Site Logo

Полки книжного червя

 
Текущее время: Чт мар 28, 2024 15:13

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 456 ]  На страницу 1, 2, 3, 4, 5 ... 23  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Пн сен 21, 2009 2:03 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Первая тема, по заявкам трудящихся, - "Прекрасный новый мир". Впрочем, мир может быть и не прекрасным - но новым для героя. Герой попадает в новый для себя мир - неважно, на другую планету в качестве исследователя или в Эльфляндию по мановению жезла свихнувшегося колдуна. Несущественно даже, есть ли там разумная жизнь (хотя с нею, возможно, интереснее). Речь должна идти об исследовании, узнавании, понимании (или непонимании) незнакомой ситуации, об открытиях и ошибках, о контактах и конфликтах... Ну и т.д., на усмотрение авторов.

Условия конкурса:

1. Срок подачи - месяц со дня объявления темы. Разрешается присылать по 2 рассказа от автора.
2. Размер - максимальный объем 0,5 авторского листа (20 тыс. знаков или примерно 5 вордовских страниц 12-м шрифтом стандартной разметкой). Минимальный ограничен здравым смыслом.
3. Произведения на конкурс посылаются на адрес irinapev@gmail.com и публикуются анонимно. (Просьба, однако, при отсылке указывать свой ник, чтобы ведущий знал, от кого поступил рассказ).
Желательно также послать ведущему в личку подтверждение: "Я прислал(а) рассказ такой-то".
4. Ведущий (то есть я) оставляет за собой право на грамматическую правку. Текстовых изменений без согласования с автором обязуюсь не вносить.
5. После окончания срока подачи начинается голосование. Срок голосования - две недели, после чего подводятся итоги и объявляются победители.

Срок подачи - на первый раз сделаю полтора месяца, до 7 ноября (включительно).

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Пн сен 21, 2009 11:08 
Не в сети
Сварливый и Свирепый
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пт янв 09, 2009 22:16
Сообщений: 25641
Откуда: СПб (изредка Тифлис)
То есть тематика либо НФ, либо фэнтези? Хм-м, какой простор для фантазии! dance4

_________________
Эй, не стойте слишком близко -
Я тигренок, а не киска!


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Пн сен 21, 2009 16:27 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Летописец, в этом конкурсе - да. Плюс жанр от триллера до комедии, так что тема ОЧЕНЬ свободная :)
А вообще конкурсы - если, даст Бог, пойдут - будут разные.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вт сен 22, 2009 21:56 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Все сообщения перенесены в тему "Обсуждение" http://bookworms.ru/forum/20-520-1 Впредь давайте общеконкурсные вопросы обсуждать там, а здесь - только сами рассказы и их обсуждение.

Новый модер - Я.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вс ноя 01, 2009 1:42 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
Осталась неделя до конца срока - и я начну потихоньку выкладывать рассказы.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вс ноя 01, 2009 1:45 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 1

Возвращение.


Локация «База», стартовая камера, 10:20 pm.

- Стас, ты соображаешь, о чем ты меня просишь?
- Надо, Юрасик. Надо. Понимаешь? На-до!
- Ничего я не понимаю и не хочу понимать! Это же нереально - повторное попадание в тот же объект! И незаконно – возвращение!
- Юрочка, ну ты же лучший «стартовик» на Базе. Ты же маг и волшебник.
- Ладно, черт полосатый. Давай разрешение.
- Юрка, - глубокий вдох-выдох, сжатые в кулаки ладони спрятать в карманы, - если бы у меня было разрешение, я бы обратился днем, к обычному дежурному. Кто там сегодня дежурил? Палыч? Вот к нему бы и пошел. Но я вызвал сюда тебя, своего лучшего друга, вызвал почти ночью. Как ты думаешь – почему?

Локация «Флай», замок Карнат, час после заката.

Шел уже третий месяц нашего позора.
Третий месяц, как я, Кайр аль Карнат, высокородный гарх моего народа, ковыряюсь в угольной шахте, как простой тур… да и кто я теперь? Тур и есть, вонючий тур. Был гарх, да весь вышел! Все мы теперь туры подземные – все, кто остался в живых после той страшной битвы над моим замком. Сколько людей, лучших людей нашего рода, тогда полегло! До сих пор - закрою глаза - и вижу лестницу, ведущую на верхушку Главной башни. Она тогда стала красной от крови, красной - и пестрой от прилипших светлых перьев тех, кто пал в этом бою. Погиб мой брат, два моих друга, даже отец, который уже почти не поднимался в воздух. Когда бой опустился на крышу башни, он не смог прятаться вместе с женщинами и, взяв копье, вышел навстречу врагам - встретить свою смерть. Говорят, его убил сам Грик – слабое, но утешение: отец все же погиб от руки достойного. Хотя я бы предпочел, чтобы отец спокойно умер в своем кресле…
К черту эту жизнь, эту вражду, эту вечную войну за уголь! И ведь выхода нет. Как ни крути, мы все скоро умрем от холода, теперь я это знаю точно. Вот уж воистину, надо было потерять крылья, стать рабом, чтобы понять горькую истину – наш мир обречен, и спасения нет никому, ни победителям, ни побежденным. Вопрос лишь в том, кто умрет раньше. Грик, похоже, этого еще не понял. Вчера я мельком видел его – мы как раз выползли из шахты и топали к себе в барак. Черные, как туры, и такие же вонючие. Даже пробивающиеся на спине и руках перья были черными и замусоленными, а кое-где и сломанными о стены и низкие потолки штолен. Каждый второй из нас кашлял, сплевывая угольную пыль, и от нестройной колонны людей, тащившейся через широкий двор, бывший когда-то их домом, слышалось сиплое дыхание, как будто мы все каждый день выкуриваем по три айбианских сигары. Грик в это время стоял наверху, на легком, ажурном, подвесном мостике, и вдохновенно разглагольствовал перед какими-то чужаками, какой он «отец родной» для своего народа, как он дальновидно строит политику (видимо, имея в виду свое подлое нападение на нас исподтишка) и как он умеет глядеть далеко вперед!
Глядельщик. Лучше бы он посмотрел вниз! То-то не обрадовался бы!
Ибо шахты были пусты.
Мы выскребали все дальние и ближние уголки, мы забирались в глубокие и заброшенные штольни, но добыча угля падала с каждым днем. Мальчишки моего племени тащили наверх вагонетки, в которых большую часть составляла пустая порода. По моим подсчетам, эту зиму мы еще протянем, а следующую? Угля не будет. Грик убьет нас, потом прикажет казнить всех заключенных, потом оставят без топлива наших женщин и детей, и они тихо уснут от холода. Потом придет черед и людей Грика. С каждым рассветом все меньше и меньше их будет подниматься с остывших лежанок, и однажды, после особенно холодной ночи, замок не проснется. В пустых и стылых коридорах, в маленьких кельях-комнатушках, укутанные грудами тряпья, серыми бесформенными комочками будут спать мертвым сном люди-птицы, и в наступившей могильной тишине будет слышно, как свистит в бойницах башен зимний ветер и шуршит случайно залетающий в щели снег... Всю зиму он будет ложиться аккуратными холмиками у щелей и неплотно прикрытых окон, и ничья рука не нарушит эту страшную симметрию смерти…
Ну и пусть. Нам до этого все равно не дожить…. Ах, дай-то бог, чтобы последним живым человеком в этом замке остался Грик!!! Когда меня начинают душить бессилие, и отчаяние, и злость на предателя, напавшего на нас исподтишка, я закрываю глаза и вижу: вот он, Грик, укутанный в три одеяла, уже давно забывший, как это – спать без одежды или вздымать крыльями тучу брызг в бассейне, – вот он, бесформенной грудой тихо скользит по главной галерее замка, и только нос торчит из-под надвинутых на лоб капюшонов многочисленных плащей, да кончики крыльев чертят в снежной пелене на мраморном полу неровные узоры. Он открывает двери, одну за одной, зовет своих слуг, своих детей, зовет хотя бы кого-нибудь – но тихо. Одна смерть кругом, разлеглась в обнимку с застывшими телами на ледяных парчовых диванах, дышит холодом из пустых каминов и аккуратно складывает нетающие снежинки в ровные снежные холмики… как надгробия над моим миром… над нашим миром… и он даже не может заплакать, потому что слезы застывают у него на глазах!… да! да! да!!!
Господи, чему я рад???

В это время где-то далеко раздался глухой равномерный гул – это десятник бил в железную балку, подавая сигнал к окончанию работы. Мы с моим напарником, молодым Кууном, потащились к выходу. Куун вздыхал, и я знал, почему: сегодня он вытащил наверх лишь пять вагонеток. А норма – тридцать. Значит, быть нам с ним сегодня без ужина и без нашей порции угля… Бедный мальчик – он не смел прямо сказать своему бывшему господину: «Какого черта ты целый день провалялся в штольне, лишь изредка помахивая кайлом, чтобы согреться???». Он хочет кушать… и все еще хочет жить, несмотря ни на что. Я как-то попытался ему объяснить, что объективно жить нам осталось до следующей зимы – он меня не понял. Или не захотел понять. Заершился, стал спорить, доказывать что-то, перебирать варианты… ах! что толку топорщить отрастающие перья!!! Шахты выработаны в ноль!!! И на многие дни лёта во все стороны – пустые и безлюдные леса, с торчащими кое-где обломками башен! Это все, что осталось от нашего когда-то многочисленного мира. Год за годом, столетие за столетием, поколениями мы выгребали уголь из нескольких шахт, а когда не хватало угля, убивали друг друга, чтобы выжить…
Эх, Грик. Горькая участь нам с тобой выпала – привести свой народ к неизбежной смерти. Ты, сидящий наверху, греющий крылья у камина, еще этого не понял. Я же, ковыряющийся в черном подземелье, давно это понял!!! И сейчас я – как зритель на представлении в королевском театре: вижу, что актеры несут полную чушь, но вмешаться в действие не могу…
Мысли эти привычным кругом ходили у меня в голове, а ноги топали к выходу, руки бездумно тащили надоедливую кирку, желудок устало-вежливо требовал еды, и только легкие, после того, как мы поднялись на поверхность, начали активную деятельность, очищаясь от накопившейся за день пыли. Я остановился, схватившись за грудь и согнувшись почти пополам в надсадном кашле, и даже не сразу заметил, что возле меня перепархивает мелкий мальчишка – один из пажей Грика.
- Чего …. тебе….? – с перерывами между приступами кашля смог сказать я.
- Ты Кайр? – развязно спросил мальчишка
От гнева у меня даже кашель прошел!
- Высокородный Кайр аль Карнат, гарх в десятом колене! – рявкнул я и хотел было привычно отвесить дерзкому щенку подзатыльник, да он отлетел от меня, чиркнув крыльями по каменным плитам двора, как перепуганная пичуга, а догонять его я не мог – опять раскашлялся. Мальчишка сбавил спесь, вежливо дождался, пока я смогу ровно дышать, и сказал:
- Высокородный Кайр аль Карнат, его Высоколетность гарх Грик приказал доставить Вас к нему, срочно.
Срочно? У Грика - и срочно? Мда…
Мы быстро зашагали к замку, вернее, шагал я, а мальчишка перепархивал с места на место, как молодой воробей, присаживаясь на перила, дожидаясь меня и, наверно, посмеиваясь надо мной, бескрылым. Плевать! Что же этому идиоту, Грику, от меня надо?
И, кстати, почему он тогда, три месяца назад, вел себя так странно? Победитель, он словно стыдился своей победы. И на трупы людей-птиц смотрел с растерянностью и непонятной жалостью. И пленным – мне и моим людям - приказал лишь срезать перья, но не выжечь! Ведь знал, что обрезанные перья отрастут, а выжженные – никогда. Почему он оставил у себя под боком потенциальных врагов? Решил, что мы и так, сами, окочуримся за зиму от голода и холода? Ну-ну. Поглядим, Грик, поглядим…

Локация «Флай», замок Карнат, малый зал, час после заката.

Грик сидел в малом зале, где когда-то я, гарх своего народа, любил сидеть зимними ночами. Там было тихо и уютно, камин хорошо согревал небольшое помещение, а тяжелые занавеси на высоких окнах не впускали в комнату зимнюю стужу. И еще там, на стенах, были собраны гобелены – старые, выцветшие, но все равно красивые. Они были хороши не внешней, а внутренней красотой – так мне казалось, когда я разглядывал бывшую славу моего народа. Там, на гобеленах, было тепло, и многочисленные люди-птицы летали в синем небе над цветущими деревьями, там никто не думал о том, что надо уменьшать порции угля или не давать рабам уголь вообще, чтобы выжили свободные. И там не было ни единого человека с оружием в руках. Когда я вошел, отблески огня играли на гобеленах, на стенах, на старинной мебели, на посуде, стоявшей на столике у камина – посуде с едой! – и мой желудок сразу это отметил и выразительно намекнул, что неплохо бы поесть!
Грик, наверное, услышал, как у меня урчит в желудке, потому что резко встал, подошел ближе и замер, внимательно вглядываясь в мое лицо. Так, будто пытался узнать меня… будто это не он вчера смеялся надо мной, когда его мальчишки-пажи дразнили высокородного гарха в десятом колене! Паршивцы кружились у меня над головой, едва не задевая ее кончиками крыльев, как надоедливые мухи, а Грик веселился от души! Ну-ну, Грик. Крыльев у меня, конечно, нет ( пока нет), но память – хорошая!
- Кайр? Это ты? – неуверенно спросил он.
- Я что, сильно изменился за последние сутки???
Он как-то странно смотрел на меня… непонятно смотрел, как тогда, после победы, когда, вольно или невольно, но сохранил нам возможность летать в будущем. Потом взгляд его скользнул по моим плечам и рукам, начавшим уже обрастать перьями. Он вздохнул.
- Мда. Странная у нас встреча получается, Кайр. Ты – побежденный, я - победитель, но если можешь, постарайся поговорить сейчас со мной без враждебности. Этот разговор очень важен для тебя, для меня и для наших народов. Идет?
И он протянул мне зачем-то руку – зачем? Я взглянул в его ладонь – там было пусто.
- Что это значит? – спросил я
Он вроде как-то смешался вначале, а потом понял, улыбнулся - и по-прежнему руку протягивает:
- Я хочу, чтобы мы с тобой пожали друг другу руки, в знак примирения. Ты больше не раб, Кайр, и твой народ теперь тоже свободен, как и ты.
Я стоял и не верил своим ушам. Кто из нас сошел с ума? Я? Может быть. Грик? Похоже на то! Он сам не свой и несет какую-то чушь! Хотя нет, говорит-то он по делу, вот только так не похоже это на обычного Грика! Он, что, сегодня встал «с той, что надо», ноги?
Да что это за цирк? Или он подстроил мне очередную ловушку? А проверим…
Я вздохнул, подошел к креслу, в котором до этого сидел Грик, уверенно и не торопясь, уселся в него – как был, весь черный от угольной пыли, протянул такую же черную руку и сгреб со стола какой-то фрукт. Молча начал есть, одним глазом наблюдая за Гриком – что же будет дальше?
И ничего.
Грик притащил из угла второе кресло, чуть поплоше, пристроил его рядом с огнем, по другую сторону стола, и тоже уселся в него, как ни в чем не бывало.
А я, между прочим, занял его место – малый королевский трон. И полагалось мне за это если не отрубание головы, так уж сотня плетей наверняка!
Мда…
Я отложил фрукт – не до еды сейчас. Видать, Грик и впрямь решил серьезно поговорить Ну, послушаем…
Грик начал говорить – не спеша, спокойным голосом, рассудительно… и чем больше он говорил, тем больше мне хотелось крикнуть: «Наконец-то!» Он, оказывается, сегодня с утра не валял дурака со своими пажами, не гонял наперегонки над замком в зимнем небе (и такое с ним бывает) – он думал. Надо же! Он проанализировал добычу угля за последние два года, прислушался к тому, о чем давно твердили те, кто постоянно бывал в шахтах, - и наконец-то понял то, что я понял уже давно.
- Мне стало страшно, Кайр, - говорил он, - не за себя, поверь. За этот мир, за вас. Мы с тобой – два человека, которые еще могут что-то сделать!
- Мы с тобой не наполним землю углем, Грик.
- Да, но мы можем пытаться что-то делать! Думать! Искать выход! Или ты совсем опустил руки?
Вот тут он меня задел. Я прищурился и как можно более въедливо ответил:
- А ты поработай в шахтах, хоть с месячишко. Я посмотрю на твои руки, опустятся они или нет!
Он смешался… сказал «прости»… и этим добил меня окончательно.
- Кто ты? – резко спросил я.
Он вцепился в подлокотники кресла, так что пальцы побелели. Глядит в огонь, брови свел, вроде Грик, но и не Грик… потом повернулся резко:
- Я – Грик! Сейчас Грик! Мы оба – высокородные гархи, и нам сейчас думать о наших людях, а не играть в прятки – «кто» да «где». Что бы ты сделал на моем месте, Кайр?
Ну,… я сын своего народа… к стыду моему. Первое, что я подумал, – «перебил бы всех людей Грика». Но вслух не сказал. Я осторожный и умный (наверное).
- Молчишь? Небось, думаешь, что если удалить половину людей, то на оставшемся угле можно протянуть не две зимы, а четыре?
- Нет! – соврал я. - Я бы поискал новые шахты.
- А искали уже?
- Искали. Бесполезно. Все шахты выработаны за многие века. И особенно интенсивно - в последние лет триста.
- А до того?
- А до того было тепло – так написано в старых книгах – и уголь зимой был не нужен.
Он закивал головой, забормотал что-то про себя, я не расслышал всех слов, что-то вроде «глобальное похолодание»
- Кайр, - задумчиво протянул он, - а о переселении вы не думали?
- Каком переселении? Куда?
- Туда, где теплее.
- А разве есть такие места?
- Конечно…
Он уже улыбался. И смотрел на меня, как учитель на глупого ребенка.
- Но как же… ах, да, лететь. А куда? ах, да… несколько поисковых партий…
Идея мне нравилась. Идея была настолько хороша, что я даже огорчился – почему не я ее придумал? Я смотрел в огонь, прикидывая так и эдак… весной, как потеплеет – во все стороны людей… послать таких, как Куун, молодежь, которая не боится нового…вот только…
- А как ты думаешь – далеко придется лететь?
- Думаю, далеко. И, вот еще что,…
Он взял бумагу и тут же написал указ, расписался, поставил большую королевскую печать. Все. Теперь, по нашим законам, этот неизвестный мне указ вступил в силу.
- Вот, – он протянул бумагу мне, – это указ о том, что ты и твой народ - больше не рабы, что вы – во всем равны моему народу. Работы в шахтах прекращаем – все равно это бесполезно. Всех поселить вместе и расходовать уголь как можно экономнее. Тех, кто весной отправится в экспедицию, – на дополнительный паек. Пусть набираются сил и отращивают крылья. Бумага эта пусть всегда будет при тебе. И вот еще: если завтра, - он замялся, - что-то покажется тебе не так, напомни мне о нашем сегодняшнем разговоре. И покажи мне эту бумагу. А теперь, гарх, ступай, отдохни. Тебе приготовили комнату тут, неподалеку. До завтра!
Высокородный Кайр аль Карнат, гарх в десятом колене, как-то ошалело поклонился, еще раз перечитал указ и молча пошел к двери. Оттуда уже оглянулся и глухо сказал:
- Спасибо, гарх.
И вышел.

А Стас смотрел ему вслед и думал: «Успел. Слава богу, успел! Теперь можно и назад, пока никто из начальства не пронюхал о моей «самоволке». Но проклятая неизвестность! Поди угадай, что будет завтра! А что, если Грик окажется бОльшим самодуром, чем я предполагаю? А что, если в этом Кайре взыграют имперские амбиции? Да нет, вряд ли. Он вроде неглуп. А что если…а, да что там, всех «если» не передумаешь!»
Он еще раз вздохнул и пошел в спальню. Вернее, «повел» это чужое тело в спальню. Надо заснуть, а остальное сделает Юрасик – вытащит его, в очередной раз, приведет в чувство, потом откроет свой письменный стол и из-за груды папок извлечет початую бутылку коньяку. Горячая тяжелая жидкость встряхнет тело, и Стас перестанет быть Гриком, наконец-то перестанет быть Гриком, а вновь станет самим собой – Стасом Гориным, „проходимцем” высшего класса, который, несмотря на весь свой „высший класс” никак не научится спать без сновидений!
И наконец-то ему перестанут сниться люди-птицы и запах горелых перьев...
А Юрке надо купить ящик коньяку. За понимание.

(за идею мира отдельное спасибо моему другу Ashtree)

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вс ноя 01, 2009 1:48 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 2

Здравствуйте, гости!


"Как призрачна она,
Бабочка на моей руке,
Словно чья-то душа!"
Ёса Бусон


Кэлвин возвращался домой в ужасном настроении. А тут еще этот мерзкий дождь на фоне серых домов сумеречного города! Результаты последнего медобследования не гарантировали ему и полугода жизни. И все бы ничего, хотя пожить еще хотелось, но - Бэт, Бэтти... дочка. Трёхлетний нежный ангел. Что будет с ней?
Они уже привыкли жить вдвоем. Мать девочки упорхнула с очередным поклонником несколько месяцев назад и с тех пор как будто растаяла в воздухе. Видимо, придется очень постараться, чтоб найти ее за эти оставшиеся полгода, пристроить девчушку, постепенно подготовить ее к тому, что обожаемый папочка уезжает в длительную командировку. Кел мрачно ухмыльнулся:
- Лишь бы командировка не началась раньше срока.
Он вышел из метро под мелкий осенний дождь, набросил капюшон и зашагал, огибая лужи, слегка поблескивающие в наступивших сумерках. Минут через десять он очутился на окраине города, где находился их дом. Небольшой уединенный коттедж, раньше - уютное гнёздышко, сейчас - полупустой дом, слишком просторный для двоих. Приходящая няня выполняла и обязанности домохозяйки, но вдохнуть жизнь в этот дом ей не удавалось.
Няня встретила его на пороге. Ее рабочий день закончился, ребенок был уложен в постель и уже видел сны. Рассчитавшись с ней за переработку и попрощавшись, Кэл зашел на кухню, открыл холодильник, задумчиво посмотрел в его полупустое чрево. Есть привычно не хотелось. Решив, что это и к лучшему, он с облегчением захлопнул дверцу, проглотил очередную порцию таблеток и прошёл в комнату. И вот телевизор включен, и Кэл, сидя на диване в свободной позе, без особого интереса пролистывает телепрограммы. Все, как всегда, вплоть до ноющей боли в боку. И вдруг... Да, именно так - самое интересное началось вдруг...
Наружная стена его совершенно материального дома, находящаяся справа от замолчавшего телевизора, растаяла. Да, именно растаяла без единого звука. Он почувствовал порыв холодного влажного ветра. Кэл испугался. Неужели его уже посадили на наркотики! Он похолодел от ужаса. Ощущение нереальности происходящего, скрытой опасности заставило его резко сорваться с дивана и заглянуть в соседнюю комнату, где спал ребёнок. Там все было спокойно. Бэтти лежала, раскинув ручки, длинные кудрявые волосы разметались по подушке. Ее спокойное дыхание было едва слышно в наступившей жуткой тишине. Закрыв дверь быстрым движением, Кэл повернулся к растаявшей стене и обалдел от увиденного: к нему заходили странные гости. Два полупрозрачных существа бледно-голубого цвета определенно плыли по воздуху, не утруждая себя выполнением закона гравитации. Стена встала на свое место, пространство ограничилось, захлопнувшись, как мышеловка. А именно мышью почувствовал себя человек, привыкший быть хозяином положения. Он стоял, пытаясь справиться со страхом, и вдруг услышал тихий чуть механический голос:
- Спокойно, Кэлвин, тебе ничего не угрожает.
Он попытался что-то сказать в ответ, но голос предательски осип.
- Хотелось бы верить, - он с трудом справился с испугом - по крайней мере, с его внешними проявлениями. - кто вы,что вы хотите?
- Мы... Если обратиться к привычным для тебя категориям, то мы -студенты. И конечно, не ближайшего университета. У нас практика, это - чтоб тебе было понятно; и мы ищем подходящий объект для курсовой работы. Тема - "Изучение психологических связей у представителей отсталых цивилизаций". Не в обиду тебе будь сказано. Ты нам подходишь по причине высокой эмоциональности, находящей отражение в яркости твоей ауры. Это позволяет контролировать правдивость твоих ответов. Важна также и малая масса твоего физического тела. Бонусом тебе будет исправление недостатков твоей физической оболочки, несовместимых с жизнью. Ты будешь объектом наших опытов в течение полугода, а затем мы доставим тебя в привычную среду обитания.

После кратковременного замешательства Кэл с трудом, но приходил в себя. Бонуса хотелось, страх сменился робкой надеждой, переходящей в понимание: вот он, выход... поживем ещё. Давно приобретенная привычка быстро принимать решения дала себя знать:
- Я согласен, но у меня условие - вы забираете меня вместе с дочерью, -он уже принял бой.
- Твое условие невыполнимо, мы ограничены в возможности перемещать материальные объекты. Только ты, -они были отвратительно спокойны.
- Но это невозможно!!!
Он представил, как она просыпается утром:
- У няни завтра выходной. Что будет делать малышка в запертом доме почти двое суток? Что будет с ней дальше? Чужие люди, приют, детские обиды... - тысячи мыслей проносились в его голове. - Невозможно. После исчезновения матери она абсолютно не может находиться одна, трудно привыкает к новым людям.
Выхода не было.
- Не получится, - буквально проскулил он. Сомнения его одолевали .
- Смотри, от чего ты отказываешься, - прозвучало в мозгу.
И Кэл увидел...
Он был невесом, он плыл по воздуху... нет, не по воздуху! Его окружала совершенно иная субстанция, названия которой он не знал. Все вокруг было наполнено красками пастельных тонов, плавно перетекающими одна в другую и напоминающими полярные сияния. Похожие на пришельцев существа окружали его. Но если в своем доме он видел их полупрозрачными, то здесь они как будто светились изнутри. Они не были материальны - в привычном ему понимании. Природа их представлялась ему волновой или «полевой». Запахов не было, но были звуки. При общении призраки, как он их для себя назвал, издавали негромкое потрескивание и звуки, напоминающие настройку инструментов в оркестровой яме. Прекрасное чувство полёта охватило его. Кэл, или то, чем он теперь был, поднялся над толпой и полетел, постепенно набирая скорость... И... и вдруг... вдруг полёт его прервался. Он ощутил земное притяжение и увидел, что снова находится в своей комнате. Возвращение показалось ему ужасным. Вновь вернувшаяся боль завершила картину.
- После серии опытов мы можем изменить твою природу, и ты сможешь остаться с нами, если захочешь, - вновь зазвучал тот же голос.
- Как быть?! Оставить Бэтти? - он пытался найти выход. - Я должен созвониться с друзьями, договориться, чтоб позаботились о ребёнке.
- Это невозможно. Пока мы здесь, связь, основаная на электромагнитных импульсах, не работает. У тебя есть сто секунд для принятия решения.
Кэл заметался.
- Сволочи... сволочи...
Прекрасный новый мир манил к себе, притягивал, как магнит - кусочек железа.
- Будь,что будет, - он почти сдался.
И тут дверь детской комнаты скрипнула, и сонная Бэт показалась на пороге.
- Папочка, - она стояла босая на холодном полу, - мне страшно...
Она увидела ИХ, и глаза ее расширились от ужаса.
- Папа! Кто это? - она готова была заплакать.
Кэлвин шагнул к девочке,заслоняя ее от пришельцев. Вспыхнувшая было надежда на жизнь быстро гасла, и он притоптал оставшиеся угли:
- Нет... нет, я все решил, - кинул он через плечо, - уходите...
- Что же, ты сделал свой выбор, - прозвучал бесстрастный голос. Через несколько бесконечно длинных секунд комната потеряла реальные очертания, лёгкая вспышка света... и гости исчезли, унеся с собой надежды на будущее.
- Пойдем, пойдем, папа с тобой, - Кэл подхватил дочку на руки, прижал к себе это маленькое хрупкое существо и понял, что выбора-то у него, по существу, и не было. Он уложил ее в кроватку и дождался, пока она уснула.
- Спокойной ночи,малышка! - Кэлвин вернулся в гостиную, дрожащими руками налил стакан виски и выпил, не разбавляя. Силы оставили его. Спать. Спать.
Утро наступило в привычное время, и обычные заботы закружили его в своем водовороте... Дом, работа, проблемы...
Но очередное обследование, к удивлению медиков, не обнаружило никаких проблем со здоровьем.

По прошествии времени Кэлвин не раз задавал себе вопрос: что это было? Галлюцинация? Реальность? Выздоровление в связи с пережитым стрессом? А может, опыт все же состоялся, и он честно получил обещанный бонус?

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вс ноя 01, 2009 1:50 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 3

Несчастный цветок



Огороженный желтыми усталыми камнями, составлявшими некогда непреодолимо высокую стену, а сейчас, после многолетнего забвения, превратившимися в еле различимый заборчик, подернутый лиловым мхом, жил своей размеренной, сонной жизнью уже порядком одичавший сад. Залитое солнцем, однажды окультуренное пространство, раскинувшееся за щербатыми валунами, покрывал ковер из удивительных, словно вырезанных неизвестным скульптором из чистейшего белого мрамора, цветов. На лепестках их большими негранеными алмазами играли с солнечными лучиками капли свежей утренней росы. Лишь в дальнем углу сада, у самого забора, забившись в прохладную рассветную тень, прятался одинокий рубин красного тюльпана.
Необычным, странным был этот сад. Внимательный путник заметил бы множество несуразностей: за давно осыпавшейся оградой не было сорняков, лишь прекрасные белые цветы. Но ни ранним утром, ни в полуденный зной над ними не порхали пестрые разноцветные бабочки. Не вились над цветами, разгоняя воздух тяжелым урчанием, шмели и янтарные трудолюбивые пчелы. И лишь рубиновый тюльпан ярким кровавым пятном. алел в дальнем углу…
Давно это было…
Камни тогда еще не покрылись глубокими морщинами, которые прорезали на их гладких боках ветер и проливные дожди. Стены были высокими, а в саду был садовник. И еще, за оградой не было прекрасных белых цветов, только яркие, как закатное солнце, тюльпаны. Садовник смотрел за ними, ухаживал, рыхлил жирную черную землю, поливал и удобрял свои цветы, а они алели на огороженных красным кирпичом клумбах, разбросанных между посыпанными желтой крошкой тропинками. И казалось, ничто не способно нарушить этой счастливой размеренной жизни…
Но так бывает, что люди уходят. Иногда надолго, а иногда навсегда… Случилось, что на ту страну, где за каменной стеной цвели рубиновые тюльпаны, напал враг. Но цветам это было безразлично… Садовник ушел, ушел защищать свой сад. Но и это цветам было безразлично. Им вообще нет дела до того, чем занимаются люди. Тюльпанов было много, и они были, словно драгоценные камни, и оттого ничего не боялись.
Шло время, а садовник все не возвращался. Он не пришел осенью. Вот минула зима, а за ней и вторая, а он все не возвращался. Уже и война кончилась, а его все не было. Но цветам было безразлично, они ничего не боялись. Им даже нравилось, что рядом нет человека, что за ними никто не присматривает. Сначала самые смелые из тюльпанов выбрались за пределы огороженных красным кирпичом клумб, потом их дети, уже и не знавшие садовника, и вовсе заполонили посыпанные желтой крошкой тропинки, и вот уже весь сад был покрыт алой простыней. Только за стену из желтых кирпичей цветы перебраться не осмелились – это был не их мир, мир, который они не знали и который им был безразличен. Впрочем, и они были безразличны миру, что жил своими днями там, за стеной. Этот внешний мир забыл о саде, о цветах, о садовнике. У него тоже были свои дела…
Давно это было…
И прошло много времени с тех пор, как ушел садовник. Все было хорошо, пока однажды ретивый весенний ветерок, который ради собственной забавы прыгал через стену туда и обратно, не принес в сад гостя – маленькое тщедушное семечко, что упало в дальнем, самом холодном углу сада, в том самом углу, что не любили молодые тюльпаны и где рос лишь один рубиновый цветок, который больше всего ценил покой и тишину. Он был стар, и его всегда раздражала болтовня молодых тюльпанов.
Прошли первые весенние грозы, и в тенистом углу проросло семечко. Сначала старый цветок не обращал внимания на молодой и нежный побег, но настало лето, и у побега появился бутон. А еще несколько дней спустя бутон раскрылся, и, грея на солнышке мраморно-белые лепестки, в саду появился новый житель.
Сначала ни старый тюльпан, ни его молодые сородичи не обращали внимания на новенького, но пришла пора, когда янтарные трудолюбивые пчелы и прекрасные бабочки опыляют цветы. Пришла пора, когда у цветов появляются дети – маленькие тщедушные семечки, ничем не похожие на своих драгоценных родителей.
И вот в сад прилетели бабочки, за ними, надрывно жужжа, - полосатые шмели и пчелы. И одна из них полетела к старому цветку – они были давнишними друзьями, - и тогда новый цветок сказал:
- Пчелка, пчелка, милая пчелка, возьми мой нектар, что вкусом нежен и прекрасен, опыли меня, чтобы у меня появились детки.
И пчелка уж было повернулась к нему, как старый тюльпан закричал:
- Постой, пчелка, разве не были мы друзьями с тобой многие годы, разве не из моего нектара ты делала свой золотой мед, разве не им лакомятся твои дети? Стой, пчелка, не опыляй этот белый цветок, лети ко мне.
- Конечно, мой старый друг, - ответила пчелка, - но разве не могу я опылить сначала этот новый цветок и отведать его нектар, а потом прилететь к тебе?
- Разве не мил тебе мой? – спросил рубиновый тюльпан.
- Отчего же, он вкусен, и из него получается великолепный золотой мед для моих детей.
- Тогда зачем тебе новый? – вновь спросил цветок.
- Мне любопытно.
- Не стоит старых друзей менять на неизвестно что, - ответил ей цветок. - Лети ко мне, или я навсегда закрою для тебя свои рубиновые лепестки, и ты никогда не сделаешь больше своего прекрасного золотого меда для своих детей.
И пчелка полетела к старому тюльпану.
Белый цветок загрустил, но тут как раз над ним пролетал большой мохнатый шмель.
- Шмель, шмель, милый шмель, возьми мою пыльцу, отведай моего нектара, и ты будешь доволен его вкусом, опыли меня, чтобы у меня появились детки.
И шмель уж было повернулся к нему, как старый тюльпан закричал:
- Постой, шмель, разве не были мы друзьями многие годы, разве не моим нектаром ты питался сам, разве не им лакомятся твои дети? Стой, шмель, не опыляй этот белый цветок, лети ко мне.
- Конечно, мой старый друг, - ответил шмель, - но разве не могу я опылить сначала этот новый цветок и отведать его нектар, а потом прилететь к тебе?
- Разве тебе не нравится мой? – спросил рубиновый тюльпан.
- Отчего же, он вкусен и доставляет радость моим деткам.
- Так отчего же ты летишь к белому цветку? – вновь спросил цветок.
- Мне любопытно. Может быть, его нектар понравится моим деткам больше.
- Негоже предавать старых друзей из любопытства, - сказал красный цветок. - Лети ко мне, или я навсегда закрою для тебя свои рубиновые лепестки, и ты никогда больше не полакомишься моим нектаром, а детки твои будут плакать от голода.
Шмель подумал немного и полетел к старому тюльпану.
Белый цветок уж было совсем загрустил, как нежно порхая, к нему приблизилась бабочка с роскошными крыльями.
- Бабочка, бабочка, милая бабочка, отведай мой нектар, насладись им, поверь, он прекрасен, ты не пробовала в своей жизни ничего лучшего, он даст тебе много сил, чтобы летать высоко-высоко, у самого солнца.
И бабочка уж было повернулась к нему, как старый тюльпан закричал:
- Постой, бабочка, разве не были мы друзьями многие годы, разве не мой нектар питал тебя день за днем, разве не под моими широкими листами ты укрывалась в непогоду?
- Конечно, мой старый друг, - ответила бабочка, - но разве не могу я опылить сначала этот новый цветок и отведать его нектар, а потом прилететь к тебе?
- Разве тебе разонравился мой? – спросил рубиновый тюльпан.
- Отчего же, он прекрасен и дает много сил.
- Так отчего же ты летишь к белому цветку? – вновь спросил тюльпан.
- Мне любопытно. Может быть, его нектар действительно хорош.
- Так ты готова променять дружбу просто из любопытства? - сказал красный цветок. - Лети ко мне, или я навсегда закрою для тебя свои рубиновые лепестки, и ты никогда больше не отведаешь моего нектара, а его нектар может оказаться и хуже моего.
Бабочка взмахнула расписными крыльями и полетела к старому тюльпану.
Белый цветок склонился на бок и заплакал, а потом начал просить всех бабочек, шмелей и пчел, что были в саду, опылить его, он звал их ласково, одаривал комплиментами, каждому находил новые слова. Но раз за разом насекомые улетали к другим цветам, всегда находились тюльпаны, что могли отвадить от него новую бабочку или шмеля. Белый цветок совсем загрустил и лишь вечером обратился к своему соседу:
- Почему ты так жесток ко мне, о прекрасный рубиновый тюльпан? Почему твои сородичи тоже жестоки ко мне? Почему вы не разрешаете пчелам и шмелям опылить меня? Почему вы говорите бабочкам лететь от меня? Неужели вам жалко, что меня опылят, неужели в саду так мало насекомых, что на всех их не хватит?
- Отчего же не хватит, их достаточно.
- Тогда отчего вы так жестоки, что не позволяете мне прорастить свои семечки?
- Зачем они нам? Здесь и так мало места. С тобой мы ничего сделать не можем, ты уже живешь здесь, но скоро ты завянешь и умрешь. И в саду останемся только мы…
Белый цветок совсем загрустил, и к утру его прекрасные мраморные лепестки стали желтеть и морщиться. Ему ничего больше не оставалось, как убить себя. Он даже не раскрыл свои бутоны навстречу золотому, теплому солнышку. Как вдруг над ним зажужжало. Он посмотрел вверх и увидел огромную неопрятную муху изумрудного цвета.
- Муха, муха, милая муха, постой! Мне нечем угостить тебя, но постой, милая муха.
- Что тебе? – остановилась муха.
- Опыли меня, – попросил цветок.
- Зачем? Что мне в том? У каждого свое дело, обратись лучше к бабочкам или пчелам – они дружат с цветами, – и муха собралась уже было лететь.
- Постой, постой, милая муха! Ты опылишь меня, и у меня будет семечко, возможно, даже не одно. Настанет день, и я завяну, но семечки мои останутся. Муха! Цветы всегда помнят добро, они ничего не забывают, то, что помнят родители, то помнят и дети, ты знаешь об этом?
- Нет. И что с того? – заинтересовавшаяся неожиданным разговором муха повисла над мраморным цветком.
- Ты отнесешь мои семечки на навозную кучу, туда, где живешь ты и твои дети, а весной семечки прорастут. Они будут все помнить, и их нектар уже будет другим, он будет приятен на вкус и питателен, но не для шмелей и бабочек, янтарные пчелы уже не смогут делать из него мед, нектар моих детей будет лишь для тебя, и твои детки смогут лакомиться им. А в ненастье ты и твое семейство сможет укрыться под широкими листками моих детей, холодной же ночью ты спрячешься в бутоне, а к зиме мои детки, и их детки, и дети их детей будут сбрасывать на землю лепестки и листья, их будет много – пышный пожухший ковер, он будет цел и зимой, и в холода, ты сможешь жить в тепле и уюте, – так сказал белый цветок.
- Что ж, - прожужжала муха. - Я знаю, что цветы никогда не лгут.
И она опылила цветок. И цветок платил ей добром: в ненастье он прятал муху в своем бутоне, в зной прикрывал ее зонтиком из листьев, когда же пришло время, он завял и умер, а муха отнесла его семечки - их было два, маленьких и беззащитных, - на навозную кучу…
Тюльпаны смеялись над белым цветком, смеялись они и весной, когда на навозной куче проросли два побега, и потом, когда раскрылись белые мраморные лепестки.
Белые цветы сдержали свое слово, их нектар был сладок для мух, в непогоду цветы прятали муху в бутонах и прикрывали ее копошащихся в навозе деток своими изумрудными листами, а когда наступила зима, мухи укрылись в ковре из увядших лепестков и пожухших листьев и переждали морозы в тепле и уюте. А летом на навозной куче росло уже десять мраморных цветов.
Прошло еще много времени…
Белых цветов становилось все больше, и вот уже навозная куча, которую не любили тюльпаны, стала мала для них. И тогда самый красивый из белых цветов попросил муху:
- Муха, муха, милая муха, мы уже долгие годы вместе, я помогаю тебе, кормлю тебя, и род твой расширился, теперь твоя семья большая и может многое. Но она могла бы быть еще больше.
- И что же для этого надо? – поинтересовалась муха.
- Прогоните шмелей и пчел, отвадьте от сада бабочек, и тюльпаны не будут давать потомства, они умрут, и тогда вы отнесете наши семечки на освободившееся место, и нас станет больше, а у вас станет больше пищи.
И мухи прогнали других насекомых.
Прошло еще время, и в саду остались лишь белые мраморные цветы, на лепестках которых негранеными алмазами играли солнечными лучиками капли свежей утренней росы. Да совсем дряхлый от старости рубиновый тюльпан…
А молодой весенний ветерок все так же любил прыгать через уже рухнувшие желтые камни некогда неприступной стены. Просто так, для своего удовольствия….

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вс ноя 01, 2009 1:52 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 4

…И быльем поросло


Тёмная комната, стены которой, похоже, уходят в бесконечность. Единственный источник света – хрустальный шар в центре стола, переливающийся разноцветными бликами жидкого огня. Ни шороха, ни звука, ни дуновенья… Но вот в кругу света возникает сморщенное старушечье лицо. Старуха склоняется над шаром и проводит над ним морщинистой рукой.
- Подойди, детка, не бойся. Посмотрим на твоего касатика.
Тихий всхлип - и рядом появляется юное лицо. Тьма и свет своим изменчивым танцем делают его почти совершенным, но красоту портят припухший покрасневший нос и потеки туши под глазами.
- Ну что, деточка, показывать? - Старуха исподволь бросает взгляд на посетительницу: прикушенная нижняя губа, нервно скомканный платок в руках, давно превратившийся в жалкую тряпочку.
Девушка решительно кивает, закусив губу еще сильнее, и придвигается к шару. Старуха взмахивает рукой, и, словно в ответ, в глубине хрусталя загорается быстро растущая голубая искорка.

Анатолий проснулся как от резкого толчка, словно из омута вынырнул. Несколько минут пытался безуспешно сообразить, где он находится и как сюда попал, потом перевел взгляд на кровать. Справа, свернувшись калачиком и посапывая, спала женщина. Светка. И сразу пришли воспоминания: растерянное Катино лицо, осыпающая её насмешками и оскорблениями Светка, приятели, заинтересованно наблюдающие скандал, и шумная дискотека вокруг.
Толик со стоном зарылся в подушку. Скотина! Как он мог?! Повелся на слабо как мальчишка. Как дурак – услужливо подсказывает не вовремя проснувшаяся совесть. И приятели хороши! Нашли тему для спора: сколько ему потребуется, чтобы уломать строптивую Светку. Вот кому приспичило, тот бы и уламывал! А у него Катька есть. Была – снова услужливо вылезла совесть.
Анатолий схватил подушку и со злостью запустил её куда-то в темноту.
- Ты дашь, наконец, поспать? – недовольно спросила Светка, поворачивая к нему опухшее со сна лицо. – Если сам не дрыхнешь, то вали на кухню, нефиг мне тут марафонскую скачку устраивать!
- Забег, – машинально поправил Толик, но женщина уже отвернулась.
Пожав плечами, Анатолий встал и прямо босиком пошлепал на кухню.
Линолеум приятно холодил ноги и изгонял остатки сна не хуже той самой совести. Оседлав табурет, Толик уставился в непроглядную тьму за окном, изредка прерываемую желтыми пятнами фонарей. Катька, Катька, Котенок… Совесть, воспользовавшись царившими на кухне тишиной и темнотой, безжалостно набросилась на Толика и принялась рвать на части его мятущуюся душу. Поежившись, Толик встал, зажег свет и снова вернулся к приглянувшемуся табурету. Через пять минут бездумного созерцания собственного отражения на Анатолия снова начал накатывать сон. Он уже стал подумывать о возвращении в теплую постель, как вдруг ему примерещилось Катино лицо. Бледное, с размазанной тушью и сверкающими от обиды и злости глазами. Толик вздрогнул и подался вперед, но из стекла на него смотрело его собственное отражение.
- Черт! А вот и глюки пошли… - пробормотал Анатолий. – Выпить, что ли? В качестве снотворного.
Толик подошел к сверкающему и сыто урчащему холодильнику и открыл дверцу. Покопавшись в содержимом, среди разнокалиберных емкостей он, наконец, обнаружил прозрачную бутылку водки и извлек ее на свет. Быстро сорвав крышку, он поднес горлышко ко рту и сделал было глоток, как вдруг, поперхнувшись, снова уставился в окно. Из стекла, неодобрительно поджав сухие губки, на него осуждающе смотрела какая-то незнакомая бабулька.
Толик ошеломленно покрутил головой и снова посмотрел в окно. На него не менее ошеломленно пялился встрепанный брюнет.
- Все, хватит! – Толик решительно завернул крышку на бутылке и зло рванул дверцу холодильника. В ту же минуту его ослепила яркая вспышка.

- Уберите! Я не хочу на это смотреть! Не хочу, не хочу, не хочу!!! – девушка уткнулась в сложенные лодочкой ладошки, а плечи так и вздрагивали от рыданий. – Уберите!
- Всё милая, всё! Не плачь, детка… - ласково шептала старуха на ухо девушке, успокаивающе поглаживая её плечи.
Катя постепенно затихла, но так и не отняла от лица ладоней. Старушка с жалостью смотрела на сгорбившуюся фигурку с поникшими плечами, потом вздохнула и, пожевав тонкими высохшими губами, нерешительно предложила:
- Детка, а наказать отступника своего не хочешь?
- Как? – Катька резко выпрямилась, подняв на старуху бледное, залитое слезами лицо.
- Ну, уж это ты сама решай! – ворчливо буркнула старуха и принялась собирать со стола ведьмовской инвентарь.
- Баба Степанида! – умоляюще прошептала Катька. - Баба Степанида! Я не знаю, как его наказывать. И смерти его не хочу. Но и оставить так…
Чтобы не разреветься в голос, Катя начала покусывать костяшки пальцев. Бабка Степанида задумчиво покрутила свой хрустальный шар.
- Ладно, детка, придумаем что-нибудь. А теперь иди спать, поздно уже… - старуха начала мягко подталкивать несопротивляющуюся девушку к дверям. – На днях заходи, поговорим еще.
Когда за заплаканной Катей захлопнулась дверь, Степанида вернулась к столу и снова склонилась над шаром.

В висках молоточками стучала кровь и тонко покалывало. Толик с силой потер лоб и открыл глаза. Зря. Со стоном снова закрыл глаза и начал вспоминать, что же такого галлюциногенного он мог принять на дискотеке. Крепкими спиртными напитками он не увлекался, курить тоже тренировки особо не позволяли. Размышления были прерваны злым змеиным шипением, и глаза распахнулись сами собой. Черт! Так ему не мерещится?! Или зрительные глюки, помимо картинки, обладают цветом, звуком и запахом?!
Анатолий сидел на краю огромного гнезда. Ноги его по щиколотку были засыпаны прелыми листьями, из-под которых проглядывала серо-голубоватая с пестринами скорлупа крупных яиц. А напротив… Толик смотрел прямо в лицо женщине и не мог отделаться от впечатления некоей неправильности или, скорее, чуждости. Что-то в этом лице было… неестественным, но вот что – на первый взгляд не определялось совершенно. Впрочем, на второй и третий тоже. Толик сглотнул, пытаясь побороть накатившую дурноту. Узкие, оказавшиеся вертикальными, зрачки незнакомки резко расширились, и она снова издала громкое шипение, а кольца гигантского змеиного тела, заполонившие все вокруг, так и заходили ходуном по гнезду.
Анатолий со сдавленным возгласом отпрянул назад, совершенно позабыв, где он находится, и, почувствовав, что теряет опору, резко замахал руками, но удержаться на краю гигантского гнезда так и не смог.
Сколько он пролежал под деревом в бессознательном состоянии, Толик определить затруднялся, но очнулся он от пронизывающего холода. Вспомнив, как он очутился на земле, Толик дернулся и стал лихорадочно озираться, и почти сразу же его взгляд наткнулся на стоящую рядом старушку. Старушка тяжело опиралась на клюку и внимательно изучала Толика. От её пристального взгляда последнему сделалось не по себе.
- Что, милый, к Серпентине знакомиться пришел, а она не пожелала? – не без юмора осведомилась пожилая женщина. – Хорошо хоть, жив остался!
С кряхтеньем старушка наклонилась над Толиком и обвела свободной рукой в воздухе контур его тела.
- Повезло тебе, что она кладку не бросила, иначе точно бы свел с ней знакомство! Руки-ноги целы, а остальное – мелочи… Вставай давай, ишь разлегся!
Анатолий безропотно подчинился. Поднявшись, он так же покорно последовал за старухой – верить в реальность происходящего он пока что отказывался.
Утро облегчения не принесло, и Толик был вынужден признать, что вчерашние события оказались вполне реальными, а не приснившимся кошмаром. Одетый и накормленный доброй бабкой, он сидел и угрюмо выслушивал указания, как добраться до какого-нибудь поселения. Хоть какого-нибудь, где ему могли бы объяснить, как он попал сюда и что делать, чтобы вернуться домой. Получалось что-то не слишком приглядное: идти неделю по малоизученному лесу ему не улыбалось.
- Неужели нет поближе деревни? – наконец не выдержал Анатолий. – Подворья у Вас нет, но где-то же берете Вы продукты!
- Есть и поближе… - неохотно призналась бабка. – Но тебе лучше туда не заходить.
- Почему это? – насупился Толик и с мрачным юмором предположил: – Ограбят, изобьют, убьют?
- Хуже - съедят! – в тон ему ответила бабка.
Анатолий раздраженно отмахнулся от такого безумия.
- И как же попасть к этим… людоедам?
- В Малую Арахновку-то? – старуха испытующе смотрела на Толика. – А по левой тропке от избы на закат, и через полдня доберешься.
Бабка отвернулась и загремела ухватом, вытаскивая из печи исходящий аппетитным паром горшок. Эта обыденная утварь старинного быта вновь пробудила сомнения в реальности происходящего.
- А на автобусе или электричке туда никак не доехать? – недоверчиво спросил Толик. – Так и топать пешедралом?
Бабка чуть не выронила ухват.
- Что ж ты так ругаешься, касатик? Вроде не обидела ничем… - старуха всхлипнула и стала вытирать уголком платка набежавшие слезы. Толик опешил.
- Что Вы, бабушка, что Вы! – Анатолий начал затравленно озираться, - И не думал даже!
- А и ладно! – неожиданно успокоилась бабка, - Мало ли чего по старости примерещится! - И снова загремела ухватом.
После полудня Анатолий засобирался в дорогу. Кое-как подпоясав обрывком веревки ветхую одежонку, выданную из древнего сундука доброй бабкой, Толик подхватил котомку с припасами и, наспех попрощавшись со старушкой, направился к двери. Уже на выходе он обернулся:
- Спасибо Вам, бабушка Стёша, за помощь, спасибо огромное. И за доброту вашу спасибо, всегда буду помнить.
Анатолий торопливо вышел и, оглядевшись, решительно направился к левой тропинке. Баба Степанида с сожалением смотрела ему вслед.

…Солнце уже клонилось к закату, когда ободранный и запыхавшийся Анатолий наконец вышел к окраине поселка. Странная была это деревушка. Без обычных деревенских запахов и звуков. Чистенькая, словно по улицам никто не ходит или их ежедневно подметают. А самое главное – почти безлюдная.
Из соседнего дворика навстречу Толику выскочила девочка лет семи. Угрюмо зыркнула на него раскосыми глазами из-под черной челки, так странно гармонирующими с бледным лицом, и снова скрылась во дворе. Из-за забора на пришедшего смотрела еще пара мордашек: те же раскосые глаза, прямые черные волосы… Не иначе, как сестренки первой. Только вот не заметно было детского живого любопытства - такие же ничего не выражающие лица и холодный взгляд.
Внутренне поежившись, Толик прошел к центру деревни. Иногда по дороге ему встречались девушки и женщины, молодые и не очень. Все на одно лицо, у всех одинаково холодные и неприветливые глаза. Анатолий попытался было заговорить с одной из них, но ответом было молчание и мрачный взгляд раскосых глаз.
Толик в гордом одиночестве продолжал идти к центру деревни, провожаемый молчаливыми взглядами. Улица оставалась все такой же неестественно чистой и прямой, лишь изредка ее пересекали странные дуговые переулки. Отсутствие мужчин и тяжелая, давящая тишина нервировали путника. И еще эти непонятные дуговые переулки, встречающиеся все чаще и чаще. Мимоходом Толик отметил, что сами переулки становятся все короче. Когда мозг обработал, наконец, эту информацию, Анатолий замер как вкопанный. Паутина! Деревня была похожа на паутину. Как ее назвала бабка, Малая Арахновка? Толик огляделся и вздрогнул – за ним бесшумной толпой собирались жительницы деревни.
Анатолий торопливо свернул в переулок, решив выбраться из жуткой деревушки, и оглянулся – толпа следовала за ним. Толик бросился бежать. Выскочив на следующую прямую улицу, он замер. Выход из деревушки был перекрыт еще одной безликой толпой. Свободным оставался только проход к центру деревни. Его загоняют – понял Анатолий. Рванувшись, он перемахнул через забор ближайшего дома, наискосок перебежал двор и снова перемахнул через забор.
Далеко за спиной послышался невнятный шум, но Толик не останавливался, желая поскорее вырваться из деревни. Во дворе следующего дома он столкнулся с девочкой. Увидев незнакомца, та повела себя довольно странно: наклонившись, она уперлась ладошками в землю. При этом локти и колени острыми углами торчали в стороны, а из-под челки мрачно горели раскосые глаза.
Анатолий не стал терять время, наблюдая за происходящим метаморфозом, тем более, что только от одного вида начала превращения на него накатила дурнота. Мужчина снова перебросил тело через забор.
Сколько продолжался такой бег, Анатолий затруднялся определить. Он уже чувствовал, что силы на исходе и от усталости противно ноют натруженные мышцы и дрожат колени. Постепенно им начало овладевать отчаяние, он не знал, сколько ему еще предстоит бежать, а сзади приближался угрожающий шелест. Но кромка леса, окружающего деревню, постепенно приближалась.
Вскоре шатающийся и едва дышащий Толик выскочил на окраину деревушки. До деревьев было рукой подать, и Анатолий решил передохнуть. Но отдых не получился – следом за Анатолием выскочил огромный паук и замер, уставившись на жертву. Паук пока был один, но за ним спешили другие, и Толик решил не геройствовать. Он снова бросился бежать по дороге, ведущей из деревни.
Но далеко убежать ему так и не удалось. После одного из поворотов он с размаху влетел в гигантскую паутину, расставленную поперек дороги. Чем сильнее он бился в ней, тем больше запутывался. Отодрать липкие нити от одежды и рук не было никакой возможности. Наконец он замер, туго спеленатый паутиной, и беспомощно смотрел на приближающегося многоногого охотника. Когда паук навис над ним, раскрыв свои страшные жвала, Анатолий закрыл глаза.
- Катька… - тихо прошептал он.

- Баба Степанида! Баба Степанида! – маленькие кулачки исступленно молотят дверь. – Бабушка Степанида!!!
Входная дверь напротив с шумом распахнулась, и на пороге появилась возмущенная тетка лет сорока в замызганном халате и бигудях.
- Совсем обнаглели! Даже ночью нет от вас покоя! – начинает визгливо возмущаться тетка, горя праведным гневом.
Катька резко обернулась, обожгла соседку ненавидящим взглядом и снова заколотила в дверь. Испуганно икнувшая тетка тихонько скрылась в недрах своей квартиры. Наконец Степанида открыла дверь.
- Ну, что такое? Что за шум? Пожар, что ли? – ворчала она, впуская Катьку в прихожую. – Ну что еще случилось, детка?
- Баба Степанида! – Катька схватила старушку за руку. – Помогите ему! Толику плохо, я знаю! Пожалуйста!
- Эк прицепилась! Откуда ж я знаю, где твой Толик и что с ним? – старуха демонстративно зевнула. – Три часа ночи, милая. Где ж его искать?
- Баба Степанида, Вы же можете, я знаю! – Катька чуть не плакала. – Пожалуйста, помогите ему! Пусть не со мной! Только живой и здоровый…
Катька не выдержала и все-таки расплакалась.
- Ох, молодежь какая пошла… Ну что с вас возьмешь? – старуха сокрушенно покачала головой. – А может, и права ты, милая. Что было – то прошло. Ладно, деточка, спать иди, а я тут подумаю, что сделать можно будет.
После ухода Катьки Степанида со вздохом вытащила свой хрустальный шар.

- Ну и что такого страшного ты там увидел? – насмешливый голос заставил Толика открыть глаза.
Анатолий стоял, вцепившись в дверцу открытого холодильника, который жалобно мигал на него своими лампочками. В дверях кухни маячила Светка.
- Катька… - бездумно повторил Толик.
- Да пошел ты со своей Катькой! Достал уже! А ну выметайся отсюда! – Светка в сердцах запустила в Толика кухонным полотенцем.
Пока она не перешла на обстрел более тяжелыми предметами, Анатолий ретировался в комнату и начал быстро одеваться. Он одевался и думал о том, как ему объяснить все случившееся Катьке. То, что она может не поверить ему - а кто бы поверил такому дурацкому объяснению? – заставляло его собираться еще быстрее. Именно это, а не буря, устроенная мечущейся вокруг него разгневанной Светкой.

Долгий нетерпеливый звонок в дверь. Когда Катька наконец ее открывает, то видит ЕГО. Он долго смотрит в ее чуточку раскосые глаза, испуганно и с надеждой глядящие на него из-под черной челки.
- Котенок, прости меня, я – дурак. – И протягивает к ней руки.

Старуха сидит за столом, в центре которого переливается огнями хрусталь. Ее морщинистые руки медленно поглаживают мурлычущую сквозь сон кошку.
- …И быльем поросло, – словно заканчивая когда-то начатую фразу, произносит она, с ласковой улыбкой заглядывая в шар.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вс ноя 01, 2009 2:03 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 5

Городок за окном.


Серый дождливый день мелькал за окнами скорого поезда. Пьер Ворен, модный российский кутюрье, нервно курил в тамбуре. Скоро День Российской моды, а идеи коллекции так и нет. За вдохновением Пьер Ворен ездил в матери в провинциальный Вольск, в надежде увидеть оригинальные народные костюмы. Но надежды не оправдались. Серый, пыльный город, унылые пейзане, одетые в линялый, растянутый китайский трикотаж. Девушки в полинялых джинсах и непонятного цвета и фактуры топиках. Дамы в серых бесформенных бриджах и брюках. Встретить женщину в платье почти невозможно, а если и встретишь, то эти бесформенные тряпки и платьем назвать нельзя. Мама, как-то внезапно постаревшая, с шестинедельной жеваной химией, в сереньком немарком костюмчике. Пора забирать ее в Москву. Да нет, у него часто бывают та-ки-е люди. Ее же в приличном обществе не покажешь, да и сама она не поедет - здесь у нее работа, подружки. Просто нужно чаще приезжать, привозить ей больше денег и столичные наряды. Отпуск пролетел. Маму порадовал визитом, а идеи коллекции как не было, так и нет. Сигарета сменялась сигаретой, а настроение так и оставалось паршивым.
Пьер зашел в коридор спального вагона и отправился к своему купе. В коридоре стояла девочка лет шести, похожая на германскую фарфоровую куклу, в платьице с оборочками и белокурыми длинными локонами, убранными в два аккуратных хвостика. Девчушка подбежала к Петру и вцепилась в рукав его модного яркого свитера.
- Дяденька, а как Вас зовут?
- Пьер Ворен.
- Вы француз? Вас, как в сказке про Буратино, Пьеро зовут? – девчушка весело засмеялась и запрыгала на одной ножке.
- Да нет, я русский и зовут меня Петр Воронин, а Пьер Ворен - это мой псевдоним, – Пьер как-то смутился и почувствовал себя рядом с этим непосредственным ребенком не очень удобно.
- Дядя Пьеро, это язык можно сломать. Я Вас лучше дядей Петей буду звать, - и девчушка снова счастливо рассмеялась.
- Дядей Петей так дядей Петей, – а про себя подумал: как все-таки дети бывают плохо воспитаны.
- Дяденька, подымите меня, пожалуйста, а то мне плохо видно.
Петр подхватил девчонку на руки, повернулся к окну - и замер от неожиданности. За окном в свете заходящего солнца переливался всеми цветами радуги пряничный городок, нетипичный для полосы средней России. Дома, сложенные из бело-розового камня, крытые ярко-красной черепицей. Мостовая, выложенная желтым булыжником. Сочная зелень деревьев смешивалась с буйством красок роскошных цветников. Таких цветов Петр не видел никогда в жизни, даже в ботаническом саду. Огромные, сумасшедшей окраски, непередаваемых форм.
Девушки в легких, развевающихся шелковых платьях с цветами в волосах. Дамы в платьях из отбеленного льна, украшенных вышивкой и мережкой. Солидные мужчины в костюмах с разноцветными жилетками и молодые люди с рубашками без воротников и широкими поясами. Ощущение радости, праздника, солнечного лета просто захлестывало сторонних зрителей. Хотелось открыть окно и впустить внутрь воздух, напоенный ароматом цветов и пряностей. Беспечность. Раскованность. Счастье. Пьер дернул раму, но окно не открылось. Девчонка весело смеялась, тыкала пальцем в разноцветные картинки за окном. Вышивки, жабо, воланы, пелерины, кушаки, перчатки до локтя, кокетливо выглядывающие оборки нижних юбок мелькали пред глазами, как в мозаичном калейдоскопе. Срочно бежать за блокнотом. Все нужно успеть зарисовать. Боже, какая идея! Какая коллекция! Петр опустил возмущающуюся девчушку на пол и бросился в купе за блокнотом.
Через минуту выскочил в коридор с блокнотом и карандашом; девчонки не было. Метнулся к окну. Пустая степь в мареве мелкого дождика. Серость и уныние. Где-то в вдалеке раздавался задорный детский смех. Срочно нужно выйти на ближайшей станции и вернуться в этот сказочный городок. Надеюсь, там есть гостиница. Почему я не взял с собой фотоаппарат? Такой колорит, такое буйство красок. Я всегда верил в нашу провинцию. Мне же никто не поверит.
Петр кинулся к проводнице.
- Девушка, что за городок мы проезжали пять минут тому назад?
- Какой городок? Молодой человек, последний населенный пункт мы проехали час тому назад.
- В нашем вагоне едет бойкая девчушка лет шести, хорошенькая, как ангелочек?
- Молодой человек, СВ не дешев. У нас полвагона пустых, а в остальных купе едут солидные люди, и детей сегодня нет в вагоне вообще. Идите, отдыхайте.
Петр кинулся по вагонам в поисках девчонки. Должен же хоть кто-то подтвердить, что он не сошел с ума. С девчонкой нужно срочно поговорить, может быть, она видела еще какие-нибудь детали. Вагон сменялся вагоном. Петр бежал, дети в поезде были, разные - веселые и плачущие, хорошо и плохо одетые, - но девочку, похожую на фарфоровую куклу с завитыми в локоны хвостиками, никто не видел.
Пройдя весь поезд, Петр остановился в вагоне-ресторане. Сел у окна. Купил себе салат, жаркое с картошкой и бутылку водки. Налил холодной водки в стакан, быстро выпил, закусил салатиком и уставился в окно. Серый день сменялся еще более серыми сумерками. Надоедливый, мелкий, обложной дождь и не думал заканчиваться. В голове прыгали яркие шелковые платья с завышенной талией, декольте, вышивки и кружево ручного плетения, шляпки, жилетки, пояса. Стопка бумажных салфеток с эскизами новых моделей заполняли столик.
«На Дне Российской моды всех приятно поразил показ моделей молодого, но очень популярного кутюрье Пьера Ворена. Буйство цветов и красок поражало воображение. Соломенные шляпки, украшенные цветами и лентами, и яркие наряды создавали ощущение летнего праздника. Финальный выход модели в платье невесты фасона времен Жозефины де Богарне просто утонул в овациях, поразив всех простотой и изяществом фасона. На поклон Пьер Ворен вывел свою маму, очаровательную даму бальзаковского возраста. Пьер Ворен объявил, что коллекция посвящается ей, и очень трогательно поцеловал руку. Единогласно коллекция Пьера Ворена признана лучшей коллекцией года. Отдельно отмечена эмблема показа: прижавшееся к окну лицо задорной девчонки»
Вся дальнейшая жизнь Петра Воронина проходила в дороге между Москвой и Вольском. Мама категорически отказалась переезжать к нему в суетную и шумную Москву. Петр подолгу курил в тамбуре, вглядываясь в бескрайние русские дали, и молил: ну хотя бы на минутку, хотя бы еще раз. Вздрагивал от каждого детского смеха. Но сказочный пряничный городок не поддавался уговорам, маня тайной и несбыточностью желаний…

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вс ноя 01, 2009 21:40 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 6

Ода постоянству


Люк очнулся от сна в дрим-камере, когда корабль уже вышел на планетарную орбиту. Он был одним из многих астронавтов, отправившихся в глубокий космос в поисках пригодной для жизни людей планеты, не имеющей собственной разумной жизни. Причиной такого поиска стало резкое, лавинообразное разрушение экологии Земли. Не в силах справиться с этим, человечество стало усиленно искать подходящую планету для переселения. По самым оптимистическим прогнозам, этот процесс должен был завершиться в ближайшие десятилетия.
Гонка на выживание началась 15 лет назад и продолжалась по сей день. Разрабатывались программы спасения, строились корабли. Большую часть своей тридцатилетней жизни Люк, как ни высокопарно это звучит, стремился стать пилотом и спасти человечество. Он был одним из лучших в своем выпуске Школы универсал-пилотов и усердно совершенствовался в последующие годы. Даже женился он как-то между делом. За что влюбилась в него Светлана, он абсолютно не понимал. Ни рано образовавшаяся лысина, ни постоянная его занятость, ни даже глупая привычка ковыряться в носу не смогли помешать ей преданно любить его и добиться того, что он всё-таки на ней женился. Она не занимала его мысли, но ее общество было ему приятно. Да он и не особенно сопротивлялся их браку, просто у него не было времени на ерунду. Вскоре у них родился сын, это было редкое счастье, и Люк как-то оттаял, постепенно втянулся в семейную жизнь, привыкая заботиться о жене и Сашке, и даже получал от этого удовольствие. Но, как и прежде, больше всего на свете его занимала, радовала и беспокоила его работа. И его идея. Он самозабвенно готовился и, наконец, выдержал конкурс и вошел в Программу поиска. Светлана тихо плакала по ночам в ожидании его отлёта, но даже не пыталась отговорить его, да и кто бы стал ее слушать?! Он уже всё решил - он, именно он спасет весь мир, а также Свету и Сашку, станет героем, которым будет восхищаться вся планета.

Люк проверил навигационные приборы, систему автопилота, наметил точку приземления в районе огромного лесного массива и включил программу посадки. Все работало, как швейцарские часы. Через полчаса он ощутил легкий толчок - корабль коснулся твердой поверхности; путешествие было окончено, и теперь ему предстояла большая исследовательская работа. В течение нескольких земных суток ему нужно было вынести обоснованный приговор этой планете, а может быть, и всему человечеству.
Планета была хороша - чуть меньше Земли, сила тяжести составляла восемьдесят процентов земной, состав воздуха отличался незначительно, воды было достаточно, а состав ее еще предстояло уточнить. Признаков существования разумной жизни не было. Пока приборы за бортом корабля отбирали пробы и производили анализы, Люк начал готовиться к выходу. Температура на поверхности планеты составляла 24 градуса по Цельсию, опасных бактерий приборы не обнаруживали, и он решил ограничиться легким костюмом и индивидуальным дыхательным аппаратом.
Все было лучше, чем можно было предоложить в самых радужных мечтах. Через час после посадки он уже стоял на вновь обретенной земле. Корабль приземлился в небольшой ложбине. Лес здесь расступался, давая возможность обзора на довольно значительное расстояние. Люк сел в вездеход на воздушной подушке и отправился в первый обзорный маршрут.
- Вперед, малыш! - он слегка коснулся приборной панели ласковым движением. За время своих одиночных полетов он привык разговаривать сам с собой и как бы очеловечивать машины и компьютеры. - Давай, видишь, как нам здесь рады!
Вездеход плавно скользил между нечасто расположенными огромными деревьями, послушно останавливаясь в выбранных местах для забора проб растительности, почвы, воды. Часто встречались какие-то животные, отдаленно напоминающие земных. Их трехмерные образы тут же запечатлевались голографической камерой.
- А вот и отличное место для первой колонии поселенцев, - Люк увидел небольшую ровную площадку. - Стой-ка здесь, малыш, посмотрим повнимательнее...
Он остановил машину и вышел. Перед его внутренним взором развернулась картина прилета землян. Как здесь будет хорошо Сашке! Он, как и все остальные дети, постоянно болел, не в силах приспособиться ко все увеличивающейся загрязненности и излучениям, возникшим из-за разрушения озонового слоя. Здесь он вырастет здоровым.
Он стоял, ожидая,когда автоматы закончат бурение и отбор проб, и вдруг увидел метрах в двадцати от себя огромного волка - во всяком случае, нечто похожее на него. Животное размером с небольшого теленка стояло на границе леса и спокойно и недоброжелательно рассматривало пришельца. Взгляды их встретились. Зверь не торопился, он смотрел на человека, как на легкодоступную добычу, во взгляде его читалось пренебрежение и превосходство, и Люк запаниковал. Хорошо, что он взял оружие. Потом зверь сделал шаг вперед, и это решило его судьбу. Беззвучный выстрел, несколько судорожных движений, и «волк» умер.
- Хорошая девочка! - Люк одобрительно похлопал лазерную пушку и повесил ее обратно на пояс. - Пойдем, посмотрим,что за зверь хотел нас съесть.
Он подошел к убитому животному. Волчара производил впечатление! Небольшая мощная голова на короткой шее, длинные крепкие лапы,голубовато-серая шерсть, покрывающая все тело. Сгусток силы и грации. На какое-то мгновение Люку даже стало жаль его.
- Куда ты лезешь, бестолковый! Что ты есть против меня?! - он усмехнулся, ощутив свою силу и превосходство над лежащим у его ног существом, слегка тронул ногой лежащее тело, развернулся и пошел к вездеходу. Там уже заканчивался очередной цикл исследований. Люк с интересом посмотрел результаты. Воздух был почти безупречен, остальные результаты исследований тоже вселяли оптимизм. Люк был счастлив. Сбывалась его мечта. Он - спаситель человечества, он приведет его сюда, к новой здоровой и счастливой жизни!! Люк сдернул дыхательный аппарат и вдохнул этот воздух, наполненный ароматами трав и растений. Какое счастье - просто дышать этим чистейшим воздухом, просто видеть этот ярко-зелёный лес, бирюзовое небо, девственную природу!
- Однако пора возвращаться, на сегодня хватит,- Люк свернул программу и врубил скорость. Вездеход заскользил в сторову корабля, унося с собой Люка и его мечты.
Вернувшись на корабль, он с удовольствием поел и улегся спать. Еще некоторое время он переживал новые впечатления, думал о том, как будет счастлива Светлана, как будет гордиться своим мужем, радоваться за Сашку, но потом привычка к режиму позволила ему уснуть. Снов он не видел.

Люк проснулся рано, когда местное зеленоватое солнце еще только собиралось выползти из-за горизонта. Первым его желанием было оказаться за пределами корабля, но, подавив его, он прошел в гигиенический отсек, принял душ, хотел побриться, но, взглянув на себя в зеркало, подумал, что и так сойдет. Он заметил, что изрядно отросшие усы и борода делали его лицо более мужественным и ярким, да и на лысине появилась растительность.
- Вот что значит хорошая экология, - он скорчил гримасу своему отражению в зеркале и засмеялся. Настроение было отличным. - Что ж, продолжим работу...
Быстро поел,собрался и вышел из корабля. Вездеход ждал его в полной готовности. И тут Люк вспомнил, что забыл дыхательную маску и оружие. Это его несколько удивило: он не отличался забывчивостью. Вернулся на корабль, пристегнул пушку на пояс, но маску решил не брать - зачем? Он хотел дышать ЭТИМ воздухом.
Вездеход сорвался с места и понесся в заданном направлении. Сегодня Люк решил осмотреть расположенную неподалеку акваторию. Снимки, сделанные еще на орбите, позволяли легко ориентроваться на поверхности планеты. Преодолев за полчаса намеченное расстояние, попутно наговорив на записывающее устройство свои впечатления от увиденного, он оказался на берегу обширного водоема. Запустил программу исследований и,пока автоматика делала свое дело, решил осмотреть окрестности.
Планета нравилась ему все больше и больше. Он испытывал настоящий восторг при виде всего этого великолепия. Огромные роскошные деревья были основой пейзажа, рядом плескалось прозрачное озеро, довольно крупные насекомые и птицы дополняли эту картину разноцветными штрихами. Дело в том, что Люк никогда не видел в реальности ни насекомых, ни птиц. К тому моменту, когда он начал осознавать мир, они уже практически вымерли. Из животных ему довелось общаться только с кошкой, которая жила у них в доме и была большой редкостью и объектом зависти соседских детей. Котят у нее никогда не было, и, когда его любимица умерла, их дом опустел. Все его сведения о земной фауне были получены из просмотренных голографических фильмов. Он знал, что в столице сохранился зоопарк, но посещения его были строго ограничены, а вход стоил баснословно дорого. Они с женой так и не свозили туда Сашку, несмотря на его настойчивые просьбы. Как он будет счастлив увидеть все это! Да и... - он поймал себя на том, что не может вспомнить имя жены, - ... да... да... Света ... Света тоже.
День прошел незаметно; программа работала безупречно, автоматика делала свое дело. Выполнив дневные планы, он собрался вернуться на корабль, долго возился в попытках завести вездеход и, когда это наконец удалось, испытал нешуточное облегчение. Вечером он плотно поужинал консервами, хотел проанализировать дневную работу, но потом отложил это до лучших времен и быстро уснул, чуть прикоснувшись к подушке.
Утром, едва проснувшись, он сразу вышел к вездеходу. Планы... планы... мысли его путались, он уже не помнил, зачем он должен ехать и куда, но многолетняя привычка работать гнала его вперед. После долгих мучений ему все-таки удалось завести машину и поехать на место позавчерашних исследований. Это было недалеко, и поездка не заняла много времени, но, когда Люк вышел из вездехода, он почувствовал себя освободившимся из застенков пленником. Он не мог находиться в замкнутом пространстве, жизненно нуждался в этом воздухе, просторе. Страшно заболела голова. Он вспомнил, что утром не позавтракал, подумал, что причина в этом, и решил вернуться.
Залезть обратно в ограниченное пространство вездехода было свыше его сил, и он решил пройти несколько километров до корабля пешком. Добравшись туда, он долго ходил вокруг, пытаясь вспомнить, как это открывается, но не вспомнил, лег прямо на землю и уснул.

Когда он проснулся, было уже утро. Очень хотелось есть. Люк встал на ноги, потянулся всем телом. Принюхался. Со стороны леса призывно пахло пищей и, кажется... самкой. Отряхнувшись совсем по-собачьи, он затрусил в ту сторону; сначала движения его были неловкими, но с каждой секундой все более и более уверенными и гармоничными, и к лесу он подбегал уже стремительным волчьим наметом. Резкие подземные толчки заставили его остановиться и посмотреть назад. Серебристая блестящая свечка корабля на его глазах погрузилась в разверзшуюся трещину, но это совсем не потревожило его, и, переждав толчки, он побежал дальше, навстречу призывным запахам.
Вокруг воцарилась прежняя тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и криками птиц.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Ср ноя 04, 2009 22:47 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 7

Плата за грёзы.


Изумительно зелёная трава на холме приятно холодила босые ступни. Вальтер, чуть не мурлыча от удовольствия, шагал по этому прохладному живому ковру. Шагал вверх, ощущая, как мышцы ног наливаются теплом и приятной усталостью. С холма открылся просто потрясающий вид. Поле, вдалеке угадывается полоска леса, а ещё дальше, у самого горизонта, серебрится гладь реки. Кристально чистый воздух позволял ощутить себя настоящими великаном, видящим далеко-далеко, и даже тёплый летний ветерок, казалось, предназначен исключительно для того, чтобы доставлять удовольствие путнику.
Стоя на вершине холма, Вальтер дышал полной грудью и не мог надышаться. Сколько он так простоял - и сам не понял, ощущение времени начисто стёрлось, но в себя он пришёл, только когда мир подёрнулся лёгкой рябью, потом всё вокруг заволокло туманом, из которого и проступили привычные очертания квартиры.
Вальтер ещё минут пять пролежал на диване, стараясь не двигаться. После «этого» его всегда тошнило. Не сильно, но неприятно. Почему, он не знал. Знал только, что у каждого бывает по-разному. Кто-то выходил из «золотого сна» без последствий, кто-то испытывал жуткие боли, кто-то блевал, а Вальтера просто немного тошнило.
Наконец тошнота отступила, и он хрипло произнёс:
- Включить телевизор. Новости.
Широкая панель на противоположной стене превратилась в плоский двухметровый экран, с которого прилизанный, улыбающийся диктор тут же принялся нести свой стандартный бред, каждые десять минут прерываемый рекламой. Вальтер встал, прошёл на кухню и достал из холодильника бутылку энергетика. Потом проверил коробочку, спрятанную на дальней полке кухонного шкафчика, за различным хламом. На куске мягкой ткани лежали две прозрачные капсулы, отливающие зеленью. Две. Всего две. Потом придётся как-то добывать ещё, а это при его профессии непростая и опасная задача. Но Вальтер понимал: рисковать он будет. Даже угроза каторги его не остановит.
- Поиск. Новости. Золотой сон.
Картинка на экране раскололась на массу квадратиков. Присмотревшись, Вальтер выбрал:
- Сто тринадцать.
На экране появилась бульдожья физиономия «всеми любимого» мэра Рональда Виммера, который, как обычно, трепал языком в каком-то телешоу. Смазливая, полуодетая ведущая, кокетливо заложив ногу за ногу, тарахтела:
- Господин мэр, расскажите о ваших успехах в борьбе с «золотым сном», этим злом современного общества.
Ронни Виммер по прозвищу Жирный Пепс откашлялся и с важным видом заговорил:
- Несомненно, мы делаем успехи в борьбе с этой заразой. Но каждый законопослушный гражданин должен понимать: в этой трудной битве нам нужна вся возможная помощь. И в первую очередь люди могут помочь нам, не покупая это мерзкое зелье.
- Но позвольте-позвольте, – в кадре появился сухонький бойкий старичок, яростно трясущий жидкой бородой. – Ведь абсолютно все исследования показали, что вещество полностью безвредно.
- Это не так, – мэр сурово посмотрел на старикашку. – Да, так называемое «вещество ПНМ» действительно якобы не вызывает физического привыкания, не оказывает разрушительного воздействия на организм, хотя это ещё, возможно, будет оспорено компетентными лицами. Но, – мэр сделал многозначительную паузу, а Вальтер, глядя на его холёную рожу, выругался, – привыкание есть. Психологическое. И это мощнейшее привыкание. Раз насмотревшегося этих мерзких галлюцинаций человека тянет в них снова и снова. Он начинает - вы только подумайте - предпочитать галлюцинации реальной жизни.
- Но как вы тогда объясните то, что все видят одинаковые галлюцинации? А именно - чистую природу….
- Чушь! – раздражённо прервал его мэр. – Я давно уже выступал за то, что даже название этой мерзости нужно изменить. А что касается видений каких-то там цветочков, так видения наркоманов - это и есть видения наркоманов. Нормальному человеку они не нужны. Нормальный человек прекрасно понимает, что за прогресс и благополучие нужно платить. И я считаю, что вся эта так называемая природа - вполне подходящая плата за тот уровень жизни, которого мы сегодня достигли во всём мире. Я, знаете ли, предпочитаю роботов, телевизоры, компьютеры и, в конце концов, тёплый туалет всем этим деревьям, зверушкам и прочей чепухе. Наши хлорофилловые заводы вырабатывают вполне достаточно приемлемого для нормальной жизни воздуха, очистители дают вполне приемлемое качество воды, а белковые синтезаторы дают нам прекрасную и вкусную пищу. Так что мне, ха-ха, не нужны никакие галлюцинации о какой-то там природе. Мы, нормальные люди, предпочитаем реальность….
- Выключить телевизор, – буркнул Вальтер.
Экран погас, предварительно прокрутив рекламный ролик о новой зубной пасте. Вальтер быстро принял душ. Вода снова воняла какой-то химией. Наверное, один из очистителей в монаде сломался. Но, как и большая часть людей на этой загаженной планете, Вальтер давно перестал обращать внимание на какую-то там воняющую бензином воду. Важнее не опоздать. Через час он должен быть на работе, а в сводке новостей передали, что уровень смога на дорогах снова зашкалил, так что могут быть пробки из-за аварий. Стоило поторопиться. Вальтер застегнул форменную куртку и, натянув респиратор, перчатки и антикислотный капюшон, отправился на работу. В Главное Полицейское Управление Дрездена, где служил детективом в отделе по борьбе с распространением наркотиков.

***

Когда была продана первая ампула «вещества ПНМ»? Никто уже не помнит. Кажется, это было в Лондоне лет тридцать назад. А может, и нет. Никто ведь не знает, когда засохло последнее дерево, пожух и сгорел последний клочок травы, погибло последнее животное. Все просто знают - это было, а подробности большинство людей перестают интересовать уже лет через десять после свершившегося факта. Вальтер читал только, что именно тогда уровень самоубийств снова скачкообразно вырос до заоблачных высот. Такое случалось. Сто лет жизни под жёлтым небом, с ядовитой жижей вместо морей и океанов, дыша вонючим газом, концентрация яда в котором лишь немного не дотягивает до смертельной, сто лет жизни без живой природы - отбирают у многих желание жить. Говорят, ещё живы те, кто вживую видел траву. А может, и врут. Скорее всего, врут. Учитывая, что продолжительность жизни теперь составляет лет пятьдесят, в столетних старцев верилось с трудом.
Но в один прекрасный день появилось ЭТО. Вещество, которое назвали «Прекрасный Новый Мир». Официально, конечно, имелось и другое название, которое выдумали неугомонные химики. Какой-то там «пентил-бутил-хренил-гидрат-нитрат» и тому подобная лабуда, но никого это не интересовало. Для людей это был «Прекрасный Новый Мир», ну или «золотой сон». Хотя, учитывая, что химический состав не расшифровали до сих пор, причём даже приблизительно, название учёных выглядело сомнительным.
О создателях нового наркотика ходила масса легенд, одна фантастичнее другой. Говорили, что это некая группа гениев, или сумасшедших, или вообще инопланетян. Правды не знал никто. «Вещество ПНМ» просто появилось, и всё. Распространители получали его по каким-то невероятно засекреченным каналам и даже под угрозой смерти не могли рассказать, кто доставляет продукт. Скорее всего, просто не знали. Но, учитывая быстроту, с которой была сформирована невероятная по сложности сеть распространения, сила, стоявшая за новым наркотиком, была огромной.
«Золотой сон» кардинально отличался от любой другой наркоты. Не было ломки, боли, разрушения организма. Нельзя было обнаружить остатки в крови, а потому вычислить человека, принимающего ПНМ, было практически невозможно. Но люди хотели «ПНМ» в сотни раз сильнее, чем любой героин. Хотели видеть то, чего никогда не увидят в реальности. Видеть тот самый прекрасный новый мир. Под воздействием вещества люди гуляли по чистым заливным лугам, бродили в буреломах настоящих лесов, купались в кристально чистых реках, дышали настоящим воздухом. И всё это с такой потрясающей степенью реальности, что после пробуждения некоторые, выглянув в окно, просто сходили с ума от злобы и отчаяния. И этого было достаточно для того, чтобы человек покупал следующую дозу и без страха ломки.
Распространение по миру прошло примерно за пару лет, и явление приобрело поистине катастрофический характер. Люди не желали просыпаться и видеть свою загаженную реальность. Всё время между дозами мечтали о золотом сне. И тогда за дело взялась власть, почувствовавшая потерю контроля. На борьбу были брошены все силы, от полиции до армии и контрразведки. СМИ заливали зрителей океанами «правильно ориентированной» информации, создавались «гражданские комитеты по противодействию новому виду наркомании», были приняты драконовские законы, в которых за продажу или хранение ПНМ отправляли на каторгу, в самые загрязненные части Земли. Но всё напрасно. На производителя так и не удалось выйти, а часть общества хоть и приняла идеологию «ненависти к пустым грёзам», но за тридцать лет ни одной зацепки так и не появилось.

***

Выехав из подземного гаража, Вальтер мгновенно влился в поток машин. Воняло сегодня неимоверно. Вообще-то респиратор должен был отфильтровывать любые запахи - по крайней мере, так говорилось в рекламе, - но сегодня уровень смога опять зашкаливал. Автомобили двигались в сплошной рыжевато-синей мгле, и даже желтизны неба над головой не было видно. Респиратор просто не справлялся с уровнем загазованности, а про слабенькие фильтры автомобиля и говорить не стоило. Хорошо хоть, при этой вони дышать было всё же возможно, часть угарного газа респиратор останавливал. Про то, что при этом всё равно оседало в лёгких, думать просто не хотелось. Про это давно старались не думать. Смирились.
На одном из перекрёстков к машине вдруг кто-то подошёл и стал настойчиво стучать в окно. Вальтер удивлённо покосился на придурка. Этому ещё чего надо? Но незнакомец барабанил в окно так активно, что Вальтер, выругавшись, щелкнул замком. Открывать окно и выяснять, чего нужно этому идиоту, значило напустить полный салон газа, уж лучше пускай объясняет внутри. Человек скользнул на соседнее сиденье и быстро захлопнул дверцу.
- Слушай ты... – начал Вальтер.
- Вальтер Штейне? – быстро перебил его незнакомец.
Его лицо было скрыто под респиратором, но по седым бровям Вальтер понял: перед ним старик.
- Да. Что вам нужно?
- Вы инспектор Вальтер Штейне?
- Да, я инспектор. Кто вы?
- У меня мало времени. Так что просто внимательно послушайте.
Вальтер вырулил на более свободную полосу, переключил управление на компьютер и молча посмотрел на собеседника.
- Мы знаем, что вы каждую ночь принимаете ПНМ. Мы знаем, что вы ненавидите эту реальность. Знаем, что в душе вы за легализацию «золотого сна».
- Если собрались меня шантажировать, то это лишь слова.
- Мы не собираемся вас шантажировать. Нам нужна ваша помощь. Добровольная помощь.
- Нам - это кому?
Старик помолчал мгновение и твёрдо произнёс:
- Тем, кто дал людям ещё один шанс увидеть деревья.
Вальтер даже вздрогнул. Что это, розыгрыш? Такими вещами не шутят. Уже за одну эту фразу старик может попасть туда, откуда не выйдет уже никогда. Даже если он просто пошутил. Такие шутки не просто опасны, они смертельны.
- Продолжайте, – осторожно произнёс он.
- Всё очень просто. И очень печально. Есть один человек. Жаклин Дюпре. Биохимик. Очень талантливый. Она придумала противоядие.
- Что придумала?
- Химическую блокировку. Говоря проще, один укол, и ПНМ на человека больше не действует. Никогда.
- Что?!!!
- Пока исследования на стадии расчётов и теории, мы можем помешать: идеи находятся в основном в голове Жаклин Дюпре, а данные мы сможем уничтожить. Как только эксперименты перейдут в лабораторную фазу - это конец. Получив вещество, правительство введёт обязательную вакцинацию. И люди больше не смогут увидеть деревья. Никогда.
Вальтер не сразу почувствовал, как сильно он сжал руль. Выдохнув, спросил:
- Почему я должен вам верить?
- Потому, что если вы мне не поверите, это конец. Я понимаю, тяжело осознать себя главным звеном цепи мироздания, но выхода у нас нет. Мы просто не можем завербовать другого человека за такое короткое время.
- Вы случайно не из Службы Безопасности Евросоюза?
- Вы действительно хотите знать, кто я и кто меня прислал?
- А вы расскажете?
- Если вы попросите, расскажу. Если вы попросите, я даже голым буду танцевать вокруг вашей машины. Настолько сильна угроза. Я достаточно откровенен?
- Ещё бы. Не хочу я знать, кто вы. Что вы от меня-то хотите?
- Через три дня будет пресс-конференция. Ради безопасности её проведут прямо в Управлении Полиции Дрездена. Оружие, как вы понимаете, не отберут только у полицейских.
- Вы хотите….
- Да, хотим. Вы должны убить Жаклин Дюпре. Мы просто не сможем нейтрализовать её вещество. Значит, единственный выход - не допустить его создания.
- Это невозможно. Я не выберусь оттуда живым.
Старик молчал, и Вальтер сразу понял, почему.
- Понятно, – криво ухмыльнулся он. – Значит, предлагаете мне пожертвовать жизнью ради грёз всего остального человечества?
- Мы не можем вас заставить, Вальтер, – тихо произнес старик. – Мы можем только попросить. Но вы должны сами оценить, стоит ли эта жертва того, что она принесёт.
Старик достал из кармана пластиковый квадратик.
- Тут записан номер мобильного. Одноразовый. После звонка номер аннулируется. Позвоните по нему, только если согласитесь. Если нет, просто уничтожьте запись. И забудьте о нашем предложении. Остановите здесь, я выйду.
- Почему вы думаете, что я вас не выдам?
Старик посмотрел на него и, уже выходя, тихо произнёс:
- Потому что мы точно знаем: вы тоже хотите видеть деревья.

***

Две следующие ночи он бродил по сосновому лесу. Шагал по мягкой подстилке, вдыхал резкий, горьковатый запах хвои, касался толстых шершавых стволов. Где-то вверху пели птицы. И свежий, пахучий ветерок обдувал обнажённую кожу, словно наполняя тело жизнью. Вальтер знал: сейчас, так же, как и он, по этому лесу бродят миллионы людей. Людей, которые никогда уже не смогут сделать это по-другому. А вскоре не смогут даже и так.
Проснувшись, он долго лежал с закрытыми глазами, стараясь сохранить в памяти живую зелень. Потом стоял, глядя на желтоватую муть за окном, мылся воняющей химикатами водой, слушал глупую болтовню по телевизору. Попытался вспомнить родителей. Получалось с трудом: они умерли, когда Вальтеру не исполнилось и пяти. Тогда фильтры были намного хуже, и смертность была очень высокой. Наверное, родители в детстве ещё видели настоящие деревья.
Ампулы у него закончились, но Вальтер не поехал за новыми. Не поехал потому, что принял решение. И на третий день, набрав номер, написанный на клочке пластиковой бумаги, он произнёс в пластмассовое горло телефона всего одно слово:
- Согласен.
И услышал в ответ тоже всего одно слово:
- Спасибо.
Он приехал на работу без опоздания. Даже немного раньше. Глупо это, наверное, - спешить на работу в день своей смерти; но так уж получилось. Пресс-конференция началась вовремя. Не было ни обычных для таких мероприятий задержек, ни суетливой беготни. Все работали как часы. Ровно в два часа дня к Управлению подкатили бронированные мерседесы, из которых высоких гостей прямо через служебный вход завели в конференц-зал. Зрителей рассадили загодя, но оружие ни у кого не отбирали. Вальтер печально усмехнулся: ну естественно, кого бояться. Центральное Управление Полиции, куча вооружённых полицейских вокруг. Просто оплот безопасности.
Жаклин Дюпре он заметил сразу. Рыжеволосая, немолодая, но ещё достаточно привлекательная, она была единственной женщиной во всей делегации. Женщиной. Это было больно. Вальтер должен был убить женщину - ради того, чтобы весь остальной мир мог хотя бы во сне видеть деревья. Ну почему так? Почему нельзя как-то по-другому? И ведь никак нельзя. Мир - печальная штука, и от этого хотелось выть, но он, как и все, улыбался и аплодировал входящим в зал высоким гостям.
Вальтер сидел во втором ряду; лучше бы, конечно, в первом, но это неважно. Он не промахнётся. Стрелял Вальтер прекрасно. Отменно стрелял. Его даже награждали за отличные показатели на экзаменах. Неизвестные создатели ПНМ нашли себе хорошего исполнителя.
Участников пресс-конференции представили. Жаклин Дюпре назвали - «профессор Дюпре». Первым произносил свою речь мэр. Как всегда, тряс жирными, потными щеками и изредка похохатывал, призывая слушателей посмеяться вместе. Вальтер смеялся, хотя слов не слышал совершенно. В ушах словно бухали барабаны. Было чертовски страшно. Он всегда знал, что может погибнуть на работе, знал это ещё тогда, когда поступал в полицию, но даже не представлял себе, как же это страшно - умирать. Считал себя крепче. А оно вон как сердце-то колотится. Как бешеное.
Мэр закончил речь и опустил свою толстую задницу на стул. Жаклин Дюпре встала и двинулась к трибуне. Чувствуя, как ноги становятся ватными, Вальтер беззвучно расстегнул кобуру и медленно потянул пистолет. А когда женщина подошла ближе, резко встал и вскинул оружие. И страх неожиданно ушёл. Остались только испуганные глаза по ту сторону ствола. Только они, и больше ничего.
Три выстрела словно бы слились в один. Пистолет не подвёл. Добротный немецкий «вальтер» - у них с пистолетом было одно имя. И пистолет не подвёл своего тёзку в этот последний раз. Три пули он выпустил в сердце Жаклин Дюпре и ещё две - в ненавистную бульдожью морду мэра. Больше не успел. Охрана среагировала почти мгновенно, и Вальтер почувствовал, как в грудь словно ударили кувалдой. Дышать стало очень больно, глаза заволокло красной мутью, он вдруг понял, что падает. И уже теряя сознание, Вальтер Штейне почувствовал отчётливый горьковатый запах хвои.

***
Он шел по знакомому сосновому лесу, чувствуя, как босые ноги проваливаются по щиколотку в мягкую подстилку. Вдыхал горьковатый запах, слушал пение птиц. Отчего-то он не мог вспомнить своего имени, не мог вспомнить, почему он здесь, но ощущал - это неважно. Знал - что-то он сделал. Что-то, что и привело его сюда. И, шагая по чистому зелёному лесу, Вальтер Штейне улыбался.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Чт ноя 05, 2009 2:20 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 8

Цена спокойствия.


- Дрянное дело, – сержант Урри Войтер яростно почесал свой мясистый нос и повторил: – Дрянное дело.
- Почему?
- Потому что глупое. Ну, скажи, Майк, кому нужно убивать полоумного чудака, у которого ни гроша за душой? Не знаешь? Вот и я думаю, что никому не надо. У него, судя по квартирке, даже любовницы не было, так что и на убийство из ревности не спишешь. А его убили. Да ещё как убили. Пуля прямо в лоб, метров с двух. Это, по-твоему, красиво?
Я рассмеялся:
- Ты всегда был эстетом, Урри.
- Видимо, стреляли с лестничной площадки. Подумай, на что это похоже, когда убийца приходит ночью, звонит в дверь и сразу стреляет открывшему прямо в лоб? Смекаешь, на что это похоже?
- Угу. Он что, гангстер?
- Чудик он, а не гангстер. Изобретатель. Мы звонили в патентное бюро, там целый шкаф завален его чертежами вечных двигателей, космических ракет и тому подобной хренотени. По-моему, они даже обрадовались, что этого психа грохнули, так он всех своими изобретениями достал.
- Да уж. Убивать явно не за что.
- А лейтенант сегодня на всех орёт. Уж он-то не эстет, но дело ему тоже не по нутру. Да и ты вот приперся. А зачем, спрашивается, ты припёрся?
- Надо же мне как-то на хлеб зарабатывать.
- Урри! УРРИ!!! Где тебя черти носят?!!!
Рёв лейтенанта Филлипа Морли, как всегда, впечатлял вне зависимости от обстановки, в которой раздавался. Я даже иногда думал, что подобный рёв будет одинаково впечатлять и племя диких варваров, и общество расфранченных джентльменов. Я нацепил на лицо самую приятную из своих улыбок и двинул в сторону квадратной фигуры лейтенанта, больше смахивающей на шкаф.
- Лейтенант, как я рад вас видеть. Как спалось? Как жена? Как дети?
- Тьфу! Час от часу не легче, – Фил Морли кисло посмотрел на меня. – Тебе-то, какого чёрта здесь нужно?
- Работаю. Не возражаете?
Он только устало махнул рукой.
- Криминалисты уже закончили. Можешь пошарить. Кто тебя нанял?
- Мелинда Коутвел.
- Сестра, значит. Нам, кстати, нужно будет с ней побеседовать. Её братца вроде как убили этой ночью. Питерсон уже к ней поехал. Но как, интересно, она успела так оперативно нанять детектива?
- Она наняла меня не убийство расследовать. Говарду Коутвелу угрожали уже около месяца. Сестра беспокоилась.
- А нам почему не сообщила?
- Не доверяет полиции.
- Вот как. Ну-ка, выкладывай, – он заинтересованно уставился на меня.
- А вы мне - про то, что тут произошло.
Лейтенант на мгновение задумался и кивнул. Вообще-то копы не любят частных сыщиков, но с Филом у нас отношения сносные. Иногда он, конечно, орёт на меня, он на всех орёт, но мужик он надёжный и, несмотря на свой гориллоподобный образ, весьма неглупый. Фил умеет подмечать детали, а цепкости его можно только позавидовать. Подозреваю, Фил лелеет планы перетащить меня на службу, но я пока думаю. В полиции заработок, конечно, стабильнее, но, работая на себя, есть шанс получить действительно богатого клиента.
- Он меня ты многого не узнаешь, – начал Фил. – Труп нашёл почтальон. Дверь была распахнута, тело лежало прямо у порога. Соседи ничего не слышали. Соседи тут часто ничего не слышат. Слишком уж часто. Убитый - Говард Коутвел, пятидесяти трех лет. Слыл изобретателем, хотя в патентном бюро его считали просто навязчивым психом, из-за его фантастических проектов. Мотивов убивать, как ты понимаешь, никаких и ни у кого нет. Разве что он окончательно достал патентное бюро. Следов ограбления нет, судя по всему, убийца даже не входил в квартиру. Выстрелил и ушёл. Сейчас допрашиваем почтальона, но надежды мало. Теперь выкладывай. Кто угрожал Коутвелу и отчего это его сестрица так боится полиции?
- Отчего боится, я не знаю. Звонки с угрозами, по словам Мелинды Коутвел, начались более месяца назад. Примерно по два в неделю. Она утверждает, что брат от этого страшно нервничал и вообще воспринимал угрозы всерьёз.
- И тоже не пошёл в полицию?
- Говорил, что справится своими силами.
- Он что, был идиот?
- Нет. Как раз наоборот, хвастался, что наконец-таки нашёл богатого спонсора для своих изобретений, и вскоре его творение перевернет мир и ему никто не будет страшен.
- Точно, идиот. И что за спонсор?
- Понятия не имею. Сестра Коутвела тоже. Он ей не говорил. В квартире были деньги?
- Долларов сто, не больше.
- А счёт в банке?
- Чековой книжки не обнаружено.
- Я осмотрюсь?
- Угу. Если найдёшь, что мы пропустили, поделись. Ты, как я знаю, дитятко ушлое, авось чего и нароешь. Благословляю тебя на удовольствие покопаться в этом дерьме. Урри, ну что там ещё?!!! Репортёры?!!! Гони их к чёрту!!!
Оставив лейтенанта рычать на незадачливых газетчиков, я принялся осматривать жилище Коутвела. Крохотная квартирка, минимум обстановки, кругом полно пыли. Но кое-что странное я сразу подметил. Интересно, Фил тоже заметил? Обычно полиции в первый день не до этого, но мало ли.
На кухне обнаружился шеф отдела криминалистики Эрвин Хольст, низенький и лысый, словно бильярдный шар.
- Привет, Эрри.
- О, а вот и Майк. Ты тут зачем, Майк? Полюбоваться на плохое настроение нашего любимого лейтенанта? Так у него всегда плохое настроение.
- Связано с моим делом. Лейтенант не против, чтобы я покопался. Что нашли?
- Дырку в башке нашли. Пистолет двадцать второго калибра. Судя по гильзе, «браунинг». Отпечатков в квартире масса, но где чьи, попробуй узнай. Да и убийца, похоже, не заходил в квартиру.
- Пистолет рядом не бросили? Серьёзные ребята иногда так делают.
- Нет, оружия не нашли.
- Больше ничего?
- А больше и не надо. Как всё утро повторяет лейтенант, это большая куча тёплого, липкого, вонючего….
- А скажи, Эрри, этот Коутвел - он ведь был изобретателем?
- Ну.
- У этого изобретателя в квартире нет ни одной книги. Даже самого завалящего справочника по физике.
- Точно. Верно подметил. Одну книгу мы, правда, нашли. Там на кресле валяется. Но это никак не справочник по физике. Занятно, но не более.
Я отправился в комнату и поднял с кресла толстенный том. Это действительно не был справочник. Это был альбом фотографий и рисунков. Усевшись в кресло, я принялся листать. Снимки какие-то нечёткие, смазанные. Руки у фотографа явно росли не из того места. Каменистый пейзаж, на горизонте что-то вроде кустов. Скалы. Ещё скалы. Что-то вроде леса, но не разобрать. Песчаный берег. Остальные фото такие же. После фотографий шли рисунки. Я хмыкнул.
- Странно, да? – проходящий мимо Хольст ухмыльнулся.
- Угу.
В отличие от фото, рисунки были цветными. На первом изображена пустынная местность, над которой возвышается высокая белая башня. А над башней висело три луны, и одна из них была почему-то зелёного цвета. Вторая картинка - неестественно бирюзовое море, и снова три луны. Я закрыл альбом и прочитал на обложке крупные буквы: «ПРЕКРАСНЫЙ НОВЫЙ МИР».
- Он что, писал фантастические истории? Ну, как Роберт Говард. Или этот, британец из новомодных. Толкиен.
- Никаких рукописей мы не нашли.
Около часа я бродил по квартирке Коутвела, но никаких зацепок так и не обнаружил. Ни фотографий, ни записных книжек, ничего. Потом снова пролистал альбом. Так. А это что? Конечно, не зацепка, но случались совпадения и пофантастичнее. На последней странице оказалось несколько карандашных набросков. Молодая женщина, стоящая или сидящая в разных позах. Рисунки весьма схематичны, но лицо женщины художник изобразил очень тщательно. Художником он, видимо, был гораздо лучшим, чем фотографом, и если принять за версию то, что рисовал Коутвел, и что рисовал он с натуры, это давало слабый след. Очень слабый, но проверить не помешает.
Я оглянулся. Лейтенант и Урри с кем-то яростно ругались в прихожей, Хольст со своими парнями копался в сумках. На меня никто не смотрел. И тогда я аккуратно, но тихо вырвал последний лист с женским портретом и, сложив вчетверо, засунул в карман.

***

Выйдя на улицу, я поёжился. Осень сорок седьмого в Нью-Йорке выдалась не из приятных. Холодный сырой ветер постоянно норовил забраться под плащ, сорвать шляпу или просто бросить в лицо какую-нибудь гадость вроде мокрой газеты. Ненавижу холод. Давно бы уже перебрался в Майями, да что мне там делать? РасследоватьЪ в какой пьяной оргии участвовала вчера жена очередного богача? Скучно.
У дома Мелинды Коутвел я нос к носу столкнулся с явно довольным собой Стиви Питерсоном. При виде меня его физиономия и вовсе расплылась в ухмылке, став похожей на румяный пирожок.
- Майки, а ты тут чего?
- Чего надо. Как она отреагировала на известие о смерти брата?
- Э-э-э, а ты о чём?
- У лейтенанта спросишь. Он как раз тебе и вставит. Большой пистон.
- Это ещё за что?
- А за непонятливость.
- Так Морли дал добро на твоё участие?
- Уверяю тебя, перед этим он рычал, как и полагается, но даже лейтенант понимает: надо же хоть кому-то в этом городе раскрывать преступления.
- Трепло.
- Там посмотрим. Так что с сестрой Коутвела?
- Ну, как обычно. Плакала, конечно. Потом вроде успокоилась. Но ничего толкового сообщить не смогла. Даже не знала, чем именно занимался её братец.
- Понятно. Ну, бывай.
- Пойдёшь расспрашивать?
- А как же.
- Зряшное дело. Если уж я ничего не узнал…
- Да ты оптимист, Стиви. - Я ухмыльнулся и вошёл в подъезд.
Мелинда Коутвел встретила меня совершенно сухими глазами и выражением какой-то сосредоточенности на лице.
- Только что тут был коп.
- Я знаю. Как я понял, вы с ним не очень откровенничали?
- Не люблю копов.
- Вообще-то, миссис Коутвел, у меня к вам два вопроса. Первый: вы хотите, чтобы я продолжал это дело?
- Да. Найдите убийцу. Не думаю, что от полиции будет толк.
- Ну, это вы зря. Там работают толковые парни.
Она только фыркнула в ответ.
- Ну, хорошо. Второй вопрос такой: вы знаете эту девушку? – я вытащил из кармана карандашный портрет.
Мелинда присмотрелась и выругалась. Весьма оборотисто.
- Значит, знаете.
- Это Полина. Я её называю - шлюшка Полли.
- А поподробнее?
- Полина Линсдей. Любовница моего брата.
- Так у него была любовница?
- Представьте себе.
- В его квартире нет никаких признаков проживания женщины.
- Ну, ещё бы. Они же так тщательно пытались это скрывать. Непонятно только, зачем.
- Но вы знали.
- Конечно. Я ведь не дура.
- Вы явно недолюбливаете эту Полину?
- Мне она всегда казалась просто смазливой пустышкой.
- Где она живёт?
Мелинда продиктовала адрес. И когда я уже уходил, жёстко добавила:
- Если это она убила Говарда, отправьте, пожалуйста, эту сучку на электрический стул.

***

Заметно стемнело. На часах было восемь вечера, и я докуривал уже шестую сигарету, когда у подъезда остановилось такси. Вышедшая из него девушка вживую сильно уступала своему портрету, но сходство всё равно было заметное. Коутвел, несомненно, был хорошим художником.
То, что зацепка с рисунком так быстро сработала и дала конец такой нити, меня даже удивило. Повезло. Просто повезло, и, как бы я себя не любил, приходится это признать.
Поймав закрывающуюся дверь, я негромко произнёс:
- Мисс Полина Линсдей?
Она удивлённо оглянулась.
- Вы кто?
- Моё имя Майкл Стэнфорд. Я частный детектив и хотел бы с вами поговорить немного. Вы не возражаете?
- Боюсь, у меня нет на вас свободного времени, мистер Стэнфорд.
Холодно произнесла. Очень холодно. Ну, ничего, сейчас разогреем.
- Это не займёт много времени, – я улыбнулся.
- Послушайте, я не желаю иметь дела с типами вроде вас. Оставьте меня в покое, иначе….
- Вы вызовете полицию? Давайте. Только учтите, что вы сейчас не хотите разговаривать с типом, расследующим убийство Говарда Коутвела. А также с типом, который знает, что вы было хорошо знакомы с убитым. Очень хорошо. И самое главное - полиция про это пока не знает, но вы же вроде бы собирались её вызвать, не так ли?
Всё. Сломалась. Её плечи поникли, и девушка тихо спросила:
- Откуда?
Я достал из кармана её портрет. Полина Линсдей горько усмехнулась.
- Вот как. Ну, заходите.
Её квартира оказалась на первом этаже. Чисто и уютно. Хозяйственная девушка. Интересно чем её привлёк безалаберный стареющий Коутвел?
- Хотите выпить?
- Нет, спасибо.
Я уселся в небольшое кресло в гостиной. Полина разместилась на диване.
- Задавайте ваши вопросы.
- Какими были ваши отношения с Коутвелом?
- Близкими. Да, мы были любовниками.
- Почему вы скрывали ваши отношения?
- Говард просил. Говорил, нужно немного потерпеть, а потом мы поженимся.
- Вот как. И как долго вы встречаетесь?
- Больше года.
- Когда вы виделись в последний раз?
- В тот… - она запнулась. – В тот день.
- В день убийства?
- Да. Вечером он вызвал мне такси, и я уехала. Посмотрела на него в последний раз и уехала. И только сегодня утром узнала о случившемся. В криминальной хронике прочитала.
По её щеке скатилась слеза. Похоже, любила она этого психа всерьёз.
- Почему не сообщили полиции?
- Я…. Я испугалась. Ведь я его, наверное, последней видела. Ну, кроме убийцы. Я подумала, они сразу меня заподозрят.
- Вы знаете, что про ваши отношения было известно сестре Говарда Коутвела?
- Нет, – Полина испуганно посмотрела на меня.
- У Коутвела были враги? Ему угрожали?
- Не думаю. Говард вёл очень замкнутый образ жизни. Общался только со мной, сестрой и… - она вдруг замолчала.
- И?
- Понимаете, был ещё один человек.
- Тот самый, который финансировал работу Коутвела?
- Откуда вы знаете?
- Это неважно. Кто этот спонсор?
- Хьюго Раппопорт. Банкир из Бруклина. Я не знаю, что за дела у них были с Говардом, но он часто говорил, что, встретив Раппопорта, ухватил удачу за хвост. И что скоро сможет по-настоящему удивить меня.
- Адрес этого Хьюго знаете?
Она достала их сумочки блокнот и, полистав, продиктовала. Далековато, да и поздно уже, но придётся ехать. Следовало навестить этого типа быстрее, чем на него выйдет полиция.

***

- Повторяю ещё раз, мистер Раппопорт, я вам не верю.
Лошадиная физиономия Хьюго Раппопорта вытянулась ещё сильнее.
- А вам не кажется….
- Не кажется, мистер Раппопорт. Сейчас про вашу связь с Говардом Коутвелом знаю только я. Если вы будете продолжать мне врать, будет знать и полиция.
- Это шантаж.
- А вы не оставляете мне другого выхода, мистер Раппопорт. Коутвел убит, а я уверен - это именно вы были его таинственным спонсором. Мне нужны сведения, и для меня неважно, как я их из вас выдавлю.
- Почему вы пришли именно ко мне?
- Вас опознали.
- Кто?
- Тот, кто тоже был знаком с Коутвелом.
Он выругался. Я понимающе покивал.
- Кто вас нанял?
- Это неважно.
- А что важно?
- Важно то, что вы последние несколько месяцев снабжали Коутвела деньгами. И сомневаюсь, что из-за его невероятного обаяния.
- Вы что, считаете, это я убил его?
- Пока нет. Но уверен, у лейтенанта Фила Морли вы будете в первых рядах подозреваемых. А лейтенант Морли гораздо менее приятный человек, чем я.
- Это нелепо.
- Согласен. Но вы ведь не желаете говорить правду.
Раппопорт помолчал, а потом неохотно кивнул:
- Да, я оплачивал кое-какие его исследования. Но я не имею отношения к убийству. Согласитесь, глупо убивать того, в кого вкладываешь деньги.
- Если только он уже не закончил работу. И не стал лишним свидетелем.
- Чушь.
- Над чем работал Коутвел?
- Новый способ переработки пищевых отходов.
- И всё?
- Это может принести миллионы, мистер сыщик.
- Возможно. Но кто мог желать его смерти?
Раппопорт пожал плечами:
- Может, конкуренты?
- И это возможно. Можете ещё что-нибудь припомнить?
- Например?
- Ну, скажем, Коутвел не говорил вам, что ему угрожали?
- Угрожали? – он с удивлением уставился на меня. – Нет, ничего подобного он не говорил. Наоборот, был весел и постоянно повторял, что его открытие…. – Раппопорт осёкся.
- Перевернёт мир? Он это не только вам говорил.
Раппопорт снова пожал плечами.
- Ладно, – я поднялся. – Спасибо за сотрудничество, мистер Раппопорт.
Он хмуро промолчал.

***

Естественно, я ему не поверил. А кто бы поверил эдакой чепухе? Богатенький банкир финансирует «неизвестного гения», которого окружающие считают полоумным, ради неких технологий по переработке пищевых отходов, которые якобы принесут миллионы и за которые некие конкуренты пустили чудо-изобретателю пулю в лоб. Это ещё что за история для романа? Этой белибердой, мистер Раппопорт, ты корми кого-нибудь другого.
Но плохо было то, что прижать этого «мецената науки» у меня не получалось. Даже продолжи я свой шантаж, это не поможет. Копам он расскажет такую же байку. И у них не будет причин ему не верить. По крайней мере, до того момента, пока они не найдут орудие убийства с отпечатками Раппопорта. Поэтому оставался самый неприятный и долгий путь: следить за Раппопортом, и следить тщательно. При этом вероятность того, что я выйду на следующее звено цепи, весьма невелика.
Это оказалось не так уж утомительно, как я себе представлял. Раппопорт оказался просто образцом педантизма. Каждый вечер он в одно и то же время покидал место работы, ехал домой ровно сорок минут, по пути покупая сигареты всегда в одном и том же магазинчике, и всё. Утром всё повторялось с точностью до наоборот. Так прошло шесть дней, и я всерьёз задумывался прекратить разработку Раппопорта, как бесперспективную. Полиция за эту неделю не продвинулась ни на дюйм, при том что там было полно толковых ребят - это только в книжках полицейские тупы и нерасторопны. Но зацепок у них не было. Даже таких хилых, как карандашный рисунок в альбоме.
Но день седьмой изменил всё. Раппопорт не поехал домой. Вместо этого он долго петлял по улицам, часто останавливался, как я понял, таким образом пытаясь вычислить слежку. Это меня порадовало. Эти глупые метания означали только одно: этот тип понятия не имел, как нужно вычислять слежку. В итоге после полутора часов дурацкого катания Раппопорт двинул в сторону доков, и в итоге мы оказались в районе портовых складов. Там он остановился у неприметного здания, похоже, склада старой постройки, и принялся ждать. Я тоже ожидал неподалёку. И дождался.
Форд, подъехавший минут через тридцать, я узнал сразу. И когда из него появилась Мелинда Коутвел, не особо-то и удивился. Мир, как говорится, полон сюрпризов. Раппопорт тоже вышел из машины, и некоторое время они о чём-то оживлённо спорили. На улице уже сильно стемнело. Потом они вошли в здание, причём Мелинда открыла двери своим ключом.
Ну, вот и всё. Я вздохнул и вышел из машины. Постоял немного, глубоко вдыхая сырой воздух. От океана тянуло холодом. Зима скоро. Не люблю я зиму. И дел, подобных этому, не люблю. Но надо - значит надо. Я двинулся к складу. Первое помещение оказалось пустым, и, стараясь ступать как можно тише, я направился в следующую дверь. Осторожно приоткрыл, прислушался. Похоже, они продолжали спорить.
- Нет, – громко говорил Раппопорт. – Нет и нет. Я за всё платил. Понимаешь, я? А ты просто пиявка, которая сосала соки из своего брата.
- Заткнись! Тебе не удастся забрать всё себе! Я тогда….
Дослушивать я не стал. Незачем. Быстро вошёл в помещёние. Судя по их вытянувшимся физиономиям, моё появление произвело-таки впечатление. Но ничего говорить мне не хотелось. И так на душе противно. Вытащив из кармана пистолет, я выстрелил Мелинде Коутвел в голову. Потом повернулся к выпучившему глаза Раппапорту.
- Ч-т-то... что вы делаете?!!!
Я не ответил. Из другого кармана вытащил ещё один пистолет и выстрелил Раппопорту в сердце. После этого аккуратно вложил ему в руку пистолет, из которого убил Мелинду. Браунинг, двадцать второго калибра. Тот самый браунинг, из которого я перед этим застрелил Говарда Коутвела. Жизнь полна сюрпризов.
Наконец я осмотрелся. В центре помещения возвышалось странное устройство, больше похожее на широкую, около метра диаметром, серебряную тарелку на длинной подставке. Вот оно. То, ради чего я и убил троих, не сомневаюсь, что ни в чём не повинных людей. Кто в этом виноват? Наверное, всё же я. И те растяпы, что посеяли устройство перехода в этом несовершенном мире.
Так уж получилось, что человечество - это далеко не те «братья по разуму», с которыми МЫ хотели бы вот так взять и подружиться. Даже две страшнейшие войны не научили людей абсолютно ничему, а теперь они ещё и получили в свои руки атомное оружие. Нет уж. Наверное, всё же стоит убить несколько человек, чтобы уберечь свой мир от подобных визитёров.
Можно ли было найти другой способ? Наверное, можно. Я не смог. Сначала пытался угрозами заставить Коутвела занервничать и вывести меня на место, где спрятан аппарат. Аппарат, попавший к нему в руки совершенно случайно, из-за халатности наших растяп разведчиков. Не вышло. Потом, как дурак, я убил Говарда Коутвела. Это было глупо. Я запаниковал. Не знал, на какой стадии находится его изучение аппарата. Опасался, что он уже открыл Переход. А Коутвел, как оказалось, пока только наблюдал пейзажи чужого мира да пытался их сфотографировать. Но при этом он пытался в этот мир попасть. Попасть в МОЙ мир. А я этого не желаю. По крайней мере, пока.
В дальнейшем я повёл себя умнее. А теперь пришлось уничтожить и всех свидетелей. Но что мне ещё оставалось делать? Для лейтенанта Морли я представлю замечательную и логичную историю, в которой Раппопорт убил сначала Говарда, потом и Мелинду, а затем был застрелен мной в момент совершения второго убийства. А аппарат исчезнет в багажнике моего автомобиля. Уверен, полиции такая развязка понравится, и дело закроют.
Меня, возможно, даже будут хвалить. Аморально? Наверное. Но я бы поступил так и ещё раз. Не задумываясь. Потому что цена слишком высока. Просто я очень не хочу, чтобы в мой мир, тот самый мир с бирюзовым океаном и тремя лунами, одна из которых зелёная, явились здешние «цари природы». Я слишком люблю свой прекрасный мир.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Чт ноя 05, 2009 20:19 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 9

Смерть


Он умер, и, как любая другая, его смерть была преждевременной и банальной. И, конечно же, неожиданной. Что лишний раз подчеркивает подлую сущность этой самой смерти. Подлость еще больше усугублялась тем, что он стоял на самом пороге разгадки. Разгадки очень важной тайны – он пытался вспомнить, кто же он такой и как здесь очутился.
Впервые он осознал себя стоящим около непонятного дерева с непривычной серебристо-серой корой и такими же листьями. Дерево было стройным, тонким и как будто устремлялось ввысь. Его изящные ветви, наоборот, каскадом ниспадали до земли, тихонько шевеля нежными пушистыми сероватыми листочками, словно живыми. Впрочем, как он узнал впоследствии, они и были живыми. Живым было само дерево.
Это был странный мир. Странный и непонятный. Он не помнил себя в нем. Все казалось чужим, непривычным, неприветливым. Кроме дерева. Дерево как будто обнимало его своими ветвями, кончик одной из них заглядывал в лицо, вторая покоилась на его плече, словно любимая девушка, доверчиво склонившая к нему голову. Листья лепетали что-то ласковое на отсутствующем ветру.
Таким было начало. Таким было его пробуждение в этом мире. Он не знал, кто он и откуда, сколько ему лет и как его зовут. Но он знал, что он должен выжить. Выжить, чтобы вспомнить.

- Смотрите-ка! Опять Найден со своим деревом обнимается! – громкий смех вывел его из задумчивости. Найден стоял около дерева, поглаживая его шелковистую, теплую кору.
- Найден, ты бы бабу себе нашел, что ли? А то как возвращаемся из Степи, так все ребята по бабам, а ты – к дереву! Странные же у тебя вкусы, ты бы его поцеловал, наконец, что ли! – Слова шутника потонули в общем хохоте.
Найден повернулся к говорящему и привычным жестом положил ладони на рукояти парных ножей, прикрепленных у пояса. Его глаза спокойно и твердо встретили взгляд говорившего. Смех тут же смолк, большинство поторопилось вернуться к своим прерванным занятиям, а шутник уткнулся в чашку с касабой.
- Не слушай, что говорят неразумные, - легкое прикосновение к плечу. Рядом стоит босоногий старик в ветхом рубище, седые волосы неопрятными космами свисают вдоль лица. – Некоторым не дано понять красоту живого.
Старик чуткими пальцами провел по нежной коре, дерево словно вздохнуло в ответ и протянуло к нему одну из ветвей.
- Главное, что ты и сам нравишься карну. Ты заметил?
Помедлив, Найден нехотя кивнул.
- Да, заметил. Стоит мне подойти к карновому дереву после похода, и боль и усталость сразу проходят. Как будто и не было недель изматывающего пути, нападений скроллов, гибели товарищей…
Найден кончиками пальцев прикоснулся к листве. Словно под порывом ветра, те в ответ пощекотали его ладонь.
- Что нового ты в этот раз вынес из своего похода в Степь? – старик проницательно смотрел на мужчину. Тот, по привычке положив руки на ножи, вспоминал недавние события.

Знойная закатная степь, под ноги ложатся длинные пряди золотящейся в лучах солнца степняк-травы. Мучительная жажда, которую нечем утолить – вода выпита до капли еще на последнем привале, а за дневной переход водоемы не встречались. Пот стекает по запыленному лицу, оставляя грязные разводы. Хочется упасть в траву и лежать без движений, наблюдая за танцем розовеющих облаков в вышине. Смотреть, как небо постепенно темнеет и на его ночном бархате зажигаются светляки первых звезд. Хочется расслабиться, отдохнуть, потянуться до хруста в суставах, снять пояс с ножами... Но нельзя, нельзя. Не сейчас. Это все будет, когда пройдет его очередь дежурить. Тогда он сможет отдохнуть. А сейчас, на закате, все собираются в плотную толпу, держа наготове оружие. Закат – любимое время нападения скроллов на усталых и измученных дневным зноем и жаждой путников.
Скроллы – бич Степи, её проклятие. Откуда они появились, не знает никто. И что они собой представляют – тоже. Те, кто хоть раз их видел, не могут поделиться своими впечатлениями, они пропадают бесследно. Скорее всего, скроллы их убивают, хотя и это спорно, так как трупы тоже никогда не находили. По вечерам у костров люди рассказывали друг другу страшилки. Внешность скроллов ограничивалась только воображением рассказчика, так же, как и их обычаи и методы умерщвления пленников. Были ли это люди, противопоставившие себя законам общества, – неизвестно. Или это были животные, или, хуже того, растения? Отсутствие информации нагоняло еще большей жути, и мало кто решался уходить в Степь. Даже на несколько часов.
Но Найден любил Степь. Каждый раз, когда он возвращался живым из очередной вылазки, ему казалось, что он стал чуточку ближе к разгадке. А стычки с полуразумными обитателями Степи – дварками - навевали смутные воспоминания, которые испарялись после окончания боя. Из-за этих воспоминаний и тянуло Найдена в Степь. Именно это стремление поскорее все вспомнить и превратило неумеху, который мог порезаться собственным ножом, в неплохого бойца. Ощущение оружия на поясе стало привычным и необходимым, и расставался он с ним крайне неохотно. Вот и в последнем походе оно не единожды спасало ему жизнь.
Найден с трудом стряхнул с себя груз воспоминаний, поднял голову и встретил испытующий взгляд старика.
- Ничего нового, старик. Как обычно – дварки, скроллы, солнце, жара, Степь. – Найден улыбнулся и, решительно отвернувшись, пошел прочь, спиной продолжая чувствовать требовательный взгляд.
Не нужны ему сейчас расспросы, сердито думал Найден, вышагивая к центру городка. И чужое копание в душе тоже не нужно. Он и сам как-нибудь разберется, без посторонней помощи. Вот только старосту найдет и попросит внести его в списки участников следующего похода в Степь…
Спросонок староста всегда был ворчлив и дотошен.
- Опять в Степь, Найден? Ты же только сегодня вернулся! – староста раздраженно почесал вихрастую со сна голову. – И что тебя туда так тянет?! Остальных и калачом не заманишь, только если заплатить как следует. А ты сам в пекло лезешь.
Досадливо отмахнувшись от сбивчивых объяснений, староста поставил на стол сундучок и выудил из его глубин потрепанную книгу. Открыв на нужной странице, староста коряво вписал имя Найдена и захлопнул сундучок. Найден только и успел заметить в списке Шутника. Опять этот зубоскал будет до него докапываться! Но отказываться было поздно, тем более что староста уже спрятал список и, похоже, готовился вернуться к прерванному сну.
- Что ж, я пойду. Спасибо, - Найден всегда старался казаться вежливым.
- Бывай, - невнятно буркнул староста, даже не оборачиваясь.
Выйдя на улицу, Найден запрокинул голову и принялся изучать небо. Небо! В который раз он изумился тому, что не помнит этого неба и этих звезд. Их расположение всегда казалось ему каким-то неверным, неправильным. Но что было в этом неправильного – объяснить он не мог. Да и не пытался. Кому? Зачем? Его интересовало только одно – кто он и откуда. Только на эти вопросы он пытался узнать ответ.
После коротких размышлений Найден решил вернуться на площадь. Единственная площадь городка, где собирались отправляющиеся в Степь. Туда же приходили и те, кому посчастливилось вернуться из похода. До рассвета было еще далеко, но площадь никогда не пустовала. Не была пустой и сейчас…
Подчеркнуто игнорируя любопытные взгляды и уж тем более не глядя в сторону Шутника, Найден подошел к карну и привычно провел ладонью по его теплой коре. Дерево словно встрепенулось в ответ на его прикосновение.
- Я снова ухожу в Степь, - прошептал Найден. – Прости.
Концы ветвей горестно опали, а по нежным листьям пробежала дрожь.
- Я вернусь, обещаю. – Найден и сам не верим своим словам, не поверило им и дерево.

Рассвет Найден встретил уже в Степи. С высоты одного из немногих пологих холмов он наблюдал, как разгорается алая полоска на горизонте, постепенно затопляя светом все небо и окрашивая его в нежно-изумрудный цвет. День, как всегда в Степи, обещал быть знойным.
Найден оглянулся на своих спутников. Там, по своему обыкновению, шел оживленный трёп, и Шутник травил свои байки. Найден всегда предпочитал держаться в стороне и потому охотно брал на себя роль разведчика. Он снова повернулся к Степи, убегающей в жаркое марево, - картина дрожала в струях горячего воздуха. Стерев пот, заливающий глаза, Найден прищурился. Не нравилось ему это кажущееся спокойствие, ох, не нравилось! С момента выхода из городка – ни одного мало-мальски важного происшествия. Поход никогда не проходил так гладко, особенно на начальных этапах пути. И чем дольше длилось такое затишье, тем плачевнее оказывалась впоследствии ситуация.
Найден снова посмотрел на смущающее его пятнышко, вырисовывающееся на горизонте. Затем, обернувшись к спутникам, махнул им рукой. Разговоры тотчас смолкли, вроде бы ничего не изменилось, но теперь каждый был настороже, проверив готовность оружия. Один из мужчин отделился и направился к Найдену, и тот попытался сохранить бесстрастный вид. С Шутником у них была застарелая вражда, о которой приходилось забывать в походах: в Степи важнее было выжить, чем злиться из-за неприятного общества.
Через несколько минут Шутник стоял рядом с Найденом и точно с таким же профессиональным прищуром изучал Степь.
- Там, - указал Найден на интересующий его объект.
- Вижу, - Шутник заслонился рукой от солнца. – И как ты думаешь, что это может быть?
- Карновая роща.
Шутник резко обернулся к Найдену.
- Тебе не кажется, что ты выбрал неподходящее время для сведения счетов?
- Я не шучу. Я уверен, что там карны. Доказать, конечно, не могу, но…
Шутник хмуро кивнул и снова принялся изучать едва виднеющееся на горизонте пятнышко. В Степи не принято отмахиваться от интуиции, слишком часто она спасает жизнь.
- Прогуляемся? – Шутник, не оглядываясь, начал спускаться с холма.
Проверив оружие в ножнах, Найден со вздохом последовал за ним. Хочешь - не хочешь, а безопасность похода зависит от своевременной разведки.
Карновая роща… Ни разу Найден не слыхал ничего подобного. Никто из старожилов не говорил, что хотя бы раз видел рощу из карновых деревьев. Да что там! Хотя бы два-три карна одновременно. Карны никогда не росли вместе. Это были деревья-одиночки. И теперь они идут к целому лесу этих деревьев. Найден прислушался к себе. Он не мог понять, почему он так уверен, что это карны, но ничем иным это быть не могло - и точка!
Чем ближе подходили они к странной роще, тем большее беспокойство испытывал Найден. Судя по тому, как Шутник постоянно касался локтем рукояти ножа, словно проверяя его наличие, того тоже терзали какие-то опасения. Наконец, они остановились, немного не доходя до деревьев. Отсюда карны выглядели почти обычными деревьями, но все-таки чувствовалась какая-то неправильность в том, как они росли.
- Не нравится мне это, - угрюмо высказался Шутник. – Очень не нравится.
- Я схожу, гляну, что там, – полувопросительно сказал Найден и осторожно направился к ближайшим деревьям.
- Только не очень увлекайся! – попытался сострить ему вслед Шутник.
Метров через двести Найден уже был под ветвями первых деревьев. По привычке протянул было руку к серебристой коре, но тут же ее отдернул – деревья не шевелились. Не было обычного шороха и лопотанья листьев, не шептались и не подрагивали ветви. Карны выглядели неживыми. Найден выхватил ножи.
- Это ловушка, уходи! – Найден приготовился к атаке, но не успел.
Из-за ближайшего карна на Найдена дохнуло ревом, и его, вслепую отбивающегося ножами, накрыла волна, увлекающая куда-то вниз. Уже на краю меркнущего сознания Найдену примерещился карн, склонившийся над ним.
- Вспоминай! – шептали серые дрожащие листочки. - Вспоминай! – молили ветви. И, похоже, Найден…

Раздался резкий звон. Сергей, не открывая глаз, резко отмахнулся и вскочил. Будильник, стукнувшись о стенку, обиженно звякнул и прекратил свое существование.
- Что за чушь! И приснится же такое! – Сергей, зло пнув останки будильника, привычным движением застегнул пояс с ножами и пошел на кухню.
Выпив холодной воды прямо из-под крана, Сергей окончательно проснулся. Усмехнулся, вспоминая подробности сна, и, заметив записку на столе, оставленную матерью, принялся читать.

Сергей!
Сегодня вернусь поздно, заскочу к сестре, давно у нее не была.
Обед в холодильнике, разогреешь, поешь.
И не забудь полить кактус около компьютера!

Целую, мама

Сергей поморщился. Колючку, навязанную мамой, которая якобы поглощает отрицательные лучи от компьютера, он на дух не выносил. Но и расстраивать мать, которая, как он знал, трепетно верила в чудотворное воздействие этого «доктора», ему не хотелось. Налив в ковшик воды, он отправился выполнять мамину просьбу.

Облизнув пересохшие губы, Шутник подошел к карновому дереву на площади и, после некоторых колебаний, положил ладонь на серебристый стволик.
- Он не вернется из Степи, - хрипло выдохнул Шутник, отвернулся и пошел прочь.
Верхушка дерева, всегда устремлявшегося ввысь, поникла. С ветвей, как слезы, кружась в медленном танце, стали опадать листья.

Ковшик с грохотом выпал из рук Сергея, образовав у его ног жалкую лужицу. Сергей неверяще смотрел на горшок, в котором должен был кукситься запыленный и несколько усушенный горе-кактус, - из горшка, чуть длиннее обычной зубной щетки, гордо тянулся вверх серебристо-серый росток с пушистой окантовкой из миниатюрных листочков.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Чт ноя 05, 2009 20:52 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 10

Русалкина заводь.

Глава 1
Русалкина заводь находилась недалеко от деревни, и была она загадочной и волнующей. Старики рассказывали, что в заводи водятся русалки и они забирают к себе людей. Еще рассказывали, что из-под воды доносятся голоса, песни, а иногда и плач. Редко кто решался купаться в Русалкиной заводи, ну если только на спор, удалью похвастаться. Разбежаться, нырнуть в прохладную глубину - и быстрее на берег; зато потом можно гордо рассказывать: «Да я плавал в Русалкиной заводи!» Даже рыбаки в нее заплывали очень редко. Зато девчата любили туда бегать, на суженого гадать и пускать венки по воде. Ну и, конечно, мальчишки не обходили заводь своим вниманием. Где лучше, чем в Русалкиной заводи, можно развести костер, испечь картошку и послушать жуткие истории? Картошечка тает во рту, исходя восхитительным ароматом. Слушаешь байки - и сердце в пятки уходит.
Но сейчас была зима. Она только вступала в свои права, лишь слегка припорошив землю пушистым снегом, но первые морозы уже крепко сковали неглубокую, спокойную речку. Мальчишки залили на берегу речки ледяную горку и теперь все свое время проводили там. Визг. Крик. Смех. Кто быстрее? Кто дальше? На ледянках, на портфелях и просто на ногах ребятня скатывалась вниз. Санька, восседая верхом на портфеле, лихо пронесся вниз и выехал далеко на середину заводи. Новый рекорд дальности!!! Вдруг лед под Санькой затрещал, пошел мелкими трещинами, лопнул, открывая холодную, темную воду. Санька пытался зацепиться за край полыньи, но хрупкие льдинки откалывались от края, оставаясь в руках. С берега доносились крики, кто-то бежал на помощь, но вода потихоньку затягивала Саньку все дальше и дальше от криков и людей в глухую, холодную тьму…
Глава 2
Руська бушевала, била посуду, гоняла по дому ни в чем не повинного кота. Кот быстро прошмыгнул в окно. По ту сторону подоконника стоял любопытный черный козел Агосфен. Личность колоритная, доставляющая Руське кучу проблем. Козел был не просто говорящий, но и любящий поговорить. Речь его была образна, цветиста и щедро сдобрена матерными оборотами. Еще козел любил попить с местными мужиками пива или бражки. За парочку баек и скабрезных анекдотов мужики щедро угощали рогатого. Еще одной слабостью Агосфена были очаровательные местные козочки. То, что в местном стаде белых пуховых коз появилось много черных болтливых козлят, тоже не прибавило козлу положительной репутации Как-то раз, после снятия пробы с бражки у местного кузнеца, уже далеко за полночь козел отправился навестить белую козочку местного батюшки. Дорогу решил срезать через кладбище, где и был замечен священником, скачущий по погосту и распевающий матерные частушки. За что козел на ближайшем богослужении был предан анафеме и объявлен воплощением дьявола на земле. Руська пережила пару неприятных дней в осаде, когда вся деревня с вилами и кольями требовала выдать антихриста на суд божий. Козла Руська отстояла, но старалась держать во дворе на привязи. Только почему-то ошейник висел на плетне, и хитрый козел нырял в него только при появлении хозяйки. Вот и сейчас ошейник висел сам по себе, а козел внимательно изучал через открытое окно, что творилось в доме.
- Чего воюет? - поинтересовался козел у приводящего в порядок шерсть кота.
- Да в деревне молоко у коров горькое стало, опять нас спалить обещали.
- Да мало ли что обещали, последняя знахарка на десять верст вокруг осталась. Вот уйдет Руська в город, что делать будут?
Руська хлопнула дверью и выбежала наружу. Она бежала к речке, на свое любимое место, которое выручало ее, еще когда бабка Акулина была жива. Негоже ведьме плакать на глазах у всех, а плакать ой как хотелось.
Все жители ближайших деревень ходили к Руське за помощью. Кому сбор от кашля, кому отвар от живота, кому средство от прыщей, а кто и за приворотным зельем наведывался. Все идут - кланяются: «Матушка, помоги». Нашли матушку - когда бабка Акулина умерла, Руське всего-то было 18 лет, вот с тех пор так и величают. А как в деревню зайдешь, так вслед такого наслушаешься... То бабы по-тихому на подол соль насыплют, то батюшка святой водой обрызгает, мальчишки норовят булавку в юбку воткнуть. На Ивана Купалу самый красивый парень в деревне венок на голову надел. Она дура, растрогалась, уже бредни романтические в голове крутились, а он, сволочь, в венок чертополоха натыкал. Проверить решил, шутник, правду ли говорят, что ведьмы чертополоха боятся. Не дай бог в день свадьбы к деревне подойти, ведь могут и камнями забить. Как же, счастье может сглазить, невесту бесплодной сделать. А невесты эти – по скольку раз за травкой прибегали, чтобы грех скрыть? А разве Руськина вина, что слишком молода, да и доучить ее бабка Акулина не успела, вот приходится доучиваться на ошибках. Скинулись бы деньгами всем миром, да и отпустили бы в город, вернулась бы дипломированной ведьмой. Так нет же, нельзя совсем без знахарки весь округ оставлять. Вот и получается: все ругают, не любят, побаиваются недоучку, а все равно идут.
Руська хотела поплакать, от души, по-бабьи, оттого, что ее никто не любит, оттого, что после смерти бабки Акулины только и остались у нее близкие - козел, кот да домовой. А чтобы от души порыдать, нужно было найти укромное место. Вот такое место и было у Руськи, на берегу реки, вдалеке от деревни, спрятанное от всех ветвями большой, старой ветлы.
Только поплакать Руське не удалось: на песке под деревом лежал мальчик. Одет не по погоде в теплую куртку, свитер хорошей вязки, штаны из плотной, теплой ткани, тяжелые ботинки. Мальчишка всем своим видом не вписывался в разгар знойного лета. Руська присела на корточки рядом с ним. Мальчишка зашевелился, открыл глаза и начал испуганно оглядываться по сторонам. Жарко. Лето. Огромная ветла. Взъерошенная, заплаканная девушка разглядывает его серьезно и сосредоточенно.
- Кто я? Как я сюда попал?
- Ну ты даешь. Это я у тебя должна спрашивать : «Кто ты?» и «Как ты сюда попал?». Судя по виду - мальчик, а может, и утопленник или детеныш водяного.
Тащить испуганного, растерянного и замерзшего мальчишку в отяжелевшей от воды одежде почти две версты до дома не имело смысла. Сам-то он, возможно, и быстрее согреется в пути, а вот тяжелую, мокрую одежду тащить не хотелось.
- Ладно, нечего сидеть. Быстро снимай с себя лишнее мокрое белье, а то простудишься, и опять я буду виновата, – проворчала Руська..
Санька послушно стащил с себя куртку и свитер. Руська развешивала вещи сушиться на ближайших кустах. Двигалась Руська быстро, уверенно и зло, но постепенно злость уходила. Ведь мальчишка не виноват, что свалился как снег на голову. Просто речка выкинула новый финт. Время от времени на берегу реки обнаруживали людей, которые либо не помнили, как сюда попали, либо рассказывали небылицы о том, что попали сюда из другого мира. Местные жители уже привыкли к таким находкам на берегу и пришельцев звали попросту - утопленниками. Да Руська и сама ведь была из них: как попала на берег, где жила раньше, как ее звали, Руська не помнила. Именно на этом месте ее и нашла бабка Акулина, мокрую, растрепанную и напуганную. Отсюда и имя Руська - а как еще звать бледную, худенькую девчонку с длинными светлыми волосами и зелеными глазами, появившуюся из реки? Долго приходили люди из деревни посмотреть на живую русалочку. Потом появление Руськи как-то стерлось из памяти, а имя так и прилепилось. Бабка Акулина, местная знахарка, приютила ее у себя, потихоньку обучая знахарским премудростям. Когда пришел срок, бабка Акулина ушла в иной мир, а Руська заняла ее место. Странно, почему здесь не принято говорить: «Умерла», - а принято: «Ушла в мир иной»; наверное, это и имело под собой какое-нибудь основание, но Руське было не до этого. Что теперь делать с этим найденышем? Куда его девать?
Пока вещи сохли, мальчишка отогревался на жарком летнем солнышке, а Руська задумчиво жевала тонкий стебелек травинки, успокаивая нервы, из воды появился еще один персонаж. Мужчина лет тридцати, одетый в рубашку, плотные брюки и тяжелые ботинки, выбрался на берег и удивленно осматривался по сторонам. Руська замерла от неожиданности. Два утопленника в один день - это даже для нее, привыкшей к неприятным сюрпризам, многовато.
- Ну вот и сам водяной пожаловал. Вас там, в речке, еще много?
- Будем надеяться, что я последний.
Мальчишка, увидев мужчину, вскочил на ноги, бросился к мужчине с криком: «Дядя Миша!» - и повис у него на шее.
- Ну слава тебе, господи, хоть одного знаем, как зовут, – проворчала Руська.
Мальчишка, размахивая руками, начал взахлеб рассказывать, что он все вспомнил, его самого зовут Санька, мужчину - дядей Мишей, что дядя Миша работает ветеринаром у них в деревне, что летом он брал всех мальчишек с собой в ночное, пасти коней.
- О, прорвало. Вы лучше объясните, как сюда попали?
- Санька в полынью провалился, а я его вытаскивать бросился. Там нырнул, а здесь вынырнул, – ответил Михаил.
- В какую полынью, се час лето?
- Ну, у вас лето, а у нас зима вообще-то была, - мужчина сел на бережок и начал раздеваться. Сначала стащил с себя тяжелые ботинки и вылил из них воду, потом снял рубашку и брюки, тщательно их отжал и повесил на кусты рядом с одеждой мальчишки. Оставшись в одних трусах, мужчина уселся на траву и с иронической улыбочкой начал разглядывать ворчавшую Руську. Она, почувствовав взгляд, резко обернулась, увидев полуобнаженного мужчину, растерялась, покраснела и отвела взгляд.
- Ты сама-то кто будешь, скромная такая? Русалка, что ли?
- Не русалка, а ведьма, – ехидно буркнула Руська.
- Ведьма? Не похоже. Зовут-то тебя как?
- Меня не зовут, я сама прихожу.
- Ну и ладно, ведьма, а есть ли у нас с Санькой шансы вернуться обратно?
О таком Руська не слышала, но от бабки Акулины осталось большое количество магических книг, до которых у Руськи просто не доходили руки. Спустя полчаса вся компания отправилась к Руське домой изучать таинственные фолианты.
Глава 3
Дома Руську уже ждали. В печи томился борщ. На столе посапывал самовар. Домовой Акимка деловито хлопотал у печи, а кот мешал тесто для оладьев, зажав лопаточку лапами. Козел лениво грелся на солнце, пережевывая капустную кочерыжку. Увидев такую картину, мальчишка испуганно замер у дверей. Михаил хмыкнул: «И вправду, ведьма». Во время обеда домовой все время хлопотал около Михаила, подкладывая ему самые лучшие куски и причитая: «Каждому дому хозяин нужен. Мужик. Вон на крыльце ступенька скрипит, крыша в углу протекает, дрова во дворе не рубленые лежат, да и самой Руське твердая мужская рука не помешает.» В конце концов Руська не выдержала и запустила в домового лаптем. Акимка шустро скрылся на печь и показал оттуда Руське язык. После обеда Руська достала старые книги и начала искать нужные записи.
Утро застало Руську спящей прямо за столом с разложенными старинными, толстенными томами и огарком полностью оплывшей свечи. За окном начиналось столпотворение. Деревенские, вооруженные по традиции вилами и кольями, под предводительством местного батюшки, взяли избушку в осаду. Козел быстро через открытое окно сиганул в избушку, где состоялся военный совет. Кот искал пути к отступлению. Агосфен готовил длинную, заковыристую речь с ярким уточнением, куда деревенские должны идти. Руська предлагала разогнать толпу слезоточивыми средствами и уже полезла в сундук за травками. Акимка уговаривал решить все миром, выслав Руську в деревню для решения проблемы с коровами. Пускай там что-нибудь пошепчет, глядишь, и все утрясется. В это время селяне уже начали запасать хворост, но перебраться через тын во двор пока желающих не было: ведьма все-таки, мало ли, что в голову придет. Добровольцем вызвался идти Михаил, объявив, что он, как-никак, ветеринар, и почему у коров горькое молоко, должен понять, и вообще идти на толпу - мужское занятие.
- Ветеринар – это кто? – живо поинтересовался Агосфен.
- Животных я лечу от всевозможных болезней.
- Лечишь - это хорошо, у меня вот тут в боку колет и после последней вылазки в деревню вся шерсть клочьями пошла.
- Это мы вылечим, а еще я хорошо умею козлов кастрировать.
После этого козел, единоличным решением и силовым приемом, вытолкал Михаила за дверь. Михаил, поговорив с народом, увел всех обратно в деревню осматривать коров. После быстрого завтрака Руська с Санькой уселись обратно за изучение колдовских книг. Саньку эти книги очень заинтересовали, и он принялся читать все подряд вслух. Поймав летающую чашку и потушив занавеску на окне, Руська выпроводила Саньку во двор погулять с козлом и с котом. Объяснив напоследок, что колдовские книги вслух не читаются, а то мало ли, что может случиться. Вот после Руськиного обучения, например, козел заговорил. Про то, как бабка Акулина гоняла ее за это по двору хворостиной, Руська решила скромно умолчать.
Много чего было написано в старинных книгах: как лечить родовую горячку и чирьи, как парня приворожить или порчу наслать. Но вот про утопленников, пришедших из других миров, Руське пока ничего не попадалось.
К вечеру Акимка наварил картошки и растряс запасы на зиму, выставив на столе малосольные огурчики, квашеную капустку и соленые рыжики. Санька вволю нагулялся в лесу. Вскоре к дружной компании подтянулся и Михаил.
Проблема с коровами решилась очень просто: местный пастушок завел подружку в соседней деревне и стал гонять стадо на новое пастбище, поближе к своей зазнобе. А там произрастала невзрачная, неприметная травка, с аппетитом употребляемая коровами, но безвозвратно портящая их молоко. Деревенские были очень благодарны и в порыве раскаянья нагрузили Михаила большим количеством съестного, к огромной радости домового. Весь вечер домовой благодарно и преданно заглядывал Михаилу в глаза. Зато козел старался предусмотрительно держаться от Михаила подальше, чем сильно развеселил Руську. Наконец-то и на этого рогатого разгильдяя нашлась управа.
Следующие сутки прошли без приключений. Санька с котом с утра сходили на рыбалку, а потом весь день носились по лесу. Михаил ремонтировал крышу. Руська все так же копалась в фолиантах. Акимка хлопотал у печи, ворча на нерадивую ведьму: «Голодный мужик в доме, а она книжки читает». Где бродил козел, никто не знал. Ошейник сиротливо висел на заборе.
На третью ночь Руська наконец-то нашла, то что искала:
«Утопленники - пришельцы из других миров, затянутые воронкой в случайно открывшиеся проходы между мирами. Воронки открываются в разных уединенных местах в результате неконтролируемого выброса энергии неопознанного характера. По неизвестным причинам чаще всего воронки отрываются в речных омутах. Открытая воронка держится трое суток, в течение этого времени пришельцы могут вернуться в свой мир. В своем мире пришельцы появятся точно в то время, когда и исчезли. После того, как воронка закроется, вернуться в свой мир не представляется возможным. Интересная особенность: пришельцы очень быстро привыкают к новому миру и забывают свой.»
Руська смотрела на сладко спящего на печи Саньку, раскинувшегося на кровати Михаила. В первый раз в жизни Руська была не одна. У нее появилась семья. Ей хотелось потрепать Саньку по задорным вихрам, провести рукой по широкой груди Михаила, уткнуться носом ему в шею и вдыхать запах крепкого, молодого мужского тела. Санька завтра обещал в лес сходить за малиной, а Михаил - нарубить дрова и поправить ступеньку на крыльце. А теперь нужно срочно отправлять их обратно в свой мир - и снова оставаться одной. Что стоит промолчать, найти эти записи всего на один денек позже, и они останутся здесь с Руськой навсегда. Быть может, поскучают недельку - и навсегда забудут мир, из которого пришли. Всю ночь Руська мучилась, не в силах принять решение.
Утром домовой накрыл стол, потчуя всех блинами с липовым медом. Потом Руська объявила, что жара сегодня несусветная, ну их, все дела, сегодня проведем день на речке.
Глава 4
Руська лежала на траве, уставившись в синее бездонное небо. Отпустить - не отпустить. Сказать - не сказать. Кот гонял по поляне разноцветных легкомысленных бабочек. Санька с козлом плескались на мелководье. Михаил сидел рядом с Руськой и не спеша водил травинкой ее по шее.
- Руська, о чем задумалась? Ты сегодня с утра сама не своя.
- Я знаю, как вернуть вас домой, – Руська выговорила столь сложные для нее слова и облегченно вздохнула.
Выбор сделан, назад уже ничего не вернешь. Пусть уходят. Она научится заново жить без них. Слова понеслись одним сплошным потоком - про энергию, проходы и омуты, про то, что третьи сутки уже на исходе и им пора уходить.
- Руська, я только отведу мальчишку домой и вернусь. Его место там, там ждут его. Он же скучает по родителям. Я вернусь, слышишь, Руська, я обязательно вернусь.
- Бери мальчишку и плыви, омут где-то рядом с корягой. Да уходите Вы быстрее. Долгие проводы - пустые слезы.
Михаил взял Саньку за руку и позвал с собой поплавать.
- Пойдем, Санька, сплаваем с тобой на тот берег, я подстрахую тебя.
Санька помахал Руське рукой, и они поплыли. Михаил потихоньку брал левее и левее, подплывая все ближе к воронке у коряги. Он оглянулся и ободряюще улыбнулся Руське; в его глазах плескалось отчаянье и приближавшееся одиночество. Еще пара гребков - и воронка закрутила их, утягивая в темную воду. Из воды в последний раз мелькнула Санькина голова и поддерживающая его рука Михаила. Руська горько зарыдала на берегу, рядом с ней замерли, не зная чем ей помочь, верные кот и козел.
Глава 5
Санька открыл глаза: белые стены, едкий запах лекарств, заплаканное мамино лицо. Тумбочка. Трубки, идущие от пузырьков с лекарством к воткнутым в руку иглам. Больница.
- Мама, ты чего плачешь?
Мама схватила Саньку за руку и начала жать на кнопку, вызывая врачей. Только к вечеру, когда общая суматоха улеглась, Саньке удалось выяснить, что он провалился в полынью, дядя Миша его успел вытащить, и он трое суток пролежал в больнице без сознания. Только вот ведь какое дело: Санька под водой был всего каких-то пару минут, а Михаил вытолкнул его на лед уже без обуви и без одежды, в одних трусах. Понятно, мокрая одежда тянет ко дну, но когда же Михаил успел снять с него одежду? Наверное, все-таки русалки в заводи водятся.
И тут Санька вспомнил все: жаркое лето, Руську, болтливого козла Агосфена, мудрого кота, хлопотливого домового Акимку, теплую, прогретую речку, темную воронку, обжегшую внезапным холодом, затягивающую их с Михаилом под воду. Так же отчетливо Санька понял и то, что, если он сейчас расскажет об этом, ему никто не поверит, решат, что головой повредился. Скорее бы дядя Миша пришел, он все поймет и рассеет все сомнения.
- Мам, а когда дядя Миша придет?
Мама отвела глаза: «Понимаешь, Санька, Михаил вытолкнул тебя на лед, а сам не смог выбраться. Утонул Михаил. Жалко, хороший был парень, видный, добрый, работящий, да так и не нашел себе подругу. Теперь в женихах у русалок будет числиться.»
Санька улыбнулся: мама даже и не догадывалась, как она была права.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Сб ноя 07, 2009 21:15 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 11

Человечность!


- Входи, Хмый, входи! – сквозь мембрану двери протиснулось грузное тело и остановилось в нерешительности.
- Зависай, не стесняйся, чувствуй себя как в своей ячейке.
Ученик покорно выполнил просьбу Воспитателя.
- Итак, Хмый, - пробулькал Старший Воспитатель Бллздыг. – Ты сегодня совершил очень плохой поступок. И не надо желтеть, пожалуйста! В общем, я хочу объяснить тебе всю неправильность твоего поведения. И рассказать старую, но интересную историю.
Хмый оживился и заинтересованно уставился всеми своими глазками на Воспитателя.
- Представь себе, Хмый, я когда-то тоже был еще совсем розовый, как ты, но чуть постарше, и участвовал стажером в Дальней Внемировой экспедиции. Наши мудрецы зафиксировали странную видеопередачу из Дальнего Внемирья, говорившую о присутствии там других разумных существ. Вырастили мудрецы Носителя - соплохвоста, который мог нас доставить в Дальнее Внемирье. Ты мог видеть его на экскурсии во время прошлого Пробуждения. Соплохвост поглотил всех нас - команду Мудрых квакшней и хм… стажеров, - расправил крылья, дунул в сопла и поплыл в Дальнее Внемирье.
Долго мы добирались до этого Мира. Ныряли в червоточины пространства, плыли в воде Внемирья, прыгали от звезды к звезде, как бешеный лягух. Но это отдельная история. Наконец мы долетели. И когда увидели эту крохотную голубую планету, то очень обрадовались. Вот он, Прекрасный Новый Мир, где счастливо живут в согласии и достатке разумные существа. Зависнув на орбите, мы для начала решили изучить природу и разумных существ этой планеты, чтобы подготовиться к высадке. Мы не хотели глупо погибнуть в ядовитой атмосфере или напугать местных обитателей.
Через некоторое время соплохвост родил малыша, который опустился на планету, где разлетелся на огромное количество мелких зондов, замаскировавшихся под фауну планеты – ползунов, жужелей, крыланов, плывунов и другую живность. Они должны были сделать анализы воздуха, почвы и воды, и, наблюдая за животными и разумными существами, телепатически передавать полученную информацию на орбиту.
На этой планете мы нашли прекрасную природу (хоть и не везде), разнообразие растительного и животного мира. Сканирование земных недр выявило наличие богатых запасов полезных ископаемых, хотя некоторые вещества были почти исчерпаны. И наконец-то обнаружили разумных существ, похожих на нас. Нет, Хмый, не внешне. На вид они были ужасны, ну, к примеру, как голый двулапый безхоботник. Эти разумные копошились на планете практически везде, в маленьких сообществах или больших муравейниках. Называли себя человеками, владели речью и имели множество технологий на достаточно высоком уровне. Самое интересное и страшное было потом, когда мы через наши зонды стали их изучать. Странные это оказались существа. Наши Мудрые долго пытались понять, ради чего они живут, какова цель их существования. Большим потрясением оказалось, что для человеков главной целью жизни является – не труд, не общение и помощь другим, не созидание прекрасного, а просто получение удовольствия и накопление денег - эквивалентов труда. Причем ради этого человеки были готовы на все – могли причинять боль, телесную и душевную, другим и даже себе; обманывать, вредить и даже убивать других разумных существ. Да, да, Хмый, они, сумевшие создать высокотехнологическую цивилизацию, мало чем отличались от крысолаков.
Жили сообщества человеков в ужасных условиях. Набитые ими огромные многоэтажные коробки, именуемые домами, теснились на крохотной территории. А это странное устройство общества… Нигде, ни до, ни после, я не встречал подобного.
Часть человеков жила в роскоши, хотя общественная польза от их труда была минимальна, а иногда вообще вместо пользы они приносили только вред. Остальные, большая часть – всю жизнь тяжело работали, но еле-еле влачили жалкое существование на заработанные средства. Соотношение в доходах этих неравных частей населения и, наоборот, общественной пользы от их труда достигало порой тысячи раз. Доля доходов рабочих в стоимости товаров была минимальной, все шло в карман их «хозяев». Да и большую часть заработанного приходилось отдавать в виде сборов и налогов тем же богачам, эксплуататорам и тунеядцам, спрятавшихся под личиной «государственных надобностей», «слуг народа», распределяющих блага «на социальные нужды»...
Измерение всего в эквивалентах труда – деньгах - порой доходило до абсурда: человеческая жизнь тоже имела свое денежное выражение. Какие-то блестящие камушки, кусок желтого металла или самоходная повозка стоили дороже, чем лечение ребенка от тяжелой болезни и еда для тысяч голодающих. И воздвигались величественные, покрытые золотом храмы для моления выдуманным богам об исцелении страждущих. Хотя за эти деньги можно было вылечить тысячи тяжелобольных людей, тех самых страждущих. И тысячи сытых, хорошо одетых, ездящих на дорогих машинах, живущих в шикарных, огромных домах, ни в чем не нуждающихся людей месяцами рассуждали о нужности повышения доходов бедняков, в то время как сами тратили на свое удобство и удовольствие, а то и восхваление в средствах массовой информации, столько народных денег, что на них те самые бедняки, вместе взятые, могли бы жить целый год. Да и на свое удовольствие люди тратили деньги охотнее, чем на помощь другим. Да, Хмый, не зеленей. У этих существ даже лечение других было только за деньги. Без этих кусочков бумаги или металла, или символов в памяти умной машины, тяжело больные бедные люди умирали. А те, у кого этих денег было много, тратили их на всякую чепуху – ошейники для домашних любимцев с драгоценными камнями, пластические операции на лице, а на умирающих и больных плевать хотели, предпочитая тратить эквиваленты на свое удовольствие.
А удовольствию в этом мире было подчинено всё, оно лежало в основе системы всеобщих моральных ценностей. Пропагандировалась искусственная, дорогая, вредная пища, в отличие от дешевой, натуральной и полезной. Везде пропагандировалась одержимость удовольствием от половых отношений вместо великой любви или продолжения рода. Так, Хмый, нечего зеленеть – ты это уже изучал в начальных курсах Строения. В результате беспорядочные половые сношения без Любви приводили к распространению болезней и рождению множества никому не нужных детей, которые воспитывались без любви не готовыми к ответственности родителями. И к другим, более страшным вещам, о которых я расскажу позже. Вследствие всего этого население планеты росло безудержными темпами, но Любви в Мире становилось все меньше и меньше. Да и на все население не стало хватать необходимых природных ресурсов.
Человеки ради удовольствия даже убивали себя, потребляя различные яды в твердом, жидком и газообразном состоянии, которые действовали как наркотики. Ради производства предметов быта и роскоши работали тысячи заводов, уничтожая полезные ресурсы и загрязняя природу. А потом, в результате загрязнения, отравления, уничтожения природы тысячами гибли от страшных болезней сами человеки, дыша отравленным воздухом, потребляя отравленную воду и еду. И постепенно превращая свою планету свою зеленую, цветущую планету в ядовитую пустыню.
Даже потребление еды было абсурдным. Пока в одной части Мира люди буквально обжирались едой, страдая ожирением, выкидывая огромное количество лишней еды, в другой части – миллионы людей страдали и умирали от голода.
Но это было не самое страшное в человеках. Они во множестве совершали очень плохие, даже ужасные, непростительные поступки, не испытывая порой никаких угрызений совести. Каждый человек хоть раз в жизни солгал, кого-то обманул, оскорбил, или ударил. Или позволил твориться злу, равнодушно пройдя мимо. Человеки даже убивали! И животных, не только ради пищи, но и ради удовольствия. И других человеков. Страсть к убийствам и захвату чужих ценностей многократно приводила к ужасным общемировым войнам, в которых умирали МИЛЛИОНЫ разумных существ и уничтожалась природа. В этом человеки были ужаснее стаи взбесившихся звероящеров.
Так, Хмый, нечего капсулироваться, когда с тобой булькает Наставник! Аккумулируйся быстро!
И вот еще, самое ужасное, что мы узнали о человеках – то, что они убивали детей. Не только сошедшие с ума психи-маньяки, не равнодушные, позволившие умереть ребенку от болезни. Каждая вторая мать, освященная радостью Материнства – убивала свое неродившееся дитя. Не в силах нести ответственность. Или не любя свое дитя, зачатое не в любви и союзе, а случайно, по лени и недомыслию. Или просто, чтобы не мешало получать удовольствие от жизни и половых сношений.
Итак, изучив жизнь человеков и увидев эти ужасы, наши Мудрые долго думали, что же делать с планетой и человеками. Кое-кто из Мудрых даже предложил уничтожить планету во благо всех остальных разумных Миров. Ведь человеки уже вышли за пределы своего Мира и делали первые шаги во Внемирье. Страшно представить, что могло бы быть, если бы эти убийцы - полуживотные, но обладающие мощным оружием и высокими технологиями, столкнулись с Разумными Расами, такими, как наша, например. Но другие, в частности, Великий Мудрый Ввщвыг, доказывали, что человеки – как неразумные, непросвещенные дети, которым никто не указал истинный путь. И что надо научить их, просветить, чтобы они смогли жить, как все Разумные Расы.
Было решено, что несколько Мудрых высадятся на планету, чтобы попытаться научить неразумных человеков, как должны жить добрые и разумные существа в гармонии с собой, друг другом и природой.
Тела Мудрых вросли в человекоподобных носителей-симбионтов, заботливо выращенных Соплохвостом, и отправились на планету. Результаты этой попытки были ужасны. Большинство учителей было убито, в частности, сам Ввшвыг был распят на кресте радостными последователями культа одного из местных богов. Остальные либо посажены в тюрьму как возмутители порядка, либо помещены в больницу как сумасшедшие. Нам еле удалось спасти оставшихся в живых из тюрем и похоронить павших. После таких действий человеков было однозначно решено, что они опасны для других Разумных Рас. Уже очень многие, скорбя по погибшим товарищам, предлагали уничтожить планету, чтобы она не стала причиной гибели всех Разумных Миров. Но было тяжело переступить через миллиарды жизней, пусть даже и ради блага триллионов других разумных существ. Все-таки, настоящий Разумный не смог бы совершить это чудовищное убийство. Решающими стали последние слова Ввщвыга: «Пожалейте их, они не ведают, что творят!».
Было решено оградить этот Мир от других миров. По периметру его звездной системы были расставлены зонды, сигнализирующие о попытках пересечь зону Карантина. И другие, уничтожающие все объекты человеков, что будут пытаться её покинуть. Время от времени какая-нибудь Разумная Раса отправляет туда экспедицию, чтобы проверить: вдруг человеки образумились, стали по-настоящему разумной расой и с ними теперь можно говорить на равных, как с друзьями. Надежда на это все-таки есть.
Вот поэтому-то, Хмый, человечность – является самым страшным оскорблением во всех Разумных Мирах. Ни в коем случае больше не называй своего товарища, да и вообще никого - человеком.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Сб ноя 07, 2009 21:53 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 12

Прекрасный новый мир
.

Он открыл глаза и осмотрелся. Мир, окружающий его, был прекрасен. Гладкая, ровная, ослепительно белая поверхность этого мира радовала глаза. И еды было достаточно – мир наполовину был заполнен вкусным, питательным бульоном. Но все-таки у него был недостаток – мир был очень мал. Он долгое время изучал мир, питался, спал. Но потом Ему наскучила красота, благополучие и достаток его собственного маленького мира. Мир постоянно был один и тот же, скучный, без изменений, и в этом прекрасном мире Он был одинок. Он четко не осознавал, чего хочет, но что-то влекло Его куда-то дальше, за грань привычного мира. Ему казалось, что там, в неизведанном, еще лучше и еще красивее. Он захотел разрушить свой привычный мир, такой красивый и удобный, но такой однообразный. Пусть за гранью мира его могла ждать пустота, ничто, гибель - он решился. И нанес первый удар в стену своего мира. А потом еще и еще. Мир затрещал и пошел трещинами, в которых светился яркий свет. Наконец, после последнего сильного удара, старый мир разлетелся на куски. Он на мгновение ощутил грусть по своему старому уютному миру. Но сделал шаг и, переступив через обломки прошлого, шагнул в непознанный новый мир.
Там было ярко, тепло и интересно. Этот новый мир был необъятен и огромен. Повсюду Он видел яркие краски, необычные вещи. И, главное, в этом мире Он был не одинок. Рядом бродили такие же существа, как и Он. Мелкие, молодые и побольше, постарше. Еды тоже было много, она буквально валялась под ногами, но её надо было искать и пережевывать.
Он бродил по новому миру, изучал его, исследовал, радовался всему новому, яркому и необычному, разговаривал с соплеменниками. И вот однажды поднял голову и посмотрел вверх. И увидел ярко-голубую грань Мира. Он попытался подпрыгнуть и достать её, но у него не получилось. Он спросил соплеменников, как её достать. Они ответили, что это небо и достать его невозможно. Он огорчился, но продолжал часами смотреть в недосягаемую даль. Вдруг Он увидел там две крохотные точки. Они кружились в небе, танцевали в воздухе.
- Кто это? – спросил Он.
- Это птицы, – ответили Ему. – Они могут летать в небе.
- А я смогу так летать?
- Нет, мы не можем летать.
Он огорчился. Часами, днями, неделями Он вглядывался в небо, смотрел на птиц и вздыхал. Он так хотел взлететь. И вот однажды Он пришел на край обрыва. Внизу простиралась пропасть. Он разбежался и прыгнул. Сначала Его захлестнула радость от парения в воздухе. А потом Он начал падать. И вот, когда Он уже приготовился умереть, вдруг кто-то подхватил Его и понес в вышине. Он радовался полету, свисту ветра в ушах и красоте картины, открывшейся внизу.
Но вот полет закончился, и Его опустили в сплетение веток дерева. Он наконец-то посмотрел на того, кто его нес. На него смотрело страшное существо, отдаленно похожее на него самого. Он сказал своему спасителю:
- Спасибо, что спас меня. И помог почувствовать красоту полета. Как мне тебя отблагодарить?
- Спас? Помог? Может быть, но я не этого хотел. Я всего лишь хотел накормить своих детей.
И страшилище одним ударом пробило голову незадачливому летуну.
Уже умирая, он подумал: а что, если он после смерти попадет в другой, незнакомый, но прекрасный новый мир? Все-таки в этот день он был счастлив.
Чудовища рвали его плоть когтями и зубами, а его душа уже летела в новый и прекрасный новый мир.
Он снова открыл глаза…

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Сб ноя 07, 2009 22:20 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 13

Русалочка

... Разумеется, ведьма солгала.
Впрочем – может, и не солгала? Может, просто не надо было понимать ее буквально?
Нет, голос вовсе не пропал. Просто человеческое ухо оказалось не способно слышать ее речь. То ли все они были глуховаты, то ли уши у них не так устроены... И ходить было вовсе не так уж больно. Трудно, неловко, и эта их «обувь» немилосердно натирала, а без нее под ноги постоянно подворачивалась то колючка, то камешек – почему-то даже в дворцовых залах... Однако больнее было другое: полное непонимание. Вот это действительно – как будто ходишь по ножам. Она не понимала НИЧЕГО из происходящего! Ну, почти ничего. Никто не задумывается, из какого количества мелочей состоит наша жизнь, - до тех пор, пока не попадает в мир, где эти мелочи совершенно иные. И выглядит там полным идиотом. Как, спрашивается, можно завоевать сердце любимого человека, если выглядишь в его глазах даже не дурой, а ненормальной?! В первый свой день, не в силах скрыть восторг от свершившегося чуда, она глядела по сторонам, буквально раскрыв рот. Гладила листья и траву. Ощупывала и только что не облизывала цветы. Провожала глазами птиц. Изумлялась лошадям и до смерти испугалась собак. Заглядывала во все углы, водила носом по картинам, потом отбегала подальше и смеялась, глядя, как мешанина цветных пятен складывается в лица и фигуры. Никак не могла совладать с «одеждой», а когда этот ужас на нее все же напялили, все время одергивала, теребила, подтягивала... Пялилась на блюда на столе, не понимая, что это такое и как это едят, давилась чем-то непонятным и в ужасе вылетела из-за стола, когда торжественно внесли что-то особо вонючее – какого-то зверя целиком, с фруктом в пасти...
А потом она поймала взгляд принца... Да... не так ей бы хотелось, чтобы он на нее смотрел...
Тогда она начала следить за собой. Она очень старалась. Но сделанного не воротишь, и разве можно за всем уследить? Не всегда удавалось притвориться понимающей, вспомнить нужное действие или удачно скопировать соседа. А клеймо уже поставили, тогда же, в первый день: дурочка. Хорошенькая дурочка. Положение несколько исправил добрый старичок, которого называли «доктором»: осмотрев ее, он объявил о «потере памяти у бедной девочки, вероятно, в результате сильного стресса при кораблекрушении». После этого на нее стали смотреть не столько с презрением, сколько с жалостью; но разница не слишком-то велика. И ладно бы все остальные – но принц...
Вот и ходила она, как будто по ножам. Скорее – под ножами: под взглядами в спину, перешептыванием, вздохами и хихиканьем. Не этого, совсем не этого она ожидала от прекрасного мира людей.
Да и не такой уж он был прекрасный, как оказалось. Дворец был роскошен – это да. Она могла без конца ходить по нему и любоваться анфиладами комнат, расписными потолками, картинами на стенах... Сад вокруг дворца был восхитителен – а птицы! А розы! Здесь, пожалуй, ей хотелось бы жить. Она даже ухитрилась «загореть», часами просиживая на лужайке. Правда, во дворце это не считалось красивым, но ей нравилось.
Но люди... Во-первых, от них пахло еще хуже, чем от их еды, и ей приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы не показывать своего отвращения к этой вони. Получалось не всегда. Потом, их привычка напяливать на себя огромное количество неудобнейших вещей – все эти платья, корсеты, кринолины, чулки, которые постоянно терли, жали, чесались... И мелкие кусачие твари в постели, от которых не было спасения! Вероятно, люди притерпелись – а может, их кожа была грубее и не столь чувствительна; она же из-за всего этого постоянно чувствовала себя грязной. Здесь ведь не было воды, ласковой морской воды, постоянно омывающей тело. Она мылась при каждом удобном случае – но для этого нужно было просить – знаками! - служанку, чтобы та наполнила ванну, а служанка, хоть и не осмеливалась не выполнить просьбу «принцевой дурочки» (да-да, именно так!), но при этом ворчала и ругалась, что «только бы дуре воду переводить», и от этого ощущение грязи только усиливалось. Почему-то они считали, что, если она не может говорить, то и не понимает их речи.
Да кроме того, ее ужасал обычай использовать в качестве слуг – людей, таких же, как они сами! Неужели у них не было подходящих для этого животных, как во дворце ее родителей? Одно дело – командовать осьминогом или селедкой, совсем другое – равным себе. Ей было неимоверно стыдно обращаться к служанке; но она уже прекрасно поняла, что, попытавшись, скажем, самостоятельно принести ведро воды, она окончательно погубит свою и без того не прекрасную репутацию.
А еще с ними было невероятно скучно: они без конца сплетничали друг о друге или говорили о каких-то малопонятных пустяках. Может быть, если бы она лучше знала их и их жизнь, было бы интереснее? Если бы принц побольше говорил с нею... но он разговаривал с друзьями, с придворными, с фрейлинами – с кем угодно, а ее таскал за собой, как игрушку или собачку, и обращался с ней примерно так же. Она могла сколько угодно смотреть на него влюбленными глазами – он смеялся, трепал ее по щеке, ронял что-нибудь ласковое, но незначащее, и уходил по своим делам. Впрочем, иногда он говорил и с нею – рассказывал о своих делах, о своих планах, - и она поначалу очень этому радовалась. Пока однажды не застала его беседующим с собакой: он рассказывал псу о чем-то теми же словами и тем же тоном, и точно так же гладил пса по голове, заглядывал в глаза и приговаривал: «Умница моя, ты всё-всё понимаешь!»
После этого она уклонялась от бесед с ним, каждый раз придумывая себе какое-то занятие.
А потом у него появилась невеста.
Это не было неожиданностью – весь дворец несколько месяцев только об этом и говорил; но одно дело – разговоры, а другое – появление невесты во плоти. И самое обидное – она не могла даже ненавидеть эту девушку. Не за что было. Не невеста разлучила их с принцем – нечего было «разлучать». Не получилось. Принц ли был в том виноват, она ли сама – или просто этот мир не для нее? Кто знает...
В ночь после свадьбы она не спала – стояла на палубе корабля и думала, как быть дальше. Ведьма говорила... но не лгала ли она? Со старой карги станется. Впрочем, так или иначе – что ей делать здесь, среди людей, теперь? Только ради принца она терпела и грязь, и насмешки, и странные людские обычаи. Только ради него. А теперь... Что ж, если это ее последние часы – лучше провести их в море. Если нет... все равно, лучше в море. И она, сорвав с себя опостылевшие тряпки, прыгнула за борт.
Она не собиралась погружаться глубоко – сработала русалочья привычка. Опомнилась она, только когда легкие – человеческие легкие – начали отчаянно требовать воздуха. Опомнилась – и поняла, что выплыть на поверхность у нее не хватит сил. Ей стало не столько страшно, сколько обидно: как глупо ей, русалке – утонуть! Последней мыслью мелькнуло: так вот что, оказывается, чувствуют упавшие в воду люди! Вот ужас-то!.. Навалилась чернота, горло сдавило; она забила руками в последней безнадежной попытке и... вдохнула полной грудью. Как?!
Вокруг была вода. Ласковая, теплая морская вода гладила кожу, утратившую следы загара и снова приобретшую голубовато-серебристый отблеск. Дышать было легко. Она опустила глаза – и расхохоталась. Хвост! Русалочий хвост! Ах ты, хитрая старая карга!.. Но в этот момент она не могла злиться даже на лживую ведьму. Всё хорошо. Всё к лучшему.
Когда она выплыла на поверхность, на палубе корабля была суматоха. Искали ее – надо же! Принц был неподдельно расстроен, молодая жена успокаивала его – дескать, никуда девочка не делась, найдется, сидит где-нибудь в дальнем уголке палубы. Русалочий слух прекрасно улавливал их разговор. «Конечно, она влюблена в тебя без памяти, - донеслось до нее, - но не думаю все же, что она утопилась с горя. Девочка достаточно умна, чтобы понимать, что у вас с нею ничего бы не вышло».
Что-о???
«Как – влюблена?! Что ты такое говоришь? Она же совсем девочка, да и потом...» - «Боже, неужели ты этого не замечал? Это же за версту видно! Какой же ты...» - «Дурак? Эгоист?» - «Нет, милый, ты просто наивен и еще не научился разбираться в людях. Но ничего, теперь у тебя есть я.» - «Бедная девочка... все-таки я болван. Но как же...»
И тут они увидели ее. Она подплыла поближе к кораблю – почему-то никому не приходило в голову спускать шлюпку и спасать ее; что-то, видимо, в ней было... не такое. Люди просто стояли на палубе, смотрели на нее и молчали. Полюбовавшись их растерянностью, она плеснула хвостом, подняв фонтан брызг, насладилась реакцией – а потом метнула на палубу, под ноги принцессе, горсть жемчужин. Спасибо тебе – ты поняла, единственная, поняла с первого взгляда. Почему ты – не он? Всё могло бы быть по-другому... Но все равно – спасибо. А ты, милый, – прощай. Я не сержусь – не твоя вина, что ты всего лишь человек.
А я – нет.
Она повернулась к кораблю спиной – и нырнула. Она погружалась всё глубже, оставляя позади месяцы стыда и страданий. Это был ее мир. Прекрасный. Знакомый. Родной.

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вс ноя 08, 2009 1:36 
Не в сети
Кошка книжная домашняя
Аватар пользователя

Зарегистрирован: Пн мар 23, 2009 19:54
Сообщений: 21197
Откуда: Хайфа
№ 14

Ходить по земле

Не тревожьте землю, птицы,
Не ищите ветра в поле,
Превратите копья в спицы…


От: Грус Паламедис
Кому: Паро Карбонеро
Группа: личная переписка

Здравствуй, птичка!
Слушай, я знаю, что виноват – не писал долго. Но тебе придется простить, вон, и Идзи говорит, что причины уважительнее не помнит. А ты ведь знаешь – я рассказывал – Идзи зря не скажет. Так что, Паро, милая, прощай меня скорее!
Дело в том, что наши старички в расчетах не ошиблись, из гипера связь невозможна. Поэтому мои письма так и валялись в хранке, дожидались обратного прыжка, а потом я их все же стер. Все два. Ну, понимаешь, я там наговорил лишнего, распустил нюни, а тебе наверняка слюнтяи не нравятся. Ты, правда, ничего подобного не говорила, но это понимать надо, я так думаю.
Мы вторую неделю уже на базе. АКО, автоматический комплекс, развернул ее для нас по расчетам тектоники и метеопоказателей почти сразу по прилету, пару месяцев назад. Но, понимаешь, с Земли все не учтешь, поэтому все это время доводили до ума. Вот представь, Паро, у нас моментально сгорели шесть декомпров из десяти! А все потому, что система БАГО, оказывается, при повышении выше процента дает обратный сигнал на декомпр!! Представляешь?
А так у нас все идет отлично, запускаем решение по климату. Знаешь, малыш, здесь, на Новой Земле, красиво – просто жуть. Пылевые частицы из… ну, это минерал местный, мы еще обиходное название не придумали. В общем, они застревают в нижних слоях атмосферы и преломляют свет этого солнца. Иногда, правда, выпадает дождь с грязью вперемешку, я приложил к письму снимок – мы с Идзи после одного такого «сюрприза». Представляешь, были «в поле», а тут… Над нами хохотала вся база – пока сами не оказались на днях в грязи по уши.
Местная фауна непуганая, но вполне так мирная. Что-то похожее на маленьких ослов с рогами истоптало нам образцы растений, которые Славек, чудак, бросил прямо на землю на границе. Его бот не пропускал. Они совсем как игрушечные, ослы-то, плюшевые такие. Тебе бы понравились.
А еще я на днях встретил изумительных жуков-утилизаторов. Похожи на наших древоточцев, но едят все подряд – и кору, и кости. Даже керопласт гложут, правда, дохнут быстро. Посмотри, я приложил штук пять снимков: на трех взрослые особи - видишь, на сером фоне черные точки? И еще пара личинок, фазы разные и, по-моему, виды тоже. Интересно, правда?
Ну ладно, новости у меня закончились, так что жду ответа, Паро. Ты ведь меня простишь, да? Кстати, а как у вас там дела, на Земле?

***
От: Паро Карбонеро
Кому: Грус Паламедис
Группа: личная переписка

Грус, здравствуй! Я так ждала от тебя письма, я уже начала думать, что что-то случилось с экспедицией! Мои письма тебе почта возвращала с пометкой «связь невозможна».
У нас все по-прежнему, мы оставили одного котенка от Осси, помнишь – родила перед вашим отправлением? Он был настоящим чертенком, сорвал нам два карниза и запутал маме всю пряжу. Но теперь он почти взрослый и совсем остепенился.
Грус, милый, я смотрела все отчеты наших о ходе экспедиции. Когда вчера сказали, что корабль вышел из гипера, мы на кафедре устроили самый настоящий праздник. Веришь, даже фейерверки запускали, хотя мы все ужасно солидные и нам не пристало.
Я пока не получила твоего письма, но уже передали, что связь с кораблем была невозможна. Ты ведь напишешь мне сразу, правда? Я так жду…
Здесь, на Земле – знаешь, странно писать «на Земле», где же еще мне быть? – у нас, Грус, совсем уже весна. Помнишь, как мы жалели, что ты улетаешь в сентябре, а не летом? А сейчас повсюду море цветов, как обычно. И лужи давно высохли – в этом году удивительно дружная весна.
Наш новый замдекана каждый день дарит мне тюльпаны. Грус, милый, я правда пыталась возражать, но он такой чудак! Астур сказал, что ни за что не будет отнимать невесту у героя, просто проводит исследование – сколько на самом деле сортов тюльпанов выращивают в нашем городе. А сам смеялся, негодяй. Пока мы с ним насчитали двадцать сортов, если считать и тот, бахромчатый с зелеными пятнами на лепестках. По-моему, он нагло подсунул мне крокусы – иначе зачем сначала отнимать очки, и только потом показывать букет?
Грус, напиши мне скорее. Здесь, конечно, сплошь солнце и веселье, но без тебя очень скучно. Как ты там?

***
От: Паро Карбонеро
Кому: Грус Паламедис
Группа: личная переписка

Грус, здравствуй! С моего письма прошло две недели, а ответа все нет и нет. По визору говорят, что экспедиция сменила базирование. Говорят, у вас все идет по плану, что пока результаты даже превосходят надежды командования. Почему ты не пишешь?
У нас все по-прежнему. Я дописываю ту работу, по диалектам центральных графств. Астур Габар нашел мне сборники Хайнценгрифта, его записки по говорам начала века. Прекрасный сравнительный материал! - но ладно, тебе ведь это неинтересно, милый.
В университете затеяли ремонт, и так булькали в стены – мне было страшно, не смейся! – что я разбила уже вторую чашку.
Котенок Осси опрокинул кофейник Астуру на колени, представляешь?
Сейчас по визору передают новости – ваша база уже отправила на Землю первую партию образцов. Проект завершается успешно, правда? Получается, что все эти недели…

Грус, ответь мне скорее, я так волнуюсь…

***
От: Паро Карбонеро
Кому: Грус Паламедис
Группа: личная переписка

Грус, я получила, наконец, твое письмо. Я так рада, что у тебя было все хорошо…
Спасибо, что прислал визокопии этих жуков. Они такие… интересные. По крайней мере, Астур выразился именно так.
Знаешь, теперь он приносит мне ирисы.

Надеюсь, Новая Земля оправдала твои ожидания, Грус, милый.

***
От: Грус Паламедис
Кому: Паро Карбонеро
Группа: личная переписка

Здравствуй, моя птичка!
Рад, что снимки жуков тебе понравились. Они классные, согласись? Мы тут заняты по горло, база переносится ближе к предгорьям. Понимаешь, хотя летать до них каждый день и несложно, но зачем, все равно дальше мы шагнем за горную цепь – метеорологи настаивают. Поэтому база разделится на два полноценных лагеря, я останусь с группой здесь, а метеорологи откочуют на свою благословенную равнину со сложными воздушными потоками.
Паро, не поверишь, они про эти потоки способны неделями говорить. Тебе, наверное, смешно, да? Но нам приходится тяжко, и до переезда на смену темы рассчитывать нечего.
Как дела на старушке-Земле? У вас уже август на носу, кажется? Знаю-знаю, я не писал почти три месяца, но ты должна меня простить, малыш! Столько дел – представляешь, недавно открыли, что те кольчатые личинки – снимки я приложил, конечно! – так вот, те личинки - никакие не личинки. То есть, это не взрослые особи, само собой.
Но, Паро, представляешь? – имаго отличаются только размерами. Посмотри – от шестого снимка и дальше – это уже взрослые! Здоровенные особи, почти фут длиной, но у них даже структура «кожи» идентична!!
Мы на днях в очередном облете немного отклонились от курса и наткнулись на водопад. Эх, видела бы ты, Паро, радугу над ним… Иногда я сильно жалею, что тебя нет здесь, на Новой Земле. Да тут одни закаты чего стоят!
Постоянно летят декомпры. Мы с ног сбились их заменять и устанавливать. Еще пара сотен – и экспедицию придется сворачивать. Но, малыш, мы должны успеть. Пока что Новая Земля встречает нас как родных, ни одной бури, которой нам угрожали погодники, и близко не было. Так что мы набираем четвертую партию образцов и результатов исследований. Что-что, а лабораторщики работают сутками, Идзи тут выполз со мной в облет, а так его от лабораторного виза за уши не оттащишь.
Он говорит, что вся их группа с радостью бы осталась здесь, дожидаться прилета следующей экспедиции. Не думаю, что им разрешат, конечно, но Идзи всерьез надеется.
Надеюсь, новые снимки понравятся тебе не меньше. Не знал, что ты любишь ирисы, Паро, не скучай там сильно, ладно? Пиши, и скажи, что у вас новенького, малыш.

***
От: Паро Карбонеро
Кому: Грус Паламедис
Группа: личная переписка

Здравствуй, Грус!
Я очень рада за тебя, милый. Личинки ужасно славные, правда, жалко, что я стала читать твое письмо сразу после завтрака.
Только у нас не август, а середина октября. Ты немного опоздал с письмом, Грус, милый…
У нас все по-прежнему. В августе я как раз представила свою работу по диалектам. Теперь на нашей кафедре одним доктором наук больше. Отличий никаких, только мне добавили часов, а декан стал улыбаться при встрече намного искреннее.
Нашим с Астуром шуточным цветочным каталогом заинтересовались какие-то люди, но Габар долго смеялся над их предложением. Все-таки он очень веселый негодяй. Носит мне уже хризантемы, а когда отпрыск Осси в очередной раз оборвал карниз, Астур сам все поправил, не пришлось вызывать ремонтников, как тогда, помнишь?
Твоя экспедиция очень важна, я понимаю… На днях по визору сказали, что проблемы с оборудованием, декомпрами, кажется, успешно решены, и у вас их осталось с запасом. Что база перенесена на равнину полностью, и это произошло еще в сентябре.
Мне надо начинать ждать следующих визокопий в письме, не так ли, Грус, милый? Не беспокойся, все эти червяки невероятно интересны мне, правда.
А хризантемы пахнут медом…

Ответь мне скорее, Грус.

***
От: Паро Карбонеро
Кому: Грус Паламедис
Группа: личная переписка

Грус, здравствуй!
Поздравляю тебя с Рождеством, уже прошедшим, и с новым годом!
К вам отправилась вторая экспедиция, в марте она появится в небе над Новой Землей, вы готовы приветствовать новичков, Грус? Научники, да и мы все здесь праздновали победу проекта. Знаешь, это было какое-то всеобщее ликование, все поздравляли всех.
Новая Земля оказалась невероятной удачей, словно открылись ворота в новый, прекрасный мир… Вы герои, милый, настоящие, живые герои.

Понимаешь… мы с Астуром думаем над именем для маленького. Ты ведь не будешь против, если мы назовем сына в твою честь?

---------------
Paro carbonero - синица-московка по испански
Grus - латинское название журавля.
А Palamedis aves - кажется, птицы Паламеда.
Аstur - раньше род ястребов. Тут неточность. Астурами называли перепелятника и тетеревятника. А Gabar - второе из определения певчего ястреба

_________________
У кошки четыре ноги -
и все норовят ее пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.

Тимур Шаов


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Конкурс рассказа: Прекрасный новый мир
СообщениеДобавлено: Вс ноя 08, 2009 13:40 
Не в сети
Книжный червь
Книжный червь

Зарегистрирован: Вс сен 20, 2009 21:48
Сообщений: 3905
Откуда: Донецк
№ 1
Возвращение.


Хорошая идея. Хорошо реализовано. Но слабо прописано окружение и мир. Слабо описаны персонажи и их цели. Почему люди "влазят" в нелюдей? Каковы цели? Что это за мир птиц, и как изначально примитивная цивилизация смогла выжечь на планете все энергоносители?
Почему люди при таких возможностях не взяли под контроль эту цивилизацию?
В общем больше похоже на некий кусок из середины. Но хорошо написанный кусок.

№ 2
Здравствуйте, гости!


Трудно оценить. Хорошо написано. ситуация придумана тоже интересная. Сложный выбор и всё такое.
Но как то без огонька. Несколько монотонно получилось. Маловато эмоций для подобного выбора и настолько сложной ситуации. Но в целом хороший рассказ.

_________________
"Чтобы присоединить свою область к Российской Федерации, нужно взять у Российской Федерации как можно больше лапши, и живописно повесить её себе на уши" - рецепт присоединения любой области к Российской Федерации.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 456 ]  На страницу 1, 2, 3, 4, 5 ... 23  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 9


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Литературный интернет-клуб Скифы

статистика

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Template made by DEVPPL Flash Games - Русская поддержка phpBB