельников заметил, что соединялка была не дорисована. Рид не успел закончить рисунок, пока был в туалете. Последняя линия соединяла десятую точку с одинадцатой, а так как Елена была девятой, значит должен был быть еще кто-то, еще какое-то воспоминание, еще какая-то выдуманная личность... но как добраться до нее, как выудить ее наружу из бездн подсознания пациента? А может быть...

- Алексей, где десятый? Я хочу поговорить с десятым. Я хочу услышать твою историю, десятый, – тихо, но уверенно произнес доктор, глядя в белые глаза пациента...

«Я получил смску от Ленки и сразу понял, что что-то не так. Обычно она не посылала смски, а звонила. Во-вторых, на хрена она поперлась на кладбище №14, и вообще, где эта хрень находится? А сообщение: «любимый, забери меня с кладбища №14» - звучало слишком уж двусмысленно. Что-то было не так. Я взял ключи и выскочил из дома. В машине включил GPS. Кладбище было где-то на окраине города, ехать минут тридцать. Я включил музыку и закурил. Немного успокоился. По дорогое пытался несколько раз набрать Ленку, но были только гудки. Погода вообще была довольно отвратительная - лил дождь, как из ведра, темно, еле видно, куда едешь. Можно и вляпаться в какой-нибудь столб.

Доехал без приключений. Проехал по узкой песчаной дорожке к входу в кладбище. В нос сразу ударил едкий, сладковатый запах. Трупный. Плохо. Очень плохо. Передо мной была небольшая калитка в высокой каменной стене. Возле входа была припаркована машина. Обычный маленький Фиат. Я не знал, чего ожидать, поэтому на всякий случай пошарил в багажнике, но самым близким к реальному оружию была небольшая отвертка. Пришлось взять, что было. Я медленно подошел к калитке и приоткрыл ее. И охренел. Столько раз приходилось смотреть на трупы – в анатомическом театре, на операциях, на похоронах, но эта картина была слишком. Я блеванул – не сдержался. Господи, вот откуда этот трупный запах. Что за сумасшедший это сделал? Зачем нужно было разрывать все могилы?! Может быть, какие-нибудь грабители гробниц?! Но зачем разрывать все могилы одновременно?!

И тут я услышал стон. Даже не стон, а какое-то странное булькающее придыхание, доносившееся откуда-то спереди. Держа отвертку перед собой, я двинулся вперед, к источнику звука. Это где-то там, впереди. Я продвигался медленно, стараясь не смотреть на расложившиеся тела, на груды костей, стараясь дышать ртом, чтобы не вдыхать едкую вонь. Вот оно – тело, издающее звук. Господи. Тут был еще кто-то живой.

Тело лежало на боку, еле дыша. Ровно в середине тело пронзал длинный железный шест, но человек был еще жив, он издавал эти булькащие звуки, пытаясь дышать, захлебываясь кровью. Я отбросил отвертку и подбежал к человеку. Надо было вызвать скорую.

Присев возле исковеркованного гримасой боли лица человека, я увидел глаза. И осел. Передо мной лежала Ленка. Я не сразу узнал ее, в таком состоянии человека тяжело узнать, но это была она. Я понял по глазам. Она пыталась что-то сказать, объяснить мне что-то, но жизнь уходила от нее, я понимал, что ей уже не помочь, что делать уже просто нечего. Я упал напротив нее, лег так, чтобы наши лица чуть ли не соприкасались, так, что острие шеста утыкалось мне в живот. Я гладил ее лицо руками, не в силах помочь ей, но пытаясь хотя бы в последние ее моменты быть рядом, дать ей понять, что она не одна. Кровавая пена у уголков ее губ медленно стекала на землю, рот искривился в предсмертной судороге, глаза широко раскрылись и потухли. Подул холодный ветер прямо мне в лицо, и я почувствовал слезы. Я сам не заметил, что плачу. Я лежал напротив единственной женщины, которую когда-либо любил, не в силах ей помочь, не в силах сделать ничего, чтобы как-то вернуть ее к жизни. Я хотел умереть рядом с ней.

Звонок телефона. Ее телефона. Это тот сукин сын, тот самый маньяк, который сделал с ней это. Я хотел убить этого придурка. Не просто убить, а избить до полусмерти, а потом пытать, а потом бить снова, и снова пытать. Я пошел на звук, медленно, осторожно, держа отвертку в правой руке, готовый в любой момент вонзить ее в горло человека, который убил то, что было мне дороже всего.

Звук доносился из соседней могилы. Возле нее была куча земли, на ней камнями была выложена цифра десять. Я медленно подошел к могиле и заглянул внутрь, но ничего не увидел, кроме слабого мерцания звонящего телефона. В могиле никого не было, маньяк был не там. Я обернулся, чтобы осмотреть кладбище, и вдруг...меня схватили за ногу железной хваткой. Я успел обернуться и увидеть лицо, со зверской ухмылкой смотрящее на меня из недр могилы.

Что-то легонько кольнуло меня в лодыжку. Вторая рука человека держала шприц возле моей ноги. Я попытался пнуть эту ухмыляющуюся рожу, но не смог. Тело как будто меня не слушалось, отвертка выпала из безвольной руки, и я медленно осел на землю возле могилы.

«Ух ты, как удобно... даже не надо тебя двигать». Я услышал голос над собой. Он стоял прямо надо мной, с жуткой, зловещей улыбкой на лице, держа в одной руке Ленкин телефон, а в другой дисковую пилу.

«Ты даже не успел посмотреть, как я красиво все обставил, десятый...» - сказал он как-то грустно, как будто действительно сожалел о том, что не успел показать мне то, что он натворил. Я уже ничего не чувствовал, я не мог двигать руками и ногами. Он медленно поднес пилу к моей ноге. Я думал, что заору от боли или хотя бы потеряю сознание, но я ничего не почувствовал. Я слышал, как пила режет ткань, потом с визгом врезается в кость, ощущал брызги крови у себя на лице, но ничего не чувствовал. Я был еще в сознании, когда он поднял передо мной белую, всю в крови, с еще держащимимся на ней сухожилиями, кость. Перед тем, как потерять сознание, я успел понять, что эта кость – моя...»

- Алексей! Алексей! – Копельников кричал в ухо неподвижному Риду. После того, как Артур закончил свою историю, Рид совсем обмяк. Еле прослеживался слабый пульс, глаза закатились полностью, грудь еле еле вздымалась. –Рид, блин! – Копельников собирался начинать реанимацию, когда Рид тяжело вздохнул, приподнялся на кресле и улыбнулся врачу.

- Все нормально, доктор, - тихо произнес он, – все ок.... я отключался?

Копельникова отпустило – он глубоко вздохнул и сел в кресло напротив пациента.

- Да, вас не было некоторое время – часа два. Вы что нибудь помните?

- Нет, ровным счетом ничего. Последнее, что я помню, это как мы с вам ждали девяти часов. А после этого – темнота. А сейчас уже одинадцать. Что произошло?

- Вы рассказали мне несколько очень интересных историй, Алексей. От совершенно разных лиц. По-видимому, они засели у вас в подсознании и выражают какие-то переживания из прошлого или проблемы в настоящем – нам надо будет серьезно поработать над этим. Вам не знакомы имена Елена или Артур?

- Да нет, даже знакомых нет с такими именами. Доктор, что со мной? Вы сможете мне помочь?

- Придется поработать, Алексей, придется поработать... Но я думаю, что есть надежда. Давайте назначим следующую встречу через неделю.

- Конечно, доктор. Во сколько?

- Я думаю, без десяти минут одиннадцать будет идеально. Вам подходит?

- Конечно! Доктор, большое вам спасибо. Я не знал, что делать с этой проблемой, а сейчас хотя бы вижу свет в конце тоннеля. Как будто есть еще шанс, что все наладится.

- Я думаю все будет нормально. До свидания, Алексей.

- Будьте здоровы, доктор, до одиннадцатого.

Когда дверь закрылась за Ридом, Копельников начал писать. Он записал итог встречи, прослушал запись на диктофоне и записал рассказы Елены и Артура. Кладбище №14 – а есть ли действительно такое?

Оказалось – есть. Находилось оно там, где и описывал Артур. Смутное сомнение закралось в мысли врача. Алексей придумал две личности, которые рассказывали об одном и том же месте. Значит, это место имеет для него какое-то значение. Может быть, там похоронены родные, или там имела место быть какая-то травма детства.

Копельников вышел с работы поздно – из-за Рида ему пришлось передвинуть остальных пациентов, так что закончил он в десятом часу. Он думал зайти на кладбище утром, но решил не откладывать.

Когда он въезжал на песчаную дорожку, никакого запаха он не почувстоввал. Описание довольно точно соответствовало тому, что расскаывали Артур и Елена, но в этом не было ничего странного, так как Алексей, по-видимому, действительно бывал на этом кладбище и помнил все детали.

Копельников открыл калитку и вошел внутрь. Действительно, недалеко стояла будка сторожа, возле нее лежал длинный металлический шест с острым наконечником. Совершенно чистый, без крови и без внутренностей. Кресты и плиты стояли вразброс, но были чистые и ухоженные. На некоторых лежали цветы. Только одна могила была разрыта. Наверное, скоро будут похороны.

Видно было, что кто-то трудится с лопатой, роя могилу. Копельников подошел поближе, окликнул человека. Тот даже не обернулся. Копельников крикнул громче, продолжая идти в сторону могилы.

Он подошел совсем близко, когда рабочий опустил лопату и обернулся. Копельников сразу узнал своего утреннего пациента.

- Алексей! – воскликнул Копельников в шоке. – Что вы здесь делаете?!
- Здравствуйте, доктор, – приветливо улыбаясь, произнес Алексей. – Зовите меня Семен. А себя можете называть одиннадцатым.

Это были последние слова, которые услышал Копельников перед тем, как лопата со свистом врезалась в его висок.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Чт ноя 04, 2010 23:16 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 6

Сказка об апокатастасисе


Вспотевшая тусклой моросью шершавая тюремная стена, словно пожалев одинокого узника, скорчившегося на соломенной подстилке, сдождила крупной каплей, мелким зигзагом скатившейся к изголовью несчастного, будто заранее оплакивая его участь.
Тревожный взор страдальца с затаённой мукой обратился к чуть светлому квадратику маленького оконца, слишком быстро меркнущему под самым потолком камеры. Собственно, на фоне безотрадной серости этого эфемерного продыха в большой мир отчётливо виднелись только кресты решётки, безнадёжно перечёркивая любые упования на свободу.

Господи! Снова… снова ночь, тьма, страх… иссушающий душу страх… ужас неизвестности под прессом неопределённости… без следствия, без суда, без пыток… лучшая пытка – страхом? Где тот пышущий здоровьем, высокий, круглолицый, русоволосый жизнелюб с озорными серыми глазами и задорно вздёрнутым носом, отражавшийся в зеркале ещё месяц назад? Где подающий надежды лиценциант богословия? Всего тридцать дней и, особенно, ночей, заполненных отчаянием, тщетными надеждами и изнуряющим страхом… и нет его… меня… Осталось жалкое, вздрагивающее от каждого шороха существо – тварь дрожащая… во всей красе.
Молчать надо было, прикусить язык и молчать, silentium est aurum [молчание – золото], но нет же: как заговорщику нужны сообщники, так мыслителю – собеседники. Вот и договорился: длинный язык оказался кратчайшей дорогой в узилище… а псы господни из пасти добычи не выпускают… никогда… почти… но, dum spiro, spero [пока дышу, надеюсь].
Но как можно было молчать?! Познав, что Бог есть Любовь, ощутив лёгкое касание этой Благодати в молитвах, озарениях и созерцаниях, - как примириться с вопиющим противоречием между милосердием Спасителя и бездной несправедливости, разверзающейся в догмате о бесконечности адских мук: вечное наказание за конечную жизнь… Вечность… за несколько десятков быстротечных лет… И как праведники смогут вечно наслаждаться в раю, зная о нескончаемых муках своих родных, близких и любимых в преисподней – это будет та же геенна, а не Эдем… а если смогут, то где же в них любовь?.. Нет – не приемлю!
Конечно, уверенность в спасении всех не может быть уверенностью веры в том смысле, что в Священном Писании нет ясного, доказательного утверждения об этом, но это может быть уверенностью надежды, потому что, зная Бога - каким мы Его знаем, - мы имеем право на все надеяться. И не без оснований. Почему, ну почему церковь отвергла доводы Климента Александрийского, Оригена, святителя Григория Нисского и преподобного Исаака Сирина? Почему мертвенную букву предпочла животворящему духу, духу милосердного учения Христа?
О… последние отблески света угасли… Сейчас придут…
Всё можно вытерпеть: промозглый холод, гадостный запах, скудную пищу, затхлую воду, жёсткое ложе, мерзких крыс и насекомых, даже неизвестность – ведь остаётся надежда; но где взять силы вынести эти голоса, эти леденящие душу рассказы несчастных, замученных в этих узилищах, эти повести о пытках, оговорах, предательствах и отчаянии. Сколько же разных страдальцев - монахов и торговок, благородных и бродяг, аптекарей и повитух, и всяких других сословий и достоинств - прошли через эти застенки? Какое сердце выдержит такое? Может, я уже умер, и это – моё наказание за грехи?
Ну вот, началось… голос женский, молодой… что-то поёт… Господи, укрепи моё сердце…

Я скромной девушкой была,
Когда невинностью цвела:
нежна, приветлива, мила,
По нраву всем, тра-ла-ла-ла.
Ох, как хорош был этот подмастерье: высокий, румяный, густые кудри до плеч, весёлый, какие хохмы отмачивал, какие шуточки отпускал, все девчонки с ума по нему сходили, одна беда – на меня особого внимания не обращал. Ну и сделала приворотный напиток с каплей своей… ну, месячной крови, не помню даже, кто мне про такое рассказывал… Что такого-то, ни с каким дьяволом в сговор не вступала… Даже напоить умудрилась. Сболтнула только кому-то – как мавр за язык дёрнул…
Схватили прямо на площади, при всём честном народе, поволокли, как девку непотребную, бросили в темнющий подвал, а там мерзкие крысы, такие здоровенные – просто жуть. Да это что, потом дознание начали. Сначала ни в чём не сознавалась, но как только прижгли бочину, всё и выложила, всё как есть, но не тут-то было – этого мало оказалось – стали дальше пытать… А что я им могла сказать… Дьявола в глаза не видела, душу не продавала, договора не подписывала – всего-то паренька хотела приворожить… Матерь Божия!.. До каких зверств люди додумались – вот тут без нечистого точно не обошлось…
Грязными ручищами сорвали одежду, заодно, как будто невзначай, облапали везде, ноженьки цепями к стене приковали, за руки подвесили к потолку, и так, распяленную, стали потихоньку сажать лоном на горку железную… Отцы-святители, вот какого вы мне жениха сговорили… без венца обвенчали, без честного ложа девичества лишили… А как же это больно, мерзко, невыносимо… мало-помалу проникающее в плоть железное… куда там прижиганиям, бичеваниям… нарастающая боль… боль… боль… вам такое в… Так и отошла… в беспамятстве, на второй день таких… Будьте вы прокляты!!!


Вот такие страшные сказки-рассказки… а ночь долгая… не один страдалец успеет… вот опять кто-то… видно, природа этого каменного мешка не терпит пустоты и покоя во тьме…

In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen. Я, недостойный монах ордена св.Бенедикта, в гордости своей возмечтал, во славу Божию и на благо людей, отыскать великий магистериум, жизненный эликсир, панацею от болезней, посредством науки алхимии. Много лет своей никчемной жизни потратил я на избавление рода людского от бичей чумы, холеры, оспы, и прочих. Особенно жаль было невинных деток и слабых отроков и отроковиц, страдающих за грехи родичей своих, ибо сами не успели ещё потерять невинность и чистоту душевную… И близок, близок был к завершению великого делания… но… Расползлись по окрестности зловещие слухи. Одни, оглядываясь по сторонам, передавали, что в таинственной башне, в коей пытался я выделить красную тинктуру, монах-чернокнижник по ночам занимается колдовством и вызывает дьявола. Другие шептали, что с помощью сатаны там получают золото из свинца, недаром-де свет горит там всю ночь и временами дым курится в самое неподходящее время. Да мало ли что ещё взбрело в голову погрязшим в невежестве селянам.
Из-за таких вот слухов и благодаря какому-то достойному потомку Иуды Искариота и познакомился я, слишком близко, клянусь распятием Искупителя, с отцами – хранителями чистоты веры. Вот уж воистину – слуги дьявола и дети сатаны, попустительством Божиим севшие на место судии, но:
Sine tuo numine,
Без согласья Твоего

nihil est in homine,
человек беспомощен,

nihil est innoxium.
нет от зла защиты нам.
Зачти нам на Страшном Суде страдания, причинённые этими… потерявшими и образ, и подобие… мучившими нас при помощи огня, дыбы, испанских сапожков, железных башмаков, вилок еретика, кошачьих лапок и других дьявольских орудий… Ещё об одном молю тебя, Господи, не забудь про этих каинов, этих волков в рясах… В руки твои отдаю суд и уповаю на отмщение!


Какое сердце выдержит эти рассказы о прижиганиях, пронзаниях, сдирании кожи, вытягивании жил… а под конец ночи всегда приходит неуспокоенный великий инквизитор, которого когда-то хватил удар прямо во время пыток очередного ересиарха, и сыплет цитатами из писания… вот и он… значит, близится рассвет… и новая тревога неизвестности… во мраке дня…

"Поле есть мир; доброе семя - это сыны Царствия, а плевелы — сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов".

Но Он же сказал и: «Совещавайся со своим соперником, пока ты на пути, как бы он тебя не предал судье, а судья - истязателю, и не посадил бы тебя в темницу; и не выйдешь ты из нее, пока не выплатишь последнюю полушку». То есть, искупив вину, выйдешь из узилища.

"Иоанн всем отвечал: я крещу вас водою, но идёт Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем. Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым".

Исаак Сирин говорил: «Единственный огонь ада - это Божественная любовь...»

"Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов".

Сатана говорил: «Я поставлю престол мой над небесами». Цель сатаны - создать независимое от Бога, самостоятельное вечное царство. Вечный ад в этом смысле - победа для сатаны: параллельно с Богом он осуществит то, чего хотел, он будет нераздельный царь вечного, со-вечного ада. Это невозможно -по крайней мере, на мой взгляд.
Квадрат окна засерел, о, Утро-избавитель, приветствую тебя, даровавшее мне передышку в этой муке!
Пречистая Матерь, Заступница наша и Защитница, укрепи меня в вере в Божию Любовь, Сострадание и Милосердие!
Ave Maria, gratia plena, Dominus tecum. Benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui, Iesus. Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus, nunc, et in hora mortis nostrae. Amen.

Взошедшее где-то в большом мире солнце заглянуло в темницу единственным лучиком и отразилось в мириадах мельчайших капелек, покрывающих противоположную от окна стену. В ореоле мозаичного сияния соткался эфирный образ Прекраснейшей из Женщин, Вечной Девы, и протянул к взывающему светозарную руку.
Страдалец упал на колени и, молитвенно сложив руки, замер в немом восхищении.

Сын мой, в Откровении вам сказано, что суд придёт, когда завершится полное число избранных, числом сто сорок четыре тысячи. Избранничество в Новом Завете состоит в том, что в человечестве найдутся люди, которые согласны разделить Христову крестную участь. Ваше избранничество - крестное избранничество, а вовсе не избранничество на славу и покой. Спасение мира зависит от того срока, когда земля принесет в дар Богу тех людей, которые вместе со Христом могут поднять тяжесть ее греха и ее спасти. Как? Тот, кто является невинной жертвой, в силу своего страдания, своей невинности получает власть прощать. Христос, умирая на кресте, говорил: «Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят...» Ты сможешь помочь спастись людям, поведавшем тебе о своих страданиях, и многим другим, которые не смогли простить своих мучителей. А ты сможешь? Тебе будет труднее, ты знаешь теперь обо всём, что может тебя ждать. Судьба мира и в твоих руках тоже. Дерзай, сын человеческий.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Чт ноя 04, 2010 23:23 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 7

Пиг, Ма, Лион и прекрасная Галатея


"Семь раз отмерь, один раз отрежь".
Народная пословица


Тихо, молодёжь, что тут за Новгородское вече, быстро по кроваткам и спать, спать. Сказку? Какую сказку? Не маленькие уже - первокурсники. Нашли тоже сказочника. В прошлом году рассказывал? Эт-ты, век информации... Курочку Рябу давно не слышали? Страшненькое что нибудь? Фэнтези? А уснёте? Хорошо, хорошо - уговорили. Но потом сразу баиньки. Слушайте.

Три молодых, но о-о-очень талантливых мага: добряк Ма, розовощёкий толстяк Пиг и красавчик Лион возвращались из знаменитейшей магической школы города Дурсбурга, закончив курс повышения квалификации по некромагии.
Миновав небольшой городок Франкенберг, поддерживая реноме вновь приобретённой специализации, подкрепиться решили на кладбище.
Отобедав на ступеньках небольшого, но уютненького на вид склепа, начинающие мерлины обратили внимание на небольшую мраморную доску с эпитафией.
Красивая вязь, тускло поблескивая недоосыпавшейся позолотой, гласила: "Здесь покоится прекраснейшая Галатея Пандорини, покинувшая этот бренный мир в самом расцвете своей красоты...". Нижняя часть доски с продолжением надписи откололась или была отбита и лежала на земле, явив миру неприглядную свою изнанку, вроде как бы даже и не совсем мраморную. Но наши кандидаты в магистры, сытно перекусив, поленились беспокоить свои седалища, а пустились фантазировать, как же могла выглядеть прекраснейшая, до того как...
И так, слово за слово, решили они на практике применить вновь приобретённые знания и умения, вернув этому бренному миру Галатею Пандорини в самом расцвете...
День для подобных опытов выдался подходящий, астрологическая обстановка тоже благоприятствовала. До наступления ночи набирались они сил и освежали в памяти необходимые заклинания. С приходом темноты проникли в склеп, скинули крышку саркофага и приступили...
Первым приступил толстяк, как более других дружный со стихией земли, и восстановил прекраснейшую плоть; Ма, предпочитающий водную стихию, наполнил сосуды кровью и заставил биться сердце, а Лион, любимец воздуха, вернул Галатее дыхание жизни. Совсем под утро, встав вокруг уже почти воскресшей Пандорини, предельным напряжением объединённых своих магических способностей призвали они душу прекраснейшей, так, правда, и не поняв - из каких сфер.
С первым лучом солнца возрождённая восстала из гроба. Воистину, она была прекраснейшей. Это было видно воочию, так как одежда её за время упокоения успела истлеть почти полностью.
Три сотворителя стояли, как громом из-за угла поражённые, не сразу осознав, что же такого они натворили. Оттаяв немного, стали они громко восхищаться красавицей и собой заодно. Постепенно восхищения перешли в сначала невнятный, а потом всё более и более яростный спор о том, чей вклад в это дело больше и кто, соответственно, имеет право...
Кричали они одновременно и услышать друг друга было им довольно сложно. Из воплей добряка разбиралось только что-то типа "...на всех хватит...", красавчик, похоже упирал на "...сама выберет...". Чем же аргументировал розовощекий Пиг, разобрать было решительно невозможно.
Словесная перепалка плавно перетекла в обыкновенную потасовку, а потом и в магический поединок.
Нововозрожденной такие сцены, похоже, были не в диковинку. Сидя на краю саркофага, нимало не смущаясь, внимательно следила она за всеми перипетиями дискуссии взглядом завсегдатая ипподрома.
Увы! Пришедших к финишу не было. Отправились они все опытным путём узнавать тайны некромира, благо и строение было вполне подходящим.
Кому словом, кому делом, кому магией, а кому простым булыжником, но всем досталось сверх меры, совместимой с жизнью, и остались их тела лежать живописной группой упавших с высоты собственного роста, как мог бы записать милицейский протоколист, занеси его какая нелёгкая на место этого происшествия.
Галатея же красивой летящей походкой покинула место разыгравшейся драмы, задержавшись лишь на миг - перевернуть изящной ножкой отколотую часть надгробной доски с эпитафией. Но только равнодушное солнце и легкомысленный ветер могли прочитать скрытое доселе продолжение роковой, как оказалось, надписи: "...к великой радости всех сограждан, ибо красота её свела в могилу больше жителей города, чем моровое поветрие". Ох, чует моё сердце, помог кто-то в своё время прекраснейшей покинуть этот бренный мир во цвете лет.

А всего-то и надо было нашим, увы, уже вечно молодым и слишком нетерпеливым исследователям - собрать все возможные данные перед таким сложным экспериментом. Мотайте на ус, будущие Нобелевские лауреаты.
Что в городке случилось? Ну, может, жив оказался какой-нибудь долгожитель-франкенбержец, помнящий старые времена, и даже в здравом уме и твёрдой памяти, или в городской библиотеке сохранилось грозное предостережение потомству, помогшее горожанам пережить вторичное пришествие прекраснейшей с меньшими издержками. Зубы мне не заговаривайте - эта история уже закончилась. Парнишков жалко? Нельзя ли оживить? Ну, будет день - будет и пища, настанет ночь - может и посвищем. А теперь спать, и никаких гвоздей.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пт ноя 05, 2010 4:46 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Вроде всё.
Итак, поскольку рассказов аж 7 (гм...), будем определять ТРИ места:

1 место - №...
2 место - №...
3 место - №...

Давать одно место двум рассказам НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ.

Голосование продлится до 19 ноября включительно.

При оценке рекомендуется обращать внимание на:
- соответствие тематике конкурса;
- язык, стиль;
- сюжет;
- оригинальность, "полет фантазии";
- авторскую идею.
Весьма желательно дать более-менее развернутый отзыв с обоснованием своей оценки.

Желательно читать внимательно, стараться понять автора - и вначале искать достоинства, а потом уж недостатки. Критика необходима - но она должна быть конструктивной и "цивилизованной".

Авторы должны участвовать в голосовании, но не могут голосовать за собственный рассказ. Голос, отданный за свой рассказ, не учитывается.
Авторы могут голосовать от своего имени, с авторского аккаунта или мне в личку, как им удобнее.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Вс ноя 07, 2010 18:27 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Голосование Гнома:
Цитата:
1 место - № 3 Несочиненная песня
2 место - № 4 Рассказать тебе историю?
3 место - № 7 Пиг, Ма, Лион и прекрасная Галатея

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Вс ноя 07, 2010 18:44 
Не в сети
Ангел с крылышками
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн сен 21, 2009 14:57
Сообщений: 16786
Откуда: Одесса скайп t.no.vak
1 место - № 4 Рассказать тебе историю?
2 место - № 3 Несочиненная песня
3 место - № 6 Сказка об апокатастасисе


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пн ноя 08, 2010 15:47 
Не в сети
Ученый
Ученый
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Чт апр 01, 2010 4:03
Сообщений: 678
1 место - 4. Рассказать тебе историю?
2 место - 3. Несочиненная песня
З место - Пиг, Ма, Лион и прекрасная Галатея

_________________
(.)


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пн ноя 08, 2010 23:46 
Не в сети
Грамотей
Грамотей
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Чт мар 25, 2010 17:26
Сообщений: 113
1 место - № 3 Несочиненная песня

2 место - №7 Пиг, Ма, Лион и прекрасная Галатея

3 место - №5 Одиннадцатый


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пн ноя 08, 2010 23:56 
Не в сети
Леди
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн сен 21, 2009 22:25
Сообщений: 3881
Голосую.

1 место - рассказ № 4, "Рассказать тебе историю?"
2 место - рассказ № 7, "Пиг, Ма, Лион, и прекрасная Галатея"
3 место - рассказ № 1, "Могила шамана"

_________________
- Что может быть хуже пятницы тринадцатого?
- Понедельник!
- Тринадцатого?
- Любой!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Вт ноя 09, 2010 0:16 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Вс сен 20, 2009 21:48
Сообщений: 3905
Откуда: Донецк
1 место - рассказ № 1, "Могила шамана"
2 место - рассказ № 7, "Пиг, Ма, Лион, и прекрасная Галатея"
3 место - рассказ № 5 "Одиннадцатый"

_________________
"Чтобы присоединить свою область к Российской Федерации, нужно взять у Российской Федерации как можно больше лапши, и живописно повесить её себе на уши" - рецепт присоединения любой области к Российской Федерации.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Чт ноя 11, 2010 23:46 
Не в сети
Грамотей
Грамотей
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Чт май 20, 2010 14:56
Сообщений: 148
1 место - рассказ № 7 - Пиг, Ма, Лион, и прекрасная Галатея
2 место - рассказ № 3 - Несочиненная песня
3 место - рассказ № 1 - Могила шамана

_________________
У поэтов есть такой обычай -
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пт ноя 12, 2010 10:36 
Не в сети
Скромный гений
Скромный гений
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Ср янв 13, 2010 22:04
Сообщений: 2267
Откуда: Kyiv
1 место - номер четыре, Рассказать тебе историю?
2 место - номер семь, Пиг, Ма, Лион и прекрасная Галатея
З место - номер один, Могила шамана

_________________
Египетское Мао всегда хорошо урчит


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Пн ноя 15, 2010 23:21 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн сен 27, 2010 19:15
Сообщений: 3309
Голосование :)

1 место - рассказ номер 5
2 место - рассказ номер 7
3 место - рассказ номер 4

_________________
Харизматичные персонажи объективно противными не бывают ©Auguste de Rivera


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Сказка, рассказанная ночью
СообщениеДобавлено: Вт ноя 16, 2010 17:32 
Не в сети
Творец
Творец
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Вт сен 22, 2009 22:29
Сообщений: 1911
1 место - № 5 "Одиннадцатый" ( потому как самая страшная история)
2 место - № 1, "Могила шамана"
3 место - № 4 Рассказать тебе историю? (только 3 место за то, что конец предсказуемо банален)

_________________
При встрече с незнакомыми мне людьми, я проверяю их на прочность.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 23 ]  На страницу 1, 2  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 4


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Литературный интернет-клуб Скифы

статистика

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Template made by DEVPPL Flash Games - Русская поддержка phpBB